Текст книги "Опасное наваждение"

Мужчина прищелкнул языком и покачал головой.

– Ужасная вещь – эти семейные ссоры. У меня самого есть дочь примерно твоего возраста. Я бы страшно расстроился, если бы она убежала. Слава Богу, что у нее нет причин так поступить. Я очень люблю дочь, я даже думаю, что слишком избаловал ее. Но если с ней случится что-то подобное, мне было бы приятно знать, что какой-нибудь джентльмен обязательно ей поможет. Я сам не из Парижа, живу в Лионе, я владелец банка. Послушай, дитя, почему бы тебе не поехать со мной в гостиницу и не поужинать? А потом мы подумаем, где тебе остановиться, пока все утрясется со свадьбой.

– А чем я должна буду отплатить за свой ужин, мсье? – с подозрением спросила я.

Седовласый джентльмен на мгновение смутился.

– Мое дорогое дитя! – горячо запротестовал он. – Я никогда не воспользуюсь беспомощностью такой невинной и юной девушки! К тому же находящейся в затруднительном положении! Это как… как обмануть свою собственную дочь. Какая оскорбительная мысль! Жаль, что ты не доверяешь мне. Ну и времена настали: бескорыстное предложение о помощи тут же вызывает подозрение. – Он выглядел, как добрый дедушка, и мне стало стыдно за свои слова.

– Должно быть, ты насквозь промокла, – с тревогой заметил он. – Возьми мое пальто. – Он обернул свою накидку вокруг моих плеч. Она, правда, казалась скорее холодной и скользкой, чем теплой. – Очень глупо было с твоей стороны убежать, не подумав о верхней одежде. Ах, молодежь так опрометчива, так упряма! Только послушай, – он засмеялся, – я читаю тебе нотации, словно я твой отец. Но я все же надеюсь, что был бы тебе лучшим отцом, чем твой. Подумать только, избивать такую молоденькую девушку. Позор! Этого человека надо посадить в тюрьму.

Мужчина остановил проезжавший мимо экипаж.

– Спасибо, мсье, – поблагодарила я, когда мы сели внутрь и он дал кучеру адрес своей гостиницы. – Я встретилась с… ужасными людьми, и еле-еле ускользнула от них. Спасибо, что помогли мне.

– Ничего страшного. – Он отечески похлопал меня по руке. – Я рад, что оказался в нужном месте в нужное время, мадемуазель. Все могло обернуться гораздо хуже.

Гостиница находилась на узкой тихой улочке. Она была маленькой и не такой элегантной, как можно было ожидать, судя по одежде и поведению моего спутника.

Он приветливо кивнул портье за стойкой и провел меня по лестнице на второй этаж. Его комната была большой и комфортабельно обставленной, с огромной кроватью в углу, шкафом и низеньким столиком, на котором стоял поднос с бутылкой и двумя бокалами, перед газовым камином стояло несколько мягких кресел. Мужчина сразу же подошел к подносу с напитками.

– Тебе стоит выпить немного бренди, – сказал он. Я села в одно из кресел, и он протянул мне бокал.

– Мне что-то не хочется пить.

– Нет? Но ведь это всего-навсего маленький бокал, а тебе надо согреться. Сделай несколько глотков, вот и все, ты же не обязана пить до дна. А сейчас скажи мне, где живет твой Гастон?

– Что? А, Гастон. Он живет… далеко от Парижа. В… в Лионе.

– Лион! – Пожилой мужчина улыбнулся. – Какое совпадение. Возможно, я когда-нибудь даже покупал его седла.

Секунду я смотрела на него в растерянности, пока не вспомнила, что, по моим словам, Гастон был шорником.

– О да, седла. Это отличные седла, очень красивые.

– Не сомневаюсь. А где же именно он живет в Лионе?

– Не знаю, – сказала я и поднесла бокал к губам. У бренди был отвратительный вкус, и мое горло обожгло, как огнем, однако я все же немного согрелась. – Я никогда не была у него дома.

– Боже мой, он путешествует в Париж только для того, чтобы встретиться с тобой в церкви, – восхитился мой собеседник. – Какая необыкновенная преданность! – Он рассмеялся, и я слабо улыбнулась в ответ. – Тебе стало теплее, дорогая? Вот, выпей еще немного бренди, совсем чуть-чуть. Оно так помогает при простуде. Моя дочь пьет его каждый вечер перед сном, чтобы лучше спалось. Ну, я думаю, ты хочешь как можно быстрее поехать в Лион. Я бы взял тебя, но не могу сейчас покинуть Париж. Дела, ты же понимаешь. Возможно, в этой гостинице для тебя найдется свободная комната, и ты поживешь пока здесь, подальше от всех, в том числе и твоего отца. Здесь ты будешь в безопасности, а когда я закончу свои дела, мы вместе поедем в Лион.

– Да, – рассеянно согласилась я, – вы очень хорошо придумали. – У меня в желудке внезапно громко заурчало. – О, я так голодна. Вы сказали, что мы можем здесь поужинать?

– Разумеется! Какой я забывчивый! Я спущусь вниз и сделаю заказ. Мы поедим в номере – намного уютнее, чем внизу, в ресторане. Что бы ты хотела? Может, филе барашка и немного бордо?

– Не надо вина, лучше чай, – ответила я, заставив себя мило улыбнуться. Я чувствовала страшную усталость и голод и еле сдерживалась, чтобы не поторопить его. – Спасибо.

– Отлично. Я сейчас вернусь.

Он вышел. Я побродила по комнате, которая казалась мне теперь какой-то странной, как будто нежилой. Я открыла верхний ящик комода. Он был пуст. Так же, как и другие ящики. Я заглянула под кровать. Ни чемодана, ни саквояжа.

– Что-то ищете, мадемуазель?

Я быстро выпрямилась. Хозяин комнаты вошел, закрыв за собой дверь, повернул ключ в замке и положил его себе в карман.

– Да, мсье, – ответила я. – Я хотела одолжить у вас пару сухих носков. Только все ящики оказались пусты. Очень странно. Может быть, мы перепутали комнаты?

Говоря это, я медленно двигалась по направлению к двери. Мужчина ухмыльнулся.

– В чем дело, малышка? Ты мне не веришь? В конце концов у меня есть дочь…

– Думаю, что дочь существует только в твоем воображении, – резко оборвала его я. – Уйди с дороги, прошу тебя, иначе я вызову полицию. – Он подошел ближе. – Полиция! Полиция! – закричала я.

Но то, что напугало ту старуху, лишь вызвало у него приступ смеха.

– Ты думаешь, здесь кто-нибудь обратит внимание на такую ерунду? Мы не на площади Пигаль, моя дорогая.

– Гостиница… портье услышит меня!

– Едва ли! Я ведь очень хороший постоялец. Прекрасно знаком с владельцем гостиницы. Я приезжаю, уезжаю, исправно плачу по счетам и оставляю хорошие чаевые. А теперь будь хорошей девочкой и присядь мне на колени.

Я метнулась в сторону, но он схватил меня за волосы и толкнул к кровати. Я ударила его и попыталась высвободиться, но он, хоть и был в возрасте, оказался довольно крепким – или у него был богатый опыт по части того, как усмирять разъяренных женщин.

– Пусти меня! – визжала я, но он хладнокровно намотал мои волосы себе на руку и дернул, причинив мне сильную боль.

– Ну-ну. Успокойся, дитя. Я не собираюсь обижать тебя, напротив, предлагаю заключить хорошую сделку. Ты сможешь заработать кучу денег, а я помогу тебе.

– Что ты имеешь в виду? Ты будешь платить мне, если я соглашусь спать с тобой?

– Примерно так. – Мужчина издал смешок. – Ты явно новенькая в этой игре. Но я научу тебя многому, малышка. Всему, что тебе требуется знать. – Он подтянул меня к себе и сжал в объятиях. – Почему бы тебе не снять это глупое платье, чтобы мы могли начать наш первый урок? – Он наклонил голову, собираясь поцеловать меня.

Я ударила его по уху и отскочила в сторону. Одним прыжком я оказалась у двери и забарабанила по ней кулаками.

– Она же заперта, – вновь рассмеялся мужчина. Его постоянный смех казался таким же страшным, как мычание сумасшедшего Гастона. – Ключ у меня в кармане. Почему бы тебе не подойти и не попытаться достать его самой?

– Ты сын дьявола! – яростно выкрикнула я. – Ты не можешь держать меня здесь против моей воли. Отопри дверь и дай мне выйти!

– Только когда я сам этого захочу, моя дорогая. А сейчас выслушай мое предложение.

– Я прекрасно знаю, какого рода это предложение, – крикнула я. – Меня оно не интересует. Когда мой отец услышит об этом… и Гастон…

– Да ты наверняка даже не знаешь, кем был твой отец. – На лице негодяя появилась широкая ухмылка. – Что касается Гастона, так он имеет такое же отношение к реальности, как и моя дочь. Ты лгала, не останавливаясь ни на минуту. Впрочем, это не важно – все, что я говорил тебе, тоже далеко от истины, так что мы квиты. Сомневаюсь, чтобы ты сбежала из дома. Будь это так, ты оделась бы потеплее. Думаю, ты просто бедная начинающая проститутка, которая сбежала от своего недовольного клиента. Тебе не стоит работать в одиночку, дорогая. Женщины такие слабые и беззащитные существа. Им нужен мужчина, который бы их оберегал и помогал им.

Он снова приблизился ко мне. Я отступила, но комната была так мала, что он легко меня настиг и снова обнял. Я попыталась применить тот же прием, что и с Гастоном, но он предугадал его и увернулся.

– Оставь это для своих врагов, – весело посоветовал он мне. – Я же твой друг.

– Ты грязный мерзавец! – Я вцепилась ему в лицо ногтями.

Он схватил меня за руки и с силой нажал большими пальцами на запястья. Боль была неожиданной и очень сильной.

– Какая нехорошая девочка. – Он с неудовольствием пощелкал языком.

Я визжала, царапалась, и, устав от борьбы, он просто ударил меня по лицу. У меня зазвенело в ушах, и я тяжело упала на пол.

– Вы, шлюхи, всегда плохо усваиваете то, чему вас учат, – грустно посетовал он. – А теперь марш в кровать.

Я поднялась и укрылась за креслами. Он, улыбаясь, медленно последовал за мной. Я быстро обежала вокруг кровати и остановилась у столика. Мой преследователь, дружелюбно улыбаясь, протянул ко мне руки. Я пошарила у себя за спиной, наткнулась на бутылку и схватила ее за горлышко. Решив, что он уже достаточно близко подошел, я резко выбросила вперед руку и опустила бутылку ему на голову.

По его щеке поползли капельки крови. Он сильно побледнел, затем его глаза закатились, и он упал на пол. По-прежнему улыбаясь.

Я быстро опустилась около него на колени и обыскала карманы. Там я обнаружила ключ, а также набитый деньгами бумажник и золотую цепочку. Спрятав свои находки за вырез платья, я метнулась к двери, открыла ее и выбежала в коридор.

В этот момент из двери напротив вышла женщина с огненно-рыжими волосами и ярко размалеванным лицом. Она с любопытством глянула на меня.

– Привет, дорогуша, – сказала она дружелюбно. – Как дела?

Я всхлипнула и, не отвечая, кинулась по ступенькам вниз. Портье за стойкой, услышав мои шаги, приподнял голову.

– Ха, – осклабился он, – немного же времени понадобилось старине Луису. Оказывается, он даже больше мужчина, чем я думал.

– Помогите! Убийство! – послышался истошный крик сверху. – Убийство!

– Что ты наделала? – завопил портье. – Вернись, ты, маленькая шлюха!

Но я уже была за дверью и изо всех сил бросилась бежать. За спиной я все еще слышала их крики. Затем раздался свисток. Я оглянулась на бегу и увидела, что меня преследуют двое полицейских. Я нырнула в боковую аллею, но, пробежав ее всю, оказалась в тупике. Сюда выходили двери нескольких домов, и я, не долго думая, заскочила в одну из них и оказалась в мастерской портного. В комнате сидел старик с куском какого-то темного материала на коленях.

– Добрый вечер, мадемуазель, – поздоровался он, словно я была его клиенткой.

– Добрый вечер! – выдохнула я. – Где… другой выход? Он махнул рукой в сторону черного хода. Я пробежала через узенький коридор и вновь оказалась на улице. Взглянув налево, я увидела, что ко мне кто-то приближается, поэтому я свернула направо.

Дождь припустил сильнее, больно хлеща по лицу и ослепляя меня. От холодного ветра капли воды на лице мгновенно превращались в лед. Я буквально падала от усталости, а за моей спиной, все ближе и ближе, раздавались тяжелые шаги преследователей. Я мчалась по темным улицам, и у меня из головы не выходила картина нападения казаков. Полицейские убьют меня, если поймают, зарубят, как зарубили всю мою семью. Все ненавидят цыган!

В боку нестерпимо кололо, я не могла больше дышать. В отчаянии я спряталась в одном из подъездов, сев на пол и набросив свои широкие юбки себе на плечи, чтобы хоть немного согреться. Я не сомневалась, что убила того мужчину, так же, как я убила своего дядю. Я попыталась вспомнить, не билось ли у него сердце, когда я обшаривала карманы. Он лежал абсолютно неподвижно и выглядел, как мертвец. Если полицейские меня поймают, то застрелят сразу или засадят до конца жизни в тюрьму. Каждый цыган знает, что убить горгио – это очень плохо. И очень глупо.

– Эй ты, что ты тут делаешь?

Я подняла голову. Надо мной стоял одетый в черное полицейский, держа правую руку на рукоятке сабли. У меня пересохло во рту. Я понимала, как выгляжу в его глазах: мокрые распущенные волосы, грязное платье – настоящая преступница.

– Да здравствуют цыгане! – завопила я, вскакивая на ноги. Полицейский невольно отступил назад, и я проскочила мимо него на улицу. И только отбежав уже довольно далеко, я услышала его свисток.

Я бежала изо всех сил. Сквозь тонкие подошвы своих бальных туфелек я чувствовала каждый камень, каждую трещину на мостовой. Ноги подкашивались, мышцы нестерпимо болели, но меня подстегивала мысль о погоне. Я представляла, как полицейский нагоняет меня, возможно, даже вытаскивая на ходу пистолет, чтобы выстрелить мне в спину.

Внезапно я споткнулась о камень и кувырком полетела на мостовую. Приподнявшись, я увидела надвигающуюся на меня коляску, запряженную четверкой огромных лошадей – шестнадцать могучих копыт, которые со страшной скоростью приближались ко мне.

Я попыталась встать, но запуталась в юбках. Вскинув руки в ожидании неминуемой смерти, я закрыла глаза.

Раздался женский визг. Грохот копыт о мостовую походил на звук труб в день Страшного Суда.

Неожиданно меня обхватили чьи-то сильные руки, и неизвестный спаситель оттащил меня в сторону. Мгновение вокруг царила тишина. Затем я открыла глаза и увидела перед собой Сета Гаррета.

– О нет, – простонала я, опуская голову. – Только не ты.

– Нет я. С тобой все в порядке?

Я кивнула. Его руки были очень сильными, в его объятиях я чувствовала себя, как в крепости, защищенной от всех невзгод.

– Держи ее! – К нам подбегал полицейский. – Именем короля…

Сет резко выбросил вперед руку, и полицейский упал на землю.

Мы кинулись бежать по узкой темной улочке, заливаемой потоками воды, и выбежали на маленькую площадь. Лошадь Сета была привязана к решетке ограды возле винной лавки. Он быстро подсадил меня, затем вскочил в седло сам. Мы скакали сквозь лабиринт извивающихся улочек и аллей, пока не оказались рядом с Сеной. Все это время я прижималась к Сету, радуясь исходящему от его тела теплу и своему чудесному спасению. С другой стороны, меня мучили страх и негодование: ведь все попытки убежать от Сета Гаррета привели меня прямиком в его объятия.

В конце концов мы оказались у дома на рю де Монморанси. Сет осадил лошадь рядом с черным входом и крикнул Жюля. Слуга немедленно выбежал на улицу, словно только и ждал за дверью, и схватил лошадь за поводья. Сет взял меня на руки и понес в дом.

– В розовой спальне разведен огонь, мсье, – быстро проговорил шедший позади Жюль. – Там же приготовлен графин с бренди.

– Хорошо. Скажи Буше, чтобы тот присмотрел за лошадью. И приготовь ванну.

– Слушаюсь, мсье.

Сет пронес меня через холл, затем по лестнице на второй этаж. Я чувствовала неровность его походки и догадалась, что нога снова причиняет ему боль. Он ударом ноги распахнул дверь комнаты рядом со своей спальней и положил меня на широкую мягкую кровать.

– Не хочешь рассказать, почему тебя собирался арестовать полицейский? – Сет стоял, упершись руками в бока.

– Я убила мужчину. В какой-то гостинице. – Я старалась не смотреть на Сета. – Тот сделал вид, будто он мой друг, но на самом деле хотел изнасиловать меня. Поэтому я ударила его бутылкой. Он это заслужил! Он пытался… обесчестить меня!

Сет хмыкнул. Я услышала позвякивание стекла и звук льющейся жидкости. Сет помог мне сесть и сунул в руки бокал.

– Пей!

Я принюхалась.

– Нет! Я не хочу! Тот мужчина тоже пытался заставить меня пить бренди и…

– Заткнись и пей, иначе я силой волью тебе его в глотку.

Я подчинилась. Этот бренди не жег горло и имел очень приятный вкус. Я опустошила бокал. Сет забрал его у меня и сказал:

– Вставай. – Я медлила. Он схватил меня за локти, словно ребенка, и заставил встать. Я со злостью смотрела на него, он выглядел не менее сердитым.

– Как ты меня нашел?

– Случайно проходил мимо, – сказал он хмуро. – Снимай одежду.

– Не буду!

Сет схватился за вырез платья и грубо рванул, стаскивая его с моего тела. Кошелек и цепочка убитого Луиса вывалились на пол.

– Боже, ты так ничему и не научилась, цыганка!

Сет снял с меня платье, нижние юбки, корсет, панталоны и накинул мне на плечи грубое шерстяное одеяло. На мгновение наши лица оказались очень близко друг от друга. Уголок его рта дернулся, глаза стали огромными и потемнели. Он потянул меня за волосы, заставив откинуть голову назад. Его губы обожгли мне шею. Мне казалось, что я таю, словно кусок сахара под дождем.

Одеяло слетело на пол. Сет гладил руками мое обнаженное тело, не ласково, как это было прошлой ночью, а жадно, словно скупой, ощупывавший свое золото. Внезапные волнообразные спазмы внизу живота заставили меня затаить дыхание. Они были болезненными и возбуждающими одновременно. Я сделала вялую попытку оттолкнуть Сета, но руки плохо слушались меня.

Я почувствовала, как восстало его мужское естество, растягивая ткань бриджей. Сет быстро расстегнул их и заставил меня прикоснуться к своей плоти. Она была бархатисто-гладкой, горячей, твердой, как камень, и в то же время пульсирующей и живой. Я застонала, приоткрыв рот, и Сет мгновенно проник в него языком. Мы опустились на пол. Я прижималась к нему всем телом, направляя это ужасное, восхитительное нечто глубоко в себя. Его движения стали резче и грубее. Его руки и губы безжалостно истязали мое тело. Мое возбуждение росло, желание охватило меня с такой неистовой силой, что, наверное, если бы в тот момент Сет отодвинулся, я бы умерла от отчаяния.

В меня, казалось, вселилось безумие: я была распутной, полной животной страсти, забывшей обо всем на свете шлюхой, но мне было все равно. В какой-то момент я почувствовала, что больше не вынесу и стала умолять его остановиться. Сет не обратил на мои стоны ни малейшего внимания и лишь ускорил свои движения. Где-то внутри меня вдруг словно прорвало плотину. Я содрогалась и извивалась в его объятиях, не в силах остановиться. Возбуждение подняло меня до немыслимых вершин и внезапно, взорвавшись снопом огней, отхлынуло. Сет несколько раз конвульсивно вздрогнул и затих.

Мне было стыдно смотреть ему в глаза. Он снова доказал свою власть надо мной, а я не только разрешила ему это, нет, я просто умоляла его взять меня. В душе я все еще оставалась свободной цыганкой, но мое тело принадлежало этому мужчине. И он знал об этом.

Сет отодвинулся, и я мгновенно ощутила себя одинокой и несчастной. Я лежала с закрытыми глазами, не шевелясь, а когда он вышел, свернулась комочком на одеяле и выплакалась всласть, как «обычная» цивилизованная женщина. Впервые в жизни я дала волю слезам. Даже в дни траура по своему табору я так не горевала. Я ненавидела Сета Гаррета за то, что он довел меня до подобного состояния.

Мне не стоило и пытаться убежать от него. Я просто на время забыла предсказание Урсулы о том, что наши скитания, наши жизни связаны воедино. Как обычно говорил Любов: «Нельзя спрятаться от Бога в кроличьей норе». Судьбу не обманешь.

В дверь тихо постучали. Я собралась с силами, быстро вытерла слезы и, встав на ноги, завернулась в одеяло.

– Войдите. Это был Жюль.

– Ванна готова, мадемуазель. Мадам Морней прислала сундук с вашими вещами, и я взял на себя смелость распаковать его. Вы найдете свои платья в шкафу.

– Спасибо. Где мсье Гаррет?

– Он снова ушел и скорее всего вернется очень поздно. Он отправился играть в карты к мсье Дюма.

Карты. Я и забыла, что Сет был отъявленным картежником. Благодаря игре" в карты мы и познакомились с ним.

Я прошла вслед за Жюлем в маленькую, обшитую деревянными панелями комнатку рядом со спальней Сета. В центре ее стояла большая ванна, полная до краев дымящейся горячей водой. Рядом на стуле лежала стопка полотенец. На стене висел мой халатик, а рядом с ним – большой шелковый халат серого цвета. На маленькой полке стоял набор предметов для бритья. Мой взгляд остановился на ножницах.

– Если вам что-нибудь понадобится, мадемуазель, – сказал Жюль, – пожалуйста, не стесняйтесь и позовите меня. Один шнур звонка вот здесь, другой – в вашей комнате, около двери. Может быть, принести вам ужин?

– Нет, спасибо, мсье Жюль, – тихо ответила я. – Я не хочу есть. – Я огляделась по сторонам. – Очень красивый дом. Сет выиграл его в карты?

– Да, мадемуазель, – сказал Жюль. – Думаю, что да. Особняк очень старый, им более двухсот лет владела одна семья. Молодой человек, который проиграл его, был последним в роду.

– Должно быть, он очень огорчился, потеряв фамильный дом. И куда же он делся? Купил себе другой дом?

Жюль нахмурился. Он выглядел очень расстроенным.

– Насколько мне известно, молодой человек покончил с собой, мадемуазель. Ужасная трагедия.

Он вышел. Ужасная трагедия, подумала я. Потерять свою гордость. Быть опозоренной мужчиной вроде Сета Гаррета. Я подошла к полке и взяла в руки ножницы.

Я смотрела на отражение своего побледневшего лица в зеркале и вспоминала дебютантку-горгио в жемчугах и бальном платье цвета слоновой кости. Молоденькую девушку, которая с таким восхищением ожидала свой первый бал. Была ли я на самом деле той девушкой? Прошел всего один день, а я чувствовала себя уже старой женщиной – такой же старой, как праматерь Ева.

Я никогда не смогу выйти замуж. Я буду жить в этом доме, пока Сет Гаррет не пресытится новой игрушкой. Он будет пользоваться мной, а я не смогу этому помешать, потому что ничего не могу поделать со своим телом. Я буду его шлюхой.

Я грустно улыбнулась. Я избавлялась от своей невинности так же быстро, как змея избавляется от старой кожи.

Когда я была маленькой девочкой, женщины в нашем таборе обрезали волосы одной молоденькой цыганке, и та несколько месяцев пряталась, чтобы скрыть свой позор. Не знаю, чем она заслужила подобное наказание, но ее мужа перед этим посадили в тюрьму на много месяцев, и она жила одна – они были женаты еще не так долго, чтобы успели появиться дети. Только сейчас я вспомнила, что в то же самое время молодой цыган по имени Пинкус ушел из нашего табора в другой. Это само по себе было необычно, но я слышала, как Любов говорил, что Пинкусу еще повезло и он легко отделался.

За последние сутки я получила много уроков. Я узнала, что каждый поступок имеет свою цену, и глупая женщина Должна сполна расплачиваться за свои ошибки.

Я услышала, как перед домом остановилась коляска и раздалось постукивание трости о вымощенную кирпичом дорожку. Стук затих, когда Сет остановился перед входной дверью, потом возобновился, когда он стал подниматься по лестнице на второй этаж. Его походка была неровной, словно у него нестерпимо болела нога. Но меня это не трогало, я даже радовалась его страданиям.

Он остановился перед моей дверью, открыл ее и вошел.

Быстро закрыв глаза, я притворилась, будто сплю. Сет разделся в темноте и лег на кровать рядом со мной. Я не пошевелилась. Он приподнялся на локте, глядя на меня, потом легонько провел рукой по моей щеке, по виску, затем назад. Там его пальцы встретились с пустотой.

Сет быстро поднялся и зажег лампу. Держа ее над моей головой, он тихо произнес:

– Боже мой.

Он заставил меня сесть, словно не верил собственным глазам: я остригла мои роскошные волосы, оставив неровные клочья, длиной не больше четырех дюймов.

– Я не могла стерпеть свой позор, – сказала я. – Ты сделал меня шлюхой. Но ты не можешь заставить меня радоваться этому и не можешь вернуть мне самоуважение.

Сет поставил лампу на низкий столик у кровати и презрительно сказал:

– Я ничего из тебя не делал, Рони. Все женщины – шлюхи, а все мужчины – негодяи. Все. Умные негодяи и шлюхи делают себе состояния. Глупые и слабые теряют все до последнего.

– Как тот несчастный мальчик, что покончил с собой, потому что ты забрал его фамильный дом?

– Я не забирал его. Он сам поставил его на кон и проиграл.

– Я тоже сделала похожую ставку. Прошлой ночью. Я была уверена, что выиграю и ты женишься на мне. Но я проиграла и с тех пор крепко-накрепко затвердила полученный урок. Я буду жить в этом доме, есть твою еду и спать с тобой. Я не стану убегать и не буду пытаться убить тебя. Мне это ничего не даст, кроме смерти на виселице или многих лет тюрьмы. Но я никогда не забуду, как ты унизил меня, и, клянусь, я найду способ расквитаться с тобой.

Он молча смотрел на меня несколько минут, затем круто повернулся и вышел из комнаты.