Текст книги "Кукла в чужих руках"

Он посмотрел отсутствующим взглядом и, словно вспомнив что-то важное, двинулся к вешалке. Напялил свой видавший виды черный бомбер – рукава куртки ему стали коротки еще прошлой весной. Он подтянул их так, что стала видна маленькая ласточка на левом запястье.

– Ты куда?

– За сигаретами! – отрезал он и ушел.

А я стояла, сжимая в руках картонную пачку с соком. Честно купленную пачку молока мне тоже пришлось оставить себе.

Глава 3. ДР

Мой день рождения пришелся на субботу. Мама обещала уехать к своему Игорю. Ей это ничего не стоило – она и раньше могла пропадать у него неделями, но сейчас преподнесла это как подарок. Вдобавок вручила деньги на акварельные краски, о которых я давно мечтала. В ответ я обещала пригласить в гости одних девчонок, но мама сказала, что вполне мне доверяет и я могу звать кого угодно, лишь бы соседи не жаловались.

Проводив ее, я нарядилась в камуфляжные штаны и черную футболку. Особо краситься не стала, потому что макияж превращает мое лицо в гротескно-кукольное. Я лишь распустила волосы и подвела губы розовым. А потом отправилась накрывать праздничный стол.

Первой пришла Юлька. Я в это время возилась на кухне, щедро поливая майонезом купленный мамой оливье. Дверь моей подруге открыл Кирюха. И сразу направился к себе. Мы с ним едва не столкнулись в коридоре. Юлька сунула мне в руки подарочный пакет и уставилась в Кирюхину спину. И не отводила глаз до тех пор, пока он не скрылся в своей комнате.

– Это кто? Кирилл? – спросила она, разглядывая облупленную краску на соседской двери.

– Юляш, ты ж у меня не впервые! – возмутилась я и заглянула в пакет. Там оказалась книга по истории живописи и шикарная заколка для волос – черная, с металлическими вставками. Я тут же нацепила ее.

– Тот же самый? Сосед?

– Нет, другой въехал! – съязвила я.

Юлька захлопала ресницами. Глазки у нее маленькие, но выразительные – бархатные, шоколадного цвета. Лицо как остренькая лисья мордочка. И густые каштановые волосы. А мелкая крапь веснушек на щеках добавляет ей очарования. Она похожа на ухоженного домашнего шпица. Мы познакомились в художественной школе и вот уже несколько лет дружим.

Кирюху она встречала у меня в квартире и раньше, и я не поняла, чем он ее сейчас так поразил. Да, он вытянулся за лето, стал шире в плечах, подбородок и скулы приобрели резкие черты. Но все равно он остался точно таким же, каким был раньше: вертлявым, болтливым кривлякой.

Юлька не унималась:

– А ты его позвала?

– Юляш, даже если бы я его не позвала, он бы все равно приперся.

Я всучила ей миску с салатом и отправила в комнату.

– А ты заметила, что сосед твой на Киану похож? – Подруге моей не давали покоя мысли о Кирюхе.

– На кого? – пренебрежительно протянула я.

– На Киану Ривза, который Нео в «Матрице». Только на молодого! Ты погугли!

– Делать мне нечего – Кирюху гуглить! – Я вытряхнула из пакета пачки чипсов.

В дверь снова позвонили. Пришла Нинка со своим парнем. Нинку я с детства знаю, примерно так же долго, как и Кирюху. У нее русые волосы, собранные на макушке, и глаза удивительного фиалкового цвета.

Парень у Нинки оказался здоровенный амбал в спортивной куртке. Представился Валерием и всучил букетик голубых хризантем. В подарок они принесли огромный торт и бутылку шампанского. Вот с него-то мы и начали. Юлька уселась на диван, я рядом, а Нинка в обнимку с бойфрендом – в кресло напротив.

– Офигеть! – Валера присвистнул и уставился на печь в углу комнаты.

– Да, она старинная. До революции еще тут стояла. Прикольная, да? – Я подскочила и погладила железный бок.

– Не-не-не! Вот эти рисунки!

– А-а! – До меня дошло, что он говорил о стене, на которой я в пору своего увлечения аниме, среди прочих, изобразила Сейлор Мун – волшебную принцессу из популярной японской манги.

Я снова плюхнулась на диван рядом с насупленной Юлькой.

– Где твой сосед? – прошипела она мне в ухо.

– Точно! А я все думаю: кого не хватает? – притворно спохватилась я.

Юлька хмыкнула и, щелкнув пультом, включила телик, а я пошла звать Кирюху. Он открыл сразу же.

– Чего тебе? – Смотрел на меня сверху вниз, придерживая дверь.

– У меня вообще-то сегодня день рождения!

– Да ну? – Он округлил глаза. – Поздравляю.

Я оцепенела:

– Что происходит?

– Ладно, шучу.

– Чего не приходишь?

– Да у меня тут… – замялся он.

– Опять бузит?

Кирюха поморщился. Я решительно втолкнула его внутрь и зашла следом.

– Сонечка! Деточка, – заплетающимся языком пробормотала тетя Наташа, протянула ко мне руки и попробовала встать из-за стола. Но шмякнулась обратно.

– Иди, Сонь, я сам. – Кирюха обнял меня за плечи и попытался выдворить. Но я вывернулась.

– Тетя Наташа, – я села перед ней, – у меня сегодня день рождения.

– За твое здоровье, деточка, – обрадовалась она и наполнила рюмку. – Тебе не дам! – Она погрозила мне пальцем. – Ты еще маленькая! Сколько стукнуло? – Она пьяно икнула, и Кирюха за ее спиной беззвучно выругался.

– Шестнадцать.

– Где мои шестнадцать лет?! – пропела она, но продолжать передумала и залпом выпила.

– А еще ко мне друзья пришли.

– За друзей грех не выпить! – Она снова опустошила рюмку.

– И Киру я хотела в гости пригласить.

– Кирюша, – проблеяла она, – Сонечка! За вас, мои хорошие!

Пока она, зажмурившись, опрокидывала рюмку, я быстро убрала пустую бутылку со стола. Следующим этапом было подхватить наклюкавшуюся тетю Наташу и доставить на кровать. Тут как раз пригодилась физическая сила ее сына, одна бы я не справилась.

– Всё. – Я повернула ее на бок и накрыла красно-синим пледом. – Ты свободен! Идем.

– Ща, погоди. – Кирюха юркнул в эркер.

Сквозь неплотно задернутые занавески я увидела, как он стягивает через голову футболку, и отвернулась. Спустя несколько мгновений он уже стоял передо мной в другой, чистой, пахнущей детским стиральным порошком – тетя Наташа, сколько себя помню, только этот порошок покупает. Когда покупает, конечно. Мы вышли в коридор, и Кирюха сунул мне в руки черную коробку.

Я потрясла ее и, как мартышка, начала крутить в руках. Наконец сообразила, как открыть.

– Ки-ир! – Моему восхищению не было предела – в упаковке рядком покоились баллончики с краской. – Это же «Montana»! Класс!

– Не за что, – ухмыльнулся Кирюха. – Сможешь рисовать теперь сколько угодно!

– Только если ты со мной!

– Конечно. – Кирюха улыбнулся мне нежной братской улыбкой.

А в моей комнате уже вовсю праздновали мой день рождения. Только как-то кисло.

Валера и Нинка миловались в кресле. Юлька, красная от смущения, сосредоточенно выверяла пропорции водки и томатного сока. Она аккуратно расставляла полные стаканчики на столике, и их там набралось уже штук двадцать. По телику орала попсовая лабуда. Кирюха при виде стаканчиков изрек:

– Кто хочет поиграть?

Нинка отлепилась от своего бугая, Валера удивленно приподнял бровь, а Юля во все глаза уставилась на Кирюху. И тогда я сказала:

– Все хотят. Во что играть будем?

– В «Я никогда не…»

Кирюха уселся рядом с Юлькой, и та еще больше зарделась, но не отодвинулась. А вот мне пришлось взять стул – не хотелось тесниться на краю.

– Правила простые: каждый по очереди говорит «Я никогда не!..» и потом то, чего он никогда не делал. А те, кто это делал, выпивают. Кто не делал – пропускает. Выигрывает самый трезвый. Все очень просто! Я начинаю!

И Кирюха бодро передвинул на середину журнальный столик, на котором стояли стаканчики, тарелки, чипсы, оливье и прочая снедь. Потом, хитро прищурившись, окинул компанию взглядом и провозгласил:

– Я никогда не переезжал из своей квартиры!

Все, кроме него, потянулись к стаканчикам.

– Кирюша, – проворковала Нинка с Валеркиных коленей, – ты хитрый какой! Знаешь ведь, что и Сонька, и я когда-то переезжали!

Она погрозила ему пальчиком и засмеялась. В ответ Кирюха чмокнул воздух. Нинка и Кирюха знакомы с самого детства, но Юлька приняла это за откровенный флирт и покосилась сначала на меня, потом на Нинку и поджала губы. И так как она водила следующей, то сказала:

– Я никогда не ела в «Макдоналдсе».

– Да ладно!

От удивления Кирюха развернулся к ней и закинул руку на спинку дивана.

– И не хочется?

– Хочется!

– Дай я научу тебя плохому, – с улыбкой прищурился Кирюха, – свожу в «Мак».

Я отхлебнула из стаканчика и сморщилась:

– Кир, ты и так оттуда не вылезаешь. Пей давай! А то сидит тут самый трезвый, выиграть собрался!

После водил Валера. Он растерянно завертел головой, зацепился взглядом за Сейлор Мун на стене и радостно сказал:

– Я никогда не рисовал на стенах.

– Не может быть! – засомневалась Нинка. – Что, даже в детстве?

– Никогда, – подтвердил он, и Нинка разочарованно подхватила свой стаканчик.

Мне тоже пришлось выпить. Юлька с Кирюхой так и сидели, и между ними не поместился бы даже спичечный коробок. Рука моего соседа все еще лежала на спинке дивана. Вдруг он наклонился к Юлькиному уху и начал что-то шептать. Юлька засмеялась и покосилась на меня. Ну все понятно: Кирюха вещает, как я накануне первого сентября разукрасила школьный фасад! Он же не умеет рассказывать, как все было на самом деле – наверняка прикалывается!

– Давай, Нинок! – поторопила я, чтобы прекратить Юлькино хихиканье. – Твоя очередь!

Юлька сидела вся красная, Кирюха продолжал нашептывать.

– Я никогда не ела устриц! – выпалила Нинка.

Стаканчик подняла одна Юлька.

– Ну и какие они на вкус? – поинтересовалась Нинка, хрустя чипсами.

– Противные. – Юлька сморщила нос. – На сопли похожи.

– Вот чего не пробовал – это соплей, – хохотнул Кирюха.

– Моя очередь вообще-то! Прибереги вопрос про сопли до своего хода!

Я собиралась отомстить ему за Юлькино веселье.

– Я. Никогда. Не целовалась… – тут я сделала паузу и многозначительно посмотрела на гостей, – не целовалась с кошкой!

Все недоуменно переглянулись, и только Кирюха потянулся к столу. Валерка захохотал, девчонки пьяно захихикали.

– Ну все, Софико, ты доигралась! – сказал Кира. – Будем играть по-взрослому! Я никогда не спал с парнем!

Я пренебрежительно фыркнула и показательно сложила руки на груди.

– О боже! – томно протянула Нинка и пригубила «Кровавую Мери». – Кирюша, какие глупые вопросы!

Валера по-хозяйски обхватил ее за талию, и она звонко чмокнула его в подставленные губы. А вот Юлька тянула ко рту стаканчик. При виде этой картины у меня челюсть отвисла – узнать таким вот образом о подробностях личной жизни лучшей подруги! После такого я не знала, чего еще можно ожидать от этого вечера. Похоже, чего угодно!

– Раз уж у нас пошел разговор на такие интимные темы, – сказала Юля, – то я никогда не встречалась с тем, с кем дружила.

– Это как? – не поняла Нинка.

– Ну вот как Соня и Кирилл, например.

– А-а, понятно. Я – нет. Валерчик, а ты?

Валерка помотал головой. Мы с Кирюхой переглянулись. Стаканчики остались нетронутые.

– Ты права, Ниночка, – сказал Кирюха, – вопросы какие-то глупые! Наверное, уже хватит. Давайте просто поздравим Софи с днюхой и пойдем проветримся! Заодно и покурим.

– На крышу, что ли, зовешь? – спросила я.

Мы все, стараясь не шуметь, вывалились на лестничную площадку. Кирюха открыл замок чердака, и друг за другом мы начали пробираться сквозь пыльную темноту. Нинка глупо хихикала, а Юлька прошептала тревожно:

– Мамочки! Как страшно! Там кто-то есть!

– Никого там нет, это голуби, – отозвался Кирюха.

Я замыкала шествие и, чтобы не привлекать внимание любопытных соседей, закрыла за собой дверь. Тут я заметила, как Юлька пугливо схватилась за Кирюхин локоть. Мне хвататься было не за кого, но этого и не требовалось, потому что чердак я знала как свои пять пальцев и до выхода на крышу могла дойти с закрытыми глазами. Миновав чердак, мы по очереди вскарабкались за Кирюхой по узкой железной лесенке.

Я выбралась последней. И сразу будто попала в другое измерение. В этом иссиня-фиолетовом необъятном мире небо подсвечивалось желтыми электрическими огнями. И с него, бархатно-антрацитового, сияли звезды. От крыши парило, а голову обдувал ветерок. И от этой пьянящей ночной прохлады голова закружилась, захотелось смеяться. Юльке, наверное, тоже, потому что она раскинула руки и воскликнула:

– Красота-а-а!

Она смотрела широко распахнутыми глазами в небо и улыбалась. Кирюха усмехнулся, чиркнул зажигалкой, и тут же к мерцающим огонькам звезд присоединился еще один – ярко-пунцовый огонек его сигареты. Я примостилась на печном выступе и уселась, обхватив колени руками. Кирюха тут же пристроился рядом. Нинка с Валерой стояли, обнявшись, и любовались видом ночного города.

– Танцевать хочется! – томно вздохнула Юлька и медленно закружилась на месте.

– Софико, включи-ка «Сплинов» – настроение такое… м-м-м… подходящее, – попросил Кирюха и, сунув мне в руки свой телефон, поднялся.

Я нашла в списке «Танцуй» и поставила звук на максимум. Зазвучали первые ритмично-завораживающие аккорды, и он протянул мне руку.

– Нет, – я засмеялась. Ночной ветер опьянял, но не лишал рассудка. – Не буду я с тобой танцевать!

– Я тебе не нравлюсь, Софико? – Он приподнял темную бровь.

– Иди с Юлькой танцуй!

Кирюха пожал плечами и начал ритмично двигаться. Всегда любила смотреть, как он управляет телом: и на вертлявом вейвборде, и на спортивной площадке или как сейчас – в танце. Нигде этому не учился, а получается не хуже, чем у профессионалов.

 
Еще глоток, и мы горим, на раз, два, три,
Потом не плачь и не ревнуй…
 

Кирюха подпевал Александру Васильеву, слегка перевирая текст. Поет он тоже неплохо. Может быть, поэтому ему так легко удается красиво двигаться под музыку? Он ее чувствует.

Я снова помотала головой, и тогда он развернулся, подхватил Юльку за талию и повлек к самому краю. У меня похолодело внизу живота. Когда-то давно Кирюха затащил меня в парк развлечений на Крестовском острове. Самым страшным аттракционом там оказались гигантские качели. Сейчас ощущения были точно такие же: острое неминуемое предчувствие гибели.

– Ну вы экстремалы! – восхитился Валера.

Они с Нинкой подошли ко мне и теперь любовались двумя медленно танцующими темными силуэтами на фоне подсвеченного купола Исаакиевского собора.

– Слабо еще ближе к краю подойти? – крикнул Валера.

И Кирюха, конечно, отреагировал. Он подтолкнул Юльку обратно к нам, а сам демонстративно-вычурно изобразил несколько танцевальных движений на самой кромке. Я смотрела, и горло сжималось, и очень хотелось наорать на него. И, когда через минуту он вернулся, я смогла наконец облегченно выдохнуть.

– Можем и на «слабо» сыграть, – предложил он.

И я снова напряглась, потому что в его темных глазах блистал азарт. Обычно после этого Кирюху не остановить.

– У нас тут отличное место для этого имеется. «Тропа» называется.

– Еще чего! – не сдержалась я. – Знаешь что, Кирилл? Оставь весь экстрим для своей днюхи, а на моем празднике нефиг «на слабо» ходить по «тропе», давиться перцем и орать непристойности из окошка!

– Отлично, Соня! – Кирюха обхватил меня за шею и звонко чмокнул в щеку. – Сегодня твой день! Пусть все будет так, как ты захочешь!

Все еще обнимая меня, он проорал эту строчку из «Чайфов» в ночное небо.

– Пойдемте вниз, я замерзла, – поежилась Юля.

– Тогда будем играть в наркобарона, – согласился Кирюха и распахнул дверь на чердак.

Он, Юлька и я уже стояли на гулкой лестничной площадке, а Нинка с Валерой застряли где-то в пыльной темноте чердака. Опять целовались, наверное. Чем меньше времени влюбленная парочка знакома, тем чаще теряется по темным закоулкам и пыльным чердакам.

– Ау! Где вы там? – Кирюха нетерпеливо заглянул в распахнутую дверь и тоже исчез в темноте.

– Соня, у него девушка есть? Не знаешь? – обернулась ко мне Юлька.

– Знаю. Нету. Были какие-то мимопроходящие. Ничего серьезного. А что?

– Да так… – пожала она плечами.

Наконец влюбленные возвратились, и мы снова оказались дома. Кирюха притащил колоду карт, и началась игра в «Наркобарона». Полицейским стал Валера, а таинственный наркобарон, которого он должен был вычислить, оказался совершенно неуловим. Да еще Кирюха, надо и не надо, встревал с воплем «я в деле!», хотя его никто не брал в сообщники. Валерка указывал на него, оказывался не прав и выпивал очередную порцию. Я точно знаю, что Кирюху в сообщники не брали потому, что наркобароном была я. Через несколько попыток Валера уже плохо связывал слова. А чуть позже вовсе уполз за шкаф и завалился спать. Без полицейского игра потеряла смысл.

– Его пора уводить. – Нинка заглянула за шкаф. – А то он тут останется!

– Еще чего! – Кирюха тоже метнулся за шкаф.

Послышалась возня и жалобные Нинкины уговоры. Потом оттуда выбрался всклокоченный Валера. Он широко раскинул руки и со словами «поздравляюжелаюсчастьявличнойжизни» попытался обнять меня, но бдительный Кирюха и тут подоспел вовремя, направив его в коридор.

Когда наконец Нинка увела своего бойфренда, я думала, что вечеринка окончена, но не тут-то было! У Юльки оказались свои планы на этот вечер, и уходить она вовсе не собиралась.

Глава 4. Спиритический сеанс

Мы снова уселись вокруг стола. Кирюха бездумно тасовал колоду.

– Хочешь, я тебе погадаю? – подсела к нему Юлька.

– Мне погадай! – встряла я. Меня начало раздражать ее настойчивое внимание к моему другу.

– Сонь, ты же в это не веришь! – удивилась Юлька.

– А ты веришь? – оживился Кирюха.

– Ну что? Хочешь? – Она снова повернулась к нему.

– Детский сад, – отозвался он.

– Давайте по-взрослому!

– Это как? На потрохах черной курицы и ровно в полночь?

– Да ну тебя! – Юлька надула губы.

– Не обижайся. – Кирюха обнял ее за плечи, и она тут же растаяла. – На, держи карты!

– Не, не карты! Духов вызывать будем!

– Ду-у-ухов?

Кирюха выпрямил спину, закатил глаза и, словно в трансе, замогильным голосом проскрежетал:

– Вызываю дух Гоголя! Дух Гоголя, приди! – И лицо у него при этом стало такое мрачное, по-настоящему потустороннее. – Мы отдаем тебе в жертву эту доверчивую девочку!

Он вытянул деревянную руку, указывая на Юльку. Та рассмеялась и шлепнула его.

– Дурак!

– Да ладно, ладно, – примирительно сказал Кирюха. – Чего еще делать? Давайте.

Юлька наконец вспомнила и про меня.

– Соня, тащи ватман!

Этого добра у меня навалом, и через минуту с журнального столика были сметены остатки пиршества и водружен белый лист. Юлька написала на нем по кругу весь алфавит, ответы «да» и «нет» и рядок цифр. Оставалось найти фарфоровое блюдце. Это тоже не стало проблемой – мама обожает кофе, и ее подружки постоянно дарят ей кофейные пары. Потом Юлька велела мне найти и зажечь свечи. Я задумалась, но Кирюха вспомнил, что в кладовке есть несколько – на случай отключения электричества. Такое у нас случается: дом старый, проводка, канализация, трубы – все это частенько выходит из строя, и жильцы готовы ко всему. Даже к зомби-апокалипсису.

Мы уселись вокруг столика и по Юлькиной команде положили пальцы на край блюдца.

– Главное – не ржать! – предупредила она. – А то ничего не получится!

Свечи мерцали, в кругу света были только мы втроем и белый лист ватмана на низком столике. Темнота за нашими спинами шевелилась и перешептывалась.

– Мы вызываем дух Рериха, – загробным шепотом прошелестела Юлька. – Дух Рериха, ты здесь?

Блюдце потянуло пальцы в сторону, где было написано «да». Странное ощущение: я точно знала, что не прилагаю усилий, а блюдце само ползет по бумаге. Стало страшно и неуютно. И темнота, и колеблющиеся от сквозняка огоньки свечей усиливали мистическое настроение. У меня. И у Юльки. Но когда я бросила взгляд на Кирюху, то поняла, что ему эта затея приносит огромное удовольствие и что нас ожидает очередная наглая выходка.

– Кем станет… – Юлька глянула на меня, потом на Кирюху. – Кирилл?

– Космонавтом, – сложились буквы.

В ответ на мой быстрый взгляд Кирюха пожал плечами:

– Чё?!

– Ладно, – согласилась я и спросила: – Кем станет Юля?

– Фигуристкой.

– Чушь какая-то, – скривилась Юлька, – может, с блюдцем что-то не так?

– Ага, сломалось! – поддержал Кирюха.

Но Юлька не замечала его приколов. Она внимательно осмотрела блюдце и, не найдя никаких изъянов, вернула на ватман. А потом вдруг вспомнила:

– Ой, Соня, у тебя же сегодня день рождения! Самый сильный по энергетике день!

– Формально он уже закончился, – заметила я.

– Это не важно, – отмахнулась Юлька. – Что ждет Соню?

Блюдце рванулось, будто только и ждало этого вопроса. Мы едва успевали придерживать его край. Стрелка быстро заметалась от буквы к букве.

– Утрата, – прочитали мы хором.

– Чего-о?! – возмутилась я.

Блюдце снова поползло по бумаге:

– Раскаяние.

– Что за хрень? Кира?!

Но он растерянно пожал плечами.

– Боль, – снова прочитали мы.

А потом произошло совсем непонятное. Блюдце застыло на мгновение, а потом сложился вопрос:

– Кто тут?

Мы переглянулись.

– А ты кто? – взяла на себя смелость спросить Юлька. – Ты дух женщины?

Стрелка остановилась напротив «да».

– Откуда ты?

– Я всегда тут, – написало блюдце.

Мы снова переглянулись. На Юльке лица не было, и даже Кирюхе стало не до смеха.

– Как твое имя?

Блюдце постояло, словно задумавшись, а потом из букв сложилось «Софья». После блюдце закрутилось волчком, а мы дружно отдернули пальцы. Когда стрелка остановилась, я тоже застыла. Потом схватила это злополучное блюдце и со всего маху швырнула в Кирюху. Он увернулся, и блюдце брякнулось о стену. Послышался звук падающих осколков.

– Сонька, ты чего? – Кирюха прикрывал руками голову.

– Иди лесом, Кира! Что за гадкие приколы?

– Сонь, Сонь, постой. – Кирюха подсел ко мне, и я замахнулась на него. Но он перехватил мою руку. – Соня, я этого не делал.

– Да конечно! Я тебя не знаю, что ли?! Вечно ты со своими шутками! Издеваешься?

– Поверь, Соня, это не я!

– Юлька, ты?!

Но по ее глазам было понятно, что – нет.

– Кира, я тебе не верю! Сейчас получишь!

Я снова замахнулась, и мы начали возиться, пока Кирюха не обхватил меня обеими руками. Уткнувшись носом ему в плечо, я почувствовала знакомый запах стирального порошка. Он окунул меня в детство. Сколько раз я ревела, обиженная Кирюхиными приколами, но он же сам и оказывался моим утешителем.

– Признайся, что это ты! – пробубнила я ему в подмышку.

– Ой, да хватит вам! – подала голос Юлька.

Она сидела откинувшись на спинку стула и покачивала ногой.

– Вы поцелуйтесь еще!

Изумленная нелепостью ее предложения, я посмотрела на Кирюху. Он криво улыбнулся. Эту его ухмылку я хорошо знаю: ямочка на правой щеке и выступающий верхний клык. Так он улыбался, когда замышлял что-то рискованное. Именно с такой улыбкой мне всю жизнь предлагалось: искать клад в цветочных горшках, соревноваться, у кого быстрее пакет с водой до первого этажа долетит, попробовать на вкус зеленый фломастер, лизнуть качели на морозе, спереть чупа-чупс в супермаркете, перепрыгнуть турникет в метро. Или как сегодня – станцевать на краю крыши.

– Пффф! С братом целоваться – извращение! – засмеялась я, отстраняясь.

– В смысле? – не поняла Юлька.

Кирюха приподнял темную бровь. Он не двигался и пристально смотрел на меня, и я верила, что уж кто-кто, а он-то меня понимает!

– В прямом! Мы с Кирой – как брат с сестрой. Он за мной даже вещи донашивал! Да, Кир?

– Точно, – подтвердил он и разомкнул объятия.

– Все понятно, – сказала Юлька и пересела к нам на диван.

Она взяла Кирюху за руку и провела пальчиком по татуировке.

– Скажи, это стриж или ласточка?

– Ласточка. – Он развернулся к ней.

– А зачем? – Юлька заглянула ему в лицо, словно подставляя губы для поцелуя.

Кирюха понимающе усмехнулся и покосился в мою сторону. Тут до меня дошло, что я в комнате лишняя.

– Ты знаешь, среди моряков есть поверье: когда человек умирает, то ласточка провожает его душу на небеса, – сказал он.

– Ты же не моряк! – улыбнулась Юлька и придвинулась еще ближе.

– Все мы когда-нибудь умрем. Почему бы при жизни не выбрать себе провожатого?

– Правда? – ехидно поинтересовалась я. – Ты эту ласточку набил два года назад, потому что мне проспорил!

– Было дело, – засмеялся Кирюха. – Спасибо, что не выбрала розу или Микки-Мауса!

– Всегда пожалуйста! Наслаждайтесь! – Я вышла из комнаты, чтобы до утра в нее не возвращаться.