Текст книги "Орхидея с каплей крови"

Глава 7

Мирослава Волгина решила начать расследование убийства Жанны Гурьяновой со знакомства с подругами.

Первой она позвонила Инне Соболевой. Та внимательно выслушала её и переспросила:

– Правильно ли я поняла, что вы частный детектив?

– Совершенно верно, – подтвердила Мирослава. У неё не было намерения хитрить со значимыми свидетелями, к категории которых она относила Соболеву. Для успешного продвижения дела ей было необходимо наладить с ними доверительные отношения.

– В таком случае я имею право не встречаться с вами, – проговорила Инна.

– Имеете, – не стала вводить женщину в заблуждение Мирослава.

– Кто вас нанял?

– Я не имею права называть вам имя клиента.

– Понятно. – Женщина ненадолго замолчала, потом проговорила: – Я, кажется, догадываюсь, кто вас нанял. Это Туманова! Я угадала?

Мирослава промолчала.

Инна хмыкнула:

– Чёрт возьми, мне нравится ваша позиция, хорошо, я встречусь с вами. Но не раньше восьми вечера. Я сегодня плотно занята.

– Хорошо, – сказала Мирослава. – Где и когда?

– В «Нептуне», вернее, на стоянке. Ровно в восемь. Поговорим и заодно поужинаем.

– Хорошо, – ответила Мирослава, подумав про себя: «Неплохой выбор для женщины, работающей психологом с трудными подростками».

«Нептун» был самым дорогим в городе рестораном. Хотя стоило признать, что обслуживание, кухня, бесподобный интерьер зала стоили тех денег, которые оставляли в нём клиенты. И это если не упоминать о скрипаче, который каждый вечер поднимается в раковине из глубины сцены, как из морских пучин под глухой колокольный звон, доносящийся откуда-то издалека. А как он играет!!!!!!

Его можно было слушать бесконечно! Снова и снова! Что и делало большинство завсегдатаев «Нептуна».

– Так, – проговорила Волгина вслух, – до вечера далеко, а возвращаться домой не солоно хлебавши не вижу смысла. – Она набрала номер Луизы.

Женщина сняла трубку, но некоторое время молчала, видимо, размышляла, кто может звонить ей с неизвестного номера, потом проговорила нерешительно:

– Алло, кто вы?

– Здравствуйте, Луиза Константиновна, я частный детектив Мирослава Волгина и хотела бы поговорить с вами.

– О чём? – живо поинтересовалась женщина.

– О вашей подруге Жанне Гурьяновой. У вас есть время?

– Времени у меня вагон и маленькая тележка, но чего говорить о Жанне, если её убили.

– Как раз об её убийстве я и хочу с вами поговорить.

– Я с удовольствием! – воскликнула Луиза. – Но я же там не присутствовала! Её нашла Инка.

– Я знаю, – Мирослава вздохнула про себя, – но вы дружили с Жанной, наверное, неплохо её знали.

– Я отлично знала Жанку! – перебила её женщина.

– Но вот видите, – постаралась поддержать её энтузиазм Мирослава, – значит, вы можете существенно помочь следствию.

– Так вы от полиции? – разочарованно протянула Луиза.

«Неужели Шура успел и её достать», – насмешливо подумала Мирослава и поспешила успокоить женщину:

– Нет, я частный детектив.

– Я помню, вы так представились, но вы упомянули о следствии.

– Частный детектив, как и полицейский, ведёт следствие, только своё. Можно сказать, параллельное.

– Как интересно! – воскликнула Луиза. – Прямо как в параллельных мирах! Я обожаю смотреть про них фильмы.

– Вы верно подметили, некоторое сходство имеется, – согласилась Мирослава, стараясь не рассмеяться в трубку.

– Ну, если так… – капризно протянула женщина.

– Где бы мы могли с вами встретиться? – решила поторопить её детектив.

– Вы имеете в виду сейчас? – то ли испугалась, то ли насторожилась Луиза.

– Можно и сейчас, – осторожно проговорила Мирослава.

– Но сейчас такая рань!

На часах было без пяти одиннадцать утра.

– Я из дома так рано не выхожу, – проговорила Луиза, – я даже кофе не попила!

– Я могла бы подъехать к вам, – бросила пробный камень Мирослава.

И Луиза неожиданно обрадовалась:

– Точно! Приезжайте!

– Вот только мне неизвестен ваш адрес.

– Так это дело легко поправимое, записывайте! – Она быстро продиктовала свой адрес. И Мирослава сориентировалась, что дом, скорее всего, новая элитная многоэтажка недалеко от Волги.

– Хорошо, – сказала она, – я постараюсь подъехать через полчаса.

– Если не застрянете в пробке, – хмыкнула женщина.

– Надеюсь, что нет.

– Но если вдруг застрянете, то перезвоните мне. Я ужас как не люблю ждать.

«А кто любит», – подумала Мирослава и пообещала перезвонить.

В пробке она не застряла, выбрав старый односторонний маршрут, по которому можно было попасть только туда, куда ей и надо было проехать.

Новый многоэтажный дом она увидела ещё издали, он, как огромный указующий в небо палец, торчал среди окружающих его «сталинок». «И кому только пришла в голову глупая идея выпихнуть его сюда», – подумала она сердито, хотя ответ на этот риторический вопрос ей был известен. Центр Старого города. В двух шагах шикарная набережная. Земля здесь дорогая. И застройщики из-за неё готовы глотку друг другу перегрызть. Она была уверена, что если дать волю современному бизнесу, то в городе не останется ни одного старинного здания, ни единого зелёного массива и вообще никакой хотя бы маленькой зелёной лужайки, всё будет застроено небоскрёбами.

А сейчас элитку со всех сторон окружали старые дворы с раскидистыми, не менее старыми деревьями, островки всевозможных кустарников и газоны, запорошенные снегом.

«Представляю, как здесь зелено летом. И, наверное, много цветов. По этим старым улицам ходили великие артисты – Чекмасова, Шебуев, Михеев, несравненная Вера Ершова и многие другие. Даже, возможно, сам Шостакович, в то время, когда ему приходилось жить и творить в этом городе».

Так размышляя, она въехала на стоянку перед домом, в котором жила Луиза. Не успела она выйти из машины, как к ней сразу подскочил мордатый охранник и спросил сердито:

– Вы не местная?

Мирослава не спеша оглядела его с ног до головы и проговорила:

– Вообще-то я коренная жительница этого города в седьмом поколении.

– Я не о городе, – пренебрежительно отмахнулся он и принялся объяснять ей: – Тут не город, а двор.

– Да? – Мирослава выглядела озадаченной и, подумав, спросила: – А вы кто? Незнайка на Луне?

– Какой ещё Незнайка?! На какой ещё Луне?! Знать не знаю никакого Незнайку и никакую Луну.

– Оно и видно, – процедила Мирослава, сменив тон потомственной интеллигентки на язык, понятный местному сторожу. Она развернула перед его носом свои корочки и быстро убрала их обратно. – Брысь с дороги!

– Так бы сразу и сказала, что из ментовки, – пробурчал он и как побитый пёс, поджав хвост, нырнул в сторону своей будки.

Мирослава с большим почтением относилась к людям любой профессии, она приветливо общалась с дворником-таджиком, когда заезжала на свою старую квартиру, улыбалась всем продавцам и кассирам в маленьких магазинчиках и лавках, которых хорошо знала, почтительно кланялась старому гардеробщику и всё тому подобное. Но она терпеть не могла холуёв, которые готовы были в переносном смысле, а может, и в прямом, сапоги лизать своим хозяевам. Она всегда держала в уме бессмертную фразу классика: «Служить бы рад, прислуживаться тошно».

Оказавшись в подъезде, детектив увидела консьержку. Ею оказалась женщина преклонного возраста, чем-то напомнившая Мирославе её первую учительницу.

– Здравствуйте, девушка, – сказала она хорошо поставленным голосом, – вы к кому?

– Здравствуйте. Я к Луизе Константиновне Ступке.

– Представьтесь, пожалуйста, – вежливо попросила женщина.

– Мирослава Волгина. – Свою профессию детектив называть не стала.

– Подождите минуточку, я ей сейчас позвоню.

– Хорошо, – отозвалась Мирослава.

Консьержка дождалась, когда ей ответит Луиза, и всё так же вежливо, но без всякого подобострастия сообщила, что к ней пришла Мирослава Волгина.

Луиза закричала так громко, что стало слышно даже Мирославе:

– Пропустите же её, скорее, Антонина Ивановна!!!

Консьержка слегка отодвинула трубку от уха и проговорила всё тем же ровным голосом:

– Хорошо, Луиза Константиновна. Она уже идёт, – и, кивнув Волгиной, проговорила: – Луиза Константиновна вас ждёт, – и, не удержавшись напоследок от дружеской улыбки, добавила: – Как мне кажется, с большим нетерпением.

– Мне тоже так кажется, – улыбнулась в ответ Мирослава и поспешила к лестнице.

– Можно на лифте, – окликнула её консьержка.

– Да, спасибо, я знаю.

– В смысле, спасибо, нет, – прокомментировала её ответ себе самой женщина.

– Я уже вас просто заждалась! – встретила Мирославу в дверях открытой квартиры женщина в шёлковой голубой пижаме. Её голубые глаза были широко раскрыты и напомнили Мирославе глаза дорогой фарфоровой куклы, которую ей однажды подарили на день рождения бабушка с дедушкой. Правда, куклой она так и не поиграла, во-первых, потому, что боялась её разбить, а во-вторых, потому, что вообще не любила кукол. Пухлые губы красотки были капризно поджаты, а светлые кудри в полном беспорядке разбросаны по плечам и спине.

Мирослава уже догадалась, что перед ней Луиза Константиновна Ступка собственной персоной, и проговорила:

– Я детектив, Мирослава…

– Знаю, знаю, – нетерпеливо воскликнула женщина, схватила её за руку и втащила в прихожую, – мне уже всё Антонина Ивановна сказала.

– Ваша консьержка очень похожа на учительницу младших классов, – не удержалась Мирослава.

– Так она ею раньше и была, – рассмеялась Луиза, – у неё тут все жильцы по струнке ходят. Даже те, что раньше бандюгами были, при Антонине Ивановне пошалить не решаются.

– Неужели они слушаются её? – удивилась Волгина.

– Ещё как, – хихикнула Ступка, – вы бы видели, как она бугая Генку Мазина заставила собрать с лестницы все окурки.

– Что значит педагог старой закалки, – уважительно улыбнулась Мирослава.

– Она тут им всем ещё и курить на лестничной площадке запретила. Короче, молодец бабка! – подвела итог Луиза и, подёргав Мирославу за рукав, проговорила: – Снимайте свою куртку. Сапоги можете оставить.

– Пожалуй, – сказала Мирослава, достала бахилы и натянула их на свои сапожки. Эту полезную привычку она переняла у оперативника Рината Ахметова, которого заботливая жена Гузель приучила всегда носить с собой бахилы. Ведь при оперативной работе часто приходится посещать чужие квартиры, чужие тапочки надевать небезопасно, ходить по полу в носках не хочется. Но и топтать своей обувью чужие полы тоже неудобно. Так что бахилы спасают. Даже следователь Наполеонов, не отличавшийся особой церемонностью, стал носить их в кармане на всякий случай. Луиза же смотрела на бахилы Мирославы с большим интересом, точно до этого никогда ничего подобного не видела.

– А вы не курите на лестничной площадке? – отвлекла её Волгина от пристального созерцания бахил.

– Нет, я вообще не курю! – тотчас откликнулась женщина. – Берегу белизну зубов и свежесть дыхания. А вы? – она оценивающе посмотрела на Мирославу.

– Я тоже не курю, – коротко отозвалась детектив.

– Молодец! – похвалила её Луиза. – Ладно, пойдёмте на кухню – пить-то вы, надеюсь, пьёте, – хихикнула она.

– Смотря что, – в тон ей отозвалась Мирослава.

– У меня есть классный кофе и кое-что покрепче имеется. – Она озорно стрельнула глазами в сторону Мирославы.

– Что-то покрепче мне нельзя – я за рулём, – пояснила детектив и добавила: – Кофе я не люблю. А чая в этом доме нет?

Обычно, чтобы наладить взаимоотношения со свидетелями, Мирослава соглашалась на кофе, который терпеть не могла. Но с Луизой она поняла, что можно и покапризничать.

– Чай я пью редко, – ответила та, – но у меня есть пакетированный «Майский». Выпьете?

– Пожалуй, да.

Вскоре они сидели за маленьким столиком со стеклянной столешницей и пили – Луиза кофе, Мирослава чай. Из десерта были печенье курабье и конфеты шоколадные прямо без вазы, высыпанные горкой на стол из пакета. Детектив вытащила «Ну-ка отними» и надкусила. Вкус был совсем не таким, как в детстве. Мирослава раздражалась при одной мысли о том, что многие, а точнее, почти все шоколадные фабрики оказались в руках иностранцев. И те, пренебрежительно относясь к культуре российских мастеров, испортили почти все старые рецепты.

Заметив, что Мирослава жуёт конфету с неохотой, Луиза спросила:

– Вы не любите конфеты?

– Не очень, – призналась Волгина.

– А я обожаю! – воскликнула Луиза. – Могу сразу килограмм съесть! Но нельзя, – капризно протянула она.

– Да, лучше не злоупотреблять ими, – согласилась Мирослава и решила, что пора переходить к тому, ради чего она пришла, то есть к разговору о Жанне.

– Луиза, вы сказали, что хорошо знали Жанну.

– Вполне, – к удивлению детектива, на этот раз взвешенно ответила молодая женщина.

– Вы давно знакомы?

– Лет десять. Мы с Жанной познакомились на фитнесе. Одно время я была его фанаткой.

– А потом?

– Потом надоело, – махнула рукой в сторону Луиза.

– Вы не помните, кто первым заговорил – вы или Жанна?

– Это важно?

– Пока не знаю.

– Да ладно, могли бы и сами догадаться, конечно, я.

– Почему, конечно?

– Потому что я там почти ко всем приставала, хотела найти подружку или хотя бы завязать знакомство. Но все нос воротили. – Луиза смешно наморщила свой носик.

– Почему?

– Потому, что я из глухомани приехала столицу губернии покорять. Говорил мне батя: Луизка, ты что думаешь, тебе там путь усыпят лепестками роз? Я ему ответила, что хотя бы не навозом! Надоело мне на ферме горбатиться. Захотелось жить красиво, как в телевизоре!

– Ваше настоящее имя Лиза? – спросила Мирослава.

Женщина весело расхохоталась:

– Вот! Все так думают! Если из деревни, то бедная Лиза. Но я Луиза! Сейчас паспорт принесу! – Она сорвалась с места и куда-то убежала. Вернувшись, сунула Мирославе раскрытый на первой странице паспорт: – Видите?!

– Вижу, – кивнула детектив.

– Просто мама моя во время беременности начиталась французских книжек. У неё не всё гладко шло, угодила в больницу. А там тебе ни коров, ни свиней, знай себе лежи и ноги кверху держи. Вот она со скуки и стала читать романы. И как на грех никаких других, кроме французских, у её соседки по палате не оказалось. Результат налицо! – Луиза хлопнула себя по груди: – Дочь Луиза.

– Красивое имя.

– Я тоже так думаю.

Судя по квартире и даже домашней одежде женщины, Луизе всё-таки удалось дорваться до красивой жизни. Да и говорила она сейчас почти как городская жительница.

– А Жанна, значит, вас не оттолкнула?

– Нет, – покачала головой Луиза, – хотя думаю, что сначала я ей забавной игрушкой – зверушкой показалась.

– Вы меня, конечно, простите, – осторожно проговорила Мирослава, – но как вам удалось найти деньги на занятия фитнесом?

– Скажете тоже – деньги найти, – рассмеялась Ступка. – Я по приезде в город устроилась в фитнес-клуб работать уборщицей! – женщина весело рассмеялась.

Но Мирославе удалось быстро справиться с недоумением, и она задала новый вопрос:

– Что было после того, как Жанна приняла ваше предложение дружбы?

– Предложение, – снова усмехнулась Луиза, а потом охотно пояснила: – Жанна решила освоить профессию папы Карлы.

– Папы Карлы?

– Ну да, он же вытесал из бревна Буратино, а Жанна вытесала из меня, деревенщины, то, что вы видите перед собой сейчас.

– Неплохая работа, – дружелюбно улыбнулась Мирослава.

– Я тоже так думаю, – ничуть не обидевшись, согласилась Луиза. – Жанка не только занималась со мной постановкой речи, учила, как правильно двигаться, одеваться, элементарно есть, но и оплатила мне курсы парикмахеров-стилистов. Потом пристроила в солидный салон. – Луиза тяжело вздохнула. – Там я познакомилась со своим Вась Вась. Он был бездетным вдовцом, старше меня на двадцать лет. Но у него хороший бизнес. И когда он позвал меня замуж, я сразу же согласилась. Вот. Дура я дура! – Луиза чуть ли не изо всей силы стукнула себя по голове.

– Почему же сразу дура? – спросила детектив, с трудом скрывая улыбку.

– Потому что проворонила я своё счастье.

Боясь, что, бросившись в омут воспоминаний, женщина разрыдается, Мирослава решила несколько сменить тему:

– С Инной вы тоже познакомились на фитнесе?

– Нет, с Инной меня познакомила Жанна. Позднее.

– И вы подружились с ней?

– Не сразу, конечно. Инка психолог, она меня сразу раскусила. Но потом поняла, что я девушка простая, безобидная, и стала со мной общаться на равных. Да и Жанка к моменту нашего знакомства с Инной уже обтесала меня. Сразу-то нас знакомить она, понятное дело, поостереглась.

Мирославе снова захотелось улыбнуться детской непосредственности уже взрослой женщины, но она удержалась.

– Вы уже дружили с обеими подругами, когда у Жанны начался роман с Владом?

– Да, конечно! Они были такой чудесной парой! Мы все так радовались за них!

– Неужели все? – не поверила Мирослава.

– Все, кто знал их.

– Я слышала, что до Влада Жанна встречалась с другим танцором из этого же клуба.

– Да, было дело, – кивнула Луиза, – с Эдгаром Максимовичем. Но они мирно расстались. Никакого скандала не было. Эдгар всё понял и не стал цепляться за отношения с Жанной.

– Но Максимовичу, я думаю, по-любому было обидно, – сказала детектив. Ей было понятно, что скандал парень не стал закатывать потому, что не хотел к потере любимой женщины прибавить ещё и утрату работы.

Луиза пожала плечами.

– Решение не сообщать о своей свадьбе у Жанны и Влада было обоюдным?

– В общем-то, да. Но причина была во Владе.

– Какая же?

– Он боялся, что его начнут считать альфонсом.

– Он мог переменить место работы.

– Клуб «Ромео» лучший в городе.

– Я имела в виду не перемену места работы, а смену рода деятельности.

– А, это, – протянула Луиза. – У Влада ни к чему, кроме танцев, не лежала душа. Но я так думаю, что со временем они всё равно что-нибудь придумали бы. Ведь скрывать вечно факт брака было невозможно, тем более что Жанна хотела детей. И я её прекрасно понимаю.

Мирослава догадалась, что Луиза тоже хочет детей, и предположила, что с мужем у неё не сложилось.

– Луиза, если это не секрет, то чем вы сейчас занимаетесь по жизни? – спросила она осторожно.

Женщина пожала плечами и смущённо улыбнулась:

– Вы так тактично задаёте свои вопросы, что мне прямо даже неловко, – засмеялась она.

– Не хотите говорить, не надо, – проговорила Мирослава, – это не так уж и важно.

– Вот-вот, и я так думала, а ваш товарищ…

– Товарищ?

– Ну да, я хотела сказать, товарищ по оружию, хотя так и хочется сказать товарищ прокурора, я имею в виду следователя Наполеонова, он меня просто к стенке припёр своим вопросом. Чем вы, говорит, гражданка Ступка, себе на пропитание зарабатываете? Я глазами хлопаю и не знаю, что сказать. Потом призналась, что живу на подаяние от бывшего мужа.

– То есть? – теперь пришёл черёд Мирославы удивляться.

– А вот так, – вздохнула Луиза, – с мужем своим я разошлась, хотя, конечно, сама виновата, переспала с тренером по фитнесу, а мой Вась Вась возьми да пронюхай об этом! Вот и подал на развод. А у нас брачный контракт, по которому мне ничего при разводе не полагается, да к тому же его адвокаты всю меня вдоль и поперёк обвиноватили.

– Понятно. Ваш муж Василий Васильевич оставил вас без средств к существованию.

– Поначалу да, – кивнула Луиза, – хоть на панель иди, так я уже и старовата для такого дела. Но Васька сжалился и теперь платит мне ежемесячное пособие.

– Может быть, вы ещё помиритесь с мужем, – попыталась утешить женщину Мирослава.

– Хорошо бы, – вздохнула Луиза, – я ведь перед ним, перед моим Васей, повинилась и прощения у него попросила. Может, он и простит меня. Надо дать ему время. Вообще-то Вась Вась добрый мужик. Но видели бы вы, какими глазами смотрел на меня этот следователь, как на настоящую тунеядку!

«Да, Шура у нас всегда на стороне трудящихся», – улыбнулась про себя Мирослава, и ей вспомнилась история из Шуриной жизни. Он тогда только начинал работать следователем. И вот как-то подходит он к управлению, а ему наперерез дамочка вся из себя! И накрашенная, и разодетая в пух и прах, и украшений на ней, как потом рассказывал Наполеонов, как на ёлке в особняке нового русского. Бросается дама Шуре чуть ли не в ноги и молит: помогите, спасите! Он спрашивает, в чём дело. А она ему: меня муж изверг нагую, босую и без ломаного гроша в кармане на улицу выставил. Наполеонов спрашивает: за что? Дама отвечает, что понятия не имеет, скорее всего, завёл себе новую бабу. Шура ей советует обратиться к адвокату и объясняет, что только он сможет помочь её горю. А он следователь и занимается убийствами.

– Так вот и убейте его! – кричит дама. – Мы пока официально не развелись, и мне выгодно вдовой остаться.

Шура чуть дара речи не лишился. Очухался и пытается вразумить ей, что это, мол, не его профиль.

А она:

– Так хотя бы прижмите его к ногтю!

Наполеонов полюбопытствовал, кто её муж. Оказалось, Гошка Косой. Бывший бандит, а ныне крупный бизнесмен. Росту в Косом метр восемьдесят пять и весу пудов десять. А Наполеонов при его росте чуть больше метра шестидесяти никогда больше шестидесяти пяти килограммов не весил, любимым его хобби была кулинария, но не в смысле готовить, а в смысле есть. Так что Шуре даже смешно стало, когда он представил, как он Косого будет к ногтю прижимать. В общем, хотел он идти своей дорогой, но дамочка не отпускает, твердит одно: примите меры!

Ну, Шура ей по доброте душевной посоветовал вернуться к своей прежней работе. Так она как возмутится, как закричит:

– Вот они, наши правоохранительные органы, честную женщину на панель посылают!

Терпение у Наполеонова иссякло, он и говорит:

– А что? И воздухом свежим подышите, и развлечётесь, и деньжат подзаработаете.

Так она оскорбилась и накатала жалобу аж в прокуратуру! Жалоба попала к Шуриному начальнику, тогда ещё подполковнику Солодовникову. Тот сразу смекнул, что кто-то решил либо зло подшутить над молодым следователем, либо за что-то отомстить. Поэтому заверил своё высшее начальство, что дама клевещет.

– Как так? – не поверило начальство. А тут ещё и Шура не отрицал, что дал ей добрый совет…

Солодовников и тут выкрутился:

– А что, по-вашему, должен думать мужчина, если к нему на шею вешается на улице расфуфыренная дамочка.

Ему отвечают, что он следователь.

– А на нём это написано? – спросил Солодовников.

Начальство подумало и ответило, что, да, скорее всего это подстава какая-то, потому как следователей ещё никто надписывать не додумался.