Текст книги "Родной самозванец"

Глава 5

Когда она проснулась на следующее утро, Артура уже не было. На столе на кухне лежала записка: «Каша в духовке. Кошки накормлены. Будь хорошей девочкой, веди себя прилично и не впутывайся в тёмные дела. Пока-пока, Артур».

Андриана дочитала записку до конца и хмыкнула. Артур-младший обожал корчить из себя опекуна, присматривающего за неразумной девчонкой. Хотя вообще-то в юности она была любимой девушкой его деда, Артура-старшего. С дедом у Андрианы не сложилось. Он должен был отбыть по месту прохождения службы, сделал ей предложение, а она струсила. Ей было страшно вылетать из-под тёплого маминого крыла в пугающую неизвестность. Артур вспылил, уехал один и вскоре женился на другой. Теперь Артура-старшего уже нет в живых. Перед своей кончиной он попросил внука приглядывать за своей первой любовью. Надо признать, что тот не торопился выполнять просьбу деда и появился в доме Андрианы только тогда, когда фирма, в которой он трудился и успешно поднимался по карьерной лестнице, организовала филиал в их городе.

Такой вот он, Артур-младший. Когда Андриана сердилась на него, то цедила сквозь зубы: «Яблоко от яблони недалеко падает». И вспоминала его деда. «Ах Артур, Артур», – вздыхала она, и было непонятно даже для неё самой, кому же из двух Артуров она адресует свои укоризненные вздохи.

Однако Андриана не могла позволить себе предаваться долгим воспоминаниям, её ждала работа. Она поставила на плиту чайник, достала из духовки гречневую кашу, наложила себе целую тарелку и съела всю до последней крупинки. Ведь неизвестно, когда она сегодня вернётся домой. А есть в кафе она так и не привыкла, хотя, конечно, время от времени ей приходилось это делать. Пока она ела кашу, вскипел чайник. Вообще-то Андриана любила заваривать чай в заварочном чайнике, но сегодня решила обойтись пакетиком «Майского чая».

Перед уходом она не забыла наполнить едой миски Фрейи и Маруси. После чего вышла на лестничную площадку, закрыла за собой дверь и с лёгкостью семнадцатилетней девчонки сбежала по лестнице вниз.

«Буцефал», терпеливо дожидавшийся её появления в гараже соседа, в воображении Андрианы радостно заржал при её появлении. Она ласково погладила свой мотоцикл и объявила ему: «Поскакали!»

Парикмахерскую «Золотой петушок» она нашла не сразу. Та умудрилась втиснуться между хозяйственным магазином и бакалеей. Выделяло парикмахерскую только то, что возле её двери стоял каменный вазон с цветущими петуниями. Андриана наклонилась и понюхала цветы. Пахли петунии весьма слабо, но зато их цветки были крупными и яркими.

Андриана толкнула дверь, тихо звякнул колокольчик. Навстречу ей сразу бросилась крупная женщина с рыжей копной волос на голове и ярко подведенными глазами цвета торфяных горшочков, в которых её подруга Мила выращивала рассаду цветов для балкона.

Андриана сразу же узнала в женщине Ульяну Никитичну Замоскворецкую, которую хорошо разглядела на фотографиях, принесённых ей клиенткой.

– Что вам угодно, милая дама? – елейным голосом пропела хозяйка парикмахерской.

– Я у вас впервые, – начала Андриана издалека.

– Да, я вижу, – ответила Замоскворецкая, смерив потенциальную клиентку оценивающим взглядом с ног до головы.

– Ехала мимо, – доверчиво улыбнулась Андриана, – увидела красивую вывеску, – польстила она хозяйке, – и решила заглянуть.

– И поступили вы совершенно правильно! – с воодушевлением отозвалась хозяйка парикмахерской. – Как я вижу, вам нужно постричься, – продолжила она, – проходите, пожалуйста, в зал.

Андриана вошла и, увидев два пустых кресла, нерешительно оглянулась.

– Выбирайте любое, – ободряюще улыбнулась ей Замоскворецкая.

Андриана выбрала то, что стояло ближе к окну, уселась в него и, повозившись, устроилась поудобнее.

– Меня зовут Андриана Карлсоновна, – представилась она, когда хозяйка парикмахерской подошла к её креслу.

– Какое интересное сочетание имени и отчества! – воскликнула женщина. – А меня зовут попроще, – улыбнулась она, – Ульяна Никитична.

– Тоже красиво, – одобрила Андриана. – Так и хочется сказать – «здесь русский дух! Здесь Русью пахнет!».

Обе женщины засмеялись.

– Вы желаете изменить свою стрижку, – став серьёзной, спросила Замоскворецкая, – или поправить старую?

– Я бы хотела сделать немного покороче, – ответила Андриана, – а то я обросла, как давно не стриженный пудель.

– Сейчас многие женщины отращивают длинные волосы, – заметила Ульяна Никитична, принимаясь за голову клиентки.

– Мне с длинными возиться лень, – призналась Андриана.

– Да, если у женщины большая семья, то ей возиться с длинными волосами некогда, – проговорила Замоскворецкая.

– Я живу одна, – вздохнула Андриана.

– Дети, внуки разлетелись? – спросила хозяйка парикмахерской, ловко орудуя ножницами.

«Почему она спросила про внуков, – расстроилась Андриана, – неужели я так старо выгляжу?» Вслух она ответила:

– У меня нет ни детей, ни внуков. Я не была замужем.

– Бедняжка, – машинально вырвалось у Ульяны Никитичны. Замоскворецкая тотчас спохватилась: – Ой, извините, пожалуйста! Это у меня нечаянно вылетело. А так если подумать, какие теперь детки, лучше без них обходиться. Нервы целее будут, – добавила она.

– А у вас тоже никого нет? – поинтересовалась Андриана Карлсоновна, придав лицу наивное выражение.

– У меня есть дочка! – в голосе Ульяны Никитичны Замоскворецкой явственно прозвучали нотки гордости за своё чадо.

– Ну, вот, – сказала Андриана, – выйдет ваша дочка замуж и появятся у вас внуки.

– Моя Раечка уже замужем, – улыбнулась Ульяна Никитична. – Надеюсь, что скоро и внуков мне подарит.

Андриана заметила, что лицо Замоскворецкой на какое-то мгновение омрачилось, но потом снова прояснилось.

– А зять вам попался хороший? – спросила она, как бы вскользь.

– Зять? – переспросила женщина, закусила губу, а потом её словно прорвало. Она начала рассказывать, что в семейной жизни дочки были проблемы и её материнское сердце всё изболелось за родную кровиночку. Но потом случилось чудо! Зятя точно подменили!

– Как так подменили? – подпрыгнула в кресле Андриана.

– Сидите спокойно, не дёргайтесь, – прикрикнула на неё Замоскворецкая, а потом вернулась к своему рассказу. – Прохор, бывало, разговаривая со мной, еле-еле слова сквозь зубы цедил. А теперь увидит меня, улыбается. Мамой стал звать, – похвасталась она. – Я нарадоваться не могу на перемены, произошедшие с ним. И Раечка моя буквально расцвела. Как же я рада за них.

Андриана подумала о том, что взрослые люди не меняются. К тому же ни с того ни с сего, на ровном месте.

– Что же послужило причиной такого кардинального изменения поведения вашего зятя? – спросила она осторожно.

– Бог его знает, – пожала плечами Ульяна Никитична, – но сама я думаю, что он изменился так после смерти своего отца.

– Вот как? – встрепенулась Андриана.

– Ну, да. Покойный Серафим Андреевич сына своего против моей дочки настраивал, – пожаловалась Замоскворецкая, – мол, не пара моя Раечка его сыночку. А чем, скажите, пожалуйста, не пара-то?

– Да, чем? – повторила Андриана.

– Думаю, он хотел для сына богатую невесту присмотреть. А моя Раечка, как говорили раньше, бесприданница.

– Но теперь-то так не говорят, – отозвалась Андриана, – не те времена.

– Богатеи во все времена одинаковые, – сокрушённо вздохнула Ульяна Никитична.

– Вы не печальтесь понапрасну-то, – проговорила Андриана, – теперь, как вы сами сказали, у вашей дочки всё с мужем наладилось.

– Наладилось, – снова став весёлой, подтвердила Замоскворецкая и сказала Андриане: – Ну-ка посмотрите на себя в зеркало. Как вам ваш слегка изменившийся образ?

Андриана взглянула в зеркало и замерла. Она даже протянула руку и потрогала ею холодное стекло. Неужели та женщина в зеркале – это она?

– Нравится? – напомнила о себе хозяйка парикмахерской.

– Вы, Ульяна Никитична, просто волшебница! – вырвалось у Андрианы с искренним восхищением.

На лице Замоскворецкой расцвела довольная улыбка.

– У вас просто золотые руки! – продолжала нахваливать её Андриана, глянув в зеркало. – Я не сразу и узнала себя! Как вам удалось омолодить меня настолько?

– Так я давно работаю парикмахером, – ответила Ульяна Никитична, – и профессию свою люблю.

– Я в восторге! – воскликнула Андриана.

– Так вот и становитесь моей постоянной клиенткой, – добродушно отозвалась Замоскворецкая.

Андриана ничего не ответила, хотя ей очень хотелось заверить женщину, что отныне и навсегда она будет стричься только у неё. Но, увы, сказать этого Андриана не могла, так как невозможно было предугадать исход дела, которым она сейчас занималась. Ульяну Никитичну она вывела из круга подозреваемых лиц. Если бы женщина была причастна к произошедшему, то ни за что не стала бы рассказывать совершенно незнакомому человеку о переменах, произошедших с её зятем. Только вот о невиновности дочери её судить было рано.

Да и не верилось, что самозванец, если он таковым является на самом деле, и жену смог обмануть. «Ох, не верится в такие чудеса», – вздохнула про себя Андриана. Она заплатила деньги за стрижку, ещё раз рассыпалась на прощанье в восторгах и благодарности и вышла на улицу.

«А что, если Замоскворецкая права, – думала Андриана, – и Прохор действительно переменился после смерти отца? Настраивать его против жены стало некому, вот он и рассудил, что для него будет лучше наладить свою семейную жизнь и жить с Раисой долго и счастливо. Почему бы и нет?» Но пока она решила никому не говорить о возникших у неё сомнениях.

И тут ей пришло в голову сходить к Замоскворецкой в гости, когда той нет дома. То есть прямо сейчас! Для того чтобы Ульяна Никитична не догадалась, кто именно приходил к ней в её отсутствие, на тот случай, если соседи вздумают описать её, Андриана Карлсоновна решила слегка изменить внешность. Для этого ей пришлось заехать к себе домой. Брюки и свободную блузку она сменила на юбку ниже колен тёмной расцветки, надела старомодную кофту, напудрила лицо и спрятала свою новую причёску под старушечий платок. Подумав, она порылась в шкафу и вытащила из его глубин завалявшуюся там хозяйственную сумку, которая имела вполне приличный вид. Но, глядя на неё, так и хотелось воскликнуть: «Прошлый век!» Она и впрямь была куплена ещё матерью Андрианы в самом конце двадцатого века. К дверце шкафа было прикреплено зеркало, в котором Андриана отражалась в полный рост. «Ну и страхолюдина», – довольно подумала она, внимательно рассмотрев своё отражение.

В длинной юбке ехать на мотоцикле было неудобно, поэтому Андриана поехала на автобусе. Выйдя на нужной ей остановке, она не спеша двинулась в сторону дома, в котором жила Замоскворецкая. «Как только женщины ходят в платке, – думала Андриана, усиленно потея, – и чего я только ругала прохладу, которая стояла ещё в начале прошлой недели. Было бы прохладно, я бы шла, как человек, а не как мокрая курица». Платок к тому же норовил всё время слезть ей на глаза, и она, непривыкшая к ношению платков, неумело поправляла его. «Надо было надеть шляпу, – ворчала Андриана под нос, недовольная собой. – Нет, в шляпе я бы выглядела, как старая барыня на вате». Наконец она дошла до нужного дома и свернула во двор. Андриана Карлсоновна не планировала входить в подъезд и звонить в квартиру Замоскворецкой, делать это она собиралась только в самом крайнем случае. Увидев дом, Андриана быстро посчитала, в каком подъезде находится квартира тёщи Прохора Топилина. Как она и надеялась, возле подъезда стояла лавочка, и на ней сидели пожилые и не очень люди. Андриана вознесла за это благодарность небесам, так как лавочек возле подъездов остаётся всё меньше и меньше. Их сносят сами жильцы, которым по ночам мешают спать вопли нигде не работающей весёлой молодёжи, которая сама высыпается днём. Теперь сыщикам, для того чтобы поговорить с жильцами и что-то о ком-то узнать, нужно обзванивать квартиры, подстерегать собачников, выгуливающих своих питомцев в любую погоду, или приставать к мамочкам и няням, присматривающим за детьми на детской площадке. Но на данный момент ни один из этих вариантов Андриане не подходил. Поэтому она и порадовалась возможности пройти к подъезду, можно сказать, через строй, под бдительным просмотром десятка глаз.

Как же она внутренне возликовала, когда старческий голос строго окликнул её:

– Вы к кому, гражданочка, идёте?

Вот и появилась возможность посудачить с соседками и другими присутствующими.

– К Ульяне Никитичне, – охотно ответила Андриана, давая понять, что скрывать ей нечего.

– Это к Замоскворецкой, что ли? – уточнил сухенький старичок, сидевший на самом краю скамейки. Между его ног стояла клюка, на которую он опирался обеими руками.

– К ней, – призналась Андриана.

– А разве вы не знаете, что она в это время находится на работе? – спросила её довольно молодая женщина.

– Как на работе? – притворившись растерянной, проговорила Андриана.

– Вы вообще кем ей приходитесь? – продолжила допрос остановившая её старушка.

– Просто знакомая, – пролепетала Андриана.

– Знакомая? – вмешалась полная женщина в зелёном платье, разрисованном крупными аляповатыми то ли маками, то ли тюльпанами. – Чего же вы ей сперва на мобильник не позвонили?

– Я её номер потеряла, – покаянным голосом призналась Андриана.

– Значит, Маша-растеряша, – хмыкнул старичок.

– А откуда вы знаете? – сделалась удивлённой Андриана.

– Что ты растеряша? Так сама сказала, что потеряла номер.

– Нет, – ответила Андриана, – то, что я Маша?

Вся компания дружно загоготала.

– Прокофьич, ты у нас оказывается провидец, – толкнула старика локтем в бок сидевшая рядом с ним рябая старушка.

– Случайно вышло, – оправдывался дед.

Андриана уже поняла, что компания изнывала от скуки, а в её лице она нашла какое-никакое развлечение.

– А вы к ней по делу или так, чаю попить? – спросила женщина в цветах.

– Даже и не знаю, – запнулась Андриана.

– Как это не знаете? – сделавшись подозрительным, спросил старичок.

– Ну, – протянула Андриана, как бы не решаясь выложить перед всеми причину своего прихода, а потом, сделав вид, что решилась, ответила: – Ульяна мне на зятя жаловалась. Вот я пришла узнать, как у них дела, не рассорилась ли дочка совсем с мужем.

– Нет, – решил утешить её старичок, – дочка живёт с мужем хорошо.

– С зятем у Ульяны Никитичны теперь всё в ажуре, – добавила рябая старушка, – как шёлковый стал.

– Слава тебе богу, – возрадовалась Андриана Карлсоновна.

– Райке её вообще повезло, что она подцепила своего муженька, – встряла дама в цветах.

– Почему это повезло? – надула губы Андриана. – Раиса – девушка красивая, умная.

– Красивая-то она красивая, – сказал старичок, – а насчёт ума я сильно сомневаюсь.

– А уж какая лентяйка и грубиянка, – осуждающе покачала головой рябая.

– Вы наговариваете на Раю, – бросилась Андриана защищать дочь Замоскворецкой.

– Как же, наговоришь на неё, – отмахнулась старушка. – Сама-то Ульяна работящая, тут ничего не скажешь, одна дочь растила, везде, где можно, старалась копеечку зашибить. Весь день на ногах в парикмахерской, а после работы по частным клиенткам до ночи бегала. Потом взяла кредит, купила помещение, открыла свою парикмахерскую и опять пашет от зари до зари. А Райку свою она разбаловала!

– Это точно, – поддакнула молчавшая до этого худощавая пожилая женщина, – здоровая девка у матери на шее сидела, потом парня из хорошей семьи захомутала и с материнской шеи перелезла на шею мужа.

– Вот, – сказала дама в цветах, – он терпел, терпел, потом взбунтовался. Да, видать, опять она его стреножила.

– Отец у него умер, – вздохнула старушка, – некому стало его на путь истинный наставлять, вот он Райке опять и поддался.

– Я лучше пойду, – тихо сказала Андриана.

– Да, идите, – напутствовала её толстушка. – Ульяну Никитичну вам всё равно не дождаться, она придёт домой не раньше десяти вечера. Чего вам тут столько времени маяться.

– Вы правы, – проговорила Андриана Карлсоновна, – я дома телефон получше поищу, может, найду номер и позвоню ей.

– И то дело, – похвалил старичок.

Андриана зажала свою сумку под мышкой и опрометью бросилась со двора. Автобус подошёл быстро, она плюхнулась на свободное сиденье и вздохнула про себя: «Ну и террариум. Зато всё узнала», – похвалила она себя. Рассудив здраво, подвела итог: всё не всё, но узнала самое главное. Дочка у Ульяны Никитичны, говоря простым языком, непутёвая. Такую доброму молодцу в жёны не пожелаешь. А вот Ульяну Никитичну Замоскворецкую ей было искренне жаль. С другой стороны, в том, что дочь выросла ленивой, есть большая вина самой матери.

В то же время Андриана подумала, что у неё, безмужней и бездетной, у которой, как говорится, ни детей ни плетей, нет права судить Замоскворецкую, в одиночку поднявшую дочь.

Глава 6

По утреннему небу плыли небольшие белые облачка, и солнце, точно золотой шар, перекатывалось через них, падая в синеву неба. Если пристально вглядываться в это чарующее зрелище, то могло показаться, будто на землю летят золотистые брызги от каждого всплеска и именно они рассыпают повсюду на земле солнечные блики.

Андриана с аппетитом ела бутерброды с купленной на белорусской ярмарке ветчиной и запивала их крепким чаем. Ей даже казалось, что она вернулась в детство, именно там была такая вкусная и душистая колбаса. А то, что продаётся теперь в магазинах, может быть чем угодно, но только не колбасой. Её сосед, Иван Абрамович, в гараже которого стоит её «Буцефал», любит вспоминать, как в советские времена в Москву из других городов ездили за колбасой. Поезда даже назывались колбасными. И народ завидовал западным обывателям, мечтая о том времени, когда в магазинах будет продаваться свободно двадцать сортов колбасы. «Сбылась мечта идиота, – любил добавлять сосед, – теперь этой колбасы, наверное, сортов двести, а то и больше, да только ей прямая дорога на свалку, а не на прилавки магазинов».

– Пипол хавает, – поддевал деда внук-студент.

И Иван Абрамович только сердито махал на него рукой.

Андриана жевала бутерброды и внимательно рассматривала фотографии с корпоративов. На них был и брат клиентки, Серафим Андреевич Топилин – представительный с виду мужчина, лицо у него доброе, спокойное. На зажравшегося буржуя Топилин-старший похож не был.

А вот Геннадий Юрьевич Кармашкин Андриане сразу не понравился. Лицо у него какое-то острое, узкое, глаза хитрые. И весь он похож на пронырливого хорька. Сразу было видно, что бухгалтер своего не упустит. Андриане Карлсоновне очень хотелось с ним пообщаться. Но, увы, делать этого пока нельзя. Она щёлкнула изображение бухгалтера по носу и пригрозила ему, загадочно улыбаясь: «Ну погоди, Кармашкин! Выведу я тебя на чистую воду! Будешь ты у меня камаринского плясать!»

Топилин-младший внешне был похож на отца, но только создавалось такое впечатление, что он старался держаться в тени. Интересно, почему? То ли соблюдал субординацию, то ли работа в фирме ему была не по душе.

Она вспомнила сегодняшнего Прохора Топилина, и ей показалось, что он чувствует себя гораздо увереннее. Но для этого не обязательно быть двойником. Просто сын унаследовал дело и капиталы отца и стал чувствовать себя настоящим хозяином. «Вот и попробуй разгадать этот ребус», – вздохнула Андриана и принялась изучать внешний облик Эвы Скрынник. «Довольно милая, интеллигентная девушка, судя по всему», – решила Андриана Карлсоновна. Ей понравилось открытое лицо девушки, минимум косметики, светлые распущенные волосы чуть ниже плеч. Глаза светло-голубые, почти прозрачные. Интересно, какие они у неё на самом деле? Ведь фотографии нередко искажают реальный облик человека, и тем, кто не фотогеничен, они его портят, а фотогеничным наоборот прибавляют обаяния.

У девушки были небольшие пухлые губы, явно свои. А на подбородке у неё Андриана заметила небольшую ямочку, которая придавала ей пикантности.

Клиентка упомянула о том, что Эва – девушка честная, и ещё Светлане Андреевне показалось, что секретарь заметила в Прохоре какие-то перемены, но говорить о своих подозрениях публично опасается. Хотя ведь Ветлова могла принять желаемое за действительное. Может быть, секретарь во время встречи с ней была несколько растерянной вовсе не потому, что её шеф прежде пил чай со сливовым вареньем, а теперь вдруг стал пить с клубничным. Может, Эва нервничала из-за неприятностей в личной жизни или у неё возникли затруднения в работе. Всё возможно. Чтобы выяснить, что тревожит девушку на самом деле, нужно встретиться с ней и разговорить её.

Вопрос в том, как лучше это сделать. Клиентка дала Андриане два номера телефонов Скрынник – офисный и мобильный, но стоит ли вообще звонить? Не зря говорят: «Предупреждён – значит вооружён». Допустим, Андриана позвонит Скрынник, представится, попросит о встрече. Но кто знает, как отреагирует Эва на вмешательство частного детектива. Её небось и так напугали расспросы полиции, которые, кстати, ни к чему не привели. То есть получается, что со следователем Эва откровенничать не стала. Что же может заставить девушку заговорить о своих подозрениях, если они, конечно, имеются, с частным детективом. Андриане пока не приходило в голову ни одной идеи, она даже не знала, как начать разговор с секретарём. Но она уже знала точно, что звонить девушке ни по одному из имеющихся у неё телефонов она не станет. Лучше всего подождать её в вестибюле в обеденный перерыв и проследовать за ней. Ведь должна же Скрынник где-то обедать. Насколько было известно Андриане, большинство фирм не одобряло приёма пищи на рабочем месте, по этой причине сотрудникам приходится бегать обедать в ближайшее кафе. Поэтому Андриана, недолго думая, отправилась ближе к обеду по адресу фирмы Топилиных. Она не стала прорываться внутрь, заметив сквозь двойные стеклянные двери бдительного охранника. Вместо этого она присела на деревянную лавочку, стоявшую как раз напротив выхода из здания. До крыльца фирмы было метра два с половиной, и Андриане было прекрасно видно всех входящих и выходящих из здания людей. На зелёном газоне, что расстелился возле лавочки, среди шелковистой травы и анютиных глазок были небольшие поливочные фонтанчики. Их тихое, успокаивающее журчание, наверное, убаюкало двух больших шмелей, которые уже пару минут сидели на цветах петуний неподвижно. Вообще-то Андриана побаивалась этих красивых насекомых, но всегда надеялась, что цветы привлекают их больше, чем она. Впрочем, так оно и было.

Стрелки часов медленно приближались к часу дня. И вот наконец двери распахнулись и выпустили из глубины здания сначала несколько человек, а потом целую гурьбу. Андриана слегка растерялась, она не думала, что из офиса люди могут хлынуть потоком, как когда-то из проходных завода. Сыщица внимательно всматривалась в лицо каждой женщины, стараясь не упустить Эву Скрынник. Вот уже схлынула с крыльца основная масса, и люди стали выходить по два-три человека. И тут Андриана подумала: «А вдруг Эва выйдет не одна? Как же я тогда к ней подойду?» Вдруг её взгляд невольно задержался на одинокой девичьей фигурке. Андриана Карлсоновна не сразу узнала девушку. Эва укоротила волосы, но главное заключалось в том, что она заметно похудела. Может быть, тем, кто видел Скрынник каждый день, её худоба и не бросалась в глаза. Но Андриане показалось, что от девушки, которой она любовалась на фотографии, осталась чуть ли не половина. «Что же у бедняжки случилось, – встревожилась сыщица, – не могли же на её внешности так глобально сказаться её подозрения относительно подмены шефа. Может, у неё с Прохором был роман, – тут же пришло ей в голову, – ведь у начальников часто случаются романтические отношения с их секретаршами. Тогда причина перемены, случившейся с Эвой, была бы вполне объяснима». Пока Андриана была занята своими мыслями, девушка медленно сошла с крыльца и пошла в сторону арки, пройдя сквозь которую можно было попасть на другую улицу. Сыщица поспешила за ней.

Скрынник прошла, не оглядываясь, почти полквартала, потом резко остановилась, как бы нехотя поправила рассыпавшиеся волосы и шагнула в сторону двухэтажного здания, зажатого между двух двенадцатиэтажных домов. Перед двухэтажным зданием находился крошечный пятачок стоянки. «Я могла бы здесь оставить своего «Буцефала», – подумала Андриана, – но в то же время не могла же я следить за Скрынник, не слезая с мотоцикла…»

Когда Эва скрылась за дверью, имитирующей морёный дуб, Андриана подошла поближе и прочла вывеску «Золушка». Она сразу догадалась, что это кафе.

Какой-то молодой человек невежливо толкнул её, а потом поинтересовался, выразив недовольство:

– Вы входите или нет? Чего вход-то своим амбаром загородили.

– Извините, – машинально отозвалась Андриана, она посторонилась, продолжая рассматривать золотую надпись с вензелями и стоящий под ней золотистый башмачок.

«Интересно, почему башмачок золотистый? – подумала Андриана. – Ведь в сказке он хрустальный…» Небольшое скромное кафе «Золушка» было настолько милым, что Андриане стало понятным, почему оно приглянулось Эве.

Она решила, что Скрынник уже выбрала столик и сделала заказ. Если девушка посещает кафе каждый обеденный перерыв, то, наверное, садится за один и тот же столик, если он, конечно, оказывается свободным к её приходу.

Войдя внутрь, Андриана Карлсоновна, к своему удивлению, наткнулась на швейцара в красной форме, расшитой золотым шнуром. Хозяева «Золушки», скорее всего, стремятся к тому, чтобы произвести впечатление на своих посетителей и удержать их в сфере своего влияния хотя бы внешними атрибутами. «Надо попробовать, чем они тут кормят», – решительно подумала она. И, величественно кивнув раскланявшемуся с ней швейцару, уверенным шагом направилась в зал. Она сомневалась только в одном, когда нужно давать швейцару монетку, при входе в кафе или при выходе. Тем более что она никогда не видела швейцаров в дверях крохотных кафе.

Когда Андриана вошла в зал, из её груди вырвался возглас изумления: «О!»

Удивляться было чему. Зал имел вид королевской кареты. Официанты были наряжены в форму кучеров.

На стойке бара важно восседала самая настоящая крыса. Андриана пискнула от ужаса и закрыла глаза.

– Не бойтесь, сударыня, – шепнул официант, внезапно появившийся позади неё, – это Наполеон.

– Кто?! – изумилась Андриана.

– Крысу, которая вас испугала, – ободряюще улыбнулся Андриане юноша, – зовут Наполеон. Он ручной и очень ласковый. Хотите, он почешет вам своими лапками шейку?

– Нет, нет, – поспешно отказалась Андриана, при этом волосы на всём её теле начали вставать дыбом.

– Тогда давайте я отведу вас за столик, – любезно предложил официант.

– Спасибо, – поблагодарила Андриана, – но я ищу свою знакомую.

– Я могу вам помочь?

– Нет, нет! – воскликнула Андриана, она уже успела заметить за одним из столиков Эву и на всех парусах устремилась к ней. Подлетев к столику, она спросила: – Можно я присяду здесь?

Эва была явно озадачена появлением незнакомой ей женщины, она внимательно рассмотрела её и, наверное, хотела сказать, что рядом стоит никем не занятый столик, но почему-то передумала и кивнула:

– Садитесь.

Почти тут же появился официант и положил перед Андрианой меню. Она сначала посмотрела на цены. Они показались ей приемлемыми, и тогда сыщица заказала то, что, с её точки зрения, должно было быть съедобным. Сыщица подняла голову и встретилась с насмешливым взглядом девушки.

– Что такое? – спросила она.

– Этот вопрос, наверное, должна была бы задать вам я, – ответила Эва.

– Вы?!

– Ну да. Ведь вы шли за мной от самых дверей фирмы и вот теперь напросились за мой столик. Зачем?

– Вы меня видели? – пробормотала расстроенная Андриана. – Но ведь вы ни разу даже не обернулись.

– Ну, конечно, – улыбнулась девушка, её позабавило расстроенное выражение лица Андрианы, и она объяснила: – На этой улице находится несколько модных магазинчиков и в каждом из них практически зеркальная витрина. К тому же следом за мной шли только вы.

– Эх, – вздохнула сыщица, – как раз это я и упустила из виду.

Чтобы прийти в себя и собраться с мыслями, она спросила:

– Почему это кафе имеет такой вид?

– А что вам в нём не нравится? – улыбнулась Эва. – По-моему, здесь уютно.

– Это да, – согласилась Андриана, – но оно такое маленькое! А на его интерьер затрачено столько денег! Разве это оправдывает себя?

– Думаю, оправдывает, – ответила Скрынник. – Вечером здесь собираются богатые тусовщики. Хотя для хозяйки кафе деньги не важны.

– Как э-э-э – не важны? – продолжила изумляться Андриана Карлсоновна.

– А так, – пожала плечами Эва, – кафе принадлежит Лоле Вацаровой.

– Ах да, Лолу Вацарову здесь знает всякая собака, – пробормотала Андриана.

– Лолу вы не знаете, но об её отце-то вы должны слышать.

– Кто же этот почтенный человек?

– Давид Самуилович Вацаров!

– Всё равно не знаю, – решительно ответила Андриана, ни разу даже не слышавшая эту фамилию.

– Ему принадлежит сеть модных магазинов и аксессуаров. Теперь он богат и уважаем. А начинал, как поговаривают, в девяностых годах прошлого века, ну сами понимаете, как…

– Догадываюсь, – кивнула Андриана. – А зачем Лоле это кафе?

– Как зачем? Чтобы она образумилась, перестала шляться по ночным клубам и занималась своим делом.

– И что же она вняла просьбам отца?

– Как ни странно, вняла, – пожала плечами Эва. – Может, она с детства мечтала побывать в сказке, вот отец и осуществил её мечту. Теперь она сама создаёт сказку и, судя по всему, счастлива.

– Но у Золушки башмачки были хрустальными, – не удержалась Андриана.

– Лоле об этом говорить не нужно, – нагнувшись к сыщице поближе, прошептала Скрынник.

– Поняла, – сказала Андриана.

– А теперь, когда вы уже вдоволь заговорили мне зубы, будьте так добры, скажите, зачем вы следите за мной? Вас нанял сам Прохор Топилин? Или его жёнушка, Раиса-распрекрасная?

Когда девушка произносила имя Раисы, её голос буквально сочился неприкрытым сарказмом и плохо скрываемой неприязнью.

– Господь с вами! – воскликнула Андриана. – Никто меня не нанимал следить за вами!

– В чём же дело? – требовательно спросила Эва и пригрозила: – Я вот вызову сейчас полицию.

– Не надо полицию, – тихо сказала Андриана Карлсоновна, – я думаю, что её сотрудники и так уже успели потрепать вам нервы.

– Откуда вы знаете? – спросила девушка.

– Я всё знаю, – важно заявила Андриана Карлсоновна, но, подумав, на всякий случай заявила: – Или почти всё.

– Вы из полиции, что ли? – скривилась Эва.

– Нет, я частный детектив. – Андриана Карлсоновна уже решилась сыграть с секретарём Топилина открытыми картами. – Меня наняла сестра вашего прежнего шефа, Светлана Андреевна Ветлова.

– Значит, она всё ещё не оставила эту затею, – тихо проговорила Эва и стала теребить кончик салфетки.