Текст книги "Месть легких денег"

Глава 5

Лидия Ильинична Ревакова, само собой, жила в элитном доме. Перед домом парковка. Следователь уже знал марку и номер принадлежащей Реваковой машины. Так вот, автомобиль стоял на стоянке.

«Интересно, – подумал Наполеонов, – она что же, до места своего убийства добиралась на общественном транспорте? Так после двенадцати ночи и он не ходит».

Продолжая гадать, отчего Ревакова не поехала на своей машине, следователь вошёл в подъезд, где его сразу же притормозила бдительная консьержка.

– Вы к кому?

– К Лидии Ильиничне Реваковой.

– Подождите, я сейчас позвоню ей.

– Не стоит. – Наполеонов развернул удостоверение.

– И тем не менее, – попыталась настоять на своём консьержка.

– И вы уверены, что она дома? – усмехнулся такой преданности своему делу Наполеонов. В то же время подозревая, что преданность эта неплохо оплачивается жильцами, той же Ревякиной. Правда, в её случае уже применим глагол прошедшего времени – оплачивалась.

– Где же ей ещё быть, – сердито ответила консьержка.

– То есть вчера вы лично видели, как Лидия Ильинична Ревакова вечером вернулась домой? – уточнил настырный следователь.

– Нет, я этого видеть никак не могла! – воскликнула женщина с раздражением в голосе.

– Почему? – поинтересовался Наполеонов.

– Потому что я только сегодня утром заступила на дежурство.

– Что ж, звоните, – снисходительно разрешил он, – а я всё-таки поднимусь.

– Лидии Ильиничне это не понравится, – предупредила консьержка.

– Я думаю, что ей это всё равно.

– Как так?

– Так! Вы звоните! Звоните! Вашей жилички дома нет.

– Вы что же, думаете, что она, не предупредив о том, что будет отсутствовать, взяла и уехала за город? – засомневалась консьержка.

– А что, с ней это случалось? – замедлил шаг следователь.

– Что она уезжала за город?

Следователь кивнул.

– Конечно! Регулярно. У неё же там дом. Вот они с Виталиком и выезжают на природу. Летом вообще там живут.

– Кто такой Виталик? – спросил Наполеонов.

– Мальчик Лидии Ильиничны, – не моргнув глазом ответила консьержка.

– У неё что же, есть сын?

– Нет у неё никакого сына! – отрезала женщина. – По крайней мере, мне о наличии у неё такового ничего не известно.

– Но вы же сами только что упомянули о мальчике…

– Так Виталик не сын! – радостно ответила консьержка. – Он её интимный друг!

– Сколько же лет этому интимному другу?

– Не знаю, – пожала плечами консьержка. – На вид года двадцать два – двадцать четыре.

– Но позвольте! – вырвалось у следователя. – Насколько мне известно, Ревякиной пятьдесят шесть лет.

– Ну и что, – невозмутимо отозвалась женщина, – сейчас у всех обеспеченных женщин бальзаковского возраста молодые мужья или возлюбленные.

«У всех! – сердито подумал про себя Наполеонов. – Совсем бабка с дуба съехала», – промелькнуло словечко из словаря самого близкого друга Наполеонова Виктора Романенко, двоюродного брата Мирославы Волгиной, подруги детства.

Не тратя больше времени на разговоры с консьержкой, следователь поднялся к квартире Ревякиной и позвонил в дверь, потом постучал.

Никто не открыл ему. Следователь набрал так называемый рабочий номер известного ему телефона убитой процентщицы, прислушался. За дверью тишина.

И тут приоткрылась дверь напротив. Следователь увидел стройную фигурку в розовом пеньюаре. Женский голос спросил:

– Вы кто?

– Следователь, Александр Романович Наполеонов.

– Подойдите поближе, – велела женщина.

Наполеонов подошёл.

– Покажите своё удостоверение.

Следователь послушно предъявил свой документ.

Полувоздушное создание в розовом извлекло откуда-то очки и надело их на нос. После чего пробормотало:

– Действительно, следователь. Я предупреждала Лиду.

– Простите, вы не могли бы представиться? – спросил Наполеонов.

– Отчего же не могли бы? Я – Елена Яновна Хрусталёва. Как видите, соседка Лиды.

– Вижу. Вы сказали, что вы о чём-то предупреждали её. Так о чём же?

– О том, что её занятие не доведёт её до добра.

– Вы имеете в виду ростовщичество?

– Именно его я и имею в виду, – ответила та, кого Наполеонов поначалу чуть ли не принял за богиню утренней зари Аврору.

На самом деле женщине было хорошо за шестьдесят. Просто она сумела сохранить девичью фигуру и свежесть лица.

«Видимо, всё своё свободное время тратит на это», – подумал Наполеонов и спросил:

– Лидия Ильинична не прислушалась к вашему совету?

– Нет.

– Отчего же?

– Может быть, из-за того, что на молодого любовника уходило много денег. Может, потому, что и сама привыкла жить на широкую ногу.

– А где сейчас её любовник?

– Скорее всего, там же, где Лида.

– Уверяю вас, его там нет! – заверил её Наполеонов, приняв скорбный вид.

Хрусталёва посмотрела на него недоверчиво. После чего спросила:

– Так что же случилось с Лидой?

– Прежде, чем я отвечу на ваш вопрос, посмотрите, пожалуйста, на эту фотографию. – С этими словами Наполеонов протянул Хрусталёвой фотографию Ревякиной с места преступления.

– О боже мой! – вырвалось пронзительно из груди соседки.

– Это Ревякина Лидия Ильинична?

– Да, это она.

– Теперь рассказываю.

– Теперь уже и не надо, – тяжело вздохнула женщина.

– И всё-таки. Ревякину нашли бомжи в доме, предназначенном под снос. Ваша соседка была зарублена топором.

Хрусталёва схватилась за сердце.

– Может, вам выпить лекарство, Елена Яновна? – заботливо спросил следователь.

– Нет, нет, – покачала она головой, – я абсолютно здорова. – И спросила: – Вы их задержали?

– Кого их?

– Бомжей! Кого же ещё?!

– Вы что же, думаете, что вашу соседку убили бездомные?

– Конечно! Раз они её нашли!

– Для чего бездомным убивать Ревякину?

– Из-за денег! Потом на Лидии всегда были украшения дорогие.

– Они на ней и остались, – вздохнул следователь.

– Просто эти чумазые приняли их за бижутерию.

– Деньги тоже не тронуты. Пропали только документы и телефоны.

– Вот как, – озадачилась Хрусталёва.

– Вы не знаете, зачем ваша соседка могла ночью отправиться в заброшенный дом?

– Понятия не имею! – искренне вырвалось у женщины.

– Елена Яновна, Ревякина жила одна?

– Да как вам сказать, – замялась Хрусталёва.

– Как есть.

– Чаще всего с ней проживал Виталий, её парень. Но иногда Лида жила неделю или пару дней одна. Говорила мне, что отдыхает от любовника.

– Вы хорошо знали этого Виталия?

– Я не могу утверждать, что знала его хорошо. Просто часто видела с Лидой.

– Вы с ним не разговаривали?

– Только на уровне: «здравствуйте, до свиданья», – усмехнулась Хрусталёва. – Лидия зорко охраняла свою собственность.

– Она была ревнива?

– Думаю, что да. Но ко мне она ревновать бы не стала.

– Почему?

– Потому что знала, что мне нравятся мужчины постарше.

– Однако, несмотря на это знание, Ревякина не оставляла вас наедине со своим любовником.

– Не оставляла, – согласилась Хрусталёва и тут же добавила: – Скорее всего, не потому, что опасалась меня, просто не представлялось такого случая.

– А фамилию этого Виталия вы знаете?

– Знаю, Кукушкин.

– Кукушкин?

– Да, Лида как-то при мне пошутила: «Кукушка-кукушка, нагадай, сколько мне жить?!»

– Я удивилась и сказала, какая же он кукушка? Тогда она и сказала, что фамилия её милого Кукушкин.

– Выразительная фамилия, – невольно хмыкнул Наполеонов.

– И не говорите, – согласилась Хрусталёва с грустной улыбкой.

– Мужа, значит, у Ревякиной не было?

– Нет.

– Вы не знаете, она была вдовой, разведенной? Или, может, вообще никогда замуж не выходила?

– Чего не знаю, того не знаю, – ответила Хрусталёва.

– И о наличии у неё детей Ревякина тоже никогда не упоминала?

– Нет.

– Ну хотя бы друзья у неё были?

– Время от времени к ней приходила красивая брюнетка, примерно её же возраста. Как-то раз Лида представила мне её. Сказала, вот, мол, моя подруга Диана.

– А фамилию не называла?

– Нет. Хотя… – Хрусталёва задумалась, потом покачала головой. – Нет, не помню.

Зато Наполеонов вспомнил, что заместительница Ревякиной в фирме «Фортуна» Нина Уховёртова отдала Любаве Залеской визитку некой Дианы Юрьевной Чулковой, заверив оперативницу, что она является подругой убитой. Теперь эта визитка была у Наполеонова. Но Хрусталёвой об этом знать не обязательно.

– Елена Яновна, – спросил он женщину, – а эта Диана, подруга Ревякиной, оставалась на ночь в квартире Лидии Ильиничны?

– Кажется, нет, – покачала головой Хрусталёва. – Да и зачем ей оставаться, если у неё есть своя машина? Села и в любое время поехала.

– А вы не помните, какая именно машина была у этой Дианы?

– Маленькая такая, смешная, «Пежо».

– Номер вы, конечно, не помните.

Неожиданно для следователя Хрусталёва густо покраснела.

«Ага, – подумал он, – проявила любопытство. Интересно, признается или нет?»

Хрусталёва не стала препираться и назвала номер машины подруги убитой.

Следователь искренне поблагодарил её и раскланялся.

Когда он спустился вниз, консьержка, сверля его любопытным взглядом, спросила:

– Ну что, узнали, где Лидия Ильинична?

– Узнал. В морге она, – ответил следователь, и прежде чем консьержка сумела подобрать с пола свою челюсть, покинул подъезд.

– И теперь мой путь лежит к Диане, – пробормотал он, усаживаясь за руль своего автомобиля.

Адреса в визитке не было. Был только номер телефона. Рядом с номером надпись: «Позвони!»

«Что бы это могло значить?» – подумал Наполеонов и позвонил.

Трубку взяли сразу.

Приятный женский голос с хрипотцой спросил:

– Кто это?

Наполеонову показалось, что дама чем-то взволнована. Во всяком случае, он решил не темнить.

– Я следователь, Александр Романович Наполеонов. Мне нужна Диана Юрьевна Чулкова.

– О, – воскликнула женщина, – а мне нужны вы! Приезжайте скорее! Или я давайте к вам приеду.

Наполеонов слегка опешил от напора неведомой Дианы и спросил:

– Вы уверены, что вам нужен именно я?

– Да! Абсолютно уверена! Если вы, конечно, тот, за кого себя выдаёте.

«Спятила она, что ли? – подумал Наполеонов. – А может, она – дамочка по вызову? Хотя лет ей, предположительно, немало. Но ведь некоторые любят постарше. Впрочем, чего я себе голову ломаю, поеду и разберусь».

– Называйте адрес! – проговорил он в трубку.

И она тут же озвучила затребованное им.

Жила она в Старом городе, но в не так давно построенной высотке.

Зайдя в подъезд и сунув под нос консьержке удостоверение, Наполеонов рявкнул:

– Чем занимается гражданка Чулкова из тридцать восьмой квартиры?

– Она здесь живёт! – испуганно вскрикнула женщина.

– Я понимаю, что она здесь живёт. Но чем она себе на жизнь зарабатывает?

– А, это, – облегчённо вырвалось у консьержки. – Диана Юрьевна владеет аптечным складом.

– Незаконное хранение наркотиков и других запрещённых веществ?

– Что вы такое говорите! – повторно перепугалась консьержка.

– Шутка! – бросил Наполеонов и стал подниматься по лестнице.

При этом он думал, что в его шутке может содержаться немалая доля правды. Уж очень странно Чулкова разговаривала с ним по телефону. Но успокаивает уже то, что она не перезрелая бабочка-надомница.

Позвонив в дверь квартиры, он прислушался. За дверью что-то зашуршало, потом зацокало. Наконец она распахнулась, и Наполеонов увидел явно молодящуюся женщину.

– Вы Наполеонов? – спросила она заговорщицким шёпотом.

– Вообще-то, да, – осторожно ответил следователь.

Женщина выглянула на площадку, осмотрела её, не забыв глянуть на лестницу, потом схватила Наполеонова за руку и одним рывком втащила в квартиру.

– Вы ополоумели, что ли? – спросил он сердито, потирая руку.

– Ополоумеешь тут! – воскликнула женщина жалобно и быстрым шагом устремилась в глубь квартиры. При этом разрезы на её юбке взмывали вверх и разлетались в разные стороны, окутывая его волнами пряного восточного аромата.

Они вошли в большую гостиную. Женщина тотчас опустилась на диван и похлопала ладонью по обивке, призывая Наполеонова сесть рядом с собой. Но он поостерёгся, взял стул, подтащил его к дивану и сел.

Женщина презрительно фыркнула.

– Итак, вы Диана Юрьевна Чулкова? – спросил он.

– Да, я Диана Чулкова, – нетерпеливо затараторила она, – я уже думала, что никогда вас не дождусь! Где вы шлялись всё это время?!

– Простите…

– Прощаю! – махнула она. – Но учтите, я не железная.

«Чёрт, – подумал про себя Наполеонов, – если она будет продолжать в таком же духе, то я, пожалуй, придушу её. Или лучше вызвать психушку?» Он опасливо посмотрел на хозяйку гостиной и спросил:

– Диана Юрьевна! Вы как себя чувствуете?

– Ужасно я себя чувствую! – воскликнула она. – Как я могу себя чувствовать, если я вторые сутки обзваниваю все больницы и морги!

– Зачем?

– У меня пропала подруга! А в полиции заявление не принимают!

– Подругу зовут Ревякина Лидия Ильинична? – спросил несколько успокоенный Наполеонов.

– Да! А откуда вы знаете?

– Лучше скажите, почему вы искали именно меня?

– Так мне в полиции наконец изволили ответить и послали к вам!

– Понятно.

– Но телефона вашего не дали! – возмущённо проговорила женщина. – Я поехала к вам, а вас нет на месте. Вернулась домой! Опять стала звонить в полицию. А мне сказали, что вы сами меня найдёте! Я спрашиваю, когда? А они говорят, что когда время придёт! Какое безобразие! Так обращаться с людьми.

– Простите нас, – невольно улыбнулся следователь.

Чулкова вздохнула.

– Вы ездили к своей подруге домой?

– Нет! Зачем?

– Но как же…

– Лида могла быть где угодно!

– В смысле?

– В том смысле, что у Лиды есть квартира, дом за городом, иногда они зависают на квартире у Виталика. Но редко.

– Кто такой Виталик? – строго спросил Наполеонов.

Несмотря на то что он уже знал о любовнике Ревякиной от консьержки и соседки, он хотел услышать это и от близкой подруги убитой.

– Виталий Евгеньевич Кукушкин, интимный друг Лиды.

– А как на интимного друга Ревякиной смотрел её муж?

– Лида не замужем, вернее, разведена.

– А дети?

Чулкова развела руками, Наполеонов понял, что детей у подруги нет.

– Вы упомянули, что у любовника есть своя квартира.

– Есть. Ему Лида подарила однушку на Павлова.

– На Павлова?

– Да! В доме с видом на парк.

– А номер дома?

– Одиннадцатый.

– Квартира?

– Номер не помню, но на шестом этаже, как выходите из лифта, она напротив.

– И теперь Кукушкин там?

– Наверное, там или у матери, если его нет у Лиды.

– У Кукушкина есть мать?

– У нас у всех есть или была мать, – проговорила, укоризненно глядя на следователя, Чулкова.

– И где живёт его мать?

– Чего не знаю, того не знаю, – передёрнула плечами Чулкова.

– Итак, – попытался он подвести хоть какой-то итог, – Виталий Евгеньевич Кукушкин – сожитель вашей подруги, попросту говоря, альфонс.

– Называйте, как хотите, но Лида Виталика очень любила.

– Все девочки любят свои игрушки, – усмехнулся Наполеонов.

– У Лиды были к нему серьёзные чувства.

– Насколько серьёзные? – не скрывая скепсиса, спросил следователь.

– Она оставила ему всё своё имущество!

Наполеонов остолбенел. Потом выговорил с трудом:

– А вот с этого места поподробнее.

– Никаких подробностей я не знаю! – отрезала Чулкова.

– Как то есть не знаете? – взвился следователь.

– А так!

– Кто вам сказал, что Ревакова всё оставила Кукушкину?

– Сама Лида и сказала.

– И вас это не удивило?

– Слегка, – наморщила свой аккуратный носик Диана Чулкова.

– Что значит слегка?

– То и значит! Не государству же ей своё имущество отписывать?

– Детскому дому! На худой конец, собачьему приюту! Но не альфонсу же! – вырвалось у Наполеонова.

– А это, Александр Романович, – сухо проговорила Чулкова, – не нашего ума дело. Лида была сама себе хозяйка.

– Ладно. – Наполеонов и сам понимал, что погорячился. – А Виталий знал о завещании своей любовницы?

– Знал. Лида сама мне говорила, что от Виталика она своего намерения не скрывала.

– Намерения или свершившегося факта? – решил уточнить следователь.

– Я не могу дать вам стопроцентную гарантию, – сказала Диана, – но сама я уверена, что это завещание существует.

– Понятно. Вы нам очень помогли.

– Чем же?

– Скоро узнаете. До свиданья.

– Когда вы найдёте убийцу Лиды?

– Скоро, очень скоро, – заверил её следователь и, не прощаясь, удалился.

Диана Чулкова растерянно посмотрела ему вслед.

Глава 6

Не заезжая в Следственный комитет, Наполеонов отправился, как он надеялся, к неутешно горюющему любовнику Лидии Ильиничны Реваковой Виталию Евгеньевичу Кукушкину.

Квартиру Виталика он нашёл сразу, консьержа в этом доме, хоть и недавно построенном, не было, поэтому чинить препятствия следователю было некому.

За дверью квартиры гремела громкая музыка, но дверь Наполеонову никто не открыл ни после первого звонка, ни после второго.

– Чёрт-те что! – выругался Наполеонов и стал наяривать по двери кулаком.

Наконец она открылась. На пороге стояло создание, похожее одновременно на рождественского ангела с картинки позапрошлого века и гимназиста, прогуливающего занятия. У создания было капризное фарфоровое личико, голубые, широко распахнутые глаза, слегка вздёрнутый нос и мягкий овальный подбородок. Разглядывающему его одежду Наполеонову невольно пришло на ум: «Как денди лондонский одет». Тьфу ты!

– Вы чего хулиганите? – спросило создание и пригрозило: – Я сейчас полицию вызову.

– Не стоит утруждаться, – ответил Наполеонов, – полиция уже здесь, – он развернул своё удостоверение.

– Но я вас не вызывал! – Голубые глаза распахнулись ещё шире, хотя до этого Наполеонову казалось, что это невозможно.

– Вот видите, – сказал следователь, – вы не успели подумать, а мы уже здесь.

– Да…

– Вы Виталий Евгеньевич Кукушкин?

– Вообще-то, да. Но я не понимаю, – на лице Кукушкина отразились мыслительные попытки осознать суть происходящего, – вы кто?

– Я же показал вам своё удостоверение.

– Показали. Но что вам от меня нужно?

– Пройдём?

– Куда?

– Пока в вашу квартиру. Это ведь ваша квартира?

– Моя.

– Вам её подарила Лидия Ильинична Ревакова?

– Да, – на лице Кукушкина отразилось недоумение, – но откуда вы знаете?

– Я вообще много чего знаю, – ответил следователь и аккуратно втолкнул Кукушкина в прихожую, – показывайте, куда у вас тут можно пройти.

– Я не хочу, – заупрямился парень.

– Виталий Евгеньевич, почему вы сейчас не с Лидией Ильиничной?

– Вам-то какое дело? – попробовал возмутиться Кукушкин.

– Раз спрашиваю, значит, есть дело! – сурово проговорил Наполеонов.

Кукушкин нахмурился и ответил:

– Лида сказала, чтобы я пока посидел у себя! А когда я ей понадоблюсь, она позвонит. Вот я сижу и скучаю. Жду! – Он картинно развёл руками.

– Так вот, я пришёл сказать вам, что вашему ожиданию пришёл конец.

– Что вы имеете в виду? – испуганно спросил Виталий. – В каком смысле конец? Вы что, хотите сказать, что Лида даёт мне отставку?! Но этого просто не может быть!

– Не может, – согласился следователь.

– Вот видите! – облегчённо вырвалось у Кукушкина.

Наполеонов посмотрел прямо в голубые глаза и проговорил:

– Ваша любовница не может дать вам отставку при всём желании.

– Не понимаю! Где Лида?

– В морге. Разве вы не знаете?

– Я не… я ничего не знаю, – пролепетал Кукушкин. И взвизгнул: – Что за страшные вещи вы говорите? Зачем вы запугиваете меня? Где Лида?!

– Я же вам русским языком сказал: Лидия Ильинична Ревакова в морге.

– Что она там делает? – выпучил Виталий свои голубые глаза.

– Лежит, – пожал плечами Наполеонов, – отдыхает.

Виталий быстро-быстро задышал, прежде чем закричать во всю мочь:

– Вы лжёте!

– Нет! Она зарублена топором! Вот, полюбуйтесь! – Наполеонов подсунул под самый нос Кукушкина фотографию убитой и спросил зловещим голосом: – Не ваших ли это рук дело?

– Нет! – закричал парень в ужасе, отталкивая его руку.

– У вас был мотив, – проговорил Наполеонов.

– Какой ещё мотив? – голос Кукушкина снова сорвался на визг.

– Ваша любовница оставила вам всё своё имущество, деньги и фирму. Вы ведь знали об этом?

– Знал! Конечно, знал! Как я мог не знать, если она сама мне об этом сказала!

– Вот видите!

– Но мне не нужна её фирма!

– Не нужна только фирма. А всё остальное, значит, нужно?

– Я ничего такого не говорил, – пошёл на попятную Кукушкин.

– И всё-таки, согласитесь, вы заинтересованное лицо, – продолжал нажимать на сожителя процентщицы следователь.

– Нет, нет! Вы ошибаетесь! Её убил кто-то из разорённых «Фортуной»! А я тут абсолютно ни при чём!

– Ага, – усмехнулся Наполеонов, – чист, аки дитя.

Кукушкин быстро-быстро закивал, соглашаясь со следователем.

– Вы знали, чем зарабатывала деньги Ревакова?

– Конечно, знал! Лида никогда этого от меня не скрывала, – не стал отпираться Кукушкин.

– И вас всё устраивало?

– Я не лез в её дела!

– По принципу «меньше знаешь – крепче спишь»?

– Если хотите, то да.

– И вас никогда не мучило то, что коллекторы, по требованию вашей любовницы, изводили людей, вытягивая из них жилы?

– Я уже сказал вам, что не лез в её дела!

– Вы знакомы с сотрудниками коллекторской конторы «Деньги на бочку»?

– Нет, я не знаком с ними!

– Вы совсем недавно говорили, что у вашей любовницы не было от вас тайн, – напомнил следователь.

– Говорил! Но о коллекторах Лида со мной не говорила. Я человек впечатлительный! У меня тонкая нервная система. И Лида берегла мои нервы.

– Вы что же, художник или музыкант? – спросил, не скрывая сарказма, Наполеонов.

– Почему сразу художник или музыкант? – обиженно переспросил Кукушкин.

– Так это у творческих людей тонкая нервная система. А у вас-то она с какого перепуга?

– Она у меня врождённая!

– О своём бывшем муже Ревакова тоже с вами не говорила, в целях сбережения вашей нервной системы? – насмешливо спросил следователь.

– О каком ещё муже?!

– Выходит, вы не знали, что у Лидии Ильиничны был муж?

– Да, знал! Знал! Был когда-то. Ну и что?

– Ничего. А дети?

– Был сын. Но он давно ушёл из дома и как в воду канул. Так говорила Лида.

– Вас это тоже устраивало?

– Я никогда не думал ни о её бывшем муже, ни о детях. Принял к сведению, и всё. Какое дело мне до них? Тем более бывших!

– Насколько мне известно, бывших детей не бывает, – вскользь заметил следователь.

– Раз его не было в сегодняшней жизни Лиды, значит, бывает. Тем более что он сам ушёл.

– Вы могли опасаться того, что сын вашей любовницы объявится и заявит свои права.

– Так она же завещание на меня написала! Предъявить он теперь ничего не может! – В голосе Кукушкина прозвучала торжествующая насмешка.

– Вы верно заметили про теперь…

– Что вы хотите сказать? – насторожился Кукушкин.

– То, что теперь после своей смерти ваша любовница не сможет изменить завещания.

– Она и не собиралась его менять!

– Наверняка знать этого вы не могли. Поэтому, чтобы не полагаться на авось, избавились от Реваковой.

– Да что вы такое говорите! – возмущённо проговорил Виталий. – Посмотрите на мои руки! – он резко вытянул руки навстречу Наполеонову. – Разве такими руками можно кого-нибудь убить?

– Руки как руки, – пробурчал Наполеонов. – Вы, гражданин Кукушкин, задержаны.

– Что значит задержан? За что?

– Пока по подозрению в убийстве Реваковой. А там будем разбираться.

– Но я не убивал её!

– Не убивали – отпустим, – бесстрастно проговорил Наполеонов и защёлкнул наручники на руках Кукушкина, забывшего их опустить.

– Подождите!

– Хотите сказать, что у вас есть алиби?

– Нет, – помотал головой Кукушкин.

– Тогда что?

– Я же не знаю, когда именно убили Лиду.

– Ночью два дня назад. Где вы были в это время?

– Дома! Я спал!

– Кто это может подтвердить?

– Вы издеваетесь? Конечно, никто.

– Мне очень жаль, – не моргнув глазом, солгал Наполеонов. – Идёмте!

– Я не хочу, – захныкал Кукушкин.

– Хочу, не хочу, прямо как малый ребёнок, идите, идите. – Следователь подтолкнул Кукушкина к выходу, спросил: – Где ключи?

– Там!

– Где там? – Наполеонов окинул взглядом поверхность тумбочки, увидел ключи, взял их и, вытолкнув хозяина за порог, закрыл дверь.

Препроводив задержанного в камеру временного содержания, следователь решил для очистки совести заняться коллекторами. Хотя он ни на йоту не верил, что коллекторы могли порешить человека, дававшего им работу.

– Так, где обитают эти заплечных дел мастера? – пробормотал он себе под нос.

Адрес и телефон коллекторской конторы «Деньги на бочку» ему предоставила Любава Залеская, которая, в свою очередь, получила их от Нины Уховёртовой, заместительницы Реваковой.

«Если кто-то убил Ревакову, мстя ей за вымогательскую деятельность фирмы, – подумал следователь, – то могут убить и Уховёртову. Вот незадача! Но не выделять же ей охрану. У государства на это лишних денег нет».

Он с полминуты постоял в раздумье, а потом решил:

– Сама виновата. Не надо было устраиваться в такую фирму. Так что пусть сама и выпутывается.

Эта мысль его успокоила, и он заторопился к заплечных дел мастерам, в контору «Деньги на бочку».

В местном отделении полиции Наполеонов вызвонил участкового и прихватил его с собой.

Трудно описать изумление следователя, когда, прибыв на место, он потребовал находящихся там мужчин назвать свои фамилии.

– Заплечный и Мастерков, – ухмыльнулись они в ответ на его требование.

– Это что, у вас такой чёрный юмор? – сердито спросил следователь.

– Обижаете, начальник, – сделали они вид, что на самом деле обиделись, – когда мы видим вас, нам сразу становится не до шуток.

– Предположим, я вижу вас обоих в первый раз! Следовательно, и вы меня тоже.

– Мы имели в виду не вас лично, а вашу контору.

– Контору! – рявкнул Наполеонов. – Поговорите у меня ещё. Документы!

– Мы чё, мы ничё, – пожали они плечами и отдали ему свои паспорта.

– Посадить бы вас обоих лет на двадцать пять, – пробурчал Наполеонов, обнаружив, к своему полному неудовольствию, то, что коллекторы не солгали и назвали свои подлинные фамилии.

«Бог шельму заранее метит», – подумал он, чтобы успокоиться.

– За что, начальник? – тем временем решились подать голос Мастерков и Заплечный. – Мы официально зарегистрированы. И просто выполняем свою работу.

– Калечите людей!

– Никого мы не калечим, – обиженно засопел один из них.

– Ага, – с нескрываемым сарказмом проговорил Наполеонов, – вы пылинки со своих так называемых клиентов сдуваете.

– А что, и сдуваем, – ответил другой. – Нам приказано не калечить их, а получать с них долги!

– Которые эти недобросовестные должники отдавать не хотят, – добавил другой. – Разве это хорошо?

– Это очень нехорошо, начальник, – присоединил свой голос осуждения к голосу коллеги первый.

– При таких грабительских процентах, которые устанавливают фирмы лёгких и быстрых денег, на хозяев которых вы горбатитесь не покладая рук, даже оставшись без штанов, долг отдать – на грани фантастики.

– Так об этом заранее думать надо, – хитро ухмыльнулся Мастерков.

– А мы тут абсолютно ни при чём, – натянул на лицо, которое про себя следователь не называл иначе как рожей, маску невинности Заплечный.

– Хватит тут передо мной свои водевили разыгрывать, – прикрикнул следователь, – давайте списки!

– Какие ещё списки? – с выражением полного непонимания протянул Мастерков.

– Он сейчас от нас ещё пароли и явки затребует, – решил съязвить Заплечный.

– Вы нам бумагу покажите, – просипел Мастерков.

Наполеонов потряс перед ними специально заранее заготовленным ордером и спросил:

– В кутузку захотели?

– Никак нет, начальник. Вы только скажите, какие вам списки нужны? А мы уж, чтобы угодить вам, расстараемся.

– В лепёшку расшибёмся, – добавил другой.

«Паразиты», – подумал про себя Наполеонов, а вслух сказал:

– Списки должников «Фортуны», из которых вы выбивали долги пытками и запугиваниями.

– Да заради бога, дадим мы вас списки должников, но никого мы не пытали!

– Только запугивали? – спросил следователь.

– Если только самую малость, – нехотя признался Заплечных.

– Приведи понятых, – велел следователь молоденькому участковому, всё это время молча стоявшему поодаль.

Закончив осмотр и взяв списки, Наполеонов сказал:

– Так, контора ваша закрывается.

– Без суда и следствия?! – завопили в один голос Мастерков и Заплечный.

– А вы, значит, хотите следствие и суд? – спросил елейным голосом Наполеонов. При этом взгляд его не предвещал ничего хорошего.

– Да закроемся мы, закроемся, – поспешил согласиться Мастерков.

– Но только до выяснения истины, – почти шёпотом добавил Заплечный.

– Я тебе покажу истину в полном формате, – пригрозил услышавший его шёпот следователь и, хлопнув дверью, ушёл.

За ним следом вышли понятые и участковый. Догнав следователя, он спросил:

– А что с этими делать будем? – кивнул он назад.

– Сделать что-либо с ними мы пока не можем, – с явным сожалением в голосе проговорил Наполеонов.

– Пока! – зацепился за обнадёживающее слово участковый.

Следователь кивнул, подумав про себя: «Молодой ещё». Хотя сам недалеко опередил его в плане возраста. И, хлопнув участкового по плечу, проговорил по-дружески:

– Бывай, лейтенант!

Вернувшись к себе, он вызвал оперативников и озадачил их изучением списка и выявлением людей, пострадавших от действий коллекторской конторы «Деньги на бочку!».

Сам же он, пока оперативники ищут пострадавших от деяний заплечных дел мастеров, решил устроить себе небольшой отдых.

А что? Имеет право. Тем более что подозреваемый у него есть. И если отпадёт месть кого-то из обиженных коллекторами по наводке Ревякиной, то, кроме фарфороликого Виталика Кукушкина, убивать Лидию Ильиничну просто было некому.

Так думал следователь, собираясь провести приятный вечер в доме своей подруги, Мирославы Волгиной.

Для того чтобы его там не кормили одной травой, в смысле, салатами и другими прелестями разнотравья, он позвонил Морису Миндаугасу, помощнику Мирославы, и заверил его в том, что вечером будет гостевать у них.