Текст книги "Снежный ком любви"

Снежане очень нравился хор латиноамериканских парней. Их было человек десять, не меньше, с гитарами, с какими-то национальными инструментами, дудками. Одеты они были в пончо и пели свои народные песни. Эти ребята пользовались огромным успехом, всегда собирали большую публику и складывали денежные купюры благодарности в огромный чемодан, лежащий перед ними.

Снежана полюбила Лужники больше, чем школу, и с огромной радостью помогала Валерии, а та, в свою очередь, была благодарна ей за помощь, да и вообще, Лера считала Снежану самым родным человеком на свете, и рядом с ней ей всегда становилось хорошо, особенно когда девочка ее обнимала и говорила, что любит.

Пробегая по аллеям Лужников, Снежана то и дело здоровалась почти со всеми.

– Здрасте, теть Валь.

– О, Снежаночка, привет! Лера в Китай когда?

Здесь почти все были знакомыми, тут закалились характеры и Снежаны, и Валерии, тут девушки повзрослели и стали сильней и мудрей. Это была хорошая школа жизни, о которой они никогда не пожалели.

Любовь превращает зиму в лето

В дверь настойчиво звонили.

Снежана посмотрела на часы: восемь утра, и кого принесло в такую рань? Но тут же вспомнила про дочь и ее обещание прийти утром на завтрак с новым кавалером.

Снежана вскочила, накинула легкий халатик и пошла открывать дверь.

На пороге действительно стояли дочь и он. Снежана невольно замерла. Это было как магическое притяжение. Он посмотрел на нее, а она испугалась, что сейчас утонет в его серых глазах.

Ее как будто влекло и притягивало к нему так, что казалось, никто и ничто не сможет помешать такому притяжению, никакая сила не сможет ему противостоять, но Сашка развеяла чары, чмокнув маму в щеку.

– Я решила не открывать своим ключом. Правда, я думала, что ты уже давно встала, но, оказывается, мы тебя разбудили.

– Проходите, – как можно ласковей ответила Снежана и открыла дверь шире, чтобы могли войти дочь и ее кавалер.

– Мам, это Вадим. Вадим, это моя мама, Снежана. – Сашка улыбалась и выглядела действительно счастливой.

– Очень приятно познакомиться, – ответила Снежана, пряча взгляд, – проходите на кухню, я сейчас завтрак приготовлю.

Вадим остановился на пороге и мешкал, как будто боялся войти, рассматривая и провожая взглядом Снежану, а потом удивленно посмотрел на Сашу и тихо спросил:

– Вы меня, наверное, разыгрываете?

Сашка засмеялась и потянула его за руку в гостиную.

Снежана подбежала к гардеробу и стала искать, во что переодеться. Желание выглядеть красиво сначала взяло верх, но понимание, что этот мужчина, который ей понравился с первого взгляда, не ее, быстро отрезвило, и она схватила с вешалки домашний спортивный костюм и надела его. Стоя перед трюмо, она решила, что макияж тоже будет лишним, только причесалась и направилась на кухню, чтобы приготовить свои фирменные оладьи.

– Представляешь, Вадим не верит, что ты моя мама, – хихикнула Сашка и присела за барную стойку.

Вадим устроился на соседнем стуле и еще раз спросил:

– Нет, девчонки, ну скажите честно.

– Говорим честно: это моя мама! – гордо еще раз доложила Сашка.

– И сколько же ей лет?

– Тридцать восемь.

Снежана стояла к ним спиной, готовя смесь для оладий, и немного недоумевала, почему они говорят о ней, словно ее тут нет.

– Не верю! – воскликнул Вадим.

– Хочешь, покажу фотки, где она мною беременна?

Снежана улыбнулась. Конечно, ей было приятно слышать, что она выглядит так молодо.

– Очень хочу! Неси альбомы.

Сашка спрыгнула с барного стула и умчалась в кабинет.

– Всего на два года старше меня, – заявил Вадим, – давай на «ты», если не возражаешь…

Снежана, не оглядываясь, пожала плечами. Она боялась смотреть на него. Если бы ее сейчас спросили, как выглядит жених ее дочери, она бы не ответила. Потому что ничего, кроме его серых глаз, она не запомнила. Но ей очень хотелось посмотреть на него еще раз, и она, выложив горкой пять готовых оладий на тарелку, поставила ее перед ним на стол, и с откровенной жадностью прошлась взглядом по его лицу.

Мужчина был необычайно красив: прямой идеальный нос, густые брови, модная бородка и темные волосы. Он заметил, что она его рассматривает, и улыбнулся. Тепло, нежно, как будто она его гладила взглядом, а ему было очень приятно от этих невесомых прикосновений.

Ее сердце в этот момент бешено забилось, словно готовилось выпрыгнуть из груди, а где-то в подсознании разлилась невероятно приятная истома, как предвестник какого-то сладкого наслаждения. Что-то действительно магическое было в этом притяжении взглядов, и они, как завороженные, смотрели друг на друга, когда в кухню ворвалась веселая Сашка. Снежана резко отвернулась к плите и принялась лить тесто на дымящую сковороду.

Сашка раскрыла альбом и, тыкая пальцем в фотографии, с азартом описывала Вадиму события давно минувших дней.

Автоматическими движениями выкладывая на тарелку оладьи и наливая в сковороду тесто, Снежана думала о Вадиме и о том притяжении, которое возникло между ними. Здравомыслие потихоньку стало возвращаться к ней, а вместе с ним стало ясно, что все это неправильно, что так быть не должно. Он же парень ее дочери, и у Сашки на него большие планы.

Закончив с готовкой, Снежана выставила на барную стойку варенье, сметану, мед, налила в чашки чай и уселась с молодыми позавтракать. Правда, смотреть больше на Вадима не решилась, хлопотала, переставляла тарелки и прятала взгляд.

Сашка, схватив оладушек и обмакнув его в сметану, призналась:

– Как же я люблю твою стряпню!

Вадим ничего не ел, только пил чай. Сашка же уплетала оладьи и рассказывала про институт, в котором учится. Она очень громко смеялась, копируя одного из профессоров, и Снежана поймала себя на мысли, что дочь никто не слушает.

Зазвонил телефон, и Сашка, подняв трубку, пошла в другую комнату, прошептав Вадиму: «Я скоро».

Снежана сидела напротив Вадима и боялась поднять глаза. Она понимала, что ей надо встать, отнести грязные тарелки и чашки в мойку или вообще уйти из кухни, но чувствовала, что не может пошевелиться. Такое с ней уже было. Давным-давно, но было. И этот гипноз длился по сей день, поэтому она и не верила, что ее может заинтересовать другой мужчина.

Она смело называла себя однолюбом и была уверена, что Альберт – это тот единственный, который послан ей на всю жизнь. Хотя, конечно же, других претендентов было очень много. Взять даже директора оптовой базы, где Снежана закупалась запчастями для автомобилей – Кирилла Александровича. Красивый, статный, давным-давно разведенный мужчина, раз десять предлагал ей руку, сердце и прекрасную, обеспеченную жизнь. Но нет, Снежана ему раз за разом отказывала и еще жаловалась подруге, что тот ей докучает:

– Ну я же сказала – нет. Неужели так трудно понять?

– Конечно, трудно. И ему, и мне, между прочим, – пожимала плечами Лера. – Объясни нам, пожалуйста. Что есть в твоем Альбертике такого, что ты выбираешь его, а не этого презентабельного мужчину? Ну кроме его жены и двух дочек. Такого добра у Кириллушки, к сожалению, нет…

Снежана только злилась:

– Ты меня не понимаешь! А еще лучшая подруга, называется!

На самом деле она сама себя не понимала. Знала ведь, что Альберт никогда не уйдет от жены, даже когда дочери вырастут. На что она надеялась? Да ни на что. Она просто любила Альберта и рядом с собой представить другого мужчину не могла.

А вот сейчас, похоже, что-то произошло. Мужчина, который сидел напротив, очень понравился Снежане. Она часто думала: вот как это бывает? Один мужчина нравится, а с тысячами других даже рядом стоять неприятно. Любовь – это химия, иначе не объяснить. И еще физика. Ее тянуло к Вадиму невероятно. Как магнитом. Ее так безумно, неудержимо влекло к нему, что она испугалась. В голове опять закружилось: «Неправильно! Неправильно! Неправильно!»

В комнату наконец-то вошла Сашка и, уперев руки в бока, недовольно спросила:

– Чего такие кислые сидим?

Но Вадим ее, кажется, не слышал. Он встал, похлопал себя по карманам и сказал:

– Мне пора. Дел много. Не провожай, я сам найду выход.

Он вышел так стремительно, что Саша не успела отреагировать и, когда негромко хлопнула дверь, удивленно посмотрела на маму:

– Что у вас тут произошло, что он вскочил и сбежал?

– Да вроде ничего, пили чай, даже словом не обмолвились… может, действительно дел много?

Сашка пожала плечами:

– Ну и ладно! Пошли в «Европейский»? Как раз утро, самое подходящее время, народу быть не должно. Ты ведь хотела себе новое белье купить или передумала?

– Нет. Сейчас чашки в посудомойку поставлю и пойдем.

– А работу ты сегодня прогуляешь?

– Нет, после шопинга поеду. Еще и к Лере надо успеть…

До ТЦ «Европейский» им было рукой подать, и, если погода позволяла, они всегда ходили пешком, не спеша, болтая о всякой чепухе и наслаждаясь видами Москвы.

Александра была высокого роста, фигуристая и очень стройная. Она любила носить каблуки и смотреть на низеньких парней снисходительно сверху вниз. Она умела строить глазки, а глазки, надо заметить, у нее были потрясающей красоты. Глубокий синий цвет с серым отливом на контрасте с темными волосами казался еще красивей. Все при знакомстве с ней замечали только ее глаза, и было очень мало таких, кто не хотел бы в них утонуть. На Снежану она была совершенно не похожа, и наверняка можно было бы подумать, что девочку подменили в роддоме, если бы она не была точной копией своего отца. И рост, и цвет глаз и волос, и даже улыбку она унаследовала от него.

Саша не умолкала всю дорогу, все рассказывала и рассказывала про Вадима, и как она счастлива, что наконец-то нашла свою любовь.

– А как вы познакомились? – вдруг спросила ее мама.

– Банально, – недовольно фыркнула дочь, – даже обидно, что так простенько. Не знаю, что я буду своим детям рассказывать про наше знакомство. Я просто вышла из здания своего факультета с намерением перекусить. Помнишь тот «Урюк» возле метро «Университет», где мы с тобой пару раз встречались?

Снежана кивнула.

– Вот туда я и направлялась, цокая каблуками. Перешла Ломоносовский проспект, как передо мной остановилась крутая тачка, и мужской бархатный баритон спросил, не нужен ли моей маме зять.

Снежана не сдержалась и хихикнула.

– Да, да, такая пошлость! Где он только набрался ее? Я его, конечно же, сразу отшила, хотя бэха его мне понравилась. Знаешь, такая, со вкусом, цвет темный металлик, матовая, вся навороченная, да и Вадим симпатичный, согласись. Но подъезжать не умеет, это факт. Я зашла в ресторан, он посигналил и уехал. Я думала, что навсегда, но нет, он оставил машину на парковке возле шопинг-центра и вернулся в «Урюк».

Саша остановилась у входа в «Европейский».

– Так, ладно, хватит болтать, давай быстренько закупимся, а потом перекусим, а то я уже голодная. Давай сначала в «Массимо Дутти»? Купим тебе белый пиджак, шелковый топик и черную юбку.

Снежана вспыхнула:

– Мне? Чтобы ты сразу это все надела и пошла гулять?

– Не жадничай! Мы еще ничего не купили, а ты уже вредничаешь. Заметила, какой ты стала? Старость, наверное, да?

Мама толкнула дочь локтем в бок, чтобы та перестала говорить ерунду, и обе засмеялись.

Они поднялись на эскалаторе на второй этаж, зашли в любимый магазин, а когда вышли, их ждал сюрприз: Альберт с женой стояли у входа и очень громко выясняли отношения. Увидев Снежану с дочкой, они замолчали, Альберт как будто чего-то испугался и опустил плечи, а его жена, наоборот, выпрямилась и, бросив презрительный взгляд на женщин, сквозь зубы спросила:

– Решили закупиться на распродаже?

Александра не растерялась:

– А вы, Альбина Николаевна, со скидкой купили эти три пакета с одеждой?

– Ну, мы люди скромные, на Арбате не живем, а вы и в Европе можете одеваться.

– А мы и закупаемся там, правда, мам? – подмигнула Снежане дочь. – А сюда пришли за нижним бельем. У нас намечаются жаркие, очень неспокойные ночки, вот и решили прикупить новые чулочки и стринги.

Снежана от таких слов покраснела, растерялась, но дочь взяла ее под руку и потянула в сторону магазина нижнего белья, на ходу бросив ошарашенному отцу и его жене:

– Была очень рада тебя видеть, Альбертик!

Дочь всегда называла его по имени, ни разу не назвала отцом. Он злился, просил Снежану поговорить с дочкой. Она говорила, да только толку не было никакого.

– Какой он мне отец? Тебя бросил, сбежал, потом женился на другой тетке, появлялся раз в три года, даже с днем рождения меня поздравлял через раз. Нет, мам, он Альбертик, а не папа.

Лера поддерживала Сашу:

– Правильно. Звание отца еще заслужить надо. Что он для нее сделал? И я спрашиваю не о материальных заслугах, а о простом внимании. Не любит он ее, и это видно.

– Да мне кажется, он Сашку просто боится… – защищала Альберта Снежана.

– Боится он свою жену. А на Сашку ему просто плевать. Есть она, нет ее – все равно.

Снежана увидела Альберта первый раз в третьем классе. И в эту же секунду влюбилась в него. Первый и последний раз в своей жизни. Что она только не делала, как ни пыталась выбросить из головы этого темноволосого мальчишку, но так и не смогла.

В старших классах Альберт уже заметил ее заинтересованность и поначалу игнорировал девушку. Но в выпускных классах начал пользоваться ее влюбленностью: списывал домашнее задание, просил помочь ему с уборкой класса после уроков и всегда убегал, оставляя Снежану наедине со шваброй и слезами обиды.

Впрочем, Альберта любили почти все девочки из класса. Он не задавался, даже наоборот, иногда позволял влюбленной девчонке посидеть с ним в парке или сходить в кино. Снежане не доставалось даже таких крох, она очень горевала и рыдала на груди у подруги. Валерия постоянно твердила ей, что он, Альберт, недостоин ее, что она обязательно встретит свою настоящую любовь и обязательно будет счастлива.

Снежана вытирала слезы, кивала подруге, что верит, что все будет обязательно так, клялась, что уже забыла Альберта, но, как только слезы высыхали, она опять принималась за свое – любить и ждать взаимности.

К выпускному готовились основательно, ведь это праздник, которого ждут и сами дети, и их родители. Уже с сентября девочки начинают обдумывать наряды, прически, обсуждать детали. Ближе к маю ситуация накаляется, и других разговоров среди выпускниц просто не остается.

Снежана ждала этого дня, как чуда. Почему-то ей казалось, что он будет особенным. Возможно, Лера внушила ей эти мысли:

– У меня выпускного не было, а у тебя будет! И я все сделаю для того, чтобы ты была самой красивой там!

Она так заразила этой идеей Снежану, что и та поверила – это будет какой-то решающий день, когда все увидят, как красива Снежана, и поймут, как они ошибались на ее счет.

Валерия искала «самое красивое платье на свете» полгода. Снежана ждала ее из Китая, но Лера раз за разом твердила, что ничего достойного она для нее не нашла. За два месяца до выпускного Валерия привезла чудесную набивную ткань: на бежевом фоне мелкие темно-коричневые цветочки.

– Я долго думала, какого цвета должно быть твое платье. Но когда увидела этот отрез на стойке, сразу поняла: это он. Посмотри! – Она приложила его к Снежане. – Идеально к твоим темным глазам!

Платье пошили за месяц, и оно действительно было прекрасным и идеально сидело на уже сформировавшейся фигуре Снежаны.

Ее белые волосы в парикмахерской привели в порядок, соорудив аккуратную прическу, а туфельки шоколадного цвета дополняли прекрасный образ. На шею Валерия надела ей колье.

– Единственное, что от Колена осталось. Не смогла продать, так жалко было. Посмотри, какая красота! Теперь оно твое.

Короткое жемчужное колье выглядело невероятно изящно. Снежана коснулась его тонкими пальцами и ощутила прилив счастья.

Девушка впервые почувствовала себя красавицей!

Официальная часть прошла торжественно и чинно, Снежана получила свой аттестат с отличием, завуч по воспитательной работе почему-то из всех выпускников выделила только ее, назвав «одаренной и талантливой», и пожелала удачи.

Во второй части, когда выпускники благодарили учителей, Снежана не участвовала. Для этого выступления нужно было оставаться после уроков, репетировать, заучивать стихи. У девушки просто не было времени на это: как только звенел звонок, она бежала сначала к бабушке, проверяла, как она, а потом на метро в Лужники, помогать Лере. Но нет, она совсем не жалела об этом.

Третья часть проходила в ресторане. Под звуки полонеза все выпускники выстроились у входа, затем зазвучал вальс, и красивые пары закружились в танце. Снежану пригласил Матвей, единственный парень, который никогда не обижал ее. Сегодня он улыбался ей больше, чем обычно, и даже спросил:

– Ты пойдешь после фуршета гулять по ночной Москве?

Снежана пожала плечами.

– Пойдем! Будет интересно! – предложил он и закружил ее в танце.

Наконец-то в тот день все одноклассники заметили, как Снежана красива, и, самое главное, Альберт не смог устоять и подошел к ней. Взяв за руку, он спросил:

– Ты когда-нибудь встречала рассвет?

Снежана хотела ответить, что много-много раз, когда просыпалась в четыре утра и ехала на работу в Лужники, но ему она солгала:

– Нет. Никогда.

– Пошли, я покажу его тебе.

Как долго ждала Снежана этого момента! Как хотела впитать в себя каждую минуту, каждую секунду их встречи! Как хотела запомнить каждую деталь – его глаза, его слова, его запах! Но не смогла запомнить ничего: от безумного счастья, свалившегося на ее плечи, она закрыла глаза и боялась дышать, боялась сделать лишнее движение. Ее душа летала где-то очень высоко, смотрела, как они сливались вместе в одно целое, и рыдала от счастья.

Бабушке она ничего не сказала. Просто пришла утром домой, мечтая завалиться спать, но баба Глаша не дала – нагрузила домашними делами, которые не дали внучке скучать, хотя она, конечно же, в этот день все делала с дурацкой улыбкой на лице. Валерия сразу догадалась, что произошло что-то важное, но в душу не лезла, ждала, чтобы Снежана сама ей все рассказала. И та, конечно же, рассказала. Пришла к Валерии, обняла ее и выдала всю историю про рассвет.

– Я так счастлива! Так счастлива! – твердила глупая девушка.

Через неделю, когда стало ясно, что между Снежаной и Альбертом, кроме одного рассвета, больше ничего не будет, девушка закрылась у себя в комнате и отказывалась выходить. На все просьбы и приказы бабы Глаши она не реагировала. Лере пришлось выломать дверь и провести два дня и две ночи с подругой. Она сидела у нее на постели, уговаривала выпить чаю, съесть бутерброд, забыть об «этом уроде».

Когда уговоры и разговоры по душам не помогли, Валерия стала угрожать подруге психушкой.

Но и это не помогло. Душу Снежаны как будто отключили от жизни. Счастье, если это можно было назвать счастьем, пришло через месяц, когда Снежана поняла, что беременна.

Когда идет снег – не холодно; холодно – когда он тает

1997 год

Альберт пришел в новую школу в пятом классе и на Снежану обратил внимание сразу. Еще бы, такое пугало не заметить: белые, как перья из подушки, торчащие в разные стороны волосы и черные как уголь глаза, которыми она смотрела на него как завороженная.

Альберт был очень красивым мальчиком: темные кудри, синие, с фиолетовым переливом глаза, ямочки на щечках, высокий и очень спортивный. Он никогда не опускался до оскорблений, но, когда Снежану обзывали, смеялся.

Ну а как не засмеяться? Одноклассники были очень изобретательны: «Альбинос», «Белый кочан» или «Белокочанная капуста», «Атомная война», «Взрыв на макаронной фабрике», самым нежным и необидным было «Облако».

Альберт заметил ее заинтересованность сразу, только отвечать не собирался. В него были влюблены все девочки класса, да и еще из параллельных двух. А на выпускном, приглядевшись к Снежане, он увидел, что она затмила всех. Девушка в тот вечер была невероятно хороша: хрупкая, такая нежная в этом светло-бежевом платье! И прическа у нее была замечательная, и макияж, и эта тонкая шея…

Только вот не поймет его никто, если он подойдет к ней. Она в классе считалась изгоем, и поменять это он был не в силах.

Альберт отвел взгляд и посмотрел на друзей:

– Тошно-то как!

– Согласен, – кивнул Витя Старцев.

– Может, сбежим?

– Давайте хотя бы вон в ту беседку. – Альберт указал пальцем на маленький деревянный домик на набережной.

Прихватив с собой бутылку шампанского, трое парней направились к реке.

– Я вот тут подумал… – начал Альберт свою речь. – Сколько у нас девственниц в классе осталось?

Парни засмеялись.

– Немного. Верка Бронзаева, Настя Лепехина да Ирка Лебедева, – ответил Витя.

– Настя – девственница? Да не гони! Она два года назад с тем громилой из команды по регби замутила. Думаешь, он ее не чпокнул? Три месяца с ним встречалась…

– Ну тогда только две: Верка и Ирка.

– Три, – возразил Альберт. – Снежану забыли.

Сашка Матвеев рассмеялся:

– Снежана по жизни будет девственницей, кто на такую позарится?

– Не гони, – Витька Старцев его перебил, – если ее причесать, как сегодня, то очень даже можно приласкать и поиграть.

– Да я вот и думаю. Непорядок. Школу окончили, у нас на попечении было столько девушек, а трех, выходит, мы пропустили, и их вместо нас кто-то другой оприходует?

– Я могу Иркой заняться, – подмигнул Сашка, – прямо сейчас. В этом малиновом платье она ох как хороша!

Чтобы Витька не перехватил инициативу, Альберт быстро предложил:

– А я займусь «Атомной войной».

Сашка хихикнул:

– Бедняга! Там такая радиация, даже на километр страшно подойти.

Альберт заметил, как Витька расстроился и немного напрягся, поэтому опять сработал на опережение:

– А тебе Верка, если ты не зассышь, конечно. Только вот давайте договоримся, что в доказательство мы встречаемся завтра с их трусиками в кармане. По рукам?

Витька вздохнул, скривился. Да, Верка Бронзаева была не только страшненькой, а еще и глупой до невозможности.

Альберт протянул руку Сашке, тот положил свою ладонь сверху, и Витьке не оставалось ничего, кроме как положить свою лапищу на руки друзей.

– Встречаемся завтра в пять на нашем месте! – сказал Сашка.

Парни кивнули и направились к ресторану.

Альберт зашел в зал и заметил, что Снежана сидит на стуле и печально наблюдает, как танцуют уже бывшие одноклассники.

Он поймал ее взгляд, направился к ней… Пара ничего не значащих слов, он протянул девушке руку.

Она моментально вскочила и пошла за ним.

Они шли по ночной Москве, он рассказывал ей, что всегда мечтал стать летчиком, но родители категорически против этого, и поэтому он будет поступать в МГИМО.

– Этот вуз имеет очень высокий рейтинг в мире, а по его окончании даже самый слабый студент в совершенстве владеет как минимум одним иностранным языком. Но я туда иду, чтобы изучить международное и европейское право.

– А как же мечта стать летчиком? Навсегда откажешься?

– Ну а что я могу сделать? Маму до инфаркта доводить не хочется… – Альберт вздохнул. – А ты куда будешь поступать?

– Я в МГУ подаю документы.

– Ну, ты умная, ты пройдешь. Да еще и аттестат с золотой медалью!

Он держал ее за руку и думал, куда повести. В кармане у него было немного денег, но гостиницу на них не снимешь. Попросить денег у Снежаны? Нет, он не мог себе этого позволить, да и не похоже, что у нее водились деньги: все знали, что живут они с больной бабушкой очень бедно.

– Смотри, какая ива у воды. Давай присядем? Обожаю смотреть на воду, а ты? – предложил Альберт.

Снежана только кивнула, а он хмыкнул: и так было понятно, что она пошла бы за ним куда угодно послушным теленочком.

Альберт постелил на траву свой пиджак и усадил Снежану на него. Сам присел рядом.

– Ты сегодня необыкновенно красивая. – Он поправил ей выбившийся из прически локон и повалил на землю.

Она распахнула глаза-угольки, и он утонул в этом бездонном омуте, этом беззвездном небе. Когда он прикоснулся своими губами к ее губам, они были твердые и нежные одновременно. Она закрыла глаза и замерла, когда он просунул руку ей под платье, но не остановила его, а даже прижалась к его телу еще крепче. Альберт чуть приподнялся и оказался между ее ног. Одной рукой он стянул с нее трусики, запихал их в свой карман, а другой задрал подол платья и снова навалился на нее, уже всем телом. Он вошел в нее резко, даже немного грубо, как будто куда-то торопился или боялся, что она сбежит. Но постепенно погружаясь в нее, стал более нежным, толчки хоть и были резкие, но осторожные, бережные. Снежана под ним глубоко и медленно дышала, только он не понял, от боли или от возбуждения. В самом конце он совсем ослабил напор, замедлил движения и застонал в муке невероятного желания, которое захлестнуло его, и он наполнил ее собой.

Они безмолвно лежали на траве – его пиджак валялся где-то в стороне, – и оба боялись нарушить тишину. Что ей сказать? Что обещать? Хотел бы он повторить эту ночь?

В глазах Снежаны читалась растерянность.

Наконец Альберт поднял ее с земли, отряхнул свой пиджак, набросил его Снежане на плечи и, взяв за руку, повел к ее дому.

У подъезда ничего не обещал, просто открыл дверь и нежно поцеловал в щеку.

На следующий день, ровно в пять, он сидел за столиком в кафешке напротив ДК «Салют». Сашка с Витей чуть опоздали, но пришли вместе, поискали глазами друга, и, когда увидели довольного Альберта, покручивающего на пальце бежевые трусики, все трое рассмеялись.