Текст книги "Заколдованное озеро"

Глава III
Новый знакомый

Точный адрес приюта знать и вправду было не обязательно: разнобойный лай доносился издалека.

На окружённой забором не очень большой территории одни собаки находились в вольерах, другие просто бегали под открытым небом.

Лёшка нашла щёлку в заборе, заглянула и огорчилась:

– Им тут плохо. Смотри, какие они худые! Наверное, их плохо кормят.

– А ты думала, для них тут рай? – фыркнул Ромка. – Почти все приюты такие.

– Ну да, я знаю, но надеялась на лучшее. Эй, кто-нибудь, подойдите сюда, пожалуйста!

К воротам подошёл человек средних лет с усталым лицом.

– Что вы хотели?

– Мы хотим увидеть начальника приюта.

– Я вас слушаю.

Лёшка выдавила из себя приветливую улыбку и быстро проговорила:

– Здравствуйте. Нам наша собака нужна, Альма, её сюда на днях привезли соседи и деньги за неё вам отдали, но мы не из-за денег, не думайте, пусть они у вас остаются, просто её сюда по ошибке сдали

Мужчина недоумённо на неё посмотрел:

– Никто нам ничего не платил, и не знаю я никакой вашей Альмы.

Лёшка, опешив, посмотрела на брата.

– Но как же так?! – удивлённо воскликнул он. – Может, её не вы принимали? Она такая большая, жёлтая, и уши висят.

Начальник задумался.

– Большая жёлтая, говоришь? Поступила недавно? Да вы входите, не бойтесь, собаки вас не укусят.

– Мы собак не боимся, – сказала Лёшка и пошла по двору, озираясь по сторонам.

Мужчина подвёл их к небольшой деревянной постройке, возле которой на голой земле лежала исхудавшая жёлтая псина.

– Не эта?

– Альма, – негромко сказала Лёшка. – Альмочка, это ты? Ты меня узнаёшь?

Собака подняла морду и слабо вильнула хвостом.

– Альма – не Альма? – засомневалась Лёшка,

– Альма, иди сюда, – присев на корточки чуть поодаль, позвал псину Ромка.

Собака тотчас встала и подошла к нему. Конечно же, это была Альма. Но очень худая, с тусклой шерстью, висевшей на ней клоками. Даже в прошлом году, только-только поселившись у Серафимы Ивановны после бродячей жизни, она на вид была лучше.

– Что с ней? – повернувшись к мужчине, гневно вскричала Лёшка.

– Не подумайте, что мы её не кормили, – ответил он. – Еды у нас немного, но есть всегда, однако она от неё отказывается. И никто её к нам не привозил и денег на неё не давал. Мы нашли её возле приюта, она была привязана к изгороди.

– Значит, деньги они присвоили и нас обманули, – гладя собаку, вздохнула Лёшка.

– Зато сюда привезли, а не забросили куда-нибудь в лес. Таких случаев ведь полно, – заметил Ромка.

– Да, извергов на свете немало, – подтвердил мужчина. – Мы и создали этот приют затем, чтобы желающие избавиться от собак привозили их к нам, а не оставляли невесть где на верную смерть.

– Но и у вас здесь не сахар. Зима вот-вот наступит, и они тут замёрзнут, – Лёшка указала на немногочисленные вольеры с тонкими стенками и на собак во дворе без всякой крыши над головой.

Но хозяин приюта покачал головой:

– Всё далеко не так плохо. Мы создали фонд помощи бездомным животным, и многие горожане перечисляют нам деньги. К тому же у нас появились спонсоры, и они в самое ближайшее время подвезут нам дополнительные вольеры и утеплят имеющиеся. А самое главное – у наших подопечных скоро будет новый, современный приют.

– Ух ты! – изумился Ромка. – Как же вам удалось такое? Ведь многие приюты бедствуют, и на них мало кто обращает внимания.

– А вот на нас обратили. Нашлись хорошие люди. – Люда, подойди сюда, пожалуйста!

Мужчина обратился к девушке, которая шла по двору с мешком корма в руках, а за ней бежали собаки. Когда девушка подошла, он зачерпнул из её мешка немного коричневых гранул и, присев на корточки, подсунул их Альме под самый нос. Она отвернулась.

– Вот видите? Не ест.

– Ничего страшного, до дома дотерпит, недолго осталось, – махнул рукой Ромка.

Кучка корма незамеченной не осталась. К ней тотчас же подкатился маленький лопоухий щенок со светло-коричневой шёрсткой и белым пятнышком на груди. Виляя хвостиком, он плутовато оглянулся и мигом всё проглотил. Хозяин приюта его погладил.

– Вот тоже подобный случай. Не так давно подбросили нам собаку, а она на другой день принесла щенков. Их у неё шесть, пятеро от неё не отходят, а этот шустрый, самостоятельный, быстрее всех подрос и уже сам себе пропитание ищет.

Управившись с кормом, щенок сел, смешно подвернув под себя заднюю лапку, чем привёл в умиление не только Лёшку, но даже Ромку. И как его было не сфотографировать!

Ромка достал из сумки фотоаппарат и принялся щёлкать и так, и эдак сообразительного щенка. А Лёшка спросила:

– Альмины поводок и ошейник у вас сохранились?

– Конечно, – ответил хозяин приюта и крикнул: – Данила! Ты где там? Иди сюда.

Откуда ни возьмись, к ним подошёл высокий подросток с ведром и шваброй в руках.

– Чего? – спросил он, явно стесняясь своего затрапезного вида.

«Ромкин ровесник, – прикинула Лёшка. – А какой симпатичный! Жаль, что Катя его не видит, он бы ей точно понравился».

– Данила, эту псину, к счастью, забрать хотят. Вспомни, где лежат её поводок и ошейник и, пожалуйста, принеси, – попросил начальник и, когда тот отошёл, пояснил: – Это мой сын, иногда помогает мне.

– Хороший у вас сын, – заметил Ромка.

– Не жалуюсь, – ответил мужчина и, завидев у ворот группу женщин, поднялся и направился к ним.

А его сын вскоре принёс поводок с ошейником и пристально, изучающее посмотрел на Лёшку.

– Слушай, мне кажется, я тебя где-то видел. Лицо очень знакомое.

Лёшку его взгляд смутил, она пожала плечами, а Ромка с радостью объявил:

– Ты её в инете с вороной видел. Кстати, это я так прикольно её заснял. Если б не я, она бы сроду столько лайков не получила.

– Правда? – Данила с ещё большим интересом оглядел Лёшку. Она зарделась.

– Эй, ты на неё зря не пялься, мы здесь ненадолго, и она уже занята. Но у нас ещё Катька есть. Она местная, симпатичная, нравится всем и тебе понравится тоже.

– Ты что несёшь?! – возмутилась Лёшка

– А что я не так сказал?

Ромка отошёл и, стараясь не замечать её гневных взглядов, навёл фотоаппарат на голубоглазого хаски. Затем на беспородного огромного, но доброго пса.

– Ты любишь фотографировать? – спросил у него Данила.

– Ну.

– А учился этому где?

– Нигде. А зачем? Я и так умею.

– И зря. В этом деле есть такие нюансы, о которых я и понятия не имел, пока не пошёл на курсы. Кое-какими знаниями могу с тобой поделиться. Например, как работать с естественным светом, как придать объём фотографии и так далее. Хочешь?

– Хочу. Буду рад. Кстати, я Рома, а она – моя сестра Оля. Но все зовут её Лёшкой.

– А я – Данила.

– Это мы уже поняли. И знаем, что ты здесь отцу помогаешь.

– Что поделать, тружусь, если просят, – новый знакомый потряс ведром. – Отцу приходится трудно, работников не хватает и денег тоже, волонтёры приходят, помогают, но не всегда. Двор у нас маленький, соседи жалуются на лай, что, впрочем, вполне понятно. Им бы только эту зиму здесь пережить, а потом переедут на новое место и никому не будут мешать.

– И это мы уже знаем. Альмочка, вставай, пойдём, – надев на собаку ошейник, сказала Лёшка.

Альма неожиданно бодро вскочила и быстро пошла вперёд.

– Подождите меня, – попросил Данила, – я с вами поеду.

Он скрылся в неказистой пристройке, брат и сестра решили подождать его за воротами, а шустрый смешной щенок побежал за ними. Наверное, понадеялся, что его, как и Альму, они заберут с собой.

– Прости, маленький, – наклонившись над ним, виновато сказала Лёшка, – но нам некуда тебя взять.

Щенок остановился, будто всё понял, и очень грустно на неё посмотрел. Ромка снова его сфотографировал и показал ей снимок.

– Смотри, как трогательно получился.

Она вздохнула.

– А глаза какие печальные! В них все его щенячьи горести отразились. Как жалко оставлять его здесь!

– А что делать? – резонно возразил Ромка. – Но ты ведь слышала, что скоро будет новый приют, и гораздо лучше. А может, его, такого шустрого и красивого, ещё раньше кто-нибудь заберёт себе. Я это фото выставлю в интернете, так быстрей будет.

Через несколько минут из невзрачного домика вышел хорошо одетый Данила.

– Вам куда? – осведомился он.

– В центр, – ответила Лёшка.

– Значит, нам по пути.

Подошедшая маршрутка, к счастью, оказалась неполной, сидячих мест было много. Водитель покосился на Альму, но ничего не сказал. Ребята за неё заплатили и сели сзади. Разговор зашёл о новом приюте.

– Собакам повезло: его построят за городом, у заповедной зоны, там, где дачникам селиться запрещено и нет никаких построек, зато проходит линия электропередачи, то есть светом нас обеспечат, – сказал Данила. – А рядом – совершенно уникальное озеро с прозрачной водой, и утки плавают. Я там был, видел сам.

– Утки на озере – это здорово, – тут же заинтересовался Ромка. – Один фотограф с ними целый альбом составил, смотришь – не оторвёшься. А туда долго из центра ехать?

– Не очень. Примерно час, на двух маршрутках, и потом ещё километра два нужно пройти пешком.

– А давай туда съездим, ты покажешь нам своё озеро, я сфотографирую уток, природу. Погода классная, будто лето вернулось, самое время для интересных поездок. Ты, Лёшка, как?

Лёшка всю дорогу исподволь рассматривала Данилу. Высокие скулы, тёмные волосы, длинные ресницы, голубые глаза. Маленькая чёрточка, пересекающая нижнюю губу, усиливала его привлекательность. Видно, что себе цену знает и, конечно, отбоя нет от девчонок. Кате он должен понравиться. Впрочем, у неё уже есть Макс, и он, по её рассказам, тоже хорош собой.

Почувствовав на себе Лёшкин взгляд, Данила ей улыбнулся, но чисто дружески: то ли Ромкины слова его убедили, то ли она была не в его вкусе. И то и другое её устраивало.

Лёшка перевела на брата глаза и пожала плечами:

– Не знаю, как Катя. Если она захочет и сможет…

Ромка усмехнулся:

– Уверен, что и захочет, и сможет. Давай, Данила, мы тебе вечером позвоним и договоримся на завтра. А сегодня нам надо собрать в дорогу хозяйку этой собаки – он погладил притихшую в углу Альму – они сегодня переезжают в Москву.

Глава IV
Коварная зинаида

Ромка завёл Альму в дом, и она с такой силой рванулась к бабушке Симе, что, удерживая её, он чуть не свалился с ног.

– Альмочка моя, Альмочка, – обнимая её, повторяла старушка и плакала, а собака слизывала слёзы с её морщинистых щёк.

Тем временем Лёшка наложила полную миску еды, поставила её в угол, и после бурного изъявления чувств Альма принялась жадно есть.

– Наголодалась там, – сказал Ромка. – Пусть теперь отъедается, спит, а нам надо приниматься за дело.

Необходимых для дальнейшей жизни вещей у Серафимы Ивановны, к счастью, оказалось совсем немного. К тому же укладывать их Ромке и Лёшке вскоре стала помогать приехавшая из театра Катька. В сумки и чемоданы друзья уложили одежду, обувь, письма, лекарства и всякие безделушки, сняли со стены выцветшие, пожелтевшие фотографии.

– Их обновить нужно, пока не поздно, Андрей вам в этом поможет. А если что-нибудь забудем, то привезём, – сказала Лёшка, глядя, как бабушка Сима с горечью смотрит на опустевшие стены, на старую утварь, оставленную на кухне, свою бедную обстановку, довоенную кровать с медными шишечками на грядушках…

– Новая жизнь – новый прекрасный быт, – поймав её взгляд, провозгласил Ромка, кидая в выросшую на полу кучу хлама старую дырявую кофту.

А уснувшая было Альма вдруг встала и заворчала. В следующий момент за дверью послышались шаги и скрежет в замке. Бабушка Сима, однако, нисколечко не встревожилась.

– Это Зина, соседка, – спокойно пояснила она, – у неё ключ, она сама отпирает.

– Открыто! – крикнула Лёшка.

Зинаида Васильевна вошла не одна, а с какой-то высокой и статной женщиной. Не обращая внимания на ребят, из большой сумки незнакомка достала красную папку-конверт, извлекла из неё несколько бумаг и положила их на стол перед бабушкой Симой.

– Прочтите и подпишите.

Ромка бросил в кучу ещё одну дырявую кофту и подскочил к столу.

– А вы кто? И что это за бумаги?

– Я – нотариус. Пришла заверять завещание, – пояснила женщина.

Ромка перевёл взгляд на бабушку Симу.

– Какое ещё завещание?

Старушка виновато потупилась.

– Моё завещание. На дом. Я Зине пообещала, что после моей смерти он достанется ей. Она за мной хорошо ухаживала, все для меня делала и заслужила его. Вот мы и пригласили нотариуса.

– Как это? – вскричала Лёшка. – Никому ничего не сказав, не посоветовавшись с Дарьей Кирилловной?

– У нас договорённость была такая, – почему-то задержав пристальный взгляд на Катьке, сказала Зинаида Васильевна и подала бабушке Симе ручку, предварительно сняв с неё колпачок.

А собака заворчала опять, на сей раз грознее и громче.

– Кто там ещё? – проворчал недовольно Ромка.

Все обернулись к двери, она раскрылась, и в комнату стремительным шагом вошёл Андрей.

– Андрюша! – отбросив ручку, старушка неожиданно резво встала и засеменила к нему.

– Я самый. – Он её обнял и огляделся: – Здравствуйте. Как вас тут много! А что происходит?

– Андрюша, ты очень вовремя! – воскликнула Лёшка, а Катька указала на Зинаиду Васильевну и заявила без церемоний:

– Вот ей бабушка Сима хочет оставить дом.

Женщина, не смутившись, вскинула голову.

– Да! Она мне свой дом действительно обещала, потому что я ей помогала от всей души, тратила на неё всё своё свободное время, к тому же была уверена, что своим родственникам она не нужна.

– А выяснилось, что очень даже нужна. Её в Москву забирают. Прямо сегодня.

Андрей достал из кармана бумажник и протянул Зинаиде Васильевне несколько крупных купюр.

– Надеюсь, этого вам за вашу заботу хватит?

Немного помедлив, Зинаида Васильевна взяла деньги. Андрей отдал ещё одну купюру нотариусу.

– Это за вызов. И теперь нас оставьте, пожалуйста.

– И ключ верните, – добавил Ромка.

Зинаида Васильевна выложила на стол ключи и сказала с большой обидой:

– Я, честное слово, только добра хотела.

– Ага, добра, – проворчал Ромка. – Знаем мы ваше добро. Следовало бы ещё у вашего сына денежки отобрать.

Она удивилась:

– Что? Какие денежки?

– А те, что бабушка Сима вам давала на Альму. Ваш сын её в приют не привёл, за оградой оставил, а деньги себе присвоил, – со злостью сказала Лёшка. – Хорошо, что всё обошлось: собаку заметили и забрали.

– Да ладно, Лёшка, оставь, пусть это теперь на их совести будет. – Ромка махнул рукой и вернулся к вещам.

Зинаида Васильевна ничего не ответила, а нотариус забрала бумаги, и они удалились.

– А с домом моим теперь что будет? – заволновалась бабушка Сима

– С домиком вашим я сам разберусь. Приеду сюда опять и попытаюсь его продать: деньги вам ещё пригодятся. Мы с бабушкой на ноги вас поставим, и вы ещё в своё удовольствие поживёте, – убеждённо сказал Андрей.

– Где-то я её видела, эту Зинаиду Васильевну, – глядя в окно на уходящих женщин, озабоченно проговорила Катька. – А вы заметили, как она на меня смотрела? Будто тоже меня откуда-то знает.

– Наверное, ты здесь, в этом районе, её и видела, – спокойно сказала Лёшка и принялась за дело.

Вскоре багаж был собран. Андрей подхватил чемоданы, ребята – пакеты и сумки и понесли к машине.

Бабушка Сима прошла несколько шагов по двору и остановилась в последний раз посмотреть на свой маленький домик, в котором прошла вся её долгая одинокая жизнь. И он, осиротевший, грустно провожал её пустыми глазницами окон. Последние лучи уходящего солнца делали картину ещё печальней.

Так Ромка и сфотографировал и старушку, и домик.

– В альбом «Эпоха» пойдёт, – сказал он Лёшке, а она, бросив в багажник сумки, обняла старушку и повела к машине, говоря по дороге:

– Не грустите, не надо. Ведь с вами теперь будет не какая-то Зина, а родные, близкие люди, и Альма ваша тоже будет всегда при вас. Разве вам без неё хорошо было?

Старушка покачала головой, незаметно вытерла слёзы, ещё раз оглянулась и чуть-чуть прибавила шаг. Лёшка помогла ей удобно разместиться на заднем сиденье, собака без приглашения прыгнула следом.

Ромка быстро проглядел свои снимки, подхватил оставшиеся пакеты и, спеша с ними к багажнику, вдруг почувствовал на себе чей-то взгляд. Он обернулся, посмотрел по сторонам, тряхнул головой и решил, что ему показалось.

Пока автомобиль Андрея не скрылся из виду, бабушка Сима, обернувшись, смотрела через заднее стекло на оставленный домик и на друзей, и они махали ей дружно вслед. А когда прощание завершилось, Ромка посмотрел на часы и присвистнул.

– Ого! Вот и день прошёл!

– Зато мы сделали доброе дело и теперь, как ты хотел, абсолютно свободны, – радостно отметила Лёшка.

– Идёмте скорей домой, – попросила Катька. – Ко мне должен прийти мой друг.

– Макс? – уточнила Лёшка.

Катька кивнула.

– Он.

– Вот хорошо! Мне его увидеть не терпится.

Фотографий Макса в телефоне у Катьки не было, и Лёшка всю дорогу гадала, каков он, одобрит ли она выбор подруги? И Макс её нисколько не разочаровал. Новый Катькин друг, появившись, сказал: «Привет, я Макс», – улыбка открытая, прямо как у Гагарина. А с собой он принёс огромную пиццу и положил на стол.

– Подумал, что вы проголодаетесь за длинный день. Хотел ещё мороженое захватить, но вспомнил, что Катя ещё не выздоровела.

– Привет! Спасибо за пиццу! – дружелюбно воскликнул Ромка.

Было видно, что Катькин друг ему понравился тоже. А когда выяснил, что Макс также увлекается фотосъёмкой, то сразу нашёл с ним общий язык. А ещё он оказался отличным собеседником и внимательным слушателем, и этим окончательно пленил Ромку, которого мёдом не корми – только бы рассказать о своих геройствах.

Все сидели за столом, пили-ели и разговаривали. Только Лёшка порой отвлекалась от общих тем и с грустью вспоминала прошедший день, маленькую плачущую старушку, навсегда расстающуюся с местом, где прошла её жизнь.

– О чём думаешь? – подливая ей чай, тихо спросила Катька.

– О бабушке Симе. О том, как трудно покидать родной дом навсегда.

– Зато теперь она не одна будет жить. Слушай, а ты помнишь, какими злыми глазами на нас Зинаида смотрела? Особенно на меня. Так и уставилась. С чего бы вдруг? Я её боюсь.

Катьку краем уха услышал Ромка.

– Она злится, что из-за нас ей чужой домик не обломился. И на меня пялилась незаметно, когда я вещи грузил. Сначала я подумал, что мне показалось, но теперь понимаю, что это она была. Но что она может нам сделать? Мы с Лёшкой уедем, а ты тут вообще ни при чём.

– Что? – Макс озабоченно сдвинул брови. – О чём у вас речь? Какая ещё Зинаида?

Друзья рассказали ему о женщине, которая ухаживала за бабушкой Симой, чтобы заполучить её дом, но они помешали ей это сделать.

– Дорогу ей перешли, короче, а она на нас разозлилась и злобствует небось до сих пор, – подытожил Ромка.

– А ещё она попросила своего сына сдать Альму в собачий приют, а он её не сдал, а у ворот оставил. К счастью, её забрали, и мы за ней приехали вовремя, а то бы она погибла, – добавила Лёшка. – Да, забыла совсем! Мы там познакомились с сыном хозяина приюта, его Данилой зовут.

– А кстати, – вспомнил Ромка, – этот Данила рассказал нам о каком-то необыкновенном озере с утками и может нам его показать. Хотите увидеть уток?

У Катьки загорелись глаза.

– Ещё как! Я – за! Репетиции у нас завтра нет, режиссёр будет занят, к тому же погода тёплая. Так что посмотрим, что там за утки. Макс, ты поедешь с нами?

Она посмотрела на своего друга с уверенностью, что он обрадуется и кивнёт, но Макс неожиданно покачал головой:

– Нет. Завтра я не смогу.

– И что же ты будешь делать? У тебя ведь, как и у нас, каникулы, – удивился Ромка.

– Маме помочь обещал.

– С ремонтом? – спросила Лёшка

– Ну да, с ремонтом, – поспешно ответил Макс.

– Значит, без тебя едем, – сказал Ромка и тут же договорился с Данилой встретиться завтра утром.

Глава V
Чудесный день

Увидев опять Данилу, Лёшка стала сравнивать его с Максом. Скорей всего потому, что Катька смотрела на него во все глаза и где надо и не надо смеялась над Ромкиными остротами, чего отродясь не делала. С более яркой внешностью и тонкими чертами лица Данила был красивее Макса, и Лёшку это насторожило: уж не думает ли Катька переметнуться к нему? Сама бы она предпочла Макса, он серьёзней и совсем не рисуется. Как хорошо, что ей самой не надо никого выбирать.

Данила сказал им правду: озеро, к которому он их привёл, оказалось чудесным, даже лучше, чем они ожидали.

– Я тут сам всего второй раз, – сказал он и подвёл их к обрыву, за которым скрывалась круглая чаша воды, освещённая мягким солнцем.

Ветра не было, озёрную гладь, образуя круги, таранили утки. Золотые деревья зеркально отражались в воде, опадая, лениво кружились листья. Несмотря на позднюю осень, на пологом берегу, вдали, ещё зеленела осока.

Катька полной грудью вдохнула кисловатый душистый воздух:

– Как же здесь хорошо! А какие красивые утки, особенно селезни! Головы у них изумрудные, переливаются, будто в сказке! Спасибо тебе, Данила! Без тебя мы бы и знать не знали о такой красоте.

– Тут всё будто в сказке. И народу никого, и домов никаких, – подхватила восторги Лёшка.

– Один вон, видишь, стоит? – Ромка опустил фотоаппарат, которым безостановочно щёлкал, и указал рукой на маленький аккуратный домик, окружённый невысоким забором.

– Один не считается, – махнула она рукой и вдруг неподалёку, на склоне, заметила чем-то знакомые розовые кусты. Она спустилась по узкой тропинке ниже и глазам своим не поверила. Неужели багульник?

Лёшка поискала глазами Ромку или Данилу, но вместо них, чуть поодаль и выше, почти на краю обрыва, неожиданно увидела невысокую женщину средних лет, колдовавшую над мольбертом, и устремилась к ней.

– Здравствуйте. Скажите, пожалуйста, а это правда багульник? – Она указала на нежные цветы на сухих узловатых ветках. – Или я ошибаюсь? У меня дома, в Москве, такие цветы на окне стоят, только они светлее.

Художница опустила кисть и посмотрела вниз.

– Да, это багульник, ты не ошиблась.

– Но он же здесь не растёт! К нам в Москву он из Сибири приехал и распустился уже в тепле, а там, на природе, только весной цветёт!

Покачав головой, женщина улыбнулась:

– Багульник бывает разный, всевозможных оттенков, от сиреневого до белого. И ты права – у нас в Черноземье, как и в Московской области, он не растёт, и эти кусты не сами здесь появились: их посадил мой папа. Он учёным был, изучал биосферу, много трудов издал, по свету ездил. Он часто рассказывал мне про сопки, покрытые облаками нежных цветов багульника и о своём желании перенести его к нам. И как-то из Забайкалья привёз несколько веточек этого чудного растения, долго выбирал для них место, северное и не солнечное. Рука у него оказалась лёгкой, и они прижились. Причём если в тех далёких краях багульник, как ты сказала, зацветает только весной, то в наших – два раза в год, так как у нас теплее. Отца моего давно нет, и эти цветы хранят его память. Кстати, если букетик багульника поставить в комнате, то воздух в ней станет как в операционной, чистым-пречистым. А ещё считается, что цветение багульника по красоте подобно цветению сакуры в Японии.

– Я тоже так думаю! Вообще-то тут всё чудесно! И озеро необыкновенное, и утки, и лес. А простор какой!

Женщина кивнула.

– Согласна. А летом, чуть дальше, справа, появляется целое поле сплошных ромашек, мне по колено, а то и выше.

Лёшка поднялась на верх обрыва, посмотрела вдаль и представила себя по колено бредущей по прекрасному бело-жёлтому полю, а затем перевела глаза на почти законченную картину. В глаза бросились золотая листва и розовые цветы.

– Красиво, – отметил подоспевший к ним Ромка и, ища натуру, с которой писалась картина, завертел головой: – Это где?

– А вон там кусты, видишь? – указала вниз Лёшка. – Это самый настоящий багульник, как у меня на окне, только розовый.

– Ух ты! – восхитился Ромка и, пощёлкав кустарник сверху, начал спускаться вниз.

Но вдруг солнце куда-то делось, по воде побежала рябь, с деревьев посыпались листья. Вдруг поднявшийся ветер прогнал белые неспешные облака, заменив их быстрыми злыми тучами. От первых капель дождя озеро покрылось кругами и пузырями, и всё вокруг потемнело.

Не добравшись до цветов, Ромка спрятал фотоаппарат и присоединился к укрывшимся под деревом Даниле с Катькой. Художница поспешно собрала краски и кисти, сложила мольберт и подошла к ним.

– Погода поздней осенью особенно переменчива. Идёмте ко мне, переждёте дождь, мне думается, он продлится недолго. Вон, взгляните, небо вдали голубое.

– Я сегодня в интернете смотрел погоду, обещали всего лишь небольшие осадки, – согласился с ней Ромка.

– А далеко идти? – спросила Лёшка.

– Нет, рядом, – женщина указала на тот самый маленький, единственный в этой округе домик, который они приметили по дороге.

Идти до домика было всего ничего, но и за столь короткое время все изрядно вымокли и продрогли.

Женщина толкнула калитку, подошла к окну, пошарила рукой по подоконнику, извлекла откуда-то сбоку ключи и быстро открыла входную дверь.

– Не боитесь здесь оставлять? – не преминул спросить Ромка.

– Нет, об этом знают только свои, а я привыкла доверять людям. Кстати, меня Кирой зовут, и можно без отчества.

Представившись, друзья проследовали за хозяйкой, разделись в маленьких сенцах и прошли в комнату.

– Ой, как у вас хорошо! – осматриваясь, Катька пришла в восторг. – А мебель какая! Никогда такой не встречала.

Обстановка в доме и впрямь была необычной. Столом служил накрытый круглым стеклом большой круглый пень, а табуретами – пеньки поменьше, увенчанные плоскими яркими подушками. На подставке-пеньке в стеклянной изогнутой банке красовалась ветка багульника. У самодельного камина лежал и манил к себе пушистый красный ковёр. Стены сплошь украшали картины, в основном с изображением озера. А рядом с дверью почему-то стояли большие сумки.

– Вы всегда здесь живёте? – спросила Лёшка.

– Не всегда. Если зима суровая, то переезжаю в город, так как дорогу часто заносит снегом и по ней не проехать.

– А вам здесь одной не скучно?

– Нисколько. Я привязана к месту, к озеру, к дому, который построил папа, и лучшего мне не надо. Да вы садитесь, я вас буду чаем поить, – Кира указала на пеньки с цветными подушками и принялась разжигать камин. Всё она делала быстро и ловко.

Ветер и дождь рвались в окно, а в доме вскоре стало совсем тепло и ещё уютно. Густой, тёмный, терпко пахнущий чай понравился всем.

– Очень вкусно – немного отхлебнув, сказал Ромка. – Вы, наверное, сами собираете травы?

– Конечно. Я в них хорошо разбираюсь. А вода у меня родниковая, ещё и потому чай не такой, как в городе. Подождите немного, скоро обедать будем.

Кира вышла в сенцы, принесла большую миску картофеля, сноровисто обернула каждый клубень в фольгу и положила в электродуховку.

– Зачем так много? – спросила Лёшка.

– Ко мне подруги должны приехать, надо, чтобы хватило всем.

Ромка глянул в окно на дождь, просмотрел свои снимки озера и с досадой сказал:

– Жаль, что я ваш багульник сфотографировать не успел. И утки получились не совсем так, как я себе представлял.

– Так вы приехали уток снимать? А откуда вы узнали про озеро? – спросила Кира.

– От него, – Ромка указал на Данилу. – Ещё мы хотели увидеть место, где скоро будет выстроен новый собачий приют. Вы о нём знаете? Он вам не помешает?

– Знаю, – кивнула Кира. – Он будет дальше, так что собачий лай до меня доноситься почти не будет. Впрочем, собак я люблю и очень рада, что они сюда переселятся, поскольку тот приют никуда не годится.

Тут за окном послышался шум, остановился автомобиль, и к ним вошла молодая черноволосая женщина. Она сняла капюшон, стряхнула с плеч воду и обвела глазами компанию.

– Удивительная осень в этом году, то жарко, как летом, то сразу холодно. Рассчитывала погулять, полюбоваться озером, но теперь, наверное, не получится. Кто б мог подумать, что дождь пойдёт. Здравствуйте!

Все только собрались поприветствовать гостью, как вдруг Катька порывисто вскочила с пенька:

– Здравствуйте, Инга Сергеевна!

– Здравствуй… – произнесла женщина, подняв брови.

– Да Катя я! Катя! Неужели не помните? Мы в вашей редакции не раз встречались.

– А, Катюша! Вот теперь вспомнила. Как вы все здесь очутились?

– Они на озеро приехали, а тут дождь, вот я и пригласила их переждать его и погреться – пояснила Кира.

– В какой редакции? – шепнула подруге Лёшка.

– В той, где работал Стас, – ответила Катька. – Она про экологию много пишет, и не только в свою газету, но и в интернете размещает статьи. Я ещё её по телику видела.

– Здорово! Это очень важная тема, кого только она не волнует.

– А тебя больше всех. Ты же у нас будущий эколог, – улыбнулась Катька и, привлечённая новым автомобильным шумом, посмотрела в окно.

Из подъехавшего к дому чёрного внедорожника вышла светловолосая, модно одетая женщина постарше Инги Сергеевны, должно быть, ровесница Киры, и быстрым, уверенным шагом направилась к двери.

– Крутая тачка, – отметил Ромка.

– И тётка тоже, – сказала Катька.

Женщина вошла в дом, и тут с места вскочил Данила.

– Лариса Дмитриевна! Здравствуйте!

– Здравствуй, – она вгляделась в подростка. – А ты… Прости, что-то не припоминаю.

– Я Виктора Петровича сын, того, кто приютом руководит для собак. Когда вы к нам приезжали, он нас знакомил. А сегодня мы с друзьями сюда приехали посмотреть на то место, где будет новый приют. Очень хорошее место.

– Да, место просто великолепное, – с улыбкой кивнула женщина. – И воздух прекрасный, и к городу близко. А потому мы планируем в скором времени здесь ещё и детский санаторий построить. Всего два объекта с хорошими очистными сооружениями природе не повредят. И линия электропередачи очень кстати проходит рядом.

– А кто она? – тихонько спросил у Данилы Ромка.

– Из городской думы, наш главный спонсор, это с её помощью моему папе выделили здесь участок. Если бы не она, у него сроду бы ничего не вышло.

А Лариса Дмитриевна продолжала:

– Тут собирались коттеджный посёлок строить, но мы такого не допустили. И это было очень непросто.

– И представить себе не могу, если б такое случилось, – подойдя к окну, подхватила Кира. – Коттеджи эти тут всё б сгубили. Жалко, что дождь пошёл и вы не сможете оценить наше озеро, его осеннюю красоту.

– Ничего не поделать, но нам и тут хорошо. В другой раз приедем, когда погода наладится. До зимы ещё далеко, – посыпая солью печёную картошку, сказала Инга Сергеевна.

– И мы приедем! – воскликнул Ромка. – Сегодня нам времени не хватило всё как следует разглядеть, а очень хочется.

– Но Киру вы уже не увидите, насколько я знаю, она переезжает в город завтра, прямо с утра. Так ведь, Кира? – спросила Лариса Дмитриевна.

Художница указала на сумки, стоящие у порога.

– Да, вещи я уже собрала, осталась сущая мелочь.

– А почему так рано? В прошлом году ты здесь оставалась до сильных морозов и снега, а в этом году вообще можно будет не уезжать – обещали тёплую зиму, – удивилась Инга Сергеевна.