Текст книги "Анатомия зависти"

Церковно-славянское же крадо (близкое по своей этимологии со словом крес) означает, как мы уже говорили, костер, огонь, жертвенник. В современном языке семантика слова изменилась: украсть, украдкой. Что вполне понятно, поскольку огонь крадет, сгораемая вещь исчезает.

В славянской и индоевропейской культуре был особенно развит и популярен культ Утренней Зари, предшественницы (предвестницы) дневного света (рассвет). По древнеиндийской традиции, Утренняя Заря (богиня Ушас) – дочь неба. В славянском фольклоре Утренняя Заря называется Оком (окном) божьим. «Зори утрени от очей Господних» читаем в «Голубиной книге». Отсюда понятна однокоренная родственность слов заря – зори с лексическим гнездом: взор, зоркий, зрак, зреть, позор, зариться. Давайте вспомним выражение «позариться на чужое», то есть позавидовать чужому. Обратите внимание, что позор и зариться (завидовать) стоят рядом. Завидовать было позорным.

Когда-то, приступая к анализу исторических корней волшебных сказок, В. Я. Пропп писал: «…возможны случаи, когда первоначальная основа обряда настолько затемнена, что данный обряд требует специального изучения. Но это – дело уже не фольклориста, а этнографа. Фольклорист вправе, установив связь между сказкой и обрядом, в иных случаях отказаться от изучения еще и обряда – это завело бы его слишком далеко»[15]15
  Пропп В. Я. Исторические корни волшебной сказки. Л., 1946. С. 44.


[Закрыть]. Мысли В. Я. Проппа представляются актуальными. Каков бы ни был характер известных нам календарно-аграрных обрядов посвящения, в них сохранилось достаточно подробностей, заставляющих при осмыслении тех или иных действий к этим обрядам обращаться.

Представления о неограниченных возможностях космических сил, их влияние на человеческую жизнь всегда было ядром народного мировоззрения. Оно передавалось из поколения к поколению вместе с языком, вековыми традициями и тем самым, что мы называем русским духом.

§ 2. Зависть в обычаях, обрядах, пословицах, поговорках

Мы рассмотрим некоторые обряды, связанные с реагированием на завистливых людей и попыткой от них отгородиться[16]16
  Цит. по кн.: Русский народ, его обычаи, обряды, предания, суеверия и поэзия. Собр. М. Забылиным, М., 1880.


[Закрыть].

1. Заговор от лихого человека.

Иду я по чистому полю, навстречу мне семь бесов с полудухами, все злые, все черные, все нелюдимые. Идите вы, духи с полудухами, к лихим людям. Держите их на привязи, чтобы я от них был цел и невредим по пути и дороге, во дому и в лесу, в чужих и в родных, во земле и на воде, во обеде и на пиру, в свадьбе и на беде. Мой заговор долог, слова мои крепки, кто слово испровержет, ино быть во всем наиново, по худу, по добру, как во преди сказано[17]17
  Сказания русские народные Сахарова И. Т. 1. СПб.: Издание А. С. Суворина, 1841.


[Закрыть].

2. Молитва от злобы.

…Избави Господи раба(у) божьего (имя) от ненависти, злобы, не мирности, не любы.

3. Заговор от злобы.

Не велик я день родился, тыном железным я оградился, пошел я к своей родимой матушке, к родному батюшке и ко всему роду и племени, загневалась моя родимая родушка, ломали мои кости, щипали мое тело, топтали меня в ногах, пили мою кровь. Солнце мое ясное, звезды светлые, небо чистое, море тихое, поля желтые, все вы желтые, все вы стойте тихо и кротко, и смирно, так бы были тихи и смирны, и кротки моя родимая матушка, родимый батюшка, весь род и племень, во вся дни, во вся часа, в нощи и полунощи; как пчела поноску носит, так бы родимая матушка, родимый батюшка, весь род и племень плодили добрые словеса за меня родного раба (имя); как воск горит и тает от лица огня, так бы таяло и горело сердце у родных моих; как лебедь по лебедке тоскует, так бы мой род и племень весь тосковал по мне, своему родному рабу (имя); как студенец льет воду по вся дни, так бы текло сердце роду и племени у всех по мне, по рабу (имя), как дверь к косяку притворяется, так бы мои словеса к роду и племени притворялись, по вся дни, по вся часы, во дни и в ночи, в полдень и в полночь.

Вот что можно прочитать у В. Даля в его «Толковом словаре»: «Зависть – свойство того, кто завидует; досада по чужому добру или благу; завида, завидки; нежеланье добра другому, а одному лишь себе».

Далее приводятся пословицы и поговорки, читая которые не перестаешь восхищаться народной мудростью:

Зависть прежде нас родилась.

Лихоманка да зависть – Иродовы сестры.

Где счастье, там и зависть.

Завистью ничего не возьмешь.

В зависти нет корысти.

Злой плачет от зависти, добрый от радости (от жалости).

Лучше быть у других в зависти, нежели в кручине (в жалости).

Касьян на что ни взглянет, все вянет.

Николь благому помощнику два праздника в году, Касьяну завистливому один в четыре года[18]18
  Касьян (лат. cassus) – пустой, порожний, бесплодный.


[Закрыть].

Завистливое око видит широко (далеко).

Сытый волк смирнее завистливого человека.

Завистливый поп два века живет.

Хороша жена, да завистлива.

С доброго будет, а завистливому шиш.

Завистливый своих двух глаз не пожалеет.

Он завистлив врать: не уступит.

Привет за привет, и любовь за любовь; а завистливому – хрену да перцу, и то не с нашего стола.

А так представлена зависть в максимах и афоризмах:

Зависть накидывается на самые высокие достоинства и щадит одну только посредственность (Г. Левис).

Кто ведает лишь свои дела, мало находит пищи для зависти (Ф. Бэкон).

Зависть не знает выходных (Ф. Бэкон).

Зависть переходит в злобу, если нельзя переплюнуть другого (В. Георгиев).

Зависть полагает начало раздору среди людей (Демокрит).

Зависть терзает и сама терзается (Овидий).

Зависть, которая говорит и кричит, обычно бездейственна; бояться надо той зависти, которая безмолвствует (А. Ривароль).

Злословие – бессмертная дочь самолюбия и праздности (Вольтер).

Злословие и клевета не имели бы такой силы, если бы глупость не пролагала им пути (А. Дюма-отец).

И зависть движет прогрессом, если она – в рамках совести (Л. С. Сухоруков).

Из всех страстей зависть самая отвратительная. Под знаменем зависти шествуют ненависть, предательство и интриги (Гельвеций).

Иные пресные люди только о том и думают, как бы кому насолить (В. Борисов).

Как ржавчина съедает железо, так завистников – их собственный нрав (Антисфен).

Клевета душе наносит такие раны, что их не залечить ничем (В. Шекспир).

Клеветы надо остерегаться, как ядовитого червя на розе (Плутарх).

Когда нам плохо, мы завидуем людям, которым сейчас хорошо (Д. Нагиев).

Корыстолюбие отнимает у людей самые заветные чувства – любовь к отечеству, любовь семейную, любовь к добродетели и чистоте (К. Крисп).

Кроткое сердце – жизнь для тела, а зависть – гниль для костей (Соломон).

Кто завистлив или желает того и сего, тому не дождаться веселья (Екатерина II).

Кто не мечтает пожить по средствам. Другого… (М. Мамчич).

Лучше быть предметом зависти, чем сострадания (Геродот).

Губительным ядом, отравляющим наши души, является зависть (Г. Филдинг).

Никакая страсть так не околдовывает человека, как любовь и зависть (Ф. Бэкон).

Нет ни одного порока, который так вредил бы благополучию людей, как зависть. Ибо те, которые им заражены, не только огорчают самих себя, но и омрачают также радость других (Р. Декарт).

Если мы сконцентрируем свое внимание главным образом на том, что у нас есть, а не на том, чего у нас нет, нас удовлетворит совсем немногое (В. Джонсон).

Завистник печален или потому, что его самого постигло несчастье, или потому, что кому-то другому повезло (Бион).

Почему завистники всегда чем-то огорчены? Потому что их снедают не только собственные неудачи, но и успехи других (Абуль-Фарадж).

Любовь смотрит через телескоп, зависть – через микроскоп (Б. Шоу).

Завистливый человек причиняет огорчение самому себе, словно своему врагу (Демокрит).

Льстясь на чужое, своего лишаешься (Федр).

Мудрец счастлив, довольствуясь немногим, а глупцу всего мало (Ф. Ларошфуко).

Если не хочешь страдать, не будь завистливым (Кабус).

Зависть для ума – что боль для глаза.

От зависти ослепнуть может разум (А. Джами).

Зависть – яд для сердца (Вольтер).

Зависть никогда не знает праздников (Ф. Бэкон).

Зависть накидывается на самые высокие достоинства и щадит только одну посредственность (Г. Левис).

Зависть – один из наиболее действенных элементов ненависти (0. Бальзак).

Зависть непримиримее ненависти (Ларошфуко).

Ничто не может успокоить завистника (Л. Вовенарг).

Память завистливого – не более как ряд крюков для развешивания злобствований (Дж. Фостер).

Зависть – враг счастливых (Эпиктет).

Успех создает мало друзей (Л. Вовенарг).

Зависть – самая искренняя форма лести (Д. Коллинз).

Тайно причинять муки своим завистникам – это быть в хорошем настроении (Диоген).

Предпочитаю, чтобы мои недруги завидовали мне, чем я моим недругам (Плавт).

Если не хочешь страдать, не будь завистливым (Унсур-аль-Маали).

Зависть – гаситель радости.

Зависть – один из стимулов мечты (И. Шевелев).

«Незаменимых нет», – прошипела тупая сокрытая зависть, и все, готовые заменить, слились в единстве шипения и зааплодировали (Б. Андреев).

…знаем – лавр увянет под дыханьем клеветы (П. Ж. Беранже).

Бедняк – это прежде всего завистник Сальери, отравляющий Моцарта (М. Пришвин).

Белая зависть от частого использования становится черной (Е. Шпигель).

Бессильная злоба утешает себя злословием (П. Буаст).

Больше всего на свете женщины завидуют нашим порокам (С. Джонсон).

В зависти, среди прочего, заложена и любовь к справедливости (У. Хэзлитт).

В младенческом возрасте завидуешь старшему брату оттого, что мать кладет ему больше каши. Став школьником, завидуешь старшеклассникам. Став старшеклассником, завидуешь студентам. Став студентом, завидуешь женатым людям. Женившись, завидуешь холостякам. Став взрослым, завидуешь богачам. Став богатым, завидуешь власть имущим. Став у руля власти, завидуешь Богу. Став Богом, завидуешь Наполеону или Людовику, в палату которых люди в белых халатах носят больше той же каши (В. Ю. Павленко).

Зависть неоднозначна: зависть через уважение к достойным и зависть через презрение к недостойным, удостоенным не по праву.

Зависть бессмертна. И это первое, что убивает завистника (Л. С. Сухоруков).

Зависть двулика: черная зависть – стимул к разрушению, белая – стимул к созиданию. О первой мы помним, о второй – забываем.

Зависть – один из стимулов мечты.

Где кончается зависть и начинается ненависть?

В основе чувства зависти – неуважение к самому себе (И. Шевелев).

В чужих руках хлеба крохи большим ломтем кажутся (А. Д. Кантемир).

В чужом кармане и монеты звонче (М. Мамчич).

Видишь, как несчастен человек, если и тот, кому завидуют, завидует тоже (Сенека).

Глядя на то, как одни накапливают добро, другие начинают копить зло (0. Кузнецов).

Губительным ядом, отравляющим наши души, является зависть (Г. Филдинг).

Ему завидовали только за то, что ему никто не завидовал.

Даже поставив других на свое место, не переставал им завидовать (В. Афонченко).

Дружба на почве зависти способствует расстройству нервной системы (Г. Александров).

Если вы завидный жених, поскорее женитесь, и вам перестанут завидовать (Б. Трушкин).

Если человек начинает показывать свое лицо, то для многих это уже знак бить ему морду.

Зависть – это такое особое чувство справедливости. Бывает двух видов: корыстная и бескорыстная. Корыстная: «Хочу, чтобы и у меня это было!», бескорыстная: «Хочу, чтобы и у него этого не было!»

Если побить рекорд никак не удается, то возникает соблазн побить его обладателя (С. Янковский).

Если похвалы, расточаемые друзьями, иной раз дают повод усомниться в их искренности, то зависть врагов заслуживает полного доверия (К. Иммерман).

Если тебе перестали завидовать, значит, талант потерян (Ч. Виткевич).

Если человек не завидует, значит, он уже умер (Г. Водичка).

Завидовал всему на свете, даже некрологам своих коллег.

Завидовать – это плохо, но если нечему завидовать – еще хуже (В. Георгиев).

Завидовать друг другу все равно, что завидовать Богу (О. Денисенко).

Завидовать кому-либо – значит признавать себя ниже его (Мадам Гибер).

Барыш всегда тянет за собой «хвост» завистников, помнящих только одно математическое действие – деление.

Завидуй не другим людям, а своим лучшим достижениям.

Завидуя хорошему, можно самому стать неплохим (Г. Александров).

Зависимость от тех, кого презираешь, – самая нестерпимая (М. Пюизье).

Завистливое: «Живут же люди» иногда вызывают и богатые похороны (Б. Крутиер).

Завистливый человек причиняет огорчение самому себе, словно своему врагу (Демокрит).

Завистник – враг себе, ведь он терзается мученьем, добровольно им же выбранным (Менандр).

Завистник говорит не то, что есть, а то, что может причинить боль (Публий).

Завистник не один раз умирает, а столько, сколько похвал слышит сопернику (Г. Балтасар).

Завистник несчастен своим несчастьем и чужим счастьем (П. Буаст).

Завистник печален или потому, что его самого постигло несчастье, или потому, что кому-то другому повезло (Бион).

Завистник сам себе враг, потому что страдает от зла, созданного им самим (Монтескье).

Завистник счастлив, если кому-то не посчастливилось (Г. Александров).

Завистника встретишь – пройди стороной (Махтум-кули).

Завистники умирают, но зависть – никогда (Мольер).

Завистнику трудно признать чье-либо превосходство, но еще труднее простить его (А. Гришанков).

Зависть – это жажда справедливости в своем мире (Ю. Леонтьева).

Зависть – враг счастливых (Эпиктет).

Зависть – печаль о благополучии другого (Я. Б. Княжнин).

Зависть – постоянная потребность ума, редко поддающаяся лечению культурой и философией (С. Джонсон).

Зависть – признание себя побежденным (А. Скрябин).

Злословие даже без доказательств оставляет почти вечные следы.

Зависть – сестра соревнования, следственно из хорошего роду (А. С. Пушкин).

Зависть – это сожаление о чужом благе (Плутарх).

Зависть есть беспокойство души, вызванное сознанием того, что желательным нам благом завладел другой, который, по нашему мнению, не должен обладать им раньше нас (Д. Локк).

Зависть есть беспокойство (неудовольствие) души, вытекающее из того, что желательным нам благом обладает другой человек, которого мы не считаем более нас достойным владеть им (Лейбниц).

Зависть продолжается всегда долее, нежели счастье тех, которым завидуют.

Кто ведает лишь свои дела, мало находит пищи для зависти.

Как часто процветание одного человека вызывает аллергию у другого (Б. Крутиер).

§ 3. Зависть в фольклоре, эпосе, мифологии

Жизнь забавная шутка. Даже когда все совсем грустно. Или горько. Может, потому, что все суета сует; может, потому, что все проходит: и грусть, и горе, и сама жизнь. Что остается после нас? Для нас это уже не важно, для нас уже ничего не важно. Это важно тем, кто после нас, кто останется. «Какой ты есть, таким я был, каким я есть, таким ты будешь». И они, другие, пытаются понять, воссоздать, смоделировать все то, что найдут. И мы пытаемся.

Мы пытаемся найти ключи к замкам, отперев которые, возможно, найдем что-то очень важное, архиважное. Ответ на вопрос, который мы не успели задать матери, или отцу, или учителю. Потому что они ушли. А мы остались с наполовину вывернутой шеей в виде знака вопроса.

Люди завидуют. Завидуют и завидуют. Мы говорили уже, что нам предстоит проанализировать громаднейший историко-культурный пласт. Как поднять его, не надорвавшись, как понять явление это, не став мизантропом? Кто даст гарантии? Никто. Есть опасные деяния, есть опасные изыскания. Кто сказал, что исследования ученого-гуманитария менее вредны, чем, например, специалиста в области ядов или сапера? Можно постичь ужас мира и сойти с ума, и можно подорваться на мине. Но если берешься – делай. Или не берись, сиди дома и перекладывай пинцетом марки из альбома в альбом.

Какими же способами выражается зависть в эпосе, фольклоре, мифологии? Мы прекрасно понимаем, что мифологическое сознание не есть нечто аморфное, каким оно представляется современному человеку. Прошли века и тысячелетия, сошло на нет его влияние на повседневную жизнь, и остатки ранее господствовавшего мировоззрения отразились в фольклоре. Нашему современнику трудно понять, к какому именно прошлому принадлежит тот или иной сказочный сюжет или герой (особенно, если речь идет об архаических пластах). Мы можем только делать допущения и предположения. Не слишком надежно, но зачастую именно допущения приводили к неопровержимым фактам. «Фольклор – это закодированная в устойчивых художественных образах и символах родовая коллективная память народа»[19]19
  Демин Н. В. Тайными тропами славянских племен. М., 2002. С. 72.


[Закрыть].

А что несет в себе память? Основы основ, начала начал. Неизменную хорду нашего сознания. «…и говорю я победителю: ты проиграл…»[20]20
  Книга Притчей Соломоновых. М., 2010. С. 54.


[Закрыть]

Итак, чтобы разобраться, нужно разбираться. Давайте начнем с того, без чего нам не двинуться дальше: нам надо знать пантеон славянских богов: кто как именовался, кто чем занимался. И мы увидим вещи удивительные.

Ний (зап.-слав), или Вий (вост.-слав.) в православии – св. Касьян, бог навьего подземного мира и посмертный судья, соотносится с Плутоном, по Длугошу («История Польши»), скорее всего, одна из ипостасей Велеса.

«И вдруг настала тишина в церкви: послышалось вдали волчье завывание, и скоро раздались тяжелые шаги, звучавшие по церкви; взглянув искоса, увидел он, что ведут какого-то приземистого, дюжего, косолапого человека. Весь был он в черной земле. Как жилистые крепкие корни выдавались из него засыпанные землею руки и ноги. Тяжело ступал он, поминутно оступаясь. Длинные веки были опущены до самой земли. С ужасом заметил Хома, что лицо было на нем железное. Его привели под руки и прямо поставили к тому месту, где стоял Хома.

– Подымите мне веки: не вижу! – сказал подземным голосом Вий. И все сонмище кинулось подымать ему веки»[21]21
  Гоголь Н. В. Собрание сочинений: В 9 т. Т. 2. М.: Русская книга, 1994.


[Закрыть].

Мы знаем, что в сказках типа «Бой на Калиновом мосту» герой и его названые братья справляются с тремя чудо-юдами, затем раскрывают козни чудо-юдовых жен, но мать змеев смогла обмануть Ивана Быковича и «утащила его в подземелье, привела к своему мужу – старому старику.

– На, тебе, – говорит, – нашего погубителя.

Старик лежит на железной кровати, ничего не видит: длинные ресницы и густые брови совсем глаза закрывают. Позвал он тогда двенадцать могучих богатырей и стал им приказывать:

– Возьмите-ка вилы железные, поднимите мои брови и ресницы черные, я погляжу, что он за птица, что убил моих сыновей.

Богатыри подняли ему брови и ресницы вилами: старик взглянул…»

Не правда ли, похоже на гоголевского «Вия»?

Старый старик устраивает Ивану Быковичу испытание с похищением для него невесты. А затем и вовсе соревнуется с ним, балансируя над огненной ямой, стоя на доске. Старый старик этот проигрывает испытание и низвергается в огненную яму, то есть в самую глубь своего нижнего мира.

На Украине есть персонаж Солодивый Бунио, а попросту Шолудивый Боняк (Бодняк), иногда он является в образе «страшного истребителя, взглядом убивающим человека и превращающим в пепел целые города, счастье только то, что этот убийственный взгляд закрывают прильнувшие веки и густые брови». «Длинные брови до носа» в Сербии, Хорватии и Чехии, а также в Польше были признаком Моры, или Зморы. Это существо считалось воплощением ночного кошмара[22]22
  Драгоманов М. Малорусские народные предания и рассказы. Киев, 1876. С. 224; Ичиро И. Общеславянский фольклорный источник гоголевского Вия // Известия АН СССР. Сер. лит. и русского яз. 1989. № 5.


[Закрыть].

Приехавший к слепому (темному) отцу Святогора погостить Илья Муромец на предложение «пожать руку» подает слепому великану кусок раскаленного докрасна железа, за что получает похвалу: «Крепка твоя рука, хороший ты богатырек»[23]23
  Гильфердинг А. Ф. Онежские былины. М., 1949.


[Закрыть]. Болгарская секта богомилов описывает Дьявола, как превращающего в пепел всех, кто посмеет взглянуть ему в глаза[24]24
  Иванов Й. Богомильские книги и легенды. София, 1925.


[Закрыть].

В сказке о Василисе Прекрасной, которая жила в услужении у Бабы-яги, говорится о том, что она получила в подарок за труды в одних случаях – горшок (печь-горшок), в других случаях – прямо череп. Когда она вернулась домой, череп-горшок сжег дотла своим магическим взглядом ее мачеху и дочерей мачехи.

Таковы далеко не все источники о древнейшем навьем божестве Вий, который имеет аналоги у древних ирландцев – Ыссбаддадена и Балора. Он же, вероятно, в дальнейшем сливается с образом Кощея – сын Матери-Земли, изначально был земледельческим богом, затем царем мертвых, богом смерти, близким по функциям и мифологеме к греческому Триптолему[25]25
  Триптолем – сын элевсинского царя Келея, герой (Hymn. Hom. V 153,474), которому Деметра подарила золотую колесницу с крылатыми драконами и дала зерна пшеницы. Разъезжая по всему свету, Триптолем засеивал землю и обучал этому людей (Apollod. I 5, 2, Hyg. fab. 147). Иногда Триптолем встречал сопротивление (как это бывало, когда боги и герои вводили новые культы, обычаи и законы; Paus. VII 18, 3). За свою праведность в Аиде он судит вместе с Миносом, Радамантом и Эаком мертвых (Plat Apol. 41a). Миф о Триптолеме и Деметре относится к ряду мифов о культурных героях и наставниках человечества.


[Закрыть].

Утка, как хранительница яйца, со смертью Кощея почиталась его птицей. В православии Кощей заменен злым святым Касьяном, чей день отмечался 29 февраля.

 
Касьян на что ни взглянет – все вянет.
Касьян на скот взглянет, скот валится;
на дерево – дерево сохнет.
Касьян на народ – народу тяжело;
Касьян на траву – трава сохнет;
Касьян на скот – скот дохнет.
Касьян все косой косит…
 

Любопытно, что Касьяну подчинены ветры, которых он держит за всевозможными запорами (ср. Касьян – завистливый).

Обращает на себя внимание родство слов КОЧерга, КОШевой, КОЩей и КОШмар. Кощ – случай, жребий (ср. Макощ). Предполагалось, что Чернобог кочергами ворошит угли в пекле, чтобы из этой мертвой материи народилась новая жизнь. Есть православный святой Прокопий Устюжский, изображаемый с кочергами в руках, как, например, на барельефе церкви Вознесения XVI века на Б. Никитской улице в Москве. Этот святой, канонизированный в XIII веке, ответственен за урожай. У него три кочерги, если он их несет концами вниз – урожая нет, вверх – будет урожай[26]26
  Виноградов П. Жизнь святых. М., 1880. С. 29.


[Закрыть]. Таким образом можно было предугадать погоду и урожайность.

Кощей в более позднюю эпоху выделился в самостоятельный космогонический персонаж, который заставляет живую материю быть мертвой, связан с хтоническими персонажами типа зайца, утки и рыбы. Несомненно, он связан также с «сезонными омертвениями» (осень, зима), является врагом Макоши-Яги, которая проводит героя в его мир – кощное (кощеево) царство. Интересно и имя героини, похищаемой Кощеем, – Марья Моревна (смерть смертная), то есть Кощей – еще большая смерть, стагнация, смерть без возрождения.

Щур – бог межи, по ту сторону которой – смерть (прищуриться – жмуриться – жмурик, т. е. мертвец), не путать с чурами – чур связан с культом предков-охранителей жилища (чураться). Чуры – духи-хранители, а щуры – типа римских ларвов, лемуров, духов смерти, от которых откупались.

Желя, Жля – богиня печали, плача. Из «Слова о полку Игореве», «Слова некоего кристолюбца» узнаем о существовании еще в XII веке языческих парных обрядов «желенья и карания». Такая богиня известна у западных славян. Чешский хронист середины XIV века Неплах упоминает Zela, которую Рыбаков сопоставляет с Желей из «Слова о полку Игореве». Желя, жаление – это скорбь по умершим, сакральные погребальные обряды. В ППЯ (повтор прецедентности языка) «Слово святого Дионисия о жалеющих» сказано: «Дьявол желению учит и иным бо творит резатися по мертвых, а иных в воде топитися нудит и давитися учит». У вятичей известно, что по смерти мужа жены совершали обряд самоубийства путем повешения.

Купала – летний бог, бог влаги, росы[27]27
  Густинская летопись, 1269.


[Закрыть]. Получил необычное распространение у восточных славян: в ночь на Ивана Купалу идет соединение огня и воды (с обязательным появлением животворящего пара и кипятка) и творятся чудеса. В послании игумена Псковского Елеазарова монастыря Панфила псковскому князю Дмитрию Владимировичу Ростовскому (Псковские летописи, 1505) говорится о том, что в канун рождества Иоанна Предтечи «чаровницы» – мужчины и женщины по лугам, болотам, лесам, полям ищут якобы какие-то смертные травы «на пагубу человекоАм и скотоАм», «тут же и дивиа корение копают на потворение мужем своим: и сиа вся творят действом дьяволим в день Предтечев с приговоры сотанинскими». А в самый праздник Предтечев, совпадающий с летним солнцеворотом, собственно с Купалой, «во святую ту нощь мало не весь град возмятется, и в селех возбесятца в бубны, и в сопели, и гудением струнным, и всякими неподобными игры сотонинскими, плесканием и плесанием, женам же и девам и главам киванием, и устнами их неприязнен клич, вся скверные бесовские песни, и хрептом их вихляниа, и ногам их скакание и таптаниа; ту же есть мужем и отроком великое падение, ту же есть на женское и девичье шатание блудное им воззрение, такоже есть и женам мужатым осквернение и девам растлениа. Что же бысть во градех и селех в годину ту – сотона красуется кумирское празднование, радость и веселие сотонинское, в нем же есть ликование… яко в поругание и в бесчестие Рожеству Предтечеву и в посмех и в коризну дни его, не вещущим истины, яко сущии идолослужителие бесовскии праздник сеи празноють…» «Сице бо на всяко лето кумиром служебным обычаем сотона призывает и тому, яко жертва приноситца всяка скверна и беззаконие, богомерское приношение; яко день рожества Предотечи великого празнуют, но своим древним обычаем».

Коляда, Каледа – сезонный бог, бог праздничный[28]28
  ППЯ «О идолах Владимировых».


[Закрыть] Каледа, сын Златой Майи[29]29
  Веркович. Славянския веда. II, 1–5 и I,1–37.


[Закрыть]. Диаметрально противоположен Купале. Знаменует сезонный поворот, прибытие света, умирание старого, приход сильного, молодого. Связан с культом Велеса и шаманизмом. Идет ритуальная смена пола и оборотничество, переодевание в лютого зверя – бера, тура и т. д. Возможно, Коляда – сын Даждьбога, мужа Златой Майи, бога света. В таком случае и Купалу надо признать либо сыном, либо ипостасью Даждьбога.

Род – Сущий, Единый, прародитель богов и творец мира, «Вседержитель, иже единъ бесмертенъ и непогибающихъ творецъ, дуну бо человеку на лице духъ жизни, и бысть человекъ въ душю живу: то ти не Родъ, седя на вздусе, мечеть на землю груды – и въ томъ ражаются дети…», упомянут, например, в поучениях против язычества «О вдохновении Святаго Духа», «Слове об Идолах», «Слово Исайи пророка», рукописи Четьи Минеи из древнерусского духовника. Возможно, как Стрибог, то есть стрый (старый) Бог-Отец упомянут в «Слове о полку Игореве» и русских летописях, а также как бог в договоре русов Игоря с ромеями. Гельмольд сообщал: «Среди многообразных божеств, ко торым они посвящают поля, леса, горести и радости, они (славяне) признают и единого бога, господствующего над ними в небесах, признают, что он всемогущий, заботится лишь о делах небесных, другие боги повинуются ему, выполняют возложенные на них обязанности, и что они от крови его происходят и каждый из них тем важнее, чем ближе он стоит к этому богу богов»[30]30
  Славянская хроника I, 83.


[Закрыть].

Богом богов у западных славян именуют Свентовита, скорее всего, это одна из главных ипостасей Рода. «Тому вещей Боян и первое припевку, смысленый, рече: „Ни хытру, ни горазду, ни пытьцю горазду Суда Божиа не минути“». Было бы смешно, если бы внук Велесов обращался к иному суду, кроме языческого, Велесова ли или суда Рода.

Роду сопутствуют рожаницы[31]31
  Памятник словесности XII века «Вопросы Кирика».


[Закрыть]: «Аже се Роду и Рожанице крають хлебы и сиры и мед…»), как-то связаные с судьбой; вероятно, если Рода именуют Судом, то рожаниц – судиницами. Иногда упомянута только одна Рожаница: «Извыкоша елени класти требы Атремиду и Артемиде, рекше Роду и Роженице, тации же игуптяне. Також и до словен доиде се слов, и ти начаша требы класть Роду и Рожаницам… а се егуптяне требы кладут Нилу и огневе, рекуще Нил плододавецъ и раститель классом» (слова св. Григория о том, како первое погани суще языци кланялися идолом и требы им клали). В светлой ипостаси Род сопоставлен с Аполлоном-Атремидом (Артемидом): «Артеми, юже нарицають Родъ»[32]32
  Мученiе св. Трифона изъ февральской Минеи четiи по списку XV века. Моск. дух. Акад. № 584.


[Закрыть]. Любопытно, что в качестве синонима к родъ И. И. Срезневский приводит слова геенна, огонь неугасимый. Род в ППЯ по Срезневскому противопоставляется христианскому Богу, т. е. приравнивается к его противникам, Сатане, равным ему по «назначению»: «То, иже служат Богу и волю его творят, а не Роду, ни Роженицам, кумиром суетным, а вы поете песнь бесовскую Родоу и Роженицам многие»[33]33
  Сбор. Троиц, XVI век.


[Закрыть].

Чернобог, или Велес, – навий (злой) бог, согласно «Славянской хронике» Гельмольда, обычно отождествляется с Черноголовом из «Книтлингасаги», имеет воинские функции. В серболужицком пантеоне назван А. Френцелем (1696) Czernebog. Петр Альбин в «Миснейской летописи» пишет: «Славяне для того почитали Чернобога как злое божество, что они воображали, будто всякое зло находится в его власти, и потому просили его о помиловании, они примиряли его, дабы в сей или загробной жизни не причинил он им вреда». Гельмолд в «Славянской хронике» описывает, что когда на пиру у славян чествовали злого бога Чернобога, то при обносе гостей чашею каждый произносил проклятья, а не слова благословения. Впрочем, каждый понимает в меру своего воспитания: «Удивительное суеверие славян, ибо они на своих празднествах и пирах обносят круговую чашу, возглашая над нею слова – не скажу благословения, но проклятия, во имя богов доброго и злого, так как ожидают от доброго бога счастливой доли, а от злого – несчастливой; поэтому злого бога даже называют на своем языке дьяволом или Чернобогом». Аль-Масуди дает описание святилища Черного бога (X век) на черной горе: «…в нем (здании на черной горе) они (славяне) имели большого идола в образе человека или Сатурна, представленного в виде старика с кривой палкой в руке, которой он двигает кости мертвецов из могил. Под правой ногой находятся изображения разнородных муравьев, а под левой – пречерных воронов, черных крыльев и других, а также изображения странных хабашцев и занджцев (то есть абиссинцев)». По мифу, приведенному Срезневским, Сатана (читай Чернобог) поганит душу человека, созданного Богом, собственно, и по христианским догматам это так. По другому мифу, приведенному Афанасьевым, Сатана (Чернобог) создал человека из пота Бога. Похожий миф есть в Лаврентьевской летописи. Чернобог – сотворец мира.

В трехтомной работе, замечательной по собранному фактологическому материалу, А. Афанасьев приводит четыре-пять мифов о сотворении мира Богом и Сатаной, за этими непримиримыми противниками угадываются языческие Белый и Черный боги. Вот один из малоросских вариантов этого древнейшего мифа, благополучно дожившего до середины XIX века и преломившегося через православное мировосприятие:

В начале Света благоволил Бог выдвинуть Землю. Он позвал Черта, велел ему нырнуть в бездну водяную, чтобы достать оттуда горсть земли и принесть ему. «Ладно, – думает Сатана, – я сам сделаю такую же землю!» Он нырнул, достал в руку земли и набил ею свой рот. Принес Богу и отдает, а сам не произносит ни слова… Господь куда ни бросит землю – она вдруг является такая ровная-ровная, что на одном конце станешь – то на другом все видно, что делается на земле. Сатана смотрит… Хотел что-то сказать и поперхнулся. Бог спросил: чего он хочет? Черт закашлялся и побежал от испугу. Тогда гром и молния поражали бегущего Сатану, и он где приляжет – там выдвинутся пригорки и горки, где кашлянет – там вырастет гора, где привскачет – там высунется поднебесная гора. И так бегая по всей земле, он изрыл ее: наделал пригорков, горок, гор и превысоких гор[34]34
  Афанасьев А. Поэтические воззрения славян на природу: В 3 т. Т. 2. М.: Индрик, 1994. С. 458–462.


[Закрыть].

В других вариантах именно Черт-Чернобог достает землю Богу-Белобогу, затем Бог из первогорсти создает всю остальную Землю, а его напарник «портит» творение, добавляя асимметрии.

Один из великих русских фольклористов П. Н. Рыбников (1831–1885) в середине XIX века записал краткий христианизированный вариант доарийской легенды у крестьян Заонежья (интересен как образец народного двоеверия).