Текст книги "Неумышленное ограбление"
Автор книги: Наталия Левитина
Жанр: Современные детективы, Детективы
Возрастные ограничения: +16
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 6 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
Неужели у программистов появились деньги на ресторан и когда это я стала его интересовать?
– На все согласна, только распечатай мне ее!
– Ну ладно. Если это обычный текстовый файл, то опасности здесь может не быть. Сейчас проверим, что тут у тебя. Компьютерные вирусы, дорогая моя, разнообразны по характеру действия и степени вредности. Бывают собственно вирусы – программы, способные тиражировать самих себя, и троянцы – мини-программы, внешне полезные, но при стечении определенных обстоятельств они ведут себя просто по-хамски. Например, специально для тебя: итальянский вирус – по экрану начинает бегать рожица. Или вирус длиной 1813 байтов – обычно он сильно замедляет работу компьютера, но в один черный день может к тому же стереть всю память. Мне после этого останется только повеситься на шнуре от принтера. В этот момент экран замигал красным огоньком, загудел процессор, и появилась надпись «Danger!»[6]6
Опасность! (англ.)
[Закрыть]. Евгений взбрыкнул на стуле, выхватил дискету и протянул ее мне двумя пальцами, как что-то гадкое и противное.
– Забери, унеси и больше сюда с этим не приходи!
– Да что же тут?
– Читать умеешь?
Евгений Васильевич поправил громоздкие очки, впихнул мне в руку дискету и стал торопливо пододвигать меня к выходу.
– Давай-давай, топай отсюда. Банк данных нашей сети стоит полмиллиарда. У меня на всех компьютерах установлена новейшая антивирусная защита. Но ты принесла что-то совсем мерзкое. Забирай.
Я разозлилась. Трясется над своими компьютерами, как зоопарковская обезьяна над эквадорским бананом, а у меня все планы из-за него рушатся.
– Знаешь, если бы ты действительно был компьютерным гением, каковым себя считаешь, то ни за что такого случая не упустил бы. Новый вирус на дороге не валяется! Мог бы что-нибудь придумать. Ну я же эту дискету как-то списала, и ничего, компьютер не взорвался. Ну, пожалуйста…
– Извини, Татьяна. Найди себе какого-нибудь частника-камикадзе, компьютеры сейчас у каждого пятого, он тебе распечатает. Если сможет.
– Да пошел ты!
Я круто развернулась и вышла из кабинета. Я, конечно, и раньше знала, что Женька нудноват, но не до такой же степени! Спит, наверное, тоже с компьютером, это и отражается на характере. Как можно так расстраивать беременную женщину!
Вечером к нам в гости пришла Марина. Почему-то с беспричинным подарком. Хорошая она женщина, несмотря на ущербного мужа.
– Ты сейчас просто обязана купаться в положительных эмоциях, – сказала Марина, разворачивая пакет, в котором переливалась белоснежным шелком блузка от Армани. – Я купила ее сегодня специально для тебя.
Я попыталась возразить, выставляя в качестве аргументации непомерную цену такой вещи, но до неприличия вяло.
– Ты же знаешь, что деньги у меня есть. Мне так хотелось сделать тебе приятное. Серж уже знает про это? – Марина указала пальчиком с наманикюренным перламутровым коготком на мой, пока еще плоский, живот.
– Пока молчу.
В прихожую вышел Сергей. Антрекот, как обычно, висел у него под мышкой, а в расстегнутом вороте спортивного костюма виднелась широкая, накачанная и умеренно-волосатая грудь. Я почувствовала невольную гордость. Супермен, что и говорить.
– Ну что, заговорщицы, шушукаетесь? Пойдемте в гостиную.
– А мне подарок сделали, – скромненько промяукала я, предъявляя драгоценный пакет.
– Это за какие такие заслуги? – удивился Серж.
– Повод действительно есть, – таинственно улыбнулась Марина.
– Ну ладно, загадочные вы мои, пошли выпьем, обмоем кофту, или что там у тебя. У меня тоже есть для вас подарок.
Предрассудки это все, что беременным нельзя пить. Я вот выпила – и ничего. Серж достал из своих бесконечных запасов прекрасный вермут, удивительно славно прогревший наши пищеводы. Также чистой нотой в гамме выпитого в этот вечер прозвучал «Реми Мартин» урожая 88-го года. Потом мы смастерили неплохой коктейль, после чего любовь друг к другу, до поры до времени загнанная на окраины души, вольным потоком устремилась наружу. Серж сидел на полу в обнимку с Мариной и говорил ей – Маринка, да ты ведь классная девчонка! Я гуляла полуголая в новой блузке и цеплялась к Антрекоту. Сергей пытался поцеловать мою берцовую кость и восхищался хрупкостью щиколотки. Марина клялась, что полюбила меня сразу же, как только увидела в первый раз на теннисном корте, и предлагала своего парикмахера. Слово «парикмахер» уже не поддавалось выговариванию, и у нее получалось «кракримахер». Я захлебывалась в потоке искреннего обожания, который они выплескивали на меня. Как и все редко выпивающие граждане, мы на пятьдесят процентов имитировали опьянение. Потому что так было веселее.
Закончили гонкой с препятствиями. Серж был картингом и с диким ревом наращивал обороты двигателя, мы с Мариной изображали гонщиков «Формулы-1», трассой являлся путь из кухни в спальню, основными четырьмя препятствиями был конечно же Антрекот. Мы с грохотом и визгом носились по квартире, время от времени невинно падая все вместе на пол, и это, надо отметить, подтверждало нашу старомодную неиспорченность и щепетильность. Тринадцатилетние дети на нашем месте стали бы играть не в гонки, а бесхитростно занялись бы групповым сексом.
У каждого из нас был свой повод, чтобы так безответственно расслабиться. Сергей играл в кошки-мышки с радиоактивными торговцами и в любой момент мог засветиться. Марина утратила предмет, которому она на протяжении последних лет замужества привыкла оказывать противодействие и вынуждена была выслушивать за своей спиной убийственные комментарии знакомых дам относительно деятельности своего мужа. Я вообще болталась между небом и землей – безработная, беременная, покинутая Эванжелиной.
Уже совсем ночью я приставала к Марине с просьбой раздобыть компьютер, чтобы распечатать секретные документы. Она отвечала, кажется, что отправила свой компьютер к родственникам для ребенка, но ради меня она готова выписать его обратно. К сожалению, Марина не захотела остаться на ночь, и немало усилий нам пришлось положить на вызов такси. Сергей не попадал пальцем на нужную кнопку, мы ему, как могли, помогали, он постоянно отвлекался, телефон периодически падал на Антрекота, мы втроем с воплями сочувствия оказывали Антрекоту первую медицинскую помощь.
Наутро мы проснулись. Последовательное ощупывание отдельных участков тела позволило убедиться в том, что все кости, к счастью, целы. Обнаружила я себя в нашей арабской кровати относительно голую, то есть голую, но в чулках. Любимый собутыльник лежал рядом и сосредоточенно изучал потолок.
– По какому поводу мы вчера веселились? – глухо и серьезно спросил он.
– Не помню.
– А Марину куда дели?
– Не знаю.
– Проклятье, – инертно промычал басом Серж и вытащил из-под одеяла Антрекота. – На, держи своего кота. Извращенец пушистый.
– Антрекот, не стыдно подглядывать? – укоризненно спросила я кота, держа его перед своим носом.
«А то я вас не видел», – ответил Антрекот глазами.
– Да. Каждый раз одно и то же. Будем завязывать с вечеринками.
– Но в принципе мы еще не хроники.
– Перед Мариной неудобно.
– Она тоже была хороша.
– А что ты ей там про компьютер плела?
– Я?
– Да, ты, ты. Про какую-то секретную дискету.
Неужели проговорилась? Не буду больше пить. Никогда. Только в исключительно редких случаях.
После обеда я наконец-то собралась с духом и позвонила Марине. Надо было выяснить, что еще я ей наболтала.
– Мариночка, – заныла я в трубку, – что мы вчера устроили, а? Так неудобно… Хотя с другой стороны – повеселились классно.
– Ой, я давно так не смеялась! Но мы же не делали ничего непристойного, а? – Маринин голос тоже звучал несколько смущенно. – Честно говоря, я с трудом восстанавливаю в памяти вчерашнее событие. Мы слишком много всего намешали, надо было пить что-то одно.
– А почему ты у нас не осталась?
– А не помню. Надо было остаться. Кстати, если тебе нужно распечатать роман, то я найду компьютер.
– Какой роман? – оторопела я.
– Как какой? Твой. Ты вчера сказала, что написала роман покруче «Унесенных ветром», такой трогательный, сентиментальный – для женщин, и он у тебя на дискетах. Но ты никак не можешь его распечатать, потому что ни у кого нет времени на шестьсот страниц. М-да… Долго писала-то?
Вот на какую изощренную ложь я способна в пьяном состоянии! Интересное открытие. Я попросила Марину не беспокоиться – справлюсь как-нибудь сама.
А что сказать Сержу? Посвятить его, обладательницей какой информации я являюсь? Но ему сейчас не до меня.
Сергей собрался на очередную встречу с атомными продавцами, взял с собой газовый пистолет – девятимиллиметровый «рек-майами» – и оставил меня одну. Как будто ему может помочь газовый пистолет! У противной стороны, я ручаюсь, на вооружении танки и пулеметы!
А я снова отправилась на поиски свободного и стойкого к инфекции компьютера.
…Это что же такое! Москва буквально напичкана импортной техникой всех разновидностей, марок и конфигураций, но ни один человек не хочет распечатать мне пятнадцать страниц текста. Боятся вируса, как квалифицированные проститутки. Обошла три конторы и везде получила отказ. Счастье, что мой стойкий организм не предъявил наутро счет за вчерашнюю попойку: с похмелья, раздраженная новыми отказами, я была бы страшна.
На Кутузовском проспекте, выходя из здания, на пятом этаже которого работал в одной фирме знакомый программист, в прошлом – ответсек одной из районных газет столицы (он, как и предыдущие двое, отказался мне помочь), злая и нервная, я наткнулась на Вячеслава Петровича Тупольского. Слава богу, хоть одно приятное лицо за это премерзкое утро.
Хотя сентябрь подкатил к двадцатым числам, солнышко стало припекать – решило, наверное, порезвиться напоследок. Я взмокла в своей легкой белой куртке, которую надела в ожидании осеннего дождя, волосы кучковались на лбу влажными сосульками, настроение было отвратительным, и Тупольский оказался весьма кстати. От него веяло великолепной свежестью дорогого одеколона, глаза, как обычно, синели льдинками (я бы с удовольствием нырнула сейчас в ванну со льдом), борода напоминала о Деде Морозе из зимнего заснеженного леса. На фоне взмыленных теток в плащах и мужиков с прилипшими к спинам рубашками ВэПэ смотрелся компактным айсбергом с минусовой температурой поверхности.
Он схватил мою руку, горячую и липкую, словно заварное тесто, отсаженное на раскаленный противень, затряс ее так, что я задергалась, и повлек меня в ближайшее кафе – в сумрак и прохладу, к ванильному мороженому и ледяному вишневому коктейлю. Мужчина с деньгами – великое дело. Он всегда уместен и везде звучит.
Тупольский мне обрадовался. Мы не виделись около месяца, хотя он и засек меня в толпе меломанов в концертном зале, где мы слушали Первый концерт Чайковского. Не подошел, потому что я была с Мариной. Почему они все так ее не любят, несчастную?
ВэПэ рассказывал о своей фирме, о Светке, которую он отправляет в Англию учиться, я трудилась над мороженым и думала: попросить у него компьютер или нет? У него наверняка дома есть. Но тогда придется объяснять, что у меня там такое на дискете. Да и подло портить компьютер хорошему человеку. Ладно, пусть живет.
– Что же, Марина к вам заходит?
– Заходит, Вячеслав Петрович. Вчера вот зашла. Вы ее тоже не любите?
– Почему вы так решили? Просто она много лет была женой Дроздовцева, а после того, как мы узнали его подноготную… Я просто удивился, что вы нашли общий язык. Вы-то, конечно, с кем угодно найдете язык. Но вот Марина. Она старше вас, а женщины не любят находиться в компании, где они не могут претендовать на роль самой маленькой и любимой.
Петрович заметил, что я успешно расправилась с мороженым, поискал глазами за моей спиной, и к нему мгновенно подлетел сладкий и подобострастный официант.
– Татьяна, «апельсиновое суфле с плодами киви» – звучит красиво, но вполне может оказаться ерундой. Рискнете?
Я кивнула, и через минуту передо мной выросло сложное волнообразно-подрагивающее сооружение. Я прицелилась.
– Не знаю, что же делать со Светкой? Она лезла к Дроздовцеву и добилась своего – вы знаете, что он с ней сделал. Олег получил по заслугам. Но теперь Света совсем съехала с тормозов. Дроздовцеву выпала честь, так сказать, поднять шлагбаум, и теперь у меня в глазах рябит от Светкиных поклонников. Сегодня она с одним – завтра с другим. Неужели она со всеми ними, извините за выражение, спит?
Тупольский даже покраснел. Скромняга. Другой на его месте, не смущаясь, употребил бы гораздо более сильный и получивший повсеместное распространение глагол.
– А в Англии? Остается надеяться только на осмотрительность англичан и языковой барьер. А я ведь ей не отец, она в любой момент может послать меня к черту с моими нравоучениями.
Святая простота. Я даже перестала обрабатывать суфле. Да как же Светка его пошлет? Да она, словно вакуумная присоска, сама от него до конца жизни не отстанет. Света не дура и понимает, что без денег Тупольского она – всего лишь заурядная девица, которых сейчас, красивых, длинноногих, в столице бескрайнее море.
– Светка у меня была, – сказала я решительно. Не могу смотреть, как страдает хороший человек. – Она вас не бросит. Она вас почти любит. Пока – за ваши в нее капиталовложения. А через пару лет, бог даст, полюбит по-настоящему. Светка и сейчас заметно изменилась. Она сказала мне, что вы единственный человек, которого волнуют ее проблемы, а она к вам несправедлива.
– Правда? – Тупольский на глазах начал было уменьшаться, оседать, как мое суфле, но тут же быстро сконцентрировался и сосредоточенно принялся отсчитывать деньги от пачки купюр – эта нехитрая операция помогла ему преодолеть внезапно нахлынувшую после моих слов горячую волну смущения. – Таня, к сожалению, я должен идти. У меня встреча. Было приятно с вами встретиться. У вас дар поднимать другим настроение. Куда вас подбросить?
– А разве вы на машине? Спасибо, все было очень вкусно.
– А вы ее не заметили? Машина ехала за мной следом.
Нет, он положительно сделался миллионером. Недалеко от кафе под сине-красным знаком «стоянка запрещена» припарковался серый «крайслер». Солидно и неброско.
Высадив меня около моего дома, ВэПэ на прощание сказал:
– Если нужна помощь – сразу ко мне. Телефон знаете, надеюсь. Там автоответчик, но вы его не пугайтесь. В гости приезжайте. Я, кстати, похоже, скоро сильно развернусь и тогда буду сватать вас на должность директора службы «паблик рилейшнз».
Я энергично замахала руками:
– Ну нет, хватит с меня этого!
Конкретное подтверждение того, что в мире неспокойно, мы получили в понедельник, 22 сентября.
Серж пропадал два дня со своим бизнесменом-англичанином, которому он усиленно навешивал на уши макароны из оружейного плутония. Он все-таки добился своего – ему поверили и даже один раз уже пытались продать отработанные материалы из атомного реактора, которые они с англичанином возили в лабораторию для анализа. Следующим шагом, по идее, должна была стать покупка настоящих радиоактивных элементов. Сергей и сам вполне сошел бы сейчас за полкило урана – энергию он излучал бешеную, а дома появлялся, как депутат в приюте для престарелых – отметиться. Я одичала и очень устала бояться за него.
Марина развлекала меня в этот день как могла. На «вольво» мы отправились в подмосковный фешенебельный поселок, охраняемый милицией, где у Марины была шестикомнатная квартира в доме-«крепости». Иностранные бизнесмены, понимаете ли, неуютно чувствуют себя в криминогенной столице. И некоторые предприимчивые компании отстроили для них жилые комплексы в стиле fortress[7]7
Крепость (англ.).
[Закрыть] в подмосковных лесах. Искусственный пруд, охрана, международная линия для установки факса.
За городом Марина доверила мне руль «вольво», и я смогла освежить воспоминания туманной молодости. Когда на автокурсах мы первый раз выехали в город, инструктор в три минуты стал совсем седым. И по сей день вожу я мерзко (чтобы не сказать хуже), так как мне не часто приходится этим заниматься, но Марина стойко перенесла шесть ям, которые мне не удалось объехать и на которые «вольво» не была рассчитана.
Свою квартиру Маринка обставляла по каталогу. Тыкала пальцем в фотографии – шторы вот такие, а паркет – вот этот, плинтуса белого цвета и вот эту прозрачную китайскую вазу с райскими птицами – вон в тот угол. Первый раз я увидела (не по телевизору) платяной шкаф длиной восемь метров. Я ходила из комнаты в комнату с разинутым ртом, из золотисто-белой спальни в сумрачно-красную столовую, нажимала клавиши огромного рояля в гостиной (и кто на нем играет?) и падала на лимонно-фиолетовый диван. Марина с естественным равнодушием руководила экскурсией и предлагала мне брать все, что нравится: ей все равно ничего уже не надо. Я бы взяла рояль, но тяжело нести.
– Знаешь, – обронила она грустно после очередного залпа моего восхищенного оханья, – я бы все это барахло отдала, чтобы любить кого-нибудь так, как ты любишь Сергея. Но я на это, кажется, уже не способна.
– Маринка, брось, – сказала я расстроенной аскетке, изучая замысловатый прибор для массажа эпидермиса в районе ушных раковин, – ты без парня не останешься. Только не афишируй машину и квартиру, а то не сможешь разобраться, кто тебя полюбил за душу твою бессмертную, а кто – за сопутствующие аксессуары.
– Ты ничего не воспринимаешь всерьез. Я думаю, для тебя вообще не существует проблем.
– Я действительно считаю, что девяносто восемь процентов проблем и неприятностей, которыми мы забиваем себе голову, на самом деле таковыми не являются. Почему ты грустишь? Да ты просто не имеешь на это права. Разве ты прикована к постели и не можешь сдвинуться без посторонней помощи? Или стоишь в подземном переходе, выпрашивая милостыню? Если у тебя сейчас застой в чувственной сфере, то радуйся самому факту существования, даже и без любимого человека. Иногда надо прикидываться капустой и получать наслаждение, например, от физического движения. От сознания, что ты жив, организм функционирует, пища совершает свой неторопливый путь по внутренним органам, мускулы сокращаются, глаза улавливают солнечный свет, сердце трудится. Или, к примеру, мы с тобой сегодня мчались по магистрали под сто в час. Это было прекрасно.
– И чуть не врезались в «КамАЗ»!
– Вообще-то да. Извини. Но знаешь, мне все равно так нравится жить. Я выползаю утром из подъезда, смотрю на деревья и небо – внизу, конечно, грязновато, но на уровне шестого этажа еще можно обнаружить природу. Деревья и небо пока на месте, и они меня радуют по утрам. Маринка, займись благотворительностью – собирай бездомных и корми их обедами. Тебе просто скучно, и ты бездействуешь. Как только начнешь что-то делать, в жизни начнут происходить события: и хандра пройдет, и любовь появится.
– Не уверена. Но, наверное, ты права, надо заняться чем-нибудь.
Я, как всегда, не смогла удержаться от своей пагубной привычки давать советы. В этом плане я неисправима. Хотя Марине и вправду можно посочувствовать: уж слишком мерзопакостной дрянью оказался ее муж. Но если она его так ненавидела, как говорит, то надо было уйти от него пару лет назад. Интересно, а я смогла бы, узнав, что муж мафиози, уйти от него, отказаться от роскоши, бросить все и начать с нуля?
Вечером – о счастье! – вернулся с фронта Серж, лохматый, небритый, веселый. Мы с Антрекотом повисли на нем, словно разноцветные имбирные пряники на немецкой рождественской елке. Серж легко стряхнул нас на коврик, потребовал много еды, горячую ванну, приказал смазать пистолет, Антрекоту – не путаться под ногами, мне – готовиться к тяжелой трудовой ночи. В доме наступил праздник – в дом вернулся мужчина. Я пыталась выведать, как идет операция по переброске на Запад сырья, пригодного для изготовления ядерного оружия, сколько кассет Серж уже отснял, нельзя ли как-нибудь умыкнуть деньги, которые будут получены от англичанина за плутоний, нельзя ли будет увести также и плутоний и выгодно продать его на стороне, нельзя ли оставить себе видеокамеру для будущих секретных операций и т. д.
Сергей, распаренный после ванны, с мокрыми волосами, молча жевал вторую котлету, отслеживал вилкой разбегавшийся по тарелке зеленый горошек и каждые две минуты запихивал обратно под стол морду Антрекота, который, конечно, примостился на его коленях и в верноподданническом экстазе ставил влажным носом штампики на могучей груди хозяина.
Если верить показанию электронных часов, рвануло в 3.46. Мне показалось, что рухнуло десятиэтажное стеклянное здание. Одновременно на кухне загрохотала посуда, раздался оглушительный треск, что-то пронзительно заскрежетало, кровать тряхнуло.
Мы с Сержем подскочили вверх, как на батуте. Сергей тут же помчался к очагу взрыва. Очагом оказалась наша кухня. При свете лампочки из прихожей можно было разглядеть, что ремонта – тщательно игнорируемого последние три года – нам теперь не избежать. Стол разлетелся в щепки, кафель частично отвалился – казалось, что его вырывало когтями огромное чудовище, шкаф с посудой сорвался с петель.
– Граната. Кажется, РГД-5. Маломощная, – констатировал Сергей, рассматривая что-то на полу среди осыпавшейся штукатурки, обломков кухонного стола, осколков стекла и битой посуды.
– Да уж, маломощная, – пробормотала я. – А если бы я в этот момент захотела соленого помидора из холодильника?
Из разбитого окна тянуло холодом – но нам еще повезло, что сейчас не зима. Соседи даже не шевельнулись – может быть, решили, что началась война, и теперь торопливо досматривали сны перед организованной отправкой в бомбоубежище? Затаились, трусы. А вдруг мы здесь истекаем кровью!
Я услышала из прихожей тихое попискивание, и мне моментально стало плохо от нехорошего предчувствия. В углу, за тумбочкой, впечатавшись в стену так, что его можно было принять за орнамент обоев, сидел Антрекот, измазанный кровью. Когда я увидела его, то окончательно приморозилась к месту: в ужасе я боялась увидеть вспоротый осколком живот, раскомплектованный кишечник и оторванный хвост. Антрекот, всхлипывая, пополз ко мне, оставляя на паркете красные следы.
Из столбняка меня вывел Сергей, с криком «Неси бинт!» он бросился спасать несчастное животное.
У Антрекота оказалась перебита лапа. Пока Сергей делал ему перевязку, бедный кот кряхтел и взглядом искал у меня сочувствия. Я держала бинт и давилась рыданиями.
– Ты мне скажи, – ругался Сергей, – какого хрена ты в четвертом часу околачивался на кухне? Жрал как всегда? Котлету жрал, да?
Антрекот сквозь слезы оправдывался: «Кто же знал, что будут бомбить?»
– Неужели я засветился, – размышлял утром вслух Сергей, – и эта граната – первое мне предупреждение? Или это просто совпадение и нам ее закинули какие-нибудь козлы просто ради развлечения?
Милицию мы, естественно, вызывать не стали, чтобы не засветить Сергея еще больше.
Я посвятила день восстановительным работам на кухне. Это было нелегко, так как действовать приходилось одной рукой – через локоть другой, словно четыре килограмма сосисок, тяжело свешивался перебинтованный Антрекот. К полудню он так основательно вжился в образ раненого, что совсем сел мне на шею: каждые три минуты начинал стонать, и эти стоны, рвущие мне сердце, прекращались только после выдачи сардельки или рыбьего хвоста. К пяти вечера я скормила ему недельный запас провианта.
Марина, которой я по телефону выболтала о случившемся, проявила оперативность чиновника в деле приватизации государственной дачи. Она привела неизвестно где добытого мужичка, в бороде которого еще виднелись подтверждения недавнего обильного обеда. Он был одет в засаленный пиджачок и стоптанные башмаки и рядом с Мариной смотрелся более чем неуместно. Мужичок, подмигивая и посвистывая, вставил новые стекла, подправил измочаленную раму, посочувствовал Антрекоту и посоветовал прикладывать к лапе примочку из чистотела, назвал Марину «некислой бабочкой», мне порекомендовал употреблять в пищу больше жиров («совсем девки спятили – сидят на диетах, а потом сквозь них оба глаза, не задерживаясь, проскакивают»). Взял в качестве гонорара бутылку «Столичной», еще одну за собственно стекла и исчез.
Меня потряс тот факт, что и соседи, и Марина, и мужичок восприняли разгром нашей кухни как нечто обыденное. Словно гранаты у нас свистят у виска в любое время дня и ночи совершенно беспрепятственно. «Что творится, что творится, вот жизнь-то страшная пошла, – попричитала баба Лена с нашей лестничной площадки, – скоро надо будет бронированные стекла ставить на окна. А вот у шурина моей троюродной сестры в прошлом месяце…» Детализированный рассказ бабы Лены о событиях, имевших место в различных регионах СНГ в последние полгода и каким-либо образом перекликавшихся с ночным происшествием в нашей квартире, прервал на сорок восьмой минуте Антрекот – благим матом он затребовал очередную дозу болеутоляющего наркотика (котлету).
Действительно ли Сергей засветился? Когда косметический ремонт кухни был закончен, эта мысль набросилась на меня, как бык-гестаповец на связанную по рукам-ногам партизанку, и стала терзать и мучить. Самым ужасным было сознание моего бессилия – я была твердо уверена, что никакие уговоры и слезы не помогут убедить Сергея отказаться от задуманного, и чем серьезнее будет опасность, тем настырнее станет он провоцировать события – вперед, на мины, или до победного конца, или до полного поражения.
В половине девятого среди телефонных звонков «прачечная?», «Люся, это ты?», «станция переливания крови?» раздался один, предназначавшийся действительно мне.
– Таня, это Евгений.
Ах! Неужели этот закомплексованный компьютерный червь все же решил мне помочь?!
– Ты на колесах? Давай сейчас встретимся.
Колеса забрал Сергей, но это было не важно. Я достала дискету, заткнула засигналившего было Антрекота бананом и пулей вылетела на улицу.
В условленном месте меня ждал Евгений Васильевич – неприметный на фоне деревьев и серой скамейки. Он подозрительно озирался, словно представлял собой какую-то ценность для американских разведывательных служб и боялся похищения. Я радостно плюхнулась на скамейку рядом, тоже для проформы повертела головой – будь спокоен, товарищ, хвоста нет, все чисто – и достала дискету.
– Старик, я знала, что ты не такой негодяй, каким пытаешься казаться. Сделай два экземпляра, можно под копирку.
Евгений заерзал на скамейке, его глазки, крошечные за толстыми линзами, сосредоточенно изучали засохший листик на асфальте.
– Извини. Я тебя вызвал не из-за дискеты. Я должен тебя предупредить. После того как ты ушла от меня, появился какой-то тип. Показал гэбэшное удостоверение и стал меня расспрашивать. Зачем ты приходила, что хотела.
Жизнь день ото дня веселее.
– И что ты ему сказал?
– Сказал, что записал тебе тест по английскому.
– А он?
– Спросил, какой марки была дискета, сколько байтов занял тест, попросил показать тест, спросил, есть ли у тебя дома компьютер, – маразм какой-то. Я наговорил ему всякой ерунды, удостоверение-то явно было липовым. Что у тебя на дискете?
– Да так, – кисло промямлила я. – Спасибо, что предупредил. Скажи, если я, например, с одной дискеты переписала что-то на другую, можно ли это потом обнаружить в компьютере?
– Ну если судить по вирусу, который сидит в твоей дискете, а это что-то совершенно новое и неопознанное, то, наверное, можно. Это не проблема. Может быть, в компьютере специально была записана программка, которая уничтожается этим вирусом, и по ее отсутствию можно было определить, что содержимое дискеты сбрасывали в компьютер. Если твоя дискета представляет такую огромную ценность для кого-то, как я понял, то, думаю, он вполне мог записать, разработать специальную программу, чтобы засекать таких любопытных, как ты. Хотя проще было бы просто закодировать ее, подобрать замысловатый шифр.
– Шифр был, – задумчиво сказала я. – Спасибо еще раз, что предупредил.
Так кто же из нас засветился? Серж с его радиоактивным расследованием или я с дискетой, на которой полный список друзей Олега Дроздовцева?
Сергей домой не пришел, а только дал по телефону ЦУ закрыться на все замки и держать поблизости что-нибудь тяжелое. Так и ночевала – в обнимку с Антрекотом и газовым баллончиком. Всю ночь вздрагивала при малейшем шуме за окном и с ужасом представляла себе, что будет, если наши с Сергеем преследователи объединятся: закидают авиационными бомбами и противотанковыми минами. Одна радость – соседям тогда уж точно не удастся сделать вид, что ничего не случилось: все погибнем.
В среду, то есть через день после обстрела, у нас произошло очередное из ряда вон выходящее событие, которое меня уже не удивило, так как начал вырабатываться иммунитет.
Сначала позвонила Марина, сказала, что нашла склад стройматериалов и может привезти несколько кафельных плиток, чтобы подобрать цвет. Носится со мной, меценатка, как с антикварной панелью из резного дуба. Сейчас такое человеколюбие встречается редко.
– Приезжай без кафеля, – сказала я Марине. – Если будет кафель, то придется отдирать старый и лепить новый. А ты это пробовала когда-нибудь? Естественно, нет. А если нового кафеля нет, то вполне можно обойтись и теми осколками, которые делают нашу кухню особенно неповторимой и своеобразной.
Итак, в половине одиннадцатого я вышла пополнить запас еды. Дверь, легкомысленная идиотка, захлопнула на одну лишь щеколду. Через полтора часа я вернулась (не удалось избежать очереди и в ней – политической дискуссии). У подъезда стоял серебристо-синий автомобиль Марины. Что же, ждет меня, бедняжка, под дверью с двухтонным контейнером кафеля?
Нет, около двери я Марину не нашла – дверь выглядела подозрительно незапертой, и на полу валялись редкие желтые щепки. В прихожей, среди разбросанных вещей, с телефонной трубкой в одной руке и перебинтованным Антрекотом – в другой стояла растерянная Марина и куда-то звонила. Ну все, я больше так не могу!
– Я вызываю милицию, но все время попадаю не туда, – объяснила Марина.
Прыжком, достойным Нуриева, я скакнула к ней, прикрыла грудью телефон и вырвала из рук трубку. Антрекот удовлетворенно вздохнул: «Вот такая у меня хозяйка – стремительная и дерганая, но человек в целом неплохой».
– Не надо милиции, – нервно сказала я испуганной Марине. – Нам здесь только милиции не хватает.
– Да что же у вас тут происходит? Я пришла – дверь взломана, вещи раскиданы, кот висит на обоях, словно гобелен. Посмотри, что украли? Надо все-таки вызвать милицию. Если быстро заявить, то грабителей, возможно, поймают. И про гранату вы зря не хотите сообщить.
Поверхностный осмотр квартиры подтвердил мое предчувствие, что за драгоценности (если честно, то их у меня и не было) опасаться не стоит. Все было перевернуто вверх дном. Но и только. И видик, и кассеты, и моя любительская камера – ничего не тронули. А самую ценную на сегодняшний день для меня вещь – диктофон размером в пол-ладони – последний шедевр японских умельцев, записывает через драповое пальто с расстояния пяти метров, подарок Сергея в честь его возвращения в лоно семьи, – я, как стопроцентная журналистка-профессионал, не вынимала теперь из кармана, даже отправляясь в магазин. Поэтому украсть его было невозможно.
Внимание! Это не конец книги.
Если начало книги вам понравилось, то полную версию можно приобрести у нашего партнёра - распространителя легального контента. Поддержите автора!Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?