Текст книги "Девушка без недостатков"

Да, Лиза отлично доехала бы и на «тойоте». Но серебристый автомобиль Валдаева сладко, призывно урчал – наверное, как и хозяин, он мечтал прокатить хорошенькую крошку. Увидев, что новый знакомый тоже является счастливым обладателем дорогой иномарки, Лиза мысленно отметила, как чрезвычайно везет ей в последнее время на оджипованных бизнесменов. Просто нескончаемый поток!

– Значит, ты дизайнер, как и Лайма?

– Да. Только лучше, – пояснила Лиза.

– Несомненно, лучше! И такая аппетитная!

– Я имею в виду профессиональный уровень. У меня он выше.

Кто сказал, что скромность украшает? В век торжества рекламы скромность способна украсить разве что счет за телефонные переговоры.

– А ты чем занимаешься? Зарабатываешь на жизнь бильярдом?

– Что ты! – возмутился Валдаев. – Так… По детективно-юридической линии.

– А… Ясно, – кивнула Лиза. Хотя информативность валдаевского ответа приближалась к нулю. – О, какая музыка! Я сделаю погромче?

– Конечно!

Обычно Валдаев начинал резво перескакивать с одной радиоволны на другую, едва из динамиков доносились звуки классики. Он предпочитал современные ритмы. Например, квартет «Блестящие» заставлял его трепетать. Особенно когда знойные девочки были не только слышимы, но и видимы. Но сейчас музыка Вивальди показалась ему божественной. Мелодия скрипичного концерта как нельзя лучше аранжировала поток эмоций, наполнивших салон автомобиля.

– Здесь направо?

– Да, направо.

Остаток пути они улыбались, молча поглядывая друг на друга. У боулинг-центра пусть и хорошо им было вместе, но пришлось расстаться. Лиза почему-то ожидала приглашения на вечернее увеселительное мероприятие: поход в кино или ночной клуб или же просто на прогулку по городу. Она держала бы его под локоть, да, она положила бы легкую ладонь на сгиб его руки, чтобы ощутить великолепную увесистость его атлетической мускулатуры, она смотрела бы на него снизу вверх, он увлеченно пудрил бы ей мозги. Или они просто молчали бы, прогуливаясь по прохладным вечерним улицам, она сто лет уже ни с кем не гуляла!

Однако предложения не поступило. Детектив только быстро чмокнул крошку в розовую щечку, бросил лаконичное «Увидимся!» и помахал рукой на прощание, оставив девушку в полном недоумении.

Глава 10

– Построила персонал на подоконнике, стряхнула с них нафталин и дала заряд бодрости на неделю, – отрапортовала Виолетта, увидев Лизу. – А теперь – разминочка минут на десять. Держи! – Бизнес-леди кивнула на шары, приглашая принять участие в разминке.

Елизавета, возбужденная только что отгремевшим свиданием с Александром, выбрала шар зеленого цвета, энергично уцепилась за него, рискуя маникюром, и бросила. Тот покатился тяжело, основательно. И уехал вбок. Шеренга празднично-белых кеглей с красными ободками-колье на «шеях» осталась стоять нетронутой.

– Эх, ты! – улыбнулась Виолетта. – Учись!

Она прицелилась. Через несколько секунд кегли попадали, как новобранцы на передовой. Ни одна не устояла.

– Тренируйся!

Лиза бросила еще пару шаров, с той же непревзойденной меткостью, а потом вспомнила, что приехала в боулинг-центр по делу.

– Фантастика, – удивилась Виолетта. – Оказывается, я наняла для оформления интерьера совершенно косоглазого ребенка.

– Для дизайнера, биатлониста и невесты косоглазие не помеха, – авторитетно заявила Лиза. – Нет, хватит развлекаться. Лучше подберем новый колер для кабинета.

– Подберем! – Виолетта ухватилась за следующий шар.

Лиза достала из портфеля снимки уже готовой комнаты и пластиковый веер с колерами. Она стала прикладывать поочередно лепестки веера к фотографиям и совать композицию под нос Виолетте. За месяцы сотрудничества с мадам Крикуновой заниматься подобной процедурой ей приходилось в тысячный раз.

– Вот это мне нравится!

– Точно?

– О боже! Елизавета! Если я сказала «да»…

– Это значит – «да». А если «нет» – это значит «нет». Однако ваш кабинет мы перекрашиваем пятый раз, дорогая Виолетта Марковна!

– Неужели? – задумалась дама. – Мне так трудно угодить? Я так непоследовательна?

– Вы феноменально последовательны – в преданности самой себе и своему характеру, – пробубнила Елизавета. – У вас в крови – жажда новизны. Все вам надоедает раньше, чем успевает понравиться. Так может продолжаться бесконечно! – Лиза нахмурилась.

– Ах, Лиза! Ты умеешь сердиться! – усмехнулась Виолетта. – Я-то думала, ты – кроткий ангел!

– Я стараюсь быть кротким ангелом. Гнев – непродуктивное чувство. Провоцирует необдуманные поступки. Препятствует адекватному восприятию действительности. Да. Но, Виолетта Марковна! Я стараюсь быть кротким ангелом, но и вы постарайтесь окончательно определиться с цветом вашего кабинета. Ведь мы уже почти закончили! И вдруг – гром среди ясного неба! Вам, оказывается, совершенно не нравятся стены в кабинете!

– Ты меня убедила, – кивнула Виолетта. – Оставим кремовый. Хрен с ним. Я сейчас подумала… Мне нравится. И та картина, что ты прибацала справа от входа, то монументальное полотно три на четыре метра, хорошо сочетается с кремовым фоном.

– Да?! – вскричала обрадованная до слез дизайнерша. – Я счастлива!

– Нет, решено, кабинет трогать не будем. Но, Лиза, я тут присмотрела… Спальный гарнитурчик из массива сосны. Красоты необыкновенной. Все строго, четко, геометрично. Производства Италии. Хочу купить.

– Как же так? – убито пробормотала Лиза. – Но… Ведь спальня тоже в полной боевой готовности! И вы просили при ее оформлении танцевать от имеющегося бело-золотого гарнитура. Я и разрабатывала проект, учитывая эту застывшую симфонию. Куда ж я теперь впихну вашу сосну?

– Ты сама тонко намекала, что мой белый гарнитур с золотыми завитушками немного пошловат.

– Вы сказали, что любите его всем сердцем. Я должна учитывать ваши вкусы.

– Тот из сосны и вправду элегантнее. На его фоне моя бело-золотая любовь кажется китчем.

– Поздравляю. Вы растете на глазах. Как июньская клубника. Что, вновь возьмемся за спальню? – уныло спросила Лиза.

У нее испортилось настроение. Она была близка к отчаянию. Она поняла, что никогда не отвяжется от Виолетты. Она будет всю жизнь перекрашивать стены, двигать мебель, менять светильники в ее пятикомнатной каморке. А если, по какой-то фантастической случайности, ей удастся все же покончить с одной квартирой, у Виолетты имеется наготове еще две.

– Нет! Я не согласна, – решительно заявила Елизавета. – Так дело не пойдет!

– Я говорила, что мне очень нравится с тобой работать? Ты милая, приятная, но с непоколебимым чувством собственного достоинства. Еще никто из подчиненных не говорил со мной в подобном тоне.

– Извините, если я была груба, – сникла Лиза. – Но ведь ремонт не самоцель! Мы должны в конце концов добиться какого-то результата! Надо заканчивать. И я – не ваша подчиненная.

Лиза подняла на ненасытную рабовладелицу взгляд, полный мольбы. Ей очень не хотелось снова приниматься за спальню. Ей уже надоело!

– Ты права, ты права! Пойдешь ко мне работать? – предложила вдруг предпринимательница. – Будешь моим референтом. Зарплата, для начала, пятнадцать тысяч. Согласна?

Надо сказать, у Лизы давно уже появилось нехорошее подозрение, что при более прохладном отношении к ней Виолетты квартиру удалось бы отремонтировать гораздо быстрее. А так… Бизнес-леди явно не хотела расставаться с Лизой. Ей все время нужно было иметь ее рядом. Виолетта беспрестанно назначала встречи то в тренажерном зале, то в кафе, то в косметическом кабинете, делилась впечатлениями, интересовалась мнением, представляла Лизу знакомым, звала с собой на презентации, в театр, в сауну.

Конечно, на роль подружки Виолетты талантливая сотрудница «Артиссимо» никак не подходила – она была намного младше. Очевидно, Лизе была уготована роль маленького пажа. Один раз услышав от Елизаветы комплимент, Виолетта попалась на удочку. Ежедневно утопая в волнах подобострастного восхищения со стороны материально заинтересованных в ее благорасположении индивидуумов, предпринимательница поняла, как приятно заслужить одобрение человека искреннего и неискушенного в науке лести…

– А? Пятнадцать тысяч!

Вряд ли Елизавете удалось бы сохранить способность откровенно выражать нелицеприятное мнение прямо в глаза Виолетте, если бы бизнесменша стала платить ей пятнадцать тысяч рублей в месяц.

Апогей Палыч платил три плюс премиальные. Но работа в «Артиссимо» доставляла удовольствие. Это было Лизино призвание. Выкрутасы клиентов, их капризы и непостоянство – не в счет. Главное – возможность приблизиться к гармонии, создать ее своими руками. Лиза превращала квартиры с ободранными стенами, торчащими электропроводами и вздыбленным полом в нечто прекрасное, изысканное. Видеть результат творческих усилий – это чудесно, это так вдохновляет!..

– Нет, Виолетта Марковна, я не секретарша! Зарплата, конечно… – Лиза красноречиво вздохнула, намекая, как по душе ей названная сумма. – Но… Спасибо за предложение!

– Двадцать тысяч! – подняла ставку Виолетта.

– Нет, – покачала головой Лиза.

– Двадцать пять!

Лиза пристально, почти с ненавистью посмотрела на мадам Крикунову в надежде, что та не скажет «тридцать». Нет, не потому, что от такой суммы месячной зарплаты она не смогла бы отказаться, а потому что сцена торгов была унизительна для Лизы: Виолетта словно пыталась выяснить, за какую сумму девушка согласится себя продать.

– Ладно, живи, – кивнула дама, и не заметив, что причинила впечатлительной оформительнице некоторые нравственные страдания. – И спальню, так и быть, не будем трогать. В конце концов, я могу поставить новый гарнитур в другую квартиру.

– Удачная мысль! – обрадовалась Лиза.

– А на чем это ты приехала? – резко сменила тему Виолетта. Ее немного покоробило, что девчонка так легко пренебрегла ее деньгами. Она даже готова была обидеться на строптивую нахалку. Но с другой стороны, своим отказом она подтвердила замечание самой же Виолетты о наличии у нее, Лизы, чувства собственного достоинства.

– Я? На джипе. Как это вы заметили?

– Серебристый «лендровер»? А где же «тойота»?

– Меня подбросил знакомый, – зарделась Лиза.

– По радостному блеску твоих глаз делаю вывод, что водитель серебристого монстра тебе очень и очень по душе.

– Нет, ну… Почему же? Впрочем, да, – призналась Лиза.

– А ты так обрадовалась идее прокатиться с ним, что даже и не вспомнила про обратную дорогу.

– Ничего страшного, доберусь, – спокойно улыбнулась Лиза.

На самом деле Виолетта была совершенно права. Перспектива путешествия в обществе прекрасного сыщика настолько захватила Елизавету, что она забыла на рабочем столе сумку с деньгами, косметикой и документами, прихватив только портфель с эскизами! Теперь ей придется телепаться от боулинга до «Артиссимо» через полгорода на троллейбусе, причем «зайцем». А ездить «зайцем» Лиза боялась, ведь кондукторы порой бывают страшно неделикатны. Просить у Виолетты несколько рублей на билет тоже не представлялось возможным – та начала бы совать крупные купюры вместо мелочи, потом эти деньги надо было бы как-то возвращать, Лиза даже видела, как мадам пренебрежительно машет рукой: «Оставь себе эту мелочь», нет, нет, нет, занимать деньги у клиентки было совершенно невозможно. Лиза решила, что поймает такси и попросит водителя подождать у «Артиссимо»…

– Пойдем, мне в твою сторону, – милостиво кивнула Виолетта. – Подкину тебя, влюбленная пташка!

Стоять на одной ноге было неудобно, но Лиза уже целых пять минут просто не знала, куда пристроить вторую.

– Иди сюда! – прорывался сквозь грохот и вопли голос Маши.

– Иду! – орала в ответ Лиза.

В центре прихожей громоздилось все постельное белье, имеющееся, вероятно, в доме Здоровякиных. Сверху были свалены мягкие игрушки в количестве пятидесяти штук и две сотни машинок. Пейзаж доподняла щедрая россыпь ярких деталей от конструктора «Лего»…

Каждый раз, попадая к Здоровякиным, Лиза не могла понять, что у нее с прической, – волосы на голове начинали шевелиться. А сейчас и вовсе встали дыбом. Потому что сверху на нее что-то упало!

– А-а-а!!! – забилась в истерике Лиза и рухнула в подушки.

То, что на нее свалилось сверху, оказалось котенком подростковых размеров. Несчастное животное (кажется, Мегабайт) было замотано в пеленку. Оно дергалось, пытаясь высвободиться, и смотрело на Лизу глазами полными слез.

– Ох, милый! – Девушка принялась разматывать узлы на пеленке, но тут в прихожую ворвалось улюлюкающее варварское племя.

Первым несся Антон, разукрашенный гуашью и облепленный пухом, следом – такой же Алексей. Замыкал строй маленький, но не менее возбужденный Эдик в новогоднем костюме лисы. Из-под оранжевой лисьей морды на лоб Эдика градом катился пот. За лисенком на привязи ехал полузадушенный Микрочип ярко-голубого цвета – его тоже покрасили гуашью. Процессия орала, вопила, лаяла, мяукала, стонала, гоготала, хохотала, визжала…

– Видишь, тебе еще повезло, – сказала Лиза спасенному Мегабайту, освободив его от упаковки. – Тоже мог бы стать голубым.

Обезумевшее животное нырнуло в ворох постельного белья.

Маша сидела в комнате, и на ее голове высился внушительный тюрбан из банного полотенца. Она стучала по клавиатуре и не сводила глаз с дисплея. На паркете вокруг стола и кресла белым мелком был начерчен полукруг.

– Это что – от демонов? – проорала Лиза, указывая на полосу и приблизив лицо к махровому тюрбану на голове Маши.

– А? Не слышу!!! – проорала в ответ Маша. Ей было жарко в ее экипировке, несмотря на работающий кондиционер. – Тебе дети открыли?!!

– Дети!!! Да сними же ты, наконец!!!

Лиза помогла Маше избавиться от полотенца. Под ним оказалась армейская шапка-ушанка 58-го размера, под шапкой – наушники «Sony».

– Ты не боишься, что дети еще кому-нибудь дверь откроют?

– Ты думаешь, к нам кто-нибудь рискнет заглянуть? – с сомнением спросила Маша.

– Это что за каббалистические знаки? – снова указала на пол Лиза.

– Мой магический круг. Детям запретила переступать. Если попробуют, я тут же превращусь в птеродактиля и вылечу в окно.

– Действует?

– Конечно. Они уважительно относятся к моим просьбам. Не хотят иметь маму-птеродактиля. Вот, торговый дом «Петровский» ждет от меня программу со дня на день. А я не могу сосредоточиться. Не знаю почему.

В соседней комнате раздался грохот. Подобными шумовыми эффектами сопровождается одновременный взрыв бомбы и приземление пяти вертолетов. Лиза вздрогнула, Маша только вздохнула.

– В садике отключили воду. Близнецов отправили домой. Они присматривают за Эдиком. А у меня цейтнот!

Объединенные усилия Алексея и Антона в деле воспитания Эдика, по мнению Лизы, грозили скорым разрушением квартиры, удушением двух котят и травмами детей. Но Лиза мудро не стала сообщать об этом подруге, она промолчала.

– А ваша новая нянька? Где она?

– Продержалась пять дней, – кивнула Маша. – Потом смылась. Ее доконала овсянка в туфлях.

– Овсянка? – сморщилась Лиза.

– Да. Эдик постарался. Носил чайной ложечкой из кухни, трудился, малыш. Молодец.

– Молодец?!

– Да. Что не перепутал туфли Татьяны Анатольевны с моими. Но слушай, Лиза! Татьяна Анатольевна меня удивила! Склоняю голову пред ее мужеством. Другим нянькам – ах, ну какие они все изнеженные! – и овсянка не понадобилась. А Татьяна Анатольевна! Героиня. Три раза Эдик закрывал ее в туалете, два раза на балконе, а до меня докричаться ты знаешь как трудно, у меня вот программа для «Петровского»… Потом вылил в компот украденные из ее сумочки духи, изрисовал фломастером квитанции за квартиру, изрезал ножницами подол халата, четыре раза переворачивал на нее тарелку с супом, стащил из холодильника кетчуп в тубе и обстрелял несчастную – а ведь она уже собиралась уходить, то есть успела переодеться после рабочей смены в белую блузку. Момент был волнующий. Хорошо, что меня не задело. Лиз, забери котят, а? Жаль мне их, они у нас совсем ненормальные стали.

– Я заберу, – пообещала Лиза. – Я спрошу у соседей. Честно! Потерпи. Твой муж когда придет?

– Не знаю. Через час, наверное.

– Давай я слегка наведу порядок. Иначе его хватит апоплексический удар.

– Да что ты! – удивилась Маша.

– В любом случае, батальное полотно, ожидающее его в прихожей, не послужит укреплению ваших семейных отношений.

– Мне неудобно. Но если у тебя есть желание… А я тогда еще немного постучу. У меня здесь так интересно.

Маша готова была принять помощь в любом виде, только бы получить возможность остаться наедине с компьютером.

– Много тебе обещали за программу для «Петровского»?

– О-о-о!!!

– Понятно.

– Но деньги – не главное. Главное – я придумала совершенно гениальный алгоритм, и…

– Ладно, работай.

– И еще надо оптимизировать графику, и…

– Работай, работай.

Лиза вышла в прихожую. По прихожей удобнее было бы ездить на бэтээре – чтобы не застрять.

– Дети, давайте наводить порядок! – предложила Лиза бодрым голосом воспитательницы детского сада.

Враз шум и гам стихли. Через мгновение замерла беготня, возня и исчезли последние признаки шевеления. Дети испарились.

– Хорошо, я сама, – согласилась Лиза. И ухватила сразу три подушки.

Глава 11

Вечер Поль Деманже угрохал на то, чтобы пристроить в подмосковную клинику Ларису Бояринову. В прошедшие дни общение с переводчицей имело убойный эмоциональный эффект и отлично влияло на психику. Наблюдая за страданиями бедняжки, самому хотелось повеситься.

Сдав несчастную Ларису в дорогое заведение (ей там должно было понравиться – тишина, сосны, белочки, внимательный персонал), Поль ощутил настоятельную потребность подзарядиться положительными впечатлениями…

Пятнадцатилетнюю Вику он арендовал прямо у входа в любимый ночной клуб, крутой и престижный. Она стояла в очереди недалеко от сверкающего огнями входа и надеялась преодолеть фейс-контроль: лица моложе восемнадцати отсеивались бестрепетными охранниками. Едва дверь приоткрывалась, впуская внутрь порцию молодежи и выпуская наружу порцию ритмичных звуков, Вика тут же начинала дергаться в такт музыке. Девушка была хорошенькая и длинная, как макаронина. Они прошли через вход для vip-клиентов – в три раза дороже, зато без очереди.

– Ты манекенщица, – догадался Поль, осматривая приобретение.

– Выбраковка, – сморщилась Вика. – У меня неправильный прикус и крыльевидные лопатки.

– Давай я набью морду тому, кто сказал подобную чушь! – возмутился Поль. – Ничего не заметно.

– Кому надо – заметно. Так пошли?

И они в обнимку нырнули в море разноцветного лазера, ярких вспышек, мелькающих теней. Поль не позволил девчонке увлечь себя на танцпол первого уровня, где молодежь увлеченно дергалась под незамысловатые мелодии. Он знал, что этажом выше их ждут более утонченные удовольствия.

Викина экипировка состояла из маленьких кусочков блестящей ткани, закрепленных на голом теле тонкими завязками. В пупке, над крошечным лепестком юбки, болталось кольцо (как у Поля в ухе), спина, плечи, скулы были усыпаны блестящей пудрой. Босоножки на убийственной платформе прибавляли добрых пятнадцать сантиметров и без того немаленькому росту.

Поль тоже выглядел недурно: сетчатая майка и кожаные штаны. В машине Поль, достав из бардачка гель-хамелеон для волос, основательно прилохматился. Его фиолетово-лиловая челка теперь торчала и подрагивала, как хохолок на загривке зебры.

И вот, веселые и терпкие, во всем блеске юности (г-н Деманже, конечно, не тянул на мальчика, но в душе всегда оставался ребенком), Поль и Вика нагрянули в ночной клуб. И танцевали там восемь часов подряд, перемежая эспрессивные, дикие танцы с расслаблением у стойки бара…

Расстались под утро, в шестом часу.

– Слушай, ты не дашь мне немного денег? – небрежно спросила Вика, открыв дверцу автомобиля. Снаружи было прохладно, мокро от ночного дождя, свежо и чудесно. – А? Просто так. На карманные расходы. Ты ведь богатый. И нерусский.

Поль раскрыл бумажник и протянул юной вымогательнице несколько сторублевок. Та сразу оживилась, стряхнула томную усталость с истерзанного танцами тела. Плюхнувшись обратно в кресло, Вика полезла на Поля, обняла его за шею и начала благодарно целовать в щеки, губы, нос и лоб.

– Ты душка! – резюмировала она. – Если что, я там всегда в очереди, по вторникам и субботам!

Добравшись до квартиры, Поль принял ледяной душ, разогрел в микроволновке три сосиски, надел свежую рубашку (с красными огурцами), серо-голубой костюмчик и отправился в представительство «Де Грос». Нужно было заканчивать последние дела и закрывать контору.

От Здоровякиных Лиза шла пешком по Оранжевому бульвару. Выражение «шла пешком» было чересчур тяжеловесно для описания Лизиной походки. Радостная и очарованная, девушка порхала, как бабочка, перелетающая с одного цветка на другой. И еще она что-то напевала себе под нос. У Лизы было восхитительное настроение.

Она витала в облаках, и в этих радужных облаках мелькал златокудрый всадник на серебристом коне. Всадник обладал всеми мыслимыми и немыслимыми мужскими качествами. Буйное девичье воображение рисовало нового друга именно таким – он был храбрым воином, древнегреческим богом и ловко расправлялся с противниками; он был заботливым кормильцем и приносил Елизавете к телевизору аппетитно зажаренную отбивную и морковный салат, а потом упоенно мыл посуду.

Да, Лизин избранник был сильным и непробиваемым, как когда-то Берлинская стена, но трепетным и нежным. Страстным, как голодный тигр, но деликатным, как выпускница закрытого пансиона. Фантастически изобретательным в сексуальных развлечениях. И преданным, как овчарка. Да к тому же финансовым гением, мудро устраивающим материальные дела семьи. Да еще и интеллектуалом-энциклопедистом, способным дать ответ на любой вопрос. А в будущем – преданным и заботливым отцом, обожающим менять памперсы, вытирать сопли и пять часов кряду толкать перед собой коляску.

Последний пункт был очень важен для Лизы. Выросшая без отца, она конечно же хотела, чтобы у ее собственных детей был полный комплект родителей.

Соответствовать образу мужа, выдуманному Елизаветой, было так же трудно, как угодить Прокрусту. Поэтому многочисленные претенденты отправлялись в отставку с ельцинской решительностью.

Разве Валдаев отвечал всем требованиям придирчивой красотки? Нет. Но у него имелся в рукаве козырной туз – Елизавета почему-то была очарована сыщиком. И то, что Саша не стремился интенсифицировать знакомство и не пригласил ее куда-нибудь сегодня вечером, тоже добавило очко на счет Валдаева. Ведь требовательность женщины уменьшается по мере увеличения отрезка времени, проведенного в ожидании. Теперь Лиза думала о сыщике так, словно она оказалась в пустыне, а Валдаев был запотевшей двухлитровкой «Бонаквы», спрятанной в холодильнике с огромным навесным замком. Она не была уверена в ответном чувстве сыщика, она сомневалась и переживала.

«Я ничего о нем не знаю, – размышляла Лиза. – А вдруг у него кто-то есть? Еще одна подруга. Я ему понравилась, это однозначно, но куда же деть предыдущую мисс? Да, ему потребуется время, чтобы трудоустроить ненужную девицу. И вечер, наверное, он проведет с ней, вытирая ей слезы платком. Поэтому-то он и не назначил мне свидания. Она будет горестная и красноглазая. А он – добрый и ласковый. Но и безжалостный. Он ведь должен отказаться от нее. А как же иначе? Ведь теперь у него буду я. Я! Ах! А если мадам вовсе не красноглаза? Если она красива, как Мэрилин Монро, Катрин Денев и Летиция Каста, вместе взятые?! Что тогда? Нет, я лучше. Несомненно, я лучше. Ведь он обратил на меня внимание. Но вдруг… Вдруг он донжуан? И обращает внимание на все, что шевелится и имеет накрашенные губки? И я для него – очередное развлечение? Нет, нет, нет! У нас все будет серьезно… Но какая чудесная сегодня погода! И я, вероятно, выгляжу потрясающе, ведь мужчины просто рвут меня на куски глазами. Хорошо, что только глазами. Лето – это отлично. Как я люблю лето! Люблю, когда тепло! Ах, позвольте, на осень у меня фантастические брюки из Парижа. Бесподобные, обалденные! Алиночка уже начала канючить. Нет, не дам! Да, скорее бы похолодало! Тогда я смогу их надеть. Париж, Париж! Медовый месяц мы обязательно проведем в Париже. Но осилит ли Саша путевки? М-да… Это обойдется в кругленькую сумму. Месяц в Париже. И мы ведь остановимся в пятизвездочном отеле, в номере для молодоженов. Сколько же это будет стоить?..»

Внезапно в памяти, словно яркая вспышка, возникла картинка солнечного майского дня, и Лиза увидела себя в парижском кафе «Жорж». А рядом – элегантного мужчину, предсказывающего ей судьбу. Он щедро обещал ей миллионы. Богатого бизнесмена в мужья. Но как же? На роль креза Саша никак не подходил. Сыщик сразу признался, что джип записан на фирму и владеет он им совместно с другом, значит, два колеса принадлежат ему, два – другу. И если они с другом, не дай бог, разругаются (но это маловероятно!), то придется пилить серебристого красавца пилкой для ногтей… Да и дела у фирмы идут в последнее время не очень…

Елизавету прошиб холодный пот. Раз брак с симпатичным детективом-бильярдистом не сулит мгновенного обогащения, неужели судьба завлекает ее в цепкие объятия другого мужчины?

«Руслан Рудницкий?! Он?! Тот парижанин имел в виду Руслана Рудницкого! Вот уж кто богат! Восемь магазинов «Синий пеликан» – и все мало. Приехал расширяться. Коттедж в Сосновом, где каждый домик под двести тысяч зеленых. И колеса «шевроле», без сомнений, принадлежат ему всецело, а не частично. Значит, он? Рудницкий? Он – моя судьба?»

Настроение Лизы резко изменилось. Она сникла. И довольно долго уныло плелась по цветущему и благоухающему Оранжевому бульвару, пока не поняла, что совсем не обязательно принимать всерьез пророчество случайного парижского знакомого.

«Ах, какая я дура! – тут же приободрилась Лиза. – Глупая! Да он просто хотел привлечь к себе внимание! Он хотел сказать мне что-нибудь необычное! А я-то уши развесила, как спаниель! С какой стати я должна думать о Рудницком как о женихе, от которого не отвертеться? Он вообще-то пока только девять цветочков прислал. Не бриллиантовое же колье! Возможно, у него тактика – комплименты, цветы, постель. И постель – это конечная цель. А потом начнутся придирки, замечания и вопли по поводу того, что я не укладываюсь в график с его офисом. А замуж он мне еще и не предлагал. И Саша, кстати, не предлагал. И даже в клуб меня не пригласил, в кафе, на дискотеку. О, какой кошмар! Да я не нужна ни тому ни другому! Фантазирую, мечтаю, прицениваюсь, а суровая правда жизни заключается в том, что я им не нужна! Какое горе! Все, жизнь не удалась. Лето, вечер, прохлада, розы пахнут, жасмин тоже, хочется обниматься, целовать, смотреть в глаза любимому, а я плетусь тут одна!»

И Лиза собралась всплакнуть. Но не успела. Так как у обочины мягко притормозил знакомый красавчик «шевроле».

Мгновенная радость, охватившая Лизу, едва она услышала шорох протекторов и короткий гудок автомобиля, сменилась разочарованием. Конечно, учитывая трагический Лизин вывод – «Никому не нужна!», появление хотя бы одного поклонника из двух возможных должно было исправить положение. Теперь ей не нужно горько оплакивать свое одиночество в великолепный летний вечер. Но, увы, поклонник оказался не тот.

– Елизавета! – вскричал господин Рудницкий, по пояс высовываясь из салона, как кукушка из часов. – Лиза!

Уж он-то точно дрожал от счастья!

– Я, – с трудом натянула на лицо улыбку Лиза. Она использовала для ответа лаконичное местоимение, так как в более длинном предложении почувствовался бы холод.

Черная надпись фломастером на визитке, сопровождаемая жирным восклицательным знаком! Просьба позвонить? Даже не просьба, а требование! Приказ отчитаться в получении букета. Так расценила эту надпись Лиза. Почему Руслан не вложил в цветы бумажку с романтическим четверостишием? Пусть не своим, а лермонтовским… А еще лучше – с изящным японским хокку? Почему он только исчеркал ламинированный прямоугольник черным фломастером? Почему черным? Неужели в природе нет других цветов? Ну, написал хотя бы синим или зеленым…

Как трудно угодить девице, которой вы не нравитесь!

– Я рад тебя видеть, Лиза! Ты получила цветы?

– Ой, спасибо! Розы прекрасны. Прости, что не позвонила тебе. Я собиралась! Но столько работы! Закрутилась, – затараторила краснощекая врушка. Потом Лиза умолкла и поморщилась. Она врала и была сейчас себе противна. Ну почему она должна врать?! Почему она должна делать то, что ей неприятно? Она ненавидит неискренность, ложь! Ей приходится врать из-за него! Из-за его дурацкого букета! Зачем он прислал ей эти чертовы розы?

– Садись?

– Что ты! – отшатнулась Лиза. – Не хочу! На улице так хорошо.

Руслан захлопнул дверцу. Автомобиль заурчал, плавно отъехал на десять метров и остановился в месте парковки. Вновь появившийся Руслан махнул в воздухе рукой с брелком, включая сигнализацию, и пошел навстречу Лизе, улыбаясь и чуть ли не раскрыв объятия.

– Прогуляемся?

– Классная идея! – с досадой кивнула Елизавета.

– Можно я закурю?

– Да ради бога!

– Не помешаю тебе наслаждаться запахами цветов? Тут здорово пахнет.

– Кури, кури, – махнула рукой Лиза. – Люблю, когда от мужчины пахнет хорошими сигаретами.

– Правда?

– Угу.

«Тем более что ароматы цветов вряд ли прорвутся сквозь плотное облако его дорогого одеколона. Что за вода? А, Пако Рабанн, мужская линия… Х-м, я это люблю… Надо же, и туалетная вода у него первосортная. Всем хорош… Хорош до отвращения! Лиза!!! Перестань! Что с тобой? Что за брюзжание? Что мне надо? Вот рядом красивый молодой человек, высокий, стройный. Хорошая стрижка: сзади открывается крепкая загорелая шея, а блестящая челка падает на правый зеленый глаз. А левый глаз, заметьте, тоже зеленый. Отличная сигарета в красивых, сильных пальцах. Кабальеро приятно пахнет дорогой туалетной водой. И у него море денег. А я всем недовольна! Как не стыдно! Пре-кра-ти! И хватит морщиться при каждом его движении. Я к нему несправедлива».

– Ты не обиделся, что я не позвонила? Ты хотел, ждал? – спросила Лиза. Теперь ее голос звучал почти ласково – она уже искренне раскаивалась в необоснованной антипатии к бизнесмену.

– Ждал. Но разве я могу на тебя обижаться, Лиза? Только о тебе и думаю.

– Так сразу? Едва познакомившись?

– Не знаю, но ведь так бывает. Увидел – и потерял голову.

– Удивительно.

– Я и сам… в восторге и ужасе. В ужасе – потому что впервые испытываю подобный натиск ошеломляющих чувств. В восторге – потому что все это чрезвычайно приятно. Лиза, Лиза! Что ты со мной сделала!

Лиза посмотрела на бизнесмена с легким недоумением. Она пришла к некоторым выводам. Первое – в школе по русскому у господина Рудницкого была пятерка. Он свободно оперировал единицами речи (а в трудовой биографии Лизы встречались клиенты, которым для поддержания связи с внешним миром хватало двух выражений – «конкретно» и «ну, ты понял», остро приправленных нецензурной лексикой). И второе – мальчик сбрендил. То есть спятил. Спрыгнул. Крыша съехала. Башню сорвало. Шалаш сдуло.