Текст книги "Игла цыганки"

И та берет яркую листовку. Женщина принесет ее домой и будет читать, насадив на нос перебинтованные скотчем очки. Потому что если ты – маленькая безобидная рыбка, если живешь на самом дне, в вечном холоде и мраке, рано или поздно даже гибель в пасти хищной рыбы покажется благом. Особенно если перед этим увидеть свет ее фонарика – слабый, лживый намек на солнечное тепло...

В магазине Лиля покупает торт «Тирамису», очень большой и красивый. Еще бутылку испанского вина. Вечеринка будет проходить не в школе, однокашников приглашает к себе Наташка Злотникова. В школе она была в отряде знаменосцев. Лиля хорошо помнит, как перед общими собраниями в актовом зале торжественно выносили знамя дружины. Первым шел барабанщик. За ним – две девицы, одетые с пионерским шиком. Белые бантики, белая блузка, белые гольфы. Синяя пилотка, синяя жилетка, синяя юбка в бантовую складку, очень короткая, щедро показывающая гладкие девичьи ноги. Наташка тянула носок, старательно печатала шаг, выражение лица было до смешного торжественное. А за девицами шествовал уже и сам знаменосец, смазливый и наглый парень из параллельного класса, в которого Лиля была по-детски влюблена. Первая любовь, еще до Попова. Тяжелые бархатные складки знамени бросали на смуглое лицо мальчишки малиновый отсвет. У Лили сладко замирало сердце.

Давно это было, но так хорошо запомнилось! И как ведь все изменилось с тех пор! Нет ни пионеров, ни комсомольцев, пылятся где-то в ветоши знамя дружины и звонкий барабан, а смуглый знаменосец через год после окончания школы получил пять лет строгого режима за разбойное нападение, да так и сгинул на огороженных колючей проволокой просторах не столь отдаленных мест. Председатель совета дружины, строгая и собранная Лариса Коновалова, торгует на городском рынке турецкими дубленками. Наташка же Злотникова удачно вышла замуж и вот теперь собирала в своих хоромах весь класс, хотела, верно, похвастаться богатым житьем. Впрочем, она, как женщина разумная и хозяйственная, раздала однокашникам поручения – каждый обязывался принести бутылку вина и что-нибудь съестное к столу. Лиле выпало покупать торт. Вот и хорошо.

Наташка с мужем, бездетная и беспечная пара, жили в новом доме, в таком новом, что и лифт-то еще не запустили! А этаж десятый. До пятого Лиля дошла быстро, а потом запыхалась, остановилась, мысленно проклиная курение и обещая в тысячу первый раз бросить эту привычку навсегда! А на восьмом, где было темновато, где богатые жильцы не могли отчего-то застеклить разбитое при переезде окно, да и закрыли его фанерой, Лилю окликнули.

Это был Димка. Самый несомненный Димка сидел на подоконнике и курил, стряхивая пепел в баночку из-под испанских маслин. Лиля хоть и ждала этой встречи, но все же растерялась. Он, Димка, несмотря на жару, был в строгом черном костюме, в белоснежной рубашке и смотрел на Лилю со знакомой грустноватой улыбкой.

– Ой, привет... А ты что тут сидишь? Почему не идешь?

– Устал. И ты устала. Присядь, отдохни.

Лиля примостила на подоконник «Тирамису» и примостилась сама. Достала сигареты, покосилась на Диму, но тот не шелохнулся, не дал ей прикурить. Пришлось самой. Что бы еще сказать-то? Но он заговорил первым:

– Давно не виделись.

– Да.

– Какой торт хороший. Так бы и съел.

– Ну и съедим.

– Да, а то как же...

Опять пауза. Разговор явно не клеился, нужно было идти.

– Пошли, что ли?

– Ты иди. Я покурю еще, посижу...

Какой-то он странный, бледный. Может, с сердцем плохо?

– Дим...

– Иди, Орлова, иди. Я попозже, ладно. Торт смотри не забудь.

Она даже обиделась слегка, но все же придержала шаг. Во-первых, чтобы двигаться изящнее, во-вторых, может, Димка захочет ее окликнуть... И он окликнул, Лиля уже миновала лестничный марш, да как назло споткнулась на последней ступеньке, чуть не полетела!

– Орлова!

– Что?

– Будь осторожнее.

– Ничего, тут уже светлее. У меня каблуки такие...

– Все равно. Будь осторожна.

– Хорошо.

И потом уже, когда отшумели приветствия, отзвучали поцелуи, когда все однокашники, наконец, уселись за стол, наполнили рюмки из разнокалиберных сосудов и на тарелку Лиле шлепнулась ложка пестрого месива, которое в средней полосе России незаслуженно величают именем великого французского кулинара, она стала искать Димку глазами, но не нашла.

– Юль, а где Попов? Ты его видела? – спросила она у соседки, у Юльки Плотниковой, которая – нет, ну надо же, в школе спортивной гимнастикой занималась, а теперь родила двойню и располнела до невероятных широт, причем никаких неудобств не испытывает, с удовольствием поглощает копченую колбасу! – прищурилась на нее близоруко и удивленно.

– Орлова, ты чего? Не знаешь?

– Нет, а что? – Но холодочек под сердцем подсказал, что, может, не стоило спрашивать об этом сейчас.

– Он погиб, Лилька. Уже года два. Поехал куда-то в другой город по делам – он часто ездил, и там, скоропостижно... Говорят, сердечный приступ. Его мать обзвонила тех, с кем он дружил, мы с Наташкой были на поминках... Да ты водички выпей, на тебе лица нет! Или вот лучше коньячку!

Огненный глоток катится по горлу. Главное, ничего не говорить. Одноклассники и так всегда считали ее чудачкой – сначала не могли к новенькой привыкнуть, потом из-за крестика, который она носила, сейчас вот из-за Егорки...

Не говорить, не плакать. Глотай слезы, Лилька, запивай ими коньяк, закусывай собственными изумленными воплями. Но только помни, Димка предупредил тебя. Одноклассник, отличник, умница, он мог бы стать для тебя близким человеком, другом, любовником, мужем – всем! Не дали, помешали, перебили! Словно в захолустном кинотеатре пьяный киномеханик оборвал на середине ленту, и теперь плывут по мертвенно-белому экрану потусторонние тени. В строгом черном костюме, в котором и был похоронен, Дима вернулся ненадолго, чтобы выкурить сигарету, полюбоваться тортом, который ему не суждено попробовать, и предупредить Лилю о неведомой опасности.

Глава 3

Еще шаг назад – нет, не шаг, целая пробежка. Мы танцуем произвольную программу, вполне можем отвальсировать лет на тридцать назад. Это обстоятельство времени, а обстоятельство места выглядело так: набережная большого волжского города, залитая лучами закатного солнца. От воды веет желанной прохладой, весело швартуются речные трамвайчики, крылья чаек золотятся в вечернем свете. Надо же, как раскалился после жаркого дня асфальт, как мягко пружинит он под каблуками девушек! Девушки в модных мини-юбках гуляют по набережной парами. Девушки не прочь весело провести время – познакомиться с молодыми людьми, угоститься мороженым и газировкой в летнем кафе (нет-нет, никакого вина, ни полусладкого, ни сухого!) и посетить танцплощадку в городском саду. Вокально-инструментальный ансамбль «Калина» уже настраивается, танцплощадку откроют через два часа... Значит, нужно поторопиться, некогда выбирать да разбирать, если не хочешь остаться без кавалера к танцам. А Томка уже в третий раз отшивает подошедших парней. Ей хорошо, она красивая! А вот ее подруга Валентина – так себе. Носик курносый, глазки маленькие. Да и фигурка кубышкой! Такой бы девушке и не стоило носить мини – всех кавалеров можно распугать. Но они не очень-то пугаются, ведь рядом Тамара, царица Тамара – стройная, статная, длинные каштановые волосы, огромные синие глаза, нежная улыбка и строгий взгляд. Томка знает себе цену, высокие цели ставит – несмотря на то, что работает всего-то поварихой в столовой. А Валентина в этой же столовой подавальщица.

– У тебя все же специальность есть, – завидует Валя подруге.

– Ну и ты ведь учишься, скоро закончишь.

– Да-а, закончишь... Я вон экзамен по техноложке завалила, того гляди выгонят!

– Зато ты на виду всегда, а я торчу на кухне, над котлами. От этого знаешь как цвет лица портится?

Валентина косится на Томку и молчит. Цвет лица у той идеальный, персиковая кожа чуть припорошена смуглым румянцем. Не найдя недостатков на лице подруги, Валька, однако, замечает кое-что интересное...

– Том, смотри, как он на тебя смотрит!

– Кто? – а сама и бровью не ведет!

– Вон тот, видишь, носатый блондин в модной рубашке?

– Фу, да он старый!

– Какой «старый», – шипит Валентина, хватая подругу за локоть, словно опасаясь, что она вырвется и убежит. – Ой, мамочки, сюда идут!

Модный блондин выглядит очень сдержанным, в веселую перепалку с барышнями вступает его приятель – коротышка, весельчак, балагур. Он, несомненно, сам бы не прочь составить пару Тамаре, но понимает, что ему при его параметрах ничего не светит, потому, представившись Родионом, шутовски кланяется Валентине и принимает ее под ручку. Соглашение достигнуто, девушки не прочь отведать мороженого и потанцевать. Тамара идет рядом с блондином, который представился Виктором. Он больше молчит, рассматривая свою спутницу.

– Вы, наверное, по профессии учительница или врач, – спрашивает Виктор без вопроса в интонации, когда им подают мороженое в жестяных запотевших вазочках.

– Не угадали. Я не учу людей, даже не лечу. Я их кормлю, – смеется Тамара.

Ее улыбка неотразима, она вспыхивает, затмевая солнце... И долго после того, как погаснет смех, в глазах увидевшего ее плавают огненные спирали и пятна. Виктор ослеплен, он растерял большую часть своего значительного апломба и спрашивает уже почти робко:

– Значит, вы повар? А в каком ресторане работаете? Я бы стал ходить только туда...

Теперь уже смущается Тамара. Ей неловко признаться, что она ударно трудится в столовой номер восемнадцать при управлении какого-то НИИ. Выручает подругу преданная Валька.

– В «Лире», – скромно заявляет она. – Томка – повариха, я – официантка.

– Неужели? – удивляются кавалеры, и Валька чует неладное. «Лира» – самый шикарный ресторан в городе, куда девчонки даже не заглядывали никогда. По слухам, там есть бассейн, в котором плавают золотые рыбки, и кабинеты, увешанные красными коврами, и необычайные напитки – ямайский цветочный ром, например, или болгарская сливовица! Может, их новые знакомые – завсегдатаи этого райского местечка, знают его как свои пять пальцев и сейчас поймают барышень на беззастенчивой лжи?

– Мы туда недавно поступили, – выкручивается Валентина. – С испытательным сроком, после учебы. Да, Том?

Тамара снова улыбается, и тут же все забыто – и ресторан, и стерляди. Виктор заказывает шампанского, девушки взвизгивают смущенно, но соглашаются выпить по бокалу. А потом – танцплощадка, долгожданная вечерняя прохлада, кружевные тени от ветвей клена скользят по асфальту, и ВИА «Калина» играет полузапретные и оттого такие сладкие мелодии Битлов. Тамара склоняет голову на грудь Виктору.

– Нет, каковы девчонки, а? – возбужденно говорит Родион другу, когда они, проводив девушек, идут вдвоем по темной улице. – Твоя-то, а? Царица Тамара! Но и моя ничего, хоть и дурнушка. С шармом, с огоньком!

– Да, ничего, – машинально отвечает Виктор и задает вопрос, томящий его душу: – Как ты думаешь, зачем они нас обманули? Насчет «Лиры»?

– А, не бери в голову. Просто девчонки гоношились, цену набивали. В какой-нибудь тошниловке подвизаются...

– Но почему именно «Лира»?

– Самое шикарное место, – убежденно говорит Родион, демонстрируя недюжинное знание женской логики. – Даже если мы там бываем, то, по их разумению, весь персонал помнить не можем. Они же не догадываются, что ты про своих официанток всю подноготную знаешь!

«Подноготная – тайные, скрываемые подробности чего-нибудь (от старинной пытки – запускания игл или гвоздей под ногти)», – хладнокровно трактует данное понятие словарь Ожегова. Виктор Орлов официанток не пытает, поварихи и посудомойки также не могут пожаловаться на жестокое обращение. Они сами всегда щедро открывают молодому директору все тайны собственных душ и тел, надеясь на серьезные отношения и, возможно, на брак, который позволит им больше никогда не работать. Но сердце и рука директора «Лиры», влиятельного сына влиятельного отца, пока оставались свободными – он, на свою беду, был идеалистом. В том смысле, что искал идеальную жену. Красивую, умную, бескорыстную, добрую, чтоб по всем статьям подходила и чтобы сына ему родила!

И вот теперь Тамара, царица Тамара, которая не знала, кто он на самом деле, которая выбрала его из толпы фланирующих гуляк, так доверчиво и нежно склонила голову ему на грудь, что Орлов сразу решил – она ему подходит. Конечно, нужно еще посмотреть, узнать девушку поближе, нет ли червоточинки какой скрытой... Не форсировать событий, но продолжить знакомство.

Ситуация осложнялась тем, что девушки из кокетства не позволили проводить себя до дому, они оторвались от кавалеров на трамвайной остановке, чрезвычайно прытко вскочив в отъезжающий, дребезжащий вагон. Подруги не оставили своих телефонов – просто потому, что ни у одной из них домашних телефонов не имелось. И адреса не дали... Была назначена встреча – в следующую субботу, на той же танцплощадке.

Но Виктор не хотел ждать целую неделю. Недаром его отец заведовал всей разветвленной сетью общественного питания города: от ресторана «Лира» с его золотыми рыбками, коврами и самим Виктором до блинной «Ярило» на улице Степана Разина, где раз в семидневку случался мордобой, а раз в квартал – массовое пищевое отравление. У потрясенного папаши была изъята записная книжка с телефонами подчиненных заведений, и вот два дня подряд, понедельник и вторник, Виктор самолично обзванивал рестораны, блинные и кафе-мороженое, разыскивая повариху Тамару и официантку Валентину. А в среду купил букет роз и поехал в столовую номер восемнадцать.

Он ухаживал за царицей Тамарой три месяца и сполна уверился в том, что она – девушка что надо. Эффектная внешность и умение себя держать – это еще не все. Тамара действительно отлично готовила, особенно ей удавались рыбные блюда. Она не собиралась после свадьбы заниматься коллекционированием золотых украшений и меховых изделий, но заискивающе спрашивала у Виктора, не примет ли тот ее на службу в «Лиру», чтобы там она совершенствовала свои таланты. Она не проявила особого любовного темперамента – но он и не нужен верной жене! Зато гордая царица Тамара оказалась способной на компромиссы... Это качество, стоит заметить, и привело к тому, что к моменту регистрации брака модное короткое и широкое платье скрывало изрядно пополневшую талию невесты.

Тамара родила сына и по окончании декретного отпуска вышла на работу. На новую работу, в шикарный ресторан «Лира». Ей хватило года, чтобы завоевать репутацию поварихи от Бога. Посетители приходили «на Тамарину щуку», «на Томочкину стерлядку», «на уху от царицы Тамары».

У Тамары была любимая работа и любимый дом – трехкомнатная квартира в элитном жилфонде. Ее окружала любящая семья – свекры жили с молодыми на одной лестничной площадке, и свекровь с удовольствием взяла на себя заботу о ребенке. Родители мужа считали его демократичный брак крайне удачным и были без ума от внука. Муж окружал Тамару заботой. Одно ее волновало – похоже, найдя любовь своей жизни, Виктор решил наконец обратить внимание на прочих представительниц женского пола. Шашни затевались там же, по месту работы, и ни для кого не составляли тайны, в том числе и для обманутой супруги. Но Тамара притворялась слепой и глухой. Она была разумной женщиной. Но и у нее оказалась своя ахиллесова пята, и тут неблаговидную роль сыграла Валентина, подружка закадычная. У нее с Родионом отношения не сложились, тот жениться не собирался, а вот поразвлечься был очень не прочь. Роман, начавшийся на танцплощадке, закончился в больнице, где Валю избавляли от последствий девичьего легкомыслия. Конечно, Тамара не могла бросить подругу в беде и пристроила официанткой в «Лиру». Валентину взяли охотно, тем более что неудачный роман благотворно отразился на ее внешности. Она похудела, вытравила перекисью волосы, научилась красиво курить, смотреть томно, говорить с хрипотцой. В общем выправилась в шикарную женщину с французским шармом, с изюминкой.

Вот эта-то подружка-хохотушка и положила глаз на Виктора Ивановича. То ли завидовала она по-прежнему царице Тамаре, то ли не смогла устоять перед натиском директора, которому приелась прохладная красота супруги и захотелось чего-нибудь поперченей, пусть даже и с душком...

Такого поворота событий Тамара не вынесла. Черная неблагодарность Валентины, предательство Виктора... Прекрасная повариха собрала вещи – свои и малыша. Вите-маленькому было два года, он еще ничего не понимал, но ревел с мамой дуэтом. На шум пришла свекровь – стены в элитном доме оказались толщиной с папиросную бумагу. Узнав, в чем дело, она вынесла суровый вердикт: невестка вместе с сыном остается в квартире. Если кто и должен уехать, так это неверный муж и бессовестный сын. Пусть убирается и живет со своей кривоногой зазнобой, где ему заблагорассудится! Вот и весь сказ. Обе женщины в душе надеялись, что, выслушав ультиматум, Виктор вернется в семейное гнездо и откажется от стервы-любовницы. Но этого не случилось. Он ушел, не захватив даже зубной щетки, все оставив жене. Где и как они жили с Валентиной? Этого никто не знал. Тамара продолжала работать в «Лире», но перестала разговаривать с супругом-директором даже на служебные темы. Приказы, просьбы и рекомендации доносились до нее посредством метрдотеля.

Как ни затуманили Виктору Ивановичу голову чары роковой официантки, они не в силах были вытеснить из души привязанность к сыну. Это же не барахло какое – наследник, продолжатель фамилии! Виктор, наконец, выговорил у Тамары право встречаться с сыном по выходным. Впрочем, она особо не противилась, надеясь, что отцовская любовь заново проложит мостик между ней и блудным мужем.

Накануне Витенькиного трехлетия отец зашел за ним. Он принес денег в конверте, дорогую игрушку – железную дорогу с рельсами, поездами и семафорами, – а еще билеты в цирк. Сеанс через час, одевайте сыночка!

Тамара была против – рановато для таких походов, мальчик ничего не поймет, устанет, начнет капризничать... Но она никогда не могла возразить мужу, тем более что тот отлично мог управиться с сынишкой. Да и мальчонка был не по годам развит, небось не заревет, увидев клоуна!

Итак, отец и сын ушли вместе, а через четыре часа, когда Тамара с ума сходила от беспокойства, ей позвонили из милиции. Виктор уже был там. Произошло самое страшное, то, чего боятся все без исключения родители. Потерялся ребенок.

Виктор Иванович, по его словам, оставил Витюшку на месте, сам отошел на минутку, чтобы купить бутылку морса. Было душновато, мальчик просил пить.

Но на самом деле Орлов отвлекся вовсе не на покупку морса. Увы, дама его сердца, разлучница Валентина, характером была не подарок, да и ревнива к тому же. У нее, в отличие от Тамары, не хватало ума и такта, чтобы скрывать неприглядные стороны своей натуры. Она мучительно ревновала Виктора к жене и сыну. Каждый раз, когда он уходил проведать мальчика, Валентина была уверена, что возлюбленный больше не вернется. Она устанавливала за ним слежку, ходила по пятам, устраивала обыски, дикие скандалы и театральные попытки самоубийства. И у нее были причины для ревности, не так ли? Женщина, увлекшая мужа из семьи, не может быть совершенно за него спокойна. Если он ушел от жены к ней, то что помешает ему рано или поздно уйти уже от нее с другой, более привлекательной особе? Валентина была оскорблена тем, что Виктор никогда не приводит сынишку к ним в гости. Не очень-то ей нужен этот мальчишка, но что же получается, люди добрые? Выходит, она никто, дрянь, порочная женщина, если ее общество нежелательно для ребенка?

Отыскав в жилетном кармане любовника билеты в цирк, Валентина быстро разработала план действий. Цирковая касса продала еще один билет. Все первое отделение женщина сидела как на иголках, а в антракте купила эскимо и отправилась к ярусу, где сидели счастливые отец и сын. Заметив любовницу, Виктор Иванович пришел в ужас. Если малец проболтается матери, что в цирке они были не одни, а появилась еще какая-то тетя с мороженым, не видать ему больше сына как своих ушей! Тамара гордая, она его не простит, не даст больше видеть Витю! Нужно было действовать быстро, и Виктор решился. Строго наказав малышу сидеть на месте и никуда не уходить, он выскочил в проход, подхватил Валентину под локоть и повлек к выходу, не вникая в ее мольбы и угрозы.

Когда Виктор вернулся, спровадив любовницу до дома, до хаты, сына в кресле не было. Мгновенно вспотев от ужаса, горе-папаша обегал весь цирк, прорывался за кулисы, пугал переодевавшихся гимнасток и сам пугался осклабленной львиной физиономии за решеткой, но Витеньки не нашел. Скорее всего, тот сполз с кресла и отправился исследовать большой, зовущий, интересный мир. Трехлетний бутуз привлек внимание каких-нибудь доброхотов, скоро его приведут. Вероятно, в цирке уже объявляли по радио о найденном ребенке, но взмыленный Виктор на это внимания не обратил.

Румяные милиционеры подбадривали родителей. Да найдем мы вашего пацана, куда он денется? Но их прогнозы не подтвердились. Никто не привел Витюшку, никто не спросил: «Извините, вы мальчика не теряли?» – ни сегодня, ни на следующий день, ни через неделю. Влиятельный свекор подключил свои связи, но это не помогло. Единственное выясненное обстоятельство никого не утешило. Капельдинерша в цирке припомнила, что какая-то женщина вроде бы уводила из цирка в антракте симпатичного, круглощекого бутуза. Она запомнила это, потому что на мальчике был очень приметный комбинезончик, расписанный скачущими на лошадях ковбоями. Вещь, очевидно, заграничная. А вот в женщине ничего особенного не было. Да, молодая. Вроде бы брюнетка. Высокого роста. Вот и все.

Свекру намекнули в прокуратуре, что возможно похищение. Бывают оказии, хоть у нас тут и не Америка и в газетах про это не пишут. Если так, то скоро злоумышленники дадут о себе знать. Потребуют выкуп за ребеночка, а тут мы их цап-царап! Ну, или выкуп платите, вам видней, в деньгах вы не стеснены, небось не на милицейскую зарплату живете...

Но кто бы ни похитил ребенка, он не собирался его возвращать ни за деньги, ни просто так. Прошло три месяца – три месяца горя, беспросветного ужаса, взаимных упреков, оскорблений и примирений. Свекор попал в больницу с инфарктом. Бабушка лежала с повышенным давлением. Одно было хорошо: Виктор не вернулся к своей любовнице, остался в семье. Он так и не смог простить Валентине участия в пропаже сына, пусть и косвенного. Если б та тогда не приперлась в цирк, он бы ни за что не отлучился, не оставил мальчика одного! Но Тамаре Виктор ничего не рассказал, боялся сцен. Их и так было более чем достаточно.

Бурные супружеские скандалы с обязательным сладким примирением в финале имели неожиданные последствия.

– Вы удивлены, милочка? – снисходительно усмехнулась врач-гинеколог, к которой женщина пришла на предмет обязательного обследования. – Вроде бы не девочка уже, да и не первая у вас беременность...

– Я не хочу! Мне не надо! – повторяла Тамара.

Родить второго ребенка, пока не нашелся Витюшка? Это представлялось женщине предательством.

Но медики не разобрались в семейной драме пациентки, отказались делать поздний аборт. «Все сроки прошли» – вот и весь разговор. В порыве отчаяния Тамара решилась на страшное, о чем слышала давным-давно, еще от девчонок в училище. Она приняла горячую ванну с горчичным порошком, выпила три таблетки аспирина и сымпровизировала данс макабр под новую пластинку Пугачевой. Итогом было только усиленное сердцебиение. Увы, могучий организм не собирался расставаться с нежеланным эмбрионом.

В последующий год произошло очень много событий. Родилась дочь Лиля, которая никому особенно не была нужна. Заполучив второй инфаркт, умер свекор, перед смертью он слезно просил отыскать мальчика, потому что исполосованное рубцами сердце чуяло – внук жив. Виктор Иванович начал объезжать детские дома – по концентрическим кругам, все расширяя и расширяя зону поисков. Он искал мальчика, как ищут воду в пустыне. Потерянный сын стал смыслом его жизни – скорбным, обжигающим, доводящим до безумия, но все же смыслом. Поиски ребенка оказались для Виктора убежищем, куда он скрывался от чувства вины перед женой, которую не любил; перед дочерью, которую не успел полюбить; перед родителями, в чьей горькой старости был повинен... И перед сыном, которого, как ни крути, променял на ничтожную, вертлявую, нечистую бабенку.

Он сам не верил, что найдет его.

Но нашел. На это понадобилось несколько лет, но он его нашел.