Текст книги "Минус всей моей жизни"

– Я с удовольствием свожу тебя, куда угодно, красавица, но, все-таки, может быть, ты для начала согласишься сходить со мной в ресторан?

Женька выдохнула, закусив губу. Попала. В очередной раз попала. Если согласиться, то после ресторана будет какой-нибудь театр, прогулка под луной и… В конце концов, ему нужно достичь одной-единственной цели, о которой Жене даже думать было противно. Если отказать? Если отказать, то Павел автоматически перейдет в разряд врагов, коих на этой фирме у Жени и так не мало, включая директора и непосредственного начальника, а она очень хотела бы со всеми дружить и стать частью этого коллектива, и, честно говоря, ей ужасно нравилась ее работа, исключая кофейные подношения великому центру солнечной системы, ярчайшей звезде по имени Солнце Сергею Минаеву. Так что же делать? Пойти против своей воли и завести интрижку на работе с самым омерзительным и озабоченным замдиром, или рискнуть??

А Павел ждал. Его глаза проницательно изучали Женю, он даже чуть прищурился, сделав свои «зеркала души» еще меньше, насколько это вообще возможно. Женя вздохнула и решилась.

– Простите, Павел Юрьевич, но вам не кажется, что это как-то… неправильно? – осторожно, но строго и уверенно, тихо начала она. – Я – секретарь вашего начальника, и… работаю всего две недели… Понимаете, служебный роман… – «или чертова интрижка на одну ночь, как ты мечтаешь», – мысленно добавила Женя, а вслух продолжила аккуратно рассуждать:

– …служебный роман может помешать мне… закрепиться на новом месте. Вы и сами видите: у нас с Сергеем Викторовичем взаимоотношения не очень… идеальные… – «дерьмовые, проще говоря», – снова подумалось ей, но Женя остановилась и ясным, слегка виноватым, слегка сожалеющим взглядом посмотрела на Павла, который слушал ее с непонятной, хитрой улыбочкой. – Поэтому, как мне кажется, сейчас не очень подходящее время…

– Да, я слышал эту историю… – усмехнувшись, проговорил Краснохатов, с еще большим интересом посмотрев на немного нахмурившуюся девушку, и, видя, что она не совсем понимает, о чем идет речь, он пояснил:

– Ну, о парковке на авторынке, где ты бросилась защищать своего… друга? Кстати, кто это?? – тут же как-то сурово спросил он, но снова переключился. – Так вот, где ты дала Сереге отпор… Он таких не любит, это верно… А еще ему не нравится то, что ты… ну… – он посмотрел на ее волосы, а Женя догадливо закончила за него:

– Рыжая? Да, я в курсе. Просто полный набор. – грустно усмехнулась она и вздохнула. – Вот об этом я и говорю, Павел Юрьевич. У меня сейчас слишком много проблем, чтобы…

Павел вдруг рассмеялся и неожиданно, жадно посмотрев на ее губы вожделенными глазами, провел широкой ладонью по ее мягким кудряшкам и тихо, но весомо проговорил:

– Не переживай, Женечка, я все понимаю. Ты сейчас не готова, тебе нужно время… Хорошо. – он повелительно кивнул. – Будет тебе время. Но… – он приблизил свое круглое лицо к Жениному лицу и выдохнул, окончательно встревожив и даже немного напугав ее последней фразой:

– Но я не отступлюсь. Идем. – он снова добродушно улыбнулся и вновь, против воли Жени, схватил ее руку, сунув себе под локоть, и поволок дальше, где в десяти метрах маячила стойка администрации.

Когда они вернулись к стенду своей фирмы, первые посетители уже ошивались около образцов продукции, а Сергей встретил ее своим обыкновенным, «развеселым» видом и с бешеным раздражением тихо проговорил, опалив девушку ненавистным взглядом:

– Посетители уже идут, где, черт возьми, ты шляешься?!?

Женя подавила в себе вспышку гнева, обиды и агрессии и тоже тихо, но с вызовом ответила:

– Павел Юрьевич велел мне сходить с ним к администраторам! Если я не должна выполнять указания заместителя директора компании, то пожалуйста, Сергей Викторович, включите этот пункт в мою должностную инструкцию, чтобы я в следующий раз знала, как реагировать на фразу «отказы не принимаю».

Сергей вспыльчиво посмотрел на плавающего вдоль и поперек толпы Павла, с самым заинтересованным видом разглядывающего фигуры женского пола, и, окликнув его, показал своему заму грозный и весомый кулак. Павел лишь хитро развел руками и пожал плечами, а Сергей вновь грозно посмотрел на покрасневшую от злости Женю и прошипел:

– Иди на свое место! Женя, не нервируй меня!!!

И он стремительно куда-то умчался, исчезнув в толпе, а Женя яростно шепнула, посмотрев ему вслед:

– Как будто это возможно! – и действительно заняла специально приготовленный для себя стул рядом с Семеном, который в этот момент с самым воодушевленным и счастливым видом вглядывался в стенды соседей по арендованным местам.

– А вон там целый вагон метро представлен, можно даже внутрь зайти, посмотреть! – с хитрой улыбкой подначила его Женька, и Семен обреченно застонал.

День прошел почти спокойно: Женя сорвала себе голос, в тысяча сто первый раз рассказывая историю «ЧП» и красочно расписывая направления его жизнедеятельности, но прогресс для фирмы и явная польза от этого, все же, были: во-первых, Лене удалось заключить не менее семи контрактов на выполнение работ, а это обеспечило фирму заказами на пару месяцев вперед, а во-вторых, губернатору, которому Женя с особой выразительностью, бойкостью и самой блестящей улыбкой рассказывала о последних разработках компании, пришлись по душе новые идеи, которые очень помог развить Семен, потому что, главным образом, это были его идеи, и он согласился выделить субсидию на их продвижение, что несказанно обрадовало и Сергея, и Павла, которые целый день тоже зря время не теряли, приобретая новые полезные связи с главами других фирм и кое с кем даже заключили контракты на закупки деталей для своей продукции.

В общем, все шло прекрасно, день клонился к вечеру и через два часа выставка должна была окончиться кратким выступлением всех приехавших руководителей с небольшими обзорами о своих компаниях, а также с благодарностью всем, кто принимал участие в организации этого мероприятия.

Сергей был спокоен внешне. Женя даже удивлялась, как такой человек, который взрывается по пустякам и очень любит понервничать по поводу и без, улыбается, совершенно невозмутимо о чем-то общается с другими руководителями и, что было еще более удивительным, ведет себя абсолютно галантно по отношению ко всем девушкам вокруг, сияя невесть откуда вылезающим из него обаянием, мужской уверенностью и ярко выраженной, слегка нагловатой и слегка развязной брутальностью.

Ей, конечно, было обидно, что ситуация сложилась так, как есть. Увидев, как он внимательно заглядывает женщинам в глаза, как красиво улыбается и что-то говорит им в ответ, Женя испытывала глубокую досаду от того, что по отношению к ней, ничего особенно серьезного или плохого ему не сделавшей, не считая дурацкого инцидента на рынке, в его глазах и словах читалась только злость, только раздражение, только превосходство. Что бы она ни делала.

Задумавшись, Женя не заметила, как к ней подошел сияющий лучом свободы и тепла Сема и весело проговорил:

– Не спи, Жека! Минаев разрешил нам полчасика погулять по залу! Идешь?

Женька тут же встрепенулась и со счастливой улыбкой схватила Семена за протянутую руку.

Полчаса пролетели волшебно и незаметно, как, в общем-то, и всегда в обществе Карташова и какой-нибудь выставки. Держась за руки и радостно улыбаясь, они с оживлением разглядывали последние разработки в разных областях промышленной электроники и с необыкновенным интересом беседовали с разработчиками и сотрудниками этих фирм.

Изучая очередное произведение технологического искусства, которое выглядело, как светящийся шар, при раскручивании меняющий цвет и силу сияния, но который Женя с Семеном так и не нашлись, куда можно было бы применить с пользой, к Жене подошла Лена.

Ткнув ее в бок и удостоверившись, что Женя ее слушает, Лена с презрительной, ледяной ухмылочкой проговорила:

– Сережа… Сергей Викторович просил тебя найти и передать, чтобы ты принесла ему кофе. Давай, рыжая, метнись по-быстрому! Или мне ему сказать, что ты послала его ко всем чертям??

Женя раздраженно и угрюмо посмотрела на Семена, а затем, с легким недоумением – на Лену:

– А ты бегаешь, его послания передаешь? Ну что ж, тоже достойное занятие. Ему, видимо, показалось, что ты заскучала.

Лена прищурилась и гневно прошипела:

– Не зарывайся, рыжая! Он хорошо попросил, а я позволила себе согласиться… Это только тебе он приказывает, как шавке!

Женя открыла было рот, но Семен снова, как и утром, взял ее за плечо и вышел вперед, холодно и с укором посмотрев на Лену:

– Женя, не надо. Лена. Спасибо, что передала, Женя сейчас сделает Сергею кофе. Не будь такой злой, Лена. Тебе не идет. – спокойно проговорил он, а Лена вдруг отвела глаза, и Жене даже показалось, что в них мелькнули слабые огоньки угрызений совести, но она тут же снова натянула надменную улыбку и, закатив глаза, бросила:

– Отвянь, Карташов. Рыжая, босс ждет! – с ухмылкой сказала она и удалилась, качая бедрами и явно выражая чувство исполненного долга.

Женя вздохнула, печально посмотрев на Семена. Тот взял ее за плечи и, заглянув ей в глаза через свои модные очки, умиротворяюще произнес:

– Не волнуйся, рыжик! Кофейный автомат вон там, сейчас отнесем ему кофе и пойдем дальше смотреть, не вешай свой милый носик, ладно?

Женька усмехнулась, ощутив, как его тепло и уравновешенность передаются и ей, словно каким-то энергетическим потоком, и она кивнула.

Бодрым шагом они дошли до автомата и все таким же бодрым шагом, получив свежую порцию ароматного, горячего эспрессо, двинулись в сторону своего стенда, не подозревая о том, что Лена, улыбаясь коварной улыбкой, уже ждала их возвращения.

*** «Минус»

Сергей был в прекрасном расположении духа. Выставка протекала очень успешно: семь заказов! Да еще и не самых маленьких! Пора было закупать новое оборудование: у похожих производственных фирм Минаев видел на фотографиях цехов более современные и многофункциональные, импортные станки, и этот вопрос он собирался решать в ближайшее время, подключив свои кое-какие, не очень добропорядочные связи.

А субсидия от губернатора! Это же просто полный улет! Удача, так удача! Даже рыжая дурында не сплоховала – выдала ему на-гора море полезной и важной информации и улыбалась, словно карту сокровищ разгадала… И откуда она вообще столько знает? Всего-то две недели работает, да еще и не ахти как гладко…

Но Сергею сейчас меньше всего хотелось думать о раздражающей особе по имени Евгения Зябликова, потому что у него было слишком хорошее настроение, чтобы портить его мыслями о ней, а еще потому, что впереди его ждало публичное выступление, к которому он даже не готовился, поскольку никаких трудностей импровизация перед толпой народа у него не вызывала еще со школьных времен, а вот четкость мысли и хладнокровие ему в этом деле точно не повредят…

Глядя на Пашу, который с довольным видом таращился по сторонам и кому-то подмигивал с недвусмысленной улыбкой, Сергей давал очередные распоряжения:

– …с понедельника нужно пересмотреть отчеты по количеству бракованной продукции и плотно этим заняться, Паша, надо понять причины растущего процента. Для этого созовем совещание, переговорим с ОТК и бригадирами цехов, нужно решить вопрос раз и навсегда… Еще нужно переговорить с «Интерэлектом» на предмет их заказа по тензопреобразователям… Они хотят изменить толщину мембраны и форму, у них какой-то новый корпус датчиков появится… Дай соответствующее распоряжение продажникам и конструкторам… Закупить новую партию проводов… Провести ревизию документов… Паша, ты слушаешь, или как?!? – одернул его Сергей, заметив, с каким вниманием, которое явно отодвигало вышеперечисленные команды на второй план, его заместитель уставился на что-то, или вернее, на кого-то, и недовольно пихнул его под локоть.

– Паша!!

– Прости, Серега, засмотрелся… – с улыбкой, говорящей только о его не очень приличных мыслях, проговорил Павел и, весело подняв брови, примирительно посмотрел на босса. – Да все я понял, чего-то надо с «Интеринтеллектом» порешать…

– «Интерэлект». – гневно поправил его Сергей. – Я тебе второй раз свои указания повторять не буду, не сделаешь на следующей неделе – урежу зарплату на столько нолей, сколько пунктов ты сейчас прохлопал ушами к чертям собачьим!!! Усек, Павел Юрьевич???

Павел удрученно вздохнул, снова уставившись куда-то в толпу с самым хищным видом, и проговорил:

– Да ладно тебе, Серега, все сделаю, не ори только… А, черт, какая же она горяченькая… Жаль, что отказала… Но это пока… Я ее все равно заполучу, сладкую такую девочку… И чего она с этим треклятым Семеном таскается?!?

Сергей ухмыльнулся, подняв брови и проследив за взглядом Павла, попытавшись угадать, кто на этот раз так сильно его впечатлил. По направлению взора двух мужчин находились пожилая супружеская пара, медленно ползущая в сторону выхода, какой-то важный и до страсти усатый господин, разглядывающий стеклянную витрину компании по производству солнечных батарей, и Женя с Семеном и с невесть откуда уже взявшимся в руках девчонки кофе, весело и рьяно что-то обсуждавших. Нахмурившись, Сергей снова посмотрел на Пашу, склонив голову на бок и думая, что он, наверное, чего-то не так увидел, а затем снова перевел глаза в направлении взгляда своего заместителя.

– Павел, да ты о ком говоришь-то на этот раз?? Они у тебя все сладкие и все горяченькие, только что-то отказывают тебе больно часто. – ухмыльнулся Сережа, сунув руки в карманы.

Паша недовольно посмотрел на него и воскликнул:

– Да как о ком, как о ком, Серега?!? У тебя что, со зрением плохо? А то, что отказала… – Павел беспечно пожал плечами. – Поломается, поломается и сдастся, подумаешь! Они же все одинаковые: рестораны, театры, подарки недешевые – и бац! Она уже твоя! А на следующий день «чао, бамбино, сеньорита!» Схема беспроигрышная, тебе ли не знать. – он снова вздохнул. – Черт, а она мне в мозги конкретно засела, рыженькая малышка…

Сергей вытаращил глаза и с невероятным удивлением посмотрел на приближающуюся к ним Женю, захохотав:

– Так ты что, про Зябликову, что ли??? Ну и ну, Паша, со вкусом у тебя совсем бардак! – он насмешливо посмотрел на круглое, розовощекое лицо, вперившееся в его секретаря, будто она была голливудской актрисой. – Что ты в ней нашел?? Дурында, глупая, маленькая, наивная и сверхблагородная, чтоб ей ее благородство хвостом из поясницы выросло, а эти ее попытки свой борзометр зашкалить? Да еще и рыжая… М-да, Павел, тебе провериться не мешало бы…

Теперь пришла очередь Павла насмешливо таращить на Сергея маленькие глазки.

– Это ты – дурында, Серый, и тебе провериться не мешало бы, раз у тебя фобия рыжих волос… А девчонка эта – просто колорит! Необычная, веселая, а фигурка-то! Просто блеск! Не, Серый, она – лакомый кусочек! Ты просто ей «поросячью рожу» простить не можешь! – и Паша громогласно захохотал, а Сергей, вспомнив тот случай, разозлился.

Сложив руки на груди и угрюмо уставившись на Женю, которая, почему-то, шла прямо к нему, хотя он ее совершенно не звал, а даже наоборот, отправил проветриться, чтобы она не маячила перед ним раздражающим красно-фиолетовым пятном, Сережа внимательно оглядел ее, пытаясь найти те признаки «горячности», «сладкости» и «блеска», о которых тут пел ему Краснохатов.

Ничего особенного… Бледная кожа, тонкие руки, эти кошмарные кудри во все стороны цвета пожара на ферме, глазищи жуткого, отталкивающего оттенка, грудь то ли есть, то ли нет, не поймешь, омерзительные веснушки на лице, да и наверняка на теле имеются – у рыжих почти всегда так, ну и длинные ноги, довольно сносные – единственное достоинство всей ее фигуры. Подумав, Сергей добавил в список недостатков еще и характер: лезет не в свое дело, ответственные моменты портачит, все время с каким-то вызовом смотрит, будто она – Маугли, дитя волков, да и вообще непонятная: то ли умная, то ли глупая, то ли храбрая, то ли скромная… Бред какой-то…

Сергей снова разозлился, теперь уже на то, что целых две минуты работы его мозга были потрачены на раздумья об этой девке, и он махнул рукой, нахмурившись и раздраженно проговорив:

– Да и черт с тобой и с ней, только не думай крутить свои интрижки на работе! Мне, вообще-то, секретарша еще нужна. Все шуры-муры после окончания рабочего дня. – жестко распорядился он, а Павел беспрекословно кивнул:

– Как скажете, Сергей Викторович.

В этот момент Женя, предмет страстного вожделения одного и безграничного раздражения другого, подошла к ним и встала около Минаева, как-то выжидающе взглянув в его глаза. Сергей недоуменно нахмурился, посмотрев на нее в ответ:

– Тебе чего, Женя? – холодно спросил он.

Ее глаза чуть расширились, а брови дрогнули от растерянности и непонимания.

– Кофе… – неуверенно проговорила она, посмотрев на чашку в своих руках, а Сергей, продолжая насмешливо и удивленно смотреть на нее, ухмыльнулся:

– Что, тебе на кофе денег не хватило? Взаймы дать? – язвительно спросил Сергей, игнорируя то, что она почему-то протягивала чашку ему.

Евгения изумленно вытаращила на него свои странные, фиалковые глаза и все с тем же непониманием и удивлением проговорила:

– Зачем, если он уже у меня в руках? Держите…

В этот момент произошло сразу несколько событий: откуда-то слева вдруг подлетела Лена и что-то начала говорить Сергею насчет еще одного заказа, а Женя вдруг дрогнула всем телом, и кофе, выскользнув из ее рук и описав черную, пенистую дугу, с ароматным «бульк!» переместился из ее стакана прямо на грудь Сереже, обжигая огнем и пропитывая белоснежную рубашку коричневым цветом, стекая по пиджаку вниз, на брюки.

Сергей не успел, как следует, отскочить или сообразить, что происходит, как будто за одну секунду сначала кофе был на положенном ему месте – в пластиковом стаканчике, разрисованном рекламой кофейного автомата, а в следующее мгновение – уже на нем, зато его мозг, умеющий, по-видимому, подзаряжаться злобой и работать автономно от хозяина, моментально выдал через рот гневное восклицание:

– Твою мать, Женя!!!

Однако, в поднявшемся хохоте Краснохатова, его уже никто не услышал, кроме самой Жени, с ужасом глядящей на его испорченную рубашку, пиджак и брюки, Лены, злорадно глядевшей на рыжую девчонку, и самого Паши, превратившегося в хохочущий редис.

Женька с огромным ужасом смотрела, как Сергей, поднявшись на самую верхнюю точку своего гнева, стремительно скидывает пиджак и, с силой и, наверное, больно хватает ее за локоть и громко орет ей в лицо:

– Убью, дура!!! Ты зачем это сделала??? Ты зачем этот чертов кофе мне притащила??? У ТЕБЯ ЧТО, СОВСЕМ МОЗГОВ…

– Сережа, Сережа, успокойся! – воскликнул Павел, тряхнув Сергея за плечо своей огромной ручищей. – Она же не специально, не кричи…

– А ты не лезь!! – сбросив его руку, рявкнул Сергей, мимоходом взглянув на Павла яростным взглядом, и, чувствуя, что его сердце сейчас разлетится ко всем чертям от ядерного гнева, кипящего в каждой его клеточке и срывающего ему крышу не хуже торнадо, он снова посмотрел на растерянную и испуганную Женьку, которая вдруг опомнилась и в невероятном ужасе затараторила, слегка коснувшись пальцами пятна на его рубашке:

– Простите, Сергей Викторович, простите!!! Я не хотела, честное слово, но вы же сами кофе просили, а я…

Сергей на секунду вынырнул из моря бешенства и импульсивно воскликнул:

– Что ты несешь, Зябликова??? Когда это я просил тебя принести мне кофе?!? Мы же, черт возьми, не в офисе, у тебя что, крыша поехала?!? Черт… – он хмуро посмотрел на свою рубашку и пятно на брюках, лихорадочно соображая, что теперь делать: через сорок минут ему выступать, не пойдет же он на сцену в таком виде!..

Женя вдруг схватила его за локоть, и Сергей с омерзением поморщился: как же он ненавидел ее в этот момент! Даже стоять рядом с ней, видеть это растерянное и испуганное веснушчатое лицо было выше его сил!! Уволить, уволить, гнать ее к шутам с фирмы как можно скорее, она ему одни только проблемы приносит, и зачем он вообще ее взял, идиотку такую?!? Дура, дура, как же он ее ненавидит, кто бы знал!!!

– Сергей Викторович, я все исправлю, давайте, я сбегаю и куплю вам рубашку? – неожиданно заявила Женя, и Сергей даже на минуту перестал злиться, изумленно уставившись на нее. – Ну же, давайте, а? Скажите размер, я куплю не хуже, пожалуйста! – чуть ли не с мольбой тараторила раскрасневшаяся Женя, а ее глаза были на мокром месте, но она держалась, не плакала.

Находясь на апогее своего отвращения к ней, Сергей даже помыслить не мог, чтобы эти бледные руки притронулись к его одежде, а уж тем более, что она сможет выбрать ему рубашку «не хуже»… Да у нее зарплаты даже на половину этой рубашки не хватит, о чем она вообще??? Он гневно выдохнул, сделав от Жени шаг назад и уже представляя, с каким наслаждением он проорет ей в лицо, что она уволена, Сергей вдруг ощутил нежную, теплую руку на своем плече и услышал спасительный ласковый голос Лены:

– Сережа, Сережа, успокойся, слышишь? Здесь неподалеку есть «Вондермен», я на машине, сейчас съезжу и привезу тебе рубашку. А брюки…

– А брюки, если спросят, скажем, что забыл подгузник одеть. С кем не бывает. – гневно съязвил Сергей, закатив глаза, и Лена хихикнула, нежно сжав ладонью его плечо:

– А брюки можно почистить пока в туалете, никто ничего не заметит на черном, будь уверен. Что ж сделать, если твоя секретарша такая криворукая… – вздохнула она, мстительно посмотрев на Женю, а та, вся красная, как помидор, выдала странную фразу:

– Ты правда думаешь, что от твоего тычка в мою спину у меня руки кривыми сделались? Не льсти себе!

Но, впрочем, Сергею некогда было разбираться. Он достал кошелек и, открыв, вытащил оттуда несколько пятитысячных купюр, протянув Лене:

– Давай, Лен, съезди.

– Но… – начала было Женя, но Сергей, не в состоянии остановить новый приступ яростной истерии, с огромным удовольствием мстительно процедил:

– Уж лучше ты, чем она мне привезет тряпье из секонд-хенда.

Лена лучезарно улыбнулась и ушла, качая бедрами, а Женя вздрогнула, не сводя глаз с Сергея.

Сережа посмотрел на нее: вся красная, глаза расширены, ей страшно, ей стыдно, но при этом ее злость на него все равно сияла огромным знаменем, несмотря ни на что, и это окончательно утвердило его в своем решении.

Снова бешено схватив ее под локоть, он с силой дернул ее к себе и, наклонившись к рыжим, дурацким, ненавистным кудрям, с огромным удовлетворением зашептал:

– Ну все, девочка, хватит, ты…

– Сергей! – вдруг окликнул его строгий голос Павла, и он от неожиданности даже обернулся. Павел был зол. Он редко бывает зол, но сейчас уголки его толстых губ опустились, а красное лицо выражало холод и неодобрение. Он отрицательно покачал головой:

– Не делай глупостей. Слышишь? Не делай глупостей!

Сергей как-то разом остыл. Странно, но слова Павла, отчего-то, повлияли на него, и теперь он даже мог контролировать злость… Уволить ее за то, что она случайно пролила на него кофе?? Действительно абсурд, непрофессионально и… нечестно. Он дал ей шанс. Дал ей испытательный срок. Со своей работой она справлялась, так по какой статье он вышибет ее???

Зарычав от бессилия, Сергей со злостью дернул подрагивающую и не глядящую на него Женю, лицо которой было опущено и закрыто волосами, и, снова наклонившись к ее уху и почувствовав тонкий аромат цветов, он речитативом злобно процедил:

– Выговор с занесением в личное дело и полгода без премии, все ясно, Зябликова??? А теперь пошла прочь отсюда! Твой рабочий день на сегодня окончен!!! – почти прокричал он ей в ухо и грубо оттолкнул от себя.

Женя на миг подняла на него лицо: сияющие обидой и болью глаза, вперемешку с гневом и ненавистью, злобной, открытой, безграничной, а затем она отвернулась и побежала к стенду. Схватив куртку и сумку, столкнувшись с Семеном, который тревожно посмотрел на нее, обхватив ее лицо ладонями, и что-то ей сказал, она кивнула и бегом убежала прочь. Через минуту ее в помещении уже не было.

– Ты очень грубо с ней поступил. – жестко сказал Павел, сурово глядя на Сергея, хмуро пялящегося туда, где только что скрылась из виду Женя, и разрываемого на части от сложных и противоречивых эмоций. – Неужели она настолько бесит тебя?? Удивительно. – он подошел к Сереже и, хлопнув его по плечу, хмыкнул:

– И кстати, по-моему, это Ленка ее толкнула.

И Павел развязной походкой двинулся к стендам, оставив Сергея в бешенстве на себя переваривать эту информацию. Сережа неистово топнул ногой, злясь на ту идиотскую ситуацию, в которую его опять поставила эта Женя… И почему внутри него опять пульсирует это сдавливающее чувство в груди?? Он же терпеть ее не может, так при чем здесь жалость?? Чертовщина какая-то… Нетерпеливо выдохнув, Сергей закинул пиджак за плечо и уверенно и стремительно зашагал в туалет, приводить себя в порядок и успокаивать разыгравшиеся нервы.

*** «Плюс»

«Очень хотела прыгнуть с моста.

Секунды тик-так. Отчаяние в такт. Стала ненужной.

Прости, красота, стала вчерашней,

Простой и не важной; Не стоит считать до ста!

Без тебя нет ее, без тебя ее нет!

Море – закат, суша – рассвет!

Могла только так она, и верно – была права:

Он говорил, он говорил – ей говорил слова.

Камешек в воду, от тела круги;

Спины изумительно нежный прогиб,

Вчера целовались, сегодня – погиб.

И все при своих, и я рада за них;

И все при своих, когда топят других!

Без тебя нет ее, без тебя ее нет!

Море – закат, суша – рассвет!

Могла только так она, и верно – была права:

Он говорил, он говорил – ей говорил слова.

Очень хотела – и мост проводил;

И он по мостам никогда не ходил,

Но знает, узнает, что ждет впереди,

Но выживут только влюбленные,

Только влюбленные, только влюбленные,

Только влюбленные, только!

Без тебя нет ее, без тебя ее нет!

Море – закат, суша – рассвет!

Могла только так она, и верно – была права:

Он говорил, он говорил…

Без тебя нет ее, без тебя ее нет!

Море – закат, суша – рассвет!

Могла только так она, и верно – была права:

Он говорил, он говорил – ей говорил слова!

Он говорил, он говорил – ей говорил слова…

Женя заливалась слезами, обессиленно облокотившись на руль своей «ласточки» и слушая радио, заглушающее ее мысли гитарными рифами и пронзительным голосом, заполнившим каждую клеточку ее обиженного, ее расстроенного и вконец запутавшегося сердца, заражая ее все новым и новым отчаянием и запуская очередные дорожки слез по ее щекам.

«Секунды тик-так. Отчаянье в такт. Стала не нужной…»

Она стучится в закрытую дверь. Женя определенно ощущала это, она громко стучит, в надежде, что приоткроется хотя бы щелочка, и девушка сможет туда пробраться, найти свое место, стать частью этого маленького мирка под названием «Черный полюс»…

Но все бесполезно. У нее нет шансов. Слишком много отрицательных факторов, слишком много препятствий… Возможно, когда какое-то место так сильно сопротивляется, не желая принимать нас, это просто означает, что оно не наше? Не для нас, а для кого-то другого?.. Ей, наверное, стоит уволиться. Отступиться, не мучиться и найти другую работу, тем более Минаев лишил ее премии…

«Камешек в воду, от тела круги… Спины изумительно нежный прогиб… Вчера целовались…»

Мда. Погибла ее последняя надежда накопить Поле на путевку к следующему сентябрю… Полгода без премии! Да это конец! Конец всем ее планам, конец бессмысленному и жесткому упорству, с каким она работала… Зачем теперь ей стараться, после всего? Минаев ее никогда не зауважает, никогда не станет относиться к ней по-человечески, пока Вика и Лена с чертовым остервенением подставляют ее на каждом шагу!

«Кто знает – узнает, что ждет впереди? Но выживут только влюбленные, только влюбленные, только влюбленные…»

Женька вздохнула. Да что за песня-то такая? Он погиб, она?.. Тоже, потому что… любила его?.. А вот у нее нет любви. Интересно, было бы проще, если бы она была влюблена?

Женя улыбнулась сквозь слезы. Нет. Разве любовь – это просто? Или?.. Да. Было бы проще. Она была бы не одна. У нее был бы кто-то, кто поддержал бы ее в этой мерзкой ситуации, кто-то, кто заступился бы за нее, кто-то очень близкий и такой нужный, что…

«Без тебя нет ее, без тебя ее нет. Море – закат, суша – рассвет. Могла только так она, и, верно, была права, он говорил…»

А что она может в данной ситуации? Какой выбор сделает Женя Зябликова на этом перекрестке? Девушка из песни была проникнута суицидальным настроением, поскольку не видела смысла продолжать жизнь дальше, без него… Женя находила это противоестественным, ей казалось, что если Бог забирает у нас кого-то очень близкого и дорогого, то вряд ли для того, чтобы посмотреть, каким способом мы решим последовать за ним… Да, смысл жизни утрачен, но… Есть и другие дороги, нужно лишь шагнуть, сделать над собой неимоверное усилие и продолжать двигаться, потому что мы еще живы, наши сердца бьются, бьются не для того, чтобы прозябать в страдании, а для того, чтобы научиться принимать потери и, не забывая никогда о тех, кто ушел, иметь в себе силы найти новый смысл, свой новый путь и жить для тех, кому мы действительно нужны…

Женя всхлипнула, вдруг осознав, что она переключилась со своей проблемы на какой-то внутренний диалог и, направив свою душу на соединение с песней, снова вслушалась в аккорды… И из глаз хлынули новые слезы жалости к себе, которые плавно перетекли в слезы, оплакивающие горе бедной, страдающей девушки, сидящей, как представлялось Жене, на каком-то мосту и с болью глядящей на расплывчатую, серую линию морского горизонта.

Дверь машины резко отворилась, впуская в салон холодный осенний воздух, капли начинающегося дождя и озабоченное лицо Семена, который, благодаря своей изумительной проницательности, видимо, предугадал, что Женя после всего случившегося скорее всего поступит, как все нормальные девчонки, которых обидел злой дядя, и пустит соленое море, поэтому попросил посидеть в машине и дождаться его, что Женька послушно исполнила, с огромной самоотдачей разревевшись на руле своего желтого и, не в пример хозяйке, жизнерадостного «Опелька».

Увидев Сему, Женька зарыдала пуще прежнего, всхлипнув и с трудом прошелестев через прилепившиеся на мокрые щеки и помаду кудри:

– Он у-у-умер…

– Кто?? – недоуменно спросил Семен, резко оглянувшись, по всей видимости, в поисках тела, но Женька резко схватила его за руку и ткнула его пальцем в свою магнитолу, продолжая всхлипывать:

– Он… из… из песни… А она с собой покончила… Мне их жалко!!!

Семен захохотал и разгреб мокрое от слез лицо Жени, заставив ее посмотреть на себя:

– А я-то думал, ты тут страдаешь от того, что испортила нашему милейшему начальнику рубашку за пять тысяч баксов… А ты, значит, песенки слушаешь, дурында?!?