Текст книги "Страсти по-португальски"

Наталия Сотникова
Страсти по-португальски

© Сотникова Н.Н., 2023

© ООО «Издательство Родина», 2023

Лузофония. Вместо предисловия

Как по-вашему, интерес к какой стране или ее культуре обозначает это слово? Ни за что не догадаетесь, да и не стоит томить вас. Лузофон – любитель языка, культуры и истории Португалии. Мы мало что знаем об этом, но, между прочим, португальский язык входит в число десяти наиболее распространенных языков мира. Нам мало известны история и культура этой страны, а на самом деле, они чрезвычайно интересны. Например, известно ли вам, что в 1494 году между Испанией и Португалией был подписан Тордесильясский договор, деливший весь мир на две сферы влияния, испанскую и португальскую? Со стороны все выглядело так, будто иные государства и вовсе не существовали. Так что читателю стоит более внимательно присмотреться к истории этой удлиненной заплаты на краю карты Иберийского полуострова, известной ныне в основном тем, что там некоторые жители обладают талантами хороших футболистов.

Мне всегда нравилась эта небольшая страна с весьма специфической старинной архитектурой и зданиями со стенами, выложенными изразцами, либо образующими целые картины, либо выделяющимися оригинальной расцветкой или узорами. Там весной цветут леса мимозы и деревца камелии при небольших домиках, а под пробковыми дубами резвятся стада шустрых поджарых свинок, нагуливающих будущую вкуснейшую ветчину. Но я ничего не знала об истории Португалии, за исключением имени короля Генриха Мореплавателя, который, оказывается, вовсе не был королем и вообще никуда не плавал.

Однако когда я начала знакомиться с историей страны, она буквально ошеломила меня. Там кипели такие неприкрытые страсти, которые далеко не всегда можно было встретить при прочих европейских дворах, рано надевших на себя оковы строгого этикета. Все три династии, правившие в Португалии, произошли от королевских бастардов, внебрачных детей правящих монархов, – где еще вы найдете подобное в истории Европы? Надо отделаться от претендента на престол? Какие там наемные убийцы – монарх или монархиня лично разделывались с ним. Сыну было нипочем пойти войной на отца или мать, отцу – лишить наследства законных отпрысков и поддержать претензии на престол внебрачных. И при всем том португальские владыки не дробили свои вначале небольшие земли, упорно, по малому кусочку, приращивали их, личным мечом отвоевывая у арабов и соседей. И где еще вы видели королей, находивших отдохновение и усладу в сочинении стихов и песен? Они создавали не только свою страну, но и ее язык, который ранее вообще не существовал. Так что я считаю просто необходимым познакомить моего читателя с историей монархов Португалии.

Но откуда взял свой корень термин «лузофония»? Дело в том, что давным-давно, примерно за тысячу лет до новой эры, на Иберийском полуострове, на территории нынешней Португалии, поселились племена лузитан. По внешнему виду и языку они будто были близки кавказским племенам, родственным грузинам. Поскольку племена проживали на побережье, то уже в те стародавние времена с ними активно торговали вездесущие финикийцы и греки. Будто бы именно финикийцы основали поселение на вершине холма замка Св. Георгия. Позднее это поселение римляне, завоевавшие его в 205 году до новой эры, называли Улиссипо или Улиссипона. Римляне же дали название завоеванной ими провинции по имени местных племен – Лузитания. Во времена Юлия Цезаря Улиссипона получила статус римского муниципия, т. е. провинциального города, жители которого обладали правами римских граждан и имели самоуправление. Городишко также получил новое название «Счастливая Юлия». Население, естественно, почти полностью романизировалось. Тогда и были заложены на базе латыни основы португальского языка.

В пятом веке вследствие ослабления и распада Римской империи территория Иберийского полустрова подверглась нападениям и завоеванию различными варварскими племенами, в подавляющей части германскими, создававшими здесь свои королевства. По какой-то причине им не удалось навязать местным племенам свои языки, напротив, они приняли местную, так называемую вульгарную, латынь. Но в 711 году на эти земли вторглись арабы и захватили их, независимым осталось только королевство Астурия на севере полуострова. На сей раз уже арабским пришельцам не удалось укоренить среди местных жителей свой язык, но все-таки множество арабских слов прочно обосновалось среди португальских.

Именно с Астурийского королевства началось движение Реконкисты, т. е. отвоевания земель у мавров. К Х веку на месте Астурийского королевства возникли независимые королевства Леона, Галисии и Кастилии. Их короли постепенно отвоевывали у мавров территорию современной Португалии, но силенок у них было маловато. В 1086 году после крупного поражения от мавров в битве под Закотой король Леона и Кастилии Альфонсо VI бросил по Европе клич, призывая добровольцев прийти на помощь для освобождения христиан от мавританского ига. Отважные рыцари со знаком креста на щите прибыли на полуостров, и с их помощью местные воины существенно потеснили арабов. Среди них наиболее выделялся своей храбростью рыцарь Генрих Бургундский, или, как его называли на местный манер, Энрикиш.

Он появился на полуострове вместе со своим двоюродным братом Раймундо Бургундским. С их приездом, собственно, и начинается история Португалии, и, поверьте мне, эти интереснейшие события прошлого являют собой поистине море бушующих страстей. Пришелец отличался ярко выраженной авантюрной жилкой, которую унаследовали практически все представители первой династии португальских королей, названной Бургундской. Любому из них было нипочем затеять войну не только с неверными маврами, но и с самыми близкими родными людьми – матерью, отцом, братьями.

Чего уж там говорить о двоюродных и троюродных братьях, невестках, деверях, зятьях, тестях и свекрах – проживая бок о бок с несколькими государствами Иберийского полуострова, португальские короли тесно породнились с их правителями. Чаще всего брачные союзы создавались с целью укрепления заключенных мирных договоров, но сплошь и рядом благие намерения очень быстро предавались полному забвению. Бургундские пришельцы не считали нужным сдерживать свои порывы – и история под воздействием их отчаянных, в высшей степени рискованных поступков совершала неожиданные повороты, которые привели в результате к созданию нового государства. Оно оказалось очень жизнеспособным и мощным, невзирая на скромные размеры и не особенно благоприятные природные условия. Португальские короли, невзирая на достижение независимости, не теряли присущей им агрессивности и желания действовать исключительно по своей воле. Трое из них даже решились на то, чего не имел права сделать ни один другой европейский монарх – вступить в брак по любви. Правда, это не принесло счастья ни им, ни их подданным. Но об этом будет рассказано в подробностях ниже.

Часть 1. Династия Афонсина (Бургундская)

Отец-основатель

Рыцарь Энрикиш родился в 1057 году во Франции, в Дижоне, и был четвертым, самым младшим сыном графа Бургундского. Вряд ли его толкнули на решительный шаг присоединиться к Реконкисте идейные соображения: просто ему было не на что рассчитывать на родине, ибо земли отца унаследовали два его старших брата. Рыцари-крестоносцы под предводительством Энрикиша и Раймундо проявили себя в сражениях с маврами столь выдающимися бойцами, что Альфонсо VI, король Леона и Кастилии, в 1093 году отдал Раймундо в жены свою дочь донью Урраку, а Энрикишу – побочную дочь, донью Терезу, загладив незаконность ее рождения богатым приданым в виде графства Портукале, солидного куска территории королевства Кастилия. Девушке было всего 13 лет, и она являлась плодом внебрачной связи короля с леонской дворянкой, графской дочерью Хименой Муниз. Химена считалась кем-то вроде наложницы короля. Она проживала вместе с отцом и двумя своими дочерьми от Альфонсо VI, занимаясь их воспитанием. У Терезы и Энрикиша родилось несколько детей, из которых выжили три дочери и сын Афонсу-Энрикиш.

Тем временем христианское воинство потихоньку отвоевывало земли у мавров, их площадь на северо-западе уже стала довольно значительной. Король Альфонсо VI побаивался, как бы местные феодалы не сумели создать на них независимые образования. Он решил посадить на эти земли правителей, которым доверял, Раймундо и Энрикиша Бургундских. Энрикиш был поставлен во главе графства Портукале, которое в результате оттеснения мавров расширилось до территории между реками Миньо и Тежу, являвшейся частью королевства Галисия. К 1101 году на границах графства воцарилось относительное спокойствие, ибо мавры перешли в наступление на восточном направлении. Энрикишу не было свойственно пребывать в праздности, и он начал искать новое применение своим воинственным устремлениям. В 1103 году глава Портукале принял участие в крестовом походе на Восток с целью освобождения Святой земли от неверных и вернулся оттуда в 1105 году. О его подвигах по освобождению Иерусалима ничего неизвестно, из чего историки делают вывод, что Энрикиш отправился туда не во главе собственной дружины, а рядовым участником.

По возвращении Энрикиш Бургундский занялся существенным расширением своих земель во исполнение мечты стать независимым правителем. Ему удалось победить мавританского царька Эша и мощного короля Марокко Хали-Абена. Он проявил себя храбрым воином, сведущим и благоразумным правителем, заслужившим у подданных прозвище Добрый. Надо сказать, что, осознавая мощь власти церкви, которая, собственно, в ту пору была высшим арбитром в светских спорах, Энрикиш всячески покровительствовал ей. К тому же он сумел посадить во главе епископств Браги и Коимбры французских священнослужителей, освободил их от налогов и обеспечил правом выдачи грамот на различные привилегии для населения. Такую же политику проводила его жена Тереза, ибо в отсутствие мужа (во время отъездов в крестовый поход и во Францию для набора воинства) она прекрасно справлялась с управлением их вотчиной. Подобная политика обеспечила Энрикишу благосклонность Святого престола в Риме, ибо никакая территория не могла обрести независимость без благословения папы.

Тем временем его кузен Раймундо питал еще более высокие устремления. Его тесть, король Альфонсо VI, был женат пять раз, но, кроме нескольких дочерей, так и не обеспечил себя законным наследником мужского пола. Зато у него было много побочных сыновей, и король проявлял столь сильную привязанность к одному из них, дону Санчо, что окружение опасалось, как бы отец не назначил его в своем завещании наследником.

Предвидя такой поворот событий, Раймундо в 1107 году вступил в сговор с Энрикишем, надеясь с его помощью силой аннулировать завещание тестя. Кузены заключили договор, известный как «Наследственный пакт». За помощь дону Раймундо в обретении короны Леона и Кастилии после смерти короля, Энрикишу были обещаны независимость его владений, графство Коимбра в Галисии или часть земель Толедо и треть казны. Однако уже в октябре того года Раймундо умер, вскоре скончался побочный сын короля дон Санчо, а затем в 1109 году ушел в мир иной и сам Альфонсо VI. Законной наследницей он назначил дочь, инфанту Урраку. Якобы на смертном одре монарха граф Энрикиш пытался уговорить тестя завещать корону либо ему, либо трехлетнему сыну графа Раймундо.

Из этого ничего не вышло, к тому же кастильские бароны вынудили овдовевшую донью Урраку вступить во вторичный брак с доном Альфонсо, королем Арагона и Наварры. Но римский папа, не без происков графа Энрикиша, аннулировал этот брак на основании слишком близкого родства супругов. Король Альфонсо Арагонский не согласился с этим решением, а донья Уррака, принужденная вступить в брак против своей воли, взбунтовалась против мужа, который собирался лишить ее своих владений.

Началась гражданская война, причем граф Энрикиш выступал то на стороне доньи Урраки, то на стороне Альфонсо Арагонского, надеясь на ослабление обоих с целью обеспечить независимость своих владений. Сначала судьба вроде бы благоприятствовала его планам, но тут неожиданное наступление сарацинов заставило Энрикиша повернуть свой меч против неверных и отказаться от планов противопоставить себя Галисии, Леону и Кастилии. В 1112 году этот закаленный в боях воин заболел и умер, так и не увидев свершения своих амбициозных планов.

Женщина, самолично короновавшая себя

Его овдовевшая супруга донья Тереза не пала духом и объявила себя правительницей при трехлетнем сыне Афонсу-Энрикише, ставя под своими указами подпись «Я, королева Терезия Португальская, дочь короля Альфонсо». В качестве таковой ее признали папа Пасхалий II, королева Уррака и, позднее, после ее смерти, родной племянник, король Альфонсо VII. Тереза очень ловко ориентировалась в политике, пользуясь разногласиями между королевствами Галисии, Кастилии, Леона и Арагона. Сначала она была вынуждена защищаться от нападок своей сестры по отцу Урраки, королевы Кастилии и Леона, пытавшейся предъявить претензии на графство Портукале. Войска Кастилии и Леона легко разбили воинство Терезы, а самозваную королеву в 1121 году осадили в замке Ланьозу. Невзирая на свое поражение, донья Тереза ухитрилась заключить договор, по которому сохраняла свое управление графством Портукале. Далее она продолжила плести интриги, направленные не только на сохранение своей власти, но и на увеличение территории графства.

Насколько сообразительна и дальновидна оказалась побочная королевская дочка, говорит тот факт, что она одной из первых оценила возможности молодого Ордена тамплиеров[1]1
  Глава Иерусалимского королевства король Болдуин II позволил членам нового ордена обосноваться в Иерусалиме неподалеку от места, где, по преданию, располагался храм Соломона. Отсюда членов этого братства стали называть рыцарями Храма (храмовниками). Когда же управление Ордена переместилось во Францию, стало использоваться название «тамплиеры» от французского слова temple – храм.


[Закрыть] и пригласила его в свои земли для содействия в борьбе против мусульман. После завоевания Палестины крестоносцами туда хлынул поток паломников, желавших приобщиться к духу краев, являвшихся для христиан центром мира, – местам страдания и воскрешения Иисуса Христа. К сожалению, эти паломничества были сопряжены с огромным риском, множество странников становились жертвами турок-сельжуков, только что принявших ислам, и грабителей всех мастей. Примерно в 1119 году несколько рыцарей-крестоносцев из разряда младших сыновей дворянских фамилий создали братство для защиты паломников, направлявшихся в Святую землю.

Эти люди решили посвятить себя религиозной жизни, дав обеты бедности, послушания и целомудрия. На гербе и печати ордена изображался конь с двумя всадниками (символ бедности), отличительной деталью одежды – белый плащ (символ безгрешности) с восьмиконечным красным крестом (символ Христа). Члены ордена делились на 3 категории: рыцари (только дворянского происхождения), клирики (отправляли церковные службы) и послушники (занимались хозяйственными делами). Во главе ордена стоял Великий магистр, местом пребывания которого был Иерусалим. Он управлял делами Ордена при помощи совета, который носил название капитула. Главе Ордена подчинялись магистры провинциальных капитулов, расположенных в различных странах Европы. Рыцари быстро проявили себя отличными воителями, чему способствовала строжайшая дисциплина, предполагавшая безусловное повиновение. Что же касается целомудрия, так тамплиерам было запрещено лобызать даже собственную мать.

Если сначала тамплиеры существовали за счет пожертвований королей, то постепенно они еще и развили бурную хозяйственную деятельность на дарованных им в различных королевствах землях. Наслушавшись о доблести тамплиеров, королева Тереза 1128 году отдала Ордену владение Сур на реке Мондегу вместе с замком, который преграждал маврам доступ в ее владения. Тамплиерам также был передан город Фонти-Аркада с условием, что рыцари будут оказывать королеве помощь в Реконкисте. Тамплиеры прекрасно справлялись с поставленными перед ними задачами, заселяя дарованные им территории и строя там крепости и укрепления. Естественно, тяжкие строительные работы по возведению этих сооружений из грубого местного камня выполняли жители соседних городков или деревень, выплачивая таким образом своеобразную местную повинность: обязательство отработать определенное количество дней на строительстве замков или защитных укреплений. Отличительной чертой деятельности международного Ордена в Португалии являлось то, что все члены, включая магистра, должны были быть португальцами.

Союзником и любовником Терезы стал граф Редро-Фройлаж де Трава из могущественного галисийского дворянского рода. Ему помогали двое сыновей, Фернан-Перес и Бермудо-Перес. Невзирая на двадцатилетнюю разницу в возрасте, Фернан вскоре стал любовником Терезы, а Бермудо женился на ее дочери Урраке-Энрике. Фернан де Трава возвысился до правителя Порту и Коимбры, а после смерти королевы Урраки стал союзником ее сына короля Альфонсо VII. От связи с Фернаном Тереза родила еще двух дочерей-бастардок, Саншу и Терезу. В ее свите процветало засилие галисийских дворян, что вызвало глубокое недовольство у португальского дворянства и ее собственного сына Афонсу-Энрикиша, возненавидевшего любовников матери.

Непокорный сын

Позорная связь матери с фаворитами сызмала была глубоко противна сыну покойного Энрике Бургундского, Афонсу-Энрикишу. Он был в детстве отдан королевой Терезой на воспитание к одному из пяти богатейших и знатнейших особ графства Эгашу Мониж де Рибадуро. Естественно, что сын таких воинственных родителей был наделен не менее воинственным духом. В возрасте 14 лет он сам посвятил себя в рыцари в соборе города Замора, что было исключительной привилегией королей. Его отвез в этот город епископ Браги, вынужденный бежать из своей вотчины, преследуемый Терезой по причине его поддержки королевы Урраки. Именно в Заморе Афонсу-Энрикиш набрал свое воинство для борьбы с матерью. Король Леона и Кастилии, его двоюродный брат, рано почувствовал в этом юноше угрозу своей власти и даже приезжал на встречу с ним в Гимараеш для подтверждения своей власти сюзерена и вассального положения Афонсу-Энрикиша. В 1122 году Афонсу востребовал свое законное право управлять графством, опираясь на собственное воинство. В 1128 году Афонсу-Энрикиш нанес матери поражение при Сан-Мамеде и вступил в правление графством.

Тереза, заключенная после поражения при Сан-Мамеде в замок Ланьозу, в отчаянии прокляла своего сына:

– Афонсу-Энрикиш, сын мой, захватил ты меня и заключил в оковы, изгнал с моих земель, каковые оставил мне отец мой; и лишил меня мужа моего! Молю Господа, чтобы стало с тобой как со мной, и поскольку надел ты кандалы на ноги мои, да будут также стопы твои отягощены оковами! Да прикажет Господь, чтобы так оно свершилось и с тобой!

Тереза и Фернан-Перес де Трава были арестованы и изгнаны их Португалии. Тереза умерла в 1130 году в Галисии в построенном некогда ею монастыре. Отставной же фаворит Фернан-Перес де Трава приобрел настолько большое влияние при дворе Альфонсо VII, что был назначен наставником его сына Фернандо. Когда тот стал королем Леона под именем Фернандо II, де Трава в 1178 году устроил его брак со своей дочерью от связи с Терезой, которую также звали Терезой. Так побочные дети укрепляли собой королевские династии Испании и Португалии.

Победа сына над матерью при Сан-Мамеде означала окончательное отделение от Галисии, но графство Портукале продолжало оставаться вассалом королевства Леон. После смерти матери в 1130 году Афонсу-Энрикиш энергично занялся укреплением своих владений, в результате чего в 1139 году одержал крупную победу над маврами при Урике. Именно после этого он начал называть себя королем, т. е. на Иберийском полуострове возникло новое королевство. Афонсу не желал быть вассалом Леона и в 1137 году нанес поражение войскам этого королевства в битве при Сернеже. Его духу не было свойственно подчинение, и он неустанно вел военные действия на севере против Альфонсо VII и его преемника Фердинандо II, а на юге – против мусульман, пытаясь расширить свое небольшое царство.

Памятуя об огромном значении церкви, он сделал архиепископом Коимбры французского монаха Бернардо, построил монастырь Святого Креста, наделив его большими правами и землями. Монахи вели хозяйство, обучали чтению и письму, а также окормляли местное население. Королевство Леон отчаянно сопротивлялось наступательным действиям Афонсу-Энрикиша, мавры не прекращали набеги. Молодому королю приходилось временами заключать соглашения о перемирии на весьма тяжелых условиях. В 1140 году в Вальдевеже состоялся турнир между португальскими рыцарями и рыцарями Леона и Кастилии. Победу одержали португальцы, а Афонсу-Энрикиш победил своего двоюродного брата, короля Леона и Кастилии, в личном поединке.

В конце концов в 1143 году было заключено соглашение в Заморе, согласно которому король Фернандо II (который к тому времени, узурпировав корону Кастилии, присвоил себе титул «императора всей Испании») признавал за Афонсу-Энрикишу королевский титул, но дал ему лен города Асторга, чтобы удерживать его в положении вассала. В этом же году Афонсу-Энрикиш объявил себя вассалом папы римского Иннокентия II, который, в свою очередь, признал суверенитет Португалии. Новоиспеченный король обязался ежегодно уплачивать Риму 4 унции золота.

Продолжая поддерживать союз с Орденом тамплиеров, Афонсу-Энрикиш пожаловал ему обширный лес Сераш, который тогда находился во владении мавров. После тяжелых сражений по освобождению этой территории, тамплиеры основали города Коимбру, Родин и Эга. Церкви в этих городах подчинялись римскому папе, но тамплиеры не стали платить ему десятину, прибегнув к очень хитрому приему. Пользуясь игрой слов – название леса Ceras и cera (воск), они в качестве подати отсылали в Рим фунт пчелиного воска. В конце концов папа Александр III заменил эту повинность одной унцией золота в год.

В это время Афонсу-Энрикиш пребывал в возрасте между 30 и 35 годами; по свидетельствам летописцев, он был красивым мужчиной, крепким, высоким и хорошо сложенным. Королю срочно требовались наследники, и бургундская родня подыскала ему невесту, дальнюю родственницу со стороны ее отца (двоюродную сестру в седьмой степени), Мафальду, дочь графа Савойского[2]2
  Графство, а позднее герцогство Савойское – феодальное суверенное государство, окончательно оформившееся как таковое в ХV веке, со столицей вначале в Шамбери, а затем в Турине, граничившее с Францией и итальянскими государствами Апеннинского полуострова. Герцогство успешно защищало свою независимость от посягательств агрессивных соседей. После Войны за испанское наследство герцогство получило статус королевства, в 1720 году к нему перешла Сардиния, отчего государство обрело название Сардинское королевство. Именно на его базе в 1870 было завершено объединение нескольких независимых государств Апеннинского полуострова в единое Итальянское королевство, правившая же им династия сохранила название Савойской.


[Закрыть]*. История не сохранила ни года рождения, ни возраста невесты, известен лишь год бракосочетания, 1146. Но этот брак был обусловлен не только семейными связями, но и желанием жениха обрести международную поддержку, ибо отец Мафальды, граф Амедей Савойский, был прямым вассалом самого мощного политика Европы, императора Священной Римской империи германской нации.

В течение периода с 1147 по 1158 год в семье родилось семеро детей, среди которых – унаследовавший корону сын Саншу и дочь Уррака, которая вышла замуж за короля Леона Фернандо II. Королева Мафальда много занималась благотворительностью; более о ней ничего не известно, кроме даты ее смерти, последовавшей по неизвестной причине в начале декабря 1158 года. Афонсу-Энрикиш беспрестанно пребывал в походах, завоевывая новые города и земли для своего королевства. Это совершенно не мешало ему, так сказать, срывать на боевом пути встречавшиеся там цветы удовольствия.

Для иллюстрации нравов эпохи не помешает привести такой эпизод из жизни короля Афонсу-Энрикиша I. В один прекрасный день государь навестил своего царедворца, графа Гонсалу де Суза, в его поместье. Польщенный оказанной ему честью, граф удалился отдать распоряжения насчет обеда, а во время его отсутствия король, не теряя времени, овладел его супругой. Вернувшийся хозяин застал высокого гостя на месте преступления, но сумел сдержать вскипевшие в нем чувства и промолвил:

– Поднимайтесь, государь, трапеза готова.

Король уселся за стол, с большим аппетитом поглощая предложенные ему яства. Граф Гонсалу тем временем изгнал жену на основании супружеской измены, отправив ее, с обритой головой, одетую в козью шкуру и посаженную на ослицу лицом к хвосту, в дом отца. Король счел, что граф де Суза перебрал по части оскорбленной чести, разгневался и даже пригрозил отсечь ему голову. Но монарх все-таки не решился претворить слова в действие, хотя граф заявил ему:

– Государь, и поделом мне. Мужчина без чести суть мертвец.

После смерти жены король прожил еще 27 лет, но так и остался вдовцом. Более или менее известны его связи с двумя женщинами. Первая из них известна под именем донья Шануа Ромеш. Девица родилась в семье Гомеша Нуньеша Помбейру, близкого к королевскому двору. В юности ее выдали замуж за Паиша Суареша де Майа, которому она родила трех сыновей. После смерти мужа вдова поселилась в монастыре Вайран, где немедленно обзавелась любовником в лице дворянина дона Родригеша де Туге и родила четвертого сына. Отсюда становится ясно, что переход этой предприимчивой дамы в статус любовницы короля отнюдь не случаен. Она родила от монарха пятого сына Фернанду-Афонсу, впоследствии служившего главным знаменосцем королевства. Любопытно, что главным знаменосцем служил в течение 20 лет и ее старший сын от первого брака, Педру Паиш. Не связано ли это с повышением статуса его матери? Кстати, некоторые историки склонны утверждать, что она вступила с королем в тайный брак, но вот доказать это ничем не могут.

Последующей любовницей Афонсу-Энрикиша стала некая донья Эльвира Гуалтер. От этой связи родились Педру-Афонсу, великий магистр религиозно-рыцарского Ордена Калатравы, Афонсу Португальский, выдающийся военачальник, отправившийся в Палестину и возвысившийся до магистра Ордена Святого Иоанна Родосского, а также две дочери, выданные замуж за очень богатых людей. Правда, в источниках этих дочерей иногда путают с носившими точно такие же имена законными дочерьми короля от жены Мафальды, доньями Терезой и Урракой-Афонсу. Как мы видим, бастарды короля отнюдь не затерялись во мраке средневековья, поскольку для тех времен это считалось совершенно нормальным явлением. Состоять в рядах побочных отпрысков королевских кровей не считалось зазорным. Если отец признавал их, они становились практически членами семьи, в особенности если не пытались оспаривать права законных наследников.

Афонсу-Энрикиш беспрестанно воевал, но успех сопутствовал ему не всегда. Будучи бесстрашным воином, он, тем не менее, в случае поражения соглашался на самые унизительные условия. Однако это совершенно не означало, что он падал духом. Афонсу-Энрикиш мог тотчас же отказаться от всех обещаний и разорвать все договоры, невзирая на родственные связи. Родня платила ему той же монетой: ни его дочь Уррака, ни ее муж, король Леона Фердинанд II, не собирались уступать далеко идущим планам дорогого тятеньки. В битве при Бадахосе Афонсу-Энрикиш был взят в плен, ранен в ногу и закован в кандалы. Так сбылось проклятие его матери, королевы Терезы. Зять отпустил тестя только за большой выкуп. По некоторым сведениям, король Фердинандо II развелся с Урракой, по другим – этот брак был аннулирован папой, поскольку оба супруга были правнуками короля Альфонсо VI.

В 1147 году Афонсу-Энрикиш воспользовался прибытием в Порту большого флота крестоносцев, возвращавшихся из Палестины, и немедленно договорился с ними о содействии во взятии Лиссабона, находившегося под властью мавров. Условия этого союза были роскошными: город в случае капитуляции отдавался победителям на полное разграбление, пожелавшим осесть на жительство в Португалии крестоносцам жаловались дома и земли. После длительной осады с моря и суши город был взят. Так шло становление нового государства.

Афонсу-Энрикиш правил 57 лет. Как отметил летописец, «он не обладал ни благородством льва, ни свирепым коварством тигра, но лишь отважным и тупым упорством дикого вепря». А чего еще можно было ожидать от сына таких амбициозных родителей с авантюрной жилкой как граф Энрикиш Бургундский и побочная дочь короля Леона и Кастилии Тереза, без малейших угрызений совести самолично провозгласившая себя королевой? Их потомки были поистине неукротимы в достижении поставленной цели, для них не было никаких препятствий, их не останавливали ни узы кровного родства, ни проклятия папы римского.