Текст книги "Бриллиантовая уха"

Наталья Александрова
Бриллиантовая уха

© Александрова Н. Н., 2016

© Оформление. ООО «Издательство «Э», 2016

* * *

– Сейчас, подожди минутку, – гнусавым голосом пробормотала девушка, прижимая к лицу носовой платок, и припустила в дальний конец холла, за пальму.

Оператор только покачал головой.

Им поручили снять материал о важном экономическом форуме, проходившем в недавно открытой фешенебельной гостинице в центре Петербурга. На этот форум прибыли крупные предприниматели из европейских стран и из-за океана, но наибольший интерес вызвало появление одного из самых заметных деятелей российской экономики, человека, пережившего несколько правительств и сумевшего устоять на ногах, несмотря на жестокие политические ураганы.

Такое задание интересно каждому журналисту, оно может стать поворотным моментом в карьере. Особенно если удастся получить интервью у высокопоставленного гостя форума.

Они расположились в просторном, сверкающем огнями холле неподалеку от огромного бассейна с фонтаном, чтобы перехватить знаменитого политика по пути к конференц-залу. Как охотники, подстерегающие дичь на тропе к водопою.

По краю бассейна были выставлены кадки с комнатными растениями. Были тут пальмы, фикусы всех видов, олеандры и цитрусовые деревья. Особую гордость садовника составляла цветущая юкка. Юкка хорошо растет в помещении, но очень редко цветет. Но здесь, в холле, под сильным светом растение вдруг выпустило стебель толщиной с руку ребенка, усыпанный крупными колокольцами цвета топленых сливок. Все вместе напоминало огромное соцветие ландыша выше человеческого роста.

Посетители отеля любовались диковинным цветком, но именно в этот момент у девушки-репортера начался сильный аллергический насморк. В таком виде нечего было и думать об интервью с выдающимся человеком.

К счастью, она захватила с собой флакон с лекарством, хоть и не знала заранее о проклятой юкке. И теперь, спрятавшись в укромном уголке, бедняга закапывала в нос чудодейственный состав.

Запрокинув голову, девушка невольно взглянула в одно из бесчисленных зеркал, украшавших стены холла.

И увидела в этом зеркале что-то очень странное.

Один из официантов, обслуживающих форум, закатил в укромный уголок сервировочный столик, накрытый белой накрахмаленной скатертью. В этом, собственно, не было ничего странного. В конце концов, сама журналистка точно так же скрылась от людских глаз, чтобы воспользоваться своим лекарством. Может быть, у официанта тоже возникли какие-то проблемы со здоровьем. Или он хотел устранить непорядок в сервировке.

Однако в самом лице официанта, в его повадках чувствовалось что-то неправильное, что-то слишком подозрительное. Он был несколько староват для своей профессии – около пятидесяти, с длинными седеющими волосами, но при этом худощав, подтянут и собран. Весь его облик невольно напоминал хищного зверя, опасного и беспощадного. Зверя, готовящегося к смертоносному прыжку.

Странный официант настороженно огляделся по сторонам.

Журналистку он не замечал, их разделяла пальма, и девушка видела его только благодаря сложной игре отражений.

«Это мои фантазии, – подумала она, поспешно убирая в сумочку флакончик с лекарством. – Насмотрелась американских боевиков и теперь выдумываю неизвестно что. Нужно скорее возвращаться на место, а то не видать мне интервью как своих ушей».

Она бросила последний взгляд на отражение подозрительного официанта. И снова мелькнуло какое-то нехорошее предчувствие.

Официант откинул край скатерти, и девушка увидела предмет, совершенно не похожий на блюдо с деликатесами, сервировочную вазу или столовый прибор. Это было какое-то непонятное и подозрительное устройство.

«Бомба? – подумала девушка, до боли сжав кулаки. – Неужели это бомба?»

Она моргнула, и загадочный официант исчез.

В зеркале отражался только краешек бассейна и покачивающаяся над ним ненавистная юкка.

«Наверное, мне все это померещилось, – попыталась успокоить себя девушка. – Здесь приняты очень строгие меры безопасности. В конце концов, это совершенно не моя забота. Этим должны заниматься профессионалы, а если я сунусь к ним со своими подозрениями, меня только поднимут на смех».

Она встряхнула головой и бросилась на свое рабочее место.

– Где ты пропадаешь? – зашипел на нее оператор. – Гости форума уже пошли!

Он медленно вел вдоль ряда посетителей объективом телекамеры, выхватывая известные всей стране лица. Девушка откашлялась, включила микрофон и начала сопроводительный текст. К счастью, лекарство подействовало, и голос стал вполне нормальным. Она увлеклась привычной работой и через несколько минут забыла о своих опасениях.

Один за другим через холл проходили политики и финансисты. Вдруг шум в зале усилился, журналисты и телевизионщики засуетились, пробираясь ближе к центру событий: в зале появился крупный мрачноватый мужчина с маленькими пронзительными глазками, как будто каждого видящими насквозь. Он шел медленно, тяжело ступая, словно тащил на себе непомерный груз – груз своих обязанностей и еще более тяжкий груз всенародной нелюбви, сопровождавшей его многие десятилетия.

Путь политика пролегал очень близко от места, предусмотрительно занятого журналисткой, и она приготовилась атаковать его в надежде получить интервью.

И тут краем глаза она увидела сервировочный столик. Тот самый столик на колесиках, с которым возился подозрительный официант.

Столик, аккуратно накрытый крахмальной скатертью, стоял в двух шагах от фонтана, и знаменитый политик медленно, но неуклонно приближался к нему.

Девушка бросилась вперед – то ли для того, чтобы предупредить охрану политика об опасности, то ли чтобы все же получить запланированное интервью. Ее схватил за руку один из охранников, попытался отодвинуть в сторону. Он что-то говорил, но девушка не слышала ни слова от волнения или от окружающего шума. Ей казалось, что кто-то просто выключил звук, и плечистый парень открывает рот, как рыба.

– Стол! – выкрикнула она. – Там бомба!

– Что? – переспросил он и прошипел, приблизив рот к ее уху: – Не лезь не в свое дело!

Однако что-то в ее лице все же насторожило охранника, он повернул голову…

В это время сам политик, видимо, кожей почувствовавший опасность, остановился, еще больше помрачнел, попятился и пошел в другую сторону, по широкой дуге обходя бассейн вместе со стоявшим возле него столиком.

И тут прогремел взрыв.

Над сервировочным столиком вспух огромный огненный шар, поверхность которого лопнула, как перезревший плод, рассыпая вокруг огненные брызги.

Время замедлилось, как это бывает в страшном сне, и на какое-то время наступила глухая чудовищная тишина.

Охранник, все еще теснящий журналистку, резко толкнул ее на пол и бросился к своему патрону. Но его опередил коллега – тот в прыжке попытался свалить политика с ног, чтобы того не задело осколками. Однако знаменитый человек стоял прочно, как скала, и только мрачно оглядывался по сторонам. Охранник обхватил его, прикрывая своим телом, и глухо закричал. По его спине протянулась широкая кровавая полоса, как будто огромный кнут рассек его кожу.

Журналистка поднялась на колени, пытаясь разглядеть и запомнить все происходящее.

Только теперь на нее обрушился гомон сотен голосов, крики раненых, голоса журналистов, спешащих первыми передать в эфир сообщения о произошедшей трагедии. Политик все еще мрачно оглядывался. Судя по всему, он не пострадал, но вот охранник, прикрывший его своим телом, лежал на полу, то и дело судорожно вздрагивая. С другого конца холла к нему бежали люди с носилками.

– Давай сюда, – окликнул журналистку оператор. – Я все снимал! Материал будет – первый класс!

Глаза оператора горели, он испытывал тот удивительный подъем, какой бывает у журналиста, оказавшегося свидетелем настоящего события, подлинной сенсации.

Но девушку словно сковал паралич. Она с трудом заставила себя подняться на ноги и медленно доковыляла до возбужденного оператора.

Рядом с ней сотрудник конкурирующего телеканала уже торопливо вещал в микрофон:

– Только что буквально на наших глазах произошло покушение на известного всей стране политика. В холле новой петербургской гостиницы, где проходит экономический форум, была взорвана бомба. Это уже третье покушение на одного и того же человека. К счастью, охрана вновь была на высоте, и покушение не увенчалось успехом. Никто, конечно, не видел самого исполнителя…

«Кое-кто видел, – подумала журналистка. – Кое-кто видел!»

И она почувствовала, как мерзкий, липкий страх наполнил все тело до кончиков пальцев.

* * *

– И что? – с тревогой спросила Ирина, понимая в душе, что ничего хорошего ей не скажут. Так и оказалось.

– Воля твоя, – с отчаянием крикнула дочь. – Но все это никуда не годится!

– Но что же делать, – вздохнула Ирина. – Придется идти в чем есть.

Наташка глазами выразила все, что она думает о своей легкомысленной и безответственной матери, и вышла из комнаты, хлопнув дверью. Ирина снова тяжко вздохнула и оглядела разоренное помещение. По всей комнате валялись одежда, белье и предметы туалета. На разложенном диване лежали два платья, еще одно, синее, было на Ирине.

«Наташка права, – с тоской подумала Ирина, – это синее еще хуже, чем те. А я так на него рассчитывала…»

Ирине ужасно нравилась ее работа – писать детективы. Собственно, работой это трудно было назвать. Как известно, то, что приносит удовольствие, это уже не работа. Нельзя сказать, что все в ее деятельности было безоблачным – бывали дни, когда Ирина называла себя бестолочью, бездарностью, чувствуя, что не может написать ни строчки. Однако когда очередной роман бывал закончен, ее охватывало чувство необычайного удовлетворения. А уж когда она видела, что на лотках и в магазинах появилась новая книжка, радости не было предела.

«Неужели это я, скромная домохозяйка, неудачница, как считали некоторые, смогла написать двенадцать романов, которые расходятся весьма приличным тиражом? Неужели это мои книжки читают люди, проглатывают залпом, передают друг другу и жадно спрашивают продавцов: «А Снегиревой нет? Ах, эта книжка, я уже ее читала. А когда новая выйдет?»

Слов нет, работа приносила Ирине много радости. Были в ней и другие плюсы. Не нужно каждое утро вставать рано, с трудом продирая глаза, с тоской одеваться и ползти на службу, трясясь в переполненном вагоне метро и рассматривая заспанные лица таких же, как она, горемык. Не нужно интриговать и прогибаться перед начальством, добиваясь очередного повышения зарплаты. Не нужно портить желудок бутербродами или сомнительными блюдами из ближайшего бистро. Не нужно тратить каждое утро уйму времени на макияж и выбор одежды.

Но была во всем этом и изнанка. Ирина мало куда выходила, за что ее очень осуждали подруги и дочка. Что делать, если писательский труд требует уединения и тишины?

Есть такая пословица: «Было нечего надеть – стало некуда носить». Раз некуда, то не надо и покупать лишнюю одежду, только шкафы загромождать.

Неприятности подступили как всегда, когда их меньше всего ждешь.

Издательство, где уже несколько лет работала Ирина, справляло юбилей – десять лет существования. По такому случаю устраивали торжественный банкет в самом шикарном ресторане города. Ирине прислали приглашение заранее. Она наскоро перебрала свой гардероб и осталась довольна: имелось три более или менее приличных платья, в которых можно было пойти в ресторан. Наташка была совершенно права в своем ворчании, потому что Ирина легкомысленно оставила вопрос выбора платья на последний день. И пожалуйста, сегодня уже банкет, а идти совершенно не в чем: маленькое черное платье «Шанель» выглядит далеко не новым, на подоле темно-бордового с бретельками обнаружилось несмываемое пятно, а синее, относительно новое, на которое Ирина возлагала основные надежды, слишком свободно в груди и вообще плохо сидит.

Под диваном послышалась возня, и на свет выполз симпатичный рыженький кокер Яша. Он грустно поглядел на хозяйку и бочком направился к двери. Кажется, он тоже не одобрял Ирининого легкомыслия.

Ирина снова вздохнула и прислушалась. Наташка разговаривала по телефону.

– Это тетя Жанна звонила, – злорадно сообщила она, заглядывая в дверь, – я ей рассказала о наших проблемах, она будет минут через сорок.

– Зачем? – простонала Ирина. – Только Жанки мне сейчас не хватало!

Жанна Ташьян, близкая подруга, была деловой, успешной и обеспеченной женщиной. Вот уж у кого в гардеробе имелись туалеты на все случаи жизни. Жанна была помешана на модной одежде и не скупилась, тратя деньги на себя любимую. Еще Жанна обожала новые машины и водила отлично, так что можно не сомневаться: раз сказала, что появится через сорок минут, значит, так оно и будет. И она, конечно, поможет. Беда в том, что Ирина не слишком доверяла Жанкиному вкусу. Подруга обожала все яркое, преимущественно оттенки красных, к тому же вызывающих фасонов.

Через сорок минут раздался настойчивый звонок в дверь, и Яша тотчас бежал из прихожей. Он не слишком жаловал Жанну, она могла шлепнуть газетой или вообще в нервах наступить на лапу. Иное дело другая Иринина подруга Катя. Вот с той у кокера было полное единение душ. Оба обожали ветчину, котлеты, крабовые палочки, сыр и другую калорийную пищу.

– И, – поинтересовалась Жанна с порога, – что у вас стряслось? Зачем шмотки понадобились?

– Матери на банкет идти в приличный ресторан, а она в такое платье вырядиться хочет – просто полное убожество, – тут же высунулась Наташка.

«И это чудовище я родила в муках!» – привычно подумала Ирина.

Жанна пролетела в комнату и уставилась на разбросанные платья.

– Да уж, – произнесла она спустя пару минут, – такого я от тебя, Ирка, не ожидала. Ладно бы еще Катерина задумала так вырядиться. Но чтобы ты…

– Катерина в эти платья вообще не влезет, – возмутилась Ирина. – Что ты меня с ней сравниваешь.

Катерина была круглой, как шарик, но ни капельки из-за этого не расстраивалась.

– Эту, с позволения сказать, «Шанель» давно пора выбросить, – сказала Жанна, не поведя бровью. – Это вишневое, – она понюхала пятно, – кажется мазут. Ты что, на дороге в нем валялась?

– А уж этот синий балахон, – продолжала милая подруга, не дождавшись вразумительного ответа, – как тебе в голову могло прийти его купить?

– Я похудела, – угрюмо сказала Ирина, – вот оно и стало чересчур свободно.

– Похудела – это хорошо, – оживилась Жанна. – Значит, на тебя мое налезет!

И она развернула перед изумленными мамой и дочкой шуршащий пакет.

Платье было шикарным. Собственно, в этом Ирина и не сомневалась. Не сомневалась она и в том, что платье будет ярко-красным. Безумно открытое, совершенно без плеч, туго прихваченное в талии, еще какие-то перья, блестки и воланы.

Наташка восторженно ахнула, Яша, тайком просочившийся в комнату, тоненько взвизгнул.

– Надевай! – крикнула Жанна. – Время дорого.

– Да как оно держится-то? – сопротивлялась Ирина.

– На липучках, – прошипела Жанна. – Яшка, пошел вон.

– Слушай, я же все-таки писательница, а не опереточная примадонна.

– Да? – заорала Жанна. – А ты приглашение-то читала? Что в нем сказано? Дресс-код black tie! А это значит, что у женщины должно быть вечернее открытое платье, длинное. А ты что за обдергай собралась нацепить?

– Во-первых, если до пяти часов, то можно, то есть короткое, – слабо сопротивлялась Ирина. – А во-вторых, я звонила девочкам в издательство, они сказали, что нарочно такой дресс-код написали. Потому что писатели – такие люди, что, если напишешь formale, они в драных джинсах придут. В общем, это платье я не надену, лучше вообще никуда не пойду!

Жанна уставилась на подругу, кипя от злости. Но через некоторое время поняла, что Ирина действительно не уступит. Когда нужно, она умела быть твердой.

– Господи, – воскликнула Жанна, сдаваясь. – Ну неужели у тебя не было времени побегать по магазинам?

– Я купила туфли, – сообщила Ирина.

– Туфли хорошие, – признала Жанна, – итальянские. Ладно, тогда еще одна попытка.

И она развернула еще один пакет. Это платье было лиловым с серебристым отливом, фасон чуть скромнее. Жанна зорко следила за Ириной и нашла в ее лице признаки слабины.

– Имей в виду, это последнее.

– Почему у тебя нет обычного черного платья? – выдохнула Ирина, чтобы не сдавать позиции так быстро.

– Ты отлично знаешь, что черное мне не идет, – последовал холодный ответ. – Я со своим носом похожа в черном на ворону, которую кошки драли, но выпустили.

Ирина в который раз поразилась Жанкиному умению называть вещи своими именами. Язычок у подруги острый, ни себя не щадит, ни других.

Платье сидело отлично и так шло Ирине, что Жанна потемнела лицом. В последний момент Ирина выпросила все же шарфик из органзы, чтобы не чувствовать себя такой оголенной.

Переулок перед входом в ресторан был перегорожен, и возле ограды прогуливались плечистые молодые люди в черных костюмах.

– Я тебя в сторонке высажу, – сказала Жанна, – а то эти небось пропуск потребуют.

Ирина сказала, что дойдет сама, и распрощалась с подругой. Пока что платье было скрыто под летним пальто, так что Ирина чувствовала себя вполне свободно. Она не спеша приближалась к ограждению, с любопытством оглядываясь по сторонам. И в это время кто-то тронул ее за рукав.

– Вы ведь Ирина Снегирева, да? – спросила довольно высокая худая девушка в черных джинсах и кожаной короткой курточке.

– Да. – Ирина улыбнулась, подумав, что девушка собирается попросить автограф.

Не слишком часто, но бывали случаи, когда ее останавливали на улице. Однако в руках у девушки не было ни ручки, ни бумаги, ни книжки. Она оглянулась и потянула Ирину в сторону.

– Я Настя, Настя Лукьянова, – говорила она на ходу, – мы с вами встречались на канале «Что» месяца два назад.

«Не помню, – подумала Ирина, – как неудобно…»

– Вы извините меня, – тараторила Настя, – но мне просто не к кому обратиться.

Ирина насторожилась. Девица выглядела более или менее прилично – одежда не грязная, не мятая, волосы хоть и растрепанные, но чистые, однако глаза лихорадочно блестели, и вообще вид у нее был какой-то беспокойный.

«Если попросит денег, дам немного, – подумала Ирина. – А не отстанет, охрану крикну».

– У меня к вам большая просьба.

«Так я и знала», – констатировала Ирина, сохраняя на лице отстраненно-приветливую улыбку.

– Вы не могли бы передать этот пакет Андрею Званцеву? Это редактор с канала «Что», он обязательно будет на сегодняшнем мероприятии. Думаю, он уже там, я, наверное, его проворонила.

– А что в пакете? – спросила Ирина. – Не поймите меня превратно, но я не могу пронести мимо охраны неизвестные предметы.

– Что вы, там ничего опасного, просто флешка. – Девушка развернула пакет с логотипом канала «Что» и продемонстрировала Ирине обычную флешку в прозрачной коробочке. – Тут некоторые материалы. Я разговаривала с Андреем по телефону, он знает, о чем речь.

Видя, что Ирина колеблется, девушка удвоила напор.

– Я вас очень прошу, это очень важно, буквально вопрос жизни и смерти, – в ее голосе зазвучали слезы, и Ирина не устояла, тем более что вспомнила наконец эту девушку.

И правда, когда месяца два назад ее приглашали на канал «Что», она говорила с Настей и даже подарила ей книжку.

– Хорошо, значит, Андрей Званцев, канал «Что», я запомню.

– Только обязательно ему одному в собственные руки! – крикнула Настя и быстро пошла, почти побежала в сторону.

Ирина перехватила подозрительный взгляд ближайшего охранника. Она пожала плечами и направилась к ресторану.

Настя завернула за угол и остановилась, чтобы перевести дух. Сердце колотилось часто-часто, как будто она бежала кросс полтора километра. Встречная женщина посмотрела с подозрением и машинально переложила сумку в другую руку.

«Так нельзя, – расстроилась Настя. – Люди обращают на меня внимание, у меня подозрительный вид. Нужно взять себя в руки и успокоиться».

Она тут же поняла, что не может этого сделать. Страх, сжимавший ее изнутри цепкой когтистой лапой, никак не проходил. Уже больше суток ужас терзал ее, то слегка затихая, то разгораясь с новой силой, и от этого было еще хуже.

Настя трясущейся рукой достала сигареты и закурила, хотя понимала, что делать этого не следует. Нужно как можно скорее уйти отсюда, чтобы не привлекать к себе внимания. Однако она не удержалась и выглянула из-за угла. Хорошо, что ей подвернулась эта писательница Ирина Снегирева, хорошо, что Настя сумела убедить ее взять флешку. Теперь ей не надо маячить перед рестораном и ловить Андрея. И это правильно, не нужно, чтобы их видели вместе.

Настя горько усмехнулась своим мыслям. «Видели» – во множественном числе, стало быть, их много. Но ведь на самом деле она боится только одного человека, боится до дрожи, до боли в висках, до спазмов в животе…

Снегирева долго копалась на входе, но в конце концов ее пропустили. И хоть Настя понимала, что это еще полдела, от сердца немного отлегло. Писательница передаст кассету Званцеву, и он поможет. Не может не помочь, ведь он обещал. Только ему Настя может доверять, у него есть возможности.

«Будь осторожна, – сказал ей Андрей при последнем разговоре. – Все это очень опасно».

Как будто она сама не знает. Ладно, нужно уходить отсюда, она все сделала правильно, Званцев будет доволен.

Усилием воли Настя выпрямила спину и пошла, стараясь не оглядываться и не шарахаться от каждой тени.

Над входом в ресторан из голубых воздушных шариков была сооружена огромная буква «Х». Ирина не сразу поняла, что это вовсе не буква, а латинская цифра десять. Поднимаясь по крыльцу, Ирина споткнулась и едва не упала. Решив не придавать этому инциденту значения и не считать его дурным предзнаменованием, она широко улыбнулась и вошла в предупредительно распахнувшуюся перед ней стеклянную дверь.

– Добро пожаловать! – с такой же широкой улыбкой кинулся ей навстречу молодой человек, которого она пару раз видела в коридорах издательства. – Ваше приглашение, пожалуйста!

– Сейчас. – Ирина открыла сумочку. – Оно где-то здесь, одну минуту.

Ей попались ключи от квартиры, пудреница, конфета без сахара, использованный театральный билет, тюбик губной помады фирмы «Шанель», шариковая ручка с названием издательства, еще один тюбик французской губной помады, который она считала давно потерянным, пуговица от демисезонного пальто, еще одна диетическая конфета и металлический жетон с номером телефона, оторвавшийся от Яшиного ошейника.

– Вы проходите? – раздраженно поинтересовался у нее за спиной надутый мужчина с густыми всклокоченными бровями. – Или проходите, или отойдите в сторону!

– Сейчас, минутку. – Ирина готова была провалиться сквозь землю.

Улыбка начала сползать с лица издательского молодого человека.

И тут наконец чертово приглашение нашлось. Оно каким-то образом вынырнуло из сумочки прямо в руку.

– Вот же оно. – Ирина со вздохом облегчения протянула картонный прямоугольник молодому человеку. Улыбка снова вернулась туда, где ей положено было быть, и он радушно воскликнул:

– Добро пожаловать, Ирина Анатольевна!

Раздевшись, Ирина миновала просторный холл, главным украшением которого был просторный аквариум без воды. Посреди аквариума застыла огромная черепаха с трагическим выражением морщинистой морды, которое больше подошло бы стареющей актрисе. Возле большого зеркала в дальнем углу холла толпилось несколько издательских девушек. Девицы все были как на подбор высокие, длинноногие, в красивых платьях. Они проводили Ирину заинтересованными взглядами. Видимо, Жанна была права, когда заставила подругу надеть это лиловое.

Просторный зал ресторана был заставлен круглыми столиками, большая часть которых была уже занята. Перед входом в зал у Ирины еще раз попросили показать приглашение и указали на ее место. Соседями по столику оказались Артем Мармеладов, автор популярных пособий вроде «Как заработать свой первый миллион» и «Как выгодно развестись с миллионером», и Сусанна Паперная, плечистая девушка лет сорока, специализирующаяся на эротической прозе. Обильные телеса Сусанны нарочито выпирали из облегающего шелкового платья интенсивного розового цвета.

Четвертое место за столиком было пока свободно.

– Отлично выглядишь, милочка, – проворковала Сусанна, смахнув с плеча Ирины воображаемую пушинку. – Твоя новая книга – просто блеск! Мымрина отдыхает.

Поскольку такую фразу Сусанна произносила при каждой встрече, Ирина не придала ей большого значения.

– Девушки, двадцать рублей не одолжите? – заныл Мармеладов, который, как всегда, был на мели. – На сигареты нет. А лучше пятьдесят, чтобы не мелочиться.

– Могу угостить, – усмехнулась Сусанна и протянула Артему пачку «Вог».

– Я такие не курю, – заныл Мармеладов. – Это женские сигареты, слишком легкие.

Ирина молча сунула ему полтинник.

– Сердечно благодарю, – воскликнул Артем. – Непременно верну! Непременно! С первого же гонорара!

– Можешь с первого миллиона, – усмехнулась Ирина.

Она озабоченно оглядывалась по сторонам, отыскивая взглядом телевизионщиков.

Возник запыхавшийся Есаулов и занял свободное место.

Бывший сотрудник редакции, последние несколько лет Андрей Есаулов писал забойные боевики за популярного автора Неспанского. Сам Неспанский периодически выныривал из глубокого запоя, проглядывал мутным глазом очередной шедевр, вышедший из-под пера своего литературного заместителя, величественно кивал и, произнеся фирменное «Занозисто!», ставил внизу рукописи размашистую подпись.

Есаулов поздоровался с коллегами, тряхнул густым казацким чубом и шепнул на ухо Ирине:

– Ждут Камергерова, поэтому и не начинают!

Наконец в дверях произошло оживление, и в окружении свиты появился крупный московский чиновник Камергеров. Вместе с ним ввалилась шумная толпа журналистов, которые тянули к большому человеку микрофоны и телекамеры.

Среди этой озабоченной братии Ирина заметила мрачного одутловатого мужчину, на телекамере которого красовалась яркая наклейка «Что».

Дождавшись, когда телевизионщик отошел от Камергерова, Ирина встала из-за столика и направилась к нему.

Вслед ей донесся завистливый шепот Мармеладова:

– Наша Агата Кристи пошла на абордаж. Каждый писатель – сам кузнец своей популярности.

«Делай после этого людям добро», – подумала Ирина.

Она поравнялась с телевизионщиком и вежливо обратилась к нему:

– Простите, вы, случайно, не Андрей Званцев?

Тот отчего-то уставился на нее с ненавистью и рявкнул:

– Нет!

– А где он? Он сегодня придет?

– Не придет. – Мужчина заскрипел зубами и демонстративно повернулся к Ирине спиной.

Ирина недоуменно пожала плечами и попятилась.

«В чем дело? – подумала она, остановившись возле огромного зеркала и придирчиво оглядывая свое отражение. – Почему этот мужчина так мне хамит? Ему на вид лет сорок, самый тот возраст. Я должна еще вызывать у него естественный мужской интерес. Неужели я сегодня так плохо выгляжу? Да нет, платье сидит отлично, и вообще с внешностью вроде все в порядке. Да и все остальные поглядывают заинтересованно».

Убедившись, что выглядит действительно неплохо, Ирина предприняла еще одну попытку. Подойдя к телевизионщику, она мило улыбнулась, преодолев вполне оправданное раздражение, и еще раз спросила:

– Так все же, как мне отыскать Андрея Званцева? Дело в том, что я должна…

– Никак, – прорычал мужчина, и по его лицу было видно, что он готов ее растерзать. – Дамочка, не мешайте работать. Вы разве не видите – в отличие от вас я занят делом.

– Не заметно, – проворчала Ирина и отошла, второй раз за несколько минут убедившись, что в наше время делать людям добро – бесполезное и небезопасное занятие.

Она направилась обратно к своему столику, перехватив злорадный взгляд Мармеладова, который пристально следил за ее безуспешными переговорами.

– Да, Ирочка, – проговорил Артем медовым голосом, когда она села на свое место. – Нелегок он, писательский хлеб. А эти представители четвертой власти до того обнаглели, совершенно ничего не хотят делать бесплатно!

«Попроси еще у меня в долг, – раздраженно подумала Ирина, – копейки не дам!»

В это время на сцену поднялся известный телевизионный ведущий и объявил о начале праздника. Одного за другим он вызывал к микрофону сотрудников и авторов издательства, которые обменивались поздравительными речами, соперничая в красноречии и остроумии. Бойкие официанты сновали между столиками, разнося шампанское. В общем, вечер шел своим чередом. Ирина тоже выступила с коротеньким поздравлением и вернулась к столику. Она выпила бокал шампанского и немного расслабилась, постаравшись забыть о неприятном инциденте. Галантный Есаулов ухаживал за ней, подкладывал на тарелку деликатесы и рассказывал на ухо редакционные сплетни.

От выпитого шампанского Ирине стало жарко, и она решила выйти в фойе, чтобы передох-нуть и поправить макияж. Она стояла перед зеркалом, когда возле нее появилась невысокая кругленькая девушка в джинсовом костюме. Судя по этому костюму и озабоченному виду, она не принадлежала к числу гостей, а была одной из журналисток.

– Вы интересовались Андреем Званцевым? – спросила она Ирину вполголоса.

– Да. – Ирина оживилась и повернулась к ней. – А что, он все же приехал?

– Нет. – Девушка выглядела очень огорченной. – Дело в том, что он сегодня действительно должен был здесь работать, но по дороге попал в аварию, его отвезли в больницу в тяжелом состоянии. А Стаса Воробьева срочно вызвали делать репортаж вместо него, вот он и злится.

– Уж я-то совершенно ни в чем не повинна, – проговорила Ирина с плохо скрытым раздражением. – А он на меня набросился, как голодный бультерьер.

– Извините его, – девушка потупилась. – Понимаете, у него подруга – стюардесса, прилетает сюда раз в неделю, на один вечер, и он надеялся сегодня с ней встретиться, а тут такая накладка. Вот он теперь и бросается на всех. Так что не только вам от него досталось! А вы знакомая Званцева?

В глазах журналистки читался неподдельный интерес.

– Нет, – Ирина вынуждена была разочаровать собеседницу, – меня просили ему кое-что передать.

– Передать?

– Но только лично в руки.

– Не получится. – Девица развела руками и ретировалась.

Ирина хотела вернуться в зал, но тут ей навстречу вышел высокий представительный мужчина в отлично сшитом костюме в узкую полосочку. Волосы незнакомца того цвета, который называют «перец с солью», явно встречались с руками превосходного парикмахера. Довершали облик умопомрачительные очки без оправы.

– Вы ведь Ирина Снегирева? – проговорил мужчина с неожиданной для такого красавца неуверенностью в голосе.

– Да, – ответила Ирина как могла высокомерно.

– Не могли бы вы подписать книгу? – жестом фокусника он вытащил откуда-то из-за спины яркий томик.

– «Убийство в кредит», – прочитала Ирина на обложке. – Это действительно моя книжка. А то иногда бывает, что меня просят подписать чужую книгу.