Текст книги "Крест княгини Ольги"

– А! – Он просиял. – Это я о нас с вами. По вашему лицу сразу видно, что вы не здешняя. Да и не только по лицу. Я сам здесь в командировке. Днем работа, а вечером так одиноко… Вы меня понимаете?

В этот момент к шумной компании подошел еще один тип – невысокий, с гладко зализанными темными волосами, одет с дешевым, вызывающим шиком. Он шел вразвалку и посматривал вокруг глазами хозяина жизни.

– Ахмет! – оживились за столом. – Садись, выпей с нами!

Лена напряглась.

Вот тот, кого она ищет. Тот самый, кто увез Маринку из Малофеевки.

– Так я и говорю, – не унимался назойливый сосед, – здесь по вечерам так одиноко… Да вы меня совсем не слушаете!

Лена его действительно не слушала.

Она смотрела на Ахмета. Вернее, на его руку.

Характерным мужским жестом он обнажил запястье и взглянул на свои часы.

Нет, не на свои.

На запястье у Ахмета были золотые швейцарские часы, которые Лена так хорошо знала.

Когда-то она сама выбирала эти часы. Они купили их на сорокалетие Олега. Лена узнала бы их среди тысяч других.

У нее перехватило дыхание.

На сцену тем временем поднялся обрюзгший тип в мятом пиджаке. Сел к роялю и, отчаянно фальшивя, затянул:

– Владимирский централ…

Ленин сосед заслушался, подпер щеку кулаком, стал вполголоса подпевать. Официантка принесла Ленин заказ и еще бутылку шампанского.

Лена прислушивалась к разговорам шумной компании.

Из двери за барной стойкой выглянул человек в поварском колпаке и громко позвал:

– Ахмет, к тебе пришли!

– Кто? – Ахмет резко развернулся к повару. – Кто пришел? Я никого не жду!

Повар округлил глаза, что-то изобразил лицом. Ахмет посерьезнел, встал.

– Я ненадолго. Важный разговор.

Лена повернулась к своему соседу:

– Я скоро вернусь. Мне нужно поправить макияж.

Дверь с женским силуэтом была рядом с той, за которой скрылся Ахмет. Лена быстро огляделась, убедилась, что на нее никто не смотрит, и юркнула вслед за Ахметом.

Она оказалась в полутемном коридоре, куда выходило несколько дверей. Из-под одной из них пробивался свет.

Лена подкралась к этой двери, прислушалась.

– Я же тебе говорил: не зря она здесь вертится. Вынюхивает что-то, выведывает…

– Это без разницы, у нас она ничего не узнает. В ресторан не сунется – побоится. Поболтается по городу и свалит в свой Петербург.

– А что с твоей девкой? Болтать не будет?

– На этот счет можешь не беспокоиться. С ней я разобрался.

– Только без подробностей, будь добр. Ничего о твоих разбирательствах знать не хочу! – У Ахметова собеседника пробились истерические нотки. – Это твои дела, если что, сам будешь расхлебывать.

– Что значит – если что? Ничего такого не может быть. Никому эта девка не нужна, никто ее искать не будет.

Один голос явно принадлежал Ахмету. Второй тоже Лене был знаком, она совсем недавно его слышала. Кто же это?

Она подобралась еще ближе и осторожно заглянула в узкую щелку.

За дверью были двое.

Один стоял к ней спиной, Лена могла разглядеть только прилизанные смоляные волосы и дешевый костюм с искрой. Второй скрывался в тени. Нет, она определенно видела эту фигуру!

– Я свое дело сделал, как договаривались, – Ахмет явно горячился, – а вдовушка – это твоя забота. Сделай так, чтобы она убралась отсюда как можно скорее и не мутила нам воду. Убеди, запугай, ты же можешь!..

– Тебя не спросил! – Вдруг второй схватил Ахмета за запястье. – А это что у тебя?

Тот попытался высвободиться, но второй тип вцепился в нее мертвой хваткой.

– Ты что, с ума сошел? – прошипел он зло. – Совсем сдурел? Не понимаешь, что делаешь?

– А что такое? – вяло отбивался Ахмет. – Подумаешь, часы! Что такое часы?

– Не «подумаешь», а дорогущие часы! Не дай бог кто-нибудь увидит.

– Да кто их здесь увидит?

– Да ты же как сорока – тащишь все блестящее, а потом на каждом углу показываешь. Она увидит, узнает часы, и что я ей скажу?

В эту минуту собеседник Ахмета вышел на свет, и Лена увидела обрюзгшее лицо и маленькие свиные глазки Мелентьева. Так вот в чем дело! Выходит, они в сговоре? Лена отшатнулась, как от удара.

На ее плечо опустилась чья-то тяжелая рука.

Доехали верховые, посланные в землю древлянскую, до города своего Коростеня, рассказали своим вельможам да старейшинам, что согласилась вдова князя убитого выйти за Мала, велела древлянам сватов присылать, с подарками да гостинцами.

– А где же остальные послы? – спрашивают вельможи да старейшины.

– А они у княгини остались, пируют да сватов дожидаются. Небось уже упились да объелись до полусмерти.

Обрадовались древляне, послали сватами к княгине сорок человек самых родовитых да знатных. Приготовили для княгини дорогие подарки – белок, да соболей, да черных куниц, да других мехов, которыми земля древлянская славилась. Приготовили меду старого, хмельного, самого лучшего, кож мягких выделанных и других даров. Столько всего приготовили – не увезти на лошадях. Погрузили в три большие ладьи с резными носами, и поплыли сваты по малым рекам в великий Днепр.

Плывут ладьи тихо, дружно гребут древляне тяжелыми веслами да радуются – славно примет их княгиня киевская, всякими разностями угостит, всякими разносолами попотчует, всякими почестями почествует. На носу передней ладьи волк, из дерева вырезанный – как живой. Глядит вперед, зубы скалит. На носу второй ладьи – медведь, на носу третьей – рысь.

Приплыли ладьи древлянские к Киеву, встали возле пристани.

Холоп княгинин спрашивает – кто такие? Почто в Киев приплыли? С делом каким или так – на большой город глянуть?

А древляне на него из ладей глядят, насмехаются:

– Ты как, холоп, с нами разговариваешь? Ты почто шапку с головы не снимаешь? Знай же, что мы – лучшие люди из земли древлянской, приплыли не просто так – с важным делом, княгиню вашу за нашего князя сватать! Вот как выйдет ваша княгиня за нашего князя – узнаешь, холоп, волю древлянскую!

Холоп им поклонился, убежал княгине докладывать.

Сидит княгиня в своей верхней светелке, глядит в зеркало греческое, белым серебром оправленное, яркими яхонтами изукрашенное. Но не свой лик видит она в том зеркале – видит в нем светлый лик мужа своего убитого, светлого князя Игоря.

Вбежал в светелку холоп, поклонился, сказал, что приплыли сваты древлянские.

Послала княгиня своих людей – не простых холопов, бояр с вельможами. Наказала, что древлянам сказывать.

Пришли бояре да вельможи княгинины на пристань, говорят древлянам:

– Княгиня наша так уж рада за вашего князя идти, что не знает, как вас чествовать. Прислала она вам малое угощение и велела сказать, что, как придут к вам люди в княжеский терем звать, на великую честь, вы им говорите, что не согласны вы ни пешком идти, ноги пачкать, ни на лошадях ехать, по крутой дороге трястись. Пускай вас княгинины люди прямо в ладьях несут, чтобы все видели, за какого важного князя княгиня наша выходит.

Тут же подошли слуги и принесли древлянам в ладьи всякое угощение – и мяса, и птицы, и дичи, и пирогов сладких, и медов старых, хмельных, и вин заморских.

Обрадовались древляне, стали есть-пить, пировать, удаче своей радоваться. Говорят один другому: какое мы умное и доброе дело сделали! Не убили бы мы князя – так бы и платили ему дань непомерную, так бы и жили в своей земле, а теперь княгиня нас чествует и потчует, и будем мы в Киеве первыми людьми!

А в то время позади княгинина терема, где выгон для скота был, роют люди яму большую да глубокую.

Спрашивает княгиню старый Асмус:

– Хороша ли яма?

– Копайте еще! – говорит ему княгиня.

Пируют древляне в ладьях, копают люди за княгининым теремом.

– Хороша ли яма? – спрашивает Асмус княгиню.

– Копайте еще!

Пируют древляне, пьют меды хмельные и вина заморские. Копают люди возле терема княгинина.

– Хороша ли яма? – спрашивает Асмус.

– Теперь довольно.

Пошли на пристань княгинины люди, спрашивают древлян:

– Хорошо ли закусили, господа древляне?

– Какое закусили! – стонут древляне, животы поглаживая. – Наелись-напились на неделю вперед! Славный был пир!

– Какой же то пир? То была только закуска! Пир еще впереди. Зовет вас на пир княгиня наша. Велит спросить – пешие пойдете или лошадей вам подать?

А древляне ломаются, гордятся перед киевским людом:

– Не таковы мы, чтобы пешими идти, грязь вашу месить! Не таковы же, и чтобы на лошадях ехать, по буеракам вашим трястись! Несите нас прямо в ладьях, на руках!

Отвечают им люди княгинины:

– Что поделать, теперь ваша воля, господа древляне! Наша княгиня за вашего князя идет – так что вам теперь честь да слава! Мы теперь – ваши холопы!

Подняли ладьи вместе с древлянами, взвалили на плечи и понесли к терему княгинину.

Несут ладьи по Киеву, люд киевский дивится – никогда такого не видывал! А древляне в ладьях гордятся, кичатся, над народом киевским потешаются:

– Видели, какая нам великая честь от вашей княгини? Теперь всегда так будет: вы нас будете на себе таскать, а мы над вами будем насмехаться!

Ничего не сказали княгинины люди. Принесли ладью с древлянами к княгинину терему, обнесли на задний двор, да и сбросили в ту яму глубокую, которую там княгиня велела выкопать.

Рассыпались древляне по дну ямы – у кого ноги сломаны, у кого руки, у кого голова зашиблена. Подошла княгиня к самому краю, заглянула в яму, спросила:

– Ну как, господа сваты, довольны ли вы пиром, для вас приготовленным?

Стонут древляне, плачут:

– Насытила ты нас, княгиня, до самой смерти!

– Довольны ли вы честью, за смерть моего мужа вам оказанной?

– Ох, княгиня, чем такая честь – лучше умерли бы мы Игоревой смертью!

– Хороша тризна по моему мужу! – молвила княгиня, и отошла от ямы, и махнула своим людям шелковым платком: – Закапывайте!

И стали княгинины люди яму засыпать, и закричали древляне от страха и ужаса нечеловеческими голосами. Но скоро перестали кричать – землей им рты забило.

А потом и земля шевелиться перестала – ни следа не осталось от древлянских сватов.

Почувствовав на своем плече чужую тяжелую руку, Лена едва сдержала крик, повернулась…

За ее спиной стоял лысоватый приземистый мужчина в костюме без галстука – тот самый, который подсел к ней за столик. Лицо его было багровым от возмущения.

– Вот ты где? – проговорил он, играя желваками. – Знаю я таких! Сбежать хотела, чтобы по счету не платить? Чтобы, значит, я за тебя заплатил? Я не жадный, я не скупой, но я не люблю, когда из меня дурака делают!

Лена хотела было сказать, что из него ничего не нужно делать – с ним все и так ясно, – но удержалась. Также не стала напоминать этому престарелому донжуану, что не приглашала его к себе за стол, что он сам к ней напросился – не до того сейчас, как бы эти двое там, в комнате, его не услышали.

Лена бросилась этому идиоту на шею, обняла его, жарко задышала в ухо и проговорила воркующим голосом:

– Я знала, что ты меня найдешь! Я верила! Ты не представляешь, как мне одиноко в этом тоскливом городишке! Здесь все такие серые, тусклые… такие провинциальные! Не представляешь, как я была рада встретить здесь тебя! Ты… ты такой особенный!

– Во как… – На лице мужчины удивление боролось с восторгом и самодовольством. И, как это обычно бывает, самодовольство победило. Он уверился, что сумел внушить бурные чувства этой прекрасной незнакомке. А как же иначе? Он действительно особенный! И женщины должны падать к его ногам, как перезрелые персики! А если какая-то из них не спешит упасть – тем хуже для нее!

– Ну ладно, ладно, – пробормотал он удовлетворенно, – я не сержусь… я тебя неправильно понял… ну хорошо, я за тебя заплачу… для меня это не вопрос…

В это время дверь, возле которой подслушивала Лена, начала открываться. Лена чмокнула своего спутника в щеку и потянула его в зал ресторана:

– Пойдем скорее отсюда, здесь пахнет жареной рыбой, наверное, из кухни.

– Пойдем так пойдем, – не стал возражать мужчина. Он уже настроился на приятное завершение вечера.

Лена со своим спутником вернулись за столик.

Мужчина махнул официантке и потребовал двойное виски – Лена обратила внимание, что он с видом знатока выбрал самый дешевый сорт в меню.

– А тебе что заказать? – спросил он ее.

– То же, что себе, милый! – проворковала Лена. – Я доверяю твоему вкусу!

Почти сразу вслед за ними в зал вернулся Ахмет. Он присоединился к своей компании, которая встретила его радостными возгласами:

– Ахмет вернулся! Садись, выпей с нами! Мы тут как раз спорили, какой коньяк лучше…

Ахмет что-то отвечал своим собутыльникам, что-то пил, но в то же время бросал настороженные взгляды в Ленину сторону.

Лена подумала, что он заметил ее возле двери и что пора уходить из ресторана, пока не начались неприятности.

Ее спутник уже выпил свою двойную порцию, и Лена незаметно поменяла бокалы. Он выпил и второй, не заметив подмены.

– Милый, – проговорила Лена, перегнувшись через стол к своему соседу, – пойдем отсюда, мне здесь надоело! Здесь так скучно! Мне хочется чего-то другого! Чего-то необыкновенного!

Глаза мужчины загорелись:

– Мне тоже хочется! Пойдем, конечно, пойдем!

Он положил на стол деньги (на чай оставил мало) и, слегка пошатываясь, пошел к выходу.

Лена шла рядом, что-то вполголоса бормоча. Проходя мимо компании Ахмета, она украдкой бросила на него взгляд. Ахмет больше не обращал на нее внимания.

Выйдя на улицу, Лена огляделась, прикидывая, как бы отделаться от своего назойливого кавалера. На ее счастье, рядом с рестораном стояла знакомая машина – дядя Коля дожидался клиентов.

– Подъедем на такси! – проворковала Лена, подталкивая своего кавалера к машине.

– А я думал, мы прогуляемся, – протянул тот, – такой вечер хороший, и здесь идти всего ничего…

– Вечер-то неплохой, – капризным тоном возразила Лена, – но я устала, у меня ноги не идут… и вообще, я так хочу, этого достаточно! – и она топнула ногой.

– Раз уж ты так хочешь, я не возражаю! – Кавалер нетвердым шагом подошел к машине, наклонился к водительскому окошку и проговорил заплетающимся языком:

– Шеф, до гостиницы! До этой, как ее?.. Что-то старое… Сам знаешь!

– До гостиницы – это можно, – отозвался дядя Коля. – Почему не подвезти? Садитесь!

Он переглянулся с Леной, и та дала дяде Коле понять, что хочет отделаться от назойливого спутника.

– Сядем сзади! – проворковала Лена, открывая заднюю дверцу машины.

– Само собой – сзади! Дама первая…

Пассажиры разместились на заднем сиденье, дядя Коля обернулся и потребовал:

– Ремень пристегните!

– Чего? – вытаращился на него мужчина. – С какого это перепугу на заднем сиденье надо пристегиваться?

– Извини, уважаемый, у нас менты очень строгие. И как раз возле гостиницы у них пост. Увидят, что у меня пассажиры не пристегнуты, – попортят кровь…

– Милый, не будем спорить! – проворковала Лена. – Не будем портить прекрасный вечер! Что тебе, трудно пристегнуться? Сделай это ради меня!

– Ради тебя мне ничего не трудно! – галантно проговорил мужчина и с трудом застегнул тугую застежку ремня.

– Черт, – пробормотал он, – какая тугая…

– Да, замок у этого ремня тугой, – подтвердил водитель.

Лена тем временем и не подумала пристегиваться. Она открыла сумочку и ахнула:

– Ой, я телефон в ресторане забыла! Милый, подожди, я скоро вернусь! Буквально через минуту!

С этими словами она выпорхнула из машины, захлопнула дверь и устремилась к ресторану.

Едва дверца машины закрылась, дядя Коля включил зажигание и рванул с места.

– Эй, шеф, ты куда это? Моя подруга еще не вернулась!

Дядя Коля сделал вид, что не слышит возмущенного пассажира. Он гнал машину по безлюдным улицам ночного городка, в полный голос распевая:

– Ямщик, не гони лошадей! Мне некуда больше спешить!..

– Ты, ямщик чертов, что вытворяешь? – Незадачливый пассажир попытался дотянуться до спины водителя, но туго затянутый ремень не давал ему свободы маневра. Тогда он попытался отстегнуть ремень – но тугой замок никак не поддавался.

– Мне некого больше любить! – выводил дядя Коля. – Ямщик, не гони лошадей!

– Некого… – подтвердил пассажир, печально взглянув на пустое соседнее сиденье и делая еще одну безуспешную попытку отстегнуть ремень.

Тут он заметил, что машина выехала из города и едет по темному ночному шоссе.

– Эй, ямщик, ты что творишь? – крикнул он в спину водителя. – Ты куда меня везешь?

– В гостиницу! – ответил дядя Коля, у которого неожиданно прорезался слух. – Ты сказал – в гостиницу, вот я тебя туда и везу!

– В какую, блин, гостиницу? Ты меня вообще в лес завез!

По сторонам дороги действительно чернел ночной лес.

Но с водителем снова случился приступ глухоты. Он отвернулся от пассажира и затянул дальше:

– Как жажду средь мрачных равнин измену забыть и любовь… ямщик, не гони лошадей!..

Пассажир выглянул в окно машины. Равнины по сторонам дороги и впрямь были мрачные. Вдруг впереди, справа от шоссе, показалась яркая светящаяся вывеска.

Дядя Коля сбросил скорость, подъехал к двухэтажному зданию и остановился.

– Вот она, твоя гостиница! – проговорил он, повернувшись к пассажиру.

– Какая, блин, гостиница! – простонал тот.

– Известно, какая – «Старое поместье», видишь, название на вывеске написано!

– Да мне совсем не она была нужна! Мне был нужен этот… «Старый Заборск»! – неожиданно вспомнил пассажир.

– Ничего не знаю! – отмахнулся водитель. – Ты мне сказал – что-то старое, вот я тебя и привез! А теперь попрошу выйти, у меня смена закончилась, мне домой нужно! Только сначала, само собой, оплати проезд. По ночному тарифу.

– Что значит – выйти? – возмутился пассажир. – Что значит – оплати? Сам меня завез в чертову глухомань и еще за это с меня денег требуешь? Да еще по какому-то тарифу? Вези меня сию минуту в гостиницу «Старый Заборск», и бесплатно!

– С какой это стати? Я тебя привез, куда ты просил, а больше ничего не знаю! У меня смена кончилась, так что вылезай!

– И не подумаю!

– Вот как? – дядя Коля помрачнел. – Тогда, мил человек, у тебя два варианта: или я тебя сейчас завезу вообще в лес и там выкину… а я такие места знаю, где волки проходят… или я сей момент звоню в полицию и говорю, что ты меня пытался ограбить. А полиция у нас прикормленная, они тебя с удовольствием возьмут в разработку и повесят на тебя все нераскрытые дела, которые у них накопились. Так что выбирай… я лично тебе советую выбрать волков, оно безопаснее.

Несчастный пассажир взвыл, необъяснимым способом умудрился расстегнуть ремень, выскочил из машины и исчез в дверях гостиницы. Дядя Коля проводил его насмешливым взглядом и поехал домой – рабочий день у него действительно закончился.

Тем временем Лена без приключений добралась до своей гостиницы, вошла в холл.

За стойкой никого не было – видимо, дежурная куда-то ненадолго отошла.

Лене не хотелось ждать. Она огляделась, зашла за стойку и хотела уже взять ключ от своего восемнадцатого номера, но тут увидела висящий рядом ключ под номером семнадцать. Ключ от того самого номера, в котором умер ее муж.

Искушение было слишком велико.

Она еще раз огляделась и сдернула с крючков оба ключа.

После чего торопливо ушла из холла, поднялась на второй этаж.

Коридор был пуст и тих. На двери семнадцатого номера висела бумажка с фиолетовой печатью, но она не представляла собой реальное препятствие. Лена послюнила палец, отлепила край бумажки и открыла дверь номера.

В номере было темно. Лена на ощупь пересекла комнату, стараясь не шуметь, подошла к окну, задернула плотные шторы и только после этого зажгла верхний свет.

Номер был как две капли воды похож на тот, в котором жила сама Лена. Только в нем было как-то неуютно и пахло чем-то нежилым и неприятным. Хотя, может быть, это казалось Лене, потому что она знала, что здесь произошло.

Лена обошла комнату, заглядывая во все углы.

Постель на широкой кровати была смята, но Лене показалось, что смята она как-то неестественно, что на ней никто не спал и тем более не занимался сексом. Впрочем, опять же, она – не эксперт, и ее мнение мало что значит.

Пол в комнате был застелен зеленым ковровым покрытием – таким же, как в Ленином номере.

Прикроватная тумбочка стояла криво.

Лена машинально передвинула ее, приставив ближе к кровати, – и тут заметила, что в том месте, где только что стояла тумбочка, напольное покрытие немного топорщится, как будто под ним что-то лежит.

Лена опустилась на колени, попробовала поднять край ковра. Покрытие не поддавалось.

Тогда она нашла в своей сумочке пилку для ногтей, подцепила край покрытия, завернула его.

Под покрытием была пыль. Многолетняя пыль, которая помнила, верно, еще СССР. Лена брезгливо сморщила нос, дернула еще и на месте бугорка увидела небольшой картонный квадратик. Лена подняла его и рассмотрела. С одной стороны квадратика не было ничего, с другой – жирным шрифтом был напечатан номер телефона.

Ну и что? Ясно, что квадратик лежал под покрытием с незапамятных времен и никак не может иметь отношения к смерти Олега. Но неожиданно Лена ощутила тепло в ложбинке на груди. Там, где висел крест, который дала ей Мария Михайловна. Крест был уже такой горячий, что Лена взяла его в руку, чтобы не жег нежную кожу на груди. Что это значит? Что такого крест хочет ей сказать?

Лена еще раз взглянула на картонный квадратик и неожиданно для себя набрала номер, что был там. С замиранием сердца она прислушивалась к длинным гудкам.

Ничего. Никто не взял трубку, никто ей не ответил.

Выйдя из семнадцатого номера, Лена послюнила палец и прилепила бумажку с печатью на прежнее место. Получилось не очень аккуратно, но вряд ли кто-нибудь будет проверять качество печати. Да и вообще, вряд ли еще кто-нибудь придет в этот номер – дело о смерти Олега явно решили спустить на тормозах.

Потом она спустилась вниз, чтобы вернуть ключ от чужого номера на место.

Здесь ее ждала неприятная неожиданность: дежурная сидела за своей стойкой. Это была старшая из двоих, та, что была похожа на старую жабу.

– Извините, – смущенно проговорила Лена, подходя к стойке, – извините, Тамара Петровна, вас не было, когда я пришла, и я сама взяла ключ, да перепутала, – с этими словами Лена протянула дежурной ключ от семнадцатого номера.

– Нельзя самим ключи брать! – проквакала тетка. – Непорядок это! Если все будут ключи брать, что получится?

– Тогда с рабочего места уходить не надо! – огрызнулась Лена.

– Я только на минутку… что же я, не человек? Отойти не могу по надобности?

– Я вас минут двадцать ждала!

Дежурная фыркнула, повернулась к доске с ключами, повесила ключ от семнадцатого номера на место и уставилась на соседний крючок:

– А вашего ключа тоже нет на месте!

– Как это – нет? – возмутилась Лена. – Кто же его взял?

– Не знаю кто! – фыркнула дежурная. – Вот как вы чужой ключ взяли, так и ваш кто-нибудь…

– А вон там, на полу, не он лежит? – Лена показала на пол рядом со стойкой, куда только что незаметно бросила ключ от своего номера.

– Ой, правда он! – обрадовалась дежурная. – Не знаю, как он туда попал…

– Я тем более не знаю! – фыркнула Лена, взяла свой ключ и с видом победителя зашагала к лестнице.

Она думала, что на сегодня приключения кончились – но это было не так.

Открыв свой номер и включив свет, Лена увидела на ковре перед дверью сложенный вдвое листок бумаги.

Наклонилась, подняла этот листок и развернула его.

Внутри крупными печатными буквами было написано:

«Не суй нос в чужие дела, если не хочешь остаться не только без носа, но и без головы. Убирайся вон из нашего города, пока цела. Больше предупреждать не будем».

Лена смотрела на записку, как громом пораженная. Это уже не пьяница Витька в Малофеевке и не вчерашний недотепа-командированный. Это уже реальная угроза, адресованная лично ей. Правда, после подслушанного разговора в ресторане она была наготове, но все же, все же… Что у них тут творится? Этот майор Мелентьев – просто оборотень в погонах! Неужели это он подбросил записку, чтобы напугать ее?

Но что они тут пытаются скрыть? Олега убили? Она ни за что не уедет, не выяснив этого.

На следующее утро Лена проснулась, как и накануне, от солнечного света. Но на этот раз она сразу вспомнила, где находится и что случилось. Тоска обрушилась на нее.

Как будто мало ей невосполнимой потери – черный след оставил в душе разговор, подслушанный вчера в ресторане. Неужели в ту ночь несчастная глупая Маринка разговаривала с убийцей? Ее нарочно вызвали в гостиницу, чтобы дежурная ее заметила. А потом рассказала Лене, понадеялись, что Лена будет молчать от стыда. Они не знали, что Лена ни за что не поверит, будто Олег привел ночью в номер гостиничную дешевую девку. Ну не может такого быть!

А за это Ахмету, который Маринку в гостиницу послал, отдали часы Олега. А он, придурок, нацепил их тут же. Потому что ничего не боится. Ладно, увидит Лена часы, и что сделает? В полицию жаловаться пойдет, тому же майору Мелентьеву? Очень смешно.

А на самом деле не смешно, а жуть берет.

Нет, нужно отбросить эти мысли, нельзя поддаваться тоске, нельзя впадать в депрессию.

Нужно занять себя какими-то делами… впрочем, выдумывать дела ей не нужно, их и так у нее выше крыши.

Майор Мелентьев сказал ей, что до понедельника никакие официальные городские службы не работают, так что получить разрешение на перевозку тела не получится. Но она может хотя бы попытаться разблокировать мобильный телефон мужа. Найдет там номер адвоката, а может быть, еще что-нибудь полезное. И еще… еще нужно поговорить с тем врачом, который осмотрел тело мужа и подписал свидетельство о смерти. Врачи часто работают по выходным.

Начать она решила с мобильного телефона.

В ближайшем салоне связи ей сказали адрес мастерской, где чинят мобильники и прочие электронные гаджеты.

Заборск – город маленький, и до этой мастерской Лена дошла за пять минут. Мастерская занимала половину стеклянного павильона. Вторую половину занимала тоже мастерская – только по ремонту обуви. Там за стойкой сидел молодой мужчина кавказской внешности с гвоздями во рту и прибивал набойку на ковбойский сапог.

В другой половине павильона за такой же стойкой сидел молодой, но очень толстый парень в наушниках. Он медленно раскачивался под льющуюся из наушников музыку, неслышимую посторонним. Глаза его были полузакрыты, так что Лене пришлось трижды окликнуть его, прежде чем парень открыл глаза и снял наушники.

– Извиняюсь, – проговорил он густым басом. – Никого не было… вам что нужно – картридж заправить?

– Нет, у меня дело более деликатное, – Лена достала мобильник мужа. – Мне нужно этот телефон разблокировать, а я пин-код забыла. Не поверите – у меня память просто ужасная.

– Забыли? – недоверчиво переспросил толстяк. – Пин-коды записывать нужно, где-нибудь в потайном месте.

– А я и записала. – Лена смотрела на парня неправдоподобно честными глазами. – Записала, в потайном месте спрятала – и само это место забыла. Говорю же – память ужасная! Всю квартиру свою перерыла, никак не могу найти!

– Да, это уже серьезно! – парень вздохнул. – Тогда официальная процедура такая: вы мне даете паспорт, я сверяю ваши паспортные данные с базой данных мобильного оператора и, если они совпадают, восстанавливаю код доступа к сим-карте вашего телефона и ввожу новый пин-код…

– А есть неофициальная процедура? – спросила Лена, уловив намек на такую возможность в словах и интонации собеседника.

– Есть, – тот вздохнул и огляделся, как будто хотел убедиться, что их никто не подслушивает. – Но это будет стоить в два раза дороже.

– Это меня устраивает.

Лена отдала парню мобильник. Увидев его, он присвистнул:

– Хорошая игрушка!

Он вытащил из телефона сим-карту, немного повозился с ней и вернул телефон Лене, записав на бумажке новый пин-код.

– Вот, только больше не забывайте, и постарайтесь не потерять эту бумажку!

– Постараюсь! – Лена благодарно взглянула на мастера, передавая ему деньги. – Но если снова такое случится – я знаю, к кому идти!

– Приходите – поможем!

Выйдя из мастерской, Лена села на скамью в сквере и включила мобильник. Открыв записную книжку, нашла в ней телефон Лобачевского. Хотела сразу его набрать – но почему-то остановилась. Вместо этого открыла журнал звонков.

В последний день она нашла несколько звонков Вадиму. Звонки были довольно длинные.

Странно, ведь Вадим сейчас в отпуске, и телефон он отключил. Лена пыталась до него дозвониться – все впустую. Вот, как раз в ночь пятницы Олег звонил компаньону и разговаривал с ним. Получается, почти перед смертью.

Она снова набрала Вадима и снова услышала автоответчик. Странно. Впрочем, странностей в этом деле хватает.

Лена решила подумать об этом на досуге, а пока отправилась в городскую больницу, где должен был работать тот врач, который первым осматривал труп Олега.

Больница располагалась на самом краю городка.

Возле нее была небольшая автостоянка. Лена вошла в холл и огляделась.

В холле не было ни души – если не считать большого рыжего кота, который умывался на подоконнике.

Напротив входа имелось окошечко с надписью «Справочное», но за этим окошком тоже никого не было.

Слева от входа была неплотно прикрытая дверь с надписью «Приемный покой». За этой дверью раздавались какие-то звуки. Лена толкнула дверь и заглянула внутрь.

В приемном покое был единственный человек – немолодая уборщица, которая возила по полу мокрой шваброй.

– Чего надо? – спросила уборщица, опершись на швабру и неприветливо глядя на Лену. – Почему без бахил? Написано же, чтобы без бахил не входить!

– А где их можно купить?

– А вот этого уж я не знаю! Это до меня не касается! Где хотите – там и берите, а только без бахил нельзя! Такое у нас правило, чтобы грязь с улицы не носить! Понимать надо, что это больница, а не постоялый двор! И вообще, сегодня у нас неприемный день, в больницу посторонним нельзя!

– А если вот так – можно? – и Лена опустила в кармашек сатинового халата уборщицы не самую крупную купюру.

Уборщица скосила глаза на карман и кивнула:

– Если так – то можно. Которые с пониманием, то я не против. А тебе вообще что нужно? Лежит тут кто из родных? Если кто лежит – проходи по черной лестнице, там никто не смотрит.

– Нет, мне бы найти доктора Евгения Петровича. Он ведь сегодня дежурит?

– Ах, ты к Евгению Петровичу! Что ж ты мне раньше-то не сказала? Я бы с тебя и денег не взяла! Он как раз сегодня дежурит, так что ты его найдешь. Иди на второй этаж, там хирургическое. Так он должен быть в ординаторской.

Лена поблагодарила уборщицу и поднялась по лестнице на второй этаж. Пройдя через застекленную дверь с табличкой «Хирургическое отделение», она вошла в длинный коридор.

Здесь тоже не было ни души, даже на сестринском посту не оказалось дежурной медсестры.

Лена дошла до двери с надписью «Ординаторская», негромко постучала.

На стук никто не отозвался. Тогда она толкнула эту дверь и вошла внутрь.

За дверью обнаружилась просторная комната, в которой стояли наискосок друг к другу два чистых письменных стола, возле дальней стены имелся диван, рядом с ним – шкаф. Рядом с этим шкафом была еще одна дверь.