Текст книги "Ключик к Железному дровосеку"

– Все идет по плану! – ответила Лола, бросив на компаньона ехидный взгляд и сделав очередной стежок. – Я к нему нашла подход. Там, правда, бывшая жена под ногами крутится, но это даже к лучшему… я буду работать на контрасте…

Лола тоже слегка преувеличила свои заслуги. Проведя некоторое время наедине с Вениамином Крошечкиным, она совершенно озверела от тоски. Работа, конечно, работой, но она тоже не железная. И терпение ее небеспредельно.

Перемежая свои расспросы самой грубой лестью, она выяснила кое-что про жизнь Веника в доме, про бывшую жену и про уволенную экономку. При этом приходилось все время округлять глаза, заливисто смеяться и наклоняться низко-низко, так что однажды она чуть не сунулась носом в тарелку. Машинально Лола молола какую-то чушь про богатого папу-банкира, про собственный папин отель на Канарах и про виллу в окрестностях Ниццы.

Вениамин пожирал ее глазами и даже отважился погладить пару раз по руке, отчего Лолу передернуло бы, если бы не была она актрисой и не прошла хорошую выучку.

– Нашла подход! – проворчал Леня. – Быстрее нужно работать! С каждым потерянным днем наши шансы найти книжку падают, а ты тут замки свои вышиваешь…

– Не замки, а ключи! – поправила его Лола. – И вообще, Ленечка, по твоему скверному настроению я чувствую, что ты тоже не больно-то продвинулся!

– Я убедился, что Анна не причастна к пропаже книжки. – Маркиз постарался придать своему голосу уверенность, которой он вовсе не чувствовал. – Простая женщина, хозяйственная, домовитая, хозяина своего покойного любила, за место свое держалась – зачем ей? Ничем не интересовалась, кроме хозяйства, что она может знать? Так что отрицательный результат – это тоже результат, как говорил Остап Бендер после каждого найденного стула…

– И чем это закончилось? – фыркнула Лола и тут же добавила неприязненным голосом: – Ах, она уже Анна? Ах, вы с ней уже на «ты»?

– Да перестань ты наконец! – прикрикнул на нее Леня. – Тебе это еще не надоело? Завтра я займусь Валентином Копыто – ты и по его поводу будешь прикалываться?

– По его – не буду… – пробормотала Лола, с удовлетворением разглядывая свою вышивку, и вдруг ее глаза округлились, брови поднялись домиком.

– Кем ты займешься? – удивленно переспросила она, повернувшись к Лене.

– Валентином, шофером и садовником в одном флаконе… а что – ты хотела взять его на себя? Мы же с тобой договорились, что ты берешь племянника и соседа, а я – экономку и шофера… ты что – хочешь переиграть?

– Нет, постой… ты сейчас назвал его фамилию…

– Ну да, его зовут Валентин Копыто. А в чем дело?

– А отчество?

– Прокофьевич… да что с тобой? Почему ты так удивилась? Ну, согласен, фамилия действительно редкая, но мало ли на свете редких и забавных фамилий?

– Но этого не может быть!

– Очень даже может, – Леня смотрел на свою боевую подругу с недоумением, – еще и не такое бывает. У меня в классе был мальчик, которого звали Миша Волосатый. Причем это была не кличка, а самая настоящая фамилия…

– Да я совсем не об этом! – перебила его Лола. – Ты уверен, что этого шофера зовут Валентин Прокофьевич?

– Ну да… объясни наконец, в чем дело!

– Дело в том, Ленечка, – Лолин голос зазвенел от волнения, – дело в том, что, когда я училась в школе, у меня в классе был мальчик Сережа Копыто…

– Ну и что? Мало ли на свете однофамильцев?

– Ага, однофамильцев, может быть, и немало, но только его отца звали Валентин Прокофьевич! А вот людей с одинаковым именем, отчеством и фамилией уже гораздо меньше. И еще если они Ивановы – куда ни шло, но чтобы Копыто, да еще отчество такое редкое…

– Да, согласен, это маловероятно. Ну, значит, этот шофер – отец твоего одноклассника, не знаю только, что это нам дает. Ты с ним что – была хорошо знакома? Наверное, очень хорошо, если помнишь его имя и отчество. Я вот, например, не помню имена родителей своих одноклассников и коллег по детскому саду…

– Ты меня не дослушал, Ленечка. Впрочем, как всегда, так что я ничуть не удивляюсь. Этот шофер никак не может быть отцом Сережи Копыто, потому что Сережин отец утонул без малого двадцать лет назад. Ой… что я говорю! – Лола прижала руку к губам, сообразив, что тем самым назвала свой настоящий возраст.

– Погоди… – протянул Леня, насторожившись, – что ты говоришь? Как утонул?

– В море, Ленечка! Ты не забыл, что мои детство и юность прошли в славном городе Черноморске, на берегу самого синего в мире Черного моря? Так вот, как-то наши мальчишки полезли купаться в шторм – ты же знаешь, мальчишки все такие непослушные, – и один из них начал тонуть. А Валентин Прокофьевич проходил мимо, бросился на помощь. Мальчишку он сумел спасти и вытолкнуть на берег, а самого его подхватила волна и ударила головой о каменный мол. Тело нашли только на третий день. На похороны пришел почти весь город. Валентина Прокофьевича все очень любили, я помню настоящее море цветов, венки… на одном из венков было написано золотыми буквами «Валентину Прокофьевичу Копыто от работников Черноморского порта», так что я хорошо запомнила его имя-отчество…

– Ничего себе! – Теперь Маркиз слушал очень внимательно, боясь пропустить хоть слово из Лолиного рассказа. – Но это значит, что шофер – не тот, за кого он себя выдает!

Маркиз бросился к компьютеру, открыл базу данных полиции (он как-то по случаю купил ее очень недорого) и сделал запрос на Валентина Прокофьевича Копыто.

И очень скоро всезнающая система выдала ему страницу убористого текста.

– Правда, единственный Валентин Прокофьевич Копыто умер в Черноморске восемнадцать лет назад… – проговорил Леня. – У него нет ни одного тезки с такой же фамилией…

– А ты что же думал – я все перепутала? – фыркнула Лола. – Нет, Ленечка, у меня склероза пока что нет! Неужели уже восемнадцать лет прошло? Не может быть!

– База данных не врет.

– Ну надо же, как летит время! Я думала, что меньше… ну хотя бы семнадцать…

– Интересно! – проговорил Леня, еще раз перечитывая справку. – Но раз шофер живет под чужой фамилией – значит, скорее всего, он и есть тот, кого мы ищем…

– Вот видишь, Ленечка, – Лола удовлетворенно оглядела подушку, – выходит, и я на что-то гожусь… значит, мне можно не заниматься этим противным племянником? Ты слышал, Пуишечка, – до пятницы мы совершенно свободны и можем завтра вместе пробежаться по магазинам! Ты рад?

Пу И не слишком обрадовался такой перспективе.

Он тявкнул и ушел на кухню – пообщаться с Аскольдом. Или с попугаем на крайний случай. Потому что кот в последнее время стал какой-то странный, излишне возбудимый. Он громко мяукал и отирался возле входной двери чаще, чем раньше. Он и раньше не слишком часто играл с Пу И, считая это ниже своего достоинства, а теперь фыркал на него и даже один раз больно дал лапой.

На улице стоял солнечный март, но глупышка Пу И никак не связывал это с поведением кота.

– Нет, Лола, продолжай окучивать племянника, – ответил Маркиз после непродолжительного размышления, – пока мы не получили результат, нужно работать по всем направлениям.

– Ну вот, так всегда… – разочарованно протянула Лола, – и что мне с ним делать? Не спать же ты мне с ним предлагаешь, надеюсь, до этого ты, Ленечка, никогда не дойдешь, иначе моя вера в людей пошатнется и рухнет навсегда.

Маркиз понял, что Лолка нарочно морочит ему голову, забалтывает его разными глупостями, а самой бы только сидеть дома и вышивать дурацкую подушку. Ему захотелось выбросить подушку в окно.

– Хорошо бы к нему в дом попасть, – осторожно заговорил он, – экономки сейчас нету, обстановка благоприятствует, пошастаешь там по комнатам, поглядишь, что к чему, может, что дельное на месте в голову придет. Ох, что за дело какое-то непонятное, ищем записную книжку, а кому она понадобилась-то? Что в ней такого ценного записано? Никто не знает…

– А я тебе гов… – Лола взглянула на своего несчастного компаньона и тут же прикусила язык.

Как уже говорилось не раз, Лола всегда умела вовремя остановиться. Ленька, конечно, в тупике, и нет у него никакого плана. Хорошо, если удастся выяснить что-то у водителя, что живет под чужой фамилией. Но интуиция подсказывала Лоле, что водитель не слишком прояснит вопрос о книжке.

– Лучше скажи, как у тебя дела с племянником, – вернулся Леня к практическим вопросам.

– Ну, этот Веник взял, конечно, мой телефон и пригласил поужинать… – протянула она, – просил, чтобы я сама ресторан выбрала… выбирайте, говорит, любой, на свой вкус.

– Воспитанный, значит, мужчина, – усмехнулся Леня, – настоящий джентльмен.

– Ой, я тебя умоляю! – вздохнула Лола. – Просто он понятия не имеет, куда можно пригласить богатую даму! Вообще нигде не бывал, лох полный! С него станется приличную девушку в «Макдоналдс» пригласить! И дурак такой, я говорю, что у меня папашка банкир, а вы чем занимаетесь? У меня, отвечает, состояние в акциях. Ой, я завелась, это так трудно, наверное, следить за акциями на бирже! Я бы ни за что не смогла! А он: что вы, говорит, это совсем легко, когда дешевые – нужно покупать, когда дорогие – продавать. Вот я и думаю: может, мне в брокеры податься, если все там так просто?

– Да уж, – фыркнул Леня, – видно, сильны были у покойника родственные чувства, раз он такому ослу все оставил. Впрочем, Старицкий говорил, что денег-то как раз там было совсем немного. Ну, дом, ну, машина…

– Значит, как потенциальный жених он ничего собой не представляет? А я – девушка обеспеченная, папой-банкиром балованная, нам с этим Веником не по дороге. Мы, банкирши, поматросим и бросим! Вот я все думаю – куда его позвать, в какой ресторан? Если в приличный – так ведь он в этих костюмах с чужого плеча форменным чучелом выглядит! Люди же пальцем показывать станут! А если знакомых встретишь – со стыда сгоришь!

– Знакомые тебя в таком виде не узнают, – хладнокровно заметил Маркиз.

– Так-то оно так, но все же неудобно… слушай, свожу я его в «Державин»!

– Это что еще такое?

– Новый ресторан, жутко пафосный, но пустой, туда никто не ходит, потому что зал огромный и кухня так себе. Музыка играет, шоу какое-то, не помру от скуки.

– Слушай, а ты поведи его по магазинам! Сделаешь человеку доброе дело, и самой не стыдно с ним ходить будет!

– А что, это сближает! – И Лола уединилась в своей комнате для разговора со своим новым обожателем.

Однако долгого разговора не получилось. Вениамин отвечал приглушенно и свернул разговор слишком быстро, из чего Лола сделала вывод, что его бывшая ошивается где-то рядом, и никак не получается у Веника выжить ее из дому. Это усложняет дело.

Вениамин нажал кнопку отбоя и с опаской поглядел на дверь. Карина весь день болтается по дому, если она услышит его разговор – скандала не избежать.

Он тяжело вздохнул и понял, что нужно решаться. Если он не выгонит Карину сегодня же, сейчас же, то завтра он не сможет пригласить к себе Викторию. Вику, Викушу… в мыслях он называл свою новую знакомую только так.

Он вышел из кабинета. На лестнице валялись огромные комки пыли и стоптанная домашняя тапочка. Перила были вымазаны чем-то липким. Вениамин брезгливо отдернул руку и едва не упал, споткнувшись о ступеньку.

Мягкая мебель в холле стояла криво, картины покосились, кроме того, из кухни несло подгорелой творожной запеканкой. Вениамин с детства ненавидел творожную запеканку, в садике летом ее почти всегда давали на ужин. До сих пор его трясет при воспоминании о пересушенном куске с подгорелой корочкой, политом комковатым киселем ядовито-розового цвета.

Что у этой неумехи там подгорело?

На кухне стоял чад, Карина ругалась, пихая сковородку под кран. Раковина была полна грязной посуды, вода лилась через край на пол. Эта стерва уволила экономку всего два дня назад, просто удивительно, во что превратился дом за такой короткий срок!

– Что происходит? – спросил Вениамин как можно строже, с металлом в голосе.

Голос его потонул в шуме льющейся воды и работающей вытяжки, но Карина услышала.

– Не видишь, что ли? – огрызнулась она.

– Что за бардак ты развела? – рявкнул он. – Руки не из того места растут?

Это были слова из ее лексикона, как часто она орала так во время их прошлой семейной жизни!

Карина взглянула на него с такой неприкрытой ненавистью, что Вениамин невольно попятился, ему показалось, что сейчас она опустит сковородку ему на голову. С другой стороны, сейчас как раз удобный повод дать ей от ворот поворот.

– Простой вещи сделать не в состоянии! – заорал он. – Мы будем жрать когда-нибудь?

На самом деле есть ему совершенно расхотелось – от такой-то вони стошнит скоро.

Такой разговор был для Карины привычен, тут она была как рыба в воде. Она с грохотом бросила сковородку на пол. По кафельной плитке пошли змеящиеся трещины. Карина не обратила на это внимания, она подбоченилась и пошла было на него, открыв уже рот для крика.

Но тут, вспомнив, где она находится и что статус у нее не прежний – она уже только бывшая жена, и что ей просто необходимо перейти в разряд настоящей, Карина остановилась. Для этого ей понадобилось собрать все силы.

Будь Вениамин в другом состоянии, ему было бы забавно наблюдать, как эта ведьма старается себя обуздать.

– Ну что ты, Веник… – забормотала Карина и опустила глаза, чтобы он не увидел в них, что она хотела бы сделать с этим уродом, – что ты так раскричался. Тебе вредно так нервничать. Ну, будем, конечно, ужинать, я Валентина за пиццей послала. Там, при дороге, пиццерия есть, они на вынос дают…

Вениамин представил, как он будет теперь есть пересушенную пиццу из придорожного кафе, и противные резиновые сосиски с привкусом пищевого картона, и сандвичи из «Макдоналдса», и в доме будет постоянный кавардак, и носки вечно все грязные, как было раньше, в прошлой его семейной жизни. Черт дернул его позвонить Карине после получения наследства!

– Ты в агентство по найму звонила? – хмуро спросил он.

– Звонила, – бывшая снова отвела глаза, – там сказали, что у них большая очередь и в этом месяце никого подходящего прислать они не смогут…

Все ясно, понял он, она и там нахамила, поэтому и послали ее подальше. Ну что за баба мерзкая!

– Веник… – Карина переступила с ноги на ногу, – дом такой большой, мне одной с уборкой не справиться, может быть, пока не найдем прислугу, пригласим пожить маму?..

– Маму? – оторопел Вениамин. – Твою маму?

«Это конец, – в панике подумал он, – если эти две ведьмы поселятся в доме, их никогда отсюда не выжить. Они станут из меня веревки вить, а потом вообще изведут…»

– Вот что, Кариночка, – сказал Вениамин и вышел из кухни в холл – там хоть кастрюлей не запустит, – собирай быстренько свои вещички и катись из моего дома куда подальше. Пожила – и хватит, хорошенького понемножку, следуй до места прописки. Вот сейчас Валентин пиццу доставит и тебя отвезет.

Он был начеку, поэтому успел увернуться от брошенной поварешки. Хорошо хоть не кастрюля пятилитровая!

– Ты… – Карина наступала на него, выставив вперед нарощенные ногти, – ты, козел, что еще выдумал? Уже нашел мне замену? Да кто на тебя посмотрит!

Вениамин медленно отступал, закрываясь. Еще не хватало, чтобы расцарапала она ему физиономию. Хорош он будет завтра в ресторане с Викой!

– Да что ты несешь, – невольно забормотал он, – никого я не нашел, просто мы с тобой – разные люди. И вообще – ты не забыла, что сама меня бросила два года назад?

– А, значит, все-таки нашел себе какую-то шлюху! – не слушая, орала Карина. – И хочешь привести ее в нашу семейную постель?

– Нет у нас никакой семьи! – Теперь они бегали вокруг дивана. – И никогда не было! И пошла вон из моего дома! Осточертела хуже горькой редьки!

В это время у него зазвонил мобильный телефон. Вениамин отвлекся на секунду, а когда нашарил мобильник в кармане, Карина уже была рядом. Она кинулась на него, так что он не удержался на ногах и рухнул на кресло, отбив бок о деревянный подлокотник. Телефон выпал, Карина набросилась на него коршуном и нажала зеленую кнопку.

– Ты, дешевка, дрянь подзаборная! – заорала она. – Да ты когда на сифилис проверялась? Да по тебе диспансер давно плачет, выдра линялая, крыса помойная!

Звонила Вениамину секретарша Лариса. Звонила, чтобы поговорить душевно, проявить ненавязчиво заботу и понимание. Услышав же такие слова по мобильному телефону, Лариса оторопела, но только на секунду. Как уже говорилось, выдержки ей было не занимать – с такой-то мамой, а словам разным-всяким она особого значения не придавала: в колледже от учеников и не такого наслушаешься. Они только директрису Инну Романовну боялись.

– Вы ошиблись, – холодно сказала она, когда Карина переводила дух, – я не крыса и не выдра, я секретарь директора колледжа и звоню Вениамину Александровичу по делу. Вы не могли бы передать ему трубку?

Карина, услышав твердый вежливый голос, малость опешила и бросила телефон Вениамину.

– Тебя!

– Да! – закричал он, замирая от страха, что это Вика и что сейчас она скажет ему, что больше никогда-никогда не станет ему звонить. – Да, я слушаю!

– Добрый вечер, это Лариса…

– Лариса? – От неожиданности Вениамин рявкнул: – Ну что еще вам всем от меня надо?

– Я только хотела напомнить вам по поручению Инны Романовны, что завтра у вас занятия с одиннадцати часов, – отчеканила секретарша, – вы сможете приехать?

Ни тени сарказма в голосе – спокойный ровный тон. О, Лариса умела разговаривать с людьми, хорошую практику прошла, когда успокаивала в приемной озверевших родителей после беседы с директрисой. Строга была Инна Романовна, могла человека по стенке размазать. И никто ей перечить не мог, зато потом, в приемной, многие пытались орать на Ларису, чтобы выместить на ней унижение. Она их быстро пресекала ледяной вежливостью.

– Я буду, конечно! – опомнился Вениамин. – Извините меня, Ляля, спасибо.

– Совсем сдурела! Постороннего человека облаяла! – устало сказал он Карине. – Выметайся!

Позвонили в дверь, это водитель привез три коробки с пиццей.

– Валентин, машину в гараж не ставьте, – сказал Вениамин, – Карина Валерьевна уезжает.

Карина круто развернулась на пятках и пошла наверх. Вениамин решил пересидеть в холле, чтобы не сталкиваться в спальне со своей бывшей.

Ляля задумчиво посмотрела на пикающую трубку. Судя по услышанному, Вениамин вдрызг разругался со своей бывшей женой. Это хорошо. И второй положительный момент – он назвал ее Лялей.

Что ж, все не так плохо и идет своим чередом.

Возле магазина «Марья-искусница» не было ни одного свободного места. Судя по припаркованным там дорогим машинам, обеспеченные женщины все как одна увлеклись рукоделием и бросились в этот магазин за покупками. Лола проехала мимо магазина, развернулась и поставила машину на другой стороне улицы.

Подхватив Пу И, она подошла к переходу и остановилась в ожидании зеленого света.

И тут рядом с ней, словно из-под земли, появился тщедушный старичок небольшого роста в темных очках, с белой тростью в руке. Стуча этой тростью по краю тротуара, он подошел к Лоле, вцепился в ее локоть неожиданно жесткими пальцами и проговорил мурлыкающим кошачьим голоском:

– Девушка, милая, переведите меня через улицу!

Лола не успела еще ничего ответить, как Пу И громко, заливисто залаял и попытался укусить слепого.

– Пуишечка, детка, так нельзя! – прикрикнула Лола на песика. – Нельзя лаять на незнакомого человека, особенно если он не совсем здоров! Это неприлично!

На слепого, однако, выходка Пу И не произвела сильного впечатления. Он не выпустил Лолин локоть, только улыбнулся кривоватой улыбкой и промурлыкал:

– Какая у вас собачка сердитая!

– Извините, он вообще-то обычно хорошо себя ведет! – проговорила Лола, разглядывая собеседника.

Он чем-то напоминал кота: редкие усы лихо топорщились на круглой физиономии, в голосе и повадках тоже было что-то кошачье, только круглые черные очки немного выбивались из образа. Хотя эти очки тоже кого-то или что-то Лоле напоминали…

После хулиганской выходки Пу И Лола чувствовала себя виноватой и должна была искупить эту вину.

– Пойдемте! – приветливо сказала она, увидев, что на светофоре загорелся зеленый сигнал.

Слепой еще крепче схватил ее за локоть и шагнул на мостовую, бодро постукивая по асфальту тростью.

Пу И, которого Лола держала под мышкой, продолжал негромко рычать, ревниво поглядывая на Лолиного спутника.

– Пу И, прекрати! – негромко проговорила Лола. – Это же просто неприлично!

Она отвернулась от слепого, оглядывая улицу, и вдруг Пу И гавкнул, дернулся и вцепился в руку слепого.

– Пу И, ты что… – машинально проговорила Лола, но тут она опустила взгляд и увидела, что слепой под шумок расстегнул ее сумку и запустил туда руку.

В это мгновение Лола увидела своего спутника совсем другими глазами. Вовсе он не старик, а довольно молодой мужчина, ловко загримированный; и никакой не слепой – вон как блестят глаза поверх темных очков, изучая содержимое ее сумки.

– Ах ты, ворюга! – закричала Лола и хотела уже как следует поддать карманнику, но тот ловко вырвал руку, поднырнул и бросился наутек, по дороге уронив темные очки.

Лола проводила его возмущенным взглядом, потом ласково погладила Пу И, почесала его за ухом:

– Пуишечка, ты у меня молодец! Ты сразу почувствовал, что этот слепой – жулик! А я потеряла квалификацию! Я хуже тебя разбираюсь в людях… еще и отругала тебя ни за что! Извини меня, дорогой!

Пу И благодарно вильнул хвостом и выразительно посмотрел на хозяйку – мол, какие счеты между старыми друзьями!

Лола ступила на тротуар, мысленно ругая себя.

Уж кто-кто, а она должна была раскусить этого карманника! Нет, теряет, теряет она квалификацию! Главное, не проговориться об этом случае Лене, а то он поднимет ее на смех!

– Пуишечка, детка, ты ведь меня не выдашь? – обратилась она к своему песику. – Ты ведь ничего не расскажешь Лене?

Пу И дал понять, что будет нем как рыба… в особенности если она немедленно поведет его в кафе и угостит там его любимым ореховым печеньем!

– Нет на свете бескорыстной дружбы! – проговорила Лола с грустным вздохом и вошла в магазин.

В магазине было все, что только может пригодиться для рукоделия. А сколько видов рукоделия существует на белом свете!

Это и такие общеизвестные искусства, как вышивка или вязание (хотя и здесь существуют десятки разновидностей), и лепка, и ковроткачество, и роспись по фарфору или стеклу, и декупаж, при котором изображения вырезают из бумаги и наклеивают на мебель или посуду, и плетение из самых разных материалов – от бересты до бисера, и батик, и макраме, и мыловарение, и плетение кружев, и такие новомодные, экзотические увлечения, как пэчворк, фелтинг и скрапбукинг (Лола понятия не имела, что это такое).

И в магазине «Марья-искусница» позаботились о любителях каждого из этих видов рукоделия.

Лола нашла отдел, где были представлены материалы для вышивки, и принялась перебирать разные оттенки мулине.

Напротив нее за прилавком молодая продавщица в пирсинге увлеченно разговаривала по телефону.

– Это все, что у вас есть? – обратилась к ней Лола.

Продавщица глянула на нее волком, прижала трубку плечом и ткнула в соседний стенд:

– Вот тут еще!

– Но это же не мулине, это ирис! – возмутилась Лола.

Но на этот раз продавщица не удостоила ее ответа.

Лола вздохнула, пожала плечами и продолжила самостоятельные поиски.

Только она успела выбрать нужный оттенок, как к ней обратилась приятная, скромно одетая блондинка примерно ее лет.

– Извините, – сказала она неуверенно, – я вижу, вы в этом хорошо разбираетесь, так, может, посоветуете мне, что лучше – мулине или ирис?

Лола только недавно увлеклась вышиванием, не слишком хорошо в нем разбиралась, но неуверенно-уважительный вид блондинки вызвал у нее приступ самомнения. В то же время она поняла, что обращаться с любым вопросом к продавщице не имеет смысла.

– Это смотря для чего, – проговорила Лола тоном знатока. – Ирис – он плотнее, грубее. Из него плести хорошо, а если вышивать – только крестиком. Мулине – оно тоньше, его можно взять, если нужна тонкая вышивка, к примеру болгарским крестом. Или уж гладью – тут, конечно, только мулине…

– Господи! – ахнула блондинка. – Так болгарский крест – это не то, что просто вышивание крестиком?

– Конечно! – с апломбом проговорила Лола. – Это, как говорят у нас в Черноморске, две большие разницы!

– Так ты из Черноморска? – Глаза блондинки округлились. – Надо же! И я оттуда! Я жила на Засыпке, а ты где?

– А я на Днепровке… – оживилась Лола. – Но мы к вам на Засыпку купаться бегали!

– Бывает же… слушай, – блондинка не заметила, как перешла на «ты». – У тебя есть свободное время? Может, пойдем, посидим, кофейку выпьем? Ты мне хоть что-то про вышивание расскажешь, а то я решила подруге подарок вышить, да совсем в этом деле «чайник»!

– У меня аналогичный случай… – вздохнула Лола, вспомнив, что все еще не закончила подушку для Соньки Маламутовой. – Ну ладно, пойдем, полчасика у меня есть.

Она вспомнила, что обещала угостить Пу И ореховым печеньем, и решила совместить приятное с полезным.

Рядом с магазином нашлось симпатичное кафе. Все тут было оформлено в уютном домашнем стиле: на окнах – кружевные занавесочки, на столах – вышитые скатерти, милые общительные официантки в белоснежных крахмальных передниках. Самое же главное – в кафе восхитительно пахло свежей выпечкой, ванилью и корицей.

Новая знакомая Лолы огляделась и направилась к свободному столику в самом дальнем углу кафе. Лола села напротив нее, Пу И она усадила к себе на колени.

Едва они устроились за столом, к ним подошла симпатичная улыбчивая официантка.

Для Лолы все официантки делились на две категории: на тех, кто при виде Пу И умилялся и спрашивал, чем его можно угостить, и тех, кто хмурился, поджимал губы и заявлял, что у них в кафе посетителей с собаками не обслуживают. Первые вызывали у Лолы симпатию, со вторыми она держалась холодно и строго.

Эта официантка относилась к первой категории. Увидев песика, она заулыбалась и спросила, как его зовут.

Лола и ее новая знакомая ознакомились с меню и дружно вздохнули: все было очень соблазнительно, но очень калорийно.

Официантка, однако, взглянула на них с пониманием и открыла последнюю страницу:

– А вот у нас специальное фитнес-меню, максимум удовольствия при минимуме калорий!

Действительно, здесь были перечислены низкокалорийные блюда и десерты – яблоки, запеченные с орехами, фрукты в йогурте, зерновое печенье и тому подобное.

Лола выбрала для себя кофе и малину в йогурте, для Пу И – его любимое ореховое печенье (Пу И не заботился о калориях), ее новая знакомая заказала зерновое пирожное с киви и ананасом и также чашечку эспрессо.

Официантка удалилась. Лола ласково пригладила шерстку Пу И и улыбнулась:

– Да, мы же так и не познакомились. Меня зовут Ольга…

– А меня – А… Александра, – ответила блондинка, едва заметно замешкавшись. – Так, значит, мы из одного города!

– И не просто из одного города – из Черноморска! – подхватила Лола. – Черноморск – это не просто какой-то город, это – жемчужина! Где еще увидишь такие бульвары? Где попробуешь такую рыбу?

Она хотела еще добавить – «где услышишь такой колоритный южный говор», но прикусила язык.

Только сейчас до нее дошло, что ее новая знакомая говорит без этого самого черноморского колорита. То есть иногда в ее речи звучали южные интонации, но это было как-то нарочито, ненатурально, время от времени, словно Александра спохватывалась, что ей нужно напомнить о своем южном происхождении.

Сама Лола тоже избавилась от черноморского произношения и говорила так, как будто родилась в Петербурге, но это стоило ей большого многолетнего труда. Она была профессиональной актрисой, а в театре никакие диалекты недопустимы, так что Лоле пришлось безжалостно выпалывать южный акцент, как выпалывают живучие сорняки. Она занималась на специальных языковых курсах, брала уроки сценической речи у старой актрисы, каждое утро перед зеркалом делала упражнения, произносила скороговорки и только через два года тяжкого труда приобрела правильное произношение. А эта Александра… вряд ли она так упорно боролась с южным говором!

Но тогда… тогда зачем она врет, что родилась в Черноморске?

Лола внимательно пригляделась к своей собеседнице.

Ее лицо показалось Лоле смутно знакомым… где-то она ее видела, причем совсем недавно… лицо покрыто светлым тональным кремом, сквозь который проглядывают веснушки, как звезды сквозь облака… но эти светлые волосы, эти голубые глаза совсем к ним не подходят… нет, что-то здесь не то!

– Ты меня не слушаешь? – окликнула ее Александра.

– Что? А, да, извини, я задумалась… что ты говорила?

– Я говорила, что это кафе мне напомнило замечательные кофейни нашего родного Черноморска!

– Ага! – подхватила Лола. – Особенно одна – помнишь кофейню на углу Французского бульвара и Приморской улицы?

– А как же! – подхватила Александра. – Как там варили кофе по-восточному!

«Кофе-то хорошо варят в каждой кофейне Черноморска, – подумала Лола. – Да только на углу Французского бульвара и Приморской нет никакого заведения, и угла такого нет. Эти улицы идут параллельно. Кто же ты такая?»

В это время к столу подошла официантка, поставила чашки кофе, тарелочки с десертом, отдельно – блюдечко с печеньем для Пу И, пожелала приятного аппетита и удалилась.

Александра почувствовала перемену Лолиного настроения и решила сменить тему.

– А я все думаю про вышивку. Моя подруга, я тебе про нее говорила, у нее все есть, поэтому я решила сделать для нее что-нибудь своими руками. Хотела даже сплести что-нибудь из бисера, ты ведь знаешь, сейчас это очень модно, но попробовала – и поняла, что это для меня слишком сложно. Хотя иногда попадаются очень красивые вещички, вот посмотри… – она отколола от воротника маленькую бисерную брошь, протянула ее Лоле, но в последний момент не удержала, и брошь упала на пол возле Лолиного стула.

– Какая же я неловкая! – вскрикнула Александра. – Все из рук падает!

– Да ничего, сейчас подниму…

Лола наклонилась за брошью. Та откатилась в угол, Лола потянулась за ней и вдруг услышала, что Пу И тихонько заскулил. Лола ощутила какую-то неясную тревогу.

Не поднимаясь из-под стола, она скосила глаза.

На стене рядом с их столом висела застекленная гравюра в резной металлической рамке. Там, как водится, было изображено ночное кафе – столики на улице, силуэт официанта в длинном фартуке. Свет падал на гравюру так, что снизу сама она не была видна, закрывавшее ее стекло превратилось в зеркало. И в этом зеркале Лола увидела Александру.

Отсюда, в этом необычном ракурсе, Лола увидела, что из-под светлых волос ее собеседницы выбилась рыжая прядь. Лола почувствовала, что еще совсем немного – и она вспомнит, где видела эту девицу, но тут произошло нечто такое, что заставило ее забыть все остальное.