Текст книги "Месть ночного никто"

Бои чемпионов

Я разглядывала публику, изумляясь кровожадности травоядных на вид зрителей…

Две лошадинозубые немки потягивали коктейли рядом с нами, призывно скалясь во все стороны. Толстозадый мужик в кожаных штанах и черной шляпе с загнутыми полями изображал престарелого ковбоя перед тремя смешливыми тайками, которым он щедро подливал джин.

Голубоглазый блондин-скандинав скучал в обществе широкоскулой местной жрицы любви. Зато когда появился похожий на него как две капли воды друг, он резко оживился и засверкал глазами – девчонка явно была нужна этой парочке в качестве гарнира к основному блюду.

За столиком слева призывно обнажили коленки три холеные тайки с черными блестящими волосами, убранными в хвост, – на мужское шоу они вышли поохотиться. И через пять минут добыча уже сама себя ощипывала – краснощекие, крепкие, как боровички, немцы, подсев к их столику, тут же заказали дамам коктейли.

Лана заняла места у самого ринга – я даже испугалась, не будут ли слишком азартные бойцы выбрасывать соперников прямо нам на головы. Соседи заполняли бумажки – местный тотализатор.

Лана сидела молча, Машка вертелась на стуле, будто ее поджаривали, – боялась хоть что-то пропустить.

И не пропустила.

– Смотри! – толкнула она меня в возбуждении локтем. – Этот опять здесь!

Этот – то есть Слава из нашего отеля – сидел прямо напротив на невысокой трибуне, а справа и слева от него несли вахту все те же бандюки. Нас они, похоже, еще не заметили.

– Сердце-вещун подсказывает – скоро и Виталик появится. Что-то давно его не было! – вздохнула я.

Лана резко дернулась – то ли на мои слова, то ли увидела кого-то в толпе.

Зазвучала музыка, и на ринг вышли какие-то малыши – на вид лет 6–7.

– Господи, у них что, и детей заставляют драться?! – ужаснулась я.

– Конечно, для них это большая честь. Это же ученики школы Муай-тай, – пояснила Лана.

Я внутренне содрогнулась. Если честно, я и по телевизору-то бокс не смотрю – не люблю узаконенный мордобой, в отличие от Машки, фанатки этого вида спорта. Но все оказалось не так страшно.

Зазвучала музыка – и мальчишки стали обходить углы ринга в странном танце: они что-то шептали, махали руками, будто поражая невидимого противника.

– Это Рам-Муай – медитация перед боем, – услышала я знакомый голос.

Так и есть – Виталий усаживался рядом, придвигая стул. Мы с Машкой переглянулись. Еще немного – и он будет из утюга выскакивать.

– Смотрите, девчонки – по этому ритуалу можно определить, как боец будет вести схватку, что у него за школа, откуда он…

– Ты-то сам откуда здесь взялся? – спросила Машка.

– Вас пожалел. Вы же сказали, что пойдете на бокс. А что вы в нем поймете без меня! Вот, например, вы знаете, что тут сегодня ожидается сенсация? В это захолустье такой чемпион из Бангкока приехал! Биться будет с местной звездой – Пхаем. У него удар – убойный. Троих уложил в больницу, одного – насмерть. А может, и не одного… Всякое про него говорят. Кстати, забыл спросить: а вы-то, девушки-ромашки, зачем пришли смотреть на потных дерущихся мужчин?

– Нас Лана пригласила! – брякнула Машка.

Виталий с интересом уставился на нежное личико юной массажистки.

– Любите острые ощущения? – с придыханием спросил он.

Я подумала: как же мужикам нравится, когда примерные на вид девочки-отличницы оказываются кровожадными суками!

Но Лана повела себя странно. Она сделала вид, что не услышала вопроса, да и Виталия не видела в упор, как будто белый мужчина – не самая желанная добыча местных женщин.

Но не тот наш Виталий, чтобы его могла остановить подобная мелочь.

– Вы знаете, что все удары имеют весьма романтические названия? Вот этот удар «послушник подметает пол». Это – «птица чирикает в гнезде». А вот этот – «великан ловит обезьяну»…

– Этот удар называется – «тигр спускается к ручью!» – вдруг, ни к кому не обращаясь, сказала Лана.

Через 10 минут мы с Машкой сидели как дуры, переводя взгляд с одного на другого, а Лана и Виталик соревновались – кто лучше знает названия ударов и их убойную силу.

Меня это быстро утомило.

– Лана, а что здесь делает Ми? – перебила я их состязание.

– Ми? – вздрогнула Лана. – Ее здесь нет… Не должно быть… Где она?!

Но в этот момент наконец объявили долгожданную пару, и все взгляды устремились в центр зала. Когда на ринге появился бангкогский чемпион, я даже хмыкнула – он был ненамного крупнее ребятишек, которые дрались до него. Соперник выглядел куда внушительней. Во время танца он сурово шептал что-то в каждом углу ринга, делая резкие кинжальные выпады, а вот Чемпион в своем вкрадчивом Рам-Муай двигался по-кошачьи мягко.

Раздался гонг…

И через минуту я забыла обо всем на свете – в том числе и о том, что ненавижу бокс. На моих глазах столкнулись не только две разные школы – Виталик тут же донес до нас это знание, – но два разных подхода к жизни. Соперник Ная был как опасный хищный зверь – коварный, быстрый, жестокий, готовый растерзать любого, кто встанет на его пути. Казалось, сам факт наличия рядом другого самца приводит его в неистовство. Най казался рядом с ним хрупкой добычей. Но вот он начинал с рассерженным зверем играть – дразнить его, подманивать и уворачиваться. Игра была опасной. Что у этого парня удар убойный, понимала даже я. И в один момент разъяренный тем, что его не принимают всерьез, боец стал прижимать Ная к канатам, пытаясь нанести удары локтем («Кстати, именно этот удар считается смертельным!» – шепнул Виталий).

И тут мы увидели то, что делало Ная Чемпионом. Он вдруг подпрыгнул – и словно завис в воздухе. Время как будто замедлилось, он реально повисел немного в пустоте, а потом невидимым движением словно свернул пространство в комок и пустил в убыстренной перемотке – оттуда, из воздуха, на противника обрушился такой град ударов, что я поняла, откуда взялось название «бой восьмируких».

Пхай прикрыл голову и отступал к канатам. И вдруг Най, снова воспарив, сделал одно легчайшее движение ногой, лишь коснувшись подбородка противника, – и тот пал навзничь, нелепо раскинув руки. «Нога гладит лицо» – шикарный удар!» – зашептал сзади Виталий. Чемпион добивать соперника не стал, отскочил в сторону – он еще не наигрался.

Прозвучал гонг – перерыв, и публика, которая на время боя перестала пить и жевать, дружно выдохнула.

– Парень просто чума! – мечтательно промурлыкала Машка.

– Побойся бога! Рядом с тобой он будет смотреться как сын-третьеклассник!

– Черт, анатомические препятствия любви – самые безжалостные! – вздохнула Машка. И спросила Лану: – Мы ведь пойдем с ним знакомиться?

Лана не ответила – похоже, целиком погрузилась в созерцание того, как тренер обтирает упругое тело Ная.

Я подняла глаза на ринг – и то, что я увидела, мне не понравилось. Чемпион сдулся, будто из него выпустили воздух. Мы сидели как раз рядом с его углом. И я поразилась перемене. Вот только что крошечный таец был как кнопка ядерного реактора: нажми – и вырвется такая энергия, мало не покажется. А теперь он сгорбился, растекся, тяжело дышал, на лбу и над губой выступили капли пота, взгляд стал бессмысленным… А ведь нокдаун в первом тайме получил совсем не он! Я присмотрелась пристальней – уже как врач. И все это не понравилось мне еще больше. Мышцы ног Ная подрагивали, словно в легкой судороге. А затем по всему телу пробежала волна мелкой дрожи, и Чемпион скривился от боли. Поднялся он с трудом. Что-то было не так.

– По-моему, Най заболел, он еле на ногах стоит, как он будет драться?! – толкнула я Машку.

– А? Кто болен? Что не стоит? – дернулась она. Но тут ударил гонг – и бой начался. Жадно глотающая чужой успех публика заулюлюкала – она признала Ная своим фаворитом и теперь жаждала новых адреналиновых фонтанов.

От первой атаки соперника Чемпион ловко увернулся, затем сотворил что-то затейливое локтями и снова под рев публики будто играючи задел противника ногой. Тот пошатнулся. Но не упал, а застыл в оцепенении. Казалось, одно движение – и бой будет закончен. Я выдохнула – может, мне лишь показалось, что вначале Чемпиону было так плохо? Как вдруг именно Най резко качнулся куда-то вбок, на секунду у него закатились глаза. Ошалевший то ли от нокдауна, то ли от такой удачи противник помедлил – он не верил своему счастью. А потом бросился вперед и выкинул ногу, пытаясь ударить Ная в голову. И хотя я сидела в двух шагах, все равно не могла бы сказать, от удара ли упал Най или свалился в обморок еще до того, как на него обрушился звериная мощь Пхая. Все промелькнуло слишком быстро. Судья подскочил к боксеру и принялся считать. Публика разочарованно свистела. Но делала это как-то растерянно, без задора. Никто не понял, что произошло. Най так и не смог подняться. На ринг вышли санитары с носилками и Чемпиона понесли к раздевалке.

– Нечисто играют! – неожиданно зло сказал Виталий. – Этот Най упал раньше, чем получил удар!

– С ним что-то случилось! Я видела – он был не в себе еще до второго раунда! – подхватила я.

Лана сидела молча с застывшим лицом. Она не вскочила, не вскрикнула – будто закаменела. Я прикинула – не любовь ли у нее с Чемпионом?

И тут Машка недовольно прошипела мне в ухо: «Интересно, как мы теперь найдем Тао? Судя по всему, этот Най теперь не скоро сможет нас друг другу представить. Как бы сам не преставился…»

Я подумала, что хваленый цинизм врачей – ничто по сравнению с цинизмом прожженных пиарщиков. Как вдруг…

– Где моя сумка? – вскричала я, потянувшись к перекинутому через спинку стула ремешку. Сумки не было. Я так увлеклась схваткой, что забыла обо всем. А еще говорят, в Таиланде не воруют!

– Что случилось? – повернулся ко мне Виталий.

– У меня сумку стащили!

– Кто стащил? – живо вскинулась Машка.

– Откуда же я знаю?

– Подождите, не паникуйте! Может, ты сама ее где-то забыла? Вспомни, когда ты ее в последний раз видела? – Виталий цепко оглядывался по сторонам.

Я сидела в остолбенении, вспоминая, сколько денег было в кошельке, и радуясь, что паспорт и банковские карточки остались в сейфе номера.

– Сейчас я точно вызову полицию! – угрожающе сказала Машка, как будто все это время кто-то упорно не давал ей броситься в объятия местных стражей порядка.

– Это не она? – вдруг спросил Виталий, метнувшись к дальнему столику, посетители которого уже ушли. На полу сиротливой голубкой белела моя сумка. Я бросилась к ней как к родной.

– Как она там оказалась? – строго спросила Машка Виталия. Тот даже рассмеялся:

– Маша, чес слово, не виноватый я! Я тут был, у вас на глазах! Ты посмотри (это уже мне) – что-нибудь украли?

Я лихорадочно шарила по шелковой подкладке. Главная ценность – кошелек – был на месте. Я еще раз перетрясла содержимое – мне казалось, что я не нахожу там чего-то привычного. Но вспомнить так и не смогла.

– Все на месте! – отрапортовала я.

– Может, кто-то из зрителей случайно ее зацепил, она и отлетела? – прикинул Виталий. – Или просто не успели вытащить кошелек.

– Я пойду, узнаю, что с Наем, – бесцветным голосом сказала Лана.

– Но мы еще увидимся? Мы не доспорили, что значит движение?.. – Виталий пытался остановить тайку, но она уже вспорхнула со стула, как птичка с жердочки, и ее хрупкую лилейную красоту унесло дуновением ветра.

– Если что узнаю, я позвоню! – пропела она нам, скрываясь в раздевалке.

– Что она должна для вас узнать? – сделал стойку Виталий.

– Когда принимает местная махатма массажа, – нашлась Машка. А меня вдруг заколотил легкий озноб. Я вспомнила, что пропало у меня из сумочки. Ключи. Ключи от дома в Москве.

Кому здесь в Таиланде они могли понадобиться?

…До отеля мы доехали молча. Машка всего лишь раз пять сказала в пространство: «Нет, ну какие сволочи!», но поскольку ни я, ни Виталий благоразумно решили не уточнять, о ком, собственно, речь, то разговор так и не завязался.

На рецепции Виталик без энтузиазма спросил: «Ну что, по рюмочке?», но, увидев наше угрюмое качанье головами, растворился в ночи со словами: «Что-то вы, девочки, сегодня скучные!»

– За день нахохотались! – мрачно сказала Машка, и мы с ней не сговариваясь упали на кресла у стойки бара.

– Ну если нам здесь еще и не нальют! – с угрозой прошипела Машка, оглядывая бесхозные ряды бутылок и пустое место регистраторши. Но я так и не узнала, какие бедствия грозили несчастному отелю. Дверь приоткрылась, и в нее просунула голову блондинка с вытаращенными голубыми глазами: глаза повращались, как прожекторы, осматривая комнату, споткнулись о нас, голова исчезла, и через секунду вместо нее появилась целая девушка. Вернее, целых две девушки. Они были в купальниках – ну что, экстравагантненько. Для полдвенадцатого-то ночи.

– Это вы! – нервически вскричала блондинка в красном бикини, из которого, как тесто из кастрюли, нагло вылезало пышное тело. Брюнетка в скучном купальнике из серых клякс стояла рядом и тихо принимала судьбу.

– Мы уже думали, что вообще никого не найдем! Просто кошмар! В этом отеле все вымерли! А у нас – представляете – заклинило замок. Номер не открывается. Я засовываю ключ – а он даже не поворачивается!

Блондинка полезла в сумочку и зачем-то продемонстрировала искомый артефакт на брелоке – цивилизация в виде ключей-карточек сюда еще не дошагала.

– Лена, вы тут никого из персонала не видели? – вступила в беседу брюнетка.

Только тут я узнала в полураздетых нимфах наших соседок по завтраку.

– Сами бармена ждем.

– Ага. И главное – обычно у них тут куча народу пасется. А сегодня – никого!

– Может, пока у нас посидите? – предложила я.

– Нет, спасибо, надо же как-то к себе попасть. Пойду к их основному ресторану, вот только в купальнике неудобно, – блондинка глянула на свое бикини.

– Возьмите мое парео, – совершила акт самопожертвования Машка. И протянула Оле (я все же вспомнила ее имя!) свою яркую цветную тряпку – ею хорошо было бы дразнить быков. Впрочем, именно этим обычно Машка и развлекается на отдыхе.

– Ой, спасибо! – обрадовалась та. – Мы вам завтра вернем!

Заснула я с ощущением, что мы куда-то крепко влипли.

Если бы я только могла тогда представить, куда именно…

Страшная ошибка

– Вам звонили из салона массажа «Жасмин»! – расцветая нам навстречу лицом-лотосом, пропела новая девушка на рецепции и протянула листок с каракулями.

– У вас будет массаж! В двенадцать часов. За вами пришлют авто!

Мы с Машкой переглянулись. Ничего страшного не происходило. Но липкая дрянь нехорошего предчувствия висела в воздухе.

– Я предлагаю еще раз съездить. Спросить у Ланы напрямую: можно организовать встречу с Тао – вперед! Нельзя – до свиданья! И если эта горе-мамашка опять не появится – плюнуть на деньги и просто отдыхать! – разверстала перспективный план Машка.

Я вздохнула. Что-то мне не верилось, что мы так легко выскочим из этой истории. Но возразить было нечего.

…В салоне «Жасмин» за стойкой регистрации сидела все та же лучезарная мымра. И пока я прихлебывала их перченый чай, Машка о чем-то с ней пошепталась.

– Что ты ей сказала? – не выдержала я, когда мы с подругой отправились петлять среди цветов до кабинок.

– Тебя ждет сюрприз.

– Приятный или неприятный? Что-то я устала от сюрпризов.

– Не знаю, может, тебе понравится. А может, нет.

Мы вошли в свои массажные комнатки – Машкина была за стенкой, и подруга игриво помахала мне рукой: «В случае чего – кричи!»

…Ну что сказать. Сюрприз мне не понравился. Совсем. С чего Машка взяла, что мне вообще может понравиться труп?

Лана не вышла встречать меня у входа и не проводила до кушетки по уважительной причине. Она лицом вниз лежала на полу около столика с бутылочками масел для растирания. И ее нелепо свернутая голова, на мой профессиональный взгляд, говорила о нехорошем: вряд ли ее обладательница была жива.

Я уже открыла рот, чтобы по совету Машки закричать. Но что-то меня остановило. Думаю, это во мне проснулся врач. Когда он вот так просыпается, то мгновенно выпихивает куда-то на задворки подсознания хорошенькую взбалмошную женщину, какой я себя считаю.

Почти автоматически я прыгнула к Лане и, чуть отодвинув волосы, прижала пальцы к ее шее, пытаясь нащупать пульс. Пульса не было. Зато я увидела крошечную свежую ранку – небольшую красную точку, которую человек без моего орлиного зрения под волосами вряд ли углядит.

Дальше за одну безразмерную секунду в моей голове пронеслись сотни мыслей. Первая была про детективы: в них пишут, что трупы трогать нельзя. А вдруг это еще не труп, вдруг ее можно реанимировать, тело-то еще теплое? Если и умерла, то не более получаса назад. И что это? Убийство? А вдруг убийца еще в комнате? Бежать? Нет, сначала нужно послушать сердце. Я попыталась перевернуть Лану на бок… И вот тут все-таки закричала. Я увидела убийцу.

Из-под хлопкового халата массажистки выскользнула длинная серо-коричневая змея с элегантной полоской на спинке, юркнула под сень безжизненной Ланиной руки, смоталась в клубок и нагло уставилась на меня.

Я застыла, пытаясь вспомнить все, что читала о змеях. Кажется, двигаться нельзя, а кричать можно – змеи глухие и крика не пугаются. Прыгают ли они на человека или это делают лишь королевские кобры?

– Ма-а-аша! – заорала я, не двигаясь с места. – На помощь!

За стеной раздался глухой стук, дверь тут же распахнулась, и в проеме появилась Машка в прозрачных целлофановых трусах.

– Что случи… – начала она. Тут она скользнула глазами вниз.

И раздался фирменный Машкин крик – утробно-нутряной бас на одной нарастающей ноте: «А-а-а-а-а-а!»

Это она еще не видела змеи…

– Не ори! – спокойно сказала я, будто каждый день сидела на полу в обнимку с трупом.

И тут же вскрикнула сама. За спиной Машки появилась… Лана. Испуганная, но живая. Несколько секунд все вертелось у меня перед глазами. Я перевела глаза на лежащую девушку, которую по-прежнему держала за плечо. Лицо ее было прикрыто волосами. Но широкие скулы, массивная голова, крепкая шея… Как же я сразу не поняла, что это не может быть хрупко-лилейная Лана.

– Аум! Что с ней?! – вскрикнула Лана и метнулась ко мне.

– Стой! – заорала я. – Здесь змея!

Но змея не стала ждать еще одну истеричную жертву: она мгновенно скользнула под столик, оттуда – в угол комнаты и исчезла из виду. Я выдохнула и перевернула Аум на спину. Ее лицо было искажено страшной судорогой, глаза застыли в ужасе, губы посинели, рот искривился, будто она никак не могла вздохнуть. Да, реаниматологам здесь делать нечего…

Лана, со щек которой в один миг сошла розовая смуглость, сорвалась с места:

– Ее ужалила змея! Надо срочно ввести противоядие! У нас есть!

– Боюсь, уже поздно, – сказала я, пытаясь вернуть Аум в первоначальную позу. – Нужно немедленно вызвать вашего менеджера и полицию.

– Я сбегаю! – вызвалась Машка, которая не выносила вида даже порезанного пальца. А тут целый труп.

– Нет, в рецепцию пусть бежит Лана, – скомандовала я, – а мы с тобой постоим с той стороны у двери, чтобы никто не зашел! Кстати, Лана, что это была за змея?

– Это… Кажется, малайская гадюка, – в каком-то оцепенении отвечала Лана. – А может, мне вызвать Ми, вдруг она…

– Не выдумывай! Даже тайская медицина не умеет оживлять мертвых. К сожалению. А откуда тут могла взяться змея?

Лана уставилась куда-то в потолок прямо над массажной кушеткой.

– Наверное, упала с дерева на крышу, а там просочилась сквозь бамбук. Здесь много змей. Но от укусов есть противоядие! Тут она, наверное, прямо на голову Аум упала. Если в голову жалит – яд действует быстро. Не успели…

Лана сомнамбулически пошла к двери. Я решила, что она в таком ступоре, потому что ей жаль подругу. Но уже на выходе она обернулась и как-то по-особому посмотрела на Машку.

– А ведь в этой комнате должна была работать я, – бесцветно сказала тайка. – Маша попросила поменяться.

Половинный полицейский

– Дерьмовая история, – жестко сказала Машка, когда мы уселись подпирать дверь, за которой лежала мертвая девушка. Я взглянула на нее – и поразилась перемене. Вместо капризной красавицы передо мной была собранная женщина-начальник, и все ее 35 полных годков отпечатались в недобром прищуре глаз. Как и я, Машка поняла, что шутки кончились.

– Знаешь, если бы я в детстве не играла с тобой в песочнице, я бы решила, что убийца – ты, – грустно заметила я. – Откуда ты знала, что меня ждет сюрприз?

– Исполнение превзошло задумку, – угрюмо хмыкнула Машка. – Я всего лишь договорилась на рецепции, что мы поменяемся массажистками. Моя делала массаж явно лучше, чем твоя. А я бы в это время допросила Лану с пристрастием: что она знает про Тао, про отца ее ребенка, кто за ней охотится… Похоже, кто-то не хотел, чтобы Лана на такие вопросы отвечала. А бедной Аум просто не повезло… Скажи как врач: похоже это на смерть от укуса змеи?

– Есть два типа отравления змеиным ядом – нейротоксический и гемовазотоксический. Это похоже на яд нейротоксического действия с угнетением дыхательного центра…

– Ле-е-ена! Ты не на экзамене!

– Короче. Этот тип ядов парализует всю мускулатуру, и человек не может дышать. Очень похоже, что Аум умерла от дыхательного паралича. И какой-то след – то ли от укуса, то ли от укола – я видела.

– То есть несчастный случай?

– Я этого не сказала. Мы же не знаем, как вообще там оказалась змея. И еще… какая-то ерунда меня там зацепила, что-то странное, а что – не вспомню. Мысль транзитом пронеслась и следов не оставила…

В этот момент на дорожке показались бегущая Ми и семенящая за ней регистраторша.

Обе проскочили мимо, даже не взглянув на нас, как будто мы были местными пальмами.

Вышли они не сразу, явно совещались, как быть.

Регистраторша даже не пыталась быть с нами любезной – видно, решила, что как клиенты мы тоже мертвы и вряд ли захотим оздоравливаться у них дальше.

– Несчастный случай; ее ужалила змея, – сухо констатировала она.

– Не много у вас несчастных случаев? – поинтересовалась Машка.

– До вас не было! – недобро улыбнулась та. И мы ошалело переглянулись. Даже если эта мымра считает, что несчастные случаи связаны именно с нами…

– Идите на рецепцию. Вам надо ждать полицию. Вы нашли Аум, – продолжила регистраторша.

– Что это за змея? Такое вообще здесь случается? – на ходу пристала Машка к Ми. Но та отстраненно пробубнила себе под нос:

– Сиамская кобра. Очень ядовита. Много яда. Слишком много яда.

И, не прощаясь, свернула на боковую тропку.

На рецепции сидела испуганная Лана.

– Скоро приедет полиция? – спросила я. – Что-то они не спешат…

– У нас полиция – очень уважаемые люди. Обычно все сами к ним ходят.

– Труп не может сам прийти.

– Да, и поэтому они сказали, чтобы мы их ждали. А сколько ждать – не сказали, ведь девушка уже мертвая.

– Лана! Принеси всем чаю! – скомандовала регистраторша, которая с неудовольствием следила за беседой на непонятном ей русском.

– Я помогу! – вдруг вызвалась Машка: ей не терпелось поговорить с Ланой наедине.

– У нас не принято, чтобы клиенты помогали массажисткам! – отчеканила мымра. В это время у нее зазвонил мобильный, и она вылетела с рецепции. Очевидно, начальству не понравился труп в приюте наслаждений.

– Лана, быстро: что ты хотела нам сказать? – затараторила Машка.

– Я… Я должна была вам передать… Вот! – Лана, оглядываясь, достала из кармана халата два маленьких клочка бумаги и осторожно всунула их мне в ладонь. – Тао будет вас там ждать.

– Кто тебе это дал? Кто знал, что ты должна нам это передать? – спросила Машка тоном дознавателя.

– Не спрашивайте… Я не хочу… – начала она.

Но чего она не хочет, мы так и не узнали – внизу у входа раздался визг тормозов: наконец прибыла роскошная полицейская «Тойота». Через секунду к нам по ступенькам уже поднимался маленький таец в темной фуражке, коричневой хлопковой форме с кучей значков на груди, перепоясанный тяжелым ремнем, в высоких сапогах из крокодильей кожи. От одного его вида начинало мутить от жары.

Когда он важно взошел на веранду, стало ясно, что даже среди малорослых местных жителей это рекордсмен. Нам с Машкой он был примерно по пояс.

Тут же подскочившая регистраторша заискивающе смотрела на него сверху вниз и что-то тараторила. Надутый мальчик-с-пальчик, не глядя на нас, развернулся к выходу и кивком велел Лане следовать за ним – осматривать место происшествия. Регистраторшу он не позвал. Мы приготовились к долгому ожиданию, но уже минут через десять полицейский вернулся и направился прямо ко мне.

– Твоя видеть смерть? Твоя видеть змея? – спросил он на очень плохом английском. Я поняла, что не смогу донести до него свои сомнения в случайности падения с неба змеи, даже если решусь это сделать.

– Переведите! – обратилась я к почтительно застывшей за его спиной регистраторше. – Я не видела, как умерла девушка. Когда я вошла, она была уже мертва. Не более получаса – я врач и могу сказать это наверняка. И – да, я видела прямо у нее на груди змею. Коричнево-серую. С полоской. Может, это была гадюка? – вспомнила я слова Ланы.

Таец не слушал. Все это время он писал что-то на листе бумаги. Потом протянул бумагу мне:

– Подпиши!

Я подмахнула ее, не глядя. Но Машка не теряла бдительности.

– Что это вы ей дали? – строго спросила она.

Регистраторша нехотя пояснила:

– Это подписка о невыезде.

– Что?! – заорали мы с Машкой в один голос.

– Вы неделя жить здесь. Я фиктивно расследовать правильную смерть, – важно нес околесицу чертов коротышка.

– Он говорит, что причина смерти ясна, но так положено. Через неделю вы в полицейском участке получите разрешение на отъезд. У вас на какое число билеты? – взялась помогать стражу порядка регистраторша.

– Через десять дней. Но мы хотели… – начала я, но таец перебил:

– ОК. Отдыхай. Радуйся. Плохой забудь. Хороший помни.

Половинный полицейский, оставив нам бумажку с адресом участка, засеменил к машине.

– Вот влипли! Чувствовала – надо сваливать! – приговаривала я в раздевалке, где мы наконец могли сменить халаты на цивильную одежду – майки и шорты.

– Куда ты теперь с этой подпиской свалишь! – вздохнула Машка. – Давай наконец посмотрим, что там дала тебе Лана!

Я порылась в кармане – и вытащила два ваучера. Это были билеты на экскурсию к слонам и шоу крокодилов. Собственно, именно туда мы и собирались завтра пойти – до того как стали свидетелями по делу о смерти массажистки.

– Как думаешь, они хотят затоптать нас слонами или скормить крокодилам? Я бы предпочла слонов! – мрачно сказала Машка, разглядывая билеты.

– Я тут подумала – никому мы с тобой не нужны. Нужен ключ и флешка. Попросят – я тут же их отдам, – вздохнула я. – Никто не клялся Леониду защищать его имущество до последней капли крови.

– Вот интересно – что же там такое? Вряд ли массажистку убили – если ее убили – из-за пособия на тайского мальчика. Ты завтра с собой все на шоу не тащи.

– То есть на крокодилов мы идем?

– Почему нет? Чем шоу крокодилов опаснее любого другого места? Уж казалось бы – что может быть безобиднее антистрессового массажа!