Текст книги "Абиссинское заклинание"

Я выволокла чемодан на середину комнаты и машинально включила телевизор.

Ну да, с некоторых пор у нас есть телевизор. Его привез как-то Ромин отец, сказал, что они себе купили большой, плазменный, с экраном во всю стену, а этот маленький девать некуда, не выбрасывать же. На мой взгляд, и эта пластиковая панель была великовата, но дареному коню, как говорится…

Вообще почти за два года я видела Роминых родителей всего пару раз. Очевидно, он так надоел им своим разгильдяйским поведением, что как только они съехали – так и забыли, что у них есть сын.

Помню, его мама приехала как-то и удивилась, глядя на меня, очевидно, не ожидала, что у сына окажется такая симпатичная девушка (это она потом мне сказала на кухне).

А когда увидела, во что я превратила квартиру, то едва не прослезилась. Потом уверилась, что ее сыночек в надежных руках, и вообще прекратила все общение.

Телевизор мы с Ромой не смотрим. Но им иногда пользуемся для двух целей – либо подключаем его к компьютеру, чтобы посмотреть какой-нибудь фильм на большом экране, либо выясняем, какая за окном погода.

Вот и сейчас я включила телевизор, чтобы увидеть градусник в нижнем углу экрана.

Увидела, расстроилась, поскольку снова был мороз, и хотела уже выключить телевизор, но вдруг замерла от удивления.

На экране показывали фотографию молодой женщины.

Это лицо сразу же показалось мне знакомым, а приглядевшись повнимательнее, я поняла, где видела его.

Не саму эту женщину, а фотографию.

Почти такая же фотография, как та, которая сейчас занимала весь экран, была прикреплена к зеркалу в той странной комнате в промзоне, где я оказалась прошлой, точнее, уже позапрошлой ночью. Лицо на фото еще тогда показалось мне немного похожим на мое собственное, а две женщины, которые занимались моей внешностью, явно постарались еще увеличить это сходство. И это им вроде удалось.

Они еще волосы мои хвалили – дескать, парика не нужно, цвет подходящий. И правда, волосы у меня темно-рыжие от природы, уж не знаю, в кого, точно не в маму. А у этой девицы, что на фотографии, наверное, крашеные.

Я увеличила громкость передачи.

Лицо на экране исчезло, вместо него появилась бойкая журналистка, которая затараторила:

– Вы видели сейчас Марию Войтенко, дочь известного промышленника и коллекционера Андрея Войтенко. Несколько дней назад Мария приехала в нашу страну из Лондона, где она учится в одном из престижных колледжей. Сразу по возвращении она дала короткое интервью нашему собственному корреспонденту…

На экране появилось качающееся, неустойчивое изображение большого черного автомобиля, к которому торопливо шла высокая рыжеволосая девушка в сопровождении здоровенного детины в черной куртке, видимо, телохранителя. К девице подскочил шустрый худощавый парень с жестким ежиком волос, быстро заговорил:

– Не могли бы вы сказать несколько слов для нашей передачи? Наши зрители хотели бы…

Девушка повернулась к репортеру и скучным голосом сказала:

– Отвянь, мальчик!

Тут же на репортера двинулся телохранитель и грубым голосом проговорил:

– Ты чего-то не понял?

На этом видеосюжет закончился.

«Ну, если это можно назвать интервью…» – подумала я.

На экране тем временем снова показалась прежняя журналистка. Ничуть не обескураженная краткостью «интервью», она уверенно забарабанила:

– Больше никому из представителей прессы не удалось поговорить с Марией. И вообще, после возвращения из Лондона ее никто не видел. Но из достоверного источника мы получили сведения, что дочь Андрея Войтенко похищена неизвестными злоумышленниками…

Изображение на экране снова сменилось.

Теперь там была женщина в темном платье с белым воротничком, лицо которой было закрыто мутным белесым пятном.

Ну ясно, этот «достоверный источник» – кто-то из прислуги в доме олигарха…

– Машенька… Мария Андреевна и всего-то два дня у нас пожила… – проговорил «источник» гнусавым, словно простуженным голосом. – Как приехала из Лондона – так к нам…

Женщина всхлипнула, высморкалась и продолжила:

– А на третий день взяла машину и поехала, сказала – покататься. Дима, охранник ее, сказал, что одну ее ни за что не отпустит. Она сердилась очень, но все же позволила ему сесть за руль. А потом… примерно через два часа… нам позвонили из дорожно-патрульной службы и сказали, что машина разбилась и сгорела… и там, в этой машине, нашли обгорелый труп. Этот труп точно опознали – это был Дима, охранник и водитель. А Машенька… Мария Андреевна… исчезла… исчезла бесследно…

И женщина безутешно разрыдалась, на чем и закончилось ее короткое интервью. И даже мне было совершенно ясно, что рыдания у тетки наигранные.

Вот что ей за дело до хозяйской дочери, которую она и видела-то всего два дня? Впрочем, вполне возможно, что рыдала тетя по себе самой, поскольку после ее выступления в новостях хозяин ее точно уволит, и то, что лицо она скрыла и голос нарочно гнусавым сделала, его не обманет. Вычислит он ее в пять минут и выгонит с треском. Я бы на его месте так и сделала.

А на экране снова появилась бойкая журналистка:

– Кроме того интервью, которое вы только что видели, у нас имеются показания еще одного человека, близкого к дому Андрея Войтенко и пожелавшего остаться неизвестным. По сведениям этого источника, с самим Войтенко в тот же день связались похитители. Однако предъявленные ими требования неизвестны. Мы попытались поговорить с Войтенко, но он наотрез отказался от разговора…

«Не удивительно, – подумала я. – Им скажи два слова, они из этого такое раздуют…»

Передача закончилась.

Я выключила телевизор и задумалась.

Теперь хотя бы часть моих ночных приключений стала понятна.

Меня постарались загримировать под Марию Войтенко, чтобы предъявить ее отцу какие-то требования. Какие именно – я не знаю, но сейчас не о том речь. Им понадобилась другая девушка. А что это значит?

Это значит, что самой Марии у тех людей нет.

Либо они ее случайно убили при похищении, либо… либо похитили девушку другие люди. А те, к кому случайно попала я, не имеют к похищению никакого отношения, но, опять же случайно, узнали о нем и решили воспользоваться удачно сложившейся ситуацией. Нагреть руки и половить рыбку в мутной воде. Нажиться, в общем, на чужом горе. (Говорила уже, что даже в мыслях использую иногда старорежимные обороты, это у меня мамино.)

Значит, они решили найти девушку, похожую на Марию, и послать Андрею Войтенко ее видеозапись…

Но неужели они рассчитывали, что Андрей Войтенко не узнает родную дочь?

Да, рассчитывали, потому что Мария уже давно жила за границей и не виделась с отцом. Да еще небось запись нарочно сделали нечеткую, с помехами, чтобы папочка поверил. А чего ему сомневаться? Дочка-то пропала!

Так, допустим. Но раскручиваем ситуацию дальше.

Я попала в то странное место опять же случайно: меня по ошибке завез туда таксист. Судя по всему, он меня с кем-то перепутал. Но там меня уже ждали.

То есть, разумеется, ждали там не меня, а ту женщину, с которой перепутал меня таксист и которую они наняли, чтобы сделать ту злополучную запись…

А с кем таксист мог меня перепутать?

Когда я села в машину, он спросил: Елена? Я подтвердила, и он поехал.

Значит, ту женщину, которую ждали в промзоне, тоже зовут Еленой. А Роман сказал мне, что у них в фирме убили женщину, которую опять же зовут Еленой. И которая в тот роковой вечер была в ресторане. Ну да, та самая Ленка Мухина, которую задушили назавтра в туалете.

Я с ней даже столкнулась тогда…

И тут вся картинка сложилась передо мной.

Наверняка за той, убитой Еленой должна была приехать машина, чтобы отвезти ее к похитителям (или шантажистам), где она должна была сыграть роль Марии Войтенко. Но в ту машину случайно села я, и я заняла ее место в операции. То-то таксист не уточнил у меня, куда ехать, как они обычно делают… Он и так знал.

Но почему на следующий день ту женщину убили?

Это очевидно. Шантажисты хотели избавиться от опасного свидетеля. Они хотели убить меня прямо там, на месте, но я сумела сбежать. Они знали, где моя тезка работает, и послали за ней убийцу, который с ней расправился, – того самого типа с лицом пупса, говорил же Рома, что видели возле фирмы машину доставки пиццы.

Он убил эту Лену Мухину вместо меня.

Все скверно. И вовсе не потому, что мне ее жалко. Я эту Мухину знать не знаю, и раз она ввязалась в эту криминальную историю, то и получила по заслугам.

Нет, все гораздо хуже.

Рано или поздно те люди непременно узнают, что убили не того человека, а значит, та женщина, которую они выдали за Марию Войтенко, все еще жива.

Жива – и опасна для них как свидетель. И они постараются ее найти и завершить начатое…

И тут до меня дошла еще одна крайне неприятная вещь.

Я поняла, почему те люди так хотели от меня избавиться.

Я опасна им не только и не столько как свидетель их преступления. В первую очередь я опасна, потому что знаю, что у них нет Марии Войтенко. И могу рассказать об этом ее отцу. То есть могу тем самым сорвать все их планы…

Найдут они меня быстро – проверят всех женщин, которые были в ресторане, отбросят тех, кто не подходит по возрасту и комплекции… это не займет много времени.

Значит, мне нужно как можно скорее бежать из этой квартиры.

Бежать и скрыться…

Хорошо, что я уже и так собиралась разъехаться с Романом и присмотрела себе жилье. Правда, хозяин квартиры сказал, что можно въехать только завтра, но это уже не актуально.

Синий пикап с надписью «Доставка пиццы» остановился перед ярко освещенным входом в ресторан «Реноме денди». Из пикапа вышел парень с лицом целлулоидного пупса, развинченной походкой вошел в ресторан, подошел к гардеробу. Время было обеденное, и на вешалках висели уже пальто и шубы. Ресторан был дорогой, так что обедать ходила только приличная публика.

Гардеробщик, представительный пожилой человек с бульдожьим лицом, кустистыми бровями скотчтерьера и обвислыми щеками бордоского дога оглядел посетителя с ног до головы и проговорил покровительственным тоном:

– Молодой человек, у нас дорого. Идите напротив, в «Васильки», там подешевле будет.

– Сам иди в свои «Васильки», дед. Мне сюда нужно, и конкретно – к тебе…

– Так ты товар привез? – Гардеробщик понизил голос и опасливо огляделся. – А что-то я тебя раньше не видел… ты от Конопатого, что ли? Тогда чего через главный вход прешься? Ваши всегда через задний вход идут, через кухню…

– Я не от Конопатого, дед! – «Пупс» придвинулся ближе и тоже понизил голос. – И я не привез товар. Мне самому от тебя кое-что нужно…

– Кокс? Или герыч?

– Сам своей дрянью травись! Мне от тебя информация нужна.

– Вот чего? – Гардеробщик нахмурился. – А не пошел бы ты куда подальше?! Информация ему нужна! Ты не знаешь, с кем связался!

– Это ты, дед, не знаешь, с кем связался! – «Пупс» сверкнул глазами.

Его кукольное лицо стало вдруг страшным, как у куклы-убийцы из фильма ужасов.

Он распахнул куртку, и гардеробщик увидел заткнутый за пояс нож. Это был не просто нож, а какое-то жуткое орудие с изогнутым раздвоенным концом и рукоятью, усеянной стальными шипами.

– Вы чего, молодой человек… – залепетал гардеробщик, схватившись за сердце. – Вы не того… я человек старый, больной… у меня инвалидность третьей группы… мне много ли нужно…

– Ну да, инвалид умственного труда, тебе немного нужно! – осклабился «пупс». – Так что лучше ответь на несколько вопросов, и я уйду. И ты меня больше никогда не увидишь.

– Правда?

– Честное благородное!

В это время дверь ресторана открылась и в него вошла пара – дама в элегантном кашемировом пальто и ее спутник в приталенной куртке модного бренда. Они шагнули было к гардеробу, но «пупс» повернулся к ним и проговорил с акульей улыбкой:

– Приносим извинения, но ресторан сейчас закрыт по карантинной обстановке. У нас обнаружены споры сибирской язвы.

Парочка побледнела и вылетела, как унесенные ветром осенние листья.

«Пупс» снова повернулся к гардеробщику и оскалился:

– Ну что, будешь еще изображать крутого?

– Нет, я все расскажу, что вас интересует…

– А интересует меня, что здесь происходило позавчера вечером. Причем во всех подробностях!

– Да ничего особенного здесь не происходило… фирма одна гуляла, у них этот был… корпоратив.

– Ну, и что? Что-нибудь интересное ты заметил? Что-нибудь необычное?

– Да все было как обычно. Человека три перепились, одного жена домой увезла, один в углу заснул, ему потом такси вызвали… две бабы поцапались… правда, я думал, реально поцапаются, волосы друг другу выдирать будут, а они только на словах…

– Какие бабы? Из-за чего скандал был?

– Бабы обыкновенные. И скандал обыкновенный, из-за мужика… он с одной бабой пришел, а с другой стал обжиматься… хотя мужик, на мой взгляд, слова доброго не стоит… Ну, выпили они все, конечно, прилично, вот и…

– Ладно, свои оценки оставь при себе! Чем скандал закончился?

– Да, считай, ничем. Та баба, с которой мужик обнимался, сразу слиняла, а эти поругались. Причем мужик на свою сильно орал. И обзывал по-всякому. Самого же с поличным поймали – и он же еще всех виноватит! Нет, несто́ящий мужик, барахло полное. Так что баба его такси вызвала и на улицу вышла… злая была как ведьма.

– Так… и в какое время это было?

– Ну, примерно в половине одиннадцатого.

– Так… а как она выглядела?

– Обыкновенно выглядела… молодая…

– Тебе, дед, наверное, все, кто еще на пенсию не вышел, молодыми кажутся.

– Ну вот зачем ты так! Это сердце шалит, а глаза пока при мне.

– Еще хоть что-то запомнил? Какие-то приметы? Волосы, к примеру, у нее какие были?

– Рыжие, кажись… – проговорил гардеробщик после недолгого раздумья. – Точно, рыжие. И цвет такой не белесый, как на воротнике старом, а темный. Так баба ничего особенного, а волосы красивые.

– Вот видишь? Можешь, если хочешь! Теперь еще один вопрос – и я уйду. Какой был тот мужик, с которым эта рыжая пришла?

– Говорю же – слова доброго не стоил!

– Это вряд ли можно считать особой приметой…

– Ну, толстый такой, рыхлый весь, как пельмень переваренный. И вот еще вспомнил – когда он со второй бабой обжимался, она ему и говорит: «Да что ты, Ромочка, да не надо, да что на тебя нашло… люди увидят»… значит, Романом его зовут!

– Это уже кое-что!

– Так что – хватит тебе информации? Теперь ты уйдешь? Теперь ты оставишь меня в покое?

«Пупс» ничего не ответил.

Гардеробщик удивленно моргнул – а когда открыл глаза, рядом с ним уже никого не было. Он встряхнул головой и подумал, что вся эта неприятная сцена ему, скорее всего, просто померещилась.

Видимо, тот коньяк, который он купил у Вахтанга, все же паленый…

Роман вышел из офиса и огляделся. После вчерашнего убийства атмосфера в офисе была отвратительная. Никто не работал, сотрудники, и не только женщины, собирались по углам и шептались.

С Романом и раньше мало кто общался, поскольку был он в фирме человек новый, да и не охотник посплетничать. С мужчинами он не находил общих тем для разговоров, потому что не увлекался ни спортом, ни рыбалкой. Женщины его сторонились, потому что он сам сделал глупость и рассказал, что живет не один, то есть Алена вроде как ему жена.

Жена, как же… видали мы таких жен! Живет за его счет на всем готовом, да еще огрызается, когда он повысит голос. В конце концов, человек много и тяжело работает, и когда он пришел с работы, может в собственной квартире делать что хочет! А не нравится – скатертью дорожка, вали на все четыре стороны!

Он вспомнил, с каким презрением смотрела на него Алена, когда они ругались вчера, и скрипнул зубами. Выгнать нахалку к чертовой матери, да и все! И тогда можно будет приводить к себе других женщин.

Только не этих зараз-сотрудниц. К этим стервам он теперь и на пушечный выстрел не подойдет, ученый уже. Уж не полный дурак, понимает, что зря вчера полез к Ленке Мухиной. Ну, выпил лишнего, с кем не бывает, ну, прихватил ее возле гардероба. Она же сразу вырываться не стала, все тишком да с оглядкой – ну, Рома, ну не надо, ну что с тобой такое… Не хочешь – так скажи прямо, а не ломайся, как школьница на танцплощадке! Взрослая же баба, за тридцатник точно перевалило!

И кому она, интересно, понадобилась, кому так насолила, что ее задушили… Наверное, маньяк какой-нибудь. Серийный убийца. Да только полиция насчет маньяка сомневается, говорит, постороннему пройти в их офис трудно…

И надо же было такому случиться, что эта зараза бухгалтерша видела его с Ленкой Мухиной в ресторане. Не то Ленка ей что-то сказала, не то сама углядела.

Есть такие люди – все всегда замечают, до всего им есть дело. И растрепала, конечно, всему коллективу об этом, когда Ленку мертвой нашла. Полиция хоть отцепилась, потому что у него, Ромы, твердое алиби – весь день с места не сходил. А сотрудники теперь косо смотрят, по углам шепчутся…

Неужели придется с работы увольняться… деньги тут платят хорошие. Поди найди потом чего-то на такой же оклад. С улицы однозначно не возьмут.

Он вспомнил, что в эту фирму его взяли по рекомендации той же Алены, и еще больше на нее разозлился.

Роман завернул за угол и побрел по переулку к ближайшему сетевому кафе.

В это время сзади раздался тонкий, какой-то ненатуральный, кукольный голос:

– Эй, друг, это не ты потерял?

Роман оглянулся и увидел в нескольких шагах занятного парня – невысокого, с круглым, словно кукольным лицом и растрепанными светлыми волосами. В руке он держал черный кожаный бумажник.

– Да нет, вроде не я… – Роман на всякий случай проверил карман и убедился, что его бумажник на месте.

– Точно не ты? – переспросил незнакомец и подошел ближе.

– Точно, я проверил.

– Жаль. Ну, тогда садись в машину.

– Что? – переспросил Роман.

– В машину, говорю, садись! – повторил «пупс» совсем другим голосом – жестким и резким, как бритва.

Роман не поверил своим ушам – этот парень выглядел таким безобидным, даже забавным… он скосил глаза – и увидел в руке у «пупса» нож. Не простой, а какой-то очень страшный – с изогнутым и раздвоенным концом и рукояткой, усеянной шипами.

Роман представил, какие раны может нанести такой нож, – и холодный пот заструился по его спине.

– Садись! – повторил «пупс». – Больше повторять не буду!

Тут Рома заметил совсем рядом машину – пикап с надписью «Доставка пиццы», в голове у него всплыла какая-то мысль, но тут же ушла прочь, потому что очень страшным выглядел парень с неживым кукольным лицом. Как из фильма ужасов «Невеста Чаки» или что-то еще. Рома не любил ужастики и детективы с расчлененкой тоже не любил, он предпочитал комедии. И чем тупее, тем лучше, расслабляться удобнее.

Он послушно сел на переднее сиденье, страшный человек устроился рядом, посмотрел внимательно и проговорил:

– Не обмочись. Машина чистая, жалко.

– Что… что тебе нужно? – проблеял Роман. – Деньги? Забирай все… бумажник в этом кармане…

– Зачем мне твои деньги?

– А тогда что?

– Расскажи мне про ту женщину, которая была с тобой в ресторане.

– Про Алену?

– Ну да, про нее.

– Я так и думал! – выдохнул Роман.

– Что ты думал?

– Что от нее будут какие-то неприятности! Причем большие! Шлялась где-то после ресторана всю ночь, на следующий день только явилась. Вот где она была? Я и подумал, что вляпалась куда-то…

– Надо же – ты умеешь думать! Но только мне это неинтересно. Мне нужны от тебя не мысли, а информация… иначе у тебя и правда будут неприятности. И очень большие!

С этими словами «пупс» задумчиво поиграл своим страшным ножом.

– Ка… какая информация? – пролепетал Роман жалким, дрожащим голосом.

– Вся! Кто она такая, а главное – где живет, как я могу ее найти.

– За… зачем она вам?

– Поговорить с ней хочу! – Страшный человек усмехнулся, и от этой усмешки у Романа перехватило дыхание.

– По… поговорить? Только поговорить?

– А тебе-то не все равно? Или ты у нас герой? – И снова сверкнул кошмарный нож.

В глазах у Романа потемнело. Он представил, как этот нож вонзается в его тело, как он проворачивается внутри, раздирая живую плоть, как хлещет кровь… да какого черта! Почему он должен покрывать Алену? Она сама вляпалась в какую-то криминальную историю – так пускай сама из нее и выпутывается!

– Она со мной живет, в моей квартире! Сейчас должна быть дома…

– Адрес? Или ты с перепугу забыл, где живешь?

Рома торопливо проговорил собственный адрес.

– Молодец, хороший мальчик! – похвалил его «пупс».

– Значит, я свободен? – В голосе Романа прозвучала робкая надежда. – Вы меня оставите в покое?

– Со временем оставлю. Но пока это время еще не наступило. Сейчас мы поедем к тебе домой. И смотри – чтобы никаких фокусов! – И страшный человек снова покосился на свой нож.

Рома послушно кивнул. Страшный «пупс» включил зажигание и выехал со стоянки. Ни о каких «фокусах» Рома сейчас и подумать не мог – он едва не терял сознание от страха. Да и двери все заблокированы, как он сможет выскочить? И даже если выскочит, куда побежит? Домой? Так этот тип его там и встретит.

Через полчаса они подъехали к дому.

– Я подожду здесь… – проговорил Рома, когда страшный человек вышел из машины.

– Нет, не подождешь! – отрезал тот жестко. – Сбежать хочешь? Со мной пойдешь!

Рома обреченно вышел из машины и направился к подъезду, его страшный спутник шел рядом, слегка приобняв его за плечо. Со стороны можно было подумать, что идут два близких, слегка подвыпивших друга.

Немного не доходя до подъезда, «пупс» покосился на Романа и спросил:

– А вообще она должна быть сейчас дома?

– Дома она, точно дома! – торопливо проговорил Роман. – Занавеска на том вот окне задернута. Она ее всегда задергивает, когда приходит, прежде чем переодеться.

– Смотри-ка, а ты наблюдательный! – усмехнулся «пупс».

Они поднялись на пятый этаж, подошли к двери. Страшный человек отступил чуть в сторону, показал Роману на замок.

Рома опустил веки.

У него в душе шевельнулось что-то вроде совести. Он представил, что этот человек сделает с Аленой… хотя… лучше пусть он сделает это с Аленой, а не с ним! И вообще она сама виновата, вляпалась во что-то, а он, Рома, вообще ни при чем, а его грозятся убить. Или покалечить. А за что?

И Рома тихонько открыл дверь собственной квартиры.

Я быстро собрала документы, деньги и кое-какие необходимые вещи, сложила их в чемодан и направилась к двери. Пришлось оставить многое, и я убрала все в две коробки, которые запихнула в самый дальний угол комнаты, Рома ни за что не найдет, а я потом заберу.

Я надела удобную куртку и ботинки, а пальто увязала в пакет. Стану я еще разбрасываться приличными вещами, пальто дорогое было…

Вот и все. Я прошлась на прощание по квартире и прихватила еще детскую книжку «Снежная королева». Роме она все равно не нужна, а мне будет на память.

Я уже открыла дверь и вынесла на лестницу чемодан, но в последний момент какая-то сила толкнула меня к окну.

Если высунуться подальше, то можно видеть подъезд. Вот я как раз и увидела, что около подъезда остановился пикап с надписью «Доставка пиццы».

Тот самый пикап, в который я села в роковую ночь. И Рома сказал, что к ним в фирму доставляли пиццу в то самое время, когда была убита Елена Мухина…

Черт, не успела!

Они опередили меня!

Если бы я не выглянула в окно, если бы сразу спустилась по лестнице – попала бы прямо в руки убийцы! Сама спустилась, ему и подниматься не нужно! И ведь какой наглец – прямо возле подъезда встал, не боится, что соседи заметят.

Что делать?

«Главное – сохранять самообладание, не впадать в панику», – приказала я себе.

И увидела, как из пикапа вышел тот самый парень, который отвез меня на Обводный канал к Ильиничне. Сверху я не видела его круглое лицо целлулоидного пупса, но разглядела светлые растрепанные волосы, узнала его фигуру.

Я отпрянула от окна, как будто он мог заметить, и застыла.

И тут на глаза мне попалась крыша соседнего дома, где сосед-художник обустроил себе что-то вроде городской дачи.

Если переберусь туда – смогу выйти там, где меня не ждут… Потому что слабая надежда на то, что, пока парень поднимется на пятый этаж да пока справится с замком, я успею вызвать полицию или, по крайней мере, переполошу соседей, крича в окно, что меня убивают, тут же угасла, потому что я увидела Рому.

Ну да, он вышел из фургона вслед за убийцей. Все ясно: этот тип нашел Рому, и тот ведет теперь его за мной.

Надо же, я думала, что он просто козел, а оказалось, что еще и подлец. Ну, угрожал этот «пупс» ему, конечно, вон и сейчас придерживает, но не бил же и не пытал. Ромочка бодро так топает, целенький весь, толстенький. Трус несчастный! Если бы не устроил скандал в ресторане, я бы не влипла в такой кошмар!

Ладно, об этом после подумаю, сейчас нужно уносить ноги.

Я собрала все свое мужество, перелезла через подоконник и двинулась по карнизу, прижимая к себе чемодан с вещами.

Карниз был узкий, в полкирпича, на него едва помещалась моя нога… я медленно двигалась вперед приставным шагом…

Кажется, я уже говорила вам, что не боюсь собак. Но собаки – это одно, а высота – это совсем другое… высоты я боюсь, ужасно боюсь! Но другого выхода у меня не было…

Главное – не смотреть вниз!

И я старалась не смотреть, но глаза меня не слушались, бездна под ногами так и притягивала мой взгляд.

Там, далеко внизу, суетились крошечные человечки, похожие отсюда на насекомых. Там, внизу, стояла машина убийцы. А сам он уже скрылся в подъезде.

Нужно торопиться… Чемодан ужасно мешал. Бросить его, что ли?

Еще несколько шагов… еще несколько…

Наконец я добралась до края соседней крыши, перешагнула через нарядный заборчик и оказалась на площадке, оборудованной соседом-художником. Два шезлонга, складной столик…

Я перевела дыхание, уняла бешено бьющееся сердце.

Но расслабляться нельзя, убийца все еще близко!

Окно, выходящее на крышу, было закрыто. Я подошла к нему, заглянула внутрь.

За этим окном была большая комната, точнее – мастерская художника. Возле стен были сложены стопки холстов, посредине, около мольберта, стоял сам художник, бодрый бородатый дядечка лет пятидесяти. В руке у него была большая кисть, которой он время от времени решительно тыкал в холст, как копьем.

Напротив художника, на низеньком диване, лежала толстая голая женщина с круглым розовым лицом – модель или натурщица.

Я постучала в стекло костяшками пальцев.

Художник удивленно оглянулся, увидел меня, поставил кисть в большую, замазанную краской банку, вытер руки о блузу, подошел к окну, что-то проговорил – не было слышно ни звука, только губы беззвучно шевелились.

Я знаками показала ему, чтобы открыл окно.

Он так и сделал, открыл створку окна и удивленно спросил:

– Ты кто такая? Как ты сюда попала?

– Прилетела, – ответила я, улыбаясь, – вообще-то я – как Карлсон, живу на крыше…

– Карлсон, насколько я помню, был мужчина в самом расцвете лет! – парировал художник.

– Карлсоны бывают разные! Ну, можно я просто пройду через вашу квартиру?

– А, вспомнил, ты – соседка, там еще такой парень толстый живет! Ну проходи, раз надо. Нет проблем… но вообще у тебя интересная фактура. Ты не хотела бы мне как-нибудь попозировать? Я бы тебя охотно увековечил!

– Ну, может, как-нибудь, когда-нибудь…

– Ладно, будешь еще пролетать мимо – залетай!

Я прошла через мастерскую.

Натурщица, воспользовавшись паузой, села на диване и закурила. На меня она не обратила ни малейшего внимания.

Проходя мимо мольберта, я из любопытства взглянула на картину, над которой работал сосед.

На холсте было изображено что-то, отдаленно напоминающее гибрид белого африканского носорога и механической сноповязалки и ничуть не напоминающее натурщицу.

Впрочем, я не разбираюсь в современном искусстве…

На мой удивленный взгляд художник привычно ответил:

– Я так ее вижу!

Он вывел меня в коридор, показал на дверь и повторил:

– Ну, будешь пролетать мимо – залетай…

– Спасибо тебе! – от души сказала я, вышла на крутую темную лестницу, поспешно спустилась по ней и через пару минут была на улице.

К счастью, этот подъезд выходил на другую улицу, так что я не встретилась с убийцей.

Роман открыл дверь своими ключами, вошел в квартиру и фальшиво-бодрым голосом проговорил:

– Аленка, ты дома? Я пришел!

Он тут же подумал, что, если бы Алена была дома, то она сразу же заподозрила бы неладное, потому что даже поначалу никогда он не называл ее Аленкой, а уж потом и вовсе обзывался по-всякому.

Совесть подняла было голову, но Рома тут же ее придавил и позвал ласково:

– Девочка моя, ты где?

Ему никто не ответил.

«Пупс» проскользнул следом за ним, закрыл входную дверь, быстро заглянул в одну комнату, в другую, вернулся в прихожую.

Роман стоял посреди прихожей, как соляной столп.

– Где она? – зло прошипел «пупс». – Ты же сказал, что она должна быть дома!

– Я… я не знаю!

– Думай! Думай, а не то… – И страшный человек снова продемонстрировал свой нож.

Рома встрепенулся, вошел в комнату, заглянул в один шкаф, в другой и наконец проговорил:

– Она ушла… ушла от меня. Нет ее вещей.

– Похоже, ты не очень расстроился?

Рома промолчал.

– Ну, тогда думай – куда она могла уйти!

– Я… я не знаю…

Страшный человек сверкнул глазами, потянулся за ножом – и Роман поспешно залопотал:

– Я правда не знаю… у нее нет своего жилья… не представляю, куда она могла пойти…

– Родители?

– У нее, кажется, только мать… где-то далеко… я ее в жизни не видел…

– Допустим, я тебе верю. А что вообще ты о ней знаешь? Где она работает? Что она не в твоей фирме – это я уже знаю… а вообще – она что, жила на твоем содержании? Что-то не похоже…

– Нет, конечно… она репетитор, уроки дает малолетним обалдуям.

– Хорошо, а адреса этих обалдуев ты знаешь?

– Откуда… – Рома пригорюнился. – Я никогда не интересовался…

– Это плохо… – протянул «пупс», и его интонация очень не понравилась Роме. Он понял, что сейчас его будут если не убивать, то бить уж точно. И хорошо, если не ногами.

И тут его осенило:

– Нет, одного ее ученика я знаю! Петя, Петя Самохин! Это ведь в фирму его отца Алена меня устроила!

При этих словах Рома снова испытал угрызения совести, но быстро и привычно их загасил.

Ведь это отец Пети взял его на работу в свою фирму, от него зависело благосостояние Романа, его новый статус приличного, высококлассного специалиста…

– Самохин, значит! – прошипел «пупс». – А адрес и телефон этого Самохина ты знаешь?

– Не-ет… – проблеял Роман, стыдливо отведя глаза.

Несвоевременно проснувшаяся осторожность вдруг подняла голову и прошипела ему, что, если за Алену никто не заступится, поскольку она никто и звать никак, то, наведя этого бандита на своего работодателя – хозяина крупной фирмы, он, Рома, рискует потерять работу и вообще огребет кучу неприятностей.

– Я не зна-аю…

– Не знаешь? – переспросил злодей дурашливым тоном. – И почему это я тебе не верю?

И ударил Романа в солнечное сплетение. Вроде бы не сильно, но на какое-то время Рома перестал дышать, в глазах у него потемнело, перед ними замелькали белые мухи, ноги его подогнулись, и он упал на колени. А страшный человек ударил его еще, и еще раз, легко, без замаха – в скулу, в глаз, в подбородок. От каждого удара голова Ромы дергалась, как у тряпичной куклы.