Текст книги "Любовь и смерть всегда вдвоем"

Наталья Андреева
Любовь и смерть всегда вдвоем

© Андреева Н., 2015

© ООО «Издательство АСТ»

От автора

Хочу напомнить моим читателям, что этот первый роман из серии «Любовь и смерть. Ru» написан в 2000 году. Тогда далеко не у каждого в доме был компьютер, не говоря уже о ноутбуке, о Skype представления еще не имели, планшеты и смартфоны в магазинах пока не появились, а главным носителем информации являлась дискета. Можно сказать, что серия «Любовь и смерть. Ru» – это рассказ о эволюции компьютерной грамотности.

И компьютерных преступлений. От простого взлома сайта до…

В общем, история продолжается…

Москва, Институт им. Склифосовского, 20 марта, утро

 
«Что нежной страстью
Как цепью я окован…»
 

– Ну что, красавица, очнулась?

Люба попробовала открыть глаза. Боже! Оказывается, солнечный свет – это так больно! Особенно такой яркий, ведь на улице весна. Зачем его впустили в больничную палату? Не место здесь солнцу. В этих унылых стенах – болезни, страдания. Солнечный луч подкрадывается к лицу, словно игривый котенок к блюдечку с молоком. Чуть тронул мягкой лапкой веки, и они задрожали. А лучик лизнул щеки и тут же прыгнул на лоб. Люба невольно открыла глаза, но тут же и закрыла. Виски словно сдавило тисками. Как больно!

– Тошнит…

Прямо над ней чье-то лицо, не поймешь, мужское или женское, все расплывается, будто в тумане. Люба сделала усилие, моргнула несколько раз и наконец поняла: это мужчина в белом халате, на голове седой ежик волос, лицо в мелких морщинах, доброе, взгляд понимающий. Врач. Он внимательно смотрит на Любу через очки в тонкой металлической оправе.

– У тебя, милая моя, небольшое сотрясеньице мозга. И шейные позвонки от удара чуть-чуть сместились. Трещины в ребрах, как раз по моей части. Потому что я хирург. Помнишь что-нибудь?

«Небольшое», «чуть-чуть»… Все они так говорят. Жалеют ее. Берегут. По Любиному самочувствию не скажешь, что чуть-чуть. Лучше умереть, чем так страдать!

– Я? Да… – «Что нежной страстью…»

– Из милиции тобой уже интересовались. Но я сказал: «Ни-ни».

– Из милиции?

– Значит, не помнишь.

Пожилой врач посмотрел на нее пристально и замялся. Она поняла эту паузу: говорить или не говорить? «Что нежной…» Вертится в голове беспрестанно, и все тут. Может быть, это безумие? «Что нежной страстью…» Господи, что было-то до нее, до этой страсти?!

– Ну, лежи тогда, отдыхай, мы тебя скоро из реанимации в общую палату переведем, – вздохнул врач, и она поняла его выбор: не говорить.

– Постойте.

Он задержался в дверях, посмотрел на нее нерешительно.

– А может быть, не стоит волноваться? Отдыхай.

Все правильно: только истерик ему не хватало. Он хирург, не психотерапевт.

– Я хочу знать.

– Э-э-э…

– Что с мужем?

– Здесь он. В реанимации, – и врач отвел глаза.

Она вспомнила наконец все, что было до того, как ария, исполняемая популярным певцом, оборвалась на слове «окован». Работала магнитола. Люба слушала музыку, чтобы хоть чем-то себя занять. И тут… Удар сзади в их «Жигули», стоявшие на шоссе с включенным аварийным сигналом. И знак выставлен сзади, метрах в двух. Машина заглохла, муж пытался ее починить. Люба его не видела за поднятым капотом. Значит, вся сила удара той, другой машины пришлась на Олега. Мужа буквально смяли несколько тонн железа. В реанимации?!

– Не надо меня жалеть, – тихо попросила Люба.

– Не надо, говоришь, – врач неохотно вернулся и присел на стул возле Любиной кровати. И грустно повторил: – Не надо жалеть… Что ж…

– Он умер, да?

– Родные-то у тебя есть?

– Нет. Мама умерла.

– Давно?

– Не очень. А отец… Отца не было. Она одна меня растила. Да что вы все ходите вокруг да около?! Подготавливаете меня, что ли? Думаете, я ничего не понимаю? Я сама психолог. По образованию.

– Вот как. Психолог. Сама, значит, справишься… Да, он умер. Там же, на шоссе. Мгновенно.

Она вспомнила: носилки. Тело на носилках, которое несли в микроавтобус серого цвета. Кажется, в народе такие зовут труповозками. Тело было с головой накрыто брезентом. Любу в это время несли в машину «Скорой помощи». Носилки тряхнуло, и она потеряла сознание. Умер, значит. Там же, на шоссе. «Что нежной страстью…»

– Что, плохо?

– Голова сильно болит. И солнце.

– Что солнце? Глаза режет? Сильно?

– Да.

– Это плохо. У тебя от сильного удара о переднюю панель образовалась обширная внутренняя гематома, и это самое скверное. Руки, ребра – все поправимо. Кости срастутся. А вот голова… С головой не шутят. Не хочу тебя пугать, но сильные боли могут остаться надолго, – он опять замялся.

– Надолго, это насколько?

– Возможно, на всю жизнь. Хорошо, что ты была пристегнута, а то бы вылетела через лобовое стекло на дорогу. И тогда все. Я полагаю, что гематома сама рассосется. Не хотелось бы операцию делать. Вскрывать тебе череп. Общий наркоз тебе сейчас только повредит. Ну и период реабилитации затянется. Но это тебе подробнее нейрохирург объяснит. Не я буду делать.

– Операцию? – Она испугалась.

– Что, не хочешь? Это правильно. Тогда терпи. Болеть будет. Но женщины ведь терпеливые. Ты сама должна справиться. Взять себя в руки.

Люба вспомнила: да, она была пристегнута. Заслушалась радио. Машина остановилась, муж занялся ремонтом, а Люба так и не отстегнула ремень безопасности. Потом был сильный удар о переднюю панель. А могла бы и вылететь через лобовое стекло на дорогу. Порезаться осколками, истечь кровью. Тогда все. А может быть, так было бы лучше?

Врач встал, подошел к окну и задернул шторы. Спросил:

– Так легче?

– Да. Спасибо. – Молоточки перестали стучать в Любиных висках, в палате стало прохладнее и действительно легче дышать.

– Ну, лежи, отдыхай. Раз у тебя родных нет, кому сообщить-то?

– Подруге. Людмила Самсонова. Запишите телефон.

– Погоди, я медсестру позову. Это уж вы теперь с ней сами договаривайтесь, по-женски. А ты ничего, молодец. Держись. Психолог.

Он сказал: «по-женски». Люба напряглась и невольно потрогала живот. Хирург, нейрохирург. Не они ей сейчас нужны.

Весь ужас происходящего дошел до нее чуть позже, когда немного утихла боль. Пришла медсестра, сделала Любе укол, и ей вновь почудилось: «Что нежной страстью…» Но теперь мелодия, крутившаяся в мозгу, словно заезженная пластинка, внезапно оборвалась. Игла проигрывателя перескочила на соседнюю дорожку, нахлынули новые воспоминания, и новая боль вдруг обрушилась ливнем, да так, что тело закружило в ней как щепку. Люба почувствовала, что попала в водоворот, и весь низ живота словно бы вытягивает через эту черную воронку.

– Мама! – крикнула она. – Мамочка!

Голос внезапно осип. Ее не услышали. Люба протянула руку и одним резким движением смахнула все, что стояло на тумбочке на пол. Чашка, ложка, тарелка, пузырьки с лекарствами… Раздался грохот.

– Да кто ж тут безобразничает?! – сунулась в палату нянечка.

– Помогите… – еле слышно попросила Люба.

И почти потеряла сознание от боли. Словно сквозь вату услышала:

– Вы что, не видите: у нее маточное кровотечение!

– Врача! Срочно! Эх, видать, не обойдется…

– Да… Бедняжка… Ребеночка-то жалко…

– Надо же: и муж погиб, и выкидыш случился. В один день…

– Перенервничала.

– Эх, найти бы этого мерзавца!

– Пьяный небось за рулем-то был…

«Как цепью я окован…»

Глава 1
Ромео

1

Нет, он был не пьяный. Только не это. Он знал, что делал. Люба уже пожалела: зачем поддалась на уговоры мужа? Зачем согласилась на эту работу? Ведь именно с нее все и началось. Олег уговорил. А просьбу мужа, точнее, его настойчивую мольбу Люба проигнорировать не смогла. Она слишком им дорожила.

Так это и бывает. Нечасто, но бывает. Позднее счастье, которое приходит, когда ничего уже от жизни не ждешь. Прямо как в кино. Живет в огромном городе женщина, не красавица, но и не дурнушка, неглупая, добрая и с домашним хозяйством управляется. Как говорится, все при ней, кроме мужчин, которые почему-то обходят ее стороной. А почему?

Школа окончена с золотой медалью, учеба в университете далась легко, в шкафу, в папке с самыми важными документами лежит красный диплом, мало вам? А потом… Потом работа с утра до ночи, по будням, в конце недели – пустые выходные дни: диван и пульт от телевизора в руке. Шоколадные конфеты, чтобы заесть печаль, а порою рюмочка коньяка или любимого ликера со вкусом миндаля. Обычная женщина, каких в огромном городе – многие десятки тысяч. А то и сотни. Одиноких, без особых проблем, но почему-то никому не нужных. Все при ней, и все мимо нее. И бури житейские, и радости. Жизнь, похожая на сон, и где же ты, принц, решившийся прервать его поцелуем любви?

Может быть, это потому, что женщина живет с мамой? Да, квартира однокомнатная, не богато, но и не в нищете же. Ты только найдись, вместе мы справимся. Но покамест принца нет, женщина запоем читает романы о любви, которые мама приносит из библиотеки. И все время ждет. Потому что навязываться неудобно. Воспитание не позволяет. Счастье что птица, в неволе не живет. Надо ждать, терпеливо ждать, заботливо рассыпая каждое утро зернышки на ладошке. Ладошку не надо сжимать в кулак, но и в глаза при этом никому заглядывать не надо с немым вопросом: а не ты ли это? В общем, вести себя с достоинством, быть милой и простой. Сдержанной.

И однажды случится все как в кино. В дождливый летний день у автобусной остановки притормозит машина, и водитель, опустив стекло, вдруг спросит:

– Замерзли? Подвезти?

Люба даже не сразу поверила. Обернулась: это он мне? Но кроме нее, на остановке никого больше не было.

Не дай бог, узнает мама! Строго-настрого дочке запрещено ловить частника. Тем более вечером. Это из-за нее, из-за мамы, Люба молчит и неуверенно переминается с ноги на ногу, лихорадочно вспоминая, в сумке ли газовый баллончик? Или дома забыла, растяпа? И водитель все понял. С насмешкой спросил:

– Что, все мужчины маньяки?

Улыбается он по-доброму, хотя и немного грустно, поэтому Любе удается наконец собраться. Она вспоминает, что сама психолог, и весь ее опыт работы говорит о том, что на маньяка водитель не похож. Хотя много она их видела, маньяков? В университете училась еще в те застойные времена, когда маньяки были в диковинку, после его окончания получила распределение на крупный завод, штатным психологом, да там и осталась. Какие уж тут маньяки! Работяги. Делать Любе особо нечего, на работе ее держит сила привычки. Ее сокурсники давно уже поняли все преимущества своего образования и пользуются ими вовсю, большие деньги зарабатывают, а она по-прежнему живет от зарплаты до зарплаты, лишнего себе не позволяет. Теперь уже Любу заботит другой вопрос: сколько денег в кошельке?

– Сколько? – неуверенно спрашивает она.

– Садитесь уже. У вас губы посинели от холода, и плащ промок. Я не бомбила. Просто вас жалко.

Эх, была не была! Села! Машинально назвала адрес. Хлопнула дверца. Люба поджала ноги и замерла, боясь посмотреть влево. Водитель новеньких «Жигулей» уверенно вырулил с остановки и вклинился в поток машин. Видать, машину он водит давно и вполне профессионально. А говорит, не бомбила! Невольно Люба опять заволновалась.

– Что же вы так напряглись? – насмешливо спросил он. – Справку показать, что я не маньяк?

– А такую дают?

– Не знаю. Я не врач.

– Я врач, – неожиданно сказала она. – Вернее, психолог.

– А я бизнесмен. Олег.

– Люба.

– Вот и познакомились.

А счастье уже совсем близко, клюет зернышки с ладошки. И можно заглянуть ему в лицо, рассмотреть, какое оно? Что ж лицо как лицо, можно сказать, обычное. Так ведь и она не красавица. Тоже обычная. Виски у водителя «Жигулей» с сединой, у глаз морщинки и взгляд усталый. Да, потрепала его жизнь. Что же ты так долго меня искал?

А ты уверена, что тебя?

– Сколько вам лет, Люба?

– Тридцать два.

– Кокетничать не умеете.

– А зачем?

– А замуж?

Она тихонько вздохнула. Но ладошку не сжала. Пусть уж оно само.

– С чего вы взяли, что я не замужем? Кольцо не ношу?

– Да у вас на лице все написано. Замужние женщины не так в машине сидят, – он глянул на ее колени, и Люба невольно одернула подол. И кто из них, спрашивается, психолог?

– Какой дом? – меж тем спросил он. – Этот?

– Да.

Он притормозил, повернулся к ней лицом и сказал:

– Сидите. – Потом неожиданно: – Значит, так: меня зовут Петров Олег Анатольевич, мне сорок три года, разведен, живу один, в двухкомнатной квартире, бизнес мой маленький, магазинчик бытовой техники у дороги, машину сами видите: «Жигули», не «Мерседес». Денег у меня много нет, жених я не слишком завидный. Я вам позвоню, если дадите телефон. Дадите?

– Да.

– А «нет» вы умеете говорить, Люба?

– Не знаю.

– Попробуйте.

– Нет.

– Вот видите: получилось ведь. Значит, до встречи?

Так она стала Любовью Петровой. Потому что спустя три месяца они поженились. Люба переехала к нему, а еще через полгода она узнала, что у мужа проблемы. Финансовые. Небольшие, как он ей говорил, но требующие неотложного решения и постоянного присутствия на работе. Люба понимающе кивала. В дела Олега она не лезла никогда. Чувствовала, что ему вопросы о бизнесе неприятны, и старалась не обострять отношения. Муж оказался человеком замкнутым, из тех, про которых говорят: весь в себе. И любил он ее так же. Немногословно, не совершая безумств, на которые порою способны влюбленные, без диких вспышек страсти, без суеты и ревности. Но любил, она хотела так думать. Иначе зачем все? Как в кино: нежданно-негаданно. Даже можно сказать, красиво. И поэтому Люба не смогла отказать, когда муж попросил о приработке:

– Люба, я видел объявление в газете. Частная фирма приглашает опытного психолога на работу. Я так понимаю, что для частных же консультаций. За это должны хорошо платить.

– Я не опытный психолог.

– Брось. Не боги горшки обжигают. Ты почти уже десять лет работаешь по специальности. У тебя модная нынче специальность. Ну сколько можно пахать на государство? Что тебе этот завод? Давно уже все развалилось, зарплату постоянно задерживают. А здесь все чисто: с их стороны лицензия, аренда помещения, налоги. С твоей – диплом о высшем образовании и опыт работы. Такие же люди.

– Не такие. Я догадываюсь, кто ходит на подобные консультации и тратит на это большие деньги. Те, которым делать нечего. И проблемы они сами себе придумывают.

– Тебе-то какая разница? Лишь бы деньги платили, – усмехнулся муж.

– Я не могу. Нет.

– Люба, ну, помоги мне, в конце концов! – взмолился он. – Если ты будешь оплачивать наши текущие расходы, мне будет легче. Пойми, я хочу расширить дело. Хочу открыть еще один магазин или два. А для этого надо не изымать из дела средства, а вкладываться в него. Клянусь, что больше всего на свете я хочу, чтобы ты сидела дома. Была женой, матерью и не думала о работе. Так и будет. Но дай мне время.

– Хорошо, – сдалась она. – Я позвоню. Где этот телефон?

Муж вздохнул с явным облегчением и протянул ей газету, где нужное объявление уже было выделено желтым маркером.

– Я только попробую, – предупредила она. – Но у меня может и не получиться.

– Не может. Ты умница.

Ее неуверенность таяла от поцелуев мужа, словно мартовский снег на солнце. Еще немного, и под ногами окажется твердая, хотя и не просохшая еще земля. И новая жизнь на ней, полная беготни и постоянного напряжения. Потому что легко сказать: «Я попробую». Но работать после этих слов приходится всерьез.

Сначала ей назначили испытательный срок.

– Посмотрим, как дело пойдет, – уклончиво сказал работодатель, глядя в ее документы.

Люба все поняла. Впечатления она не произвела, но с кадрами у них проблема. Пока они хотят заткнуть Любой дырку в штатном расписании. И она решила совмещать работу на заводе и в частной клинике. Потом, если дело пойдет, можно взять отпуск. И уж если загрузка будет полная и деньги хорошие, окончательно порвать с прошлым. Такой уж она была, Любовь Александровна Петрова. Осторожной. Или нерешительной? А то и трусихой. Такие и попадаются в расставленные судьбой ловушки. Не жилось тебе, дурочка, с мамой и с книжками про любовь. Хлебай теперь полной ложкой!

Люба сразу поняла, что была не права. Насчет скучающих бездельников, которые придумывают себе проблемы. Были и серьезные случаи, требующие долгих неоднократных консультаций. Было и то, чего она уж никак не ожидала. И поначалу даже не приняла всерьез.

2

Пароля от почты мужа она не знала. Надеялась, что и он никогда не полезет в ее почту. Хотя Любе хотелось бы большего доверия. Но Олег сказал: «Не лезь на мой винчестер», проведя, таким образом, границу. Его документы хранятся на отдельном жестком диске, вся ее чепуха на другом. У мужа все запаролено, и это не год рождения его или Любы, она, как-то балуясь, попробовала. Дудки! Пароль Олег поставил не за тем, чтобы жена, как-никак психолог по образованию, легко его разгадала.

Будучи человеком скрытным, Олег даже не сказал, какой у него провайдер. Какие сайты он посещает. Его переписка была тайной. А Люба чем дальше, тем больше привыкала не задавать лишних вопросов. Если он так решил, значит, так надо. Муж отстраняет ее от своего бизнеса не от недоверия, а потому, что хочет уберечь. Чем меньше знаешь, тем спокойнее спишь. А покой ей нужен сейчас как никогда. Она слишком долго хотела ребенка, и теперь, когда это случилось, про все остальное надо забыть.

К многочасовым путешествиям по Интернету ее приохотил Олег. Он хорошо разбирался в компьютерах, охотно консультировал всех знакомых, да и в свою собственную персоналку вкладывал деньги, не скупясь. Неограниченный доступ в Интернет оплачивался им ежемесячно в таком же обязательном порядке, как счета за квартиру, свет и телефон. Когда жена пожаловалась на скуку и одиночество, Олег посоветовал ей заглянуть в виртуальный мир.

– Ты же среднестатистический пользователь, компьютер знаешь неплохо. В Интернете полно развлечений для скучающих дам. Возьми себе ник и общайся, с кем хочешь. На любые темы. Хочешь в чате, а хочешь, спишись с кем-нибудь. Заведи себе виртуальных друзей. Хоть в России, хоть за границей. Ты же знаешь английский. Какие проблемы?

Люба подумала: а ведь и в самом деле! Мир такой большой! Сколько домохозяек скучает вечерами дома? Можно с кем-нибудь поболтать. Днем, понятное дело, работа. Зарплата маленькая, зато рабочий день заканчивается рано. Клиентов пока мало, в частной клинике не загружают. Практики у нее маловато, да и регалий нет. Хорошо бы кандидатскую защитить, а лучше докторскую. Тогда и клиентов прибавится. Нет, с подработкой жены Олег прогадал.

В магазин сходила, ужин приготовила, а дальше что? Олег зачастую приходит за полночь, а без него она не засыпает. Ворочается с боку на бок, прислушиваясь, не повернется ли в замке ключ? Оказалось, что таких полуночников полно. У Любы быстро появились виртуальные собеседники. Вечера стали пролетать незаметно. В основном Люба обсуждала интересующие ее темы в чатах, на различных форумах. Кино, музыка, книги… Электронный адрес был указан на ее визитке вместе с фамилией, должностью, названием фирмы, в которой она теперь подрабатывала, телефоном и факсом. Но клиенты, которых пока еще было мало, предпочитали пользоваться телефоном. И сообщений не присылали.

Но однажды Люба включила компьютер и вдруг увидела, что с ней хотят пообщаться! Ей написали в личку! Интересно кто? Один из клиентов?

– Олег! – испуганно крикнула она.

Муж в этот вечер был дома, но почти непрерывно разговаривал по телефону. И, похоже, был не в настроении. Она постаралась не мешаться, накормила Олега ужином и мышкой прошмыгнула за компьютер. И вот надо же! Ей сообщение! Как быть? А вдруг это вирус? Муж лучше разбирается в компьютерах.

– Олег! – вновь позвала она.

– Ну что?

Он был раздражен, подошел торопливо и, глянув на экран, буркнул:

– Тебе сообщение. Зачем же так кричать?

– А что делать?

– Ничего. Открой.

– А ничего не будет? Это не опасно?

– Ты права: это может быть какая-нибудь пакость. – Муж задумался. – В Сети, что в переполненном трамвае: поневоле приходится ехать до станции назначения, и в любую минуту какой-нибудь жулик может залезть тебе в карман. Желающих поживиться на твоей наивности много.

– Думаешь, это вирус?!

– Не бойся. Я недаром поставил два винчестера. На том, с которым ты сейчас работаешь, ничего ценного нет. Даже если его и грохнут – невелика потеря.

– Значит, я могу не опасаться?

– Все в порядке. Главное, мое не трогай.

Муж снова ушел в другую комнату разговаривать по телефону, а Люба с интересом уставилась на экран: кто бы это мог быть? Сначала она даже не поняла. Тема: Любовь. Отправитель: Ромео. И подумала, что это ее имя. То есть Любови Петровой от кого-то по имени Ромео. Она открыла письмо, прочитала и невольно покраснела. Захотелось снова громко крикнуть: «Олег!» Но муж разговаривал по телефону.

«Может быть, это вовсе не мне?» – мелькнула мысль. Нет, все правильно. Адрес же ее. Но само письмо…

«Я люблю вас.

Первый раз я увидел вас на автобусной остановке. И сразу подумал: вот женщина, которая меня поймет. Вы добрая, вы милая. Ваши глаза похожи на янтарные капельки сосновой смолы. Она выступает на коре, в том месте, где ударил топор. Я чувствую ее запах, я обожаю ее цвет. Я помню, как красиво лежат ваши волосы надо лбом, он у вас высокий и чистый, как у Мадонны. Помню, во что вы были одеты в тот день. Теперь я хочу вас услышать. Мы не будем спешить. Медленно и постепенно. Вы готовы?

Для начала: Ромео. Жду ответа».

«Глупость какая-то», – поежилась она. И вслух сказала:

– Какая плохая шутка!

А что еще? Розыгрыш, не иначе. Если бы ее лучшая подруга Люська Самсонова что-нибудь понимала в компьютерах, то об анонимном поклоннике не надо было бы и гадать. Для Люськи существовало два святых праздника: Новый год и первое апреля. Розыгрыши она обожала с той же страстью, что и хоровод вокруг елки, шампанское и бенгальские огни. Но Люська работала продавцом на вещевом рынке, компьютеры были для нее все равно что ружья в руках испанских конкистадоров, когда их впервые увидели аборигены. Люська знала, что ружье стреляет, и приблизительно знала, куда надо нажать. Но в руках его еще не держала. Она и школу-то закончила еле-еле, десять лет списывая у лучшей подруги. А на выпускных экзаменах спасли шпаргалки. Вот здесь Самсонова была виртуозом! Люба потом с час драила ее мочалкой, пытаясь отмыть чернила, и ругалась:

– Зачем ты спину-то исписала формулами? А главное, как? Ладно, руки и ноги. Но спина! Здесь же абракадабра какая-то! Меж лопаток! И на шее! Как этим можно пользоваться?!

– А зеркало на что? Между прочим, шея мне физику спасла! Я сделала вид, что рассматриваю прыщ, приподняла волосы, и…

– Избавь меня от подробностей!

– Да, пожалуйста! Ты, главное, три… Три! А? Слыхала? Четверку пожалела, злыдня! Физичка наша! Ты, говорит, Самсонова, списала, хоть тебя и не поймали. Так ловкость рук тоже требует поощрения! И за сообразительность могли балл накинуть! Жмоты!

Нет, Люська и компьютеры – это несовместимо. И потом слог. Поэтично. Люська Самсонова грубовата. Сравнить глаза подруги с капельками сосновой смолы – это для нее слишком сильно. «Творец тебя мне ниспослал, моя Мадонна, э-э-э… Как его?»

– «Чистейшей прелести чистейший образец…» – шипела Люба со второй парты и Самсонова таращила глаза: чего?

– Два балла. Садись.

– Я щас, Марь Ванна! Учила! Клянусь! Ночь не спала! Чистейшей… э-э-э… как, блин, его?

– Ночь ты не спала, вижу. Только не с Пушкиным.

– С Соловьевым, – хихикал класс, и багровая, как свекла, Люська плелась на место, потом начинала ругать подругу: «Надо было от руки написать! Печатными буквами! И поднять повыше!» Вспомнив это, Люба невольно улыбнулась. Нет, послание не от Люськи. И отвечать не стала.

Ночью, уже в постели, Люба спросила у мужа:

– Олег, какого цвета у меня глаза?

– Карие, – буркнул муж, натянув на нос одеяло.

– А может, золотистые? Цвета янтаря?

– Спи ты, ради бога! У меня завтра тяжелый день. – Муж отвернулся к стене, и Люба поняла, что разговор окончен.

Олег не был романтиком. И не стал бы он сочинять подобные глупости, тем более посылать их законной жене по электронной почте. Люба невольно вздохнула и решила все забыть. Не глупость и не розыгрыш, похоже, что ошибка. А кого-то любят…

Следующее послание не заставило долго ждать. На этот раз мужа не было дома, и она замерла, увидев слово «любовь». Неизвестный, скрывающийся под именем «Ромео», был настойчив.

«Я буду писать, пока не получу ответа. Мне обязательно надо с вами разговаривать. Не хотите меня видеть, давайте воспользуемся Инетом. Хотя бы попытайтесь меня понять. У вас почти получилось. Жду.

Пока еще Ромео».

Итак, он предлагает приватный разговор посредством компьютера. Она решилась и пулей набила: «Кончайте эти глупые шутки!»

Хватит с него. Но тут же пришел ответ:

«Это не шутки. Я серьезен. Почему вы мне не верите? Вообще не верите, что на свете есть Любовь? И вас прошу отнестись к этому серьезно. Я готов рассказать о себе. Если вам интересно, подробности биографии. А также цвет глаз и волос, размер обуви и нижнего белья. Хотите фотографию? Впрочем, признаюсь: пришлю не свою. А биографию выдумаю. И не потому, что я комплексую. У меня все в порядке. Я и имею в виду внешность. Все в порядке, все в порядке… Кроме души. С ней что-то случилось. Давно и не из-за вас. И я ищу. Хотите… Вместе поищем?

Все еще Ромео».

Она решила дать ему отповедь. Покончить с этим раз и навсегда. Может, для него это в порядке вещей: искать в Сети объект для страсти нежной. Хобби такое у человека, что с этим поделать? Пальцы проворно забегали по клавиатуре:

«Мне тридцать три года, я замужем, жду ребенка и не собираюсь ничего менять в своей жизни. Я счастлива. Может, кому-то это и покажется смешным, но придется в это поверить: я счастлива! У меня хорошая семья и любимая работа. Прошу оставить в покое».

Несколько минут она думала, как подписаться. Любовь? Да он неизвестно что подумает! Ну и имечко! Люба – интимно. Любаша – наивно. Любовь Петрова? А отчество надо? Может, адрес в конце приписать? Почтовый, не электронный. И телефонный номер. Хотя номер у него есть. Раз есть адрес электронной почты. Он мог его взять только с визитной карточки. А где взял карточку? А может, это одна из ее пациенток? Шутит. «Разводит» психотерапевта. Господи, зачем только Люба связалась с частной клиникой! Только маньяков в ее спокойной жизни не хватало!

«Доктор» – вот хороший псевдоним. Первое, что пришло в голову. Все правильно: она врач. Прежде всего. Надо дать ему это понять, быть может, он сам попросит помощи. Или признается: шучу, мол. Он или… она? Пауза. Неужели все?

«Все» было только до следующего вечера. Да, Люба долгое время даже не понимала, во что ввязалась. Но события развивались.

– Не читай, – коротко сказал Олег. И встал из-за компьютера. Люба сообразила: муж просматривал ее почту. Люба, кстати, пароль и не скрывала. Да его и нетрудно было вычислить.

Меж тем диалог с Ромео продолжался. И в этот вечер, и на следующий день. Люба побаивалась, но все равно хотела с ним общаться. Быть может, из-за того, что он первым и единственным назвал ее глаза янтарными? Обычные карие глаза.

«Не думайте, что я про вас ничего не знаю. А вот вы плохо знаете собственного мужа. Пояснить?»

Она вздрогнула:

– Олег!

– Ну что еще? – Муж заглянул в комнату, лицо у него было недовольным.

– Я хочу, чтобы ты это прочитал.

– Делать мне больше нечего! Извини, Люба, но это обычные глупости, которых в Интернете полным-полно. Молодежь забавляется. Могу поспорить, что твоему пылкому поклоннику лет пятнадцать.

– Не думаю. Это пишет не ребенок. Я все-таки психолог.

– Вспомнила наконец!

– Так что мне делать?

– Адрес сменить. Или не отвечать. И он отстанет.

– А как же визитки? Как же мои пациенты? Вдруг кто-то из них захочет прислать мне сообщение?

– На это есть телефон. Так что? Меняем адрес?

– Подожди.

– Не пойму: чего ты хочешь?

– Ты от меня ничего не скрываешь? Хотя глупо спрашивать. Все скрываешь. Мы почти не разговариваем последнее время.

– Я просто забегался. Занял денег. Надо отдавать.

– Много? – сразу испугалась она.

– Много. Я тебе говорил, что хочу расширить дело. Пришлось рискнуть. И не говори теперь, что я от тебя все скрываю. Могу сказать больше: я занял деньги под квартиру. Под нашу квартиру.

– И что?

– Мы можем ее потерять.

Она пожала плечами:

– Но есть же еще моя квартира. То есть мамина, – она запнулась. И вдруг расплакалась.

Где-то находим, а где-то теряем. Любина мама словно ждала известия о том, что у нее будет внук. И тут же начала угасать, тихо, стараясь никого не беспокоить. Болела до этого много и часто, но держалась и о своих страданиях не говорила. Убедившись же в том, что единственная дочь вполне счастлива в браке и ее есть на кого оставить, призналась в том, что у нее неоперабельный рак. Два месяца назад она умерла, Люба – единственная наследница. Олег уже намекал, что надо бы сходить к нотариусу, подать заявление об открытии наследства. Когда Люба снова всхлипнула, муж, поморщившись, сказал:

– Ну, хватит. Не плачь. Выкрутимся как-нибудь. Кстати, зря мы тебя сюда прописали. Поспешили. Не ожидал я, что теща так быстро помрет. Теперь налог надо платить. За наследство. Квартира, конечно, все равно твоя, но заплатить придется.

– Какие мелочи! – не удержалась она.

– Это не мелочи, Люба, это деньги.

– Похоже, что для тебя они в жизни главное! А я на втором месте! Или на третьем? Есть еще твоя работа!

– А ты хочешь, чтобы мы целыми днями за руки держались и в глаза друг другу смотрели? – неожиданно разозлился Олег.

– Зачем ты на мне женился? – с тоской спросила она.

Это было их первое выяснение отношений. «Вы плохо знаете собственного мужа», – вспомнила Люба. А что там знать? Он обычный человек. Не маньяк, не иностранный шпион. Он действительно Петров Олег Анатольевич, сорока трех лет, по национальности русский, прописан в этой двухкомнатной квартире, бизнесмен. О прошлом не хочет говорить? Да мало ли что там было! Несчастная любовь, предательство друзей, смерть близких. Олег никогда не говорит о своих родителях.

– Ладно, Люба, ты нервничаешь, потому что беременна, а я устал. Давай спать. И не говори мне больше об этих письмах. Это несерьезно.

– Хорошо.

Она решила, что Олег прав. С перепиской по электронной почте надо завязывать. Тем более что от комплиментов пылкий поклонник перешел к угрозам.

«Вы должны избавиться от мужа. Он все равно человек конченый. Уезжайте куда-нибудь. Лучше, если вас не будет рядом, когда это случится».

Фу-ты, как пафосно! «Человек конченый»! Как в каком-нибудь романе. И что, интересно, «это»?

«Я не могу последовать совету незнакомого человека».

«Вы очень хорошо меня знаете. Имя, фамилию, год рождения и даже адрес, по которому я проживаю. Пока. Лучше, чем вы, меня не знает никто».