Текст книги "Пик интуиции"

Коняев

Он очнулся от забытья глубокой ночью и не сразу понял: где он? Шея затекла от неудобной позы, ноги онемели, спина стала деревянной. Возникло ощущение, что он заснул в улье вместе с покусавшими его пчелами. Вокруг стоял мерный гул, было темно и душно, язык распух, губы потрескались. Коняев не сразу понял, что это ревут двигатели. А язык распух не от аллергии на пчелиный яд, а от виски, равно как и голова отяжелела по той же причине. И зачем было столько пить?

Это все нервы. Нервы…

Господи, как же нелегко быть большим и сильным! Мистером Я-решаю-проблемы. Он давно уже научился молчать. И говорить о проблеме лишь после того, как она решена. Да, было такое. Все висело на волоске, и что? Не оборвалось же. Идем дальше.

Повзрослев и став мужчиной, он словно раздвоился. Окружающие его люди, сослуживцы, друзья по фитнесу, жена, взрослая дочь видели его одним. Угрюмым брутальным мужчиной, который идет по жизни с презрительной усмешкой, чеканя шаг, и все ему нипочем, все житейские бури. Он легко разруливает проблемы с налоговой, с долгами по кредитам, забастовками на предприятии, деловыми партнерами, липовыми тендерами… И с не липовыми тоже, с теми, которые положено выиграть. Да, сейчас всем тяжело. Но мы выживем, я, Вениамин Коняев, за это отвечаю.

А внутри него, спрятавшись за образ брутального супермена, жил маленький испуганный ребенок, трусишка и плакса. Никто не знал, что Веня Коняев мочился по ночам в постель даже в школе, в начальных классах. И до десяти лет засыпал, вцепившись в мамину пышную грудь, его вскормившую. Что он был отчаянным трусом и подрался по-настоящему только раз в жизни, и то ему разбили нос. Как потом сказали, сам он тоже что-то кому-то разбил, но Веня этого не помнил, потому что кулаками махал почти в бессознательном состоянии. От страха Коняев перестал что-либо соображать, просто тыкал наугад, как потом выяснилось, в чье-то лицо. Просто потому, что оно было на уровне его могучей груди. А кулаки у него были огромные. Вот и получилась полноценная драка. Но с того самого дня драки Коняев предпочитал избегать. Стоило ему только вспомнить, как по лицу текла кровь, ее солоноватый вкус во рту и липкий страх: а вдруг он умрет? Вдруг сломанный нос не срастется? Или срастется неправильно, и начнутся проблемы с дыханием. Насморк, одышка, а то и асфиксия.

Вдруг?

Слово асфиксия вызывало у него особенный страх. Поэтому он и заставлял себя погружаться с аквалангом. Чтобы доказать: с носом все в порядке, проблем с дыханием нет. И каждый раз Вениамин находил причины, чтобы раньше всех подняться на поверхность.

Трусливые храбрецы – это особенный тип людей. Каких только подвигов они не совершают из-за своей трусости! Из страха, что кто-либо узнает о них правду. Никто не храбрится больше, чем они. Не рассказывает так красочно о своих подвигах. Для них это и в самом деле Подвиг с большой буквы, любой, даже самый незначительный. Поэтому их рассказ впечатляет.

Никто, ни один человек не знал, какой Вениамин Коняев на самом деле. Разве что жена догадывалась. Ее он боялся особенно, с каким-то мазохизмом. Во сне они переворачивались на другой бок одновременно, жена еще шутила:

– Как котлетки на сковороде.

Перевалившись всем своим крупным телом налево или направо, Коняев чувствовал, как жена тут же прижимается к нему своим горячим мягким животом или упругой грудью, и невольно потел от страха: она знает. Потому что она знает, сколько ложек сахара он кладет в чай, о его многолетнем геморрое, периодических запорах, обо всех его жировиках, а также пристрастиях, слабостях, привычках. И, разумеется, она знает, что он отчаянный трус. Но тщательно это скрывает. Свою догадку.

Марьяна-то угодила в точку. В самое больное. Импотенции он тоже боялся. Того, что в какой-то момент могучий организм даст осечку. И жена поймет: и здесь тоже не все в порядке. Он такой же трус, как и во всем. Боится старости. Мужчина – лев, пока все львицы его прайда довольны и сыты. И пока не подрастет храбрый львенок. Который обо всем догадается. О том, что лев-то на самом деле трус и львиная у него только грива да лапы, а в груди бьется крохотное, как у зайца, и такое же трусливое сердце. Это какая-то ошибка природы, могучий мужчина с заячьим сердцем, но она большая мастерица на такие каверзы.

Зачастую облик человека не соответствует его содержанию. Все тщательно скрывают свою сущность. Она проявляется в мелочах, в деталях. Выбор аватарки или ника, мелодия для звонка, свитер с Микки-Маусом, татуировка, любимая книга… Поэтому все врут. И любимый писатель непременно Гарсиа Маркес или Достоевский. А звонок стандартный. Одежда безликая. Разве что ники…

Коняев краснел как рак, вспоминая забавного шпица, которым прельстился и спрятался за ним на одном из форумов. Опомнившись, с форума он сбежал и больше со шпицами не связывался. Равно как и с котиками. Он – Конь. Жеребец. В крайнем случае Кентавр. Но однажды жена предложила завести собаку.

– И какую? – спросил он, не отрываясь от планшета.

– Шпица, – с улыбкой сказала Варя. И Коняева бросило в жар.

Она знает.

С этим надо что-то делать. Потому что он уже устал бояться. Варька над ним издевается. И однажды-таки вмажет!

Скажет холодно:

– Я знаю, Коняев, что ты трус. Ты мне все время врешь. И о своих делах тоже врешь. О наших делах. Ты потому и молчишь. Я знаю, что именно ты от меня скрываешь. Эх ты, шпиц.

Он вздрогнул и покосился на жену. Вроде спит. Ни о чем не догадывается.

Нет, Денисова, врешь! Я не помру по дороге к Мале.

И в гидросамолете не помру, хотя мне до жути страшно лететь. Он такой хрупкий на вид, этот самолетик. Того и гляди…

Не надо об этом думать. А надо думать об острове, о том, что там опасные течения. И в чемодане лежит гидрокостюм. Есть опасные медузы, их ожог смертелен. Есть скаты-хвостоколы, они пропарывают своими хвостами-кинжалами живот, так что кишки вываливаются наружу. Есть мурены и ядовитые рыбы. Там, на островах, полно всякого экзотического яда. И полно опасностей.

Она знает.

Вот в чем главная опасность.

Леонидов

– Ну, как твоя подруга? – спросил он у жены перед тем, как лечь спать. – Пишет что-нибудь?

– А, ты о Варе… – с усмешкой протянула Саша. – А почему она должна мне писать? Ты ведь взялся ее защищать.

– Защищать – это явное преувеличение. Что я могу сделать отсюда, из Москвы, когда она на острове в Индийском океане? Просто дать совет, – пожал он плечами. – Но раз она не дает о себе знать, у нее наверняка все в порядке.

– Она пока не на острове, – спокойно сказала Саша. – А в московском аэропорту в ожидании посадки на самолет.

– Завидуешь? – прищурился он.

– Знаешь, да. Завидую. Белой завистью. Всегда мечтала полететь из зимы в лето. И в начале февраля увидеть изумрудную траву и синее-пресинее небо. Но зимой я, увы, работаю. А ты невыездной.

– Хватит уже меня упрекать, – слегка разозлился он. – Я понимаю, что кругом виноват. Но сколько уже можно меня пилить, Саша? Мы вроде все скользкие темы закрыли. Но как только ты видишь счастливую семейную пару, невольно срываешься. Надо себя контролировать, – как можно мягче сказал он.

– Коняевы вовсе не счастливая пара, – возразила Саша. – Варя заподозрила, что муж попытается ее убить в этой поездке на далекие острова.

– А вот и не факт, – усмехнулся он. – На первый взгляд, мы имеем дело с классическим треугольником Карпмана. Созависимые отношения: Жертва, Преследователь и Спасатель. Жертва, разумеется, твоя коллега по работе, Варя. Преследователь – ее муж, Вениамин Коняев. А Спасатель – подруга, которую Варя взяла с собой в эту поездку. Но очень уж все очевидно. Эта-то очевидность меня и пугает. Я жду подвоха.

– Какого именно? – насторожилась жена.

– А черт его знает. Ты ведь в курсе: у меня интуиция. Так вот моя интуиция мне подсказывает, что не все так просто.

– Ты, как всегда, преувеличиваешь. Ты сколько уже раз ошибался, Леша? Ловил маньяков, которых не существует.

– Да, но я всегда доплываю до противоположного берега. Вычисляю убийцу.

– И для тебя это почти всегда открытие. Лично я предполагаю такой вариант: Варя перестраховалась. В аэропорту она это поняла, потому что ее муж обрадовался компании. На Мальдивах, как пишут в отзывах, темнеет рано, вечером особо делать нечего, и те, кто там побывал, говорят, что за две недели можно умереть от скуки. Поэтому хорошая компания всегда к месту. Они сидят сейчас в стерильной зоне, в каком-нибудь кафе, втроем, болтают и пьют вино. Варя объявится лишь через две недели, загорелая, счастливая, и извинится. Привезет из дьюти-фри какую-нибудь красивую бутылку, презент, чтобы сгладить неловкость. Покажет фотки с Мальдив, и я опять буду истекать завистливой слюной. На сем и закончится.

– А давай поспорим?

– На что?

– А на отпуск. Если ты, милая, права, я в следующем году напрягаюсь, и мы летим зимой на Кубу. На Кубу мне можно. Есть список разрешенных стран, ты можешь выбрать любую. Если же права моя интуиция, не обессудь. Мы едем в плановый отпуск туда, куда скажу я.

– В Крым, – усмехнулась Саша.

– А не то – на Алтай. Озеро Байкал очень красивое. Калерия. Рыбалка, ночевка в палатке. Или в каком-нибудь кемпинге, щитовом домике без всяких удобств. Ну, как? Готова рискнуть?

– А давай, – поразмыслив с минуту, сказала Саша. – Другого способа раскрутить тебя на экзотику у меня нет. Я знаю все твои фобии, Леша, и не спорь. – Ксюша! – крикнула она.

Дочь пришла не сразу. Попробуй, оторви это поколение Z от смартфона! «Докричались» до младшенькой только по ватсапу.

– Ну, чего вам? – нелюбезно спросила Ксюша, появляясь на пороге родительской спальни. Видимо, ее оторвали от важных дел.

– Я же тебе говорю, что она с друзьями треплется, а вовсе не книжку читает по школьной программе, – с иронией сказал супруге Алексей.

– Я все уже прочитала, – огрызнулась дочь.

– А по ватс-апу вы обсуждаете решение задачки по математике? – съехидничал он.

– Какой ты дремучий, па, – снисходительно посмотрела на него дочь. И по-взрослому сказала: – Ну, кого это сейчас волнует?

– А что волнует? – с интересом спросил он.

– Как Саша Спилберг на лыжах грохнулась! – выпалила Ксюша. – Все обсуждают ее видеоблог!

Леонидов торжествующе посмотрел на жену. Твое воспитание! Ты ведь в школе завуч!

– Так! Прекратили это! – прикрикнула на дочь Саша. – Совсем мозги атрофировались. Вот уж не думала, что моей дочерью будет двигать стадное чувство. Я запрещу тебе после девяти вечера пользоваться смартфоном.

– Ты хочешь, чтобы меня в классе все возненавидели?! – чуть не расплакалась Ксюша. – У меня и так самые паршивые кроссовки! Они даже не светятся! Ладно бы у вас денег не было! А вы меня просто так воспитываете! Лишаете необходимого! Совести у вас нет!

– Купим ей новые кроссовки или выпорем? – подмигнул Алексей жене.

Ксюша притихла в ожидании вердикта.

– Сейчас мы просто ляжем спать, – Александра проигрывать не умела. Даже в ситуации мат в два хода выдерживала паузу, длиною в полноценную партию. – А ну-ка, разбей, – и она крепко сжала мужнину руку.

– На что спорим? – деловито спросила дочь.

– Секрет, – переглянулись они.

Дочь пожала плечами и разбила их руки.

– Иди спать, – строго сказала Саша. Хитрюга мигом смекнула: скорее новые кроссовки, чем выпорют, и исчезла.

– Итак, ждем, – подвел итог он. – Если в течение трех дней твоя подруга… хорошая знакомая не объявится, я признаю свое поражение.

– И даже если объявится, – строго посмотрела на него жена. – Я признаю свое поражение только в том случае, если Варваре действительно будет угрожать опасность. И она об этом заявит.

– Это особые условия! – возмутился он. – Мы это не обговаривали!

– А это уже твой просчет, – показала ему язык жена. – И вообще: ложись спать. Поздно уже.

«Черт возьми, похоже, лететь мне следующей зимой, на Кубу, – уныло думал он, ворочаясь с боку на боку. – Трястись в самолете больше десяти часов, будто прыгая с кочки на кочку, потому что турбулентность. Слава богу, никто не знает, как я ее боюсь. Не до отключки, конечно, просто не по себе. Как только представлю себя в жестянке, болтающейся в воздушных потоках высоко над океаном, становится жутко. Ведь в случае чего мы все в одной лодке, и богатые, и бедные, и экипаж. В живых никто не останется. Вот эта-то беспомощность и угнетает. Когда не контролируешь ситуацию. Когда ничего нельзя сделать, только молиться. А если человек – атеист? Чтобы жить спокойно, надо избегать ситуаций, провоцирующих твою фобию. Вот я и избегаю. А Сашка меня поймала. Она-то не боится летать! Но, ничего… Главное, что никто не знает… Хотя… Господи, неужели Сашка в курсе?! Я знаю все твои фобии. Не на это ли она намекала? Разве можно что-нибудь утаить от жены? От человека, с которым прожил бок о бок много лет… И на что можно пойти, чтобы твою постыдную тайну никто не узнал? Смотря какая тайна»…

…Варя объявилась уже на следующий день. Видимо, из деликатности она написала на почту Александре, а не Леонидову. Поэтому он узнал о письме только поздно вечером, когда пришел с работы. Жена сказала об этом не сразу, она ведь не умела проигрывать. Молча накрыла на стол, подождала, пока муж поест, потом присела напротив и подперла ладонями голову.

– Ну, выкладывай, – велел он. – Я же вижу: что-то случилось.

– Уверен? – прищурилась жена.

– У тебя загадочный вид. Загадочный и виноватый. Дай-ка угадаю. Варя написала, да?

– Пока ничего такого не случилось, – подчеркнула Александра. – Просто письмо.

– Читай, – велел он.

Жена вздохнула и нагнулась над планшетом. У нее была близорукость, у Алексея же, напротив, с возрастом развилась дальнозоркость. Он подолгу разглядывала ценник, пока жена нетерпеливо не выхватывала товар из рук:

– Дай сюда! Все равно ничего не видишь!

Он же брал свое на автобусной остановке:

– Приготовься. Хватит вертеть головой по сторонам! Наш едет.

– Где?

– Ты все равно не видишь.

Алексей шутил, что на двоих у них с женой идеальное зрение. И надо держаться друг друга, а не ссориться. Вот и сейчас он с нежностью посмотрел на кудрявую макушку жены, которая низко склонилась над планшетом. С экрана смартфона мелкие буквы Саше читать было трудно, поэтому на гаджетах в семье не экономили. Варино письмо жена, преподаватель русского языка с многолетним стажем, читала так же, как и диктант на уроке, четко, выразительно, проговаривая каждое слово, с паузами, подразумевающими запятые, с акцентами на ключевых словах:

«Здравствуйте Саша и Алексей!

Хотела написать вам еще вчера, в московском аэропорту, да постеснялась. Да и ничего такого особенного не случилось. Да, мой муж не обрадовался Марьяне (так зовут мою подругу), но они ведь и раньше не ладили. Меня немного насторожило поведение Марьяны, уж очень она была агрессивна. Раньше я не замечала, что она такая уж мужененавистница. Да, у нее был неудачный брак, но с кем не бывает? Потом у Марьяны были любовники, она ни с кем не сошлась, но и не пренебрегала этими отношениями. Вы понимаете, о чем я. А тут вдруг как с цепи сорвалась. Мне даже почудилось, что это показное. В ее поведении было нечто, что меня насторожило. Но я не могу это объяснить, я ведь не психолог. Может, это просто усталость и боязнь утомительного перелета? Она ведь много работает, бедняжка. Мужа у Марьяны нет, и ей приходится крутиться. И потом: у каждого из нас есть свои секреты, и даже близкие люди зачастую далеко не все знают. А я Марьяне не сестра, вообще не родственница и не сказать, чтобы уж очень близкая подруга. Самый мой близкий человек – это муж, хотя и у него есть свои тайны. Я о многом догадываюсь, но предпочитаю молчать. Зачем его ранить? Впрочем, все это эмоции, которые к делу не пришьешь.

Я не буду описывать перелет, в целом все прошло нормально. Самолет был полон, что странно. Кризис ведь. Я ожидала по крайней мере половину пустых кресел и возможность пересесть куда-нибудь и выспаться. Марьяну, бедняжку, в ее кресле придавил толстый англичанин. Много было иностранцев, которые летели транзитом через Москву. Говорят, так дешевле. Но и наших хватало. Даже бизнес класс был полон, а ведь эти билеты очень дорогие, не одну тысячу долларов стоят, потому что рейс регулярный. Но, видимо, на Мальдивах не экономят. Кстати, бизнес-класс в этом аэробусе мне не понравился, я ведь летала в Таиланд и бизнесом тоже. Три ряда кресел, почти нет приватности и, как бы это сказать? Шика, что ли? Присущего бизнесу. В общем, за такие деньги не захотелось. В экономе было довольно комфортно, сразу дали наушники, фильмов много, так что скучать не придется, если у вас, не дай бог, бессонница. Кормили хорошо и даже предлагали вино, красное и белое, а также пиво. К чему я это пишу? К тому, что если бы я об этом знала заранее, то не позволила бы мужу купить виски в дьюти-фри. И пить бы его не стала. Но не пропадать же добру? Но не подумайте ничего такого. Я выпила грамм сто, не больше, просто чтобы расслабиться и подремать, но голова на утро все равно болела. Я плохо переношу дальние перелеты.

Пока ждали ужина, я пожаловалась мужу:

– Ты только глянь: полный самолет! Откуда у людей деньги, Веня? Неужели кризис закончился?

– По-своему да. Государство почти отжало бизнес. Мелочевку подобрали всю, сейчас подбираются и к крупняку. Делают предложение, от которого невозможно отказаться. Либо идешь на сделку с государством, либо на тебя заводят дело. Повод всегда найдется. Поэтому бизнесмены продают акции. Иными словами: выходят на заслуженный отдых. У нас, таким образом, образовалась довольно солидная прослойка рантье. Это люди среднего возраста, или предпенсионного, с деньгами и без жилищных и материальных проблем. Дети выросли, пристроены, можно и для себя пожить. А какие удовольствия у таких, как мы с тобой? Путешествия. Бухать – здоровью вредить, а пожить-то хочется, когда деньги есть. Разумеется, все плохо, всех кинули, всем хреново. Но самолет на Мальдивы, тем не менее, полон. Ты еще на этот контингент насмотришься, если, конечно, с тобой захотят общаться. Что с этими людьми будет дальше, я не знаю. Дадут им пожить либо потихоньку будут отбирать накопления. Способы есть разные. Знаю только, что поток эмигрантов в разы увеличился. Потому что, скорее всего, вариант номер два. Так что, милая, гуляем, пока дают, – подмигнул мне муж.

Я ни в политике, ни в экономике не разбираюсь. Не знаю, насколько он прав. Пусть твой муж, Саша, меня извинит, если что не так написала. Я просто передаю слова моего Вени. А вдруг это будет когда-нибудь важно? Ведь я не знаю, что случится дальше, и с нами тоже. Я не уверена ни в завтрашнем дне, ни в каком-либо еще. У меня с самого начала этой поездки дурное предчувствие, будто это билет в один конец. Постараюсь не зацикливаться на мелочах, если вы меня одернете, и уж конечно не обижусь.

Погода в Мале отличная, хотя на Яндексе пишут, что всю неделю грозы. Странно, где они берут эту информацию? Но она не соответствует действительности. Сели мы точно в назначенное время и без всяких проблем. Мальдивцы тут же подкатили трап, похожий на изогнутую буквой «Г» трубу, когда я сошла на бетон, то поняла почему. По какой причине трапу в этих широтах непременно нужна крыша. Мне в лицо ударил обжигающий воздух, на пару мгновений сердце мое остановилось, а потом забилось с бешеной скоростью. Я даже испугалась, что упаду в обморок. В Таиланде, к примеру, совсем другие ощущения. Там из салона самолета идешь не на трап, а по длинному рукаву, где не так жарко, как на улице, а из аэровокзала выходишь, будто в парную, и это не так напрягает. А здесь – мощный тепловой удар, сухой, потому что вокруг бетон, слепящий и безжалостный.

Но это вскоре прошло, хотя на паспортном контроле я чувствовала себя оглушенной. В самолете дали заполнить карточки. Все как в Тае, две части: прибытие – убытие. Только все продублировано на русском, так что английский язык знать вовсе не обязательно. В памятке от турагентства написано, что одну часть (прибытие) отрывают и забирают, вторую отдают тебе на руки, и ее надо вернуть на паспортном контроле, когда отбываешь. Ничего не вернули, и я невольно занервничала. Но потом увидела, что никому не возвращают, и успокоилась. Значит, так надо.

Багаж получили быстро, здесь все делают быстро. Пришлось побродить в поисках стойки нашего отеля, но услужливая девушка из турагентства по имени Анастасия нам помогла. А дальше мы попали в руки очень смуглого, почти чернокожего парня, который повел нас к стойкам регистрации на местные авиалинии. Поскольку я все еще чувствовала себя оглушенной, инициативу взял в свои руки муж, ну и Марьяна не растерялась. Она везде в своей тарелке. Пока я стояла, явно тупя, они сдали багаж и обклеили ручную кладь. Ведь все учитывается, каждый килограмм. Можно взять на гидросамолет не больше 20 кг багажа и пяти ручной клади на человека. Иначе доплата. Это я вам так подробно объясняю, потому что вы на «гидрике» никогда еще не летали. А вдруг да пригодится? У нас, слава богу, перевеса не было. Да и что сюда брать, на Мальдивы-то? Купальные костюмы с шортами? Ну, еще фото и видеоаппаратуру, красота ведь необыкновенная. Как говорят.

После того, как грузчики забрали наш чемодан и сумку Марьяны, нас провели в автобус, и мы поехали в терминал, откуда вылетают на дальние острова гидросамолеты. Я начала приходить в себя, поскольку повсюду были кондиционеры. Мы не стояли на солнце, да и почти по нему не ходили. Все было максимально быстро и комфортно.

Ехали мы долго, к большому моему удивлению. Сначала миновали пристань, откуда почти беспрерывно стартовали скоростные катера. Я даже пожалела, что мы выбрали гидросамолет в качестве трансфера. Ведь катер почти не пришлось бы ждать. А мы потащились какими-то, извиняюсь, ж… нями, через бесконечную стройку, лежачих полицейских и груды мусора, в основном строительного, сваленного на обочинах. Я невольно приуныла: и это Мальдивы?! Рай на земле, острова мечты. Ничего себе, рай! Тот же Тай, а то и Вьетнам. Задворки какого-нибудь Гоа! Правда, повсюду висели картинки: как здесь будет красиво, когда все это построят. Но пока я видела только глухие заборы, сетку и свалку. Еще строительные краны и какие-то сооружения, похожие на ангары. Я заволновалась:

– В Инете написано, что у нашего отеля есть лаундж-зона. Якобы там душ, туалет и напитки. Я уже начала сомневаться, Веня, мы туда едем?

– Не суетись, – одернул меня муж. – Ты уже ничего не изменишь. Сиди и жди, когда приедем.

Я старалась не замечать, что он тоже нервничает. Веня хочет казаться большим и сильным, и когда теряется и впадает в панику, начинает орать. Так вот чтобы до этого не доводить, я замолчала. Что до Марьяны, то она была удивительно спокойна. Или казалась спокойной. Сидела, нацепив солнцезащитные очки и отвернувшись к окну. Вроде как разглядывала незнакомый пейзаж. Если бы я не видела то же самое, так бы и подумала. Но я смотрела, то в окно, то через плечо на Марьяну, и недоумевала. Что такого видит моя подруга, чего не вижу я? Почему у нее такое выражение лица? Сосредоточенное и угрюмое. На отдых ведь приехали, не на каторгу. Но это все нелирическое отступление, возможно, не к месту.

Наконец, автобус остановился. Узнав, куда мы летим, нам разулыбались и тут же повели направо, в какую-то дверь. За ней и была лаундж-зона нашего отеля. Что сказать? На картинке все выглядит гораздо красивее, но мы ведь не жить здесь собираемся. Я сейчас как раз сижу в лаундж-зоне, в ожидании посадки на гидросамолет. А ждать нам ее часа полтора, поэтому у меня есть время вам написать. Вай-фай ловит отлично, муж и подруга уткнулись в свои гаджеты после того, как заполнили анкеты. Там стандартные вопросы, чтобы не тратить время на ресепшн на нашем острове. Единственные два пункта, которые не часто встречаются в отельных анкетах, это вопросы о здоровье. В частности об аллергии. Я, было, сунулась подсказать, потому что это очень важно, но Веня меня оттер:

– Сиди, не дергайся. Сам все напишу.

Он взял нашу анкету, Марьяна свою, а я подключилась к вай-фаю и пишу вам письмо. Да, кофе здесь отличный. Как говорит мой муж, «вырви-глаз». Крепкий, ароматный, сваренный на совесть. И другие напитки качественные, хотя я заказала кофе, чтобы проснуться. Еще забежала в дамскую комнату, хотела принять душ, но не рискнула. Да, все есть, но все какое-то обшарпанное, я бы даже сказала походное. Но ведь и наш отель не пятизвездочный. Четыре супериор. Наши дела сейчас не очень, и мы решили сэкономить. Наверное, в лаундж-зонах «пятерок» все покруче. Но все необходимое есть, а главное, КОНДИЦИОНЕР. Я уже переживаю: как я перенесу эту дичайшую жару? Именно дичайшую, потому что совсем недалеко экватор.

Странно, раньше я жару неплохо переносила. Помню, в той же Мексике… Простите, отвлеклась. Видимо, это возраст сказывается и начало гормональной перестройки организма. Пока держусь, хотя временами плыву. Или это легкая паника перед полетом? Доводилось мне летать на гидросамолете и в плохую погоду. Я понимаю, что основания для паники сейчас нет, когда солнце светит и на небе ни облачка, но условный рефлекс остался. Разве забудешь, когда легкий, как перышко, самолетик то и дело ныряет в воздушные ямы?

Что-то я разболталась. Вы ведь хотели о красотах. Но пока я никаких красот не увидела. Только заборы, мусор, бесконечную стройку и кусочек синего неба, которое видно из нашей лаундж-зоны. Я все еще неважно себя чувствую после длительного перелета и теплового удара.

К нам идет девушка, которая забирала заполненные анкеты. Кажется, начинается посадка. Поэтому я заканчиваю мое первое письмо с Мальдивских островов. Письмо из Мале, которого я еще не видела, из лаундж-зоны, где ждала гидросамолет. Сфоткала мужа с Марьяной, когда они заполняли анкеты. Ловите!

Подруга, правда, осуждающе покачала головой. Она не любит, когда ее фоткают неприбранной, со смазанным макияжем. Марьяна – она боец! Шеф-редатор гламурного журнала со всеми вытекающими. Поэтому, пожалуйста, это фото только для вашего личного пользования. Чтобы вы знали, с кем я полетела на Мальдивы. Точнее, кого я уговорила полететь со мной на Мальдивы.

Все, я отключаюсь. В следующий раз напишу вам уже из отеля, когда подключусь к местному вай-фаю. И уже, наконец, о красотах, которые скоро увижу. С высоты птичьего полета. Иду наслаждаться!

С искренней симпатией к вам, Саша и Алексей,

Варвара Коняева»

– Что скажешь? – спросила жена, подняв голову от планшета.

– Суховато, – поморщился он. – Похоже на отчет о проделанной работе. Много ненужных подробностей и ни слова о реальной опасности, которая ей якобы угрожает. Кроме: муж не обрадовался моей подруге. Так и я бы не обрадовался. Что до излишней самоуверенности Марьяны и ее агрессивности перед посадкой на самолет до Мале, то это может быть что угодно. Какая-нибудь фобия. Защитная реакция. Сильная женщина скрывает панику, демонстрируя свою крутость. Есть пара интересных деталей, на которые я обратил внимание, но это будет иметь значение лишь в том случае, если на Варю нападут. А пока все это не существенно. Так что, милая, Куба от тебя еще не уплыла. А Варя твоя – зануда. И плохой стилист.

– Человек пережил длительный перелет, который плохо переносит, и тепловой удар, – с укоризной сказала жена. – Дай ей прийти в себя.

– Подружку хотя бы покажи, – сунулся он к планшету. – Красивая хоть?

– Ничего… Ты, Леонидов, неисправим. Бабник. На, смотри! – и жена с усмешкой отдала ему планшет.

Алексей с интересом взглянул на фотографию Вариной подруги. Незамужняя, эффектная, независимая… Впечатление о Марьяне у Леонидова уже сложилось, но даже он этого не ожидал.

Какое-то время он испытывал легкий шок. А потом присвистнул:

– Ты смотри, как тесен мир!

– Ты ее знаешь? – ревниво спросила жена. Потому что она эту женщину видела впервые. А вдруг это из той самой жизни? Где муж ей изменил и где у него в Канаде растет сын.

– Не так чтобы близко. Значит, ее зовут Марьяной. Мне все больше становится интересно…