Текст книги "Огненная лилия"

Третий лепесток
Сыщик

По логике вещей, человек во всей этой истории самый проницательный, который с самого начала подозревает, кто убийца, и идет по следу, собирая улики и загоняя злодея в капкан. Потом Сыщик собирает зрителей в кружок и торжественно открывает Истину. И все, раскрыв рты, слушают, думая при этом: ну надо же! А мы-то почему не догадались?! Этого просто не может быть! Но улики неопровержимы. Щелк! Капкан захлопывается! Убийца признает свою вину и послушно идет на эшафот, аплодируя Сыщику, перед чьей проницательностью преклоняется.

Но дело в том, что наш сыщик не Шерлок Холмс и не Экрюль Пуаро. И уж конечно не мисс Марпл. Оставим в покое фантастических персонажей, которые могут распутать преступление, не выходя из комнаты. В нашем случае речь идет о самом заурядном человеке. Ему тоже свойственно ошибаться, и он тоже попадает в ловушки, которые расставил убийца.

Более того, он боится. Когда дело принимает неожиданный оборот и пребывание в «Белой лилии» становится опасным, Сыщик на какое-то время впадает в панику. Потому что против такого аргумента, как пистолет, возразить трудно, и острый ум здесь не поможет.

Кто опаснее всего для убийцы? Конечно, Сыщик! От него исходит опасность разоблачения. Его надо либо обмануть, либо устранить. И Сыщик это прекрасно понимает. Назвавшись Сыщиком, он подставился под удар. Поэтому не стоит удивляться, если порой он ведет себя вовсе не как сыщик, а как человек случайный или даже жертва.

Все это потому, что он пока еще ничего не понимает. Ровным счетом ничего. И долгое время доверяет Сообщнику, который тоже делает все, чтобы Сыщика запутать.

Поэтому рассчитывать на проницательность Сыщика не стоит. Он, конечно, сыграет свою роль, но потом.

А пока… Пока все еще, собственно, только начинается…

Третья подсказка

Долгое время Женьке не везло. Во-первых, не повезло с родителями: отец пил по-черному, а мать работала, как проклятая, чтобы хоть как-то свести концы с концами. Днем она мыла затоптанные школьные коридоры и пыльные классы, а рано утром и по вечерам – загаженные подъезды соседних пятиэтажек.

– Дочка технички тети Лиды, – говорили о Женьке.

Тетей Лидой называли ее тридцатилетнюю мать, молодую еще женщину с лицом по-прежнему красивым, хотя и рано увядшим. Техническая служащая – так торжественно называлась мамина должность в школе. А директриса обращалась к ней официально:

– Лидия Павловна, кабинет биологии грязный.

Или:

– Лидия Павловна, будьте добры, перемойте мой кабинет, линолеум весь в разводах.

Директриса важничала. Еще бы! Ее сын был женат на дочке самого Филатова, Губернатора Области! Все перед ним трепетали, а заодно и перед ней. Не сегодня-завтра Филатов мог назначить сватью, скажем, заведующей Районо. Или своим советником по образованию. Мало ли придумывают новых должностей для своих родственников? И все школы Города оказались бы под этой упертой надменной теткой.

Но случилось то, чего никто не ожидал. Вернее, посылая Филатову проклятия, все втайне надеялись, что сколь веревочке ни виться, все равно придет конец. Сколько можно хапать? Но чтобы так быстро и так трагически…

Вертолет Губернатора разбился где-то в бескрайних степях. Официальная версия была: пилот не справился с управлением. Но в Городе, не стесняясь, говорили:

– Грохнули. Видать, много нахапал.

И карьера директрисы не состоялась. Снять ее не сняли, но дали понять, что это ее потолок. Женька тогда училась в восьмом классе и всерьез подумывала уйти в техникум или в училище. А мама уговаривала ее остаться в школе.

– Я не выучилась, нас у матери было пятеро. А ты одна, тебе сам Бог велел, дочка. Учись, покуда я жива. Вытяну.

Но к учебе Женька была ленива. Ей не давались ни точные науки, ни гуманитарные. Это было второе, с чем ей не повезло. Ума ей Бог не дал.

– Дочь технички она и есть дочь технички, – презрительно говорила о ней директриса.

И сынок у нее был такой же важный, прямо как индюк! Денис Александрович! Как же! Женька на обложке исписанной тетради нарисовала карикатуру: директриса и ее сын, гусыня и индюк, а на кормушке, у которой они стоят, крупными буквами написано: «Филатов». Получилось очень похоже. Класс смеялся, а Женьку вызвали в кабинет директора. Кто-то из одноклассников ее сдал. Аттестат ведь скоро получать, надо выслуживаться.

– Что это такое?! – трясла директриса перед Женькиным носом изрисованной тетрадкой. Индюк сидел у окна и ехидно улыбался. – Как ты смеешь?! Ничтожество!!!

Ничтожество стояло, опустив голову. Улыбка Индюка показалась ей злой, что же касается директрисы, лицо у нее было такое, что Женька испугалась: как пить дать выгонит из школы! Но обошлось.

Школу Женьке удалось окончить чудом. За это она оформила чуть ли не все в школе классы наглядными пособиями и каждую неделю рисовала стенгазету, за что директриса получила в конце года грамоту и денежную премию. У Женьки, не способной к наукам, был настоящий талант художника. Большой талант. Ей бы учиться дальше, но только где? На художника учат в столице, а где взять такие деньги? Да и конкурс немалый, куда уж дочке уборщицы!

И Женька осталась в Городе. Окончила после школы полугодовые курсы и, получив диплом мастера по маникюру и педикюру, устроилась работать в парикмахерскую в двух шагах от дома. Первое Женькино место работы громко называлось Салоном красоты. «Салон красоты Татьяна», – затейливо было выведено на вывеске, висящей над входом. «Татьяна» располагалась на первом этаже старой пятиэтажки, в бывшей трехкомнатной квартире. У Женьки была крохотная комнатка без окон, где помещались только стул да стол. Чтобы сделать клиентке педикюр, она бежала с тазом в соседнюю комнату, к парикмахерам, наливать воду. А, завершив работу, с тазом, полным грязной воды, мчалась обратно.

Клиентуру Женька набила быстро, но все это было не то. «О моей дочери будут говорить: дочка тети Жени, маникюрши, – думала она. – Дальше-то что? Деньги есть, но разве она богачка? Вкалывает, как проклятая, а все улетает в трубу. А мир такой большой! Хоть бы одним глазком на него посмотреть!»

И тут ей впервые в жизни повезло. Как-то утром позвонили из «Чародейки», лучшего в Городе салона красоты. Сама хозяйка, которая взволнованным голосом сказала:

– Женечка, выручай! Я видела твою работу, она замечательная! Аню увезли в больницу с приступом аппендицита, а она сегодня должна делать маникюр самой Филатовой! Я не могу потерять такую клиентку! Мои мастера дрожат от страха, к Филатовой ездила только Аня.

«Все понятно, – подумала Женька. – Своих мастеров подставлять не хочешь, со стороны зовешь. Если что не так, это, мол, не в «Чародейке» делали! Репутация салона должна быть безупречной!»

Деваться Женьке было некуда, и, собрав свой походный чемоданчик, она поехала к грозной Филатовой. Колени у Женьки дрожали от страха, когда она шла по главной улице долины миллионеров. Какие здесь были дома! Настоящие дворцы!

«Живут же люди!» – с завистью думала Женька. Что бы ни случилось, ей доведется хоть одним глазком увидеть другую, шикарную жизнь.

Дверь ей открыл Индюк. Разумеется, он ее не помнил. Что ему до какой-то дочери технички!

– Проходите, – вежливо пригласил Денис Александрович. – Жена у себя в спальне.

– Кто там? – крикнули сверху. – Аня пришла?

– Пришла, но не Аня.

– Аню увезли с приступом аппендицита, – выпалила Женька. – Прислали меня.

– Идите наверх, – сквозь зубы сказал Денис.

Женька, замирая, поднялась по мраморной лестнице на второй этаж. Как же здесь было шикарно! Прямо как в раю! А ведь, по слухам, Филатова здесь почти не жила. Либо за городом, на турбазе «Белая лилия», либо за границей.

Мысленно перекрестившись, Женька вошла в спальню хозяйки.

– Что случилось с Аней? – первым делом спросила та.

– Аппендицит! – выпалила Женька.

– А вы опытный мастер? – с сомнением посмотрела на нее Филатова.

У Женьки душа ушла в пятки. Это была такая шикарная женщина! И такая красивая! Просто богиня, сошедшая с небес! К ее холеным ручкам страшно было прикоснуться! Но Женька решилась. Она понимала, что это ее единственный шанс. Если она сейчас запорет руки Филатовой, это все, конец карьеры. В «Чародейку» ее не возьмут никогда, она так и останется в своей комнатке без окон, на первом этаже разваливающейся пятиэтажки. А в «Чародейке» шикарно! Там не комната, в которой делают маникюр, там целый зал! И плазменный телевизор, чтобы клиентам не было скучно. И Женькина мечта – кресло! Да не просто кресло, а с джакузи! С массажером! С пультом управления плазменным телевизором в подлокотнике! Боже, какая роскошь!

Склонившись над руками Филатовой, Женька думала только об этом кресле. Оно так и стояло у нее перед глазами.

Рисунок на ногтях вышел на славу.

– Вы так хорошо рисуете! – удивленно сказала, разглядывая его, Филатова. – Я, знаете ли, обожаю живопись. Я по образованию искусствовед. А вы только на ногтях рисуете или и на холсте тоже?

Холст Женька даже руками никогда не щупала. Она отрицательно покачала головой и стала собирать свои инструменты.

Филатова дала щедрые чаевые, а на следующий день Женьке позвонила хозяйка «Чародейки»:

– Аня пробудет на больничном целый месяц. А через три месяца одна из моих мастеров уходит в декрет. Я тебя, пожалуй, возьму.

Свершилось! Женька, дочь технички, вытащила счастливый лотерейный билет! Тогда она еще не оценила размеры выигрыша.

Почему Филатова именно ее сделала своей лучше подругой, Женька долгое время не понимала. Неужели же только из любви к живописи? Однажды она решилась спросить об этом у самой Славы. Та улыбнулась:

– В городе сплетничают, что мы лесбиянки, знаешь?

– А на самом деле? – слегка порозовела Женька.

– Понимаешь… В тебе столько оптимизма! Жизнь бьет ключом! То, что для меня проблема, для тебя сущий пустяк.

– Ну да, – завистливо сказала Женька. – Мне бы твои проблемы!

– Рядом с тобой я живу, – вздохнула Слава. – А без тебя сплю. Когда ты рядом, я смотрю на мир твоими глазами и радуюсь как ребенок. Мне-то все это давно уже приелось.

«Зажрались вы, господа!» – подумала Женька, а вслух сказала:

– Надо влюбиться.

– Господи, в кого?!

– Да у тебя такой огромный выбор! Молодая, красивая, богатая! Да кто тебе откажет?!!

– Я никого не хочу. Ты знаешь мою историю.

– Сколько лет прошло!

– Двадцать.

– Двадцать лет! Даже если бы он был жив, вы бы давно друг друга разлюбили! – выпалила Женька.

Слава могла простить такое святотатство только ей. Память об Эдике, как и его могила, на которой всегда лежали живые цветы, была священна. Слава не раз говорила, что ей импонирует Женькина детская непосредственность. Слово «импонирует» было противным на слух, но Женька поняла, что может по привычке ляпать все что вздумается.

Быть лучшей подругой Ярославы Филатовой ей нравилось до обморока. Да, да, именно так! В шикарной машине Славы сердце у Женьки бешено стучало, а голова кружилась. Ей казалось, что от счастья она вот-вот грохнется в обморок, и так длилось с год. На нее сразу стали смотреть как-то по-другому. И все время спрашивали:

– Ну, как она?

Всех интересовало, что Филатова ест, что пьет, куда ездит отдыхать и в каких магазинах отоваривается. Правда ли, что у нее есть тайные счета за границей, на которых миллионы, прости господи, долларов?

О счетах Женька ничего не знала, да и знала бы – не сказала. Дружбой со Славой она очень дорожила. Слава открыла ей целый мир. Не просто заграницу, а лучшие отели, пятизвездочные. Когда бы дочь технички в них попала? Да никогда! Даже работая день и ночь в своем салоне красоты как проклятая, она не заработала бы денег на такой отдых. Город не столица, здесь нет таких зарплат.

Она уже не была «дочь технички тети Лиды». Титул «лучшая подруга Ярославы Филатовой», полученный Женькой, был сродни графскому, раз сама Филатова была некоронованной городской королевой.

Благодаря Славе Женька купила машину. Она! Купила! Машину! Мама, которая теперь сильно болела, каждую неделю бегала в церковь, все время боялась, что сглазят, и истово молилась.

И Женька тоже боялась, что счастье возьмет вдруг да и кончится. Ведь все приятности ее жизни связаны со Славой. Как бы подстраховаться?

Неожиданный гость

– Похоже, будет дождь. – Слава тревожно посмотрела на небо, по которому стремительно бежали облака.

Ветер усилился, он быстренько сбил в отару безобидных белоснежных барашков и отправил их на пастбище в город, а оттуда погнал еще дальше, к столице. На смену им пришли тучные особи грозовых облаков, и теперь ветер-пастух, присвистывая и завывая, упорно сгонял их в стадо, которое собирался держать над турбазой, пока не начнется дойка.

– Не дождь, а гроза, – поправил Денис.

– Надо ехать, – заволновалась Валентина. – У меня машина маленькая, мотор маломощный.

– Если что, я вас подвезу, – пообещал Вадим.

– Но… – замялась писательница, – что будет с моей машиной?

– Я за ней присмотрю, – пообещал Денис.

– А потом что?

– Потом приедете с мужем, и…

– У меня нет мужа.

– Как? Вы не замужем?

Слава посмотрела на писательницу с жалостью. Да, с Валентиной Благовой определенно стоит познакомиться поближе. Сама того не осознавая, Слава вот уже двадцать лет выбирает в подруги незамужних женщин, с неустроенной судьбой. Ей нравится чувствовать свое превосходство. Над Женькой, которой приходится крутиться, чтобы прокормить семью, над незамужней Валентиной. Находясь рядом, они только подчеркивают ее собственное совершенство. Вот только ребенок…

«Опять это!» – с досадой подумала Слава.

– А как же вы пишите детские книжки? – с интересом спросила Женька у Валентины. – Или… у вас есть ребенок без мужа?! – замерла она.

– О! – оживилась писательница. – У меня много племянников! Аж трое! Два мальчика-близнеца и девочка семи лет. Я живу с ними. То есть с сестрой и ее семьей.

– Ах, вот почему вы дописываете здесь книгу! – сообразила Слава.

– Они, конечно, занятные, – сразу же начала оправдываться Валентина, – но с ними так хлопотно!

– Представляю себе! – подхватила Женька. – У меня одна, и то я с ног сбилась.

– Дети это счастье, – тихо сказала Слава. Так тихо, что ее никто не расслышал.

– Дорогая, ты нервничаешь? – внимательно посмотрел на нее муж. – Что-то случилось?

– Ничего не случилось, – сохраняя лицо, ответила она, а про себя подумала: «Поскорей бы вы все отсюда убрались!»

Они подошли к волейбольной площадке, и Слава слегка заволновалась. Да, они все здесь шли, вслед за Вадимом. Вот цепочка следов на песке, они идут к лесу, на краю которого находится третий домик. Но ее пересекает другая. Мужчина шел от ворот к понтону, через волейбольную площадку, а в том, что это мужчина, сомневаться не приходилось. Следы были просто огромные! Размера сорок шестого, не иначе.

– Денис! – взволнованно позвала она. – Мы здесь не одни. Посмотри.

– Чего здесь? – сунулся Вадим.

– У нас, похоже, гости, – холодно сказала ему Слава. – Вы видите эти следы?

– Он шел на пляж, – заметила Женька.

– У вас есть оружие? – тихо спросила Валентина у Вадима.

– Какое еще оружие?! – по-петушиному выкрикнул тот.

– Пистолет, – усмехнулась Слава. – Вы же приехали, чтобы задержать преступника. Вперед! – указала она взглядом на понтон.

– Да ну, ерунда! – отмахнулся Вадим.

– Ерунда не ерунда… – Денис нагнулся, рассматривая следы. – Как-то не по себе, – сказал он, распрямляясь. – Что будем делать?

– А если кто-то решил отдохнуть в «Белой лилии»? – предположила Слава.

– Во вторник, когда здесь кого-то хотели убить? – поежилась Валентина. – И – сразу на пляж! А он ведь говорил, что это идеальное место для убийства!

– Он? – спросил Денис.

– Убийца!

– Так надо же бежать туда! – заволновалась Женька. – Пока он кого-нибудь не утопил!

– Энтузиастка, – проворчал Вадим. – Давай беги.

– След только один, – заметил Денис. – Мужской.

– А если он ее на руках нес? – предположила Валентина. – Жертву?

– Привез сюда жертву, чтобы сбросить в реку? – покачал головой Денис. – А смысл? Места, что ли, мало? Здесь в окрестностях такие топи! И непроходимый лес! Да и зачем ему свидетели? Товарищ, что будем делать? – посмотрел он на Вадима. – Вы милиция, вам решать.

Тот явно выглядел напуганным. Присел на корточки, зачем-то потрогал пальцем след и неуверенно сказал:

– А, может, ну его?

– Ну его – это как? – зло спросил Денис.

– В общем, так, – мигом построила всех Слава. – Ты, Денис, идешь в дом и берешь ружье. И как можно быстрее. Не забудь его зарядить. – Тот кивнул и быстрыми шагами направился к хозяйскому коттеджу. – Вадим, у вас есть оружие?

– Нет у меня никакого оружия, – буркнул тот, по-прежнему сидя на корточках. Славе даже показалось, что он пригнулся. Потом сообразил: – Нож в бардачке!

– Остроумно, – усмехнулась Женька. – Сразу видно: мент!

– Охотничий!

– Хорошо, пойдем так, безоружными. В конце концов, нас много, а он один, – подвела итог начальница.

– Куда пойдем? – с опаской спросил Вадим, распрямляясь.

– Господи! На пляж! – раздраженно сказала Слава.

– Зачем?

– А вдруг убийца и в самом деле здесь?

– Вы идите, а я за ножом.

– Денис пошел за ружьем, – напомнила Слава. – А вы пойдете с нами. В конце концов, вы мужчина!

– Вот прямо так и пойду! – огрызнулся Вадим. – Лучше дождаться вашего мужа с ружьем!

– Вы боитесь, – презрительно сказала Слава. – Хорошо… Женщины, идемте! – скомандовала она и решительно направилась к понтону.

Первой за ней потянулась Женька, потом нерешительно – Валентина. Вадим, подумав, поплелся следом.

– Вся эта история мне не нравится, – чеканила Слава, идя по понтону. Шаг – слово, шаг – слово. – Если он приехал погостить, почему пошел сразу на пляж? Разве не следовало предупредить хозяев?

Второй на понтон ступила Женька. Третьей, не слишком уверенно, Валентина.

– Но если это и в самом деле убийца, он должен был здесь быть и в воскресенье, когда я подслушала этот разговор! – рассуждала писательница, слегка запыхавшись и держась рукой за натянутую вместо поручня веревку. Понтон сильно раскачивался, когда по нему шло столько людей.

– Резонно! – согласился с ней Вадим и, добавив: – Значит, не он, – тоже ступил на понтон.

Слава первой очутилась на песчаном островке, где остановилась и подождала остальных.

– Нас много, – сказала она. – В этом наша сила. И мы знаем о его планах.

– Смотрите, одежда! – закричала зоркая Женька, указывая на валяющиеся на берегу вещи.

– А вон человек! Вон он! – махнула рукой Валентина.

На середине реки и в самом деле маячила чья-то голова.

– Неужели он ее уже утопил? – ахнула Женька.

– Опоздали! – сказала Слава.

Мужчина заметил их и погреб к берегу.

– Боже мой! – крикнула Валя. – Я его, кажется, узнаю!

Вадим напряженно вглядывался в плывущего к берегу человека. Какое-то время все молчали. Мужчина меж тем доплыл до мелководья и встал на ноги. Все четверо, волнуясь, смотрели, как он выходит из воды. Женька, как завороженная, смотрела на широченные плечи пловца.

– Родион? – удивленно спросила Слава. – Ты здесь? Почему так…

И тут же осеклась. Она хотела сказать «рано».

– Это он! Он! – закричала Валя. – Ну вот, теперь все сходится!

Родион нагнулся, чтобы взять полотенце, и тут Вадим заорал:

– Стоять!!! Руки за голову!!!

– В чем дело? – растерянно спросил Родион, медленно распрямляясь.

– Убийца! – закричала Валя.

Родион вздрогнул и посмотрел на Славу. Та сделала ему рукой какой-то знак.

– Куда ты ее дел? – зло спросил Вадим. – Утопил?

– Кого? – удивился Родион.

– Тебе лучше знать, кого! – усмехнулся Вадим.

– Почему бы, не дать человеку вытереться? – предложила Слава. – На улице не жарко. Да и одеться не мешало бы.

– Спокойно! Всем стоять! – заорал Вадим и кинулся к лежащим на песке вещам. – А вдруг у него там ствол?!

– Что происходит? – возмутился Родион. – Кто дал ему право обыскивать мои вещи?!

– Он из милиции! – крикнула Женька.

– Да ну? – ощерился Родион. – Тем более интересно!

И атлет шагнул к Вадиму с таким лицом, что женщинам сразу же стало ясно: сейчас будет драка.

Исход можно предсказать заранее. Вадим тоже это понял и оглянулся: бежать было некуда, за его спиной синела река. Слава увидела, что он испугался.

– Мамочки! – охнула Валентина.

– Убивают! – завизжала Женька.

– Стой, где стоишь, – раздалось вдруг спокойное.

Оглянувшись, они увидели, что на понтоне, подняв ружье, стоит Денис. Атлет, увидев это, застыл и поднял руки:

– Все нормально, мужик. Я стою на месте.

– Вадим, обыщи его вещи, – велел Денис.

Все еще трясущийся от страха Вадим быстро обшарил лежащую на песке одежду и, распрямившись, растерянно сказал:

– Ничего нет.

– А что там должно быть? – с иронией спросил Родион.

Сам он вовсе не выглядел растерянным, напротив, перед группкой напуганных людей стоял спокойный, уверенный в себе человек. Может быть, от ощущения собственной физической силы? Мужчины тоже это почувствовали. Денис, не опуская ружья и не подходя ближе, сказал:

– Надо его связать.

– Может, сначала надо дать мне одеться? – усмехнулся Родион. – И вообще: в чем вы меня обвиняете?

– Мы тебе потом объясним, – угрожающе сказал Вадим.

– В самом деле: дайте человеку одеться! – возмутилась Слава. – Здесь все-таки женщины!

– Которым я советую отвернуться, – намекнул Родион. – Я собираюсь снять мокрые плавки.

– Боже! – вспыхнула Валентина и поспешно отвернулась.

Женька, напротив, не спешила этого делать. Она по-прежнему, как зачарованная, смотрела на роскошное тело Геракла.

– Хорошо, – кивнул Денис. – Ты можешь одеться. Женщины отвернутся, я же глаз с тебя не спущу. Если дернешься, я стреляю без предупреждения. Вадим, подстрахуй меня.

Тот кивнул и, взяв с песка шорты, кинул их Родиону:

– Одевайся!

– Предупреждаю: трусы у меня в машине, – сказал тот.

– Да что же это такое?! – возмутилась развернувшаяся спиной к пляжу Валентина.

– В самом деле: перестань смущать наших женщин, – предупредил Денис. – Это тебе все равно не поможет.

Родион молча принялся стягивать мокрые плавки, и Слава тут же отвернулась. За ней нехотя отвернулась Женька. По-прежнему стоя под прицелом охотничьего ружья, атлет надел шорты, после чего Вадим кинул ему футболку.

– Кроссовки, – отрывисто сказал Родион, надев ее. – И носки, – добавил он, когда Вадим швырнул в его сторону один кроссовок, потом другой. – Боишься ко мне подойти? Правильно! А вдруг я захвачу заложника?

– Заткнись! – заорал Вадим.

– Как хорошо иметь лакеев, – растягивая слова, сказал Родион и не спеша стал затягивать шнурки на кроссовках. – Я, толстяк, пожалуй, возьму тебя в штат: справляешься. Бросай свою работу в ментовке, я больше плачу.

– Спокойно, он нас провоцирует, – предупредил Денис. – Женщины, можете повернуться.

– Его надо бы связать, – с опаской сказал Вадим.

– Чем? – спросила Слава. Она как-то враз перестала командовать и полностью уступила инициативу мужу.

– Ой! – вскрикнула Валентина. – У меня в кармане поясок от халата!

– Давай сюда, – потребовал Вадим.

Валентина дрожащими от волнения руками достала из кармана олимпийки поясок и протянула ему. Вадим подошел, стараясь ни на секунду не закрывать Родиона от стоящего у понтона Дениса с ружьем, и взял поясок.

– И кто будет его вязать? – спросил он.

Женщины переглянулись.

– Хочешь, чтобы я сам это сделал? – усмехнулся Родион. – Дудки! Я уже привык иметь лакеев! Так что, толстяк, вяжи! – и атлет вытянул вперед могучие руки, на которые Вадим посмотрел с опаской.

– Давайте я это сделаю, – вызвалась Слава.

– Иди! – обрадовался Вадим и протянул ей поясок.

– Если тронешь мою жену… – Денис сделал угрожающее движение ружьем.

– Понял, мужик, не дурак.

– А руки лучше связать за спиной, – звенящим голосом сказала Валентина. – Так надежнее.

Родион с усмешкой завел руки за спину. Слава, держа наготове поясок, подошла к нему и старательно связала им запястья атлета.

– Ноги тоже будете вязать? – все с той же нагловатой усмешкой спросил тот.

– Шагай на понтон! – велел Денис, указав атлету ружьем, в каком направлении следовать, и отступил на пару шагов, освобождая дорогу.

Женщины и Вадим тоже посторонились.

– Полотенце не забудьте, – бросил Родион через плечо, идя к понтону. – Оно мне дорого как память.

– Нет, какой нахал! – возмутилась Валентина.

– Я, дамочка, еще в воскресенье понял, что с вами каши не сваришь, – заметил Родион. – Бывают же на свете такие пугливые женщины! Пари держу, что ты – старая дева!

Валентина побагровела.

– Прекрати, – велела Слава.

Родион послушался и замолчал. На понтон он ступил первым. Следом пошел Денис с ружьем, потом Вадим, Валентина, Слава, и последней, подняв с песка полотенце, побежала догонять остальных Женька.

Понтон гудел и сильно раскачивался, пока по нему шли шестеро. Валентина даже закрыла от страха глаза, идя на ощупь по натянутой веревке.

– Что дальше? – спросил Родион, ступив на берег.

– Поднимайся в гору! – велел Денис, сделав угрожающее движение ружьем.

Родион легко, насвистывая, поднялся на крутой берег, женщинам даже показалось, что он сейчас убежит.

– Стоять! – крикнул Вадим, который тоже так подумал.

– Куда катится наша милиция? – насмешливо сказал Родион, стоя на высоком берегу и дожидаясь остальных. – И этот толстяк, страдающий одышкой, способен задержать преступника? Да я тебя одним щелчком убью, как комара!

– Дайте я ему вмажу! – кинулся к нему Вадим.

– Отдышись сначала, – хмыкнул атлет.

– Вадим, успокойся! – крикнул Денис. – Я же сказал, что он нас провоцирует!

Вадим послушался и остановился.

– Ну а теперь: в чем меня обвиняют? – спросил Родион, когда все собрались у волейбольной площадки.

– Можно я? – как прилежная школьница, подняла руку Валентина и, получив молчаливое согласие, затараторила: – В воскресенье утром я умывалась в кустах и случайно подслушала телефонный разговор. Кто-то сказал, что хочет кого-то убить и что пошел смотреть место. Сначала я испугалась и побежала к себе в домик. Я хотела тут же уехать, но потом подумала, что мой гражданский долг… – Она запнулась.

– Какие сознательные у нас граждане! – покачал головой Родион и с чувством добавил: – Ну и дура!

– Не слушай его, продолжай, – велел Денис.

– Я пошла на пляж, чтобы посмотреть… Посмотреть, кто это. И увидела его! – Валентина ткнула пальцем в Родиона. – Он плыл!

– Я это дело люблю, – с насмешкой сказал Родион. – Вот и сегодня: приехал порыбачить, постучался к хозяевам, чтобы открыли ворота, а никого нет! Думаю, пойду-ка я искупаюсь. А там и народ подтянется. Вылезаю из воды, и тут на меня наставляют ружье. И говорят при этом, что я убийца. Остроумно.

– Куда ты ее дел? – зло спросил Вадим.

– Кого? – удивился Родион.

– Тело!

– Пардон… Чье тело?

– Женщину, которую ты грохнул! Не притворяйся! Куда ты ее дел?!

– А ты уверен, что это женщина? – насмешливо спросил Родион. – По-твоему, я мужика не могу завалить? Только бабу? Не надо всех по себе мерить.

– Перестаньте! – велела Слава. – Нам надо разобраться в сложившейся ситуации. Может, этот человек и в самом деле ни при чем. Никакого убийства не было…

– Было, – неожиданно сказала Женька. – То есть оно могло бы быть.

Все, в том числе и Родион, посмотрели на нее с удивлением.

– Я… Я все объясню! Слава! – отчаянно сказала Женька. – Я не сказала тебе сегодня всей правды! А теперь скажу! Это он! – Она указала на Родиона.

– Кто он? – удивилась подруга.

– Отец моего ребенка!

Слава побледнела, Валентина порозовела, Денис удивленно посмотрел на Женьку, а Вадим хмыкнул.

– О как! – сказал Родион. – Я еще и папа!

– Ты что, отказываешься?! – закричала Женька.

– Конечно, отказываюсь! С какой стати я должен признаваться в том, чего не делал?

– Тогда я знаю, зачем ты сюда приехал! О боже! Какая же я дура! – разрыдалась Женька.

– Успокойся, – кинулась к ней Слава.

– Я… я… Я все расскажу! Я хочу, чтобы он за все ответил!

– Женечка… Не плачь… – умоляла Слава, гладя ее по дрожащим от рыданий плечам. – Не надо…

– А это интересно, – задумчиво сказал Вадим. – Вот вам и мотив!

– Я думаю, нам надо пройти в дом, – сказала Слава, прижимая к себе Женьку. – Надо во всем разобраться.

– Значит, убийство все-таки готовилось? – разволновалась Валентина.

– Похоже, да, – задумчиво сказал Денис. – А вы молодец! Если бы не вы…

– Очуметь можно! – Родион в первый раз вышел из себя. – Да вы здесь все, похоже, спятили! Мне надо позвонить!

– Никто никуда не будет звонить, пока мы во всем не разберемся, – сказал Денис и сделал угрожающее движение ружьем: – Шагай к нашему дому!

– Погодите, я проверю, надежно ли у него связаны руки! – и Слава с презрительной миной на лице шагнула к Родиону.

– Я ни в чем не виноват, я все объясню, – торопливо сказал тот.

– Я это уже поняла. – Она со злостью рванула за концы пояска, затягивая узел. – Слабовато было. Зато теперь надежно. Давай! Иди в дом!

– Надо же так попасть! – раздраженно сказал Родион, выполняя ее приказ. Вся его самоуверенность куда-то исчезла.

Следом, по-прежнему нацелив на атлета ружье, пошел Денис, за ним потянулись женщины.

Последним шел Вадим, теперь его лицо не было напуганным, напротив, он стал таким, каким приехал в «Белую лилию»: нагловатым, бесцеремонным, вальяжным. Одним словом, хозяином положения.

Так, цепочкой, они потянулись к коттеджу…