Текст книги "Обмани меня нежно"

Васнецов. «Витязь на распутье»

– Здравствуй, сыночек.

Она протягивает руки, чтобы забрать у него сумки. Высокая статная женщина с седыми волосами, сколотыми на затылке в тугой пучок, его мама. Она не красит волосы и не пытается выглядеть моложе своих лет. Но для него она все равно самая прекрасная женщина на свете и пока единственная.

– Нет, нет, я сам. Мам, тебе нельзя поднимать тяжести.

Он относит сумки на кухню и принимается выкладывать на стол деликатесы.

– Ты опять всю неделю колесил по городу в автобусах с туристами? – сердится мама. – Гера, нельзя же так гореть на работе!

Вообще-то он Георгий. По паспорту. Из его торжественного имени можно сделать много других, менее длинных имен, поскромнее: Жора, Гоша, Жорж, Юрий, Егор. Он использует их все соответственно обстоятельствам. И только мама зовет его Герой.

– Мы вполне можем обойтись и без икры, – продолжает сердиться она. – Без крабов, семги и прочего. Главное, Герочка, – здоровье. Его надо беречь.

– Я не устал, – невольно улыбается он. Мама обожает икру. Выговаривая ему за траты, она одновременно намазывает бутерброд. Ему удалось-таки ее порадовать.

Она могла бы прожить и без икры, крабов и осетрины, без испанской клубники в мае и хорошего французского вина к столу. И жила так долгие годы. Его родители коренные петербуржцы, мама музейный работник, отец окончил кораблестроительный и всю жизнь трудился в конструкторском бюро, они всегда жили достойно. Ни мать, ни отец ни разу не совершили ничего противозаконного, и даже в изменившейся коренным образом в начале девяностых стране не попытались разбогатеть, используя свои знания, опыт и связи. В новых условиях интеллигентному человеку либо тоже надо было меняться, становиться предприимчивым, врать без зазрения совести и забыть, что такое дружба, потому что у больших денег друзей нет, либо тихо замкнуться в своей бедности и сохранить чувство собственного достоинства. Его родители выбрали второй путь. Они, не делая никаких попыток изменить свою жизнь, тихо-мирно доработали до пенсии и достойно удалились на покой.

Когда он думал об этом, чувства брали верх над разумом. У него в душе все просто кипело. Он знал множество людей абсолютно никчемных, не наделенных никакими талантами, скверно образованных, наглых и бесцеремонных, которые тем не менее процветали. И такие интеллигенты с принципами, как его родители, перед ними пасовали. Однажды отец задешево продал одному такому господину фамильную реликвию. Семья тогда особенно нуждалась в деньгах. Мама, музейный работник, прекрасно знала истинную цену этой вещи, да и отец знал. И он знал. Они все знали. Но перед наглостью покупателя, который тоже все знал, мгновенно спасовали.

– Что вы хотите? – кисло сказал тот. – Надо к оценщику, нужна экспертиза, а она денег стоит. Антиквариата сейчас полно, все продают. А я вам здесь и сразу даю деньги. Хорошие деньги. Ну, решайтесь. Вот вся сумма.

Покупатель небрежно швырнул на стол пачку купюр и преспокойно положил в карман семейную реликвию. Даже не дожидаясь согласия ее владельцев. Они всегда так делали, хозяева жизни, сколько он их знал. Они не нуждались ни в чьем согласии. Когда страна оказалась на распутье, они пришли и взяли, никто ведь не предполагал, что так можно. А цену назначали такую, какая им удобна. Папа смутился, мама покраснела, и оба не нашли что возразить.

А у него язык словно к небу присох. Он рос интеллигентным мальчиком, хорошо воспитанным, играющим на скрипке и неплохо знающим иностранные языки. Ходил на концерты классической музыки, томился в читальных залах библиотек и больше всего на свете любил бывать у мамы на работе. Он получил никчемное с точки зрения добывания денег образование: окончил Историко-архивный институт. Это была первая попытка получить самостоятельность: учился он в Москве. Знание столицы ему впоследствии очень пригодилось.

Кризис с деньгами в семье случился и из-за него тоже. Из-за его никчемного образования и позорной работы. Это была прекрасная работа с точки зрения людей интеллигентных. Искусствовед, научный сотрудник одного из крупнейших в Питере музеев, внесенного туристами в список обязательных для посещения достопримечательностей, а в свободное время экскурсовод. Уже тогда он возил по городу иностранных туристов, благо прекрасно владел французским и английским. Денег, чтобы жить достойно, их семье хватало. А к роскоши они не привыкли.

Но родители решили купить дачу. Это была авантюра. Интеллигентов с принципами, решивших под старость лет подружиться с кормилицей-землей, ожидает масса открытий, и далеко не все из них приятные. Но решение было принято, место выбрано, участок осмотрен, дело оставалось за малым: за деньгами. Они решили строить дом. В их почтовый ящик бросили рекламный проспект, родители увидели цену и загорелись.

– Нам не нужен огромный особняк, – горячо говорила мама. – Вот этот маленький уютный домик нас вполне устроит. Ты посмотри, Герочка, какая приятная цена!

Теперь, вспоминая об этом, он смеялся. Да что там! Хохотал! Его родители решили строить дом! Смешнее ничего и придумать нельзя! Но в то же время он был им благодарен. Не случись та давняя история с дачей, с продажей задешево семейной реликвии, он так и остался бы музейным работником. А сейчас он им остался, но у него есть и иная жизнь, тайная. Он стал совершенно другим человеком, и попадись ему сейчас тот господин...

Впрочем, не надо. Месть – неконструктивное чувство. К успеху надо идти с холодным сердцем. История графа Монте-Кристо по-прежнему греет душу и будоражит воображение, но времена нынче не те. Кладов больше нет. Деньги можно либо заработать, либо украсть. А быстрые деньги только украсть. Если сведение счетов одновременно приносит выгоду, тогда можно попробовать. Если судьбе угодно, они когда-нибудь встретятся, но искать того предприимчивого господина он не станет. Это время можно потратить с пользой.

Дом в итоге был построен. Родители никогда не узнают, на какие деньги. Их средства, вырученные от продажи семейной реликвии, разворовали в первый же год. Строители мгновенно чувствуют слабину. Вот кто прекрасно разбирается в психологии людей! В первую очередь они проверяют, можно ли развести клиента на бабки, и если убеждаются, что можно, то все, конец. Они будут тянуть, сколько возможно, рисовать воздушные замки, чертить заманчивые проекты и привозить бесконечные образцы, чуть ли не каждый день таскать к своим поставщикам, выбирать, согласовывать, что-то минимально делать для видимости, пока не поймут, что деньги у клиента закончились. И тогда они исчезают, а недостроенный дом или неоконченный ремонт остается проблемой легковерных хозяев.

История с домом началась десять лет назад. И через пять лет благополучно закончилась. У любящих родителей есть одно свойство: они бесконечно верят своим детям. Мама и папа верили в его премии, в «муниципальный фонд жилья», который выделил ему, научному работнику, отдельную квартиру на Васильевском острове. Верили в командировки. Страна просто сгорала от желания узнать о творчестве художников-передвижников, это тема его кандидатской. Если точнее, он специализировался на творчестве одного из них, малоизвестного широкой публике Федора Васильева. Гения, скончавшегося в возрасте двадцати трех лет, юноши-мастера, как его называли. И все российские музеи мечтали услышать лекцию именно о Васильеве. Георгий Викторович Голицын, пропагандирующий его творчество, постоянно был в разъездах. Мама им гордилась.

Она искренне радовалась, что труд музейных работников теперь так ценится и хорошо оплачивается. Сама она вот уже пять лет была на пенсии и с бывшими коллегами старалась не общаться. Не потому, что считала себя выше этого, просто тосковала. Не хотела вспоминать о работе. Она ведь ее так любила. Теперь большую часть времени родители проводили на даче. Он считал дом забавой, игрушкой, которую купил им, и расходы на нее продолжал брать на себя. Камин в зале, редкие сорта растений, машинку для стрижки газонов, последнюю новинку. Мама иногда спрашивала:

– Гера, а сколько это стоит? Наверное, дорого?

– Не беспокойся, я подрабатываю экскурсоводом. Иностранцы хорошо платят, – врал он.

«Командировки» случались разные. Бывали деловые поездки, из которых он привозил очередную вещь на продажу. А были курортные туры, где он лихо спускал заработанные на ней деньги. Видели бы его мать с отцом!

На отдыхе он совершенно преображался. Никаких очков с диоптриями, к черту деловые костюмы и галстуки! Долой бесконечные парики! Забыть о гриме! Джинсы, стильные свитера, толстовки, шорты, яркие футболки, обтягивающие мускулистый торс. Десять лет назад он поменял скрипку на штангу, а папку с нотами на абонемент в фитнес-клуб. Поначалу ему пришлось тяжело, но оно того стоило. Теперь он был в отличной физической форме и чувствовал себя гораздо увереннее, чем когда все начиналось. У него было две жизни, одна вполне комфортная, но скучная, а другая опасная, когда от мощных выбросов адреналина буквально закипает кровь, зато доходная. Он иногда, холодея, думал: «Не страшно, что посадят, но мама узнает. Она узнает правду! Конечно, его простит, потому что она мать. Но себя простит вряд ли за то, что вырастила сына-вора». Как-то отец ему сказал:

– Даже если ты убьешь, я буду тебя защищать, потому что ты мой сын.

И мать его молчаливо поддержала. Вот какова сила их любви! Они спросят не с него, а с себя, и казнить будут себя, поэтому он поклялся, что не будет сильно рисковать, и сделает все, чтобы не получить срок. Он уставал от такой жизни, и время от времени ему требовалась разрядка. Тогда он говорил родителям, что едет в очередную командировку и покупал билет на самолет, после чего исчезал дней на десять.

Он сходил с трапа в каком-нибудь курортном городе, небрежно накинув на широченные плечи свитер, настоящий мачо: солнцезащитные очки спортивного стиля прячут наглый, ищущий взгляд, белые зубы сверкают в улыбке, на бронзовых щеках играет румянец. Благодаря частым поездкам на курорты с его лица не сходил загар. Он имел бешеный успех у женщин: красив, богат и – свободен.

Его курортным романам не было числа. Он летал за границу не меньше четырех раз в год и везде с легкостью тратил деньги и лихо соблазнял женщин. Да они и сами рады были соблазниться. Ему нравились хорошенькие юные девушки, едва созревшие, но уже циничные, поглощенные заботами о себе, о своем теле, о том, как хорошо устроиться, чтобы ничего не делать и все иметь, с неожиданными всплесками безрассудной страсти. Сердцем они хотели любить, но их юные головки постоянно зомбировали, молодость, мол, одна, и надо прожить ее с толком, пустить капитал в оборот. Но как же они хотели любить! Красивого, богатого, щедрого. Плавиться на золотистом песке у самой кромки воды в его горячих объятьях, сгорать на закате в поцелуях, а на рассвете томиться от нежности, млея в его роскошном люксе на душистых простынях. И ни о чем не думать, кроме как о том, что все будет хорошо. Что это начало новой жизни, и вся она отныне будет праздником. Когда главная проблема решена, принц нашелся, охота окончена, можно и чувствам дать волю. Сдаться на милость победителя и показать ему, какая же она сладкая, его добыча.

Он без зазрения совести обманывал этих красоток. Представлялся то адвокатом, то банкиром, то бизнесменом – самые популярные профессии потенциальных женихов. Он никогда не ездил на курорт с любовницей. Зачем? Лучше заранее знать, что они улетят в худшем случае разными рейсами, хотя и в один день, а в лучшем – вообще в разные дни, и по телефонному номеру, который она еще неоднократно будет набирать, ответит совсем другой человек. А адрес электронной почты просто беспорядочный набор букв, дом, где он якобы живет, выдуманный. И адвокат Жорж или бизнесмен Егор в природе не существует. Но они верили. О, женщины! Эти странные существа, всю жизнь пребывающие в поисках неземной любви. Они так верят своим фантазиям, что любая ложь со стороны мужчины, который хочет им понравиться, не встречает сопротивления. Особенно, если принц с легкостью сорит деньгами.

Совесть никогда его не мучила, он платил за все. За рестораны, за машину, если приходилось выезжать в город, за ювелирные украшения, которые они все почему-то считали гарантией серьезных отношений. Его возлюбленная с неделю чувствовала себя на седьмом небе от счастья, в постели он ей тоже ни в чем не отказывал.

Ему нравилась эта игра. Она приходила к нему в номер коварной соблазнительницей. И поначалу видела только себя: свое загорелое гладкое тело, кружевное белье, такое красивое, искусный рисунок на ногтях. Она пришла дарить себя. Заставить его потерять голову и получить в итоге брачное предложение. Он знал, что женщина, которая сможет зажечь его так, чтобы в душе сгорело все, кроме чувства к ней, и в самом деле станет его женой. Только тогда придется завязать. Что ж, он и к этому был готов, пусть его последней в жизни авантюрой станет любовь, это достойный конец приключениям. Но голова была холодна, а сердце билось ровно.

В конце концов, она начинала заводиться, пробовать разнее штучки, большинство из которых были подсмотрены в кино или прочитаны в глупых глянцевых журналах, в разделе «Советы: как соблазнить мужчину», а он в это время искал, где у нее слабина. Каждая женщина на что-то ведется. У них у всех есть эротические фантазии. Они почему-то стесняются в этом признаться либо лгут, что чрезмерно развратны, либо напротив, что застенчивы. Но редко кому удается увидеть истинное лицо своей любовницы. Женщина – это вечная ложь и вечное притворство. Он начинал свою игру, хорошо помня об этом.

Наступал момент, когда она увлекалась настолько, что проговаривалась. Это могло быть в одной короткой фразе:

– Возьми меня сзади.

Или:

– Не убирай руку.

«Сильнее», «быстрее» и так далее. Они обожали силу и охотно возвращались в те первобытные времена, когда мужчина брал женщину по праву победителя, не дожидаясь, пока его выберут. В итоге все штучки были забыты, оставалась только женщина, которая хочет, чтобы ее взяли почти силой, и кричит от наслаждения уже по-настоящему, задыхаясь от вожделения и забывая при этом томно моргать ресницами.

Ему нравилось смотреть, как меняется в страсти женское лицо. Каким оно делается безумным, а взгляд бессмысленным. И в момент, когда она уже ничего не соображает, он давал себе волю и разряжался во что-то огненное, влажное, пульсирующее, а потом, расслабившись, слышал:

– Ну, ты даешь!

Потом были проводы на самолет. Бесконечные поцелуи в аэропорту, он всегда играл свою роль до конца. И она, уходя на регистрацию рейса, свято верила, что следующая их встреча будет в Петербурге. И в самолете летела счастливая. А, едва приземлившись, отбивала эсэмэску на несуществующий номер. И долго еще не волновалась. До того момента, когда все формальности выполнены, погранконтроль успешно пройден, багаж получен.

Она, наверное, начинала нервничать в такси. Он живо представлял себе, как это происходит. Как очередная случайная любовница пытается ему звонить и не сразу понимает, что ее обманули. Что никакого Жоры-бизнесмена или Егора-адвоката не существует. Что весь он – вымысел. Ее воплощенная в реальность фантазия, которая растворилась в облаках, едва взлетел самолет.

Потом она, должно быть, плачет. Пытается его искать. Часами сидит в Интернете, в надежде выловить его в каких-нибудь «Одноклассниках». Набирает его имя в поисковике, перебирая разные комбинации. Все это забавно. Он знал, что когда-нибудь будет наказан. Она где-то есть, его кара. У нее есть глаза, губы, голос. Нежный, тоненький или, напротив, низкий, с хрипотцой. Она ходит по свету на своих легких, стройных ногах, даже не подозревая, что ей придется ему отомстить за всех обманутых им женщин. Иногда он думал: какой он, ее голос? Все-таки тоненький или с хрипотцой?

Но он понятия не имел, какие женщины ему нравятся. То есть нравятся красивые. Но влюбляются-то в нечто особенное. Это всегда неожиданность и часто нелепость, отчего на свете так много странных пар. Кажется, что эти люди не могут быть вместе, а они живут и расставаться не собираются. Любовь – это порой издевка Творца над своим любимцем, чтобы не зазнавался: ты будешь красив, удачлив, богат, и все, к чему прикоснешься, обратится в золото, но взамен я возьму твое сердце и отдам его какому-нибудь ничтожеству. И ты, красивый, удачливый и богатый, станешь всеобщим посмешищем, пока не избавишься от этой зависимости. А ты не избавишься, я не позволю. Бывает и так...

Он старался об этом не думать. Пока ему везло. Или не везло? Наверное, все-таки не везло, потому что удача была в другом. Деньги сами плыли ему в руки. Почти год назад на ювелирном салоне он увел из-под носа у конкурентки шикарное колье. Ему показалось даже, что это мышемоль из антикварного салона. Что ж, он отомстил ей за Пикассо. А она молодец! Мастер маскировки. Если это, конечно, была она. Мешковатое вечернее платье скрывало фигуру, а темный парик волосы. Он поклясться может, что это был парик! Как она на него посмотрела? За стеклами огромных очков он не видел ее глаз и даже не мог с уверенностью сказать, какого они цвета. Кажется, темные. Но ее взгляд он почувствовал всей кожей и словно обжегся. Ему тогда удалось от нее уйти.

Колье было продано за хорошие деньги, но потом начались проблемы. Скупщика краденого антиквариата посадили. Хорошо, что тот не выдал свою клиентуру, да ему бы после этого и не жить. А так благоразумный и осторожный Серафим Петрович лет через пять, а может, даже раньше, выйдет на свободу, и все вернется на круги своя. Но что делать сейчас?

Это его главная проблема: у него нет прочной связи с криминальным миром. Он действовал как вор-одиночка, а Серафим Петрович был маминым давним приятелем, тоже бывшим музейным работником, но в отличие от нее решившим в переломный момент эпохи свои знания, опыт и связи обратить в капитал. Вот уже лет пять они успешно «сотрудничали», но теперь единственный канал реализации краденого закрыт.

Голицын всегда был предельно осторожен. Чем меньше людей участвует в процессе, тем больше гарантия, что тайна будет сохранена. Он всегда приходил один, и Серафим Петрович тоже был один. Он показывал вещь, называл свою цену, скупщик передавал информацию покупателю. Торг был уместен, иногда возникали трения, но тот же Серафим Петрович быстренько все улаживал. Разумеется, брал свой немаленький процент. Голицын считал, что это справедливо: найти покупателя на краденый товар – половина дела. Каким образом старый лис прокололся, оставалось загадкой. Но факт есть факт: канал потерян. И надо искать другой. Хорошо бы работать под заказ. Выйти на тайного коллекционера-олигарха, который вовсе не стремится сделать свои богатства общедоступными. У которого нет в планах устраивать выставки и открывать галереи. Который не станет делать своим болтливым любовницам многомиллионные презенты и тут же кричать об этом на весь свет.

Но это только мечта. Пока есть большая проблема, и нет ее решения. Какие-то деньги у него накоплены. Небольшой запас на черный день. Но он прекрасно понимает, что сейчас надо сделать решительный рывок, сорвать куш и не потратить эти деньги, как обычно, лихо, безрассудно, не задумываясь о завтрашнем дне, а обеспечить тихую старость в доме с голубым бассейном. Дописать, наконец, диссертацию, посвященную горячо любимому Федору Васильеву, организовать по всей стране выставки тех же передвижников, нести искусство в массы. Ездить повсюду с лекциями, рассказывая людям о прекрасном. Он ведь любит свою работу и гордится полученным образованием. И никогда бы не стал вором, если бы были варианты. Если бы каждый труд в родной стране достойно оплачивался и не существовало примера шальных денег, которые достались кому-то вовсе не за труд. Если бы была возможна справедливость, ну хотя бы ее видимость, как раньше, когда он носил комсомольский значок, и время крутых перемен застало его на втором курсе института. А теперь не осталось ни видимости, ни справедливости. Все стало ложью, и, видя эту ложь, люди без зазрения совести нагромождали на нее свою. Он просто принимал участие в процессе. Можно, конечно, как родители, прожить жизнь в достойной бедности и тихо уйти на пенсию. Но отчего-то не хотелось.

Главная несправедливость заключалась в следующем: почему он, умный, образованный человек, или его родители, честно, не ища выгоды, отработавшие на государство по сорок лет, должны жить в глубокой бедности, в то время как купившие свои дипломы хамы процветают? И эти хамы далеко не умные, они просто наглые. Историю проданной почти задаром семейной реликвии он не забудет никогда. Значит, надо их наказывать. Забирать у них то, что они тоже, по сути, украли. О том, куда потом уходит картина или другой раритет, он старался не думать, о доле своего участия в умножении зла тоже. Каждый человек, даже серийный убийца, легко находит оправдание тому образу жизни, который ведет: это не я виноват, а среда. Папаша-алкоголик и жестокие одноклассники, отравившие детство насмешками. Георгий Викторович Голицын свою преступную деятельность тоже, разумеется, оправдывал обстоятельствами. Но сейчас уже и не оправдывал. Втянулся и привык.

Сейчас его волновало только одно: как найти посредника?

Он еще не знал, что завтра проблема решится. Судьба сделает ему подарок, который он хоть и не сразу, но примет.