Текст книги "Пристрелите нас, пожалуйста!"

– Дорогая, неси выпивку, – хмуро напомнил Телятин. – Закуску потом будешь комментировать.

– Да-да, сейчас, – и Ульяна Федоровна тут же исчезла.

– Продолжим, молодой человек, – нетерпеливо сказал Аркадий Павлович. – Когда моей жене взбрело в голову, что ее хотят убить, она позвонила в полицию. И вот вы здесь.

– Погодите, – наморщил лоб Ваня. – Вы упомянули, что ваш друг семьи, то есть друг вашей семьи, работает в полиции. Это правда?

– Правда, – насмешливо сказал Иван Петрович.

– Тогда почему же он водопроводчик?

– По совместительству, – съязвила Кристина.

– Хватит валять дурака! – рявкнул Телятин. – Я, в конце концов, хочу видеть удостоверение!

– В машине, в бардачке, – пожал плечами Иван Петрович. – А машина далеко. Я оставил ее на въезде в поселок, потому что ваши пьяные охранники не в состоянии были поднять шлагбаум. Мне сходить?

– Что за чушь! – заорал Аркадий Павлович. – Оставьте свои сказки для моей жены! Ваше удостоверение, молодой человек!

– Видите ли… – Ваня замялся. – Оно мне еще не положено. Я, видите ли, стажер, и… Но у меня есть пистолет. Вот, – юноша, смущаясь, полез во внутренний карман пиджака. – Одну минуточку… застрял… Елки! Вот.

Он, явно гордясь собой, продемонстрировал сидящим в гостиной оружие и на всякий случай добавил:

– Он настоящий.

Иван Петрович расхохотался.

– Ой, не могу! – сказал он, вытирая слезы. – Полиция!

– Я, между прочим, отличник, – обиделся Ваня.

– Ну да. Боевой и политической подготовки.

– Я же не виноват, что все остальные заняты! В праздник повышаются показатели преступности! От того, как я выполню это задание, зависит моя дальнейшая карьера, – важно сказал Ваня.

– Твоя что? – закусила губу Кристина, чтобы удержаться от смеха. Парень был красавчиком. Он вполне мог сделать карьеру в постели богатых соломенных вдов, типа Телятины, но для службы в органах не годился. Очень уж простодушен.

– И кто может подтвердить вашу личность? – хмуро спросил Аркадий Павлович.

– У меня есть паспорт. – Ваня с готовностью полез за пазуху. – Ой, извините. Не в этом кармане… да что ж со мной такое сегодня! Вообще-то я ответственный и решительный.

– По нечетным дням недели, – съязвил Иван Петрович. – А сегодня четный, поэтому мямля и размазня.

– Попрошу относиться ко мне с уважением, поскольку я при исполнении, – поджал губы Ваня. – Вот, пожалуйста! Мой паспорт! Елки! Нашел!

– Засунь свой паспорт себе в ж…у, – разозлился Телятин. – Кто может подтвердить, что ты полицейский? Впрочем, какой ты, к черту, полицейский? Катись отсюда! Я желаю разговаривать только с твоим начальством! На хрен мне какой-то стажер?!

– Да что я такого сделал? – заныл Ваня. – Сразу жаловаться.

– Если б я знала, – покачала головой Кристина.

– Все бы уже было кончено, – подхватил Иван Петрович. – Молодой человек, вам действительно лучше уйти. Мы сами во всем разберемся. Вы же видите: здесь дело семейное.

– Да, но…

– Пожалуйста! – В дверях появилась слегка запыхавшаяся Ульяна Федоровна с подносом, на котором возвышались две початые бутылки, одна с вином, другая с виски, и бокалы.

– Ваня уходит, – хмуро сказал Телятин.

– Как так? – растерялась Ульяна Федоровна.

– Мы все уже выяснили, – насмешливо прокомментировала Кристина.

– Да ничего подобного! Я его никуда не отпущу! – взвыла Телятина. Поднос со стуком опустился на стол. Бутылки жалобно звякнули.

– Она и в самом деле спятила, – пробормотал Аркадий.

– Вы извините, – пунцовый от смущения Ваня поднялся. – Но мне пора.

– Нет! Не пущу! – преградила ему путь Телятина.

– А как же наш план? – напомнил ей Иван Петрович.

– План подождет! Мне надо расспросить Ванечку о… о Кате!

– С сумасшедшими лучше не спорить, – подмигнула Кристина.

– Тетенька, вы бы выпили таблеточку, – посоветовал Ваня.

– Нет! Мне надо с тобой поговорить! Вышло недоразумение! Все не так, как ты думаешь! Я тебя прошу: останься!

И в этот момент опять позвонили в дверь.

Посыльный

– Просто проходной двор какой-то, – пожал плечами Иван Петрович. – Совершенно невозможно работать!

В дверь позвонили еще раз.

– Кто там? – Кристина посмотрела на Телятина. – А? Аркадий?

– Господи! Посыльный! – хлопнул себя по лбу тот. – Я сейчас.

– Какой посыльный?! – закричала Ульяна Федоровна. – Посыльный уже здесь!

– Бедняжка, – покачал головой муж и направился к двери.

– Аркаша! Нет! – закричала Телятина.

– Я, пожалуй, пойду, – воспользовался моментом Ваня.

– Нет! – преградила ему дорогу Ульяна Федоровна. – Ты никуда не пойдешь!

– Мне вам помочь, коллега? – насмешливо посмотрел на юношу Иван Петрович.

– Да уж, уберите от меня эту ненормальную, – пробормотал тот.

– Ванечка, я тебе все объясню! Только не уходи! – взмолилась Ульяна Федоровна.

В этот момент Аркадий вышел в холл. В дверь позвонили еще раз, долго и настойчиво. Телятин был немного сентиментален, любил погулять в саду под пение птиц, но сейчас соловьиная трель звонка, которая, по идее, должна была напоминать ему о лете, его раздражала. «Надо поменять звонок», – с досадой подумал он, когда стоящий за дверью гость в очередной раз надавил на кнопку.

– Да иду я! – крикнул Телятин. – Не ломитесь! Я уже открываю!

Он рывком распахнул дверь. На пороге стоял чернобровый верзила с оловянными глазами. На его щеках и подбородке пробивалась густая щетина. Низкий лоб, неподвижный взгляд. Верзила уставился на Аркадия, разглядывая его в упор.

– Вы к моей жене? – торопливо спросил Телятин. Пришедший кивнул. – То есть ко мне, но так получилось, что она дома. В общем, разбирайтесь с ней сами! Лика!

В гостиной послышалась возня. Ваня рвался к двери, а Телятина его не пускала. Пришлось вмешаться Ивану Петровичу.

– Ульяна Федоровна, будьте благоразумны, – уговаривал он. – Отпустите молодого человека домой.

– Нет! Я не могу отпустить его вот так! – упрямилась Телятина. – Ничего ему не объяснив!

– Да я и так уже все понял, – затравленно озирался Ваня. – Зачем я только на это подписался?

– Лика! – еще раз крикнул Телятин. – Да кто-нибудь! Когда наконец закончится этот дурдом!

Потерявшая терпение Кристина выглянула в холл.

– Кто там, дорогой? – спросила она у Аркадия. – О! У нас новые гости!

– Это посыльный, – торопливо сказал Телятин. Верзила кивнул. – У него сюрприз для моей жены. То есть от меня для моей жены. Тьфу ты, совсем запутался! Наоборот, конечно!

– Дорогой, ты что-то разнервничался, – ласково сказала Кристина и, подойдя к Аркадию, обняла его за плечи. – Успокойся. Расслабься, – бормотнула она, оглаживая его широкую спину.

– Это ваша жена? – напряженно спросил верзила.

– Как приятно! – рассмеялась Кристина. – Ты слышал, дорогой?

– Да пошла ты к черту, – пробормотал Аркадий, пытаясь отцепить ее от себя.

Верзила окинул блондинку оценивающим взглядом, услышал крики в гостиной, нахмурился и спросил:

– В доме есть еще люди? А я думал – никого.

– Выполняйте свое задание и уходите, – нетерпеливо сказал Телятин. – Вы же видите: здесь бардак! Моя жена спятила! Вам лучше поскорее убраться!

– Не могу, хозяин, – покачал головой верзила. – Машина сломалась.

– Как так: сломалась?

– А вот так. Въехала в ваш двор, и все.

– То есть как: въехала в наш двор? – оторопел Телятин.

– Я что, должен был ее бросить на шоссе? – усмехнулся верзила. – Мне мое имущество дорого. Я ведь, в отличие от вас, человек небогатый. Кстати, у вас охрана перепилась. Я подъезжаю, а они никакие. Ты, говорят, кто? Я им: Дед Мороз, подарки вам привез. Они заржали и подняли шлагбаум, – он гулко, как в бочку, расхохотался. – Прав ты, хозяин: бардак у вас. Во двор-то я въехал, но теперь ни с места. Мотор заглох. Придется вам меня того… – он подмигнул Телятину. – Толкнуть.

– Вы с ума сошли, – пробормотал Аркадий Павлович. – На улице мороз! Господи, о чем это я? Мне толкать машину?! Да вы знаете, кто я?! Разбирайтесь с моей женой, раз она здесь, а я вообще ни при чем! Я умываю руки!

Верзила усмехнулся и окинул взглядом вешалку с верхней одеждой, словно оценивая количество находившихся в доме людей, и вновь нахмурился, потому что в гостиной отчаянно закричала женщина. В этот момент Ване удалось прорваться в холл.

– Э-э-э… Что здесь происходит? – напряженно спросил верзила, незаметно опуская руку в карман.

– Ваня, вернись! – выскочила следом за юношей растрепанная Ульяна Телятина с красными, как свекла, щеками.

– Это ваша домработница? – спросил верзила у Аркадия Павловича.

– Ага! Посудомойка и поломойка! – крикнула Ульяна Федоровна, кидаясь к Ваниной куртке. – Не отдам!

– Да уймитесь вы! – пытался урезонить ее Иван Петрович. И даже придержал за плечо.

– А это кто? – удивился верзила. – Сторож, что ли?

– Водопроводчик, – съязвила Кристина.

– Это полицейский! – крикнул Ваня.

Верзила нахмурился.

– Весело тут у вас, – сказал он. – Но почему вас так много?

– Спросите что-нибудь полегче! – схватился за голову Аркадий Павлович.

– Может, нам ее связать? – задумчиво спросила Кристина, глядя на взбесившуюся подругу. И мечтательно добавила: – Потом позвонить в «Скорую», приедут санитары, и все устроится само собой.

– Вы, мадам, быть может, не расслышали, – насмешливо сказал верзила, – но в ваш двор никто не въедет, пока в воротах стоит моя машина. А она сломалась. Вашим мужикам придется меня толкнуть.

– Ни за что! – отрезал Телятин. – Я никуда не пойду!

– Напрасно вы так, – вздохнул Иван Петрович. – Если человек просит, надо помочь.

– И куда я его прицеплю? К своему «Мерседесу»?

– Хотя бы так.

– Он в гараже!

– Так идите в гараж!

– Черт знает что! – выругался Аркадий Павлович и направился к вешалке за курткой. – Почему я должен помогать какому-то посыльному? – проворчал он.

– Вы бы сняли пиджак, – посоветовал Иван Петрович. – Кстати, давно хотел спросить: почему это вы в доме в пиджаке ходите?

– Я же не спрашиваю, почему вы в куртке! – огрызнулся Телятин. И тут же стал оправдываться: – Это вельветовый пиджак, мягкий и очень теплый. А у нас дома прохладно. И он мне идет! Я, между прочим, в женском обществе нахожусь!

– Хватит, хватит, – замахал руками Иван Петрович. – Я все уже понял.

– К тому же на улице холодно! – не унимался Телятин, напяливая зимнюю куртку прямо на пиджак.

– Морозяка тот еще! – подтвердил верзила. – А пар, он костей не ломит.

– Кстати, вы кто? – спохватилась Ульяна Федоровна, с удивлением его разглядывая.

– Я к вам, – широко улыбнулся вдруг тот.

– Вы ошиблись, молодой человек, здесь больше никого не ждут.

– А мне особое приглашение не требуется.

– Да вы просто хам!

– На себя гляньте, мамаша. Ваше место на кухне, туда и топайте.

– Вы бы разобрались друг с другом, – посоветовал Телятин, одеваясь. – Раз сюрприз не получился.

– Это успеется, – усмехнулся верзила. – Ну что, мужики, идемте?

– Ваня останется здесь, – решительно заявила Телятина. – Я хотя бы напою его чаем. На дорожку, – намекнула она.

– Сынишка твой, что ли? Ладно, пусть останется, – понимающе кивнул верзила. – Хлипкий он больно.

– Почему вы мне «тыкаете»? – вспыхнула Ульяна Федоровна. На «сынишку» она всерьез разозлилась. То есть она и так знала, что Тристан ей в сыновья годится, но все равно неприятно.

– Подумаешь, какая цаца! – покачал головой верзила. – Теперь прислуга пошла с норовом. Товар дефицитный, что ж тут поделаешь? Нынче все господа, а вот товарищей днем с огнем не сыщешь.

– Что-о? – взревела Телятина, а Кристина звонко рассмеялась.

– Вот видишь, Аркадий, каких не стоит выбирать, – заявила она. – То ли дело я. Никто не посмел бы назвать меня прислугой. Слышал, что он сказал? Мадам.

– Мадам и есть, – кивнул верзила.

– Хватит выяснять, кто есть кто, – хмуро велел Телятин. – Идемте глянем, что там?

– Я немного разбираюсь в автомобилях, – Иван Петрович запахнул куртку. – Где я только не работал! Пока не стал полицейским, – насмешливо добавил он.

– Да уж! В полицию нынче кого только не берут! – подхватил верзила. Ваня вспыхнул.

– Останься, – нежно сказала ему Ульяна Федоровна.

– Все равно от тебя толку мало, – съязвил Телятин.

– У моего дедушки был «Москвич»! – запротестовал юноша. – Я тоже разбираюсь в машинах!

– Идем лучше со мной, – потянула его за руку Кристина. – На улице холодно, ветрено, не дай бог, простудишься. Мама будет плакать. Идем, мальчик.

Ульяна Федоровна побледнела. Мало того, что эта дрянь увела мужа, она еще и на святое покушается! Нет, такое простить нельзя!

– Ты бы тоже учла, Лика, что на улице мороз, – уже в дверях сказал муж. – Когда мы раскочегарим это корыто, нам понадобится горячая еда и выпивка. Так что подсуетись.

– Это дело! – оживился верзила. – Давай, мамаша, сообрази нам скоренько пожрать.

– Да с какой стати он здесь распоряжается? – возмутилась Телятина. – Он вообще кто?

– Конь в пальто, – хмыкнул верзила. – Ну что, мужики, двинули?

Телятин с Иваном Петровичем поглубже натянули на уши шапки и вышли на крыльцо. Ветер остервенело швырнул в лицо колючий, насквозь промороженный снег.

– Однако, погодка… – поежился Телятин, невольно попятившись.

– Метель поднялась, – сказал Иван Петрович, торопливо надевая поверх шапки капюшон. – А я машину у будки охранников оставил. Заметет. Как бы вам и меня толкать не пришлось.

– Толкнем, – заверил верзила. – Мужики мы или нет?

– Это уже, пожалуйста, без меня, – запротестовал Телятин. – Я и так сделал больше, чем мог. И гораздо больше, чем хотел.

– Погодка-то, а? – загоготал верзила, спрыгивая в снег. – Рождественская! Давно такой не было!

– Откуда он свалился на мою голову? – пробормотал Аркадий Павлович, осторожно спускаясь с крыльца. Но выхода не было.

В воротах и в самом деле застряла видавшая виды машина, марку он в сумерках не определил. В начале января темнеет рано, да и небо после полудня заволокли тучи. Телятин понял только, что, пока он не избавится от этого идиота, которого неизвестно с каким сюрпризом вызвала сюда его тупая баба, проблема не решится.

Поэтому он оставил верзилу и Ивана Петровича во дворе, а сам двинулся к гаражу.

В это время в доме

– Ты слышала, что муж-то сказал? – спросила у подруги Кристина, как только за мужчинами закрылась дверь. – Подсуетись!

– Аркаша мне не указ! – возмутилась Ульяна Федоровна. – Он меня убить хотел, а я ему борщ разогревать буду! Еще чего! Да хоть бы он сдох!

– Да, но он не один. Нас здесь много. В доме гости, дорогая, и сегодня, между прочим, Рождество, – напомнила Кристина. – Ты, как гостеприимная хозяйка, должна накрыть на стол.

– Вот уж никогда не думала, что буду встречать Рождество в компании с подругой-предательницей, подлецом мужем, придурком полицейским и каким-то мрачным типом, которого я вообще не знаю!

– Есть еще украшение стола, – кивнула Кристина на Ваню. – Твой «племянник». Правда, он собирался уходить…

– Я могу остаться, если мне не будут кидаться на шею, – покосился тот на толстуху. – И если товарищ, который работает в полиции, не будет кричать, чтобы я отсюда убирался.

– Не будет, – заверила Кристина. – Товарищ во всем слушается меня, а я не прочь развлечься, пока мужчины заняты, а хозяйка готовит праздничный ужин. Кто-то же должен меня развлекать?

– А ты мне разве не поможешь? – возмутилась Телятина. – На кухне?

– Ты прекрасно знаешь, какой из меня кулинар. Мы с Ваней посидим в гостиной, выпьем что-нибудь. На улице мороз, а ему ехать далеко. Да еще и автобуса ждать! Правда, Ваня?

– Автобусы сюда очень редко ходят, – пожаловался тот. – А у меня куртка на тонкой подкладке. Если я чего-нибудь не выпью на дорожку, замерзну наверняка. Чего-нибудь горячего, – порозовел Ваня. – Можно чаю.

– И покушать бы не мешало. Борща или котлеток, – подхватила Кристина. – Подсуетись, хозяйка.

Ради Вани Телятина была готова на все.

«Ну, ничего, я с тобой рассчитаюсь, – думала Ульяна Федоровна, направляясь на кухню. – Главное, что он остался. Пусть ты его уговорила, а не я. Но он здесь. Теперь надо только избавиться от тебя, подружка…»

– Идем, – Кристина потянула юношу в гостиную.

«Не все так плохо, как мне показалось, – думал он, послушно идя за фигуристой блондинкой. – Жизнь-то налаживается!» К его большому удовольствию, они остались наедине, а толстуха удалилась туда, куда ей и положено: на кухню.

– Давно она такая? – спросил Ваня, чтобы как-то начать разговор. И признался: – Есть хочу зверски. Гораздо больше, чем пить. Я вообще не пью. Если только пиво, – он вздохнул.

На столе красовался принесенный хозяйкой лоток со студнем, а к нему горчица, кетчуп и хрен. У Вани просто слюнки потекли.

– Так поешь, – гостеприимно предложила Кристина, как будто она уже была хозяйкой этого дома. – Что касается меня, то я хочу выпить! Эй! Что ж ты стоишь? Налей даме вина!

Ваня, спохватившись, метнулся к столу.

– Черт, – воскликнул он, когда вино расплескалось. – Да что ж за день сегодня! На брюках теперь будут пятна. И сорочка испачкалась. Черт!

– А ты не торопись, – насмешливо сказала Кристина, принимая от него бокал с вином. – Что, трудно живется молодежи?

– Не сладко, – признался Ваня, садясь ближе к студню.

– Что ж ты не можешь устроиться?

– Я пробовал. Так на работу же без стажа не берут! И без высшего образования. А я еще учусь.

– Смотря какая работа, – томно посмотрела на него Кристина.

– Вам виднее, – уставился в потолок Ваня, щеки которого вновь порозовели.

– Вам – это кому? – прищурилась Кристина.

– Вам, женщинам.

– Глупый ты еще. Но ничего. Вырастешь, поумнеешь. Хорошо бы нам встретиться еще разок, когда я буду замужем за Аркадием. И этот дом будет наконец моим. И мебельный бизнес я к рукам приберу. Аркашка тряпка и дурачок.

– И вы что, замуж за него собрались?!

– А что я здесь, по-твоему, делаю?

– А как же… – Ваня глазами указал на дверь.

– Это проблема решаемая.

– А-а-а…

– И как тебе студень?

– Вкусно… – ответил Ваня с набитым ртом. – Но моя мама все равно лучше готовит.

– Мальчик любит маму, – насмешливо протянула Кристина. – Это хорошо. Но лучшая кулинарка в мире все равно у меня. Я готовить не умею вообще. А вот она – настоящая волшебница! Причем мы почти ровесницы. Мне тридцать… э-э-э… ну, неважно, сколько. А ей сорок с маленьким хвостиком. Кажется, у нее уже взрослые дети. Сын и дочь. Муж, разумеется, ее бросил, иначе она не пошла бы с высшим образованием по богатым домам в кухарки. Все мужики сволочи.

– Положим, не все, – робко возразил Ваня.

– А ты еще не мужик. Половинка мужика. И потому не сволочь. Вот подрастешь, заматереешь. Тогда сволочизм и проявится. Я тоже не всегда была стервой. В твоем возрасте, лет в двадцать, я была очень даже симпатичная стервочка. Девочка-ангелочек. Потом научилась жить. И ты научишься, – Кристина сделала большой глоток из бокала с вином. Она постепенно пьянела и становилась развязной. – А что твоя мать? Замужем?

– Нет. Папа погиб во время тренировочного полета, он был летчиком-испытателем, – ответил Ваня.

Кристина звонко расхохоталась.

– И мальчик верит в эти сказки?

– Верю, а что? – тихо спросил Ваня.

– А чем занимается мама?

– Она репетитор. Гнесинку закончила. Теперь сама детей учит. Сольфеджио и музыкальная литература. Дает частные уроки, – важно пояснил он.

– Кому в наше время нужна музыкальная литература? – презрительно протянула Кристина.

– Мама хорошо зарабатывает, – возразил Ваня. – Сестре помогает. Если бы не она, мы бы жили в глубокой нищете.

– А сейчас в какой? – насмешливо спросила Кристина. – В мелкой? Похожей на вонючую лужу. Что ж, кто умеет жить, тот в шоколаде, а кто не умеет, по уши в грязи.

Ваня поспешил набить рот студнем.

– Вот взять меня и мою кухарку, – продолжала философствовать Кристина, попивая вино. – Красивая, между прочим, женщина, если ее отмыть, приодеть, накрасить. Есть в ней что-то. Аристократизм, да. Порода. Нос прямой, глаза небесного цвета, вот как у тебя, волосы роскошные. Блондинка натуральная, что редкость. И седины почти незаметно. Но вся такая зачуханная! Неухоженная! Ни маникюра, ни педикюра, потому что денег нет. Все – детям. Одевается, как бомжиха. Дура, одним словом. Но готовит отменно. В общем, кухарка и есть… – Глоток. – Кстати, имя у нее подходящее для кухарки – Гликерья.

– Как? – Ваня перестал жевать.

– Гликерья Ильинична. Ха-ха! Почти как Ульяна Федоровна. Я думаю вот что: имя делает характер человека. Особенно женщины. Вот я, к примеру, Кристина. И я – королева. А она – Гликерья. И потому – кухарка. Так же как Ульяна. Деревенщина, которой в молодости просто повезло. Подцепила Аркашу Телятина, который сумел выбиться в люди. Но разве ей это на пользу пошло? Ульяна, она и есть Ульяна. За Аркашу-то она вышла, только когда Анжеликой назвалась. Отсюда мораль: не повезло тебе с именем, меняй его – тогда и судьбу свою изменишь. А вот я Кристина по паспорту. И у меня все в шоколаде. Эй, что с тобой? Почему молчишь?

– Так, ничего, – тихо сказал Ваня.

– Вот ты Иван. Что это за имя? Если хочешь иметь успех у женщин, поменяй его на что-нибудь заграничное, стильное. Красивое имя Дэн. Или Алекс. Макс тоже неплохо. Тогда я легко тебя пристрою, у меня богатых подружек много.

– Мне мое имя нравится, – напряженно заявил Ваня. – И мамино тоже.

– Ну и дурак. Не умеешь жить, – Кристина залпом допила вино.

В этот момент в гостиную вошла Ульяна Телятина. Она только что приготовила оливье и засунула в духовку жаркое.

– Вам тут не скучно? – спросила она, глядя на Ваню.

– Нет, что ты! – ответила за него Кристина. – Мы прекрасно проводим время!

Телятина уже отметила потерянный Ванин вид. Что-то здесь случилось, пока ее не было. Надо спасать мальчика.

– Мне нужна помощь, – притворно вздохнула Ульяна Федоровна. – Мужская, так сказать, сила.

Кристина хмыкнула. Хотела было съязвить, но потом подумала, что Телятина сегодня и так купается в «комплиментах». Довольно с нее. Поставили тетку на место, пора и занавес опустить. Пьеса о глупой жене окончена, теперь на сцену выходит умная. Потому что свадьбе быть! За мадам Телятину номер два стоит выпить! Фамилию она, разумеется, оставит свою, Аркаша тряпка, он позволит. Красавица вылила себе остатки вина из бутылки и с бокалом в руке откинулась на диванную подушку. Она слегка захмелела, чуть-чуть устала и не прочь была посидеть в одиночестве, собраться с силами. Настал момент для решительных действий. Сейчас вернутся мужчины и…

– Ваня, помоги мне порезать хлеб и открыть банки с консервами, – попросила Телятина.

– Иди, мальчик, – тонко улыбнулась Кристина. – Не бойся, она тебя не съест. Если что – кричи. Я приду тебе на помощь. – Она зевнула.

Ваня встал. Толстуха внушала ему опасение, ведь она была сумасшедшей, но после того, что сказала сейчас Кристина, он не мог больше находиться рядом с ней. Ваня боялся, что не выдержит и хорошо, если просто наговорит мегере гадостей. Такие плохие люди не должны жить на свете. Он машинально опустил руку в карман и нащупал там пистолет. Но сделать это надо по-тихому. Так, чтобы никто ему не помешал и самому не сесть в тюрьму. Мама очень расстроится, если это случится, а маму огорчать нельзя. Поэтому он напустил на себя беспечный вид и отправился вслед за хозяйкой на кухню. Кристина осталась в гостиной одна.