Текст книги "Жёлтый билет. Три жизни, три дороги, три судьбы…"

Глава 5

Через неделю после смерти Ильи Алексеевича Чашечникова, после нескольких допросов в полиции, Аделина в черном платье и шляпке сидела в гостиной. Глаза, опухшие от слёз скрыты черной вуалью. В мыслях ощущение бесконечного, окутывающего горя.

Она только что вернулась с кладбища, где издалека смотрела на похоронную процессию, что сопровождала гроб её любимого.

По-своему она любила, этого не слишком красивого, толстого, пожилого человека. Ведь именно он, рассмотрел в ней самую суть. Уловил всё, что она хотела показать. Сделал её своей маленькой девочкой, которой она никогда не была ни для кого. Он давал ей всё, чего она только могла пожелать. Делал её бесконечно счастливой. За это она была искренне благодарна. И никогда не жалела о времени проведённом с ним.

Как жить дальше она не знала. Что делать, как поступать? Ещё не пришли здравые мысли и рассуждения, от того, что почти шесть лет за неё думал Илья Алексеевич. Он всё решал. Все вопросы. Аделина совершенно ничего не касалась. Никаких забот. Она только получала и наслаждалась достатком и роскошью, которой каждый день окружал её Чашечников.

Что делать теперь?

К крыльцу подъехала коляска. Аделина всегда слышала, когда подъезжала коляска. И выглядывала в окно, чтобы помахать рукой своему Пупсику. В этот раз она не встала и не подошла к окну. Ей было безразлично, кто и зачем приехал. Абсолютно всё равно.

Колокольчик – словно гром.

Голоса. Слуга вошел, за ним пожилая дама – это Она, жена Чашечникова. Невысокая, плотная, со строгим выражением на не слишком привлекательном лице. Черное платье и шляпка придавали угрожающий вид её движениям. Будто бы оглядывая комнату, она искоса посматривала на Аделину. В какой-то момент девушке даже показалось, что губы её брезгливо покривились. Возможно, это только показалось.

– Я пришла сказать вам, что дом продается, и вы должны освободить его в ближайшую неделю.

Аделина подняла глаза и спросила:

– Но куда же я пойду?

– Это – мне совершенно всё равно. Я только ставлю вас в известность.

Было понятно, что она приехала лично посмотреть на ту, что столько лет держала её мужа в прочных объятьях лёгкого помутнения рассудка. Пришла понять, отчего он, точно заговорённый, шел сюда за всяким лишним разом.

– Ещё, я прошу вас покинуть этот город. Для того, чтобы честное имя моего мужа не было связано с какими либо подробностями вашей личной жизни.

– Но я не собираюсь…

– Это вы сейчас не собираетесь, – осекла женщина, – а пройдёт немного времени и вам покажется всё таким простым и смешным. Начнёте трезвонить на всех углах. Будете с каждым следующим обсуждать предыдущего, – она говорила это с какой-то внутренней горечью, словно выталкивала из себя то, что совсем ей не хотелось говорить.

– Не нужно мне говорить это, вы не правы.

Женщина, посмотрела на Аделину и немного вроде сбавила тон:

– Хорошо если я не права. Прощайте. Надеюсь через неделю вас тут не застать. Иначе придётся вызывать полицию.

Она вышла.

Глава 6

Когда Луиза в плохой одежде, насквозь пропитанной запахом дешевых трактиров, попала в этот необыкновенной красоты дом, то сначала испугалась. Не от красоты и роскоши, что тут царила, испугалась тому, что прогонят, да ещё изобьют в придачу. Но так не случилось и в наблюдательном взгляде мадам, Луиза, хоть и была не слишком умна, но всё же распознала заинтересованность.

– Давно ты на улице? – спросила мадам.

– С позапрошлой зимы, – произнесла Луиза.

Мадам прищурилась, она как будто искала в лице девушки какие-то признаки или особенности.

– Покажи паспорт, – потребовала мадам.

Луиза порылась в узелке и достала грязную книжицу. Женщина глянула на неё и взяла двумя пальцами. Открыла, пролистала, потом вернула книжицу и сказала:

– Пойдёшь в участок. Не бойся, – поспешила она добавить, увидав испуг на лице девушки, – скажешь, что пришла от Агнессы. Там тебя примут очень вежливо, ни кто не скажет, ни одного плохого слова. Поверь мне. И не бойся.

– Но полицейские могут прогнать меня, – перебила Луиза, – они всегда так делают.

– Не прогонят, ели ты скажешь, что я тебя прислала, – запомни только что нужно говорить. После участка пойдёшь по этому адресу – это баня. Деньги у тебя есть?

– Есть немного.

– Значит, сходишь в баню. Через несколько дней в полиции получишь документ, и потом только ты можешь сюда вернуться.

Луиза сделала всё как ей велели.

Первые месяцы жизни в борделе, складывались не просто. Она всё время делала что-то не так и раздраженные клиенты жаловались хозяйке. Но после того как Агнесса приставила к Луизе опытную Сюзанну, которой на вид было уже около тридцати пяти, дела у Луизы пошли более-менее хорошо.

Конечно, не всё сразу давалось. То, что в уличной науке хорошо, в борделе не приветствуется. Рамки, в которых Луиза привыкла работать на улице, значительно расширились и довольно скоро она начала работать наравне остальными, более опытными девушками. Когда это стало происходить, Луиза почувствовала в себе неуёмную тягу к ремеслу и через небольшой промежуток времени, в чём-то, стала даже превосходить некоторых девушек. Хозяйка удивлялась, такой странности Луизы, но и поощряла.

Здесь в этом доме, Луиза впервые увидала танцующих девушек. Одна в своей комнате она старалась повторять их движения. Всё, что она повторяла за другими, получалось у неё во стократ лучше и грациознее. Всё, что познавала, делала так, как ни кто другой.

При всём этом редкая неразговорчивость и некоторая даже отстраненность совсем не добавляли ей симпатий среди девушек. Они перешептывались и смеялись. И конечно завидовали. Ели бы не своеобразные таланты, не было бы у неё и покровителей. Но сама хозяйка, глядя на все эти странности, часто приструняла тех, кто выказывал Луизе недовольство.

Совсем не просто так, делала это Агнесса, а только лишь потому, что видела в Луизе золотую жилу. Ещё при первой встрече сумела разглядеть в ней наивную замкнутую натуру с уникальными возможностями уникальной женственной. Агнесса понимала, что Луиза инструмент, который в её умелых руках заиграет лучшую мелодию, чем другие. Она увидала в этой грязной, плохо пахнущей девушке самую суть профессии и почувствовала то, что сможет сделать она, эта странноватая и дикая Луиза. Хозяйка борделя знала, как извлечь пользу из этих всех странностей.

Глава 7

Полночи бродила Виолетта в окрестностях дома, устала и решила, что жандармы, наверняка, ушли давно и можно вернуться. Но когда глянула из-за угла на входную дверь, увидала двух полицейских, что сидели на лавке и тихо беседовали.

Виолетта обошла дом и прислонилась к окну. В комнате темно. Она тихо стукнула и через несколько мгновений увидала лицо матери. Та тихонько открыла окно.

– Они будут дежурить тут. Сколько – не знаю. Вот возьми, – она протянула небольшой узелок, – там несколько монет и немного еды. Иди к тетке Марии, она примет тебя на пару дней. А потом, думаю, всё уляжется.

– Мама, я боюсь, – выдавила девушка.

– Потерпи, скоро всё закончится. Иди.

И она поспешно закрыла окно.

В темных улицах, что едва освещаются тусклым светом бледной луны, есть много пугающего. Виолетта шла, почти прижавшись к стене, без конца осматривалась вокруг. В тёмных проёмах виделись фигуры людей, тени и причудливые силуэты. В окнах не то морды зверей, не то чудовищ. В этой тёмной пустоте, казалось – улица это клетка, что со всех сторон закрыта, хоть иди, хоть не иди, все равно уже пойман. Дома казались чужими незнакомыми. Холодные – отталкивают безразличием и пустотой. И даже если там за этими окнами спят люди, то они не выйдут и не приютят, и не скажут ободрительных слов. Ни кто не зайдёт в темноту, чтобы помочь.

Через несколько знакомых поворотов Виолетта свернула на нужную улицу и пошла быстрее, чтобы поскорее выбраться из этой глухой пустоты. Тётка Мария, добрая женщина, непременно пустит Виолетту к себе в дом и защитит от одиночества и страха.

Девушка подошла к окну и тихонько постучала. Потом погромче. Но на стук ни кто не ответил. Только тишина. Возможно, тетка Мария уехала или заночевала где-то. Тогда она ничем не поможет. Теперь, нужно найти место, где скоротать ночь. Виолетта пошла прочь от тёмных окон. Шагала по тёмным улицам словно призрак, что заплутал и не знает выхода. Она смотрела по сторонам и искала где можно остановиться. Устала и хотела есть. Нужно было присесть только и развязать узелок, что дала матушка.

Наконец, меж домов она увидала проулок, огляделась и зашла в него в надежде найти хоть какой-то уступок стены, на который можно присесть отдохнуть. Виолетта прошла несколько шагов, но вокруг были только пустые стены домов. Проулок этот очень узкий. Девушка хотела поскорее пройти его, но увидала в стене небольшую нишу с арочным ободком. Странно было увидать в темноте что-то похожее на дверь, но дверью не являющееся. Возможно, когда-то кто-то заложил её камнем.

Девушка присела в угол стены и несколько минут сидела с закрытыми глазами. Когда же она открыла глаза, взгляд её был направлен прямо на раскрытое окно второго этажа. Там, в полутьме штор трепыхались неровные тени. Будто свеча стояла совсем рядом с окном, и лёгкое движение воздуха заставляло танцевать её яркое пламя.

Тихо. Внутри комнаты ни звука. Виолетта развязала платок и достала краюху хлеба. Девушка ела этот хлеб и смотрела на окно, а оно, отсюда с тёмной улицы казалось – недостижимым миром.

Глава 8

Неделя не понадобилась. Через три дня, Аделина переехала в съёмную комнату на улице Паровозной. Дом этот стоял в другом конце города и возможно, жена Чашечникова никогда не узнает, куда переехала его бывшая содержанка.

Радовало и то, что в достаточно приличном доходном доме, плата за жильё была не слишком высока, но и не совсем низкая. Ведь платья и драгоценностями лучше не держать в дешевых комнатах, где проживает куча всякого сброда и водятся клопы.

Вполне спокойно и хорошо проживала Аделина в этом месте некоторое время. А спустя пару месяцев стала замечать косые взгляды жильцов. Особенно женщин. Казалось, будто они смотрят подозрительно и напряженно. Словно она преступница и должна в самое ближайшее время сделать что-то нехорошее.

Много лет лишенная общения с людьми она не знала, как относиться к тому, что происходит. Просто жила, была вежливой и внимательной с соседями и старалась не лишком обращать внимание на их взгляды.

Так и жила бы дальше, но однажды, в дверь её комнаты громко постучали. Девушка открыла и увидала на пороге одну из ближайших соседок. Невысокая, лет сорока, она прищурилась и окинула взглядом комнату.

– Где он?! – грозно спросила она.

– Кто? – недоуменно подняла брови Аделина.

– Она ещё спрашивает кто? Мой муж где?

– Тут его нет, – девушка ещё не вполне понимала, что происходит.

Соседка с силой отпихнула её и ворвалась в комнату. Она кинулась к шкафу, открыла его, перерыла платья и уставилась на Аделину.

– Он был здесь? Сколько он тебе платит?

И тогда только до девушки дошло, что на неё смотрят так, как на тех беспардонных девиц, что гуляют с мужчинами за деньги.

Из этого дома пришлось переехать. Но вскорости и в другом доме где она поселилась, началось то же самое. Нужно было думать, как жить дальше.

Пока она решала и раздумывала, однажды вернувшись домой из кондитерской, что находилась в паре кварталов от дома, обнаружила в комнате полный кавардак. Девушка кинулась к шкафчику, где были спрятаны все её драгоценности и увидала пустую шкатулку. Обокрали.

И пошли для Аделины Пушковой совсем грустные дни. Деньги, что оставались, тратились почему-то очень быстро, она даже не могла толком сообразить куда они деваются. Вроде покупает необходимое, а начинает считать всего ничего осталось. Постепенно пришлось начать продавать вещи. Благо, воры одежду не вынесли.

Платья состояли в полном порядке, никаких почти признаков изношенности. Нарядные платья и того лучше. В надежде на недолгое прозябание в одиночестве с них и начала. Всё равно не слишком-то пригождались. Только пару раз для Ильи Алексеевича надевала. А теперь и вовсе некуда в них ходить, что же им лежать, а ну, ещё залезут воришки так и это унесут. Заодно и пара полушубков в пользу пошли. Один оставила, зимой ведь что-то носить нужно.

Так какое-то время она держалась на деньги от продажи вещей, но постепенно и этот источник начинал иссякать. Осмотрев последние несколько платьев, девушка решила не продавать их, но вскоре и их отнесла в скупку.

А когда она задолжала хозяйке за комнату, та пришла и сказала:

– Вы милочка, задолжали за последний месяц.

– Простите, я обязательно отдам. Со дня на день я должна получить некоторую сумму.

– Ну, ну, – усмехнулась хозяйка, – если в течение трёх дней не заплатите, я выселю вас и тогда пойдёте туда, где таким как вы – самое место.

Пришлось съехать на другую квартиру.

Глава 9

Голоса. Совсем рядом. Виолетта вздрогнула и открыла глаза. Из окна сверху доносились голоса. Разговор можно было легко расслышать.

– Я не стану это убирать. Скажи мадам, путь поскорее найдёт служанку.

– Ты очень капризная Сюзанна. Даже я себе такого не позволяю. А уж я, имею право на голос.

– Не забывай кто я и кто ты. Ведь это я приношу Агнессе дохода столько, сколько вы все вместе взятые.

– А тебе не кажется, что преувеличиваешь Сюзанна.

– Не кажется. Пойди и загляни в книгу, в которую Агнесса записывает, кто за кого сколько платит.

– Ага, буду я там лазить. Она рассердится, чего доброго, поколотит.

Девушки засмеялись.

– Вот видишь, ты боишься. А я заглянула. За такие деньги, какие она на мне имеет, пусть не только служанку, но и парикмахера пришлёт.

Они снова засмеялись. Но потом, хлопнула дверь и всё стихло. Видно одна из девушек поспешно покинула комнату.

Виолетта поняла, что в этом доме требуется немедленно служанка. Это заставило подняться. Девушка прошла по подворотне и завернула за угол, ещё немного и снова свернула.

Теперь она стояла на улице, куда выходили двери многих домов, витрины салонов и лавок. Здесь уже сновали люди в преддверии нового дня. Открывали ставни своих заведений лавочники. Утренняя эта суета придала уверенности и Виолетта подошла к крыльцу.

Входная дверь посредине, два больших окна по бокам и окна второго этажа, были разрисованы так причудливо, что казалось этот дом самый красивый из всех, что видела Виолетта. Но рисунки эти вряд ли пропускали дневной свет. Стены выкрашенные канареечным цветом привлекали внимание любого прохожего. Над крыльцом в кованном, узорчатом плафоне с красными стёклами ещё теплился огонь горелки.

Виолетта дёрнула шнурок колокольчика и прислушалась. Почти сразу – шаги. Дверь открылась, на пороге появился молодой человек с плотным лицом покрытым прыщами. Одежда его напоминала скорее одежду мещанина, чем лакея.

– Чего нужно? – он подозрительно уставился на Виолетту, – Закрыто не видишь?

– Я слышала от знакомой, что в вашем доме требуется служанка.

Парень ещё раз осмотрел девушку и сказал:

– Подожди.

Ждать пришлось долго. Не час конечно, меньше. Виолетта переминалась с ноги на ногу. Может быть, о ней забыли? Идти всё равно некуда. Придётся ждать дальше. И вот, когда дверь наконец, открылась снова, напудренная женщина со сбитыми на строну светлыми волосами, в ярком китайском халате, воззрилась на девушку подозрительным, ощупывающим взглядом.

– Доброе утро госпожа. Я слышала от знакомой, вам требуется служанка.

– Как её имя? – почти зевая, спросила хозяйка.

Виолетта смутилась. Не могла же она сказать, что сидела под окном и слышала, разговор.

– Не помню мадам.

Женщина прищурилась ещё больше и строго посмотрела на девушку:

– Что-то ты темнишь. Я сама только сейчас узнала, что наша служанка сбежала. Не она ли тебя прислала взамен. Впрочем, не важно, факт остаётся фактом. Можешь хоть сейчас приступать к обязанностям горничной, Николя тебе всё покажет, – она кивнула на прыщавого парня, – Идите, идите. Пора начинать.

Николя мотнул головой, приглашая войти, Виолетта шагнула в дом.

Внутреннее убранство здесь было, возможно, не таким дорогим как у графини Одинцовой, но с большим вкусом и явно без излишней экономии. Мебель в холле: пара уютных диванчиков и несколько стульев. Дальше, просторная зала с множеством диванов, кресел, столиков. Посреди залы – место, как будто для выступлений или танцев. Справа стойка бара с полоской зеркал. Слева небольшой подиум для фортепиано.

Всё, что попадало в поле зрения, было ярким, будь то картина на стене или диванная подушка, обои или бархатные шторы, всё в красных оттенках с добавлением бежевого или черного. Всё мягкое, окутывающее, роскошное.

Виолетта смотрела по сторонам раскрыв рот и даже остановилась, чтобы рассмотреть обнаженные фигуры нарисованные на потолке. Всё это, в неровном свете пестрых стёкол окон казалось волшебным царством неги.

– Ну, что ты встала? – прикрикнул Николя, – успеешь ещё насмотреться.

Девушка поспешила вперёд. Прошли залу, вышли в другой холл. Там лестница на второй этаж, под лестницей дверь. Николя толкнул её. Комната небольшая с кроватью и тумбой.

– Здесь будешь спать. Тут, – он показал на боковую дверь, – кладовка, там всё, что необходимо для уборки. Твоя задача, с утра убрать в большой зале и вестибюле. Пока девушки спят, поможешь на кухне. В пять вечера общий подъем. Девушки выходят в зал, за час ты должна прибрать у них в комнатах. Потом идёшь спать. Не забывай протирать пыль, Агнесса будет сильно ругаться, если найдёт пыль, она страшно этого не любит.

– Это та женщина, что приняла меня?

– Да, это Агнесса – хозяйка заведения.

Странно всё это. Что-то подсказывало – нужно уходить, пока ещё не поздно. Странное место, непонятный дом. Виолетта решила, что попала в какой-то салон, или кабаре. Работа в таком месте может не слишком хорошо отразиться на репутации.

Она думала, но на самом деле, даже не предполагала где оказалась.

– Сейчас, можешь идти помогать на кухне, а после того как девушки спустятся в залу, за час, ты должна прибрать у них в комнатах. Ели кто-то подняться решит с клиентом, старайся, чтобы у той, комната в первую очередь убрана была.

– С клиентом? – эхом повторила Виолетта.

Повернулся Николя, посмотрел на неё и усмехнулся:

– Не волнуйся, к горничным клиенты не пристают. Хотя к тебе может и пристанет кто-то. Ты вроде ничего – хорошенькая.

Сказал и вышел.

Виолетта осталась одна в маленькой комнате с небольшим окном. Она села на кровать и подумала – «Где я?»

Глава 10

В то время когда высокопоставленный чиновник Чашечников, выдернул юную Аделину Пушкову из бедственного существования и поместил в атмосферу исполнения желаний и богатства, ещё не вполне созревшее её девичье сознание быстро приспособилось к новой среде. Девушка, не успела даже удивиться, как была окружена слугами, нарядами, украшениями и подарками. Вполне понятно почему, очень быстро она привыкла к такой новой жизни и решила, что возврата к прошлому нет. И ведь правда, несколько прекрасных лет жила так, как не каждая дворянка может себе позволить.

Между прочим, имела учителей музыки и танцев, пела, рисовала, занималась рукоделием. В общем, вела вполне светский образ жизни, с одним лишь отличием от остальных женщин ведущих такой же образ жизни, она не могла показываться в светском обществе.

Кончено, это весомый аргумент, для любой девушки, чтобы быть не слишком довольной своей жизнью, но только не для Аделины. Она очень хорошо осознавала, в чём разница между её положением и положением других дам. Оттого старалась об этом не задумываться.

Когда же осталась одна и вынуждена снимать комнаты в домах, где проживает много разных людей, стала замечать повышенное к себе внимание. Эти подозрительные взгляды женщин и заинтересованные взгляды мужчин. Видела, как одёргивают жены засмотревшихся мужей, как смотрят торговки и лавочники.

Понятно, как белый день, ведь она намного симпатичнее других девушек и женщин, и фигура её лучше, платья ярче и моднее, чем те, что носят на улицах города. Оттого и интерес этот вполне понятен. Но когда в третьем доме, где она поселилась, все соседи шептались за спиной, а мужчины старались дотронуться или подмигнуть, Аделина не на шутку забеспокоилась.

В двадцать шесть лет она, на пике красоты и очарования, настолько хороша, что сама искренне удивлялась. Светлые волосы, голубые круглые глазки, маленький точёный носик и алые губы, всё это сочеталось в какую-то причудливую композицию, от которой трудно оторвать взгляд. А слегка подчеркнутое румянами и помадой и вовсе заставляло любоваться этим личиком всех и каждого. Аделина тоже любовалась собой, лелеяла своё лицо и тело и была просто счастлива обладанию всех этих красот.

Тело её, будто самой природой создано для любви. Сочная грудь, тонкая талия и округлые в невероятном изгибе бёдра. Когда Аделина надевала одно из своих ярких платьев, всё прелести фигуры были тщательно подчёркнуты деталями. Любой, мог представить себе, что скрывается за этими чудными одеяниями.

Но вот чего совершенно не понимала девушка так это того, отчего некоторые смотрят злобно и отвечают грубо, когда она спрашивает.

Не понимала. И лишь оттого, что создатель этого прекрасного тела, забыл, видимо приложить к нему хоть немного практичной рассудительности. Сделал её ум ограниченным ровно настолько, насколько простирались её незамысловатые интересы. Аделина не была глупа и знала вполне достаточно того, что нужно знать юной леди, но вопросы более сложные уже оставались за гранью её понимания.

Она неумела задумываться о чем-то серьёзном и все вопросы, что возникали, решала так, как умела решать, как привыкла. С помощью тех нехитрых слов, движений и ужимок что видели Чашечников и слуги в доме. Она всегда улыбалась, была приветлива и мила. Складывалось впечатление, что она совсем не умеет грустить, ведь только она начинала грустить, Илья Алексеевич всегда рассеивал эту грусть новыми подарками.

Когда пришло время самой решать свои проблемы, она и стала их решать ровно так, как могла. Посредством улыбки и кокетливых ужимок. По-другому она уже давно не умела себя вести.

Немудрено, что однажды в дверь её комнаты снова постучали.

Вечером, как обычно, в любимом красном пеньюаре, Аделина лежала на постели и перед сном в который раз обдумывала, что делать дальше. Ведь платьев на продажу уже почти не осталось, а скоро нужно платить за комнату. Всё что она умеет это шить бельё, к этому совсем не хотелось возвращаться. А вот быть содержанкой богатого мужчины – вполне подходит. Из двух этих обстоятельств нужно было срочно выбирать одно, иначе скоро нечего будет есть. Именно об этом она задумалась каждый веер перед сном и этот вечер не был исключением.

Девушка пошевелились, попыталась улечься поудобнее, когда услышала тихий стук. Аделина поднялась с кровати подошла к двери и отворила её:

– Это вы? Проходите, сейчас я оденусь.

– Прошу не беспокойтесь, – сказал Юрий Капитонович, хозяин комнат, что сдавал внаём.