Текст книги "Горничная для принца"

8

Комната архимага наполнена разного рода магическими предметами. Есть вещи, которые давно утратили свою силу, всё ещё лежат на своих полках, пылятся, но вынести их отсюда означает выказать неуважение к многолетней службе. А есть те, что много столетий служат королевским магам и не утратили магической силы по сей день.

Посередине комнаты стоит главный и самый древний атрибут – Зеркало Правды. В нем можно увидеть то, что хочется увидеть. Зеркало это досталось Бернару ещё от прошлого архимага. В тот день, когда он, уходя на покой, передавал должность, строго предупреждал, зеркало работает только в искренних и справедливых руках. Руки Бернара оказались именно такими.

– Ну что там? – дверь кабинета распахнулась, и в комнату ворвалось благоухание цветов и лучезарное сияние.

Вошла королева.

Как и всегда, величественна и прекрасна. Это не просто женщина, это образец красоты и сгусток энергии. Что касается красоты, тут ей почти не было равных. Что правда с годами кожа её лица несколько поблекла, но это ещё не тронуло прекрасных черт и время пока не исказило их морщинами.

Бернар чувствовал в ней родственную душу. В отличие от несколько флегматичного короля Себастьяна, королева Элаида очень деятельна и деятельность ее всегда кружила над интересами и нуждами королевства.

Это она тревожилась как никто другой, за будущее его жителей, и была просто одержима спасением королевства. Тем более в тех условиях и обстоятельствах, в каких оно оказалось несколько лет назад.

– Скажите что-нибудь хорошее Бернар, я уже не сплю ночами, до того тревожусь. Есть ли новости?

– Есть, но пока нечто неопределенное. Возможно, именно сегодня вечером будет всё намного яснее, – улыбнулся старик.

Ему нравились эти неожиданные визиты. Именно в эти моменты, он чувствовал себя очень нужным королевству и особенно королеве.

– Не томите же, Бернар.

– Имейте терпение. Ещё немного и мы всё увидим своими глазами. Но только предупреждаю, нужно будет молчать.

– Вы же знаете, когда надо я всегда замолкаю, – мило улыбнулась Элаида.

Бернар ухмыльнулся. Как и все женщины, королева достаточно болтлива, хотя сама этого не признаёт.

Часы на стене пробили восемь.

– Пора, я думаю, она уже пришла, – старик встал.

– Она? – с любопытством приподняла брови Элаида.

– Сейчас сами увидите.

Он подошёл к Зеркалу Правды, встал над ним. Королева встала рядом. Она любила эти магические сеансы. Всегда интересно было, как это делается архимагами.

Она сама, как не пыталась однажды помахать руками над зеркалом, чтобы увидеть, чем занимается без нее король, так ничего и не получилось.

Бернар стоял над зеркалом и прислушивался.

– Уже пришла, – тихо проговорил маг, подошёл к свече на столе, задул её и ещё несколько свечей на стенах прикрыл колпаком.

Теперь свечение шло только от зеркала. Похожее на небольшое голубое озеро, сделанное в миниатюре и поставленное посреди комнаты на резных, кованых ножках.

Бернар и королева встали по сторонам. Ещё раз, жестом Архимаг напомнил, что нужно молчать, чтобы ничего не испортить.

Королева послушно кивнула, и взгляды их устремились на прозрачную поверхность зеркала.

***

Пальцы мои дрожат, а слух напрягся. Толкнула дверь, прислушалась.

Ночное небо вновь повисло надо мной, но сейчас оно было не таким звездным. За черными облаками, окаймлёнными тусклым светом, совсем не видно луны.

Я сделала шаг и остановилась, опасливо всматриваясь в темноту.

Надеюсь, этот человек пришел. Если нет, будет огорчение, потому что я уже настолько прониклась желанием встречи, что не была готова ни встретить тут никого. Не хотелось вновь увидеть только пустоту и услышать обволакивающую тишину сада.

Даже ветер сегодня притих и как в прошлый раз не треплет легко мои волосы. Он тоже замер в ожидании… чего?

Ещё пару шагов я проделала, чтобы отыскать хоть намек на движение, на то, что пусть исподтишка, но всё-таки кто-то за мной наблюдает. Хотелось услышать шорох, прежде чем увидеть. Но кругом никого. Ни движения, ни шороха.

Уже смелее прошла по дорожке и достигла небольшой, поросшей плюшем беседки. Осмотрелась осторожно. Входить в беседку не стала, повернулась, чтобы идти обратно и тут же услышала:

– Ты пришла, я несказанно рад.

Обернулась и увидела внутри тёмный силуэт. Человек сидит и смотрит на меня, но мне снова не видно его лица.

– Вы просили, вот я и пришла.

– Ты всегда приходишь, когда тебя просят?

– Нет, это в первый раз.

– И тебе нестрашно?

– Чего? – пытаюсь показать не слишком большую во всём этом заинтересованность, но кажется, получается плохо.

– Меня не боишься? – спросил он и я почувствовала его улыбку.

Вопрос интересный. Боюсь ли я?

Как ответить на него? Боюсь или не боюсь? Если бы я знала.

Конечно, есть доля страха, но это не предчувствие опасности, а намек на осторожность.

– Ну так что? Боишься или нет? – спросил человек в беседке, глядя на моё замешательство.

– Я вас не боюсь, если что – закричу, – сказала смелее, – Так о чем вы хотели говорить со мной? Говорите уже или весь ваш разговор будет заключаться в том, чтобы меня пугать?

– Нет, конечно нет, – он усмехнулся, помолчал недолго и снова заговорил, – Расскажи о себе.

– Как это?

– Откуда ты родом?

– Я из Кортиона. В паре миль от него стоит таверна моей хозяйки… но я не хочу вспоминать об этом.

Не хотелось тревожить то, о чём хочется поскорее забыть, как будто и не было моего безрадостного детства.

– Ты была служанкой?

– Да, я выполняла всю работу, – сказала я, наверное, слишком сердито.

– Хозяйка тебя не любила?

Он заходил в своих вопросах уже слишком далеко и мне это не нравилось.

– Страшно не любила, – я отвернулась и посмотрела вглубь сада.

– Била тебя?

Я притихла. Сжала губы. Вздохнула.

– Значит била. А муж хозяйки, дети?

– У нее только сын.

Чем дальше, тем хуже. Я не хочу отвечать на эти вопросы, но отвечаю.

– Сын взрослый?

– Как и я. Ему тоже девятнадцать.

– А как он к тебе относился?

Я покраснела. Хорошо, что темнота укрыла это от глаз человека в беседке.

– Ты молчишь?

– Послушайте, почему мы разговариваем только обо мне? Расскажите лучше вы о себе. У вас жизнь поинтересней моей.

Я снова подумала – что если, это и есть принц. Как в моём сне.

Разве будет принц целого королевства разговаривать с какой-то служанкой?

– Нет, моя жизнь совсем не интересней, – ответил он, – Она тоскливая и однообразная. Если бы можно было поменяться жизнями с кем-то, я бы сделал это не задумываясь.

– Но в чем ваша печаль, в чем тоска? – теперь мне было интересно.

– Тебе об этом лучше не знать. Может, когда-то ты узнаешь и так же, как остальные будешь считать меня…

– Кем?

Он вдруг встал, протянул руку к изгороди, что оплетала беседку и сорвал цветок. Подержал его в руке и подошёл ближе к выходу.

Я замерла. Вот сейчас, я увижу его лицо.

Он протягивает ко мне ладонь с белым цветком. Медленно. Все ближе. Я потянулась, чтобы взять, но из-за облака выглянула луна и осветила руку…

Я резко отдернула свою и в ужасе замерла…

Очнулась, отпряла от беседки, повернулась и побежала…

***

Страх толкает поскорее сбежать, покинуть этот сад и если меня не поймают, никогда сюда больше не возвращаться.

Зачем вообще пришла? В те секунды, когда бежала к двери, страшно жалела что пришла сюда.

И это, я ещё не видела его лица…

Достаточно было увидеть руку, темную почти черную, с зеленоватыми чешуйками, переливающимися в темноте. Пальцы… это не пальцы человека. С перепонками как у какого-то зверя.

Дрожь пробрала, когда я схватилась за кольцо на двери, открыла ее, заскочила внутрь… дверь захлопнулась и… я остановилась.

Почему? Страх не пропал, он всё ещё трясёт мелкой дрожью моё тело, и в темноте коридора, я не почувствовала себя в безопасности, тогда почему остановилась? Почему не иду дальше?

Тишина. И откуда-то издали я услышала вздох, похожий на стон. Это вздох несчастного человека. Мучительный, обречённый. Вот почему я остановилась.

– Она тоже сбежала… – проговорил кто-то совсем рядом, но в то же время очень далеко.

– Подождите, она остановилась, может ещё вернётся.

– Не думаю, что это случится, все кто увидел его, уже никогда не возвращаются.

Откуда эти голоса?

Рядом никого нет, я вижу точно. Ни в одной стороне, ни в другой, но я четко слышу, разговор и кажется говорят обо мне.

,,Все кто его видел уже не возвращаются,, – вот что несколько раз повторилось в голове.

И этот вздох.

Понятно, тот, кто в беседке выглядит не так как все. Оттого он и несчастен.

Теперь страх почему-то пропал. Не совсем. Он ещё немного сковывал мои движения, но уже не настолько, чтобы хотеть поскорее уйти и не возвращаться

Несколько секунд я раздумывала, а потом повернулась и открыла дверь.

Пахнуло прохладой. Поднялся ветер, растрепал мои волосы, словно подгоняя и подсказывая и это подстегнуло меня. Я снова шаганула в сад и пошла прямиком к заросшей плющом беседке.

Я остановилась и глянула на тёмную арку между листьев.

– Прости, что я побежала.

Тишина в ответ.

– Просто я никогда в своей жизни такого не видела и поэтому испугалась. Но если тебе нужен друг, я могу быть твоим другом.

Шелест листвы сказал, что человек, или кто это, не знаю, всё ещё здесь.

– Мне не нужны подачки, – сказал он раздражённо.

– Скажи, твоё лицо, оно тоже такое?

– Да, тоже.

– А можно я посмотрю, – зачем сказала, не знаю, может для того, чтобы приободрить его, а сама ещё не готова.

Но раз сказала, придётся смотреть и наверное я увижу совсем не то что мне понравится.

– Нет, нельзя, – резко сказал он. – Тебе пора.

– Я не уйду, пока ты не выйдешь, – упрямо проговорила.

– Не играй со мной, я не стану снова показываться, чтобы привести тебя в ужас.

– Тогда я буду стоять, опоздаю, к ужину, а завтра меня переведут в прачечную и я сюда больше никогда не приду.

– А ты упрямая, – он перестал быть злым.

– Ты человек или кто?

– Человек, но не такой как все.

– А что тобой не так? Ты урод, похож на чудовище?

– Я – чудовище и есть.

– Но почему ты здесь, это же замок короля? Он что держит тебя здесь в заточении? Для чего?

– Ты задаёшь слишком много вопросов.

– Так ты выйдешь или нет? Я уже опаздываю. А завтра могу не прейти, потому что меня переведут на другую службу. Из-за тебя, между прочим.

– Ну хорошо, уговорила я выйду и ты можешь убежать, но обещай, что завтра вернёшься.

– Обещаю…

И я увидела, как из темноты выходит человек…

Красивое лицо его, словно панцирем скованно чешуёй с одной стороны щеки. С другой стороны в чешуе только шея и часть головы. Там где не тронула голову чешуя, гладко причёсаны русые, густые волосы.

Светлая просторная рубашка и тёмные брюки заправленные в высокие сапоги. Его вид был бы довольно внушительным, романтичным и красивым, если бы это был обычный парень, без чешуи, но её глянцевый отблеск в темноте отталкивающе пугал.

Теперь я не так сильно испугалась, потому что лицо у него всё-таки было.

Тело? Не знаю что там под одеждой, это скрыто взгляду, возможно тоже наполовину кожа, наполовину чешуя.  Но то что открыто выглядит довольно неприятно.

Я не могла себя остановить в этом безудержном рассматривании. Хоть чувствовала, что это неправильно. А человек стоял и спокойно и наблюдал за тем как я его рассматриваю.

На лицо я сказала бы, что ему лет двадцать семь, может старше. Молодой и красивый парень и такая с ним приключилась беда.

Может это какая-то неизлечимая болезнь? Возможно, его держат закрытым и выпускают погулять только ночью. Поэтому он так одинок. Людей не видит.

– Теперь тебе тоже страшно?

– Нет, – говорю и это действительно так.

Страх пропал, улетучился. То что я вижу, не пугает меня. Наоборот теперь я стала ощущать нечто другое. Некоторую гордость, что меня посвятили в тайну. И этим выделили из всех остальных.

– А моя рука, – он вытянул руку вперёд и я снова увидела пальцы с перепонками между ними.

Вторя его рука не была такой.

– Рука, как рука, – говорю, пожимая плечом. Но тронуть её я бы не хотела.

Луна уже вовсю освещала лицо незнакомца, всю его фигуру и плечи. И теперь я точно почувствовала, что передо мной мужчина, а не чудовище.

Долгий, немигающий его взгляд смутил, я вспомнила что опаздываю.

– Мне пора, – сказала, но самой страшно не хотелось уходить.

Преодолев барьер страха, я почувствовала облегчение. Он всё-таки парень, мужчина, красивый и стройный, и он хочет, чтобы я пришла сюда ещё. И вчера хотел.

– Я буду ждать тебя завтра, – проговорил он мягко, что мне стало совсем тепло.

Я кивнула и улыбнулась, его губы тоже тронула улыбка. Взгляд потеплел. Я повернусь и пошла к двери. Один раз остановилась и обернулась, а незнакомец всё ещё стоит и смотрит мне в след.

9

– Ваше величество, прошу, пожалейте мою больную голову покрытую сединой. Я же просил молчать, ну какое нетерпение, – Бернар недовольно сдвинул брови.

Он единственный кто позволял себе говорить с королевой не только угождая ей, но и журя.

– Раньше, когда мы смотрели в зеркало, вы этого не приказывали, и теперь я забыла. Как я могу молчать, посмотрите что творится?

– Раньше, были другие девушки, а эта не такая…

– Чем же она особенная? – королева прошла к креслу архимага села в него и капризно надула губы.

Это получалось у неё всё ещё хорошо и привлекательно. Мало кто мог противоречить, когда она так делала. Всегда просьбы и капризы её выполнялись.

Впрочем, она давно привыкла, что король ей потакает и этим всячески пользовалась.

Но Бернар старался быть строгим, и не давать руководить собой. Если бы он это позволил, то всё давно пошло бы по другому сценарию. А ситуация такая что отклоняться никак нельзя.

Шаг за шагом Бернар пытается разгадать цепочку событий. Что и когда пошло не так, а подсказки королевы совсем ему в этом не помогают. Хотя, эти подсказки выдаются очень даже обаятельно.

– Так что вы молчите? – прервала Элаида его задумчивость, – чем эта девушка отличается от других?

– А тем, как я подозреваю – она нас слышит.

– Ой! Откуда такие догадки. Я, например, ничего такого не заметила.

Королева расправила складки воздушного, нежно-розового платья.

– Прошу меня простить, но вы были не слишком внимательны, а я заметил, девушка прислушивалась и вертела головой. Признаюсь, я ещё там, в таверне, откуда её выкупили, заметил что-то в ней не так.

– Что в ней может быть не так, обыкновенная девчонка, каких сотни. Смотришь на них, смотришь, а ничего не происходит, всё по-прежнему. А как подойдёт время – ещё один дом сгорит дотла.

Напоминание о пожарах, снова ввело архимага в задумчивость. Он пошел к креслу, в нём думалось лучше всего, но повернулся и отошёл обратно, так как королева и не думала вставать.

– Мы понаблюдаем, как будут развиваться события. Надеюсь, эта встреча сдвинет с мертвой точки всю нашу долгую работу.

– Я так же на это надеюсь, хоть и не очень. Потому что уже много раз слышу от вас эти слова.

– Простите. Ничего не остаётся как вновь и вновь их повторять.

Королева наконец встала с кресла и пошла к двери.

– Наблюдайте и докладывайте мне подробности. Скоро он дозреет и тогда нам придётся снова начинать сначала, – сказала она грустно, – ах, когда это закончится, Бернар?

– Будем надеяться, – проговорил маг и беспомощно пожал плечами.

Королева вышла.

Бернар ещё долго сидел над книгами, выискивал, думал, анализировал.

Задача казалась неразрешимой. Если бы знать, откуда взялось это проклятье, его можно было бы решить, причём давно. А попытки ходить наощупь выматывали и утомляли. Иногда он думал, что так и умрёт не разрешив этой сложной задачи и тогда с новым пылом принимался штудировать старинные фолианты.

Где-то там он надеялся найти ответ.

***

Перед сном я долго крутилась с боку на бок и думала.

Наконец-то есть человек. Свой человек. Парень. Правда он не такой как все, но ничего, он выздоровеет, и мы будем встречаться. Тайно, ночью, при луне. Полюбим друг друга по-настоящему. Так и будет.

Мысленно я старалась приспособиться к его внешности и не считать её отталкивающей. Ну а что, у всех есть недостатки. Я тоже не идеальна, а он – вот такой. И хоть каждый раз, когда вспоминаю его руку, меня передергивает от отвращения, но с каждым следующим разом всё меньше. Кажется, я привыкаю.

Главное – он ждёт меня. А я желаю поскорее вернуться в тот тёмный сад.

С такими мыслями и заснула.

– Девушки просыпайтесь!

Каждое утро одно и то же. Паулина, противным голосом будит нас и подгоняет.

Умылись, оделись, построились.

– Завтра все идут наверх. Ещё много работы и приготовлений к приёму. Саяна, ты идёшь со всеми.

У меня так всё и рухнуло перед глазами.

– Как это, почему? – возмущённо выкрикнула я.

– Что значит почему? Потому что сейчас нам все нужны наверху, в бальной и столовой. Там ещё полно работы, а грандиозный бал и гости уже не за горами. И вообще что за странные вопросы, – строго глянула старшая горничная.

– Но кто же тогда будет менять свечи? Или вы хотите, чтобы в коридорах было темно?

Не знаю, откуда бралась смелость, но я всеми силами сопротивлялась.

Паулина строго посмотрела и сказала:

– Завтра, все идут наверх, свечи поручат другому слуге.

Обиженно я замолчала. Не думала совсем, что так скоро всё закончится. Подгоняя мысли поискала выход из положения, который не позволит мне уйти с замены свечей, но ничего не приходило на ум. Что я могу, ведь я человек подневольный, не сама принимаю решения. Куда скажут, туда и пойду.

Как плохо.

Это значит, сегодня последний раз я увижу парня в саду. И всё. А может быть не всё. После бала меня снова поставят на замену свечей.

После завтрака я пошла по коридорам со своей тяжелой сумкой и всё думала о том что сказала Паулина. Решение не изменишь, значит нужно готовить, что сказать этому странному человеку в саду.

Я даже не знаю его имени. И он моего, тоже не знает. Как странно. Всё во мне кипит от досады. Я не хочу, чтобы так быстро закончились наши встречи. Не хочу.

Расстроенная, я бродила по проходам и лестницам, меняла свечи. Иногда из-за задумчивости пропускала, приходилось возвращаться. А иногда просто проходила мимо канделябра.

Да, утренние новости сильно меня опечалили.

Так прошел день. К вечеру двинулась в направлении двери в сад.

Открыла дверь… свет ударил в глаза.

Что-то поменялось. Фонари. Они горят повсюду, освещая дорожки, деревья и кустарники.

Странно, раньше здесь не зажигали фонари. Почему же теперь они горят, освещая сад со всех сторон.

Я прошла дальше к беседке, в ней светло так что можно разглядеть листики плюща.

– Эй, ты где? – проговорила я осторожно.

Но ни кто не ответил.

Тишина.

Я прошла по дорожке в одну потом в другую сторону. Позвала еще несколько раз, но ничего не случилось, на мой зов никто не ответил. И не вышел.

Расстроенная ещё больше я пошла к выходу.

Неужели всё закончилось?

А может с ним что-то словчилось? Стало хуже…

После ужина в спальне я скинула одежду и легла в кровать. Девушки болтают между собой, а мне хочется спрятаться под одеялом и плакать.

Так и сделала.

***

Сон мой всё время летал вокруг сада. Я шла по дорожкам, искала человека с чешуёй, но не находила. Уже отчаялась, но тут увидела его, около стены. Он прижался к ней раскидав руки, как будто слился. А стена стала его постепенно поглощать.

Я бросилась к нему, схватила за одежду, стала тянуть обратно и кричать – Нет, не надо, вернись!

В этот момент земля затряслась, искры пламени опалили пальцы и я увидела, что это не одежда вовсе и он уже не он, а страшное чудовище. Оно обернулось и пошло на меня, глядя своими желтыми глазами. Каждый его шаг, содрогание земли и грохот…

– Саяна, – позвал кто-то и потормошил меня.

Я открыла глаза.

– Мне страшно, можно к тебе, – Лилиана тянет с меня одеяло.

Вокруг никто не спит, все в ужасе смотрят на окно. Стены содрогаются и гудят. Слышен треск и где-то падает с потолка мелкая крошка застарелой пыли. Тихий гул откуда-то издалека заставляет тело дрожать мелкой дрожью.

Не дожидаясь моего ответа, Лилиана нырнула ко мне в кровать и сжалась в клубок. А я смотрела в окно как завороженная. На ночном небе появлялось и исчезало красное зарево.

– Что это такое? – проговорила я пересохшими от страха губами.

– Говорят, это чудовище, – прошептала Лилиана, – а нас всех отдадут ему на съедение. Потому что оно питается только молодыми девушками.

– Кто это так говорит? – повернулась я к ней и даже в темноте спальни увидела как бледно её лицо.

– Все говорят, все слуги, – прошептала она испуганно.

– И ты этому веришь?

Гул постепенно затихал и зарево исчезло. Но страх остался.

Этот тревожный сон и слова Лилианы подействовали удручающе.

– Конечно верю, – раздраженно проговорила Лилиана, – Говорят, до нас, тут были другие горничные и тоже все красивые и где, по-твоему, они теперь?

– Где?

– Их съело чудовище, неужели непонятно.

– Я о таком не слышала.

– Ты же ходишь одна по коридорам, ни с кем разговариваешь, вот и не знаешь. А мы убираем в замке и между собой переговариваемся, когда никто не следит. Тут у них вообще все очень странно. Я боюсь, я хочу домой, – плаксиво сказала она и спряталась под одеяло, чтобы поплакать.

– Ты думаешь, нас убьют? – тронула я её за плечо.

– Не знаю. Я думаю, что всё это очень страшно, – она вылезла из-под одеяла, на глазах блеснули слёзы.

Я легла, сжалась в комок, укуталась покрепче. И затихла. Снова вспомнила человека в саду. Красивого, молодого парня с рукой чудовища…

А что если он и есть то чудовище, о котором все говорят?

Значит и меня оно тоже съест.

Я закрыла глаза и снова передо мной его красивое лицо, стройное, сильное тело. И цветок, который он протянул мне.

Нет, не верю.

Утром после завтрака все пошли на работу. Я вместе со всеми.

Чем выше мы поднимались по лестницам, чем больше коридоров проходили, тем вычурнее украшения, богаче обстановка. Из стороны в сторону я крутила головой, не успевая рассматривать всю эту нереальную красоту. Огромные окна, расписанные потолки, высокие двери, и утончённая мебель.

Теперь я в полной мере почувствовала, что нахожусь в замке, где живёт королевская семья.

Тут даже слуги одеты иначе, чем те, что работают на нижних этажах. Здесь прислуга более элегантная, но несколько высокомерная по отношению к нам. Мы словно стая воробьёв среди разряженных павлинов, пролетаем мимо, получая вдогонку лишь насмешливые взгляды.

Все девушки видели это уже не раз, они работают тут каждый день. Я же оказалась здесь впервые. Конечно,  мне очень интересно посмотреть на всё это богатое  великолепие.

Сказать, что я поражена, ничего не сказать. Никогда в жизни я не видела подобной роскоши. Даже не представляла, что такое бывает.

Чем дальше мы заходили, тем больше чувствовалась суета приготовлений к большому приёму и тем многолюднее вокруг.

 Иногда нам встречались наряженные в странные, яркие платья дамы и не менее странные  господа. В их одеждах много красок и удивительных деталей. Изумлённая необычными покроями, я смотрела во все глаза, не в силах оторвать взгляд, от дамы в невероятном платье или господина в богатом наряде.

Лилиана всё время одергивала меня и напоминала, что рассматривать этих людей нельзя. Что мы прислуга и должны смотреть в пол.

Когда кто-то из этих господ приближался, вереница горничных останавливалась и  приседала в ожидании пока она или он пройдёт.

Все они важно ходили, о чем-то разговаривали и почти не обращали внимания на нас горничных.

Конечно, ведь мы, люди низшего сорта. Идём себе серо-голубой массой, нечего на нас и смотреть.

Наконец мы остановились у двери. Паулина открыла её, и мы вошли в помещение, где красота закончилась. Тут было все, как и внизу, откуда мы пришли. Обычные стены, простые окна, дощатый пол.

После распределения обязанностей, я с Лилианой пошла в одну из комнат, которая называлась – гладильная. Тут нам предстояло весь день гладить портьеры,  ламбрекены и готовить кисточки.

В гладильной очень жарко, от большой печи, на которой греются утюги. Они тяжёлые и страшно неудобные, но пришлось приспосабливаться. Нужно было гладить аккуратно, стараться не повредить дорогую ткань штор, осторожно прикладывая утюг.

И хоть никогда раньше я не гладила, вскоре наловчилась делать и это. В таверне у Жанеты не было утюга, он там был просто не нужен. Комнаты для постояльцев в её таверне недорогие, а значит и бельё в них никому и в голову не придёт погладить.

Целый день, с одним лишь перерывом, мы гладим шторы.

К концу дня я страшно устала и почти валилась с ног. Всё тело болело от таскания туда-сюда тяжеленного утюга. Хотелось скорее съесть свой ужин и свалиться в кровать.

– Что это за работа? Я ничего не чувствую. Со свечами никогда так не уставала, – стонала я перед сном.

В кровать упала и почувствовала долгожданное избавление от всего. Хотелось просто закрыть глаза, ничего не говорить и не делать.

– Ага, тебе хорошо говорить, ты пару дней сейчас погладишь и снова пойдёшь свечи разносить. А я уже столько дней с этим утюгом стою. Запарилась вся. Хоть бы скорее шторы перевешали. Потом их снимут и спрячут до следующего приёма. Они помнутся в сундуках, а потом снова гладить.

– Да, утомительно, – сказала я мечтательно.

Надеюсь, меня поставят обратно на свечи. Иначе, как же я снова увижу человека в саду?

– Не то слово – утомительно, это просто ужасно. Я хочу домой. Там я и за день не делала столько работы, сколько здесь меня заставляют делать за час.

– Я домой не хочу. Потому что у меня нет дома, – я закрыла глаза.

– А родители? – Лилиана смотрит на меня из-под одеяла. Она всегда спит кутаясь.

– У меня нет родителей. Я – сирота. Меня приютили добрые люди и всю жизнь я прислуживала у них в таверне.

– Как это? – приподняла она голову от подушки.

– Что – как это? – я тоже высунулась из-под одеяла.

– С детства прислуживала?

– Да, с самого раннего детства.

– Бедненькая. А мои родители меня любят.

– А почему отдали сюда?

– Они бедные, а за меня давали деньги. Нас пятеро дочерей. И я старшая. Замуж меня никто не берёт. Потому что семья бедная, а мне уже двадцать пять. Они подумали, что это хорошая для меня возможность, поступить на королевскую службу.

– Ну, тут они правы, – посмотрела я в тёмный потолок.

– А я, знаешь почему согласилась?

– Ну?

– Я хочу встретить какого-то богатого покровителя, – шепчет так, чтобы никто не услышал.

– Но нам ведь нельзя…

– Если он будет богат, он сделает так, чтобы было можно, – она усмехнулась, – только из-за этого я терплю всю эту работу. Но скажу тебе по секрету, на большом приёме, когда будем разносить напитки и кушанья, я собираюсь не упустить свой шанс. Чем скорее меня заберёт какой-то господин, тем  больше шансов, что я не попаду в лапы чудовища, которое всех нас съест.

– Не говори, я так не думаю. Нет никакого чудовища, всё это сказки.

– Ага, сказки? – приподнялась она на локте, – А куда пропала Молли?

– Куда? – я тоже привстала.

– Откуда мне знать, но сегодня утром её с нами уже не было.