Текст книги "Сказки и истории"

Сказки и истории
Наталья Детская

Художник иллюстрации для обложки Елена Завгородняя

© Наталья Детская, 2023

ISBN 978-5-4493-6252-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Зимние сказки

Я буду любить тебя всегда!

Снеговичка вылепили в самом начале зимы. Декабрь уже подходил к концу, а его удивляло и радовало всё, что окружает, как в самый первый день: и танцующие в воздухе нежные снежинки, и проказник Зимний ветер, пытавшийся сдуть с его головы ведро и оторвать нос-морковку. Веселила его и тётушка Метелица, своей метлой закручивающая снег в снежные вихри до самого неба. А с каким восторгом вслушивался Снеговичок в звон серебряных звёзд морозными ночами!

И вот однажды утром к одноэтажному дому, возле которого он стоял, подъехала машина. Из неё осторожно вытащили и внесли в дом пушистую, стройную красавицу, ароматно пахнущую зимним лесом.

– Это – Ёлочка! – сообщила сорока, присевшая передохнуть на краешек ведра на его голове. – Её будут наряжать! Ведь скоро Новый год!

– Ах, Ёлочка! – восхитился Снеговичок. Такой красавицы он не видел со дня своего рождения! Его снежное сердце сильно заколотилось и… наш Снеговичок влюбился, и не просто влюбился, а полюбил навсегда!

Снеговичок весь день думал только о красавице. И всё старался заглянуть в окно, чтобы ещё раз увидеть её. И вот ближе к вечеру там загорелся свет и… о счастье! Хозяева не задёрнули занавеску, и Снеговичок увидел, как Ёлочку наряжают. Она стояла у самого окна. Вот надели на её макушку Большую Снежинку. На ветки повесили разноцветные шары. Украсили бусами и ёлочным дождиком и… включили гирлянду с лампочками. Ах, как она заулыбалась, засияла! На улице ещё было довольно светло, и нарядная Ёлочка тотчас заметила, что Снеговичок любуется ею и повернулась к нему своими самыми красивыми игрушками. Снеговик был в восторге! Он поклонился и послал красавице воздушный поцелуй.

Теперь хозяева часто отодвигали занавеску, чтобы и прохожие могли полюбоваться чудесной Ёлочкой, как по ней бегают и мигают огоньки…

С раннего утра Снеговичок ждал, когда отодвинут занавеску, чтобы он мог видеть милую Ёлочку. Он так привязался к красавице, что дальнейшую жизнь уже не представлял без неё. Наконец он набрался храбрости и предложил Ёлочке дружить. Скорее всего, Ёлочка не слышала его, ведь окно зимой наглухо закрыто. Но она всё поняла по выражению глаз влюблённого Снеговичка и кивнула макушкой. Теперь они часами смотрели друг на друга, и им было хорошо и радостно. Они любили всё сильней и, казалось, ничто не сможет разлучить их.

Через несколько дней наступил Новый год. Снеговичок видел, как гости веселились у Ёлочки. Ах, как он радовался вместе с ней, когда детишки срывали мандарины, конфеты и орехи в серебристых бумажках с её пушистых веток и находили под Ёлочкой подарки от Деда Мороза! Он просто сиял от счастья, когда она пела вместе с ними новогодние песенки!

Но праздники пролетели… Ёлочка начала желтеть и чахнуть, её чудесные иголки осыпАлись. Снеговичок любил её по-прежнему и очень за неё переживал. Он думал, что Ёлочка заболела. «Но ведь она поправится и вновь будет весёлой!» – старался успокоить он себя. Однако Ёлочка угасала с каждым днём…

И вот однажды случилось ужасное, от чего сердце Снеговичка сжалось в комок. Он увидел в окно, как с Ёлочки, с его любимой Ёлочки, сняли сначала Большую Снежинку, потом бусы и гирлянду с лампочками. Затем – все шары и игрушки, сложили всё это в коробку и убрали в шкаф…

Ёлочка стояла растерянная, печальная и очень бледная. Потом её вынесли на двор.

Вновь подъехала машина. Он слышал, как хозяин сказал шофёру:

– Отвезём на пустырь, чтобы здесь не захломляться!

– Прощай! – еле слышно прошептала Ёлочка Снеговику. – Вряд ли мы ещё увидимся…

– Я буду любить тебя всегда! – едва успел прошептать вслед любимой Снеговичок.

Ёлочку погрузили в кузов, и машина уехала. Снеговичок стоял ни жив, ни мёртв. Ему казалось, что сердце его сейчас разорвётся на тысячи мелких кусочков… По щекам его катились слезинки. На морозе они тотчас превращались в льдинки и так и оставались на щеках.

…Он погрустнел и теперь не радовался даже, когда ребятишки рядом с ним играли в снежки или прыгали вокруг с задорными зимними песенками. Его глаза-угольки больше не светились восторгом и любопытством, он всё время думал о Ёлочке: как она там, бедная, на пустыре?

И вот пришла весна. Снег начал таять, Снеговик с каждым днём всё больше оседал. Тёплые лучи солнца скоро растопили весь снег и самого Снеговичка. От него осталось лишь ведро, сморщенная морковка и лужа. Солнышко пригрело сильнее, и… испарилась и эта лужа.

Но Снеговичок не исчез, а попал в виде влаги в большую тучу. И сразу попросил её полететь на пустырь к Ёлочке. Ветер как раз дул в ту сторону, и скоро они были уже там.

Смотрит Снеговичок сверху из тучи: лежит Ёлочка, все иголки её уже осыпались, остался только ствол и голые ветки. Дрогнуло сердце Снеговичка, и от невыносимой тоски пролился он на свою Ёлочку дождинками. Дождинки омыли умершую Ёлочку и тихонько прошелестели: «Я буду любить тебя всегда…»

Солнышко испарило эти дождинки, и вновь Снеговичок в виде влаги попал в тучу…

Часто прилетал Снеговичок с тучей на пустырь погрустить над своей Ёлочкой и пролиться на неё дождём… И вдруг однажды увидел, что недалеко от того места, где она умерла, появился росток. Это семечка из чудом сохранившейся на Ёлочке шишки выжила, упала в землю и проросла! Ах, как обрадовался наш Снеговичок! Теперь не с тоской, а с радостью прилетал он на пустырь и помогал маленькой Ёлочке расти: падал частыми дождинками, чтобы корни её пили водичку. Пришла зима. Дождинки в туче превратились в снежинки. И они тоже неустанно заботились о молодой Ёлочке: укутывали её тёплым снежным одеялом, чтобы она не замёрзла.

Так шёл год за годом. Никогда Снеговичок не покидал молодую Ёлочку. То дождём упадёт, то росой, то туманом опустится, то снежинками. Ёлочка выросла, стала большой, красивой, копия Ёлочка-мама. Снеговичок радовался и не мог наглядеться.

А потом на её ветках появилось много шишек. Однажды прилетел ветер-озорник, сорвал их и разнёс по всему пустырю. Семена осыпались, и вырос настоящий еловый лес.

И наш Снеговичок, в кого бы он ни превращался, – в дождинки, снежинки или туман – продолжал беспрестанно прилетать в этот лес и бережно заботиться о Ёлочках. «Я буду любить тебя всегда!» – шелестел он весной, летом и осенью дождинками из тучи, напитывая каждую Ёлочку влагой. «Я буду любить тебя всегда!» – нежно звенел зимой снежинками и укрывал каждую Ёлочку от мороза. «Я буду любить тебя всегда…» – шептал вечерним туманом Снеговичок и пел Ёлочкам тихие колыбельные песни.

Муфточка
Святочный рассказ

Ура! Завтра начинаются зимние каникулы! Вера с подружкой Олей зашла к ней домой посмотреть новое платье для Рождественского бала.

Они учились в 5 «а» и были очень дружны: секретов друг от друга у девочек не было.

Оленька жила в престижном районе. Родители её были какие-то большие начальники, она сама – единственным ребёнком. Но она не была избалованной: хорошо училась, с товарищами ладила, даже давала списывать и никогда не ябедничала.

Верочкина же мама была домохозяйкой: детей в семье было пятеро. А папа работал простым шофёром такси.

Но Вера чувствовала себя у Оли дома комфортно, как своя, и никогда той не завидовала. Подруги всегда радовались успехам друг друга…

…Олина мама как раз вернулась с платьем дочки от портнихи.

Она долго шуршала пакетами, – девчонки в нетерпении вертелись рядом. И вот, наконец, вытащила его…

Вера ахнула от восхищения. Ничего подобного она не видела ни в витринах дорогих магазинов, ни по телевизору. Что это было за платье! Светло-розовое, всё усыпанное голубыми звёздочками и снежинками, с воздушными кружевами и воланами по низу!

Но когда вслед за платьем возникла муфточка, которая к нему прилагалась, Вера от восхищения потеряла дар речи. Белая муфточка была легка и воздушна, будто из лебяжьего пуха. Даже от лёгкого дыхания её ворсинки нежно шевелились.

– Оленька, примерь платье! – предложила мама.

Оля надела платье, взяла в руки муфточку и… превратилась в настоящую принцессу!

Верочка в восторге любовалась подружкой. Она заставляла Олю вертеться то в одну сторону, то в другую и никак не могла насладиться её сказочной красотой.

– Тебя обязательно выберут королевой Рождественского бала! – искренно воскликнула она.

– Ну, что ты! – возразила Оля. – Во-первых, твоё платье тоже очень красивое! А потом выбирать будут не только по платью, но и кто лучше прочтёт стихотворение о Рождестве.

Оля была права, но Вера неожиданно для себя почувствовала какую-то щемящую грусть: что это не она в таком настоящем бальном платье с чудесной муфточкой… Ах, если бы она была такая же красивая, как Оля! Тогда Павлик из 6 «б», уж точно, обратил бы на неё внимание!

У неё вдруг так испортилось настроение, что слёзы едва не хлынули из глаз. Вера не могла понять, что с ней происходит и, сказав, что её ждёт мама, спешно попрощалась и ушла.

Девочка шла домой, задумавшись. Было тихо, снег большими хлопьями кружил и медленно падал, – Вера обожала такую погоду. Но сейчас она её не радовала…

Её новогодний наряд тоже был готов. Мама не спала несколько ночей, чтобы успеть сшить дочке к Рождеству. Но сейчас Вере смешно было вспоминать, в каком восторге она была от доморощенного платья, перешитого из маминого. А эти ленточки! Где она их только взяла?! Выбирать королеву будут всё же по красоте! А что это за королева в перешитом платье!

Художник Вера Зенина

Она подошла к витрине дорогого магазина. Манекены в новогодних платьях зазывали покупателей. Ах, какие это были чудесные платья! Но такого, как у Оли, даже здесь не было.

Слезинка скатилась по Верочкиной щеке.

«Ну почему я – не она? Почему я родилась в бедной семье, почему не такая красивая, как Оля, и у меня нет чудесного платья с муфточкой? – При воспоминании об этой муфточке, слёзы покатились быстрее. Нежная, воздушная муфточка не давала ей покоя. – Хоть бы с платьем и муфточкой что-то случилось! Ну, например, Оля разлила бы на них кофе! Или их бульдог Тишка порвал в клочья!», – неожиданно для самой себя вдруг подумала девочка.

И в это же самое мгновение в стекле витрины отразилось лицо какой-то недобро ухмыляющейся старухи. Вера оглянулась, но… за спиной никого не было.

…Девочка шла, ничего не замечая, и вдруг… пакетики из рук старушки, на которую она налетела, посыпались прямо в снег.

– Ой, извините, бабушка! – смутилась Вера, подбирая и подавая старушке пакеты. – Я случайно…

– Случайно, не случайно… Случайностей-то и не бывает! Не-е-ет, не случа-а-айно ты меня встретила… – проскрипела та, пристально вглядываясь в Верочкины глаза. – Так я и знала! Ты позавидовала подружке!

– Никому я и не завидовала! – Вера опустила ресницы. Она так смутилась, что даже не успела удивиться, откуда старухе это известно. – Просто подумала, что она богатая, вот и платье у неё шикарное, одна муфточка чего стоит! А у меня перешитое из маминого!

– Всё равно – позавидовала! Очень люблю завистливых девчонок! И чем больше они завидуют подружкам, тем больше мне нравятся. А ведь я могу помочь, чтобы королевой бала выбрали именно тебя!

Вера усмехнулась.

– Зря усмехаешься! Пойдём-ка со мной, увидишь. Как раз и покупки поможешь донести. Мне самой тяжеловато, неудобно: сумку я, видишь, забыла, всё могу растерять. – Старушка сунула пакеты Вере в руки.

– А это далеко, бабушка? Мама будет волноваться…

– Всего одна остановка на трамвае!

– Но здесь трамваи не ходят…

Сверкнув выпученными глазищами, старуха взмахнула рукой, и, к своему изумлению, Вера увидела, что они стоят на трамвайной остановке, и уже подходит трамвай. Вагон был пуст, водитель сидел в маске оскалившейся обезьяны. Пристально глянув на неё, маска подмигнула. – «Надо же… скоро Новый год, а он в такой противной страшной маске…» – поёжилась девочка.

Вера помогла старушке подняться в вагон.

На следующей остановке они вышли. Девочка удивилась ещё больше: проехали всего одну остановку, а из центра города попали на самую окраину…

Войдя в покосившийся дом с кривой трубой, они сразу же очутились в комнате, всю увешанной сухими пучками трав. От них шёл неприятный удушливый запах…

– Посмотрим, посмотрим, какой товар мне продали сегодня, а то прошлый раз все оказались дохлыми, – пробормотала старуха и стала разворачивать пакет за пакетом.

Вера вскрикнула и отшатнулась: из одного пакета выпрыгнуло десятка три огромных чёрных пауков. В мгновение ока они оказались на потолке и тут же принялись плести чёрную паутину. Из другого выползла змея, и, спустившись по ножке стола, спряталась в углу. А развернув третий, самый большой, пакет, старуха от удовольствия даже засмеялась: три летучих мыши стремглав взлетели и повисли вниз головой на абажуре.

– Хорошие, весёленькие! – любуясь приобретением, радовалась старуха.

Заметив искажённое ужасом лицо девочки и что та пятится к выходу, она злобно захихикала:

– Хи-хи-хи! Не бойся, без моего приказа не укусят! Хи-хи-хи!

Вера толкнула дверь, чтобы выбежать на улицу, но та оказалась накрепко запертой. Старуха схватила девочку за руку и силой подтащила к столу. Вере казалось, что от ужаса она сейчас умрёт.

– Ничего, это с непривычки страшно! Наверное, первый раз позавидовала! Сейчас, сейчас натрём порошочка для усиления зависти, без этого не стать королевой бала! Хи-хи-хи!

Старуха сунула в горшок пучок травы, добавила мышиный помёт, высушенную змеиную шкуру и кусочек чёрной паутины. Зловеще шепча что-то над горшком, натолкла порошок, насыпала его в пакетик и сунула в Верин портфель.

– Как только бал начнётся, высыпь порошок на ёлку, и тебя выберут королевой! Ха-ха-ха! А теперь ступай, устала я, спать лягу.

Повернув ржавый ключ против часовой стрелки, она распахнула перед Верой дверь. Та опрометью выбежала на улицу и… тут же вновь оказалась в центре города.

…Что это было? Может, ей померещилось? Но, заглянув в портфель, девочка увидела, что пакетик там.

Несколько секунд она стояла в раздумье, дрожа от воспоминания о пауках и змеях. Но вдруг успокоилась и зло рассмеялась. «Что ж, раз у меня есть колдовской порошок, я им воспользуюсь! Пусть меня выберут королевой бала! Чем я хуже Оли? Меньше воображать будет!»

И вот, наконец, наступил долгожданный день…

…Когда она вошла в украшенный гирляндами зал и увидела ёлку с шарами и сверкающими снежинками, когда её окружили нарядные, весёлые дети, ей подумалось:

«Ах, как здорово! Как здесь красиво! Настоящая зимняя сказка!». Вера заколебалась: стоит ли применять порошок? Ведь всё так чудесно! Сейчас начнётся Рождественский бал с конкурсами, играми и танцами!

Но тут её взгляд упал на Олю, восхитительную в своём прелестном наряде, и злое чувство вновь вспыхнуло в сердце девочки: «Подумаешь, принцесса с муфточкой!». Она подошла к ёлке и, как наказывала колдунья, высыпала на неё порошок…

Свет в зале тут же приобрёл зловещий фиолетовый оттенок, раздался скрежет, – вместо музыки зазвучала ужасная какофония. Девочка оглянулась и ахнула. Нарядные дети исчезли, – на неё смотрели маски оскалившихся обезьян. Кривляясь и подмигивая, они двигались к Вере и кричали:

– Да здравствует королева зависти, да здравствует наша королева зависти!

Обезьяны прикатили ржавую бочку и, надев Вере на голову корону из консервной банки, поставили девочку на неё. Послышался хохот старухи-колдуньи, её злорадное лицо мелькнуло в огромном зеркале…

Оттолкнув обидчиков, Вера спрыгнула с бочки и горько заплакала. Девочка закрыла лицо руками в надежде, что этот ужас сейчас исчезнет. Но одна из обезьян подставила ей подножку, Вера упала и сильно ушиблась. Однако боли она не чувствовала: её душили рыдания обиды и стыда. А обезьяны неистово захохотали и под какофонию пустились в жуткий пляс вокруг упавшей Веры.

«Ах, что я наделала! Неужели во всём виновата я?! Да… всё произошло из-за того, что я позавидовала Оле! Моей лучшей подруге! Как ужасно, как стыдно! Я так виновата перед ней и… перед всеми! Если бы всё вернулось, как было!». – Слёзы безысходного отчаяния с новой силой хлынули из её глаз.

…В это время над городом пролетал Святочный дух. Иногда он опускался и заглядывал в окна домов: ведь сегодня Рождество, а завтра начинаются Святки! Кто хорошо встретит Рождество, у того и Святки будут весёлыми! И если кому-то сейчас плохо, обязательно нужно помочь!

Увидев безутешно рыдающую Веру, он прислушался к её мыслям и сразу всё понял. Дух влетел в открытую форточку и опустился подле девочки. Ласково погладив её по голове, он сказал:

– Не плачь, дитя! Ты поняла свою ошибку и раскаялась всем сердцем, поэтому заслужила прощение! Всё будет хорошо!

Девочка не слышала этих слов, не видела духа и не чувствовала его прикосновения, ведь он был бесплотным, но на сердце у неё сразу потеплело.

Святочный дух дотронулся своей светящейся палочкой до макушки ёлки, и в зале всё преобразилось. Исчезли оскалившиеся обезьяны, вновь зазвучала чудесная музыка, – ребятишки в карнавальных костюмах стали собираться в хоровод. Он поцеловал девочку в лоб, – ей стало совсем легко, слёзы высохли…

Вера поднялась и робко приблизилась к Оленьке.

– Прости меня, Оля! – тихо сказала она.

– За что? – удивилась подруга.

Но Верочка не успела ответить: подошёл Павлик и пригласил её на танец.

– Потом всё расскажу! – шепнула она Оле, и в глазах её вновь сверкнули слезинки. Но это были слезинки счастья!

Васька и гном

У деда Кузьмича рыжий кот Васька живёт. Однажды, под Новый год, Ваське вздумалось в лес сходить, посмотреть, как лесные жители встречают его.

Зима в тот год выдалась суровая. Сугробов высоких намело полным полно, и мороз стоял… аж деревья трещали. У Васьки усы, брови и шуба сразу инеем покрылись. Он даже стал немного на Деда Мороза похож, только пышной бороды и высокой шапки не хватало.

Пробрался кот через сугробы в самую середину леса, а ни одного празднования Нового года ни под одной ёлкой так и не заметил.

«Да… невесело тут у них ночью на Новый год! – думает Васька – Сейчас ещё баба Яга вдруг на метле прилетит, или какой леший от зимней спячки проснётся и начнёт трясти косматой бородой!».

Васька, конечно, кот не трусливый, но всё-таки как-то не по себе. Нет-нет, да и оглянется, не высовывается ли кто неприятный в темноте из-за деревьев?

И вдруг слышит: хлоп-хлоп! скры-скры! хлоп-хлоп! скры-скры! Кто-то хлопает и снегом скрипит, а потом ещё: прыг-прыг! Неужели это такое празднование Нового года, без огней, без хлопушек?! Удивился Васька.

Присмотрелся внимательнее, а это – гномик. Замёрз бедняга, бегает вокруг ёлочки, бьёт себя ручками по бокам и то и дело подпрыгивает, – согреться пытается. И бормочет, вроде как: «раз-два-три, раз-два-три!». И так, не останавливаясь ни на секунду, – бегает, скрипит, хлопает, бормочет и подпрыгивает.

Васька выпучил глаза и на всякий случай по привычке спину изогнул, шерсть дыбом поднял и противно завыл: «Мяу-у-у-у-у-ууууу!!!».

Но гном взглянул на него так жалобно, что Васька тут же выть перестал и даже вежливо поздоровался:

– Мррр, мррр, добрый вечер, уважаемый гном!

Васька был кот догадливый и сразу понял, что перед ним гном не простой, а сказочный. Только в сказках так одеваются: в красной вельветовой курточке с золотыми пуговками, чёрных бархатных штанишках с искрящимися звёздочками, шерстяных полосатых гетрах и ярких оранжевых башмачках с серебряными пряжками. На голове гномика была надета вязаная малиновая шапочка с огромным зелёным помпоном.

– О, доброй ночи, уважаемый кот Василий! – гном поклонился. – Ведь я не ошибся в вашем имени? Рыжих котов почти всегда Василиями зовут.

– Не ошиблись, но можно просто кот Васька, – поспешил ответить скромный кот.

– Позвольте представиться: гном Глорон! Это коротко. Полностью: Глорон-Дрожен-Сиропен-Младший, но это не обязательно. – Ах, ах, я весь дрожу! – пожаловался гном, едва попадая зубом на зуб. – У меня нос стал будто стеклянный! – Он тихонько, чтоб не разбить, щёлкнул по красному, полупрозрачному носу. – Эти лесные морозы… бррр… Охо-хо! – гном задрожал сильнее. – В наших гномских пещерах, куда теплее! Я слишком, слишком замёрз!

Гном запрыгал чаще и выше и, не дожидаясь никаких расспросов, рассказал свою историю.

– Вы же знаете, уважаемый кот Васька, что настоящие старинные гномы, коими мы и являемся, живут под землёй.

Кот с видом знатока кивнул головой и навострил уши.

– Мы охраняем клады земли: особой красоты драгоценные камни, например… золото, конечно, ммм… да и серебро тоже… Охраняем день и ночь! О, это очень трудная работа! Сейчас развелось столько кладоискателей, еле успеваем драгоценности перепрятывать.

Гном вздохнул, укоризненно покачал головой и продолжил:

– Раз в год каждому гному, как и любому старательному работнику, положен отпуск. И вот я целый месяц гостил на Урале у Хозяйки Медной горы.

– У самой Хозяйки Медной горы!? – так и ахнул Васька, изобразив хвостом вопросительный знак. – Уж он-то хорошо знал сказки Бажова. С внучкой хозяина, Анюткой, раз пять перечли.

– Да, да, у неё самой! – продолжал Глорон, утвердительно тряся заиндевелой бородёнкой. – Она не отстаёт от времени, сейчас ведёт деловые переговоры с людьми о добыче руды в её горе…

Васька понимающе кивнул круглой головой. Он был очень подкованным во всех отношениях котом. На кухне, где он больше всего времени и проводил, целый день бубнило радио. А вечером он вместе с Кузьмичом в кресле сидел и по телевизору все новости подряд смотрел. Ничего не пропускал.

– Как же вы туда добрались? – поинтересовался кот. – Неужели… на самолёте? – Васька очень боялся высоты, поэтому у него даже шерсть встала дыбом от страха.

– О, нет, в наших старинных сказках самолёты ещё не изобрели, и потом… это было бы не совсем солидно… да и дороговато для нас. Гномы – народ бережливый, – признался Глорон. – Но под землёй, повсюду, гномами проложены волшебные тоннели, по ним и дошёл.

– Так это ж, сколько топать надо, чтобы до Урала добраться! – посочувствовал Васька.

– Вовсе нет! – Глорон запрыгал и захлопал сильнее, – мороз крепчал. Нос его стал уже не только совершенно прозрачный, но и начал сам по себе тихонько звенеть.

«Это – предел», – сочувственно вздохнув, подумал Васька.

А Глорон, держась из последних сил, продолжил свой рассказ:

– Удивительное, волшебное свойство тоннелей гномов в том, что, если на земле один километр проходишь, за это же время под землёй выходит все сто тысяч! Так что за один день и дотопал!

– Вот это да! – От удивления Васька даже усами пошевелил и затылок задней лапкой почесал. – «А ведь приходится нА слово верить! – подумал он. – Но… как бы то ни было… всё равно, ни за что в эти гномские тоннели не полезу!»

– Таким же образом я возвращался обратно, – всё громче стуча зубами и звеня носом, продолжал свой рассказ бедный Глорон. – Во всех тоннелях у нас есть специальные выходы на поверхность земли. Я лишь на несколько минут вылез, чтобы сфотографировать лес! Он так красив зимой! – Гном в восхищении обвёл ручкой вокруг себя. – А ведь мы, гномы, умеем делать особенные слайды, настоящие живые картинки. Смотришь, а в них всё движется, даже ветки деревьев шевелятся и облака плывут, снежинки на землю падают, а вечером звёзды на небе то зажигаются, то гаснут.

Васька обратил внимание на старинный фотоаппарат, висевший на груди гнома. Такой он видел впервые, – у Анютки был обыкновенный смартфон. Конечно, Анютка показывала ему живые картинки в компьютере, но сами они их делать не умели. И когда девочка снимала Ваську, получались обычные неподвижные фотки.

– Но пока я фотографировал, начался снегопад, и вход в тоннель тут же засыпало снегом, – грустно продолжал посиневший от невыносимого холода гном, – и, сколько его не искал, найти не мог! И теперь… замерзаю! – из его огромных голубых глаз выкатились слезинки, которые тут же на щеках превратились в кругленькие ледышки.

Коты, как известно, народец хоть и с норовом, но очень добрый.

– Да… Мрррр… мрррр – задумчиво протянул Васька, и его кошачье сердце сжалось от нестерпимой жалости к дрожащему гномику. – В такой снегопад искать вход в ваш тоннель – бесполезное дело! – Он махнул лапой. – Теперь до весны ждать придётся! А… пойдём-ка лучше к нам домой, к деду Кузьмичу. Отогреешься, поживёшь у нас. – Васька по простоте душевной уже на «ты» перешёл. – А там видно будет. Кстати, и нам с Анюткой живые слайды сделаешь, у нас такие не получаются.

Замёрзший гном сразу же согласился, и они отправились к деду Кузьмичу.

Тот гостю совсем не удивился. Васька чуть не каждый день кого-нибудь притаскивал. То воробья хромого, то полузадушенного соседским котом мышонка, то пчелу без жала. И всех они выхаживали, выкармливали, а пчеле даже жало на место удалось поставить. И отпускали на свободу: живите, мол, мир большой, всем места хватит!

Гном поклонился хозяину и представился:

– Глорон-Дрожен-Сиропен-Младший, но это не обязательно, можно просто Глорон!

– Ишь ты, имя-то замысловатое, а звучит приятно! – удивился Кузьмич. – А я – дед Кузьмич! Ну, Глорон-Дрожен-Сиропен-Младший, – ласково улыбнулся он, – чувствуй себя как дома, не стесняйся!

Васька сразу же повёл гнома на любимую кухню. И по-простому, без всяких церемоний, со своей миски кусок жареной печёнки взял и на пол, на бумажечку, возле того положил:

– Ешь, Глорон на здоровье, наверное, сильно проголодался на морозе!

– Эх, Васька, Васька! – укорил его дед Кузьмич. – Сколько можно тебя хорошим манерам учить?! Да разве ж так гостей встречают! Тем более, сегодня Новый год! Прошу, гости дорогие!

Он распахнул двери в гостиную. Ах! Новогодний стол так и манил самыми чудесными вкусностями на свете! А пушистая, ещё пахнувшая зимним лесом ёлка сверкала игрушками и переливалась разноцветными огоньками.

Тут и внучка Анютка с подружкой Маринкой с катка вернулись, и все уселись за праздничный стол.

– Очень, очень вкусно! – причмокивая порозовевшими в тепле губами и одобрительно качая головой, приговаривал Глорон и с аппетитом уплетал всё, что подкладывал в его тарелку хлебосольный Васька.

– Это мы с дедом Кузьмичом всё сготовили! – не удержался похвастаться он. – Ну… кроме селёдки под шубой. – Шубу делать у нас Анютка мастерица!

Скоро дед Кузьмич по каким-то делам из комнаты вышел, а в это время пришёл Дед Мороз с большим мешком. Поздравил всех с Новым годом и спросил:

– Чем же вы, ребятишки, меня порадуете в праздник?

Анютка с Маринкой рассказали стихотворения про Зиму и про Новый год. Они очень старались и ни разу даже не запнулись.

Васька, встав на табуретку, чтобы его было лучше видно и слышно, спел песенку про Ёлочку. При этом он то и дело забывал слова и вставлял своё «мурр-мурр, мяу-мяу!». Но всё равно получалось у него очень складно и музыкально.

А Глорон вверх тормашками, на руках, исполнил удивительный танец, который назывался тоже очень удивительно: «гномский вальсорукопляс». Подпевая себе «раз-два-три, раз-два-три, раз-два-три!» и дрыгая ногами в воздухе, он провальсировал по комнате.

Дед Мороз был очень доволен всеми выступлениями, он долго хлопал в ладоши и смеялся. А потом раздал подарки: Анюте и Марине – по кукле, Ваське – заводного мышонка, а Глорону достался игрушечный, но очень красивый и вместительный КамАЗ.

Он тут же уселся в кузов, кот завёл машину, и гном пять раз объехал вокруг ёлки. Это было здорово!

Повеселившись с детворой, Дед Мороз попрощался и ушёл. А дед Кузьмич вернулся – почему-то с белыми бровями, как у самого Деда Мороза. И они все вместе продолжили празднование Нового года. В двенадцать ночи по телевизору пробили куранты, и на экране яркими самоцветами рассыпался и засверкал фейерверк. Все за столом три раза прокричали «Ур-ра!!!», и только после этого разошлись по комнатам и легли спать.

Гному всё это так понравилось, что он попросил у Кузьмича разрешение остаться у них навсегда. Кузьмич разрешил: пусть себе живёт! Анютке и Ваське с ним веселее будет!

Так и остался Глорон в деревне у деда. Всех фотографирует своим старинным фотоаппаратом и делает чудесные живые слайды. Ведь сказочные гномы в этом деле большие мастера!

Художник Вера Морозова