Текст книги "Смена климата"

Смена климата
Наталья Игнатова

Художник Ксения Никитина

© Наталья Игнатова, 2023

ISBN 978-5-4496-5931-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

ГЛАВА 1

Поменяв три-четыре шкуры очень просто забыть, кто ты.

Тара Дьюли

Это было официальное письмо от неофициальной организации. Из канцелярии тийрмастера. Заноза от удивления даже удалил его не сразу. Перечитал, чтобы убедиться, что не ошибся. Что пароли верные и код правильный, и дешифровщик не глючит.

В последний раз тийрмастер обращался к нему за услугами в начале пятидесятых и вроде бы, с тех пор зарекся это делать. Сорок лет прошло. Не так много, чтобы вампир с хорошей памятью забыл, с кем не нужно связываться.

Значит, обстоятельства сложились так, что у хозяина тийра не осталось выбора.

Это достаточно веская причина, чтобы не отвечать отказом?

Заноза закурил, выдохнул дым, размышляя над тем, как лучше поступить. И решил, что причина веская. Пока. До выяснения всех обстоятельств. Если обстоятельства не понравятся, тийрмастера всегда можно послать. Никто и не удивится.

В письме была просьба встретиться с неким мистером Намик-Карасаром, который вел дело и должен был рассказать подробности. А кроме просьбы – рекомендация оказать мистеру Намик-Карасару всю возможную помощь и обещание оплатить услугу соответствующим образом.

От формулировок сводило скулы.

Некоторые ничему не учатся. Никогда. Правда, им и обучающего материала недостает. Нет ни информации, ни примеров, ни даже чужих ошибок, на основании которых можно было бы сделать выводы.

– Намик-Карасар… – пробормотал Заноза, обращаясь к мерцающему монитору компьютера, – мистер Турок. Я о нем знаю.

Знал он, правда, немногое, потому что никогда особо не интересовался.

Хасан Намик-Карасар, британец турецкого происхождения, приехал в Рейвентир в сорок шестом году, вскоре после того как сюда окончательно перебрался сам Заноза, и долго оставался чужим для далеких от гостеприимства мертвых англичан. Среди последних на аристократизм претендовали даже те, в чьем выговоре и через двести лет после смерти слышался Ист-Энд, а пыжились они все так, что становилось страшно – вдруг лопнут от собственной важности.

Трудно иностранцу вписаться в такую тусовку. В нее и Заноза не сразу вписался. Его считали немцем, а в сорок шестом это было еще хуже, чем быть турком. Но постепенно как-то все наладилось. Сначала у него, потом у этого Намик-Карасара. Тот обзавелся детективным агентством под названием «Турецкая крепость». Заноза… ну, Заноза создал свой бизнес. И, в общем-то, все. Самого Турка он даже не видел никогда. Тот оказался мизантропом, на приемах у тийрмастера появлялся редко, а где еще могут встретиться два вампира, если у них нет общих дел?

Никаких дел с Намик-Карасаром не было и быть не могло. Слишком молодой вампир, чтобы представлять интерес. Афат, полученный в тридцатых – о чем тут говорить? В сороковых за плечами Турка было лет пятнадцать посмертия. Кому нужен такой мертвяк, кроме собственного ратуна, занимающегося его обучением?

Ну, а после началась война в Корее. И мизантропом стал сам Заноза. Да настолько удачно, что за каких-то полвека о нем, похоже, успели позабыть. О том, почему не надо просить его об услугах, почему, вообще, лучше делать вид, будто его не существует. И что в итоге? Его просят поработать под руководством Намик-Карасара, у которого хорошо, если наберется хотя бы шестьдесят лет посмертия. Тийрмастер что, нашел занятие для самых бесполезных мертвецов тийра? Решил, будто им скучно? Вообразил, что они нуждаются в высочайшем внимании?

Объяснений действиям хозяина тийра у Занозы не было. Просьбу об услуге он еще мог расценить, как продиктованную безвыходностью положения, в котором тот оказался. Но Намик-Карасар? Молодой вампир без особых примет и хоть сколько-нибудь впечатляющего списка достижений.

– Отряд медленного реагирования «Отстой», – Заноза застегнул системы с кобурами. – Спецназ «Бельки». Особая группа «Молодняк». Шайзе…

Он надел плащ, зашнуровал ботинки, перекинул через плечо городской рюкзак с лэптопом. Оглядел напоследок свое обиталище – белый мрамор, изысканная резьба по камню, поддерживающие свод колонны, обвитые гирляндами неярких электрических ламп. И множество компьютеров, наполняющих воздух ласкающим слух гудением. В склепе не было мебели, кроме кресла на колесиках. Компьютерными столами и рабочими верстаками служили крышки саркофагов. Пустых. Тела своих почтенных предков Заноза с подобающим уважением перенес в один саркофаг, превращенный в братскую могилу. Рассудил, что мертвым – настолько мертвым – без разницы. И освободил себе, таким образом, полтора десятка удобных, вместительных каменных ящиков, которые мог использовать под самые разнообразные нужды.

Он и использовал. Хранил там оружие, амуницию, инструменты, разнообразный хард, и еще множество мелочей, которые необходимы и живым, и мертвым. В одном из саркофагов спал сам во время Алого Солнца – часа на рассвете, когда не было сил бороться со сном.

Нечасто. Обычно получалось и этот час провести, бодрствуя.

Не любил Заноза спать. Ему очень не нравилось видеть сны.

На охоте повезло – напоследок попалась девчонка под кайфом, только-только вмазавшаяся. Нечасто выходит поймать добычу именно в этом, самом лучшем состоянии прихода. В своем Стаде, конечно, всегда есть из чего выбрать, но сегодня он охотился, ловил людей наудачу, и удача свалилась в руки.

Заноза счел это хорошим знаком. Он думал, ночь не задалась. Кому понравится выяснить, что числишься в своем тийре среди самых молодых и бесполезных вампиров? Но с этой минуты все должно было измениться к лучшему. А может, это чужой, разделенный с добычей кайф, повысил настроение. Правило откладывать дозу на завершение ночи, когда закончены все дела, и наркотик не заставит совершить какую-нибудь непозволительную глупость, было на сегодня забыто. Он уже сделал глупость: принял предложение тийрмастера. А потом еще и затеял охоту в Саутворке, в той его части, которая, вроде, была охотничьей территорией Турка. Вряд ли дурь заставит его сделать что-нибудь еще глупее.

Зачем надо было охотиться именно здесь, Заноза и сам не знал. Чтобы позлить? Но кого? Не Турка же. Какой смысл злить шестидесятилетнего упыря? Что он сделает?

Настроение, однако, хуже не стало. Бессмысленных поступков не бывает, не должно быть. Значит, и в том, что он успел наделать сегодняшней ночью, тоже есть смысл. Просто неочевидный. Смысл может быть настолько неочевидным, что никто никогда и не узнает, в чем он заключался. Ну, и что?

Сокращая путь, Заноза прошел через несколько узких переулков, под нависающими над головой арками – серыми и тяжелыми. Потеки сырости на стенах, мусорные баки, худые кошки, которые не разбегались от стука армированных подошв по мостовой. Не боялись. Его даже крысы не боялись, что уж там говорить о кошках и собаках? Специалист по переговорам, о, да, леди и джентльмены, это он и есть. Может договориться о чем угодно с кем угодно, с человеком, с мертвяком, с фейри, с голодным котом, с бешеным бульдогом. Обращайтесь!

Если цены не напрягают.

«Турецкая крепость» располагалась в старом двухэтажном доме – приземистом параллелепипеде с ощутимым недостатком окон на фасаде. Крепость, не крепость, но блокгауз уж точно. Заноза машинально прикинул открывающиеся из окон и с крыши секторы стрельбы, выходило так, что держать оборону тут можно было со всех сторон. И бойцов потребуется немного.

Турок все еще не перестал воевать?

А кто перестал?

Запулив окурок в урну, Заноза толкнул тяжелую дверь, и даже удивился, не увидев боевого коридора. Серьезно, он думал, что за дверью будет стена, не позволяющая атакующим обстреливать внутренние помещения. А оказался в обшитой деревом приемной со стойкой администратора, из-за которой на него без интереса взглянул мужчина лет тридцати.

Без интереса? Ага, сейчас! Никто не мог смотреть на него так дольше пары секунд. Вот и у этого глаза слегка округлились, брови приподнялись, и вопрос: «парень, ты дверью не ошибся?» отобразился во взгляде так явно, как если б рядом появилось облачко со словами. Нечасто в таких местах появляются припанкованные утырки в черной коже, серьгах, браслетах и кольцах, да еще и в темных очках посреди ночи.

Редко.

Может быть, вообще никогда.

– Я Заноза, – сообщил Заноза, оглядываясь. – Я к Турку. Он меня ждет, не дождется.

Здесь пахло оружейной смазкой. Не только от пистолета администратора. Где-то рядом с этой скучной приемной был арсенал.

А тут – две видеокамеры, и, на первый взгляд, больше ничего.

– Оставьте оружие в сейфе, будьте добры, – попросил мужчина.

Вспышка гнева от того, что ему указывали что делать, а не спрашивали, не мог бы он оказать такую любезность, оказалась погашена диссонансом между словами и взглядом администратора. «А лучше вали отсюда» – говорил этот взгляд. Заноза любил, когда люди думали о нем плохо, но не могли сказать об этом.

Когда говорили, впрочем, тоже любил. Он не ссорился с людьми, ему просто нравилось не нравиться.

Он снял с системы кобуры, положил на стойку и получил еще один взгляд. Уже совсем другой. Настроение малость стухло. Если хочешь выглядеть утырком, никому не позволяй увидеть больше, чем белые волосы, черные очки и блестящие украшения. Но тут уж ничего не поделаешь. В детективном агентстве, даже в приемной детективного агентства, не может работать человек, не разбирающийся в оружии.

А металлоискатель, наверное, где-то в дверной раме. Скорее всего, там есть и еще что-нибудь интересное. Если дать себе труд подумать, а не плыть между реальностями на волне героинового прихода, то интересным должно быть уже и то, что какое-то детективное агентство занимает целый дом в центре города. Но Заноза отмахнулся от этой мысли и пошел туда, куда показали. Не на выход – хотя больше всего администратор хотел указать ему именно на выход – а через приемную к еще одной красивой, и на вид не особо прочной двери.

Был бы Турок человеком, Заноза сказал бы, что у него есть стиль. Войдя в кабинет, он словно перенесся в начало сороковых. Здесь пахло настоящим деревом, настоящими чернилами, настоящим электричеством от ламп накаливания. Интерьер был выдержан идеально, без отступлений и поблажек в виде современной электроники. Даже телефон на безразмерном, темного дерева столе оказался дисковым. Черный массивный аппарат со шнуром-косичкой. Настоящий. Такой же настоящий, как сам Турок, в своем строгом костюме, пошитом по моде тех же сороковых.

Красивый мужчина, в этом не откажешь. Слишком смуглый для вампира-европейца, каковым он, без сомнения, являлся, но кто знает, чем его накрыло после афата? Кроме застревания, конечно. Оно-то очевидно.

У мертвецов верность эпохе отнюдь не подразумевала чувства стиля. Это был обычный затык в психике – неспособность принять тот факт, что мир меняется. Не все застрявшие могли себе позволить оставаться в привычной обстановке. Турок мог. И оставался. Только и всего.

Скука.

Он был скучным. Ужасно скучным. И костюм этот, скучно-скучного цвета. И вся обстановка, в которую Турок вписывался идеально до смертной скуки. И взгляд – холодный и твердый…

Показалось, что в черной скучной глубине глаз мелькнула искра веселья, и Заноза сердито прищурился. Он не выглядел смешным. Он мог производить любое впечатление в одной и той же одежде, с одними и теми же украшениями и мейком, но – любое, нужное ему. И сейчас он вовсе не должен был развеселить Турка, не должен был понравиться. Какого хрена?! Такому скучному, невыносимо, до судорог скучному мертвяку он не захотел бы понравиться, даже если б это требовалось для дела. Таких надо раздражать, злить, бесить, выводить из себя. Чтоб стало хоть немножечко интереснее.

Заноза достал сигареты, неизменный «Житан». Пепельница стояла на столике у дивана. Здоровенного кожаного дивана, такого же огромного и тяжелого, как вся здешняя мебель. Но Заноза закурил бы, даже если б пепельницы не было, потому что раздражать и бесить нужно, не считаясь с условностями.

– Ты, вроде как, должен ввести меня в курс дела. Я Заноза.

– Я вижу, – сказал Турок.

И это было, как будто ударить саблей в незащищенную линию, и наткнуться на рипост – парирование и ответный удар.

– Чува-ак, – протянул Заноза с недоверием, – это у тебя такое чувство юмора, или тебе про меня рассказали?

– Это чувство юмора, – судя по тону ответа, во вселенной Турка не было места самому понятию «юмор». И все же Заноза мог поклясться, что за непроницаемым лицом, за холодной тяжестью взгляда, за полным безразличием голоса есть что-то… живое. Настолько, насколько ходячий мертвец вообще может быть живым. Что-то неожиданное.

Кто-нибудь, когда-нибудь курил в этом кабинете без разрешения хозяина? Кто-нибудь на это отваживался? Ответ был очевиден, как раздражающее ярко-желтое сияние лампы. Отваживались, конечно. Всякие придурки, поставившие себе целью разозлить мистера Намик-Карасара. Неудивительно, что ему смешно. Кто станет злиться, когда понимает, что злят специально?

Дверь беззвучно открылась, и в кабинет вошел еще один вампир.

– Шайзе… – вырвалось у Занозы.

Если Турок был средиземноморским вариантом Хэмфри Богарта, то вновь прибывший – японским. В замкнутом пространстве кабинета стало на двух скучных вампиров больше, чем нужно. Больше, чем можно вынести без ущерба для психики.

Японец коротко поклонился, вроде как никому конкретно и вперился взглядом в Турка:

– Мистер Намик-Карасар?

– Мистер Ясаки? – отозвался тот. – Добро пожаловать. Итак, все в сборе. Садитесь, где удобно. Вы двое знакомы?

– Ни хрена. Но я его знаю, – буркнул Заноза, хлопнувшись на диван и все же дотянувшись до пепельницы. Не явись сюда японец, он стряхнул бы пепел на ковер, но одно дело злить раздражающего Намик-Карасара наедине, и совсем другое вести себя по-хамски в присутствии свидетелей. Провокация провокации рознь. А он сюда не драться пришел.

Ясаки было прозвищем. Настоящее имя этого японца было Минамото Синдзен и звучало оно слишком громко даже для того, кто не ставит целью оставаться в тени. Ясаки оставался в тени всегда, хотел именно этого и имя не светил. Заноза узнал его в сорок первом, когда собирали досье на всех мертвяков, кто мог поддержать нацистов и был реально опасен.

Нереально опасен.

Возраст Ясаки и по крови, и по календарю перевалил за четыре столетия. Его дайны так и не были документированы. Его искусство стрельбы превосходило возможности и людей, и вампиров. И совершенно непонятно, что он делал здесь, в этом кабинете, где, вроде как, подбиралась команда лузеров для какого-то пустякового дельца, которым тийрмастер решил занять самых бесполезных вампиров тийра.

Вот что еще было не так – настроение Турка. Вампир его возраста и статуса, получив контракт от тийрмастера, должен был плясать от радости. Или, если это вампир с внешностью и характером Намик-Карасара, сохранять видимое равнодушие, но в глубине души все равно плясать от радости. А Турок, кажется, не находил ничего особенного в том, что его помощь потребовалась главе тийра. Как будто тийрмастер писал ему каждую неделю. И предлагал работу куда интереснее, чем нынешняя.

Концы с концами не сходились, и скука постепенно начала отступать. К тому же японец, в отличие от Намик-Карасара, отреагировал на Занозу правильно. Так, словно сначала примеривался, с какой стороны его лучше разрубить пополам, а потом решил, что руки пачкать не хочется. Нормальная реакция. Естественная.

Приятно убедиться, что с тобой все в порядке. Прийти к выводу, что не в порядке один из собеседников – это не очень хорошо, но лучше он, чем ты. Всегда лучше, когда проблемы не у тебя.

Заноза слушал, как Турок излагает суть дела, суть просьбы тийрмастера. Тот хотел, чтобы они трое нашли пропавшую женщину. Живую. То есть, живую или мертвую, это уж как получится, но человека, а не вампира.

Гэбриел Су-Лин. Актриса. Молодая, стремительно ставшая известной, благодаря роли в одном из телесериалов студии «Сакред Клэр». Действительно неплохом, к слову сказать. Впрочем, Заноза полагал, что плохого в Англии и не снимают.

Что за дело тийрмастеру до актрисы, пусть и звездной? Выходило так, что дело ему было не до живой мисс Су-Лин, а до мертвого мистера Эмрила, хозяина соседнего тийра. Эмрил заинтересовался этой актрисой настолько, что начал оказывать ей покровительство. Помог получить роль, сделавшую ее звездой. Подыскал годного агента. Позаботился о том, чтобы она держалась подальше от наркотиков. Наверняка, еще что-нибудь хорошее сделал.

Кто после этого будет утверждать, что вампиры – не больше, чем паразиты в живом социуме? Да любой, кто понимает, что мисс Су-Лин с очень большой вероятностью предстоит стать Слугой мистера Эмрила, пить его кровь, сохранять вечную молодость и быть во всем покорной хозяину.

Паразиты? Куда там паразитам до мертвяков?

Зачем Ясаки взялся за эту работу? Что не так с Турком. Что не так с ними троими? Почему тийрмастер решил собрать их в команду? Очень странно сводить вместе двух вампиров, возможности которых никому в точности неизвестны. Да и, кстати, насчет дайнов самого Турка тоже полная неясность. Какими они могут быть?

Заноза разглядывал Намик-Карасара сквозь черные стекла очков.

Разрез глаз, в котором ровно столько восточного, чтобы экзотичность не превратилась в чуждость. Тени под высокими скулами. Короткая стрижка. Военная выправка. Голос, к которому поневоле прислушиваешься.

Дайны власти? Скорее всего. Бывшие военные, став вампирами, сохраняют привычку командовать и самоуверенность, схожую с той, которую демонстрирует Турок. Дайны власти делятся на дайны принуждения и дайны убеждения. Логично ожидать, что Турок владеет первыми, раз уж речь идет о привычке командовать, да только будь оно так, он не веселился бы, глядя, как Заноза пытается вывести его из себя. Дайны принуждения плохо сочетаются со снисходительностью.

Итак, мисс Су-Лин пропала вчера вечером. Именно тогда, когда мистер Эмрил решил, наконец, встретиться с ней лично и пригласил провести уик-энд в небольшом загородном поместье. Вышли для девушки сроки вольной жизни, пришла пора выпить вампирской крови и превратиться в Слугу. Она что, почуяла недоброе и сбежала?

Нет. Она телезвезда, ее узнают на улицах, за ней следят папарацци, да, к тому же, она связана по рукам и ногам работой. При таких обстоятельствах не сбежишь, не спрячешься. Если мисс Су-Лин почувствовала недоброе, все, что ей оставалось – это найти телохранителя. Более надежного, чем тот, что у нее был. Она не могла позволить себе исчезнуть.

А может, ее похитили? Тогда похитители должны будут как-то дать знать о себе. Попросить чего-нибудь хорошего. Если только это не психованный фанат, который похитил ее для собственного удовольствия. Такого заранее жалко. Любая женщина, когда она чем-то недовольна, за несколько часов способна отравить жизнь, а актриса за тот же срок может довести до могилы.

Как бы то ни было, Гэбриел Су-Лин пропала, а мистеру Эмрилу привезли ее копию. Сару Смит из Уинчелси, крошечного городка в Эмрилтире, победительницу недавнего конкурса двойников.

– Как видите, сходство полное, – сказал Турок, вытащив из папки две распечатки с фотографиями. Одну он по столу передвинул к Ясаки, вторую протянул Занозе.

– Мне не надо, – Заноза мотнул головой, – верю на слово, что похожи.

Не умел он видеть сходство, только различия. Мозги вывернуты, хрена ли тут сделаешь?

– Что рассказала мисс Смит? – спросил он, пока Ясаки смотрел на фотографии. – Эмрил допросил ее, но вместо того, чтобы размотать клубок и добраться до мисс Су-Лин или ее похитителей, сплавил дело тийрмастеру. С фига ли?

– Здесь и начинается самое интересное. Эмрил не смог допросить ее потому, что она ничего не смогла рассказать.

– Да ладно! – Заноза фыркнул, – Эмрил мастер в таких делах, он может трахнуть в мозг кого угодно, да так, что это еще и понравится. Он допросил мисс Смит и знает все, что знает она. Даже то, что она думает, что не знает. Даже если какой-нибудь сраный гипнотизер заставил ее все забыть про это дело, про то, как она оказалась у Эмрила, он все равно это вытащит.

– Ты хорошо знаком с процедурой, – заметил Турок без тени вопросительной интонации.

– Я… – Заноза прикусил язык. Он был хорошо знаком с процедурой, лучше всех, пожалуй. Лучше Эмрила точно. – Так я тут за этим? Раскрутить девчонку на воспоминания?

– В том числе. Как ты сам сказал, если бы над мисс Смит поработал обычный гипнотизер, Эмрилу не составило бы труда помочь ей вспомнить все, что ее заставили забыть. Однако он не смог этого сделать. Значит, речь не идет об обычном гипнозе. Эмрил столкнулся с чем-то непонятным, непонятное случилось на территории Рейвентира, и оба тийрмастера обеспокоены. Это причина, по которой Рейвен попросил о помощи вас, мистер Ясаки, – Турок взглянул на японца и тот коротко кивнул в ответ. – И тебя, – Турок вновь посмотрел на Занозу. – Каждый из нас – мастер в своей области. Мистер Ясаки – великолепный тактик и боец. Ты – специалист по переговорам. А у меня большой опыт поиска пропавших, надежные люди и неплохая техническая база.

– Специалист по переговорам? Это Рейвен так сказал? – губы сами растянулись в ухмылку, – «и если этого утырка случайно прикончат, мир станет чуточку чище», это он тоже сказал, да?

– Очистка мира в мои задачи не входит, – отозвался Турок.

Он не подтвердил слова тийрмастера напрямую, но это и не требовалось. Рейвен ничего не забыл за сорок лет. Зарекся связываться, но все помнил, и вот воспользовался оказией, чтобы попытаться раз и навсегда решить проблему. Необычное дело, необычный противник, неизвестно, чего ожидать – другой возможности тийрмастеру может и не представиться.

Недовольство Ясаки Заноза ощущал, как холодок где-то под кожей. Специалист по переговорам… Круто. Любому мертвяку известно, что когда так называют того, кто получил афат, едва достигнув совершеннолетия, а то и не достигнув, это означает дайны убеждения, развившиеся в весьма специфических обстоятельствах. В условиях, когда на освоение других дайнов просто нет шансов.

Кто дает афат подросткам? Тот, кто хочет обзавестись красивой игрушкой. Нестареющей, долговечной, послушной. И ни на что не годной, кроме довольно узкой области применения.

Из этого правила есть исключения, но их исчезающее мало, и Заноза давно зарекся доказывать, что не все, получившие афат в семнадцать, имеют одинаковый функционал. Вместо этого он научился обращать стереотипы себе на пользу. И живые, и мертвые тратят время и силы на то, чтобы создать себе репутацию, а ему репутация досталась вместе с афатом. Абсолютно безвозмездно. Не самая лучшая, зато какая устойчивая. На такую основу совсем не сложно оказалось цеплять любой обвес. По обстоятельствам.

Ну, а то, что Ясаки не слишком рад оказаться с ним в одной команде и даже в одном помещении, это не его проблемы.

– Где тебе будет удобнее побеседовать с мисс Смит? – поинтересовался Турок. – Нужно для этого что-нибудь особенное?

– Все здесь, – Заноза похлопал по брошенному на диван рюкзаку с лэптопом. – Можно везти ее прямо сюда, только нам с ней надо будет остаться вдвоем. А то если вы, ребята, подпадете под удар, я еще и все ваши секреты узнаю.

Ни черта бы он не узнал, никаких чужих секретов. Дайны убеждения могут действовать по площадям, но не в таких тонких делах, как восстановление воспоминаний. И Турок, будь у него у самого те же дайны, должен был бы это знать. Он, может, и знал. Но не стал возражать против того, чтобы Заноза остался наедине с Сарой Смит.

А ту привезли быстро. Через двенадцать минут с момента, как Намик-Карасар распорядился о том, чтобы девчонку доставили в «Турецкую крепость». За это время Заноза успел по-хозяйски расположиться в переговорной, оценил ее техническое оснащение, и даже, скрепя сердце, одобрил его, и попытался понять, почему мисс Су-Лин не ищет никто, кроме них и Эмрила. Да и Эмрил не слишком усердствует.

Он, правда, и может немногое. Непонятная ситуация в чужом тийре не располагает к активным действиям. Обратиться к тийрмастеру, рассказать о проблеме и предложить посильную помощь в ее решении – это все, что ему позволено. Рейвен в Эмрилтире вел бы себя так же. Простая вежливость, но она сохраняет мир между тийрами. А нарушение этих несложных правил позволяет без лишних усилий развязать войну. Очень удобно, с какой стороны ни посмотри.

Ладно, с Эмрилом ясно. А остальные? Коллеги мисс Су-Лин? Ее агент? Ее друзья и родственники? Они-то почему до сих пор ее не хватились? Да, конечно, время с вечера пятницы до вечера воскресенья каждый человек, живой или мертвый, имеет право проводить, как ему вздумается, хоть даже в полном одиночестве. Да, мисс Су-Лин могло захотеться уединения. Да, может быть, уже в понедельник ее начнут искать с фонарями. Но до понедельника далеко.

Найдутся у Турка люди, которые смогут задать вопросы близкими актрисы так, чтоб никого до времени не напрячь? Это же детективное агентство. У них работа такая – вопросы задавать и не напрягать без необходимости.

Тоже… специалисты по переговорам.

Заноза хмыкнул. Он сам умел задавать вопросы, ему в этом деле равных не было, но напрягать он умел нисколько не хуже. Так что первое второго не отменяло.

Вошедшей в переговорную испуганной девушке вполне подошла бы фамилия Су-Лин, или любая другая, овеянная романтикой Поднебесной. А вот Смит из нее, с виду, была никакая.

Красивая девушка. Очень. Тот распространенный случай, когда кровь двух рас, смешавшись, взяла лучшее от обеих. Высокая белокожая брюнетка с миндалевидными глазами, светло-серыми, яркими, тревожными, как у оленя. Заноза пребывал в убеждении, что некрасивых женщин не бывает, однако мисс Смит затмила бы многих. Отчасти она это и сделала, победив на конкурсе двойников Гэбриел Су-Лин. Жаль, правда, что вместо того, чтобы подчеркивать достоинства собственной внешности, предпочла подражать другой женщине.

– Привет, – сказал он, поднимаясь с кресла, – я Заноза.

– Привет, – мисс Смит нервно сжала сумочку обеими руками, – слушай, я правда ничего не знаю. Я ничего, на хрен, не сделала. Мне надо домой. Мой парень, он в банде, он все на уши поставит, если я сегодня не вернусь, ясно?

Стоило ей заговорить, и магия развеялась. Сара Смит оказалась типичной Сарой Смит, классической, как в учебнике. В Уинчелси не было китайской диаспоры. Понятно, почему она копировала известную актрису. Ей просто не на что больше опереться. Своего – ничегошеньки. И взять неоткуда. А додуматься, что она, такая, какая есть, могла бы производить впечатление именно контрастом между внешностью и выговором, внешностью и поведением, внешностью и всей собой – это постараться надо.

Люди не слишком любят стараться.

– Я знаю, что вы ничего не сделали, мисс Смит. Но вы можете помочь нам и мисс Су-Лин. Вам ведь нравится Габриель Су-Лин? Садитесь, – Заноза отодвинул для нее стул, – вы, возможно, единственная, кто знает, где ее искать. Просто вы еще не знаете, что знаете.

* * *

– Он хорош, – коротко произнес японец.

Хасан знал его, как Минамото Синдзена. Именно так про себя и называл, и не собирался изменять привычкам.

Минамото прислушивался к происходящему в переговорной. Вняв предупреждению про риск подпасть под влияние дайнов, Хасан велел отключить видеокамеры, оставив лишь микрофоны.

– Рейвен не ошибся.

– Да? – Хасан ответил наполовину из вежливости, наполовину из любопытства. Девушка перестала бояться Занозу сразу, как увидела. Легко пошла на контакт. Но реакция живого человека – не показатель уровня дайнов. Напуганная необъяснимостью обстоятельств, в которых она оказалась, напуганная серьезными и непонятными людьми, в чьем обществе ей пришлось провести последние сутки, Сара Смит, увидев увешанного побрякушками подростка с лэптопом, восприняла его как безопасное существо. Как младшего и слабого. Этого достаточно, чтобы начать разговор по душам. Кроме того, какая-то толика влияния, того, что раньше называлось магнетизмом, есть у любого вампира. Так на основании чего Минамото сделал свой вывод?

– Он умеет не нравиться, – объяснил японец. – Все знают, как такие как он развивают свои дайны. Они инстинктивно стремятся быть привлекательными, потому что не годятся ни на что другое. А… Заноза, – Минамото произнес прозвище с непонятной интонацией, – мог бы нравиться, но не хочет. И у него получается. Кто его ратун?

– Неизвестно.

– Такие игрушки редко выбрасывают. С ними нельзя наиграться.

Минамото не пытался исподволь выведать, что-нибудь. Просто задал вопрос. Может быть, поверил в то, что Хасан знает о Занозе не больше него, может быть, нет. Значения это не имело. Важно было лишь то, что расскажет Сара Смит.

Итак, она приехала на кастинг. Якобы телекомпания искала для мисс Су-Лин дублершу среди участников конкурсов двойников. Победа в одном из таких конкурсов, несомненное и признанное сходство с актрисой – Саре Смит этого оказалось достаточно, чтобы принять приглашение, ни на секунду в нем не усомнившись. Расходы брала на себя приглашающая сторона, начиная с номера в отеле, заканчивая гардеробом с полным набором нарядов, в которых Су-Лин появлялась в кадре. Это, по мнению мисс Смит, доказывало, что все всерьез и по-настоящему. Никто не станет отдавать кучу денег за то, чтоб разыграть девчонку из Уинчелси.

Заноза вел допрос быстро, грамотно, и, если Хасан правильно понимал происходящее, отвечая на его вопросы, Сара Смит одновременно еще и составляла фоторобот человека, выдававшего себя за представителя «Сакред Клэр». Человека, который пока был единственной ниточкой к организаторам непонятной аферы. Тот назвался Брюсом Шеди, встретил мисс Смит в отеле, где для нее был забронирован номер, объяснил ей правила кастинга, даже в ресторан сводил. В «Химерию»… Хасан хмыкнул, услышав ядовитый комментарий Занозы:

– Музыка тихая, обслуга на цырлах, дресс-код, еще и счета длиной отсюда и до Альфы-Центавра. Клык на рельсу, Шеди оттягивался за казенный счет.

Сначала мисс Смит в «Химерии» не понравилось – она предсказуемо запуталась в столовых приборах, не оценила поданного к столу вина, да и атмосфера в целом не показалась ей приятной. Но к середине обеда ее мнение о ресторане изменилось к лучшему.

– Насчет оттяга за чужие деньги я промазал, – пробормотал Заноза, адресуясь к Хасану и Минамото, а не к своей собеседнице, – но клык не отдам, потому что он все равно мог выбрать местечко попроще. Сечете, чуваки? В «Химерии» он всю работу и проделал. В присутствии дамы я могу назвать его действия «ментальным сексом», но как только мисс Смит нас оставит, найду более подходящие слова.