Текст книги "Пепел бессмертника"

Наталья Калинина
Пепел бессмертника

Пролог

Старуха жила, как и полагалось ведьмам, вдали от людей, в лесу. К ее дому вела петляющая меж болот тропа, которая, по поверью, не каждому показывалась. А если являлась, внезапно могла оборваться топью. Говорили, многие так сгинули в ведьмовской ловушке. Он же увидел тропу еще издали, и под его ногой она ни разу не чавкнула опасной жижей. Страшное проклятье хранило Путника и тут.

Избушка, за которой суровой стражей выстроился лес, была ветхой, с виду хлипкой, но, как и хозяйка, держалась с достоинством. Не иначе, ведьма и на нее наложила чары.

Старуха будто его ждала: вышла на темное крыльцо, вцепилась скрюченными пальцами в перила и подслеповато сощурилась. По ее неслышимой указке с высокой ели сорвался ворон и, оглушительно каркая, закружил над Путником.

– Пришел, – обронила ведьма.

Он снял шляпу и чуть поклонился, но старуха уже развернулась и пошаркала прочь. Ворон снова взлетел на ветку и уже оттуда, кося глазом, проследил за гостем.

Путник отряхнул с сапог налипшую грязь и поднялся на крыльцо. Из дома пахнуло острым ароматом сушеных грибов, трав и меда. И этот запах неожиданно вызвал смутные воспоминания, слишком далекие и расплывчатые, чтобы сложиться в образы. Только сердце сжалось от внезапной грусти да, переступая порог, Путник споткнулся и ухватился за занозистый косяк.

– Не всякого порог пускает, – заметила старуха. – А тебе, значит, шибко надо.

Гость опустился на деревянную лавку, прикрыл шляпой дыру на колене и смело поднял на ведьму глаза. Она молчала, выжидающе сверля его взглядом, не предложила воды с дороги, не расспросила, как он отыскал ее жилище.

– Я пришел за…

– Я знаю, – резко перебила ведьма и издала короткий смешок, похожий на скрип рассохшейся двери. – Зря пришел.

Зря?! Спину словно огладил зимний ветер, а в груди, наоборот, стало жарко. Но ведьма уже указала ему на выход.

Ничего не оставалось, как подняться, но в дверях Путник остановился и невольно усмехнулся, глядя сверху вниз на старуху: какая она маленькая и с виду беззащитная! Дунешь, и рассыплется. Однако же держится с ним смело, буравит глазами, хмурит седые брови и сжимает в тонкую нитку морщинистые губы. Но внезапно ведьма высунулась наружу, вытянула шею и повертела головой, к чему-то прислушиваясь. Он тоже напряг слух и невольно коснулся спрятанного под одеждой ножа. Нет. Ничего не слышно. Только зачирикала вдали пичужка да отозвался карканьем ворон.

– Немедленно уходи! – приказала старуха и, больно ткнув кулаком ему в спину, поторопила: – Иди!

Едва гость переступил порог, как дверь тут же захлопнулась. Старуха даже отказалась его выслушать.

В задумчивости Путник прошел добрую часть пути, но когда дорога повернула на деревню, опомнился. Никак старуха его обморочила, раз он так легко сдался! Проклятая ведьма! От захлестнувшего его гнева в груди стало горячо, а рука сама потянулась к ножу. Он так долго шел не ради того, чтобы его выставили, как нашкодившего кота, наружу!

На этот раз тропа ускользала, пряталась, то и дело проваливалась в трясину. Но клокотавшая в нем ярость придавала ловкости. Вымокший, грязный, Путник добрался до ведьминского жилища, взбежал на крыльцо и толкнул приоткрытую дверь. От злости он не сразу понял, что запах в доме изменился…

Пробыл Путник внутри недолго, спустился с крыльца и с досадой вытер испачканный кровью сапог о траву. Вот же напасть какая! Ведьма так и унесла с собой в преисподнюю ответ. Проклятье! Он в отчаянии пнул кочку и вымещал на ней злость до тех пор, пока на ее месте не образовалась рыхлая ямка. Выкрикнув в небо проклятия, Путник разжал кулаки и вытер выступивший на лбу пот. Чувствовал он себя как никогда опустошенным. Смерть старухи отобрала у него последнюю надежду. Цель, к которой он шел так изнурительно долго, обернулась миражом. Если бы можно было умереть прямо сейчас! Если бы можно… Путник непроизвольно сжал припрятанный под одеждой нож и на мгновение зажмурился, представив, что это он, а не старуха, лежит в избе с перерезанным горлом.

– Тятя! – внезапно раздался детский крик, полный то ли удивления, то ли восторга.

Он обернулся и увидел девушку. Увидел и замер, пораженный ее красотой. Что такой неземной цветок делает на этом болоте? Незнакомка не была похожа на деревенских жительниц: светлокожая, тонкая, как былинка, с белокурыми длинными волосами. Она скорее была заплутавшей в лесах царевной, чем крестьянкой. Девушка смотрела на него не со страхом, а скорее с любопытством, но чем дольше они молчали, глядя друг на друга, тем больше в ее синих глазах удивление сменялось тревогой.

– Тятя! – вновь раздался звонкий голос. И только тогда Путник взглянул на девочку трех-четырех лет и отметил разительное сходство той с матерью: малышка была такой же белокурой и синеглазой.

– Вы кто? – холодно спросила незнакомка и сделала к нему шаг. Смелая! Не боится бродить в одиночку по лесу, да еще с малым ребенком. Впрочем, причина бесстрашия красавицы тут же стала ясна: из-за ее спины вышел волк и, как верный пес, уселся рядом. Девушка нахмурилась, обеспокоенная молчанием, а потом, будто что-то почувствовав, испуганно вскрикнула:

– Бабушка!

Увлекая девочку за собой, она бросилась к избушке. А волк, не сводя с гостя желтых глаз, оскалился и утробно зарычал.

Глава 1

10 лет назад

Дышать было тяжело и больно, словно в одуряюще пряном воздухе густо рассыпали мелкие колючки. Катя на бегу хватала воздух ртом вместе с отрывистыми всхлипами и тут же выдыхала. Захлебываясь от едва сдерживаемых рыданий, чувствуя адское пекло в груди, не разбирая дороги, она все бежала и бежала – подальше от бивших набатом в ушах слов, произнесенных Тарасовой: «После выпускного мы поженимся». Подальше от смущенно ухмыляющегося Шаталова, которому шоу, устроенное Лизкой, явно было не по душе. Подальше от восторженно завизжавших одноклассниц.

Катя жмурилась, трясла головой, желая прогнать картину: Лиза Тарасова, до безобразия счастливая, протягивает руку и вертит перед носом девчонок кистью, демонстрируя простенькое колечко. «Мы поженимся…» И в тот момент, когда одноклассницы обрадовано и одновременно завистливо завизжали, Катя умерла. Снова. Как умирала каждый раз, когда видела этих двоих, Тарасову и Шаталова, вместе.

Кажется, она забежала слишком далеко, потому что историческая часть городка внезапно сменилась частным сектором с курами, гусями и лениво развалившимися в солнечных лужах кошками. Тяжело дыша, Катя перешла на шаг и, уже не сдерживаясь, разрыдалась. В тот момент ее не волновало ни где она находится, ни то, что ее исчезновение всполошит учительницу Марину Владимировну. Кто-то наверняка сложит вместе два таких разных, но на самом деле вытекающих одно из другого события – новость от Тарасовой и пропажу невзрачной отличницы Польской – и сделает соответствующие выводы. Пусть! Теперь уже плевать. Не за горами экзамены и выпускной, после которого красавица Тарасова выйдет замуж за Шаталова. А невзрачная Польская пойдет по той дорожке, которая и уготована слишком умным, но некрасивым девушкам, – получать высшее образование. Иногда она будет пересекаться на улице с Глебом Шаталовым, отводить глаза и неловко кивать в знак приветствия. А еще хуже – сталкиваться в магазине со счастливой Лизкой.

Катя плюхнулась на деревянную скамью напротив чьего-то двора, сняла очки и закрыла лицо ладонями. Ну почему жизнь такая несправедливая и жестокая? Кому нужно ее умение решать алгоритмы? Лучше бы вместо математического склада ума природа наградила ее блестящей каштановой гривой, как у Тарасовой, смуглой кожей, правильными чертами и приятными формами. Катя громко всхлипнула. Ну что это за фигура у нее: тощая и нескладная, как циркуль! Из всех выпуклостей – острые коленки! Сильнее фигуры Катя ненавидела только свои тонкие и тускло-серые волосы. И пусть мама утешала ее тем, что у нее красивые глаза – большие, прозрачно-янтарные с темными крапинками, Катя только скептически хмыкала: даже тут ей не повезло, потому что из-за близорукости приходилось носить уродливые очки с толстыми стеклами. Она с трудом сдержала желание зашвырнуть ненавистные очки в заросли крапивы, вместо этого обреченно нацепила их на нос, поднялась и только тогда заметила, что вокруг все изменилось.

Куда-то провалился забор вместе с полосатым котом на нем, пропали куры, гуси и красная колонка. Исчезли дома и дворы, и на месте неасфальтированной улицы возник темный лес из тянущихся к самому небу сосен. Катя в ужасе попятилась и, споткнувшись, снова плюхнулась на скамью, которая обернулась вдруг поваленным стволом. Как, как она тут оказалась? И вряд ли дело в близорукости или в застилавших глаза слезах! Она же видела кошек, гусей и кур! Видела дворы с припаркованными старенькими машинами и вывешенными на просушку простынями. И под ладонью было гладкое отполированное сиденье скамьи, а не шершавая колкая кора. Да и пахло тогда совершенно по-деревенски: курятниками, дымом и, приятно, выпечкой. Сейчас же нос улавливал запахи сырой земли, хвои и грибов. Катя снова вскочила на ноги и завертелась на месте, пытаясь понять, куда ей двигаться. Опомнившись, она вытащила из кармана мобильник и в отчаянии застонала, увидев, что сигнал не ловится. Куда ее занесли даже не ноги, а отчаяние пополам с горем?!

Внезапно Катя услышала за спиной рычание, резко оглянулась и увидела оскалившегося волка. Она даже не успела закричать от испуга, как зверь прижал уши и прыгнул.

Настоящее

Мужчина сидел на бетонной скамье, опустив голову и сложив, будто в молитве, ладони. Может, он и правда молился – настолько казался погруженным в себя. Проходя мимо, Катя незаметно покосилась на него и успела заметить, что губы мужчины не шевелятся, а напряженно сжаты, и смотрит он уже не на колени, а сосредоточенно перед собой. На какую-то долю секунды их взгляды скрестились. Катя поспешно отвела глаза и прошла к зеркалу, возле которого останавливался первый вагон. Но хоть она нарочито встала к незнакомцу спиной, давая тем понять, что ее мимолетный интерес к нему – случайный, чувствовала, что он ее рассматривает.

Катя обернулась на шум приближающегося поезда. Темный туннель метро осветили фары, синяя гусеница вынырнула из округлой дыры, люди на платформе засуетились, готовясь к посадке. Только мужчина, снова глядя перед собой, продолжал сидеть на скамье. Но когда состав, сбрасывая скорость, стал приближаться к зеркалу, поднялся и торопливым шагом направился к краю платформы. Чем ближе он подходил к путям, тем быстрее и решительнее шел. «Самоубийца!» – мелькнуло в голове оцепеневшей от неожиданности Кати. И в тот момент, когда носок ботинка мужчины коснулся черты, она завизжала.

Ее громкий вопль утонул в грохоте состава и скрежете тормозов, и Катя невольно зажмурилась…

– Польская, ты меня слушаешь? Екатерина?..

Она вздрогнула и подняла глаза на Максима Степановича. Директор смотрел на нее не строго, а с укоризной.

– Да, Максим Степанович, слушаю. Простите.

Шеф слегка кивнул и продолжил. Говорил он важные вещи: ставил перед отделом новые задачи, корректировал даты и назначал ответственных за исполнение. Катина фамилия прозвучала второй, сразу после фамилии Свердлова – начальника соседнего отдела. Катя кивнула и нарисовала в своем блокноте плюсик – чтобы хоть что-то пометить. Сегодня она никак не могла собраться с мыслями, хоть обычно была организованной и внимательной.

– Екатерина, ты хорошо себя чувствуешь? – тихо спросил у нее директор, когда сотрудники потянулись к выходу.

– Да, Максим Степанович. Простите, день с утра не задался, – улыбнулась она и бодро отрапортовала: – Задачу поняла. С утра проведу собрание и…

– Хорошо. Отчитаешься потом, – оборвал Максим Степанович и закрыл за ней дверь.

Катя попрощалась с секретарем Аленой, прошла на свое место и торопливо убрала в ящик канцелярские принадлежности. Сегодня из-за собрания она задержалась на полтора часа. Вульф уже привык к тому, что хозяйка может возвращаться поздно: работа такая. Но все равно она волновалась, как он там. Торопливо стуча каблучками, Катя выскочила во двор, поискала взглядом машину и с досадой простонала, вспомнив, что приехала сегодня на метро, потому что ее «девочка» с утра отказалась заводиться. Что ж, метро, значит, снова метро.

Она передернула плечами, вспомнив утреннее происшествие. Это же надо, решила, что незнакомый мужчина собрался покончить с собой у нее на глазах! Впрочем, какой он неосторожный: приблизился к краю и отступил в последний момент. Какое счастье, что с ним ничего не случилось, а ее испуганный крик услышал только он.

Подходя к метро, Катя вытащила телефон и набрала номер Лены.

– Ну что, все остается в силе? – спросила она, когда подруга ответила.

– Да. Только… – замялась Лена. – У нас тут изменения в программе и составе компании.

– И? – насторожилась Катя.

– В последний момент отменили бронь в наш домик, а остальные оказались заняты. Пришлось срочно искать другое место! Но я уже все забронировала. Я и Таня. Пытались до тебя дозвониться, но ты, как обычно, днем не берешь трубку. В общем, ставим тебя перед фактом: едем отдыхать на другую базу. Там тоже ништяк.

– А с составом что?

– Таня приедет с новым бойфрендом!

– Оу! Это не новость. Я тоже буду с парой, – засмеялась Катя. – С Вульфом.

– Кто бы сомневался! – фыркнула Лена.

– Скинь мне локацию, в метро посмотрю.

– В метро?

– Да. Машина с утра не завелась, – вздохнула Катя. – Надеюсь, к выходным ее починят. Если не починят, даже не знаю, что буду делать.

– Поедешь с нами.

– Ну да, – скептически хмыкнула она. – Ты, Димка и ваши близнецы. Куда мы с Вульфом? Но за предложение спасибо. Ладно, что-нибудь придумаю!

Катя попрощалась и уже в вагоне метро получила ссылку.

– Подруга, ты что, издеваешься?.. – не сдержалась она тихо, увидев, где располагается туристический комплекс. Конечно, вряд ли Лена выбрала город специально, потому что, несмотря на доверительные отношения между ними, Катя не рассказала университетской подруге о том, что случилось десять лет назад во время школьной экскурсии. То, что Лена забронировала домики для отдыха в этом месте, – простое совпадение: новый туристический комплекс набирал популярность. Но все равно на какое-то мгновение стало трудно дышать, а на руке зазудел старый шрам. Настроение испортилось, и поездка перестала казаться привлекательной, хоть и очень хотелось увидеться с Леной и Таней. За школьные годы Катя так и не обзавелась друзьями, а вот в университете обрела подруг. После окончания вуза их дорожки разошлись: кто-то вышел замуж и засел в декрете, как Лена, кто-то, как Катя и Таня, строил карьеру. Но раз в год они обязательно ездили вместе в пансионат на несколько дней. Семейная Лена приезжала с мужем и детьми, Таня каждый год – с новым ухажером. А Катя последние два года – с Вульфом.

Когда она уже поднималась из подземки на улицу, у нее зазвонил телефон.

– Антон?

– Привет, Кать! С твоим волчарой все в порядке! Мы недавно вернулись с прогулки, – отрапортовал баском племянник. – Ты скоро будешь?

– Скоро! – ответила она. – Задержалась на собрании, да еще машина сломалась, ехала на метро. Спасибо, Антош. Что бы мы без тебя делали?

Девятнадцатилетний племянник, крепкий и спортивный, у которого учеба заканчивалась в полдень, очень ее выручал, выгуливая Вульфа. Катя щедро одаривала Антона подарками и денежными бонусами – к неудовольствию своей сестры и смущению самого парня, который уверял, что любит гулять с Вульфом. Но Катя считала, что за работу нужно платить. Да и деньги студенту-третьекурснику не помешают: на модные джинсы, кино и цветы девушке.

– Кать, – начал Антон и сделал паузу. – Ты говорила, что на выхи уезжаешь?

– Да. Вульфа забираю с собой.

– Угу! Кать, а можно я у тебя переночую? Понимаешь…

– Без вечеринок! – отрезала она.

– Да не, не вечеринка. Я Свету хотел пригласить. Ну, кино там посмотреть, музыку послушать. Не к себе же вести девушку, когда там родители!

– Про Свету ты не рассказывал, – упрекнула Катя.

– Ну, вот сейчас рассказываю… Она тебя понравится! Вульф уже одобрил.

Катя угадала по интонациям, что Антон улыбнулся в трубку, и засмеялась:

– Ну, раз Вульф одобрил… Ладно, договорились!

– Катя, ты самая классная, знаешь? – возликовал Антон.

– Знаю, знаю. Ты еще у меня? Дождись, я подхожу. Чайник поставь!

– Да я не один, – смутился Антон. – Мы вместе со Светой Вульфа выгуливали. И уже торопимся.

– Хорошо, хорошо, – сдалась Катя, поняв, что Антон пока не готов знакомить ее со своей девушкой. – Бегите!

После звонка племянника она немного успокоилась и позволила себе задержаться еще на десять минут, заскочив по пути в круглосуточный маркет за пирожками и косточками для Вульфа: ей ужин, а ему – гостинец.

Пес, как обычно, почуял ее приближение и огласил подъезд громким воем, который не могла заглушить даже дверь. Катя поморщилась: волчья ария грозила проблемами с соседями.

– Тише ты, тише, – забормотала она, отпирая квартиру. Вульф, не давая ей войти, засуетился от радости: прижал уши, оскалил в улыбке внушительные клыки и пригнул голову. А затем и вовсе опрокинулся на спину и подставил заросший белой шерстью живот под ее ладонь.

– Я пришла, пришла, – ласково пробормотала Катя, почесывая ему брюшко. Вульф легонько прикусил ее запястье и посмотрел янтарными глазами волка.

– Какой же ты… – с нежностью сказала Катя, любуясь им, как всегда. А потом аккуратно высвободила руку из его пасти, поднялась с корточек и вошла внутрь. Первым делом она проверила, не натворил ли что Вульф. Вел он себя уже гораздо лучше, почти ничего не портил, но иногда, впав в тоску по задерживающейся хозяйке, мог разодрать обивку на стуле или сорвать штору. Сегодня Вульф был паинькой.

– Молодец! Хороший мальчик! Заслужил гостинец!

Вульф терпеливо дождался, пока она наполнит его миску тертыми овощами, мясом и косточками, а затем неторопливо приступил к ужину. Катя и себе разогрела пирожки и налила чай, заботливо заваренный Антоном. Но не успела она приступить к ужину, как услышала серию сигналов, извещающих о принятых одно за другим сообщениях. Она поморщилась, потому что ужасно не любила, когда ей «телеграфировали» по слову, и со вздохом скользнула пальцем по экрану.

«Катя, нужно срочно поговорить!»

«Катя, позвони мне!»

«Не игнорь»

«Это важно!»

«Слышишь?»

«Позвони!»

Все сообщения оказались от Глеба Шаталова.

* * *

Что на него нашло? На какое-то мгновение отчаяние захлестнуло его настолько, что в туманной пелене, застилавшей глаза, он сделал несколько решительных шагов, но у роковой черты успел остановиться.

Не поможет. Это не выход – кому, как не ему, знать.

Как хорошо, что никто из пассажиров, не столько равнодушных, сколько сонных и погруженных в свои смартфоны, не обратил внимания на его порыв. Никто, кроме той девушки, которая разгадала его намерения и испуганно вскрикнула. Ярослав специально, дабы избежать ее неуместного любопытства, не вошел в вагон, а поднялся из подземки и еще долго бродил под мелким дождем по так и не ставшим ему родными улицам. Убивал время, которое не в состоянии убить его, – какая ирония!

Сегодня был один из тех дней, в которые он, как в известной песне, «немного болен, немного устал», только коньяк с кагором уже давно перестал смешивать. В такие дни Ярослав брал выходной, отключал телефон и, чтобы не умирать в тесной клетке квартиры, бродил по городу, упиваясь одиночеством в толпе. Но в это утро, наоборот, то и дело вытаскивал смартфон из кармана и проверял сообщения. Сегодня он должен получить один из тех ответов, ради поиска которых прошагал бесконечный путь, петлявший не только по разным местам, но и по чужим жизням.

Дождь усилился, а он, как назло, забыл дома зонт, поэтому, когда увидел открытое кафе, не раздумывая, зашел. Молоденький официант, который, наверное, и бриться еще не начал, предложил ему столик в самом центре, но Ярослав, качнув головой, прошел в дальний угол с декоративным камином. И пусть огонь в том был ненастоящим, и тепло исходило электрическое, на какое-то мгновение ему почудились запахи дыма и сухих дров, и губы тронула невольная улыбка. Скучал ли он по тем временам? Возможно. И, скорее инстинктивно, по старой памяти, чем отдавая отчет своим действиям, он вытянул ноющую еще с ночи ногу к огню. Пусть тот не излечит и не опалит желанным жаром, но на какое-то мгновение убаюкает иллюзией.

– Что будете заказывать? – нарушил его уединение официант. Есть не хотелось, но Ярослав, дабы оправдать нахождение в кафе, попросил тост с омлетом и кофе. Мальчишка ушел выполнять заказ, а он снова проверил телефон. Кроме рабочих вопросов от Лидии Ивановны, других сообщений не оказалось. Что ж…

Ему позвонили, когда он, размышляя над тем, что в это место стоит вернуться из-за вкусного омлета и превосходного кофе, заканчивал завтрак.

– Ее самой уже нет в живых. Но у нее осталась внучка, – после короткого приветствия произнес звонивший. – Семнадцать лет, живет с теткой – родной сестрой по отцу.

– А родители?

– Погибли. Автокатастрофа.

Автокатастрофа… Ярослав прикрыл глаза и на мгновение услышал грохот удара, звон разлетающихся стекол, почувствовал резкую боль, хлынувшую от ног к груди, а затем погрузился в ватную тишину.

– Да, с трех лет ее воспитывала бабка. А последние два года девочка живет с теткой, – продолжил собеседник, возвращая его в реальность – к камину, остаткам кофе и ноющей боли в правой ноге.

– Ясно. Адрес?

– Сейчас сброшу.

В сообщении оказалось лишь название городка и номер дома, будто улиц там и не было. Ярослав не сдержал усмешки: какая ирония, искал рукавицу, а она за поясом. «Спасибо», – отстучал он ответ, подложил под тарелку деньги за завтрак и вышел. Надо купить билеты и найти место для проживания. Это дело он решил не поручать секретарю, а сделать все сам.