Текст книги "Еду в Магадан. Безумное путешествие из Петербурга до Крайнего Севера"

В ночь по реке

Сбор палатки и всех остальных вещей превратился в быструю рутину. Хоть существительное «рутина» звучит не так уж и весело, но прилагательное «быстрая» сводит на нет всю бытовуху в походе. Да, обыденные занятия в путешествии всегда присутствуют. Особенно в длительном пути. Собирать и разбирать палатку каждые утро и вечер, собрать все палки, отряхнуть тент, максимально плотно свернуть его и постараться запихнуть все это в узкий чехол. Закрепить на рюкзаке или убрать его в рюкзак, предварительно достав все вещи, и заново их упаковать. Помыть посуду, перелить в другой котелок готовую еду, разложить все пакеты по лодке и держать наготове черпак, ведь щели в лодке все так же добродушно принимали речную воду к нам в гости. Ноги мокнут, лодка хуже лавирует, и тут в дело идет черпак, которым усердно работаешь, доставая всю воду из казанки и отправляя ее обратно «домой».

Пять лет назад я поступала в СПбГАТИ[1]1
  Санкт-Петербургская государственная академия театрального искусства – с 2015 года Российский государственный институт сценических искусств (РГИСИ). – Прим. ред.


[Закрыть] на Моховой. Я училась в десятом классе и решила попробовать поступить в театральную академию и стать актрисой. Идея была не моя – подруга попросила ее так морально поддержать, и я согласилась, обожая пробовать все новое. Для поступления необходимо было подготовить четыре выступления: басню, песню, стихотворение и прозу.

Я не планировала готовиться, но в дело вмешался счастливый случай. Подруга предложила мне поучаствовать, пока мы ехали с ней в метро, и наш оживленный разговор услышала женщина, стоящая рядом. Как только я попрощалась с подругой, она сразу же ко мне подошла, представившись актрисой театра и кино. Она была в декрете и сказала, что с удовольствием меня подготовит к поступлению, потому что ей самой было интересно. Я сразу согласилась, а учитывая, что она жила по соседству со мной на Озерках, я стала ходить к ней довольно часто.

Я так была увлечена нашими репетициями, что сама не поняла, как ноги повели меня в библиотеку, где я стала читать и изучать классическую литературу для актеров. Я начала с Константина Сергеевича Станиславского и влюбилась в его глубину. В его детализированное изучение человека, внимание к каждому шагу в становлении актера. Я работала над собой по несколько часов в день, принимая подсказки Станиславского. Но осознала, что в тот момент лавировала на волнах юношеского максимализма. Вряд ли у меня получилось бы искренне полюбить искусство в себе, ведь я любила больше себя в искусстве. Это было честно. Я не поступила, но продолжала работать над собой в творчестве и приобрела сквозь печатное слово нового учителя в лице Константина Сергеевича.

И получила я больше, нежели теорию по актерскому искусству. Многие его фразы я переносила в реальную жизнь и в этом походе.

«Трудное сделать привычным, привычное легким и легкое прекрасным».

Собирая палатку и ненавидя это дело вначале, особенно в дождливую погоду, я повторяла себе цитату Станиславского вновь и вновь. Я училась снова и снова не видеть в нелюбимом деле трудность, придать ей образ рутины, а в рутине раствориться, каждый раз привнося в этот процесс что-то новое для себя.

Мы оттолкнулись от берега и бодрым шагом направились на север вслед за последними на сегодня гружеными баржами. Наша жизнь в лодке тоже отчасти становилась рутинным делом, но процесс работы с веслами так и не начинал напрягать. Солнце уже не мешало нам, и мы наслаждались путешествием по водной глади, создавая ветер, мы уходили от редких комаров, а виды менялись с каждым изгибом Лены. Казалось, ничто не могло спугнуть нашей идиллии.

– Наташа, давай на следующем повороте остановимся, если там кусты будут. Мне бы в туалет.

Мы выбрали лучший берег для сакральных дел, Леша спрыгнул с лодки и убежал прочь от реки, лавируя меж кустов.

– Ты чего это, все уже?

Казалось, прошло меньше минуты. Я была озадачена.

Леша добежал до лодки, толкнул ее в реку и резко запрыгнул в нее, добавляя воды в уже мокрое днище.

– Короче, выбрал куст. Хороший куст был, кстати, – с придыханием быстро проговаривал Леша. – Сел. Сижу. Тишина. И сзади вдруг слышу шорох. Я даже оборачиваться не стал, сразу к тебе. Погнали отсюда.

В этот вечер мы больше ни разу не остановились, чтобы выйти на сушу. До самой глубокой ночи мы плыли в лодке, недоверчиво приглядываясь к кустарникам на берегах, ожидая увидеть косолапых, и наши ожидания сбылись.

– Смотри, как бежит!

Примерно в двухстах метрах от нас по песчаному берегу неслась точка, которая спустя несколько секунд превратилась в огромного медведя. Его скорость поражала. Но больше всего поражало меня мое воображение.

А что, если бы сейчас на том берегу стояла наша палатка? Мои глаза восторженно следили за медведем, а внутри все сжималось от страха даже не произошедшего события.

– Я читал походный дневник одного француза перед нашим путешествием – он на надувном плоту сплавлялся по Лене. Так вот. Он несколько раз встречался с медведями. Один раз мишка даже погнался за ним по реке. И после этого европеец решил ночевать на островах. А утром проснулся и увидел, как к острову медведь приближается. Нигде здесь не спрячешься от них…

Как только медведь скрылся в темноте, наши мысли о хищниках также растворились в ночной тиши. Идти в ночь под покровом луны и под плеядой звезд казалось мне чем-то необыкновенно дерзким и таинственным одновременно. Мы не видели берегов, но следовали за лунной дорожкой, которая указывала нам направление. Изредка наша лодка брала ложный курс, и нас кренило на другой берег реки. Но тут в кромешной тьме слышался грозный шум воды, который словно отталкивался от громадных речных буйков, и мы с новой силой брались за весла, выправляя казанку в нужную нам сторону.

– Наташ, я ж это… Так и не сходил тогда на берегу, – произнес Леша напряженно.

– Да, точно, – удивленно ответила я, будто только сейчас об этом вспомнила.

На самом деле я думала об этом давно. Ровно с того момента, как Леша запрыгнул в лодку сегодня вечером. Я понимала, что с темнотой высадка на берег станет еще страшнее.

– Я придумал, – поднимаясь со своего насиженного места, промолвил Алексей. – Держи.

Он протянул мне конец тента и стал его быстро разворачивать. Я, еще не понимая, что он хочет, вторила действиям напарника. Следом он достал наушники, протянул мне и начал выбирать из списка песен самую подходящую для данного обстоятельства. С процессом выбора мелодии я догадалась о его намерениях и с трудом сдерживала смех.

– Так. Вот эта песня, – ответил Леша и передал мне наушники. – Короче, надевай наушники, я поставил Джоан Осборн One of us, классная песня, ты заценишь. А то достала только своих рэперов слушать.

– Это Грот! Это больше, чем рэп, – не унималась я.

– Короче, накрываешься тентом, берешь весла. Песню я включил на повтор. На самой мощности слушай. Если вдруг что, я буду кричать, чтобы вправо или влево брала направление.

Я не смогла сдержать смех. Леша наскоро накрыл меня тентом и отправился на корму лодки. Я сидела по центру, пытаясь грести максимально равномерно. Песня сделала круг и вернулась в самое начало.

– А мне нравится трек, Леша!

Крикнула я что есть мочи, но в ответ услышала грозное:

– Левее!

Я покорно сделала гребок левым веслом.

– А теперь правее!

– Леша, тебе там как? Комфортно? Давай днем тоже так делать?! – еле сдерживая смех, представляя, как это все смотрится со стороны, спрашивала я.

– Отстань.

Песня с каждым новым заходом нравилась мне все больше. Я в такт музыкальной композиции опускала весла в воду, пока не почувствовала покачивающиеся движения, которые означали, что Леша вернулся на место.

– С облегчением, Леш, – опуская тент, сказала я.

– Спасибо. Как песня? Норм?

– Мне очень понравилась. – Я говорила искренне.

Впоследствии этот трек станет лейтмотивом всего нашего путешествия.

Через минут десять я почувствовала, что настал мой черед.

– Леша, готовь наушники. Моя очередь.

За час мы несколько раз сменяли друг друга и наконец расслабились, свободные от всего ненужного. Счастливые, мы шли вперед, загадывая желания на каждую падающую звезду. Но идиллия длилась недолго.

Наслаждение от таинства ночи в дикой природе сменилось дискомфортом. Холод начал сковывать нас с каждой минутой все сильнее и сильнее, проверяя нашу подготовку к путешествию. Необходимо было держать тепло. Мы надели на себя все самые теплые вещи, которые были у нас в рюкзаках. Куртки, пуховые жилетки, шапки, перчатки. Это не помогало. На корму Леша поставил керосиновую лампу (да, он и ее взял в поход!) и с днища лодки, где вода не протекала, достал заранее приготовленные сухие ветки.

Да. Мы планировали развести небольшой костер в лодке, чтобы согреться. К счастью или к несчастью, этот план был провален. Время клонилось к часу ночи. Мы прижимались друг к другу боками и пытались усерднее браться за весла, чтобы физически заставить организм вырабатывать энергию, которая сможет спасти нас от холодной смерти.

Вскоре этот план потерпел крушение. Река расширялась, течение становилось заметно быстрее, а по берегам чуть различимо начали вырисовываться скалы. Ночь в дикой природе пришла, показывая свои права неумелым городским жителям.

Впереди, примерно в километре от нас, мы увидели какие-то мерцающие огоньки. И если бы не механический звук, возникший с той стороны, я бы смело поверила в пришельцев. Вся мистическая часть ночи обрывалась о встречу с цивилизацией.

– Как думаешь, это какой-то завод?

Течение быстро замедлилось, и лодка посреди реки резко затормозила о камни.

– Это что, остров посреди реки?

Казалось, сама природа остановила нас от отчаянной и легкомысленной попытки всю ночь идти по сибирской реке. Мы достали фонарики и отправились осматривать местность. Это был небольшой остров посреди реки, который возник, по всей видимости, сравнительно недавно из-за обмеления Лены.

– Может, тут переночуем? Если, конечно, тут нет следов мишек.

Не зная, как должны выглядеть экскременты этих сибирских обитателей, мы отправились осматривать каждый метр нашей возможной будущей стоянки. Ничего, кроме камней, найдено не было, и мы не самыми быстрыми движениями окоченелых рук поставили палатку, развернули коврики и во всей теплой одежде залезли внутрь.

Самая холодная часть ночи – предрассветная. К счастью, мы ее встретили внутри палатки, с наслаждением окунувшись в сны и согревшись пуховыми спальниками. Удивительный контраст в Сибири можно почувствовать с началом осени, до которой формально оставалось всего десять дней. Ночью тело сковывает мороз до самых костей, и ты не удивляешься, когда обнаруживаешь иней на корпусе лодки. Днем же природа будто переворачивает календарь и встречает тебя самой знойной погодой, солнцем в зените. И единственное, что хочется сделать в такой момент, – окунуться в снега полярного круга.

Утром все надетые из зимнего гардероба вещи уже казались чем-то немыслимым. Мы наскоро их сняли, сложив в самые дальние места рюкзаков и зарекаясь больше не идти по ночам в неизвестную тьму.

– Леш, а где туалетная бумага?

– Хм. Наверное, вся ночью закончилась…

– А новые рулоны где?

Мы посмотрели на дно лодки. Новый рулон безумно важной вещи лежал на мокром днище казанки.

– Ну что ж, будем сушить.

Алексей искусно развернул обертку с яркой и жирной цифрой 54 и начал аккуратно раскручивать влажную туалетную бумагу метр за метром по периметру острова. Я шла следом, делая широкие шаги вдоль бумажной линии.

– Хм. Тут явно не пятьдесят четыре.

– Тоже считала? Ага. Метров на десять меньше.

– Не докладывают, негоже это… Надо обратиться к производителю туалетной бумаги.

Сказала последнюю фразу и улыбнулась, представляя, как отправляю им фотоотчет, где-то сидя за компом на лоне такой уже далекой цивилизации.

Село Петропавловское. Единственный житель

Настоящая, глубокая взаимосвязь с природой определяется не количеством восторженных вздохов, не числом фотографий в телефоне, не галочками над маршрутами, поставленными на карте твоих желаний. Я убеждена, что единение происходит тогда, когда тебе не нужно доказывать никому свое местонахождение, когда ты вместо восторженности от искусных берегов великой реки погружаешься в рутину. И твоя жизнь идет по тому же течению реки, а не поперек – только в таком контексте возможно единение с природой. Тогда полноводная река насыщает, помогает тебе в твоем движении, и вы вместе идете вперед. И все вокруг становится богаче, красивее и чище. Но как только тобой завладевает иная цель и ты берешь курс против природного могущества, вся глубина исчезает, и природная чаша жизни истощается.

Днем солнце периодически заглядывало за кучевые густые облака. Температура опускалась до идеальных параметров. Река Лена и ее берега были нашим домом уже почти неделю. Я начинала спокойнее относиться к происходящему. Моя мечта осуществлялась, и я была счастлива. Уходя от восторженного состояния туриста, я будто была уже почетным членом братства, живущего на ее берегах. Конечно, это было не так, но мне хотелось раствориться в этой фантазии. И стать хотя бы на короткое время речным жителем для проходящих мимо местных.

Мы громко здоровались с рыбаками и приветственно махали друг другу руками. Тем же отвечали проходящим баржам и танкерам. Мы без вопросов реагировали на судоходную технику, терпеливо ловя волны недалеко от берега и уступая дорогу большим коммерческим судам.

После ночи на острове мы усердно продолжали грести на север. Мы должны были нагнать наш примерный график, который Леша начертил на карте. Этот план был хорош, ибо он заставлял нас продвигаться вперед быстрее, а это было необходимо, учитывая, сколь короткое лето было в этих краях. Но основу этого плана также составлял тот факт, что Алексею необходимо было вернуться до октября в Петербург по рабочим вопросам. У меня же не было ничего, что заставляло бы вернуться в осенний Питер. Я, наоборот, хотела максимально продлить этот путь, хоть и понимала, что нужно быть в команде с Лешей. Но в душе надеялась, что мое путешествие будет продолжительнее. Даже если оно будет и без напарника.

– Вот днем вообще не страшно по сравнению с ночью. Кажется, что если при свете дня медведь выскочит на берег, то сильно и не испугаешься… Ну, по сравнению с темным временем суток, – бормотала я, отметая от себя мысли о ноющей спине.

Начинались новые сумерки, которые сулили новый страх темноты и ужасный, пронизывающий холод.

– Давай немного погребем в темноте, чтобы не отставать от графика. А ночевать будем на берегу. Главное – костер. Не будем его оставлять, будем подкладывать туда дрова периодически.

– Грамотный подход, Леша. Давай.

Несмотря на личные недомолвки в начале нашего путешествия, спустя практически неделю пути, без мобильной связи и посторонних людей, мы стали как минимум напарниками, а как максимум становились товарищами. Мы были в одной лодке каждый день и проводили друг с другом время 24/7. В начале пути этот факт вызывал во мне множество страхов. «А что если…» Но у моего страха были глаза велики. Все мои тревожные мысли разбивались в пух и прах на каждой новой волне сибирской реки.

Мы слаженно просыпались в одно и то же время, обычно около полудня, и при этом не упрекали друг друга в неумелом таком использовании времени. Мы с легкостью распределяли обязанности в быту: Леша собирал хворост, поддерживал костер, я же заботилась о еде и песком мыла посуду после каждой трапезы. Вместе мы собирали и разбирали палатку, поочередно включали свои любимые песни на телефонах в лодке, а по вечерам у костра писали мысли в свои бумажные дневники. Мы всегда были вместе и при этом держали почтительную дистанцию.

Наше водное путешествие длилось уже почти неделю. Все эти дни мы были без связи, и, как бы мне ни хотелось раствориться в этом состоянии, мысли о том, что я так давно не звонила маме, не покидали меня.

– Леш, надо бы днем притормозить у какой-нибудь деревни и попросить позвонить родным со стационарного телефона.

– Согласен. Плюс ко всему у нас остались только крупы одни да какие-то консервы с орехами. Надо бы раздобыть сладкого и…

– Овощей бы… – продолжила я, укутываясь в спальник и провожая сонным взглядом яркий костер.

Наконец, в полдень мы поравнялись с ярким ленским поселком на левом берегу реки, вдоль которого были протянуты линии электропередачи. Это было село Петропавловское. Мы причалили у крутого берега и припарковали свое судно параллельно с соседними. Я выбралась на берег и повернулась к Леше. Он не собирался выходить следом. Мы решили, что для звонка родителям будет логичнее отправиться мне одной и стучать в двери домов, а продукты я на обратном пути уже смогу взять в местном магазине.

НАСТОЯЩАЯ, ГЛУБОКАЯ ВЗАИМОСВЯЗЬ С ПРИРОДОЙ ОПРЕДЕЛЯЕТСЯ НЕ КОЛИЧЕСТВОМ ВОСТОРЖЕННЫХ ВЗДОХОВ, НЕ ЧИСЛОМ ФОТОГРАФИЙ В ТЕЛЕФОНЕ, НЕ ГАЛОЧКАМИ НАД МАРШРУТАМИ, ПОСТАВЛЕННЫМИ НА КАРТЕ ТВОИХ ЖЕЛАНИЙ. Я УБЕЖДЕНА, ЧТО ЕДИНЕНИЕ ПРОИСХОДИТ ТОГДА, КОГДА ТЕБЕ НЕ НУЖНО ДОКАЗЫВАТЬ НИКОМУ СВОЕ МЕСТОНАХОЖДЕНИЕ, КОГДА ТЫ ВМЕСТО ВОСТОРЖЕННОСТИ ОТ ИСКУСНЫХ БЕРЕГОВ ВЕЛИКОЙ РЕКИ ПОГРУЖАЕШЬСЯ В РУТИНУ. И ТВОЯ ЖИЗНЬ ИДЕТ ПО ТОМУ ЖЕ ТЕЧЕНИЮ РЕКИ, А НЕ ПОПЕРЕК – ТОЛЬКО В ТАКОМ КОНТЕКСТЕ ВОЗМОЖНО ЕДИНЕНИЕ С ПРИРОДОЙ.

Поднявшись на крутой склон, я увидела странные фигуры возле каждой хозяйственной постройки со стороны реки. Это были крупные бревна примерно метр высотой. Два из них были крепко прижаты друг к другу и разрисованы яркими красками. Одни бревна изображали Микки-Маусов, другие представляли стволы берез с гнездами из соломы на верхушке, над которой восседала гордая искусственная птица. Я заметила около 10 подобных статуй, пока шла по улице. Я достала фотокамеру и вдруг услышала позади себя:

– А что это вы тут делаете? Путешествуете? – голос прозвучал дружелюбно, и я сразу обернулась. – Откуда и куда? На плоту идете?

Передо мной стояла женщина лет пятидесяти. Ее набор вопросов обескуражил меня, но я решила начать ответ со стандартного: «Здравствуйте, мы с другом на казанке идем в сторону Якутска. Сама я из Питера. Места у вас прекрасные». А затем в ответ задала мучающий меня уже долгие две минуты вопрос:

– Мы проходили на лодке другие деревни и поселки и таких… – я указала рукой в сторону бревен, не понимая, как их назвать даже, – творений не встречали. Что это?

– Да это же ледорубы. Тут по весне такой лед может на берег подняться, что накроет дома и все. Не починишь никак. Совсем недавно у нас было жуткое наводнение, поэтому ледорубы после него особенно актуальны. В других деревнях тоже есть, просто мало где украшают их так талантливо, как у нас. Петропавловское – особенное место, много творческих людей сюда летом приезжает. Но я сама уже городская, хоть и выросла здесь. А живем вот с мужем в Иркутске, летом сюда приезжаем. Душой отдыхаем на родной земле.

Я смотрела на реку, которая была так далеко отсюда. А затем переводила взгляд на ледорубы. Затем вновь на реку. И вновь на ледорубы.

– Ничего не понимаю. Река же так далеко. Невозможно представить, что даже по весне ее льды могут подняться по такому высокому берегу, и вовсе не представить, чтобы она представляла собой угрозу.

Женщина выдохнула и уже медленней произнесла:

– Это сейчас Лена упала. Вполне возможно, что ледорубы и вправду больше будут не нужны. Если честно, не помню, чтобы еще когда-то видела ее такой мелкой.

– Лена всегда была выше?

– Я здесь провела все детство и юность. Вода никогда не была там, где сейчас. Была гораздо ближе. – Она протянула руку и указала на середину склона, по которому я взбиралась еще 5 минут назад, – Сейчас баржи еле проходят по некоторым участкам. И ветра стали сильными. Ох. Жаль природу.

– Это взаимосвязано?

– Конечно. – Женщина грустно улыбнулась, и мы медленно стали шагать по пыльной дороге меж не менее ярких домов. – Рубят тайгу беспощадно. Есть зона от берега реки, вдоль которой нельзя рубить, но даже там бывают черные рубки. Да и без них нарубили столько… Вот и мстит природа.

Женщина предложила зайти в гости, чтобы я смогла позвонить нашим мамам в центральную часть нашей большой страны – в Петербург и Череповец.

– Мамуль, привет, не спишь? Время у вас еще рассветное. Мы хорошо, да. Звоню из красивого поселка на реке Лене. Люди здесь прекрасные, природа невероятная, погода как по заказу. Нет, я не знаю, какого числа вернусь. Ну все, целую, на связи. Люблю.

Это был мой первый поход, когда мама была в курсе всех моих передвижений и была спокойна, зная, что я наконец-таки отправилась в путешествие не в одиночку, а с молодым человеком. Хотя то, что я его до путешествия не знала, не стала упоминать.

Следом я позвонила маме Леши и передала самую важную информацию о нашем пути и о ее сыне. Завершив самое важное дело этого дня, я, не имея ничего, кроме пары сотен рублей, предложила хозяйке деньги за помощь.

– Наташа, да ты чего. Может, звонки и платные, но всего-то рублей десять от силы выйдет. Переживем, – ответила мне новая знакомая, и мы рассмеялись.

Я отказалась от домашнего обеда, зная, что на берегу меня ждет не дождется Леша, чтобы снова отправиться в путь согласно необходимому таймингу. Выйдя на улицу, я увидела крутой спуск вниз, по которому могла бы сократить путь до лодки. Я начала было спускаться, как услышала позади себя уже знакомый голос:

– Наташа! Стой!

За мной бежала добродушная хозяйка дома, держа в руках несколько пакетов с едой. «Ой, в магазин же надо было», – только и подумала я, рассматривая в пакетах такие необходимые свежие овощи.

– В самый сезон же идете. Бери, бери. Родное все. Помидорки, огурчики, картошечка, лучок. Экологичное, полезное. Зачем в магазине что-то брать? Берите. И хорошей вам дороги!

– Благодарю. И вам прекрасного настроения!

Счастливая, я вбежала в нашу лодку и отчиталась о звонках, овощах и бревнах-ледорубах. В тайминг мы все еще не укладывались, а потому сразу насели на весла, и я услышала неутешительное:

– Я тут посчитал по карте. Сильно по графику отстаем. Если хотим добраться до Якутска за месяц, нам надо пройти отсюда расстояние не менее тысячи пятисот километров. – Леша сделал паузу. – Если разделить это количество пути на месяц, надо по пятьдесят километров каждый день проходить. Каждый день! И это если впритык, и то тогда мы лишь в конце сентября будем в Якутске.

– Хм… А сколько мы в день проходим?

– Не больше 25 километров, Наташ.

В ответ моя поясница грустно заныла, а нематематический мозг стал высчитывать всевозможные варианты.

– Так. Если мы станем идти по 50 километров каждый день, то вероятность попасть в столицу Якутии есть. Плюс чем ниже по течению, тем выше скорость реки. Сейчас мы, наверное, идем километров пять в час, без весел. А дальше веселее будет… До десяти должна доходить.

– Да. Но даже с пятью километрами в час мы в день проходим довольно мало. А еще остановки, где-то придется пересекать реку. А далее она будет очень широкой.

– Да уж. Так не просчитать. Но вариантов у нас особо нет. Ты выспался сегодня? – с удивлением для себя спросила я Лешу.

– Ага, – поняв мои мысли, ответил напарник, мы улыбнулись друг другу и с новой силой взялись за металлические весла мозолистыми ладонями.

Общая цель всегда меня раззадоривает. Дает силы и привносит смысл в происходящее. Я дала мысленную установку своей пояснице не подводить, вытянула ноги, покрытые сажей, вперед и взялась за новые гребки.

– Леш, учитывая, что мы, возможно, снова всю ночь проведем на реке, может, остановимся в этой деревне? Кажется, она заброшена…

Мы причалили к поселку Золотой, который расположен на правом берегу реки Лены. Будь у меня в тот момент интернет, я бы прямо в лодке начала искать информацию о данном населенном пункте. Хотя поисковый запрос выдал бы мне противоречивую информацию: сейчас я могу сверить свои ощущения и показать, что происходит тут на самом деле.

На разных порталах приводится информация, что в поселке осуществляется эфирное вещание двух каналов, а также что там постоянно проживает девять человек. А еще что поселок разделен аж на четыре улицы.

Мы медленно приближались к одной из улиц. Слово «поселок» всегда подразумевалось как что-то, что больше деревни и с большим числом жителей. На склоне мы заметили один аккуратный бревенчатый домик, вокруг которого была скошена трава, что указывало на человеческое присутствие.

Пока мы поднимались, я осматривала другие дома и придомовые территории. Но нигде больше не смогла заметить руки человека. В огороде около этого домика ходил пожилой мужчина. Мы негромко поприветствовали его, боясь испугать своим присутствием.

– Здравствуйте, здравствуйте, – особо не удивляясь нашему присутствию, ответил мужчина и направился в нашу сторону.

– Нас зовут Леша и Наташа. Мы путешествовали по реке. Увидели деревню и решили причалить… У вас очень симпатично здесь. А еще кто-нибудь здесь живет?

– Нет. Я единственный житель. Александром меня звать. Больше никого не осталось. Жили тут еще, но утонули в прошлом году. Рыбачили, да лодку перевернуло, что ли. В общем, остался я тут один.

– Не скучно вам? – осторожно спросила я.

– Ну да, – ответил Александр, по интонации мы поняли, что он имел в виду «нет». – Тут постоянно кто-то останавливается. То рыбаки, то охотники, то путешественники. Летом точно не соскучишься.

Александр смотрел на реку умиротворенно, и мы отправились дальше, не желая нарушать больше его единения. Вечер плавно сменялся ночью. Пытаясь не попасть в ту же ловушку, что и раньше, мы заранее надели на себя самые теплые вещи, закинули в лодку дрова для следующей стоянки, поставили перед собой керосиновую лампу, еду выставили на расстоянии вытянутой руки и отправились в ночной путь.

– Так, вдруг катер в ночи пойдет или моторка с рыбаками, – сказал Леша, доставая налобный фонарик. – Буду для них буйком.

Подготовленные, мы шли под плеядой созвездий по лунному пути, который направлял нас на север. К двум часам ночи мы оставались на удивление стойкими. Видимо, нас раззадорила общая цель – мы хотели за месяц добраться до Якутска, и точка.

– Что-то есть хочется, – протянула я.

– Согласен.

– А что если пожарим на крышке от котелка картошку с луком? Прямо над керосинкой. И время сэкономим.

– Давай попробуем.

На удивление получилось прекрасно. Керосинка давала достаточно огня для готовки, и картошка быстро румянилась. Мы быстро ели ее, закусывая сухарями, которые были постоянными нашими спутниками с самого начала.

После плотного ночного ужина нас стало клонить в сон. Мы вновь нашли остров и, быстро выставив палатку без дополнительного тента, нырнули в спальники.

«И что это мы раньше накрывали палатку тентом? Да еще и колышки прибивали. Совсем с ума сходили. С такой погодой и звездным небом сама природа велит спать без нее», – подумала я и свалилась в один из самых крепких снов в моей жизни.