Текст книги "Полнолуние в Кабурге"

Полнолуние в Кабурге
Наталья Котенёва

© Наталья Котенёва, 2023

ISBN 978-5-0060-0853-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Когда Луна всплывает на небе во всей своей красоте, наступает мое время. Сейчас объясню… Ну, в общем так: я хорошо себя чувствую в полнолуние. Особенно после некоторых событий, которые произошли со мной… весьма загадочных событий…

Я жду ночей, когда Луна достигает полной силы, когда причудливо изрытый кратерами диск всплывает на темном небе, тогда меня тянет выйти из дома, поднять руки, закрыть глаза, и так стоять, впуская в себя его силу. В такие дни я становлюсь другой.

В детстве я забиралась на крышу нашего дома и сидела там на покатой черепице, таращась в темно-синюю бездну, пытаясь разглядеть мельчайшие детали на поверхности небесного светила. В своем детском воображении я представляла Луну прекрасной девой, с голубыми волосами, сказочной принцессой, придумывала про нее разные истории. Это были сказки, где героями были принцы, драконы, рыцари и другие благородные герои, все они были влюблены в девушку-Луну. Я записывала эти свои фантазии. Потом сказочные сюжеты сменились другими, взрослыми, их я тоже записывала. Так, незаметно для самой себя, я превратилась в писателя. И писалось мне лучше всего именно в те дни, когда наступало полнолуние. Я часами сидела за компьютером и строчила, строчила… Полнолуние было мое время. Бесполезно было мне звонить, звать на гулянки-собирушки, соблазнять походами в театр, приглашать на свидания. Я писала.

Детские фантазии не покинули меня со временем. Нет, я, конечно, уже не писала сказки про розовых единорогов, но жанр я выбрала близкий, я писала фэнтези. Со временем мои книги приобрели популярность, я наняла литагента, а издательства не только с удовольствие брали мои книги, но и платили весьма прилично. Я, оставила работу юриста. Эту профессию пришлось выбрать по настоянию матери. И я полностью ушла в писательство.

А теперь настало время сказать почему Луна превращает меня в другого человека, изменяет мою личность. Все дело в том, что в полнолуние я превращаюсь в ведьму, ведь Луна и ведьмы, как известно, родные души.

Ведьмой я стала случайно, можно сказать, неожиданно и уже в довольно зрелом возрасте. Нет, никакое знаменательное событие не сопровождало мое превращение. Не было ни знамений, ни грома небесного, ни появления апокалиптических вестников. Хотя, как посмотреть… Ведь я узнала о своей ведьмовской сущности, как бы лучше сказать… не совсем обычным образом. Сейчас расскажу…

Я приехала в Кабург, курортный городок на берегу Ла Манша, ранней весной. Меня пригласила подруга Джен погостить у нее несколько дней. Она купила там квартиру в доме на первой линии. Деньги на покупку достались ей после мучительного развода, в сущности, классического по французским меркам: со скандалами, финансовыми экспертизами совместного бизнеса, истериками и угрозами со стороны мужа, теперь уже бывшего мужа. Чтобы не расфукать с такими мучениями доставшийся капитал, Дженни решила вложиться в недвижимость и очень удачно приобрела пентхаус, куда и пригласила меня, чтобы провести уик-энд.

Перспектива подышать морским воздухом, побродить вдоль берега, посидеть в кафешках, где когда-то приятно проводил время Марсель Пруст [1], насладиться знаменитыми нормандскими устрицами, поболтать с Дженни о том о сем, была необыкновенно привлекательна. Я устала от Парижа, от бессмысленных и уже ставших тягостными отношений с Кристианом, от постоянных вялых выяснений кто прав, кто виноват, от затянувшейся работы над книгой и пререканий с редактором, от звонков матери с просьбами подкинуть денег.

Джен знала о моих проблемах все, сочувствовала, у нее самой только что закончился такой же нудный роман, который она завела, как утешение после разводной нервотрепки. Подруга придумала эту поездку для душевного расслабона, обещала, что мы устроим «большой бадабум», отметим свое освобождение от нудных отношений. Но потом, так получилось, что она сама не смогла поехать: что-то произошло у нее в семье, кто-то не то заболел, не то женился, неважно… Но, чтобы не ломать мои планы, подруга предложила мне поехать в Кабург одной и тихо-спокойно провести там время, а «бадабум» мы устроим позже, когда-нибудь, в следующий раз. Меня такой расклад устраивал. Перспектива побыть одной привлекала тем, что я собиралась прихватить свой ноутбук и немного поработать без телефонных звонков, без того, чтобы бестолку дергаться от всех своих цейтнотов и дедлайнов. Словом, забыть обо всем и насладиться покоем и свободой.

Накануне Джен позвонила консьержке, предупредила о моем приезде и велела дать мне ключи.

Наутро в день отъезда я вытащила из-под скамейки в прихожей уже собранный чемодан и на метро доехала до вокзала Сан Лазар. Там села в поезд, а через два с половиной часа уже была в Нормандии.

Дорога до Кабурга была не утомительной. Билет в вагон первого класса был куплен заранее по интернету, место я выбрала возле окна. А в поезде даже немного вздремнула, разлегшись в удобном кресле. От вокзала до дома подруги меня быстро домчало такси. Квартиру перед моим приездом, по просьбе Джен, убрала и проветрила консьержка, мадам Понс.

Поднявшись на верхний этаж, я выдохнула с облегчением. Любезная гардьен [2] вызвалась меня проводить и поднести чемодан. Внутри неуловимо пахло жидкостью для мытья полов. Мне нравились такие запахи, для меня это были признаками чистоты. Чуткое обоняние уловило еще что-то, тоже свежее и приятное. Этот аромат перебивал запах химии и как-то благотворно действовал на настроение.

Тем временем, консьержка обежала квартиру, раздвинула шторы, открыла холодильник, убедилась, что он работает. Она явно ждала от меня одобрения своей работы и чаевых, поэтому суетилась и не торопилась покинуть квартиру. Когда я сунула ей в руку заранее приготовленную двадцатку, она поблагодарила и, чтобы подчеркнуть, что деньги уплачены не зря, похвалилась.

– Я распылила немного освежителя воздуха, чтобы убрать лишние запахи, – сказала консьержка, вручая мне ключи. – Надеюсь, у вас нет аллергии. Этот состав делает моя знакомая, сама готовит, все на местных травах, ни грамма химии. У нее семейный бизнес, она с сестрами имеет бутик. Могу дать адрес, скажете, что от меня, она сделает скидку, – мадам Понс откровенно рекламировала свою знакомую, видимо, ей полагалась комиссия за новых клиентов, – сходите, не пожалеете. Там много интересного, вообще-то, это эзотерическая лавка, но есть и натуральная косметика, может, что-то себе присмотрите.

Мне понравился аромат, который распылила мадам Понс, я уловила в нем запах ковыля, морской соли, ранних цветов, еще чего-то приятного. Конечно, идти специально, чтобы купить какой-то освежитель воздуха я не собиралась, эзотерическое барахло меня и вовсе не интересовало, но не стала расстраивать женщину, приняла из ее рук карточку магазина.

– Спасибо, мадам Понс, может и схожу… как-нибудь, потом.

После поездки мне хотелось отдохнуть, я мечтала побыстрее выпроводить любезную консьержку, поэтому, уже стоя на пороге, придерживая распахнутую дверь, я, хоть и вежливо, но нетерпеливо ждала, когда она смоется. Наконец, мадам ушла и я, выдохнув, заперла за ней.

Пентхаус Джен был только после косметического ремонта. Жилье предназначалось на сдачу. Там не было ничего лишнего: мебель из ИКЕА, чисто, скромно, обезличено. Я обошла помещение и осталась довольна. Просторная квартирка! А мне, да много ли мне надо? Место для ноутбука везде найдется, часто я вообще работаю на коленях, огромная кухня тоже не потребуется, готовкой я не собиралась себя утруждать, для этого рестораны есть. Может, с утра приготовлю себе кофе, я видела на кухне кофе машину. Что ж, прекрасное место, чтобы дописать роман. Главное – тишина, а соседи здесь тихие, об этом меня успела предупредить мадам Понс.

Прежде, чем сбросить с себя одежду и пойти под душ, я открыла дверь на широкую лоджию. Серое необозримое море, чайки кричат, у кромки воды сиротливо бродят одинокие любители прогулок по дикому пляжу.

В Нормандии погода переменчива. Когда я вышла из здания вокзала, светило солнце и ничего не предвещало дождь, но в тот момент неизвестно откуда ветер нагнал тучи и мелко заморосило.

Я стояла у края лоджии, наслаждаясь свежим воздухом, а передо мной простирался бесконечный водный простор. На море лениво вздымались тяжелые волны, вдали на линии горизонта был виден медленно идущий танкер. Оттого, что солнца не было, а воздух состоял из мириадов крошечных капелек воды, пейзаж казался каким-то смазанным. И все же я подумала: в настоящий дождь морось вряд ли перейдет, и, вполне возможно, ближе к вечеру небо вообще очистится.

Идти под душ расхотелось. Захотелось к морю. Мокрая погода меня не пугала. Я представила себя у кромки волн, как я побреду по плотному, как асфальт, песку пляжа, как почувствую себя одной в целом мире. Нестерпимо захотелось оказаться один на один с природой. Ненастье разогнало гуляющих и весь этот простор будет только моим.

Я надела ветровку, всунула ноги в не по размеру большие резиновые сапоги, стоявшие в прихожей, и заспешила на свидание с морем.

Первую линию особняков отделял от пляжа мощенный красной плиткой тротуар и балюстрада. Я спустилась по бетонным ступеням на песок и пошла навстречу набегавшим на берег широким низким волнам, обходя лужи, оставшиеся после прилива. По пути останавливалась, чтобы рассмотреть мелких крабов, они выбирались из мокрого песка, смешно семенили, оставляя за собой черточки следов.

Пляж был широким и гладким, как футбольное поле, по нему тянулись следы от колясок виндсерферов. Не знаю, как правильно называется этот вид развлечения, когда на низкую коляску прикрепляют парус и она стремительно мчится по ровному, словно асфальт, песку. На песке были видны глубокие полукруглые лунки, оставленные копытами лошадей. Конные прогулки очень популярны в этой местности. Вдалеке я разглядела группу всадников, любителей этих самых прогулок.

Море было тихим, каким-то умиротворенным. Звуки тяжелых волн почти не достигали слуха, все дышало покоем и даже внезапно усилившийся дождь издавал лишь тихий шелест.

Нужно хотя бы раз побывать на нормандском побережье, чтобы почувствовать очарование его неброской красоты. Она не отвлекает, дает возможность сосредоточится на себе, позволяет мыслям свободно растечься и плыть по воле воображения. В голове сразу стали выстраиваться новые сюжетные линии романа, над которым я работала.

Дойдя до воды, я потопталась у кромки, а потом отступила и побрела, время от времени наклоняясь, чтобы подобрать и разглядеть остовы длинных устриц, которые местные называли «куто» [3]. Их хрупкие пустые скорлупки с треском легко ломались под ногами. Повсюду лежали длинные кучи выкинутых на песок водорослей, уже успевшие почернеть, от них сильно пахло йодом.

Мне вдруг сделалось так хорошо, как давно не было. Никаких мыслей, никаких волнений, только серо-перламутровый водный простор, одиночество и шелест дождя.

Я брела бесцельно, погруженная в себя, и как-то незаметно удалилась от того места, где начался мой путь, не заметила, как городок скрылся из вида. Изгиб берега спрятал за дюнами его невысокие строения и трудно было понять какое расстояние я прошла и сколько, вообще, прошло времени. Ни мобильника, ни часов у меня с собой не было, забыла взять, растяпа!

День заканчивался, где-то на краю далеко уходящего в море мыса уже шарили по небу лучи маяка, море поменяло цвет, стало темнее, начался прилив. Дождь, и вправду, как я и предполагала, прекратился, пляж совсем обезлюдел. Небо очистилось, но поднялся ветер, море стало беспокойным. Я огляделась, и поняла, что совершенно одна, ни одной человеческой фигуры не было видно даже в отдалении. Стало немного не по себе. Пора было поворачивать обратно к дому. Холодный ветер задувал под ветровку, я начинала замерзать.

«Пойду через дюны. Так срежу путь и ветер не так будет продувать». Я приняла решение и направилась прочь от моря, предполагая, что, пройдя сквозь песчаные холмы, выйду на дорогу, я знала, что она проходит недалеко от побережья, и она приведет меня обратно в Кабург.

Сказано – сделано.

Дойдя до ближайшей дюны, поросшей дикой колкой травой, я сообразила, что карабкаться на нее будет не так-то просто. Какая-то уж очень высокая была эта дюна. Ничего, справлюсь, тут, наверняка, недалеко идти. Обычно, через холмы дюн проложены тропинки, их ограждают заборчиками из тощих жердочек и возле них сажают какие-нибудь цепкие растения, чтобы закрепить почву и не дать песку занести эти стежки-дорожки.

Поблизости таковой видно не было. Мелькнула мысль: самое время вернуться обратно на пляж и спокойно пройти назад тем же путем. Но меня что-то влекло туда, в глубину песчаных холмов. Я даже не могла предположить, как мне придется поплатиться за свое тупое упрямство.

С упорством скарабея, карабкаясь на вершины дюн, ставших вдруг очень высокими, я начала понимать, что поступила опрометчиво, все-таки нужно было возвращаться вдоль моря. А тем временем, уже совсем стемнело и только лишь свет полной луны позволял видеть окрестности. Заросли растений становились гуще, низкие колючие кусты путались под ногами. Несколько раз я падала, скатывалась с пригорков вниз, чертыхалась, а поднявшись, уже не могла сообразить куда двигаться дальше. Я окончательно потеряла направление. Идти по скользящим под сапогами пескам было трудно. Когда, в очередной раз, я упала, то просто легла на спину и решила передохнуть. Силы мои были на исходе. Приходилось признать, что я потерялась. Вот, черт, дернула меня нелегкая переться в эти дюны! Хотела, как лучше, а получилось… Да, полная ж…а получилась! Как выбираться-то?

Лежа на спине, я смотрела в небо. Огромная и очень близкая луна сияла прямо перед глазами. Еще чуть-чуть и она свалится мне на голову, и звезды тоже казались больше обычного. Протяни руку – достанешь. И такая тишина… Сюда, в ложбинку между кучами песка не доносилось ни единого звука.

Может, если бы я знала куда идти, или, хотя бы слышала звуки цивилизации, то полежала бы подольше, полюбовалась на Луну, на небо, на звезды, но нужно искать дорогу. К тому же, сильно похолодало. Было самое начало весны, ночами температура опускалась до минусовой. Желания замерзнуть и принять безвременную смерть от холода среди нормандских песков у меня не было. Поэтому, решив побороться за жизнь, я поднялась, кое-как отряхнулась, высыпала песок из сапог и снова покарабкалась вверх по холму.

Добравшись до вершины, я стала вглядываться в бескрайнее море песков… Море песков?! О, Боже! Да не может такого быть! Вокруг я видела только барханы, покрытые местами пучками травы! И тут меня охватил страх, нет, не страх – меня охватил ужас! Этого не могло быть, просто никак не могло быть! Вокруг все изменилось. Пейзаж напоминал пустыню… или полупустыню… черт, да, не знаю я разницу между ними! Важно было то, что местность была абсолютно дикая и было совершенно непонятно каким образом я здесь очутилась.

Свет Луны, яркий, холодный, неестественно фосфорисцирующий освещал раскинувшееся на сколько хватало глаз безбрежное море горбатого песка. Черт, черт, черт… Что происходит? Может, я ударилась головой, когда, в очередной раз, свалилась с дюны? Да нет, вроде головой не ударялась, сразу на задницу приземлилась… На всякий случай потрогала затылок. Нет, шишки нет. Ущипнула себя… ой, больно, значит не сон. А тогда где я?

Ноги предательски задрожали, ослабли и мне пришлось опуститься на корточки. Сердце забилось, как бешеное, а мысли, все до единой выпорхнули из головы… В глазах потемнело… Я почувствовала, что теряю сознание, и я-таки его потеряла….

…Очнулась от холода. Дул пронзительный ветер. Под ветровкой у меня был лишь тонкий свитер. Зубы отстукивали тарантеллу. Меня знобило. Непроизвольно обхватила себя руками. Порывы ветра поднимали песок с вершин холмов и бросали его мне прямо в лицо. Но дрожала я даже не столько от холода, сколько от страха. Как же нелепо я заблудилась! Самым ужасным было то, что я ничего не понимала и даже не могла с уверенностью сказать сон это, или явь. И с какой это стати я вдруг в обморок шлепнулась? Стараясь не поддаться панике, заставила себя глубоко дышать. При этом успокаивала себя, бормоча: «Не паникуй, Лина, это просто твое воображение, это оно, зараза такая, играет с тобой в игры». Я топталась на вершине дюны, пританцовывая, пыталась согреться, хлопая себя по бокам, напрягала зрение, силясь разглядеть хоть какие-то признаки жизни.

Вдруг, на секундочку мне показалось, что вдали мелькнул огонь. Похоже, что где-то там, за барханами, горит костер. Но уверенности в этом никакой не было. Поднявшийся так внезапно ветер, засыпал глаза мелким песком, они слезились, я терла веки в попытке избавиться от колких песчинок. Неужели и вправду где-то впереди я видела огонь? Может, это слезы так преломляют лунный свет? Порылась в карманах и, по счастью, нашла в одном из них упаковку бумажных носовых платков. Протерла глаза, поморгала, еще раз протерла. Нет, точно, это не галлюцинация. Горит, огонек, горит! И как будто даже ближе, чем вначале показалось. Нужно идти туда. Кто-то ведь его зажег, кто-то развел костер, значит, там – люди, и, значит, мне – туда.

Я поднималась и спускалась, карабкалась по склонам дюн, хватаясь за осоку, ранила об нее руки, с трудом вытягивала ноги из песка, снова падала и снова поднималась. Свет костра то исчезал, то появлялся и я упорно шла на него.

Наконец путь мой закончился. Дюны раздвинулись, образовывая что-то вроде полянки, а там пылал костер. Еле передвигая ноги, я приблизилась к огню. Плюхнулась на пятую точку и протяжно застонала. Каждая моя косточка, каждая мышца молила об отдыхе, изрезанные острой осокой руки кровоточили.

Возле костра сидели три фигуры. Вернее, три очень старые женщины. Они застыли без движения, сгорбившись перед костром. Их неподвижность была пугающей. Женщины словно не заметили моего появления, молча глядели в огонь.

Помнится, в детстве я читала рассказ про старуху по имени Изиргиль. Сейчас у костра сидели на корточках сразу три таких старухи. Я подумала: подобных персонажей можно увидеть только в каком-нибудь старом кино про бродячих цыган, или в фильмах-фэнтези про всякую нечисть. Небрежно повязанные головные платки, плечи укрыты цветастыми шалями, темные морщинистые лица, свисающие из-под платков седые волосы. Старухи курили трубки.

«Ну, просто классика жанра, настоящие ведьмы!» Несмотря на совершенно абсурдную ситуацию, на то, что было страшновато, мой мозг писателя вбирал все детали этой невероятной картины. Я видела все как будто со стороны: пляшущие огненные всполохи костра, улетающие к небу искры, освещенные огнем изборожденные морщинами лица старух, живописные одежды, и я – в грязной желтой ветровке, растрепанная, в ободранных джинсах, с красными от песка глазами, сижу и молча таращусь на застывших, как изваяния, не то ведьм, не то цыганок-кочевниц.

– Ну, что молчишь? – раздался хриплый голос. Я не поняла кто из женщин задал вопрос, вздрогнула от неожиданности, – пришла, так говори. Зачем явилась? Что здесь делаешь? Как тебя сюда занесло?

И правда, а что я здесь, среди этих песков делаю? Как меня сюда занесло? Вот это вопрос на засыпку. Сама не понимаю, как занесло! Я промолчала, решала, что ответить. Сначала нужно у этих бабок дорогу спросить, да и валить от них подальше. Злые они какие-то! «Что здесь делаешь?.. Почему молчишь?..»! Мимо проходила! Им что костра своего жалко? Я, что, место просижу? Узнаю дорогу, согреюсь немного и пойду себе.

– Ну, что ты ее спрашиваешь, сестра? Без толку ей вопросы задавать. Не видишь, она ничего не знает. Она и себя не знает. Кхе, кхе, кхе… – по-вороньи прокаркал уже другой голос.

– Так давайте ей все и расскажем, что же это она живет-поживает, а самого главного не знает.

Это уже третья женщина вступила в разговор.

Я сразу забыла про свои несчастья, про то, что очутилась невесть как в диком, странном месте и навострила свои любопытные уши. Все-таки я – писатель, творческий человек. Для меня любой необычных сюжет важней всяких личных передряг. Уж слишком все загадочно: и то, что я каким-то странным образом заблудилась, и пески эти бескрайние, и бабки эти… такие живописные!

Нужно познакомиться со старушками, представиться, а то сочтут за невежу и прогонят. Вон, одна уже, как это говорится, «предъяву кинула»: пришла, дескать, незваная-нежданная, уселась возле нашего костра.

– Добрый вечер, дамы. Простите, сразу не представилась, меня зовут Наталина, можно просто Лина. Я тут в этих дюнах заблудилась. Не дюны, а какие-то зыбучие пески, – я жалко хихикнула. – Подскажите, будьте добры, как мне добраться до города, мне в Кабург надо.

Три головы, как по команде, повернулись в мою сторону. Старухи уставились на меня с таким выражением на лицах, словно я поинтересовались, где тут взлетно-посадочная площадка инопланетян.

– Ты что говоришь-то? Какой такой город? Какой такой, как ты сказала… Кабург? Нет здесь никаких городов. Тебе чего надо-то?

Ну, здрасьте, я ваша тетя… Пришла на огонек… Они, должно быть, сумасшедшие… Как это нет городов? Да здесь везде по побережью один за другим города! Может, свалить отсюда по-быстрому? Что-то как-то неуютно мне рядом с этими бабульками…

– Да как же нет? – попробовала объяснять. – Сегодня утром я приехала в Кабург, днем пошла прогуляться по пляжу, не рассчитала время, решила путь сократить, пройти через дюны, вот и заблудилась. Можете дорогу подсказать? Мне вернуться в город надо.

Женщины переглянулись и враз утратили ко мне интерес, отвернулись и снова уставились в огонь. Опять воцарилось молчание. Молчали они, молчала и я. Тишину ночи нарушал только треск сучьев, сгорающих в костре, да шелест травы.

Наконец, мне все это надоело. Время позднее, когда я до дома доберусь? Сколько тут еще нужно идти до дороги, в какой стороне, блин, цивилизация? Некогда мне тут рассиживать. Будут эти ведьмы со мной общаться, или так и будем сидеть до утра? Бабульки затихли, а я наливалась ядом, как пустынный скорпион.

– Простите за беспокойство, милые дамы, – сделала голос преувеличенно любезным, – может, все-таки подскажете, куда мне идти? Хоть какой-нибудь населенный пункт есть поблизости? Может, дорога?

Одна из «дам» снизошла до меня и все-таки отозвалась.

– Ты так и не поняла где оказалась?

– Н-нет. Не знаю… Я же говорю – заблудилась я…

– То, что заблудилась, и так понятно… Ты, не только заблудилась, ты свой путь потеряла, – одна из старух значительно подняла скрюченный палец.

– Ну, да, я так и говорю. Я потерялась. Мне, наверное, нужно было по пляжу возвращаться, а я в дюны полезла…

– Да не о том я! Вот бестолочь! Ты суть свою потеряла, – другая карга пренебрежительно махнула рукой, – а лучше сказать: ты ее и не искала.

– Я вас, мадам, не понимаю, мне бы дорогу домой…

– Да что ты с ней, сестра, разговариваешь! – перебила мой лепет третья старуха. – Она же тебя не слышит. Слушает и не слышит. Ей нужно прямо все сказать, в лоб! Объяснить кто она такая, а то так и будет блуждать… по дюнам…

Вторая цыганка, у которой голос был, как у вороны, издала хриплый смешок, пыхнула трубкой и подмигнула мне. Мне стало окончательно не по себе. Они точно сумасшедшие! Я приподнялась, сделала над собой усилие, чтобы встать на ноги и «сделать» эти самые ноги подальше от безумной троицы.

– Стой! Куда собралась? Ты хочешь знать, кто ты? Хочешь знать куда идти? Что ты, вообще, знаешь о своей сущности? А?

Третья ведьма зловеще вытаращилась на меня, а я оцепенела, была не в силах пошевелиться! Словно паралич сковал все тело. Вот ужас-то какой! Ну, я и влипла! И все мои скитания по чертовым барханам, страх, что не могу найти дорогу домой, даже то, что я чуть не превратилась в ледышку, показались настолько неважными, ничтожными по сравнению с тем, как я перепугалась от этих слов. Какая такая сущность? На что это старая карга намекает? Стала вспоминать хоть какую-нибудь, хоть самую коротенькую молитву, но кроме «Господи, спаси и сохрани», ничего в голову не приходило.

– На вот, выпей, может, согреешься, дрожать перестанешь и мозги заработают.

Неведомо откуда в руке одной из старух возник стакан с каким-то горячим, судя по поднимающемуся от него пару, напитком и цыганка протянула его мне. Я приняла стакан и отхлебнула горячую жидкость. Вкусно… похоже на чай с ромом… явно бабка алкоголь добавила.

– Спасибо, очень любезно с вашей стороны, – проблеяла я жалким голоском.

– Да, на здоровье, – ответила та, что протянула стакан. – А теперь слушай…

Бабки подсели ко мне поближе, окружили и одна из них начала:

– Ты, дорогая моя, самая настоящая ведьма, как и мы. Да, ведьма, и нечего так вылупляться! – Вредная старушенция ткнула грязным пальцем мне в лоб. – Ты, что думала, что нас не существует? Что все это сказочки? Нет, милочка, мы – реальные, живые… Да не трясись ты так! Неужели никогда за собой ничего не замечала? Ну, странностей, или способностей… А? Может, было чего?

Старуха схватила меня за подбородок и пристально посмотрела прямо мне в зрачки. Я чувствовала, сейчас точно хлопнусь в обморок! Меня, действительно, всю трясло от ужаса. Это надо же было набрести на стоянку сумасшедших старух! Господи, спаси и сохрани! Только бы они мне ничего не сделали! Ой, страшно-то как! Бежать! Бежать и как можно быстрее!

– Ну, ты, Дэля, полегче все-таки. Видишь, она дикая совсем, к такой осторожно надо подходить, а то еще сойдет с ума, что нам тогда с сумасшедшей делать?

– И правда, Мира, эта Дэлька как скажет, так скажет! Постойте, нужно девушку водичкой побрызгать, чтоб в себя пришла. А ну, сестра, быстренько наколдуй воды!

Совершенно из ниоткуда, как и стакан с чаем, в руках той, которую сестры называли Дэлей, материализовалась кружка. Старуха набрала в рот воды и плюнула мне прямо в лицо. От неожиданности и отвращения я взвизгнула и принялась отираться рукавом.

– Да что вы делаете? Чего плюетесь? С ума сошли?

Троица опять переглянулась.

– Вот, помогло, пришла в себя мадмуазель, – ведьмы довольно заулыбались щербатыми ртами.

– А ты, Мирка, хватит указания раздавать, давай, начинай, видишь, она, – третья бабуля ткнула в меня пальцем, – до смерти перепуганная. Думаешь, ты самая умная? А то, как приказывать, так ты – первая, а как делом заняться, так нет тебя. До рассвета нужно успеть. Луна уже видишь где стоит? А у нас дел – поле непаханое, ничего не готово.

Старухи как-то враз оживились, засуетились. Расстелили платок и из-под многослойных юбок принялись извлекать всякие странные предметы. Появилась какая-то ржавая кастрюля, а, может, котелок, я не поняла, пошарили в складках, вытащили пучки засушенных трав, книгу в кожаном засаленном переплете, темный флакон с жидкостью, стеклянный шар. Одна из ведьм извлекла полотняный мешочек и вывалила на платок какие-то не то косточки, не то скрюченные лапки. За лапками последовали и другие ведьминские атрибуты. А в заключении каждая вытянула из-за пояса по ножу. И вот тут-то я заорала во весь голос! Мерзкие старухи собрались меня убивать!.. Нет, не дамся, только не это! Я не дамся, не дам себя зарезать! Вскочила, сделала попытку убежать, убежать куда глаза глядят, только бы прочь от этих сатанисток!

– Стой, дура!

Одна из цыганок метнулась и успела ухватить меня за ногу. Я повалилась лицом в песок, отчаянно стала отбиваться свободной ногой, при этом вопила, как недорезанная:

– Пустите, пустите меня! Ведьмы чертовы! Что я вам сделала? Вас полиция найдет, арестует! Вы поплатитесь за мою смерть!

Но старая карга и не думала отпускать мою ногу, наоборот, она легко отбилась и потащила мое тело к огню. В почти угасающем сознании мелькнуло: сейчас жарить будут… а потом съедят… Прощай жизнь… прощай Джен… И черт бы тебя побрал, милая подруженька, за то, что зазвала меня в этот проклятый городишко! Эх, погибаю в расцвете лет и, можно сказать, на вершине творческого успеха…

Но обморок почему-то все не наступал. Напротив, чувства как будто обострились, я очень хорошо слышала громкие переговоры цыганок. Должно быть, их чаек так меня взбодрил. Я дрыгалась, как пойманный зверек, я боролась за свою жизнь.

– Ишь ты! Как ее корячит! Шустрая ведьмочка получится, бодрая… – скрипела от напряжения Дэля, пытаясь меня придавить, – Эра, чертова кукла, чего стоишь, глазами хлопаешь. Помогай… сорвется ведь, дурочка, убежит от своего счастья, не узнает, как ей подфартило… Луна второго шанса не даст… сегодня, или никогда.

Сестра, которую Дэля назвала Эрой, вцепилась в другую ногу и вдвоем они доволокли меня до костра.

– Вы рот-то ей заткните, а то она всех сущностей в округе всполошит, припрутся, заразы, мешать будут, – давала советы Мира.

Дотащив до костра мою тушку, старухи просто кинули меня на песок, словно тряпичную куклу. Я опять сделала попытку закричать, но ни звука не вылетело из горла. Они меня «заткнули», просто лишили голоса, а тело вдруг утратило способность шевелиться. Я просто валялась на холодном песке и, расширенными от ужаса глазами, следила за действиями цыганок.

А тем временем, цыганки подвесили над огнем котелок и, собравшись в кружок, принялись что-то бормотать.

Бормотали они довольно долго. Глаза мои стали слипаться, внезапно сильно потянуло в сон. Я подозревала, что сон мне тоже наколдовали чертовы ведьмы. Наверное, сонную меня прикончить решили, гадины. Мысли вяло ворочались в голове, но сделать я, к сожалению, ничего не могла. Рот разрывало зевотой. Я чувствовала, что проваливаюсь в сон. А, может так и лучше, если во сне будут убивать? Ну, что ж, так хотя бы ничего не почувствую… прощай жизнь… Я провалилась в забытье.

А, когда очнулась, то увидела странную картину. Неугомонные старухи энергично, с выкриками и подскоками плясали вокруг огня, сопровождая танец ударами в бубны. При этом все трое горланили песню.

– Эй, нанэ-нанэ, разнанэ-нанэ…

И голоса-то какие молодые, ишь, как заливаются!

Я потерла глаза, пригляделась, ой, а старушки-то резко помолодели. В ярких отсветах костра метались фигуры трех чернобровых красавиц. Плясали молодые красивые женщины! Лица раскраснелись, а волосы, густые и волнистые, растрепались по спинам и плечам. «Проклятые ведьмы, убить не убили, просто лишили разума», – была первая мысль после пробуждения.

О, Боже, за что мне такие испытания? Какие грехи я совершила, что разум покинул меня? Я чувствовала, что, если еще не окончательно рехнулась, то скоро точно лишусь рассудка. Видать, судьба мне выпала провести остаток дней в доме скорби среди таких же, как и я, сумасшедших.