Текст книги "Ого, индиго!"

– Плохо себя ведешь! – с укоризной покачал головой старичок. – Без уважения! Я тебя ищу, а ты пропала. Не хорошо заставлять так сильно о себе волноваться. – В глазах старичка застыли слезы-льдинки.

Динка попробовала кофе и в который раз поразилась настоящему кофеиновому взрыву в голове. Динка чуть прикусила губу и обожгла ее о край горячей кружки. Губа припухла.

– Я не знаю, кто ты. Но кем бы ты ни являлась, я сильнее тебя! Тебе не выиграть эту битву! Ты обречена. – Старичок взглянул на Динку с откровенной жалостью и брезгливостью, как смотрели ученые на приговоренных и сданных на опыты Белку и Стрелку. – Твой мир превращается в дурдом. Если ты думаешь, что его можно изменить, ты глубоко ошибаешься.

Динка пробовала мармелад и старалась запомнить волшебный вкус кофе. В старичке она не видела ни грамма смысла. Так, не страшное приведение. Дух сна.

– Запомни, девочка моя! – вещал старичок волшебным молодым голосом. – Человеческий мозг способен к изменению только в худшую сторону. Несколько десятков лет назад я бросил все силы на одурачивание народа. Мне нравятся тихие игры и подставы. Уникальные шахматные комбинации, благодаря которым я превращаю смелого противника в управляемое животное. И я добился своего, – расцвел старичок. Все-таки в глубине его дремучей натуры жил настоящий художник, который требовал похвалы и понимания любой ценой.

– Я заставил непокорных поверить моим зеркалам и фальшивым ценностям. Я посеял хаос в лучших умах и сделал самых независимых раболепными исполнителями моей единственной и неповторимой воли. Ты хочешь узнать, как? – захихикал старичок.

– Я художник! Литература и кино прославляли пустоту, самые низменные человеческие чувства. Я превратил деньги в религию, а успех – в смысл жизни. Под моим чутким наблюдением взошли цветы эгоизма и себялюбия. Я лично благодарил любого и поддерживал всех (в том числе и материально), прославивших культ насилия, секса, садизма, предательства. Я лично выстраивал стратегию хаоса и неразберихи. И ты думаешь, Индиго боролись за собственное достоинство? Кто-то кинулся спасать обреченное человечество? Ничего подобного! – веселился старичок. – Индиго первыми приползли ко мне на поклон. Только я мог оценить их таланты, помочь раскрыть потенциал и найти их настоящее место в жизни! Только я, и никто другой! Падшие Индиго – лучшие идеологи! Они проповедуют и рекламируют хамство и наглость, ложь и обман, пьянство и наркоманию всей своей жизнью. Люди идут за ними, не догадываясь, что идут на заклание. – Старичок растянул в улыбке резиновый рот. Глаза оставались холодными, отливая искусственным блеском. – Когда ты устанешь, к тебе никто не придет на помощь. Ты придешь ко мне. Будешь вкладывать слова предательства нежным, унижать красивых и делать посмешищем умных. Ты все это сделаешь.

Динка очнулась. Нестерпимо болела губа. Только Динка так и не вспомнила, где и когда она успела так обжечься.

Дина поднималась по лестнице издательства. В руках держала тоненькую папку-рукопись в красной обложке, на которой черным фломастером было выведено название: «Инопланетянка». Наконец она дошла до конца коридора-лестницы-тоннеля. Только вместо обыкновенного «света в конце тоннеля» здесь восседала крепкая секретарша, которой платили за то, что она берегла издательство от писателей. Перед опытным проницательным взглядом секретарши Дина почувствовала себя словно на приеме у гинеколога. Обнажаться приходилось еще сильнее.

– Я… Мне… Я бы хотела узнать…

– Кто вы? – профессионально строго поинтересовалась секретарша.

– Я – Дина. Мне бы хотелось… Я на многое способна… Возможно, я пригожусь…

– Вы автор? – секретарша проявляла чудеса смекалки.

– Да, да, конечно. Я автор! – обрадовалась подсказке Дина.

– Рукопись? – осторожно поинтересовалась секретарша.

– Я бы хотела встретиться с кем-то из главных, – ответила Динка.

Контакт установился.

– Это невозможно. Летучки, командировки, планирование. Все дни расписаны. Давайте рукопись. Ее обязательно прочтут лучшие люди издательства.

– Это правда?

– Что? – секретарша теряла дежурный интерес к Дине.

– Это правда, что издательству требуются сказки?

– Подпишите здесь и здесь. Сдали.

Дина в ужасе шарахнулась от секретарши.

– Я не буду подписывать. Солдат своих не сдает! – Динка, как ребенка, прижала рукопись к сердцу, из последних сил стараясь не расплакаться.

От нетерпения дрожали даже Ксюхины кудри.

– Ну и что?

– Конечно, отдала. Поставила подпись. «Ждите ответа».

– Да, дела… Особенно «Ждите ответа». Это сильно.

– А как долго ждать-то? Ты как думаешь?

– Я думаю, что это какая-то особая ветвь буддизма. Духовная практика. Воспитание смирения в городских условиях, где катастрофически не хватает времени для уединенных медитаций и размышлений. Современный человек в условиях карьерной гонки может так никогда и не узнать, что такое духовная работа над собой и своими ошибками. Обидно. Это провал, поражение. Но тут ему на помощь приходят секретарши, администраторы, телефонистки. Ты отовсюду слышишь: «Ждите ответа. Ждите ответа». И ты ждешь. Сначала радостно, будто от этого ответа, и правда, зависит твоя жизнь. Рассказываешь знакомым и друзьям, что осталось немножко подождать… Потом растерянно разводишь руками, будто действительно верил, что этот ответ будет. А его все нет и нет. Потом… Агрессия, злоба, ненависть, просветление… И самое смешное, ответ приходит… Любой – хороший, плохой. Но когда он наконец приходит, оказывается, что он тебе больше не нужен. Тебя мучают уже совершенно другие вопросы, на которые придется искать ответ. Давай выпьем кофе. – И Динка понеслась на кухню, распахивая по пути ДВЕРИ.

* * *

Фея появляется, как мечта. А преследует – как привидение. Призрак в белом.

Она играет и любит, любит и играет. Она — сама легкомысленность и разгильдяйство. Но при этом дает человеку то, чего он действительно заслуживает.

Она – сама принимает решение. После озарения. Вот этот!!! — самый обреченный и невинный.

Фея – возьмет его измором. Спором или тоской. Или выпьет на равных и не опьянеет. Она дарит состояние детского счастья. Все и сразу. Главное — чтобы ей поверили. И верят. Потому что она никогда не обманывает. Лишь иногда хитрит.

Она – маленькая вестница. Может просто сидеть и молчать. И желать удачи. И тогда все сбудется. При ней начинают верить в себя. И писать самые красивые песни. Главное, что после — герои снова в строю. Любят. Смеются. Волнуются. И отдают тепло.

В «Окнах» было прохладно. Во всю работали кондиционеры. Илья страдал от приступов скуки, а Кеша не мешал другу разрушать хрупкую психику. Пиво было холодное, креветки – соленые. Все было хорошо в этом мире. Но на душе было неспокойно.

– Я не такой, как все, – шепотом признался Илья в своем сакральном предназначении.

– Это заметно, – не удивился информации Кеша.

Сумасшествие друга стало его угнетать. С ним нельзя было обсудить последнюю игру любимого футбольного клуба. Душа Ильи болела. И это было заметно. Его словно подключили к току высокого напряжения. И его душа-кокон, спрятавшись от тревоги и неопределенности, рвалась на части. Шансов, что она превратится в прекрасную бабочку, было немного. Пережить боль разрыва внутренностей было нелегко. Ситуацию усугубляло то, что встреча с «девушкой своей мечты» произошла полгода назад и шансов на новую встречу практически не было. Роды нового сознания Ильи принять было некому. Кеша явно не годился на роль духовного акушера по причине своей невероятной глупости.

– Выход есть. Герои сказок слышали зов и шли за ним на край света. Они не могли предать зов. Это было бы слишком просто. Они просто шли и делали все, что в их силах. Даже если испытания выходили за рамки человеческого понимания – убить Кощея!

– Какого Кощея? – проснулся Кеша.

– Смерть внутри себя! Иголку ЭГО, гордыни, высокомерия. Помнишь, Иван-царевич спалил шкурку Царевны-лягушки?

– Ну? – окончательно потерял нить разговора Кеша.

– Он спалил доверие. Посмеялся над собственным счастьем. Поставил свое глупое самоутверждение выше волшебства. Задержался на пиру батюшки. С пьяных глаз изменил красавице. Спалил шкурку девичью. Поставил бедовую голову выше всех принцесс на свете. Спалил контакт. И пошел в Кощеево царство восстанавливать связь. Налаживать сервер, запускать в космос ракеты прощения и понимания.

– Какую связь? Мобильную? – глумился Кеша.

– Похоже на мобильную. Сигнал уходит в космос, трансформируется спутником и отправляется по адресу.

– Чудной ты! – поразился Кеша. – Такой большой, а в сказки веришь!

– Но самый лучший контакт с космосом – волшебная женщина. Она – батарея. Станция чуда. Вечный двигатель. Нежный огонь. Она – связная на все времена. Только вместе с ней можно стать настоящим и сделать что-то действительно значимое. Женщина – душа нашей планеты. Ее дыхание. Сюда отправляются лучшие модели. Лучшие соединения! Стараются. Создают на века. Как первый и последний раз. Если такая женщина пришла в жизнь, жизнь может приобрести пятое, шестое, седьмое измерение! Любое измерение, какое захочешь! Только летай, желай, твори! Волшебная женщина исцелит, зарядит, как космический корабль. Женщина надежней одиночества, – вздохнул Илья, не обращая внимания на Кешу, который, впрочем, его не особо и слушал.

– Женщина протянет провода вечности и пустит ток чуда. Природная батарея счастья! Но если герой нечаянно поставит себя выше Вселенной, связь прервется. Придется идти в тридесятое царство, чинить и лечить, словно обыкновенному электрику. Проверять соединения. Убирать вирус самолюбования, преломлять игольное ушко гордыни. С корнем выдирать собственное величие и забывать о личном вкладе в эволюцию человеческой мысли. Но это практически невозможно. С первого раза может не получиться. – Илья отхлебнул холодного пива и надолго замолчал.

В последнее время старичка стала навещать странная ностальгия. Что для каменного сердца старичка-ребенка Индиго было полной неожиданностью. Конечно, его тревожили Индиго. Они приходили на Землю глупые, страстные, горячие. Будто только им, здесь и сейчас, впервые на арене цирка судьба выписала уникальный шанс спасти (изменить, сделать лучше) этот мир. Индиго приходили на Землю, заряженные самыми современными программами-защитами, тончайшими вибрациями, лучшими сканерами. Но последние романтики с трудом доживали до двадцатисемилетнего возраста. Старичок и СЕТЬ старались вовсю, чтобы вовремя запеленговать рождение нового ИНДИГО и сделать его жизнь невыносимой. Они медленно убивали Индиго или ждали, пока душа Индиго разорвется от несправедливости.

Динка-блондинка сидела на видном месте в центре столицы в тайной надежде, что ее заметит какой-нибудь принц и успеет спасти перед самым падением в бездну. И надо сказать, чутье ее не обмануло. Молодой человек рассматривал ее из-за витрины кафе. Вскоре он вошел в стеклянные двери и оказался за столиком Дины. Она влюбилась в его льняные кудри и синие глаза цвета льда.

– Девушка! Девушка! Я не из тех, кто знакомится на улице. Это знак. Я не должен был сегодня проходить по этой улице, быть в этом городе. А ведь если покопаться в истории, я не должен был появляться на свет. И все-таки я есть. Это здорово! Как вас зовут!

– Дина!

– А меня – Леня. Просто Леня. Давайте обойдемся без эпитетов и официоза. – Динка кивнула, как кивают судьбе.

Леня и Дина катались на колесе обозрения и любовались Москвой – огромной съемочной площадкой, где каждый день находится место чуду и падению, счастливому и несчастному случаю. Леня не нарушал правил игры и обращался к Динке как к прекрасной принцессе, без вести потерянной на Марсе и чудом найденой на третьей планете от Солнца. Леня обращался к Динке исключительно на «вы» и не выходил из образа романтичного гардемарина. Для полноты ощущений в момент романтических признаний он мог бы опуститься на колено, но что-то его остановило – то ли дорогой костюм, то ли узкая кабинка колеса обозрения. Глаза его переливались сиянием голубого льда.

– Я обещаю поддержку. Я долго жил без света, без смысла жизни. Сегодня я понял, что встретил девушку, которой можно посвятить лучшие бизнес-проекты и бизнес-свершения. Потеря смысла жизни – прилипчивая, страшная болезнь! Но вы меня вылечили с первого взгляда. С сегодняшнего дня я ваш друг и покровитель. Я обыкновенный миллионер, который мечтает любить и быть любимым. Я не подросток и отвечаю за свои слова и поступки. Теперь вы в этом мире не одна. От вас требуется только – принять эту помощь!

Перед Диной в медленном вальсе старого советского фильма кружились осенние листья. Это спасение было чересчур волшебным для того, чтобы оказаться правдой.

Ксюха осторожно отнеслась к Динкиным новостям с поля боя, что она «встретила кого надо и этот „кто надо“ обязательно поможет и сделает все так, как надо».

– Что я тебе говорила! Что! Это знак! Мегазнак большого города! Он рожден для меня! Идеальный мужчина.

– Ты ничего не путаешь? На той неделе для тебя был рожден начальник рекламного отдела, продвигающий конфеты «Белочка».

– Но таких совпадений не бывает. Во-первых, мы родились в один день! Во-вторых, он понял меня с первого взгляда.

– Что он про тебя понял?

– Что я ищу работу. Что секс на первом свидании не предлагать и все такое… Он – волшебник!

– И что?

– А то! Наши линии судеб пересеклись! Я не просто так зашла в то кафе! Он не просто проходил мимо! Смотри – все совпадает. Мне нужны деньги. У него они есть. Я чувствую смысл жизни. Он его потерял.

– Торговать смыслом жизни – самый прибыльный бизнес. Если вы поймете друг друга, можно сделать уникальный проект. Поверь, это будет лучшее вложение…

– Все шутишь!

– Я не могу серьезно воспринимать восторги и признания в любви какому-то хмырю. Ты готова простить ему лысину, небогатый словарный запас, испарину, то, что он пользуется идеальными носовыми платками. За что?

– У нас духовное родство! Я дарю ему смысл жизни, а он мне дарит шанс остаться человеком. Не канючить, не жаловаться, а просто заниматься своим делом.

– И что же ты научилась делать?

– Ничего! В этом смысле я уникальна. Я действительно ничего не умею. Но я научусь. Я буду писать сказки. Это очень важно! Написать красивую сказку! Сказка станет частью магии этого мира, частью Вселенной. Эта сказка удержит на краю порядочных людей. На одного ветрогона станет меньше.

– И что тебе нужно, ты знаешь?

– Мне нужен один счастливый случай. И вот он в моих руках. Видно, где-то там высоко, где-то там далеко поверили в меня и прислали именно того, кого надо.

– Мне посылают исключительно тех, кого не надо. Могу сказать со всей ответственностью, толстый красивый живой миллионер, который мечтает вложить в твой проект деньги – галлюцинация или сон. Это бывает только в кино.

– А может мы и живем в кино. Наши диалоги давно написали самые умные на свете сценаристы, этим сценарием заинтересовался один чуткий проницательный режиссер, и мы проживаем свои роли. Только и всего. Значит, все правильно!

– Что правильно?

– Все!

– Если есть сценарист, он обязательно разбросает в тексте знаки, пароли, догадки, недосказанности. За соседний куст посадит принца, который в самый ответственный момент всех спасет. На полосе препятствий разбросает волшебные слова, которые помогут пройти испытание. На самом видном месте нарисует стрелочку, которая приведет к следующему этапу игры. И когда генеральная линия главной героини зайдет в тупик, режиссер сам придумает, какой сценой можно разнообразить эту игру. Поэтому из дверей, в которые героиня бьется головой, выходит миллионер! Это так просто понять! – Проще некуда! Но запомни мои слова! Если ты идешь по городу в момент отчаяния, а навстречу тебе идет миллионер, это не миллионер! Это сценарная подстава! Роль миллионера может сыграть самый отъявленный циник. Он забыл (или никогда не знал), что значит жить на краю, что значит быть слабым, и с удовольствием пользуется маской демиурга. Запомни, если сценарист начинает мучить жертву, он просто так от нее не отстанет. Любое слово, сказанное тобой, будет использовано против тебя.

– А ты часто примеряла на себя маску демиурга?

– Каждый день. По статистике каждый человек в свободное время чаще всего представляет себя демиургом.

– А что это такое?

– Просто Бог! – И Динка с Ксюхой расхохотались, на мгновение забыв о яме, которая расползлась под Динкиными ногами.

Динка нервно бродила вокруг телефона. Верная Ксюха была рядом. В ее глазах отражалась одна-единственная мысль: «Как спасти Динку?». Динка на глазах худела, истончалась, грозила растаять, как Снегурочка. Ксюха видела, что Динка повзрослела и осунулась. Но глаза-угольки пылали нервной лихорадкой. Для Динки доза взрослой жизни могла оказаться смертельной. Телефон молчал. Динкина сказка была никому не нужна.

– А на что ты надеялась?

– На то, что кто-то обрадуется, что родилась сказочница. Новый Андерсен.

– Андерсен – тот еще сказочник! – сообщила всезнающая Ксюха. (Но как же устроить Динку?) – Половина неврастеников и психопатов воспитывалась на его «Стойком оловянном солдатике». Самый простой тест для выявления маньяков: если любимая сказка молодого человека «СОС» Андерсена – беги от него подальше.

– Почему? Какая связь?

– Нарвешься на аутиста, с ярко выраженными отклонениями в сфере общения. У Андерсена особенно хорошо получались образы зимы, крыс, нищеты и смерти. Смерть без лица, которая приходит за самыми хорошими мальчиками и девочками. Судя по всему, Андерсен очень любил детей, он их обожал, находил к ним особый подход.

– По-моему, Андерсену было страшно!

– Но у него были особенные чувства к детям. До сих пор помню иллюстрацию к его сказке «Девочка и хлеб». Помнишь, девочка провалилась под землю за то, что встала на хлеб? Она не только попала в ад, у нее на глазу сидела толстенная муха! Муха питалась ее глазом и высиживала в нем яйца!

– Ужас!

– И самое главное, думаешь, сказочник простил девочку? Спас? Открыл ей истину на второй-третьей странице печатного текста? Нет! Он держал ее в подземелье несколько жизней. Окружил ее мерзкими старухами, мухами и лягушками! Кожа ее обвисла, цветущая красота превратилась в болотную тину! Прошло много лет, а она все стояла и стояла на белой булочке в красной туфельке. Разве это не предтеча фильма «Звонок»? Умоляю тебя, не читай Майке на ночь Андерсена!

– Почему?

– Она добрая и отважная девочка. Если в нее попадет заразная мысль, она в ней обязательно прорастет. Девочки Андерсена самоотверженно спасают самых отъявленных отморозков и негодяев. Герда идет на Северный полюс, жертвуя собственным разумом, великая сестра плетет рубашки из крапивы, отвоевывая диких лебедей у вечности. Андерсен лукавил, когда писал свои истории. Он знал правду. И Герда знала, и гадкий утенок, и одиннадцать братьев тоже знали! Только они не имели права делиться своей правдой!

– Ксюша!

– Но тебе повезло – я тебе расскажу! Сердце Кая навсегда осталось ледяным! Дикие лебеди так и остались дикими лебедями! Гадкого утенка заклевали!

– Не может быть! – расплакалась Динка. Она всегда была чувствительной к такого рода информации.

– Последние исследования жизни Андерсена подтверждают эту страшную догадку. Андерсен – мистика, трэш, ужасы. А его подают как самого грустного сказочника на свете!

– И как же ты живешь с этим знанием?

– Честно сказать, невыносимо! Так что ты не радуйся, что начала писать сказки. Каждую сказку нужно пережить, слиться с ней, наполнить ее своей энергией, выгрызть из жизни вещество прозы, и только тогда она оживет. А иначе никак нельзя. Тебе просто никто не поверит!

Дина сидит над рекой. Бросает камушки в воду.

Дина рисует классики на асфальте.

Дина запускает самолетик.

Дина пускает кораблики.

Дина ждет.

И телефон взорвался неожиданным звонком.

– Алло! Можно Дину-инопланетянку?

– Да! ЭТО Я!

– Мы ждем вас в издательстве, завтра в двенадцать. До встречи!

– До встречи!

Дина рухнула в подушки, крича «Freedom!» Вот, собственно, и все, чем люди на Земле привыкли выражать радость. От Динкиных кошачьих криков-песен проснулся весь дом. В комнате появилась встревоженная мама. Что делать с Диной?

– Мы их всех сделаем, мама! Мы лучшие! Они будут курить в коридоре! Мы им вставим, мама! Они будут писать в углу!

– А писать обязательно?

– Да, мама. Без этого ничего не получится! Писать – обязательно!

– Что это, дочка?

– Это слова-мантры для тех, кто хочет быть лучше.

– А какая связь?

– Не знаю. Но точно установлено, что она есть. Повторяй за мной! Мы всех сделаем, мама!

И Динка скакала на подушках, не в силах осознать единственную мысль: «СПАСЕНА!»

В издательстве Динку встретил подтянутый старичок с пронзительно голубыми глазами, будто в них оттаивал вечный ледник. Дина разглядывала завалы книг на подоконнике и долго не могла понять, что обращаются именно к ней.

– Нет, нет. Не обольщайтесь! Ваша сказка – не то. Совсем не то. Я решил посмотреть на смелого и отчаянного человека, который на полном серьезе решил, что его сказка будет интересна современному человеку. Зачем вы пишете?

– Я… Это… Мы…

– Не пишите! В противном случае вы пополните ряды графоманов, эротоманов, психопатов, которые в свободное от галлюцинаций время имеют желание записывать собственные монологи, диагнозы, жалобы. Единственный читатель всех этих путеводителей по человеческой душе – Господь Бог. Обычно графоманы доводят до его сведения, что мир несправедлив. Эти люди одержимы и очень опасны. А у вас прозрачные глаза цвета морской волны, нежный возраст. Зачем вам нужна невнятная репутация вялого, озлобленного русского автора? Мигрень, ранние морщины и отвратительный характер? Зачем? – Старичок просвечивал Динку взглядом-рентгеном.

– Но???

– Если бы вы были другой, я бы подумал, что хотите попасть в вечность. Но вам вряд ли бы пришла в голову эта мысль. За желанием стать великим поэтом лежит мысль о великом господстве. Но легко понять, что вы не такая.

– Я хочу писать сказки. Чтоб наши дети верили в любовь… и не могли предать, убить, искалечить.

– Они все это сделают, когда придет время. Они будут верить в то, что принесет им большее количество денег, лучший секс и прочие знаки отличия себе подобных. Они будут верить в то, что вселит в них уверенность, что они самые продвинутые из сотен продвинутых. Они будут создавать виртуальные символы веры. – В глазах профессионального Кая осколки льда сложились в слово «Вечность».

Динка испытала приступ страха. Но что внушает тревогу, понять не могла.

– Самый выгодный бизнес – собственная религия. Книга – первый шаг на пути к ней. За простым желанием написать детскую сказку лежит желание стать частью мозга ни в чем не повинных мальчиков и девочек. Это плохо, Дина!

– А что же делать?

– Не писать! Не желать! Не верить! Не играть! Тебе еще повезло. И сильно повезло!

– Почему?

– Ты не успела облучиться великой наглостью, беспочвенной уверенностью в собственной гениальности. Не барахтаешься между комплексом неполноценности и манией величия, не мучаешься вопросом, какой след оставишь после себя. Поверь, здесь и без тебя достаточно наследили. Я хотел встретиться с тобой, потому что мне понравилась твоя сказка. Но в жизни ты еще лучше. Но я очень тебя прошу, не пиши больше. Не надо! Ты пополнишь ряды городских сумасшедших, у тебя испортится характер, каждую минуту в жизни ты будешь обличать несправедливость окружающего мира. И когда больше обличать будет некого, ты примешься за себя. Уходи. Тебя здесь никто не ждал. Было ошибкой думать, что придешь ты, напишешь сказку и все измениться. Я тоже был молод и тоже когда-то мечтал изменить этот мир. Но из этого кресла вижу, что мир изменить невозможно. Это очередная иллюзия, с которой литература должна бороться в первую очередь. Мир лишь разрешает с ним немножко поиграть. Предлагаю сделку. Мне срочно нужна книга – любовные мемуары Настасьи Филипповны.

– А кто такая?

– ЭТО Я.

– И что, у нее интересные мемуары?

– Не хуже, чем у других. Чем неправдоподобней, ярче, вычурней первое «люблю», тем быстрее ему поверят.

– Я подумаю.

– Роскошное предложение. Обманывать, обольщать, вкладывать в уста исторических личностей те слова, которые мы сами не рискуем сказать. Нас бы засмеяли, а их прощают. Им дозволено говорить прописные истины, нам – никогда. Я бы мог предложить еще одну работу. Сочинение эпитафий. Но вы еще не столь циничны и, простите, у вас нет опыта. Это авторский труд. Личный подход. Зато хорошие деньги. Напишите тест и посмотрим, что делать с вашим человеколюбием. Вы любите людей от недостатка цинизма. В нашем бизнесе это недопустимая роскошь! Верьте мне. Все будет хорошо.

– Всего доброго.

– До встречи.

Дину захлестнул приступ робости, страха, тревоги. Вышла из кабинета, так и не успев осознать, что ее личный конец света уже наступил.

Детская карусель не работала лет десять. Запущенные облезшие лошадки, лебеди, машинки преданно ждали ветра перемен, облезали под дождями и служили отличным прикрытием влюбленным парочкам. Самые одаренные из них умудрялись зачать в прошлогодних листьях следующее поколение ветрогонов или Индиго. Лифт между мирами работал исправно. Динка и Ксюха устроились в кабинке «Белый лебедь». Она скрипела на ветру, будто пластмассовый лебедь с выдранным мотором, пел свою вещую песню. Динка (джинсы, черная майка, две косички) делилась с Ксюхой (синее платье в горох) своими бедами. Издатель отказал в унизительной форме.

– Ты знаешь, я его даже испугалась! Он мне напомнил Мефистофеля!

– Ты уверена, что Мефистофель добровольно сядет в кресло редактора?

– Я не знаю. А где бы он еще адекватно смотрелся?

– Мефистофелю в наше время разрешили бы подрабатывать в конторе «Чистый свет» – подметать полы или делать бутерброды для осликов. Мефистофель – хрупкий цветок, экспериментатор. Хороший словарный запас ему бы навредил. Его бы неграмотные конкуренты убрали первым. Сто процентов из ста. Издатель – не Мефистофель.

– Но ведь именно он встретился мне на пути. Из сотен тысяч редакторов именно он прочитал рукопись и решил со мною встретиться.

– Это агент ветрогонов. Его послали темные силы, чтоб убить тебя. Для того чтобы сломать хорошего человека, нужна особая тренированная воля, твердое желание, наметанный взгляд, интуиция, четкое видение реальности. Он искушал, примерял к тебе ослиные уши. Но они тебе пока не идут. Очень жаль. Ты даже мимикрировать не умеешь. Тебя вычислит ребенок. Не агент, а черт знает что! Сплошное недоразумение! Ты – меченая, Динка! С тобой что-то не так! Десять отказов из десяти! Сколько он обещал за помощь в работе? Во сколько ветрогоны оценили твою душу?

– Мне было как-то неловко… Но достаточно…

– Глупая! Глупая, Дина!

– Мы говорили о высоких отношениях! О месте человека и творца в литературе! Он со мной говорил уважительно!

– Глупая Дина! Ты потратила собственное время, чтобы выслушать очередного неврастеника и неудачника? Он сам признался, что хотел, но не смог написать ни одной сказки! Хотел, но не смог изменить мир! Хотел, но не смог… Хотел, но не смог… Посмотри, в кого превращаются те, кто хочет, но не может… У него не хватило сил, ума, таланта остаться самим собой! Он пытался убить в тебе веру только за то, что твоя сказка хорошая. Он пытался морально уничтожить тебя только за то, что ты еще живая. Он знает эти правила ИГРЫ! И добровольно работает мечом судьбы! Я так боюсь за тебя, Динка!

– Почему?

– Если я уеду, пропаду, выйду замуж, кто еще тебе скажет, что ты самая лучшая девочка на свете? Обещай мне писать свои истории, чего бы это тебе ни стоило!

– Я постараюсь! – Динка вытерла непрошеные слезы. В эту минуту она представляла себя бойцом невидимого информационно-энергетического фронта.

– Я верю в тебя! Идет третья Мировая информационная война! Блокада! Окружение! Засада! Ветрогоны оккупировали радио и телевидение, создали свои песни и моду! Их кредо – унижение. Мотивация – власть. Но они не имеют кода доступа к настоящим чувствам. Испытывают комплекс неполноценности перед теми, кто умеет летать. Пользуются фальшивкой и в редкие моменты просветления понимают, что не все так здорово в их королевстве. Они хотят, но не могут стереть нас с лица земли. Они могут заманить в ловушку, но не могут убить! Только ты решаешь, на чьей стороне ты играешь! Примеряешь чужие маски, чужие лица или ищешь свое Я. Проходишь ветрогонскую инициацию или остаешься самой собой. Ты только себя находишь. И не вздумай себя терять. Иначе я перестану относиться к тебе серьезно. Даже если у тебя начнется портиться характер, терпи. Обещаешь? – Динка уловила в голосе Ксюхи нотку осенней грусти, осеннего ветра, осеннего дыма. Ксюха была похожа на призрачную Мэри Поппинс, которая в обстановке полной секретности посвящала Динку во вселенские тайны.

Динка провалилась в погреб сна. Старичок уже был в кафе. Перед Динкой дымилась свежая, обжигающая чашка кофе. Керамические чашки были сделаны из особой черной глины, чуть шероховатой на ощупь. Динка пригляделась к лаконичному рисунку на чашке – лабиринт.

– Пей, деточка! Неженка! Красавица! Лапочка!

Динка содрогнулась от нежности старичка, от голоса, в котором спорили карамель и патока. Ее мучил один вопрос, как этот старичок мог пробраться к ней в сон? И почему он отсюда не вылезает?

– Картинка моя, ненаглядная! – ворковал дедушка и глядел на Динку холодным глазом рептилии.

Кофе спас положение. Динка взбодрилась.

– Я скоро найду тебя, – пообещал дедушка. – Игры в кошки-мышки закончатся. Начнется суровая реальность. – Чтобы ни говорил человек из сна, Динка пропускала мимо ушей. Духу сна хотелось поговорить.

– Я опустошил, купил и поместил в коллекцию лучших людей Вселенной. И тебя найду, – пообещал пустоте дедушка.

– Всех, кто посмел мне противостоять, я превращаю в беспомощные создания! В хлипкие осенние листы. Нахожу способ их оболгать, честность и порядочность превратить в пережиток прошлого. Дело доходит до того, что им вообще никто не верит. – Старичок заквакал-засмеялся. – Гламур – удобная, красивая формула общества. Предательство, низость, подлость возведены в культ. Никто никого не любит. – Дедушка улыбнулся, как Данила-мастер, разрывающийся от гордости, что он-таки создал каменный цветок.

– Я стою за всеми значимыми процессами в жизни. И поверь, мне нравится эта роль. Трудно быть богом. Но только не мне. – Дедушка кашлянул и стал похож на обычного дедушку, без примеси бесовщины на вполне себе обычном и неприметном лице. Такой вполне мог затеряться в толпе.

– Люди – марионетки. Они готовы повторить за мной любую чушь, лишь бы быть в обойме, в строю. Лишь бы быть успешными, популярными, богатыми, красивыми. Только я даю им смысл жизни. Они стремятся быть первыми на обложках моих журналов, они прославляют мои инстинкты и убьют любого, кто поставит меня под сомнение. Я приношу им стабильность и покой. – Дедуля прикрыл глаза. Сто тысяч веков без сна. – Ты – пешка в Большой Игре. Когда я тебя найду, я не буду тебя убивать. Я тебя куплю. Ты будешь лучшим голосом в моей коллекции.