Текст книги "Королям нужна стража"

Наталья Манусаджян

КОРОЛЯМ НУЖНА СТРАЖА!

(9-я повесть серии «Выпуклый мир».

2-я повесть подсерии “Детективное агентство «Семь размышляющих шляп»”)

Выпуклый мир, похожий на девушку с развевающими волосами, летел себе по новому пути во Вселенной, а между тем в редакцию новостного листка «Любопытные вести» примчался (как сообщали очевидцы, он летел по коридору, сбивая встречных) директор Картинной Галереи столичного города Эри господин Кузикис.

Сбитые встречные – курьеры и сотрудники, готовившие очередной выпуск новостного листка, были удивлены сверхмеры, потому что знали – господин Кузикис настолько солидный человек, что даже Правителю Выпуклого мира он кланялся, слегка кивнув головой, считая, что служение искусству даёт ему это право.

Рони Ульф тоже досталось! Господин Кузикис выбил из её рук папку, которую она как раз несла главному редактору. Услышав придушенный голос директора, все время бормотавшего одну и ту же фразу: «Королям нужна стража! Они все время меняются!!», талантливая сотрудница новостного листка мгновенно оценила обстановку, кое-как собрала разлетевшиеся бумаги и понеслась за Кузикисом в направлении хорошо знакомого ей кабинета. А поскольку Рони в свободное от работы время занималась бегом и скалолазанием, то в кабинет главного редактора наши герои ворвались практически одновременно.

Главный редактор «Любопытных вестей» и глазом не моргнул! Он, как говориться, был тёртый калач, повидал на своем редакторском веку всякого разного, поэтому подтянув к себе материалы нового номера (так, на всякий случай), посмотрел на директора галереи безмятежными васильковыми глазами и спокойно произнес: «Слушаю вас, уважаемый господин Кузикис».

Кузикис плюхнулся в кресло для посетителей и… замолчал. Рони и главный переглянулись, и между ними состоялся безмолвный диалог, возможный лишь между теми, кто мыслит в унисон не один десяток лет.

– Чего ему надо? – вопрошали глаза главного.

– А я почем знаю? – пожала плечами Рони. – Он не успел ничего рассказать.

– А чего же ты следом мчалась? – поднял брови главный.

– Интуиция сработала, – вздернула нос талантливая новостница.

– Ну-ну, – главный потянулся к стоящей на столе коробке с сигарами и уже вслух произнес:

– Разрешите предложить вам редкую сигару. Фанфики отблагодарили недавно.

Кузикис заметно оживился. Сигары фанфиков курили лишь ВИПы (читай Выпуклые Иррациональные Персоны) Выпуклого мира. Сверхдорогое было удовольствие. Главный мягко продолжил:

– Поделитесь с нами вашими проблемами, и мы постараемся вам помочь.

– Да, да. Мне нужна помощь, – вздохнул директор галереи. – Право слово, я пытался сам понять, что происходит… Но… Арбалетная стрела!! Посмотрите, меня чуть не убили!

И Кузикис продемонстрировал дыру в пиджаке, просунув в нее указательный палец.

– М-да, дело серьезное, – пробормотал главный.

– Но почему же вы прибежали к нам? – вмешалась в разговор Рони.

Кузикис величественно выпрямился в кресле и важно произнес:

– Не прибежал! (– Ничего себе! – подумала Рони. – Мчался как сумасшедший, а теперь воображает!) Я пришел, чтобы попросить компетентных специалистов помочь мне разобраться в таинственных событиях, которые вот уже как две недели происходят в галерее.

– Господин Кузикис, – мягко произнес главный редактор новостного листка, – вы могли обратиться к Волшебным кланам. Вы столь заметный человек, что они помогли бы вам.

Кузикис вздохнул.

– И что бы я им рассказал? До сегодняшнего утра, происходила всего лишь одна странная вещь: портрет короля Эмириха Синебородого периодически превращался в портреты различных бородатых мужчин, но непременно с короной Эмириха на голове. И только сегодня перед закрытием произошла эта история с арбалетной стрелой. А поскольку ваша редакция находится как раз напротив нашей галереи, то я решил обратиться именно к вам.

– Я понял, – спокойно произнес главный, пристально посмотрев на Рони. Та сразу же уяснила, что хотел сказать ей искушенный в делах и общении с людьми руководитель, и незамедлительно вступила в разговор:

– Господин Кузикис! Нам известно, кто может вам помочь! Семь размышляющих шляп!!!

– Что??!!!

Директор галереи вскочил. Он стал раздуваться, словно воздушный шар. Казалось, еще миг и он лопнет, но Рони, не моргнув глазом, схватила строптивого директора галереи за руку и буквально выдернула его из кабинета главного. Так с Кузикисом еще никто не поступал, он несколько растерялся, а Рони, воспользовавшись замешательством директора, упрямо тащила его за собой к выходу (или ко входу, кому как нравится) редакции новостного листка.

У дверей редакции директор галереи опомнился и завопил:

– Безобразие!!! Куда вы меня тащите! Какие шляпы!

– Размышляющие, – спокойно сказала Рони, крепко держа строптивца за руку и, одновременно, привычным жестом подзывая общественный самоскор.

Вот так, дорогие читатели, и случилось, что через короткое время директор галереи и Рони Ульф оказались в известной вам гостиной в компании размышляющих шляп и Арчи Боно.

Отдадим должное господину Кузикису! Он очень быстро пришел в себя и перешел от воплей к трезвым размышлениям. Вслух, разумеется! Обращаясь исключительно к Арчи Боно и абсолютно игнорируя шляпы.

Рони мысленно возмутилась:

– А вы почему молчите? Меня, небось, обрабатывать начали сразу!!! Все мозги проскрипели!

– Спокойствие, только спокойствие, – ласково проскрипел, почти прошелестел Эрантес. – Мы учитываем психостойкость одушевленных. Талантливая новостница – это одно, то есть одна. А самодовольный директор галереи – это другое.

– Да этот Кузикис нас даже видеть не хочет, не то чтобы слышать! – вступил в разговор пессимист Дремлик.

Свою ложку дёгтя добавил и критик Каланте:

– И откуда ты его только взяла?! Он не разбирается даже в том, что призван стеречь!

– Ну-ну, коллеги, не будьте слишком строги. Ему, действительно, досталось. Арбалетную стрелу он не выдумал! – вступился за господина Кузикиса оптимист Бровник.

Только тут Рони осознала, что директор галереи замолчал.

– Вот те на! – подумала Рони, – Я что-то явно пропустила…

– Ничего ты не пропустила, – проскрипел, отвечающий за сбор информации Шенорхис. – Он закончил говорить и ничего нового из того, что знаешь ты, не сказал.

Тут раздался голос детектива Боно:

– Уважаемый господин Кузикис. Ваша история захватила меня целиком. Я берусь за ваше дело. Нельзя терять ни минуты. Вам, действительно, грозит опасность. Я предлагаю очень простой план действий: заменить портрет Эмириха Синебородого.

– Как заменить?! Чем заменить?! Для чего заменить?! – воскликнул директор.

– Как я понял, все началось именно с этого портрета. Что с ним собираются сделать – мы не знаем. Поэтому, я предлагаю заменить портрет копией, чтобы не беспокоиться за произведение искусства, и ждать. Злоумышленник обязательно проявит себя! И доказывает это арбалетная стрела. Он пошел на риск!

В разговор вступила Рони:

– Это точно. Я когда-то занималась стрельбой из арбалета. Старинные хроники называют его «совершенной формой птицы с жалом змеи». Добавлю, любое дрожание рук действует на точность стрельбы. Скорее всего, неизвестный злодей просто промахнулся.

– Ка-ак, ка-ак прома-ма-хнулся!

От вернувшегося испуга Кузикис побелел и стал заикаться.

– Рони, как можно так пугать клиента – ласково прошелестел Эрантес. – Успокойте его немедленно.

– Господин Кузикис, я уверена, Арчи Боно защитит вас. Он очень опытный детектив.

Эту фразу Рони Ульф постаралась произнести как можно более ласковым голосом. Детектив Боно, также услышавший Эрантеса, подкрепил слова Рони энергичным кивком и добавил:

– Не волнуйтесь. Я действительно сумею вас защитить. И копию с портрета сделать. Я довольно долго занимался живописью. А детали мы обсудим, скажем, через час, когда эмпиреи начнут темнеть. Мне нужно подготовить краски и кисти.

– Я с нетерпением буду вас ждать у себя в апартаментах, дорогой Арчи, – произнес совершенно успокоившийся директор галереи. – Тогда и гонорар обговорим.

И Кузикис величаво удалился, напоследок кивнув Рони головой, в знак благодарности.

– Да-а, очень интересная история, – проскрипел Ладьян, руководящая шляпа. – Ты молодец, Арчи. Как только ты стал употреблять «Я» вместо «Мы», Кузикис начал тебя слушать.

– Ещё бы, – усмехнулся Эрантес (Рони так и не поняла, как он это сделал). Он не верит в Размышляющие Шляпы. Он верит в живых детективов.

– Рони, – в разговор вступил Лептотёс, зелёная креативная шляпа, – какие порядки в этой галерее? Туда ночью попасть можно?

Рони задумалась. Бывать в Картинной Галереи столичного города Эри она любила. Естественно, днём. Да и внимание она обращала только на произведения искусства. А что там делалось ночью или в служебных помещениях она не очень-то знала. Впрочем… Что там рассказывал коллега из отдела «Новости искусств»?

– Ну-у, знаю я не очень много…

– Ну, хоть что-нибудь! – жизнерадостный скрип Бровника Рони различала сразу.

– Одну минуточку, дорогая. Вы сможете вспомнить всё, – проскрипел Ладьян. Только он обращался к Рони на «Вы».

– Арчи, – продолжил Ладьян, переключаясь на детектива Боно, – попроси Ритца сделать какой-нибудь просветляющий напиток для нашей очаровательной гостьи.

– Ритца?! Это еще кто? – подумала Рони.

Как вы помните, дорогие читатели, Рони Ульф давно и непринужденно умела беседовать со шляпами в уме. Поэтому спрашивала обо всём напрямик, ибо знала – шляпам её мысли открыты и лишние церемонии разводить, только время терять!

– Не Ритца, а Ритц, – мягко поправил Рони Эрантес.

– Сам притащился! – фиолетовую критическую шляпу Каланте остановить было невозможно. – Мы его не звали!

– Что правда, то правда. Ритц пришел к нам сам, – в разговор снова вступил Ладьян. – Но, так сказать, виноваты в этом вы, Рони.

– Я!???

– Конечно! Это вашими стараниями о нас узнали сначала в Эри, а затем и далеко за его пределами. Ритц пришел к нам, предложил свои услуги: что-то по дому сделать. Нас чистит весьма аккуратно и тщательно.

Рони показалось, что все шляпы закивали ей головами (то есть шляпами) и даже пессимист Дремлик, черная шляпа, весьма оптимистично проскрипел:

– Да. Это он делает великолепно!

– Я вас сейчас познакомлю.

Эти слова вслух произнес Арчи Боно, который, наконец-то, выбрался из кресла и, подойдя к общему столу, нажал, как теперь увидела Рони Ульф, скрытую в столешнице кнопку.

И мгновенья не прошло, как в гостиной появился длинный, нескладный, немного взлохмаченный Ритц. Рони охнула, разумеется, в уме:

– Да это же уроженец Швайца! Только там живут отпрыски высших гоблинов и низших эльфов. Как же его занесло в Эри из такой-то дали?

– Счастлив с вами познакомиться, сударыня. Ваш материал, переданный через почтовые хитросплетения, произвел на меня такое неизгладимое впечатление, что я встал и пошел в Эри!!!

В голове Рони Ульф раздался скрипучий смех, который, как вы помните, уважаемые читатели, был разных оттенков – от тихого скрипа деревянных ступенек до скрипучего лязга старой металлической дверцы. Первым прекратил смех Ладьян.

– Вы забыли, очаровательная гостья, что уроженцы Швайца с детства умеют общаться ментально. Просто учтите на будущее, что в детективном агентстве «Семь размышляющих шляп» все невозможное становится возможным.

Рони сочла нужным сделать вид, что инцидент исчерпан, и, почти непринужденно (вот что значит новостной талант!) спросила Ритца:

– Так, значит, вы попали в Эри благодаря моей статье?

– Да, и рад служить этому гостеприимному дому, некоторым образом, приобщаясь к загадочным историям. В Швайце все считали меня неисправимым мечтателем. А я просто сочинять люблю и воображение у меня богатое. Родных у меня не осталось. А тут такое! Семь размышляющих шляп!! Да и Арчи, как я понял, надо было помочь!

Рони заулыбалась:

– Неужели?

– Конечно же! Вы же сами написали, я цитирую: «Арчи Боно отвечает в детективном агентстве за все: шофёр, телохранитель, привратник, охранник, мальчик на побегушках». Слишком много для одного человека, вы не находите?

Рони пришлось признать правоту Ритца. Более того, она поймала себя на мысли, что он начинает ей нравиться. А когда Ритц подал ей бокал с удивительно вкусным напитком и пообещал в следующий раз сделать для уважаемой гостьи воздушные оладьи, сердце Рони и вовсе растаяло, и она сама предложила Ритцу перейти на «ты». Вот так у нашей героини появился преданный друг и, некоторым образом, воздыхатель, на которого она всегда могла положиться.

Итог знакомству подвёл детектив Боно:

– Садись Рони. Сейчас напиток Ритца действовать начнет. Ноги ослабеют, зато голова станет ясная, и ты вспомнишь всё, что когда-либо слышала о галерее!

Едва Рони села в голове её начался странный процесс: казалось, мозг начал вздыхать, шевелиться, и она воскликнула:

– Вот это да! Информация из меня лезет, как тесно из квашни. Кто записывать будет?

– Никто, – ответил за всех Шенорхис, белая шляпа. – У Арчи блестящая память, он способен практически дословно запоминать многочасовые разговоры. Да и я не жалуюсь.

Не успел Арчи Боно в очередной раз кивнуть головой, как талантливая новостница безудержно заговорила.

Оказалось, что согласно распоряжению Властей, ночью в Картинной Галерее столичного города Эри не должен был оставаться ни один житель Выпуклого мира. Этот запрет не касался лишь директора Кузикиса и начальника охраны галереи.

– А охранники? – критик Каланте не мог пройти мимо этого нюанса.

– Охранников нет. То есть охрана галереи построена на тех же основах, что и почтовые хитросплетения. Галерею охраняют пьютеры. И очень надежно. Они не спят, не едят, и не отлучаются по нуждам одушевленных.

– Прямо, как мы! – воскликнул оптимист Бровник.

– Понятно, Рони, продолжайте, – скомандовал Ладьян.

– Портрет короля Эмириха Синебородого – самый ценный живописный экспонат галереи. На это есть несколько причин. Во-первых, король Эмирих – родоначальник третьей династии королей Выпуклого мира.

– Династии королей?! – на этот раз Рони перебил Шенорхис, отвечающий, как вы помните, за информацию.

– Да, королей. История Выпуклого мира началась очень давно – с воцарения Первого Короля, имя которого в истории не сохранилось. А Эмирих, став королем, позаботился о том, чтобы имена оставались и передавались потомкам.

– Это как же? Ежедневными побоями что ли? – недовольно проскрипел Каланте.

Рони Ульф возмутилась:

– Что за глупости!! Причем тут побои? Письменность! Её изобрел Эмирих Синебородый и именно поэтому тогдашние жители Выпуклого мира единодушно, что, согласитесь, в истории бывает крайне редко, избрали его королём, рассудив: «Кто письменность придумал, тот будет править мудро!». Всего же королевских династий в истории нашего мира было девять, а затем пошли правители.

– Что-то я не очень понимаю, чем правители отличаются от королей? – недовольно проскрипел пессимист Дремлик.

– Рони, продолжайте, иначе мы никогда не закончим этот разговор! А вы, коллеги, приберегите свои вопросы на то время, когда заняться будет нечем! – скрип Ладьяна приобрел металлический оттенок.

– Я почти все рассказала из того, что знаю. Осталось добавить, что портрет Эмириха согласно Дворцовым Хроникам, был писан с живого короля, поэтому это самая старая картина галереи. И кроме того, талант живописца! Все специалисты единодушно признают, что портрет масляными красками выполнил гениальный живописец. Но!!! ДРУГИХ КАРТИН ЭТОГО ЖИВОПИСЦА НЕ НАЙДЕНО! Поэтому этот портрет – и самая ценная картина галереи. Я рассказала всё.

– Получается, что гений появился в Выпуклом мире, создал одну-единственную картину – портрет короля Эмириха, и снова исчез?

Логика Арчи Боно была безукоризненна. Крыть, как говориться, было нечем, и наступила ментальная пауза. Это очень странное состояние – тишина в мозгах. Размышляющих Шляп это состояние успокаивало, чего не скажешь о Рони Ульф. Она первой нарушила тишину, произнеся вслух:

– Что делать будем?

– Отправимся к директору, – ответил Арчи, – Я, ты и пара шляп.

– Почему пара?

– Рони, что с вами? Такая умная девушка! – Ладьян, как всегда начал с комплиментов.

– Мы же не можем выходить из дома самостоятельно, даже по делам. Мы распутываем преступления на основе тех фактов, которые собирает Арчи. Но Арчи не может носить семь шляп одновременно, поэтому мы решили, что сопровождать его будет Шенорхис , так как он…

– Я помню, – махнула рукой Рони. – Он отвечает за информацию. Простите, что перебила вас, но я предлагаю сосредоточиться на неизвестных фактах, а известные обсудить позже. Скажем, во время дружеской беседы.

– Не буду спорить, – легко согласился с ней Ладьян. – И Лептотёс.

– Лептотёс мой! – непроизвольно вырвалось у новостницы, которая помнила те приятные ощущения, которые возникли у неё когда-то.

Шенорхис тут же обиделся.

– Это почему же? А я чем хуже.

– У меня сумка и босоножки зеленые. Лептотёс дополнит наряд.

Этим простым объяснением Рони постаралась умиротворить Шенорхиса. Изо всех сил стараясь не думать об истинной причине своего выбора, она схватила зеленую шляпу и поспешила к выходу, бросив вслух Арчи:

– Жду тебя внизу.

* * *

Апартаменты господина Кузикиса были призваны рассказать простым смертным о том, что здесь живет Главный Искусствовед Выпуклого мира. Вычурные колонны украшали мраморный фасад двухэтажного здания. Величественная лестница вела к столь же величественным дверям, которые были точной копией дверей Картинной Галереи Эри. Столь же величественный дворецкий провел Арчи и Рони в гостиную, все стены которой были увешены картинами. Углы гостиной украшали странные скульптуры, которые свидетельствовали о разнообразии художественных вкусов Кузикиса.

– Так сказать, от классики до авангарда, – мысленно подытожила свои впечатления Рони, надевая на голову креативную шляпу.

С креативной шляпой на голове оставаться критиком было просто невозможно. Рони уселась в одно из кресел, стоявших в гостиной, и замолчала, наслаждаясь творчеством. Материал, над которым она безуспешно трудилась вот уже несколько дней, стал сам собой складываться в её голове и когда директор галереи наконец-то появился в гостиной, всё было сделано. Она даже успела записать в виде тезисов весь будущий текст статьи, поскольку блокнот и карандаш были постоянными составляющими её сумочки.

– Простите за некоторую задержку, но мне пришлось лично проследить, чтобы новые экспонаты выставки были расставлены должным образом, – пояснил своё опоздание директор галереи.

– Выставки? А почему же нашему новостному листку ничего об этом неизвестно? – спросила уязвленная незнанием столь важного новостного факта Рони.

– Я собирался завтра собрать ведущих новостников Эри. Выставка очень деликатная. Абсолютная свобода творчества! Так сказать, игры разума. Причем, разума всех обитателей нашего мира. Вы бы видели, что сотворили молодые гоблины! И знаете, как они назвали своё чудо ваяния?

– Конечно, нет! – воскликнули в один голос Арчи и Рони.

– «Трагический миф гоблина Милле».

– А кто такой этот гоблин Милле? И в чем заключается трагический миф? –спросила Рони.

– Не знаю, – пожал плечами директор. – Я задал им те же вопросы, но они захихикали и сказали, что это им неизвестно, главное, что, похоже.

– Ну и порядки …, – начала произносить очередную фразу новостница, но детектив Боно довольно бесцеремонно её перебил.

– Господин Кузикис, а я не только живописью занимался, но и композициями. У меня есть чудесный экспонат на вашу выставку!

– Но это невозможно! Выставка открывается завтра и каталоги уже готовы.

Арчи Боно понизил голос и завораживающим шёпотом произнес:

– Это в ваших интересах. Вам оставаться в галере ночью опасно, нам – нельзя. Композиция поможет раскрыть тайну портрета. Королям нужна стража! Вы улавливаете идею?

Казалось, лицо директора превратилось в маску, затем уголок его рта пополз вверх, и в довершении на щеках появились складки. Эти изменения стали понятны Арчи и Рони после комментария Шенорхиса:

– Он уловил! Вздёрнутый уголок рта означает у него усмешку, а появление складок на щеках – широкую улыбку.

– Чудесная идея! А каталог дополним вкладышем. Когда вы сможете привезти экспонат?

– Завтра утром.

– Он должен быть на месте за час до открытия галереи. Это время когда приходят рабочие и персонал. Как будет называться ваша композиция, Арчи? Мне нужно отдать распоряжение – подготовить поясняющую табличку.

– Назовем её «Композиция с невидимками». И на табличке я попрошу указать мой художественный псевдоним – Ренье Хаим. А теперь обсудим когда и где я смогу выполнить копию портрета короля? Да так, чтобы об этом никто не узнал, даже писаки из новостных листков?

– Что-о?! Арчи, ты в своем уме. Ты как меня назвал!!!

– Рони, ты в деле. И свои обязательства выполняешь свято. А у тех, кого я имею ввиду, нет ничего святого!

– Я прощаю тебя, раз речь идет о конкурентах.

– Успокойтесь, друзья мои, – вмешался в перепалку хозяин дома. – Я все продумал. Сегодня я сумел с помощью пьютера сделать светописную копию портрета Эмириха. И отправил эту копию на свой личный пьютер. Кроме того, я измерил портрет, распорядился приготовить холст такого же размера и натянуть его на подрамник.

– Вот это креативность, – восхитился Лептотёс. – Признайся, Рони, ты недооценила Кузикиса.

– Признаюсь. Я поняла, почему он столько лет занимает эту непростую искусственную должность, – мысленно ответила Рони.

Кузикис вызвал дворецкого, распорядился принести из его кабинета подрамник с холстом и занялся настройкой своего личного пьютера, а Арчи, тем временем, стал неторопливо доставать из небольшого чемоданчика кисти и краски.

– А мне что делать? – спросила Рони Ульф.

– Ты едешь к нам и готовишь композицию к выставке. Ну, где пыль подтереть, где что-то подправить, – вслух произнес Арчи, а мысленно добавил:

– Сделать её еще надо. Возьми у Ритца любое растение в кадке и развесь на нём шляпы. Утром привезешь. У нас переночуешь.

Основу будущего портрета доставили, светопись с пьютера получили и Арчи принялся за работу, восхищено приговаривая:

– Отличный холст! Приятно пружинит под кистью, позволяет наносить выразительные мазки, писать энергично. Правда, работать придется всю ночь. Копия должна быть совершенной.

– Я так и думал. Работайте, – распорядился Кузикис. – А мне пора отдохнуть. Завтра будет трудный день. Портрет нужно заменить, пока закрыты ставни на окнах. Как только ставни будут открыты, начнет заходить персонал.

– И мне пора.

Рони, прихватив Шенорхиса, удалилась.

* * *

Утро началось чудесно. Эмпиреи наполнились светом, защебетали птицы, Рони проснулась довольная и выспавшаяся, несмотря на то, что возиться с композицией пришлось долго. Капризные шляпы то и дело требовали их перевесить по самым пустяковым причинам.

Наконец, Ритц понёс композицию к выходу, благо сила гоблинской составляющей позволяла. Но тут в мозгу Рони Ульф раздался скрипучий вопль:

– Шляпу сними!!!

Рони мигом слетела вниз:

– Что еще случилось?!

– Одну шляпу сними и оставь. Мысленное общение обеспечиваем мы – Размышляющие Шляпы, – уже спокойно проскрипел Ладьян.

– Да уж, сами вы на такое не способны! – сварливо добавил Каланте. – Я останусь!

– Ну уж, нет! Сама выберу.

Конечно же, наша героиня, оставила креативную шляпу, а остальные развесила заново, восстанавливая потерянную равномерность композиции.

Одним словом, к дверям Картинной галереи шедевр с помощью Ритца была доставлен вовремя. Ставни открылись (пьютеры не опаздывали с этим никогда!), двое рабочих понесли ценный экспонат вверх по лестнице, Ритц вернулся домой, а Рони присела на одну из ступенек, справедливо рассудив, что её присутствие в преддверии открытия выставки никого из её коллег-конкурентов не удивит. Так и случилось. Когда появился первый из конкурентов, то он только брови поднял и произнёс:

– Ты что тут ночевала?!

Но Рони лишь поправила на голове Лептотёса, который удивительным образом гармонировал с её новым платьем, и презрительно отвернулась. Этого рыжего толстого выскочку она терпеть не могла!

В положенный час двери главного входа галереи открылись и собравшихся новостников пригласили пройти внутрь. Вопросы коллег и ответы господина Кузикиса Рони слушала вполуха, пытаясь увидеть Арчи. Но его не было. Зато в середине зала красовался созданный этой ночью шедевр, возле которого уже успели прикрепить поясняющую табличку: «Композиция с невидимками. Автор – Ренье Хаим». Да и портрет Эмириха висел на своем месте, как ни в чем не бывало. Никаких отличий Рони в портрете не нашла и подумала: «Молодец, Арчи. Потрудился на славу!»

Тут и собрание закончилось. Все начали расходиться, спеша доставить информацию по месту назначения, и только Рони осталась, поскольку услышала неслышимый (без каламбуров – не получается) голос Арчи: «Иди за ними к выходу, а потом сворачивай к дому Кузикиса».

Величественный дворецкий проводил нашу героиню в уже знакомую гостиную и предложил ей присесть, сообщив:

– Господа Кузикис и Боно сейчас придут.

Означенные господа, действительно, появились быстро. Кузикис, прижимая к груди свёрток, произнёс:

– Ну вот, композицию, то есть стражу, у портрета короля выставили. А теперь, Арчи, давайте подумаем, куда спрятать настоящий портрет, чтобы злоумышленник до него не добрался?

– Очень просто. Повесьте на стенку, прикрыв картиной большего размера. Вон их сколько висит у вас! Никто и не подумает искать живописную иголку в стоге картин.

В разговор вмешалась Рони:

– Арчи, ты молодец. Копия получилась просто супер!

– Я тоже молодец, госпожа Ульф, – не выдержал чужой похвалы Кузикис. – Я действовал в полной темноте, чтобы пьютеры не отследили, что я там делаю. А мне нужно было вынуть из рамы одну картину, завернуть её, а затем вставить в раму другую!!

– Вы, господин Кузикис, еще более супер. Портрет как висел, так и висит. Как будто к нему никто не притрагивался.

У Кузикиса на щеках появились складки, что, как вы помните, означало широкую улыбку. Он очень любил, когда его хвалили.

– Ну что же, приступим.

С этими словами Кузикис развернул свёрток и…

Рони Ульф остолбенела. Впервые в жизни она слышала, как визжит мужчина. Арчи Боно одним прыжком оказался возле директора и… тоже остолбенел.

Лишь прибежавший на визг дворецкий не растерялся. Он хорошо знал своего господина – просто хлопнул его по спине ладонью. Кузикис тут же замолчал, рухнув в кресло, которое стояло прямо за ним. Портрет выпал из его рук. Потрясенная Рони вместо Эмириха Синебородого увидела ухмыляющийся череп.

* * *

– Получается, что королям стража уже не нужна?! Шляпы могут вернуться домой?

– Рони, – вмешалась в разговор креативная шляпа, – злоумышленник сейчас растерян также как мы.

Арчи Боно, уловив главное, озвучил эту мысль для Кузикиса.

– Господин Кузикис. Всё только начинается. Злоумышленник сейчас растерян также как мы. Он явно знал про собрание новостников и рассчитывал на скандал.

– Ну, конечно же! Я знаю эту кухню изнутри очень хорошо, – включилась в разговор Рони Ульф. – Вас явно хотели подставить.

Рони и Арчи понимающе переглянулись и … – начали безудержно хохотать.

– Чего вы смеётесь! – щеки Кузикиса затряслись от негодования.

– Мы…

– Мы представили себе …

– … выражение лица злоумышленника…

Кузикис на миг задумался, щеки его снова затряслись, но уже от смеха.

– Представляю!!!

Отсмеявшись, Рони и Арчи услышали недовольный скрип Каланте:

– Вместо того, чтобы ржать, спросите у Величавого, кто мог это сделать и когда.

– Каланте, успокойся. Они уже думают. И ты это прекрасно знаешь, – одернул фиолетового критика Ладьян.

– А вы что на таком расстоянии нас ощущаете? – мысленно спросила Рони.

– Тоже мне расстояние! Знавал я такие расстояния, что это просто рядом! – вместо Каланте ответил пессимист Дремлик.

– Господин Кузикис, – перешел к делу детектив Боно, – давайте порассуждаем: когда могли заменить портрет? Кто это мог сделать? И куда этот кто-то мог спрятать настоящую картину?

Директор галереи при всех своих недостатках отличался быстротой и креативностью мышления, которое не раз выручало его в трудных на грани провала ситуациях.

– Я уже прикинул. В галерее каждый день бывает довольно много посетителей. Портрет Эмириха мог быть заменен только в течении получаса перед закрытием, когда посетителей уже нет, а персонал еще не ушел. Потом ставни закрываются, помещения сканируются и если там кто-то есть, кроме меня и начальника охраны, включается сигнал оповещения и все выходы-входы галереи блокируются намертво.

– А днём? Почему же пьютеры не реагируют на посетителей?

– Они реагируют. В особо охраняемых зонах. А в зонах посещения в это время пьютеры отключены. За посетителями наблюдают смотрители залов, которые заходят в здание галереи первыми и уходят предпоследними.

– Предпоследними? Ах, да, последним уходите вы.

– Да, я ухожу последним. Но в данном случае, я имел ввиду реставраторов. Их у нас пятеро. Порядок сдачи зала смотрителем таков. Он дожидается реставратора, сдает ему зал и выходит… Точно! Кроме реставратора никто не может заменить портрет.

Кузикис вскочил со своего кресла, но затем снова плюхнулся обратно и несколько растерянно произнёс:

– Но я лично провожаю реставраторов. Вчера никто ничего не выносил.

– А их обыскивали? – вмешалась в диалог Рони. – Портрет Эмириха небольшого размера и его можно спрятать под одеждой.

– Это совершенно невозможно! Все сотрудники проходят мимо Смотрящего!

– О-о-о! У вас есть Смотрящий? Это же настоящая сенсация!

– Госпожа Ульф, – голос Кузикиса изменился до неузнаваемости. – Упоминать о Смотрящем категорически запрещено! И я буду вынужден попросить вас удалиться ВОН.

В голове Рони Ульф хором заскрипели шляпы.

Каланте: «Все испортить хочешь своим дешевым листком».

Дремлик: «Я так и знал, сколько новостника не уважай, он все равно тебя предаст».

Бровник: «Рони не это имела ввиду».

Эрантес, вкрадчиво: «Именно это. Инстинкт, понимаете».

Шенорхис: «Информация, информацией, но нужно и меру знать!»

Лептотёс: «Рони, не нужно открывать эту тайну! Смотрящие этого не любят».

И лишь Ладьян промолчал.

– Простите меня, я раскаиваюсь. Я могу прямо сейчас подписать любую бумагу о неразглашении до конца дней своих. Только оставьте меня. Пожалуйста…

И сама неуязвимая и непобедимая Рони Ульф заплакала. Она плакала по-детски, всхлипывая и размазывая слёзы по щекам.

Осуждающие шляпы, негодующий Кузикис и молчащий Арчи Боно решили сменить гнев на милость.

– Не реви! Остаешься! – хором проскрипели шляпы.

– Рони, иногда и меру надо соблюдать, – мягко попенял Арчи.

– Я разрешу вам остаться, если вы, действительно подпишите такую бумагу. Я не могу рисковать. Договор со Смотрящими был заключен только потому, что посредниками выступили Волшебные кланы, – жестко заявил Кузикис.