Текст книги "Мар. Огненное сердце"

Сухонькая ручка легла мне на плечо, прозвучал надтреснутый и злой голос:

– Ты знаешь имя первой королевы, скажи мне его, Лина. Назови списки!

Я молчала, крепко стиснув зубы. Королева сжала моё плечо, впиваясь ногтями в тело, и спросила снова:

– Ты же знаешь это имя, Лина? Назови мне его, и я отпущу тебя домой в Замок Тихой воды. Тебя ждут родители, о встрече с тобой мечтает принц Лар. Вы будете счастливы там все вместе. Я никогда не вспомню о тебе больше. Клянусь тебе, Лина.

Как же мне захотелось поверить – эти слова были такими сладкими, – вот только я понимала, что Королева лжёт.

Осознав, что она ничего не добьётся, Вьен убрала руку и отступила. И тут же в окне снова появилась морда дракона. Вначале я увидела только собственное отражение в его огромном блестящем глазу, а потом впилась взглядом в отражение Вьен за моей спиной. Королева быстро подошла к портрету, висящему на стене, оглянулась и, встав на цыпочки, поцеловала изображение в губы. Тут же в стене образовался проход, Вьен нырнула в него, и всё исчезло, словно происходившее только привиделось мне. Так вот почему Вьен приходила, лишь когда я стояла к ней спиной у окна, – должно быть, она видела меня сквозь прорези в глазах портрета, и вот почему всякий раз, когда Вьен покидала Башню, у меня не было сил обернуться ей вслед. Королева использовала колдовство.

– Спасибо, – прошептала я Генриху. Похоже, у меня появился ещё один союзник.

Подойдя к кровати, я быстро наклонилась и, надеясь, что Шут услышит меня через осколок зеркала, хотя надежда эта почти равнялась нулю, шепнула:

– Я знаю, как войти и выйти из Башни. Всё готово.

*****

Ночью моё внимание привлёк странный шум. Я долго вслушивалась и никак не могла понять, что же это такое. Море? Откуда бы ему здесь взяться? Деревья под порывами ветра? Башню хоть и окружала роща, но всё же не могла она издавать такой шум. Дождь? Я была взбудоражена каким-то странным чувством. А потом меня словно подбросило вверх. Я соскочила с кровати и, забыв обо всём, бросилась к окошку и только потом вспомнила об осторожности, но это уже не имело значения. Под Башней поблескивали огни факелов. Их становилось всё больше и больше. Сила толпы так и наполняла всё вокруг, распаляя мою магию, потому что была непосредственно направлена на меня. Затем сквозь шум людских голосов я услышала мелодию, красивую и пронзительную до слёз. Моё сердце судорожно забилось в груди, хотелось вопить от восторга и прыгать по комнате. Шут пришёл, чтобы спасти меня, – не зря я ему доверилась!

Мимо окна пролетел дракон и, ухмыльнувшись, подмигнул мне. Со стороны казалось, что он в панике, но на самом деле Генрих всего лишь отлично отыгрывал свою роль. Я улыбнулась ему в ответ. В нашем театре становилось всё больше актёров.

*****

– Кадета! – буквально вбежала Вьен в покои своего первого мага. – Что происходит?!

«О, – подумала Кадета с усмешкой, – похоже, теперь мы поменялись местами». Огненноволосая отложила перо, которым что-то писала.

– Королева, кажется, нашёлся смельчак, готовый повести толпу на взятие Башни.

– Лар?

– Вряд ли.

– Почему ты так уверена? Впрочем, неважно: кем бы он ни был, его нужно остановить.

– Это задача дракона, он справится, – произнесла Кадета с напускной беспечностью.

– А если нет?

– А почему вы так волнуетесь? Разве у вас есть причина удерживать Лину? Чего я не знаю, Королева?

– Не задавай лишних вопросов, а то я найду себе нового главного мага.

– Он тоже не сможет вам помочь, если не будет знать всего.

– Мне никто не сможет помочь, кроме меня самой и Книги Судеб.

– А она вам всё ещё подчиняется? Ведь Лабиринт выбрал новую королеву.

– Не сомневайся! – рявкнула Вьен. – С чего бы ей мне не подчиняться? Да и не только мне, вон отец Лара…

– В Королевстве Синих коней никогда особенно не делали ставку на магию. Случись что, там и без неё обойдутся.

– Что ты хочешь этим сказать? То, что я не имею права занимать трон?! – Лицо Вьен побагровело от гнева.

– Ну что вы, Королева, я просто спросила.

– Ещё один такой вопрос, Кадета…

Огненноволосая закрыла глаза.

– Кажется, дело плохо, – произнесла она чуть слышно, вновь взглянув на Вьен.

– Что случилось?

– Бунтари ранили Генриха.

*****

Я наблюдала, как мечется в небе дракон, и прятала улыбку. За всей этой комедией явно стояла Кадета: судя по всему, она хотела помочь мне, при этом не навредив себе. Сейчас в небе метался не Генрих, якобы напуганный огнями и арбалетными болтами, что пускали в него мятежники, в небе металось сердце Кадеты.

– Что ж, тебе нужно сделать окончательный выбор между новой и старой королевой, – прошептала я.

Кто-то из толпы пустил вверх горящую стрелу. Дракон кувырнулся в воздухе и полетел прочь, припадая на правое крыло. Я отчётливо видела, что стрела не достигла цели. Толпу же игра Генриха вполне убедила, люди радостно вопили от счастья. Ещё бы, они победили монстра! Если бы только они знали, что менестрель, мелодия которого привела их сюда, сам является монстром, пострашнее дракона.

Итак, Генрих был «повержен»; теперь и мне было необходимо сделать решающий шаг – пустить в Башню освободителя. Почему-то от мысли об этом мне сделалось дурно. Я впервые задумалась, что мне теперь придётся стать чьей-то невестой. Уж лучше бы я послушалась Шута и выбрала Лара. Что, если Шут всё же решил не играть роль главного героя, ведь он согласился только на то, чтобы написать балладу? Что, если это будет кто-то из толпы – совершенно чужой и незнакомый мне человек? Как я смогу сдержать слово и стать его женой?

Я запаниковала. Пришла предательская мыслишка – просто-напросто не открывать потайного хода, но я её быстренько прогнала. Моя трусость могла дорого обойтись мятежникам.

«Только бы это был Шут, – вертелось у меня в голове, – только бы это был он».

Мар прижался ко мне тёплым дрожащим комочком – он боялся не меньше меня, его маленькое тельце просто колотило от ужаса. И странным образом это меня успокоило. Разве имеет смысл трусить? Страх зачастую убивает быстрее, чем то, что его порождает.

Собравшись с духом, я осторожно выглянула в окно, – одно моё неловкое движение могло привести в действие защитную магию Башни, а какую боль она причиняет, я уже знала. У подножья Башни толпился народ, мелькали факелы, слышался шум. Кто-то заметил меня в окне, и люди закричали и замахали, приветствуя свою героиню. Меня снова накрыло потоком силы. Это было восхитительно. Сейчас я понимала тех магов, что подбивали народ на войны и мятежи лишь для того, чтобы ощущать направленную на них мощь. Она окрыляла, делала тебя больше чем человеком или магом. Казалось, что в этот момент я могу абсолютно всё на свете. Главное было не потерять голову. Я повернулась к окну спиной и подошла к портрету, на котором бы изображён какой-то жуткий получеловек-полуволк, и поцеловала его. Тут же открылся узкий проход с лестницей, убегающей в темноту. Я встала на его пороге и приготовилась ждать свою судьбу.

Пока толпа ликовала, моё сердце бешено колотилось в груди. Сейчас моя жизнь зависела от того, кто же появится на лестнице. Я кусала губы, не чувствуя боли, никогда мне ещё не было так страшно. Свет факела заплясал где-то внизу, постепенно приближаясь ко мне. Я облокотилась о стену, чтобы не упасть. Но вскоре я узнала того, кто спешил ко мне, торопливо взбегая по лестнице. Это был Шут. Мне показалось, что он взволнован от преизбытка силы в воздухе не меньше, чем я. Неужели Шут тоже маг? Или сила толпы действует на монстров схожим образом?

Шут картинно опустился передо мной на одно колено:

– Моя принцесса, я пришёл за тобой.

Я уже готова была броситься и обнять монстра Замка Серых садов, когда на лестнице показался ещё один человек.

– Лар? – поморщившись, пробормотала я. Не то чтобы мне не хотелось его видеть, но сейчас появление принца только всё усложняло.

– Отложим наш спектакль на потом; я думаю, вам двоим есть о чём поговорить, – сказал Шут, поднимаясь с колен. – Только помните, что времени у вас мало – Королева Вьен опомнится от шока и начнёт действовать. Возможно, уже сейчас она призывает во Дворец всех своих магов.

Шут подошёл к окну, в его руках оказалась лютня, и он начал играть. Монстр пел о любви, а толпа ликовала, считая, что эти слова обращены ко мне. Сказка становилась былью.

Мы с принцем молча смотрели друг на друга. Затем Лар сделал шаг и протянул ко мне руки, и я бросилась в его объятия не раздумывая – так бросаются с высокого обрыва в реку, не зная её глубины. Принц обнял меня так сильно, что стало больно, но я даже не пискнула.

– Лина, я думал, что ты больше не любишь меня. Ты была так равнодушна ко всему, что происходит, и к моим словам тоже. – И Лар нехотя выпустил меня из своих объятий.

– Знал бы ты, чего мне стоило это безразличие. Всякий раз, глядя мимо тебя или мимо своих родителей, я скармливала тьме часть своего сердца. Должно быть, оно теперь всё в дырах.

– Я залечу его, Лина, я готов отдать своё сердце, лишь бы твоё было цело.

– Лар, не надо ничего отдавать. Слышишь? Мне не нужны жертвы, я же не Вьен. Люби меня, живи, будь счастлив, и я буду рада этому. Ведь это так просто – быть счастливой, потому что любимому человеку хорошо, а обладать – не главное. Главное, что ты есть на свете, главное, что я встретила тебя в этом мире.

– Лина, я бы хотел сказать то же самое, но, видимо, моя любовь не так сильна, как твоя, потому что мне мало просто знать, что ты существуешь. Иногда мне нужно сжимать тебя в объятиях, чувствовать нежность твоего поцелуя.

– Почему ты лгал мне? – спросила я в ответ на его признание. Хотя больше всего на свете мне не хотелось задавать никаких вопросов и поднимать болезненных тем. Мне просто хотелось быть с ним рядом. Но Шут был прав – времени у нас было мало, а значит, разговоры о чувствах нужно было оставить на потом.

– Лгал?

Принц так побледнел, что я испугалась за него, но упрямо продолжала расспросы.

– Ведь ты не Лар, – произнесла я чуть слышно.

– Лгал, – повторил принц, но в его голосе уже не было вопросительной интонации, он соглашался со мной.

– Лир, – снова едва слышно сказала я, зная, что в этом имени содержится больше, чем в целом диалоге.

– Зачем ты назвала имя моего брата? – опустил взгляд принц, словно отгородившись от меня, и это было обидно.

– Это твоё настоящее имя, не так ли? – упорствовала я, с жестокостью бередя раны в сердце дорогого мне человека. – Как все и ожидали, из Лабиринта вышел Лир, а не его брат-близнец – Лар. Только я одного не пойму, зачем ты притворился своим братом? Зачем заставил страдать своих родителей?

– Откуда ты всё это знаешь? – наконец-то поднял взгляд Лир, и на секунду мне показалось, что в него вернулась чернота.

– Я прочла все списки. Лабиринт общий для всех королевств, хоть и отдельный для каждого вошедшего в него. И я прочла списки не только нашего королевства.

– Зачем?

– Может быть, потому, что мне хотелось увидеть твоё имя. Мне нужна была твоя поддержка там… И теперь я знаю. Лар никогда не покидал Лабиринта.

– Да, мой брат пожертвовал собой, хотя у него было больше шансов пройти Лабиринт, чем у меня. Все мои качества не работали там. Да я всегда знал, что мне это не по зубам. Я был умнее Лара, честнее и порядочнее, но и слабее, трусливее, малодушнее. Я бы не прошёл Лабиринт, если бы Лар не пожертвовал собой. Ведь его всю жизнь растили ради этого. Все хотели, чтобы выжил я. Наверное, им было так легче – любить только одного из нас. И они выбрали не того. Но когда Лар пожертвовал собой, я понял, насколько это ужасно, насколько он лучше меня. И стал презирать себя настолько, что не мог жить дальше. Тогда я и решил стать своим братом.

– Ты помнишь, что произошло с тобой в Лабиринте? – спросила я поспешно.

Принц побледнел:

– То, что произошло в Лабиринте…

– О да, останется там навсегда. Теперь мне кажется, эта фраза глубже, чем я её понимала раньше. Ведь я ничего не помню. Всё действительно осталось в Лабиринте. А ты помнишь? – спросила я так же жадно, как делала это Вьен, выведывая имена из списка.

– Помню небольшие отрывки: кровь на своих руках, помню чувство одиночества, когда оказался у ворот Лабиринта, помню страх. Я знаю: то, что произошло, было ужасно! И я помню жертву Лара.

– Ты знаешь или помнишь? – уточнила я.

– Какая разница? Я вошёл в Лабиринт вместе с братом, а вышел один. И та темнота в глазах, и злоба зверя, от которых ты избавила меня, многое подтверждают.

– Ты избавил себя от них сам, всего лишь позволив излиться своим слезам. Я тоже плакала, но там, у ворот Лабиринта…

– А я не мог плакать, не имел права… Я убил собственного брата, ведь он остался в Лабиринте, потому что…

– Его так растили, – закончила я зло. – А что, если нет? Ты когда-нибудь думал об этом? Что, если ни ты, ни я не причиняли никому зла в этом самом Лабиринте? Почему мы все сразу начинаем подозревать себя в худшем?

– Потому что поверить, что ты плохой, проще.

– Лир… – начала я, но принц перебил меня:

– Лар! Теперь и навсегда!

– Мне всё равно, как тебя зовут, Лар.

Я протянула руку и коснулась щеки принца, сокращая расстояние между нами, образовавшееся во время этого разговора.

– И я знаю, какой ты на самом деле. Я знаю, всё, что было в тебе плохого, пришло из Лабиринта.

Он обнял меня:

– Лина, что бы я ни совершил в этой жизни, я всегда буду тебя недостоин. Попроси, и я сделаю всё что угодно!

Его слова больно ужалили меня: знал бы он, какая я лицемерная лгунья.

– Возвращайся в своё королевство, – сказала я твёрдо.

Похоже, такой просьбы Лар не ожидал.

– Но я хочу быть рядом, хочу помочь тебе! – воскликнул принц.

– Чем дальше ты будешь от власти Вьен, тем больше мне поможешь. Прошу тебя. Эта история однажды закончится, и мы вновь встретимся. Мне будет намного спокойнее, если ты покинешь Королевство Золотых птиц.

– Я хочу быть с тобой. Хочу быть твоим спасителем, – мне не нравится, что ты отдаёшь эту роль какому-то самозванцу с лютней.

Монстр Замка Серых садов не смог сдержать усмешку, а ведь так искренне делал вид, что не слушает.

Я кинула недобрый взгляд в сторону Шута. Зачем он всё рассказал Лару, кто его просил? Моя злость обернулась яростной осой, готовой его ужалить. Шут усмехнулся и отмахнулся от осы прежде, чем та успела воткнуть в него своё жало. Вид у Шута был более чем довольный. И неожиданно я успокоилась, подумав, что сделала правильно, доверившись монстру Замка Серых садов. Он не будет заглядывать мне в глаза и лепетать о любви – он просто будет рядом и, когда нужно, прикроет мою спину. Похоже, пройдя Лабиринт, я совсем разучилась чувствовать. Да, оттуда никто не возвращается прежним.

– Ты сказал, что сделаешь всё, что я попрошу. Или это пустые слова? – обратилась я к принцу.

– Ты права, Лина, я обещал тебе «всё что угодно», а сам тут же нарушил слово. Но я бы предпочёл, чтобы ты приказала мне умереть, лишь бы не гнала прочь. Я хочу помочь тебе. Я не хочу отдавать тебя другому.

– Так помоги! Будь как можно дальше от власти Вьен. Это всё, о чём я тебя прошу.

– А умереть позволь другим. – Шут забросил лютню за спину и, ухмыляясь, встал рядом с нами. – Тут есть более достойные на это кандидатуры. Не бойтесь, принц, я не собираюсь жениться на Лине. Думаю, это всё, что вы хотели услышать. Пора заканчивать разговор, толпа собралась здесь не ради моего концерта, да и Вьен наверняка уже призвала достаточное количество магов, чтобы наделать глупостей и выступить против собственного народа.

Принц поцеловал меня и исчез в темноте прохода.

– Возможно, было бы лучше, если бы принц остался рядом с тобой. Здесь его место, а не моё, – сказал Шут.

– Нет, чем дальше он будет от меня, тем спокойнее для него, и для меня тоже.

– Тогда пойдём со мной, прекрасная Лина, – сказал менестрель, – если ты предпочитаешь проклятых монстров, то так тому и быть. Но подумай, пожалуйста, вот над чем – мне тоже бывает больно.

– Что ты этим хочешь сказать? – с удивлением посмотрела я на своего собеседника.

– Да так, к слову пришлось, – пожал плечами Шут.

А я вдруг поняла, что монстр Замка Серых садов исчез и передо мной стоял живой человек. Он больше не напоминал призрака. В нём что-то изменилось. Но что?

Шут подхватил меня на руки и бегом бросился вниз по ступеням. Я заметила, как захлопнулся за нами дверь в комнату, едва я её покинула. Да и лестница сворачивалась за моей спиной, точно сматываясь в толстый упругий клубок. Мне хотелось зажмуриться от страха; казалось, ещё чуть-чуть – и Башня раздавит нас. Её стены схлопывались буквально сразу за спиной менестреля – там, где Шут бежал всего лишь мгновение назад, была уже стена.

Когда мы оказались у подножья Башни, толпа взорвалась криками и аплодисментами. Шут театрально поклонился. Я выдавила из себя вымученную улыбку и помахала освободившим меня людям, радость которых была настолько неподдельной, что мне стало неловко за своё пусть и вынужденное, но притворство.

– Если я тебя сейчас поцелую, – сказал Шут, – они просто лопнут от счастья. Людям редко приходится становиться частью сказки. Частью легенды, – добавил он чуть слышно.

Я промолчала. Глядя на этих людей, которые хлопали и кричали моё имя, я думала о том, что, если сейчас поведу их за собой на Столицу, если призову взять трон и вырвать корону из рук Вьен, они все пойдут за мной не задумываясь. И никто не сможет остановить нас.

– Остановят, – шепнул мне на ухо Шут, – маги остановят. Думаю, Стальная Вьен уже собрала в Столице достаточно магов, чтобы их объединённых сил хватило подавить восстание. Ты только дашь ей повод уничтожить себя и этих людей заодно.

Я не ответила, хотя мне очень хотелось выяснить, откуда Шут узнал мои мысли. Впрочем, он мог и угадать – ситуация была очевидна. Я не стала убеждать его, что взволнованная, бунтующая толпа даст мне необходимую силу и тогда магам со мной просто не совладать: я сильнейшая из них, я единственный маг, который прошёл Лабиринт, а это очень многое значит. Да, жертвы будут – это неизбежно, – и всё же у меня есть все шансы на победу. Вместо этого я прогнала подобные мысли, потому что не имела права рисковать этими людьми.

– Спасибо! – сказала я им.

Толпа замолчала.

– Спасибо вам всем за то, что спасли меня!

Они все смотрели на меня по-прежнему молча, словно ожидая чего-то.

– Поцелуй меня, – шепнул Шут, – им не нужна твоя благодарность, им нужен красивый конец для сказки. Не надо искренности и страсти, просто представь, что мы на сцене и играем пьесу. Ведь так оно и есть.

Я отвела взгляд от толпы, посмотрела в глаза Шуту… нет, у меня не хватит мужества это сделать. Шут понял без слов и, наклонившись, сам поцеловал меня. Этот поцелуй был лёгким, быстрым и невесомым, – так целуют лепесток цветка, лепесток розы. И тогда тишина вокруг взорвалась криками и аплодисментами, накрывая нас такой волной силы, что я едва не лопнула, переполнившись всем этим. На мгновение мне показалось, что я вижу в толпе Лара, но я тут же забыла об этом, растворяясь в силе и магии. Сила переполнила меня настолько, что с ней нужно было что-то делать. Я вспомнила, что по-прежнему одета только в ночную рубашку, и с помощью магии превратила её в белое, сверкающее платье, а домашние туфельки – в изящные, расшитые жемчугом башмачки. Судя по восторженным крикам, люди это оценили. Наверное, это красиво смотрелось со стороны – поцелуй, превращающий узницу в принцессу.

Но этого мне показалось недостаточно.

– Никто и никогда не будет больше заключён в Башне! – крикнула я.

Шут понял меня без всяких пояснений и кивнул, соглашаясь.

Направляя удар на Башню, я почувствовала, что к моему волшебству присоединилась магия монстра Замка Серых садов, и даже не удивилась тому, как, слившись, наши силы стали одним целым. Мы с Шутом были слишком похожи, чтобы чему-то удивляться.

Взрыва не было: Башню просто окутал невероятно яркий свет и она растворилась в этом сиянии, точно её никогда и не существовало.

– Испарилась, – подвёл итог Шут, – просто испарилась.

И он рассмеялся так заразительно, что я засмеялась вместе с ним.

– Что стало с призраками девочек, как думаешь? – прошептала я, безрезультатно пытаясь унять дико бьющееся сердце.

– Они свободны. Вьен наверняка в бешенстве. Вот теперь мы её действительно разозлили. – И он снова рассмеялся.

– А ты говорил, что это не моё дело, – сказала я Шуту, улыбаясь. – Мир будет лучше, если мы перестанем думать, что борьба со злом – это не наше дело. Если мы будем помогать, несмотря ни на что, хотя бы тем, кто рядом с нами.

– А знаешь, почему тебе так легко со мной? – спросил вдруг менестрель, заглянув мне в глаза.

– Нет.

– Потому что тебе не надо меня любить. Именно поэтому и я здесь с тобой – мне нравится, что ты не попадаешь под мои чары. Мы с тобой два актёра на сцене, и всё. Эта лёгкость дорогого стоит. Мы друг другу ничего не должны и всё же мы вместе. Правда?

*****

Вьен стояла перед толпой магов. Те угрюмо молчали. Среди этой зловещей тишины голос Королевы звучал, как колокол.

– Мятежников нужно уничтожить, и быстро! – горячо говорила Вьен.

– Но… – начала было Кадета.

Королева перебила её:

– Никого не щадить, кроме Лины. Эту предательницу притащить ко мне. Я сама с ней раз…

Лицо Королевы вдруг почернело, она прижала ладони к груди и с хрипом: «Башня» – рухнула на мраморный пол Залы Приёмов.

Кадета первой бросилась к Вьен, пытаясь понять, что с той происходит.

«Она меня убивает, убивает», – разобрала Кадета бормотание Королевы и содрогнулась, увидев совершенно безумный взгляд той, которой когда-то искренне восхищалась.

*****

Шут нёс меня на руках через рощу. Моё сердце прыгало от счастья так сильно, что становилось страшно, – наконец-то я была на свободе! Это счастье было готово разорвать меня на части, оно смешивалось с эмоциями мятежников, наполняя меня силой, которая снова нестерпимо просила выхода. Но я не спешила её использовать, мало ли что задумала Вьен? Что, если мы сейчас столкнёмся с армией магов? Мне необходимо было защитить людей рядом со мной. И потому я терпела, в который раз поздравляя себя с тем, что сделала правильный выбор. Если бы на месте Шута был Лар, он бы сейчас передавал мне свои чувства, своё волнение. А монстр Замка Серых садов похож на мраморную статую – надёжный, не знающий усталости и сомнений. Иногда я смотрела на него украдкой, но он всякий раз ловил мои взгляды, словно догадываясь о них заранее, и улыбался мне, а я улыбалась ему, и люди вокруг были счастливы видеть нашу выдуманную сказку. Мятежники без устали прорубали перед нами проход в роще, не давая деревьям закрывать его своими стволами и ветвями. Если Вьен и хотела остановить нас таким методом, то потерпела поражение. Если нет дороги, то её всегда можно проложить. А холодного железа боится любая нечисть. Здесь Шут оказался прав. Кусты и деревья пытались преградить дорогу процессии, тянули к нам ветви, выставляли корни, загораживая тропинку своими стволами. Я смотрела, как они гибнут под топорами, и мне было до слёз их жалко. Не в силах больше слышать стоны и удары, я уткнулась носом в грудь Шута и зажала уши руками, но это не помогло.

– Это всего лишь деревья, Лина, просто маги заставили их действовать так, как угодно Вьен. Мы же каждый день живём в домах, построенных из их стволов, бросаем их в огонь, чтобы согреться или приготовить на них еду. – Шут покрепче обнял меня. – Не стоит плакать.

– Я не плачу.

– А почему у меня тогда рубашка мокрая? Лина, сейчас не время раскисать – это может дорого стоить и тебе, и этим людям.

Я кивнула, понимая, что Шут прав, и приказала высохнуть своим слезам, но сердце моё вздрагивало от каждого удара топора.

С другой стороны рощи нас ожидали три одинаковые кареты, запряжённые белыми лошадьми. У всех лошадей на спине виднелись недоразвитые крылышки. Эту породу называли кури, от слова «курица». Когда-то один из магов создал для одной из королев в знак своей любви крылатого коня. Коня королева приняла, а вот любовь мага нет. Впоследствии было решено получить от волшебной лошади крылатых жеребят, но все попытки провалились. Жеребята появились на свет, как на подбор, наделённые куриными крыльями. И все их потомки унаследовали этот дефект, хотя каждый фермер, заполучивший в хозяйство собственного кури, надеялся, что когда-нибудь у него будет полноценный крылатый конь. Вот только исключений не было. Возможно, это была такая шутка мага, решившего показать, что отвергнутая любовь летать не может. Должно быть, монстр Замка Серых садов счёл забавным показать Вьен, что мы можем улететь от неё даже на курях.

– Кареты поедут в разные стороны, – сказал мне Шут, – чтобы Вьен было труднее разыскать нас.

И когда я хотела возразить ему, что это слабая защита против Стальной Вьен, Шут, крепче прижав меня к себе, шагнул в положенное на землю зеркало, которое тут же незаметно спрятал один из мятежников, мой Мар едва успел нырнуть вслед за нами. В это же мгновение кони сорвались с места, унося прочь пустые кареты. Вслед за этим, разделившись на несколько групп, мятежники разошлись в разные стороны, и у рощи никого не осталось. Вьен всё-таки придётся потрудиться, чтобы нас найти.