Текст книги "Эльфийский для начинающих"

Глава 3. Пора по парам

Второй учебный день начался со скандала. Но не в университете, как можно было предположить, а дома. Проснувшись среди ночи, матушка решила проверить сохранность своих драгоценностей и в одной ночной рубашке направилась в отцовский кабинет. На полпути она передумала и свернула на кухню. Видимо, провести ревизию холодильного ящика и выяснить, сколько продуктов было потеряно в неравной битве между отцовским аппетитом и диетой.

Не обнаружив потерь, матушка покачала головой. Не иначе творился заговор! О том, что мы с папой договорились о прямых поставках бутербродов в свои секретные места, матушка не знала. Постояв немного, но так и не придумав, почему не исчезли продукты, хотя хруст она сквозь сон слышала, леди Катарина отправилась в супружескую опочивальню.

Отправилась, но так и не дошла, перебудив весь дом поставленным с младых ногтей криком. Первым на шум прибежал отец, второй – кухарка, третьим – дворецкий, господин Аль-Реан. Последний был одет по всей форме, что оправдывало его опоздание. Я появилась одной из последних, когда отец уже успел вызвать стражу.

Бравые служители правопорядка появились спустя двадцать минут. Довольно быстро, учитывая, что в то же самое время было совершенно ограбление и в Золотом квартале. Где именно – мужчины умолчали, а их напарница в ответ на отцовские предположения неопределенно пожала плечами. Зато матушка наконец объяснила, чем был вызван переполох.

Оказалось, что, возвращаясь на второй этаж, леди Катарина заметила неясную тень наверху. Присмотревшись, она поняла, что это мужчина. Но обладателей похожей фигуры среди слуг не было, за это ценительница мужской красоты могла поручиться. Не желая позволять посторонним бродить по дому, матушка подняла тревогу. Вызванные служанки отрицали свою причастность, а больше ни к кому любовник прийти не мог.

– Ясно. Лицо вы не рассмотрели? – риторически вопросил один из стражей. Судя по выражению муки на физиономии, он был далеко не новичком и прекрасно знал, как работается в элитных кварталах.

– Нет, но могу описать фигуру. – Глаза у матушки сверкнули. Видимо, ночной гость ей понравился.

– Опишите, – согласился мужчина и перевел взгляд на напарницу. – Запишешь показания леди Тель-Грей.

– А вы? – поинтересовалась девушка. Довольной она не выглядела.

– Зайран осмотрит двор, а я поднимусь с его светлостью наверх. Лорд Никлос, вы уже проверили, все ли на месте?

– Сейф заперт, следов взлома нет, – отчитался отец, плотнее запахиваясь в халат. В отличие от матушки, которая, узнав о прибытии посторонних, бросилась переодеваться, лорда Никлоса мало волновали подобные мелочи. В конце концов, под халатом у него была надета пижама.

– Вы проверяли?

– В первую очередь.

– Уверены, что его не закрыли, изъяв желаемое? – продолжал допытываться старший в группе, приближаясь к отцу и недобро на него глядя.

– Абсолютно. Я лично знаком с разработчиком нашего сейфа и присутствовал при его изготовлении. Его не открывали, за это готов поручиться.

– Но, милый, что тогда хотел этот юноша? – хмыкнула матушка. Ее показания постоянно менялись. То злоумышленником был пожилой господин с сединой на висках, то молодой человек приятной наружности.

– Вам виднее, моя дорогая, – пожал плечами отец. – Его видели только вы.

– Ах, ваша светлость! Как вы жестоки к своей бедной супруге!

– Ни в коей мере, – поспешил разуверить любимую лорд Никлос. – Но, дорогая, разве с вами уже такого не случалось? Вы же помните происшествие в Мон-Трее. Вам показалось, что наш сосед – эльф, хотя он был вылитый вампир!

– Оставьте! Это было давно. На сей раз я абсолютно уверена – к нам приходил вор! Он держал в руках какую-то коробку! Он точно что-то вынес!

– Коробку? – поспешила я вмешаться в разговор.

Подпирать дверь – занятие неблагодарное. Плечо уже успело затечь, но идти спать я не могла. Кто же позволит отлучиться, когда все серьезными делами заняты?!

– Да, старая такая, – наморщила лоб матушка, припоминая детали. – Поблескивала слегка.

– Ты что-то об этом знаешь? – нахмурился отец.

– Видела вечером. После ужина, когда я отправилась на чердак, понаблюдать за звездами. Когда я уходила, встретила нового слугу.

– Мы никого не нанимали, юная леди, – внес уточнения дворецкий.

– Вы можете его описать? – уцепился за возможность сменить главного свидетеля страж. Его напарница с готовностью поднялась и сделала пару шагов в мою сторону.

– Примерно, – подумав, кивнула я. – Но, если возможно, давайте поговорим обо всем в моей комнате. Родителям нужно отдохнуть, да и слуги заслужили отдых. Не хотелось бы, чтобы за завтраком служанки пролили молоко или выпустили из рук поднос.

– Как вам будет угодно, – поморщившись, согласился стражник. Вероятно, он хотел отыграться на всех за свой испорченный отдых.

– Тари? – Отец подошел ко мне, обнял и шепотом спросил: – Прислать к тебе Терезу?

– Не стоит, сама распоряжусь, – отмахнулась я и поманила за собой стражницу. – Пойдемте, вы наверняка устали. Чем раньше мы закончим, тем быстрее вы сможете отдохнуть.

Девушка с сомнением покосилась на начальника, будто говоря «и этот позволит?» и поплелась за мной на второй этаж.

Проходя мимо Терезы, я шепотом попросила:

– Принеси нам чего-нибудь горячего и можешь идти к себе. Мне уходить рано, поэтому завтрак подавать не нужно. Я сама что-нибудь с кухни возьму, а ты спи, – распорядилась я. Девушка благодарно кивнула.

Высыпаться ей удавалось редко: график ненормированный, пока хозяева не лягут, и глаз не сомкнешь, проснутся – ты уже на ногах должен быть. А Тереза еще и поступать на факультет домоводства решила, на ведение домашнего хозяйства, и готовилась, едва свободная минутка выдавалась. Она, если позволят, решила остаться в доме экономкой вместо старой Марты, но без образования… Да, гномов Тереза любила и жить в Заколдованных Горах хотела. Я же мечтала иметь при себе заслуживающего доверия человека, если вдруг придется жить далеко от семьи. Решено, переманю у отца Терезу, а Марту кто-нибудь другой заменит. Хоть бы и дворецкий. Давно он зубы на прибавку к жалованью точит.

Мы миновали темный коридор. Никто из слуг, спешивших на хозяйский зов, не догадался включить свет. А отцу и подавно не полагалось думать о таких мелочах. Сбежал вниз без происшествий – и ладно. Он порой и в потемках работал – как только цифры не путал… Меня пробрали зависть и гордость: я, увлекаясь, досиживала только до полумрака.

В отличие от слуг, я освещение включить не забыла. Едва распахнув дверь, чуть не ослепла от яркого белого света из-под потолка. Шедшая следом девушка-страж прикрыла глаза ладонью. Я смущенно улыбнулась и бросилась регулировать яркость, пока мы обе не ослепли.

– Присаживайтесь, – пригласила я свою спутницу, кивком указывая на два кресла у окна.

В присутствии гостей я избегала залазить с ногами на подоконник. Кроме того, на кресло можно было сбросить плед, если вдруг станет жарко, или поставить поднос с печеньем, если захочется перекусить. Сплошные плюсы, если в задумчивости не задеть тяжелую ножку и не полететь на встречу с ковром.

Стражница неуклюжестью не отличалась и легко проскользнула мимо каверзных ножек, не задев ни одну. Какой-то слишком завистливый день начинался. Столько напоминаний о собственном несовершенстве, и все с утра пораньше, только рассвет брезжит на горизонте.

– Леди Тель-Грей, – напомнила о своем присутствии стражница.

– Да? – Я отвлеклась от созерцания предрассветного неба и уселась в соседнее кресло. В пол-оборота к собеседнице.

– Вернемся к делу. Вы заявили, что видели вора ранее, до совершения им кражи. Вы уверены в своих словах?

– На все сто процентов, – серьезно кивнула я. – Банк не дал бы вам лучших гарантий.

– Я не держу деньги в банке, – хмыкнула моя собеседница. Так знакомо, что я бросила осторожный взгляд на ее уши.

– Простите, у вас, случайно, нет родственников среди эльфов? – поинтересовалась я, подаваясь вперед и жадно вглядываясь в лицо стражницы.

– Это важно? – нахмурилась она и откровенно насторожилась. Неужели приняла меня за эльфанутую? Их число в нашем прогрессивном обществе, по последним данным, только росло. Со всеми нехорошими последствиями.

– Очень, – серьезно заверила ее я. – У меня проект связан с изучением эльфов в естественной среде. Вижу их в каждом встречном, – интимным шепотом, как страшную тайну, сообщила я. – А вы так характерно хмыкнули, что я не удержалась. Прошу вас, простите мою дерзость.

– Ничего, – заметно расслабилась девушка и, чтобы у меня не возникало лишних вопросов, приподняла волосы, обнажая совершенно обычные, немного лопоухие ушки. – У меня просто наследственность плохая, до сих пор сказывается.

– Понятно, – улыбнулась я. – А меня вообще их изучать отправили. И не в лабораторных условиях.

– Сочувствую, – кивнула девушка и напомнила: – Мы должны портрет составить. Сообщите что-нибудь новенькое?

– Новенькое? Вряд ли. У меня не столь буйная фантазия, как у матушки. Поэтому остановимся на конкретных фактах. Мужчина, лет тридцати, – начала перечислять я. От усердия даже кончик языка высунула, чего со мной с десяти лет не случалось, когда поняла, что игра на фортепиано мне процентов в банке не добавит, и поумерила пыл. – Волосы темные, до плеч. Вот так. – Я показала на себе примерную длину. – Бледный, но тут половина жителей такие. Нос кривой.

– С горбинкой? – переспросила девушка.

– Ага, – подтвердила я, пытаясь в воздухе показать радиус кривизны.

– Поняла, – быстро схватила нужное девушка, рисуя что-то в своем блокноте.

– Лицо вытянутое, лоб высокий, челка, – продолжала делиться деталями моя память. В отличие от хозяйки, которая полусонная ни о чем не думала, мозг картинку зафиксировал и сохранил. На всякий случай, вдруг на опознание придется идти или договор заключать. Тут без внимания к мелочам можно и прогореть. – Глаза большие, миндалевидные, эльфы отметились, не иначе. Скулы… Как у вас, но более выразительные. Что там еще?

– Губы? – напомнила стражница, резво рисуя. При удачном стечении обстоятельств опознание можно будет провести прямо сейчас, не выходя из спальни, а дальше пусть с портретом сравнивают!

– Презрительно сжаты, – отмахнулась я. Вот еще, губы разглядывать! Колечко в ухе и то полезнее будет. Такие делали на заказ весьма уважаемые мастера. Интересно, а если я сунусь к ним с портретом, мне под честное гномье покажут информацию о клиенте?

– Еще нюансы? – заметила движение мысли в моих прищуренных глазах стражница.

– Колечко в ухе, – решила я все же поделиться особой приметой вора. – Гномье, хорошее, дорогое. Рекомендую к мастеру Торогу сходить или к Раду. Другие вряд ли бы взялись, там камушки по ободу и застежка хитрая, не каждый мастер сделает.

Девушка подняла на меня настороженный взгляд. Наверное, будь моя совесть не чиста, щечки бы уже краснели, ладошки потели, а желудок сальто исполнял под аккомпанемент сердечного ритма.

– Откуда вам известны такие подробности? – недобро прищурившись, осведомилась она. Карандаш был отложен, все внимание сосредоточилось лишь на мне.

Я фыркнула и выскользнула из кресла. Стражница последовала за мной, не желая выпускать из поля зрения.

– В спальню тоже со мной пойдете? – насмешливо осведомилась я. И добавила: – Если родители узнают – в суд подам за нарушение конфиденциальности.

Стражница заметно расслабилась. Ситуация располагала. Видать, и сама имела шкатулку с сомнительными, с точки зрения родителей, трофеями и ценностями.

– Матушка считает, что порядочная девушка такие украшения носить не должна, но сами понимаете…

– Понимаю.

– И все должно остаться между нами, – напомнила я, распахивая перед посетительницей дверь своей спальни.

За разобранную постель и помятую простыню мне было нисколечко не стыдно. А вот за брошенный на видном месте раскрученный компас… Видел бы мастер Ртутикус, выгнал бы со своего семинара. И ведь бумажки всякие, незначительные, в стопочку собрала и на край стола уложила, а любимую механику… Отверткой мне по лбу! Позор, да и только!

– Подождите здесь, – указала я на середину ковра.

Конечно, вежливее было бы предложить присесть, но на стуле лежала моя полуразобранная сумка, а у кресла одной ножки недоставало. Последствие тщательно скрываемого эксперимента, какой уж тут ремонт!

Девушка осторожно прошла в центр ковра. Ноги ставила аккуратно на рисунки ног. Опытная, знает, что такое гномский ковер безопасности. А я, раззява, даже не предупредила.

– Сталкивались? – уважительно спросила я, укладываясь на пол и заползая под кровать. Матушка здесь бы ни за что искать не стала: кринолин бы не позволил. А со слугами было договорено: полы в своей спальне леди моет сама. Почему? По кочану – хозяйский бзик и луна не в той фазе.

– Неделю назад. – Стражница непроизвольно потерла копчик. – И ни одна собака не предупредила. Коллеги называются! – неожиданно пожаловалась она.

– Мужская солидарность?

– Если бы! Они и сами за возлияниями забыли. Всем участком снимали с потолка. Но вы не подумайте, – спохватилась стражница, – это на моем предыдущем месте работы было. Здесь такого не случается. За дисциплиной следят строго. Новый начальник – полуэльф, с ним не забалуешь!

– И здесь пролезли? – сочувственно протянула я, но девушке мое участие не требовалось.

– Нет, что вы. Он чудесный! – Глазки страдалицы мечтательно блеснули. Как я это из-под кровати заметила? Просто! Зеркала правильно ставить нужно! А то полезу я за своими неодобренными сокровищами, а там матушка с головомойкой зайдет!

– И холостой? – ради поддержания беседы спросила я, ногтями выискивая заветную царапину на полу.

– Да! – выдохнула собеседница. Эх, тяжкое бремя разочарований. Я думала, что она нормальная, а она как все – в эльфятнике!

– И девушки нет?

– Нет!

– Матушка зверь? – предположила я, расставаясь с капелькой крови и с трудом – смазка не помешает! – открывая тайник.

– Нет! – вступилась за честь возможной свекрови стражница.

– А видела ее? – Я как-то незаметно перешла на ты, но собеседница была слишком захвачена беседой, чтобы это заметить.

– Нет, – нашла в себе смелость признаться замечтавшаяся дева.

– Значит, зверь. Иначе почему такой приятный господин до сих пор не связан узами брака и, более того, отправлен на службу?

– Не хочу об этом думать! – отмахнулась портретистка и недовольно вопросила: – Долго тебе еще там?

– Уже выползаю, – заверила ее я и, бодая попой каркас кровати, покинула надежное подкроватье.

Бросив на постель покрывало, я открыла шкатулку и высыпала ее содержимое.

С тихим перезвоном на кровать упали две шпильки, пять булавок, цветной карандаш – синий, бутыль с машинным маслом, три отвертки – крестовая, шлицевая, шестигранная, все как у настоящей гномки. Вслед им полетели кусачки, плоскогубцы и злосчастные серьги, выпавшие, как и полагается, последними.

Мои были за авторством мастера Люмпаса, заговоренные, с рунами, безумно дорогие и… забракованные матушкой. Несмотря на их стоимость, которая, по словам леди Катарины, была их единственным достоинством, серьги посчитали слишком простыми и неказистыми. О том, что работать проще в таких, матушка и слышать не хотела. Работать? Девице? Замуж, и слуги сами разберутся.

Я тяжело вздохнула и подняла образец повыше.

– Примерно такие, но мужской вариант.

– Я срисую? – Едва серьги заняли почетное место на моей ладони, стражница вновь обрела серьезность и спокойствие.

– Конечно, – разрешила я, но украшение не передала. Вот еще, сглазит мне вещь случайно, тогда уж действительно выбрасывать придется! Да и обидятся гномьи шедевры на подобное к ним отношение. – В гостиной вам будет удобнее.

Краем уха я слышала, как закрывается дверь, а значит, сладости уже доставили, и мне есть чем угощать гостью. Пустое расточительство – мог бы подумать скряга! Дальновидный поступок – скажет настоящий гном. Знакомые в страже – прекрасное вложение булочек и настоек. Щекотливые дельца проворачивать без огласки, о новостях справляться, о визитах великих узнавать да и другими сплетнями не брезговать.

– Угощайтесь, – предложила я, усаживаясь в покинутое кресло, бережно уложила серьги на салфетку и виновато развела руками. – Трогать нельзя, не принято.

Поднос с едой Тереза поставила на подоконник. Знала, где я предпочитаю сидеть и куда усажу гостью. Неужели я так предсказуема? Утешаясь, я утянула с подноса печеньку. Есть после шести барышне не полагалось, но разве шесть уже миновало? Четвертый час ночи, в крайнем случае – пятый! До шести еще час, а то и все тринадцать делений часов.

– Понимаю. И спасибо за угощение, – кивнула девушка и пристроила блокнот рядом с подносом. Так и рисовалось легче, и рука свободная до сладостей добиралась без преград.

Я чуть приподнялась и потянулась к чайничку. Неопределенное «горячее» вылилось в полноценный лекарственный сбор. Если я правильно уловила, даже без лишних сюрпризов, – просто бодрящий настой. Не иначе как – для меня. Впрочем, какие могут быть сомнения, если Тереза служила мне. А вредные привычки хозяев – первая сплетня среди служащих.

– Вам налить? – продолжила я задабривать свою собеседницу.

– А что это? – на секунду отвлеклась от работы девушка. Сережки уже были перенесены на бумагу, и стражница дорисовывала портрет неизвестного.

– Для бодрости, судя по запаху. Мне скоро в университет, так что Тереза и расстаралась. Или вам скоро ложиться?

– Если бы, – пожаловалась собеседница. – Пока не оформлю ваше дело, отдыхать не отпустят. А волокиты часа на полтора, не меньше.

– В таком случае – пробуйте, – подбодрила я, разливая отвар по чашкам.

– Леди Тель-Грей, – внезапно обратилась ко мне стражница. Я удивленно приподняла бровки и дружелюбно улыбнулась. Без гримасничаний и других мимических упражнений. – А вы недавно в столице?

– Я или родители? – задумчиво переспросила я. – Это для расследования?

– И для него, – кивнула девушка. – Шеф обязательно спросит, когда будет детали просматривать.

– Родители с полгода-год, – я решила обойтись без точного указания дней. – А я около месяца. Дом приобрели, если матушка писала без задержек, четыре месяца назад. До этого жили за городом, у нас там поместье.

– То есть ранее дом принадлежал не вашей семье? – ухватила главное собеседница.

– Верно.

– А предмет кражи, он принадлежал вам?

– По договору купли-продажи дом и все его содержимое перешло в собственность отца в момент покупки.

Суровости в моем голосе хватило бы на трех брутальных типов, но, кажется, я переиграла. Девушка рассмеялась и примирительно подняла руки вверх. Карандаш чудом не прочертил линию у нее на щеке.

– Простите, я не это имела в виду. Понятно, что дом вы купили, и по закону все имущество, имевшееся там, принадлежит вашей семье. Но был ли украденный предмет перевезен вашей семьей или хранился прежними владельцами дома?

– Прежними, скорее всего. Если бы папа о ней знал, она не была бы в таком состоянии, – проговорила я, размышляя вслух. Дурная привычка.

– В каком состоянии?

Определенно, пора завязывать с размышлениями.

– Вы ее видели? Что там хранилось?

– Видела, не знаю что, – по очереди ответила я на поставленные вопросы и пояснила: – Я ее только вечером обнаружила. Мельком глянула, но доставать и открывать не рискнула. Там наверняка защита стоит. А я без защитных амулетов, без подготовки, даже без конспекта по вскрытию артефактов! Жаль, конечно, что украли, но, может, найдем. По пожарищу или урагану на месте дома. Или кто-нибудь из экспертов с коллегами поделится новостью, если ему принесут. Вот только…

Я постаралась ругаться интеллигентно. В присутствии дамы, как-никак. Даже моя почти идеальная память со временем затирала ненужные данные. А ведь как все просто!

Наверно, что-то отразилось на моем лице, ибо стражница глубоко вдохнула и поинтересовалась:

– Новые данные?

– Боюсь, что да, – простонала я, забирая свои серьги с салфетки. Теплые, как и моя детская мечта.

В почтенных гномьих семействах дети рано приобщались к полезной деятельности. Родители таскали их к себе на работу, дяди и тети приглашали погостить, бабушки и дедушки, прогуливаясь, не стеснялись заглядывать к соседям. В общем, обо всех многочисленных гномьих профессиях дети узнавали рано. А если успевали зарекомендовать себя как ответственные и умненькие, то порой и самому гайки покрутить разрешали. Или паяльник подержать. Или счетами попользоваться. В общем, чем бы дитя ни тешилось…

Не исключением стало и мое детство. Едва матушка отворачивалась, мы с братьями так и норовили за что-нибудь подержаться, а лучше открутить и исследовать. К семи годам облазив все мастерские в нашем квартале, мы вышли за его пределы. Друзей с возрастом у нас становилось все больше, а потому число мануфактур, где нас привечали, также росло.

И в один прекрасный дождливый день, когда матушка уехала на косметические процедуры, мы с Грытом отправились изучать новую для нас профессию – мастер-артефактник. Этим полезным, но опасным делом занимался почтенный гном, отец семейства, мастер Рад. А на вывеске у него значилось «Мастер-артефактник. Защитные амулеты: создание и дезактивация» и два кольца над входом – увеличенные копии его триумфальных серег. Ради них он провел пять лет на «принеси-подай», после стал подмастерьем, совмещал работу с обучением в Заколдованных Горах, а защитившись, семь лет работал на безупречную репутацию. И наконец, когда он создал свой шедевр – оригинальный артефакт с доказанным полезным действием, гному присвоили звание почетного мастера артефактных и рунных дел. Формально – за создание достойного награды артефакта. Реально за то, что выжил, несмотря на все подстерегающие артефактника чары-ловушки.

Я с грустью сжала свои серьги. В отличие от мастеровых, мои были унылой подделкой, имитирующей те самые, желанные, так и оставшиеся детской мечтой. Зря, зря почтенный мастер сводил нас с Грытом в музей артефактики и показал стену ошибок. С выбоинами, потрескавшимся мрамором, где-то напоминавшую решето, а где-то и «ужас на крыльях ночи». Смотрители готовы были поручиться, что каждое коричневое пятно на остатках стен, переданных в музей, бренные останки ошибившихся мастеров.

Повздыхав, я была вынуждена сменить специализацию своей мечты. В потеках старой крови не было изящества, а проконтролировать создание своего последнего шедевра, вошедшего в историю тяжелого дела артефактики, никто не сумел.

– Леди Тель-Грей? – напомнила о себе заскучавшая стражница. Неблагодарная, я лучшие годы своей жизни вспоминаю, а она отрывает, на бренную землю опускает… Я же была так далеко, под горами, в настоящих гномьих городах…

– Да, новые данные. Высока вероятность, что вор – мастер артефактики. У вас их здесь много?

– Я узнаю, – пообещала девушка, делая пометку на следующей странице блокнота. Ее зеленые глаза подозрительно вспыхнули. Кажется, ценной информацией обладала не только я.

– Новые данные? – с намеком повторила я, полностью копируя интонацию своей собеседницы.

– Может быть, – улыбка тронула губы стражницы. – Но данные непроверенные.

– Предположите, может, я смогу чем-то помочь.

– Вряд ли. Ваша семья имеет дело с гномами, а здесь искать стоит эльфа. Ваше описание, – она кивнула на портрет, – не подходит ни для кого из гномьих мастеров города, а вот среди дивных есть две подходящие кандидатуры.

– Целые две?

– Они братья-близнецы, – пояснила девушка. – Поэтому и сложно определить, кто из них причастен, если они действительно связаны. В случае надобности алиби найдется у каждого.

– Это плохо.

Добавлять, что плохо это лишь, если действовать законным путем, я не стала. Незачем стражнице знать, что милая леди в моем лице рассматривает не самые честные способы возвращения своего имущества. Впрочем, прежде чем предлагать работу темным собратьям остроухих, следовало убедиться в вине означенных субъектов. А без имен это сделать сложно, разве что все лавки посетить…

– А вы не подскажите мне их имена? – Я была сама доброжелательность. Сонная, рассеянная, чуточку придурковатая, но стражница не поверила в мои благие намерения.

– Я не вправе раскрывать их имен. Сейчас это лишь мои предположения, но если мне удастся доказать их вину – вы узнаете не только имена, но и сумму, которую эти двое готовы заплатить за ваше молчание.

– Они будут платить за молчание? А суд?

– Боюсь, этих двоих к суду не привлечешь. Один из них, пусть и изгой, но в посольстве появляется регулярно. А второй – он с родиной не порывал. Поэтому судить их разве что сам Владыка может – нам не позволят.

– Так высоко сидят?..

Стражница не ответила: поклонилась и молча вышла, оставляя меня наедине со своими рассуждениями.

Да уж, только этого мне не хватало! Как будто одного эльфийского было мало, чтобы выбить меня из равновесия! Теперь уже практически мое имущество увели. О том, что я даже не видела содержимое коробки, память услужливо забыла. Раз находилось в моем доме – значит, мое! Без вариантов! А значит… Собраться, подумать – и вернуть. Или впору самой платить за молчание. Украли! И у кого? У Тель-Греев! Узнают в приличном обществе – засмеют!

Прислушавшись к звукам дома, я поняла, что порядок медленно восстанавливается. Во дворе еще бегали стражники, пытаясь найти ауру вора, но, судя по их недовольным шепоткам, улик таинственный некто не оставил. Что ж, так даже лучше.

Придется, конечно, потратить свои честно заработанные на ставках карманные деньги, о которых не знала матушка, а папа молчал, и взять дело в свои руки. Для папы пропажа неизвестной коробки с чердака, может, и будет считаться незначительной потерей, но я уже успела построить планы на ее счет и… Нет, глупо пытаться вернуть кота в мешке. Как будто мне заняться нечем, право слово!

Недовольная собственной эмоциональностью, я фыркнула и с силой распахнула шкаф. Свой самый нелюбимый шкаф. Здесь, подальше от чужих глаз, хранились самые нарядные платья, имевшиеся в моем гардеробе. Дорогие, шелковые, с камушками, тяжеленные и ужасно утомительные.

Порча имущества никогда не была моим любимым способом снятия стресса, а вот легкий физический труд неплохо прочищал мозги. К тому же календарь на моем столе намекал, что выбор «приличного» платья скоро станет досужей необходимостью. Как там матушка говорила: «Первый бал сезона особенно важен для юной леди. Лучшие женихи столицы сойдутся в бесчестном бою за право танцевать с прекраснейшей…» Дальше я не слушала, полагая, что времени и силам потенциальных женихов можно найти более достойное применение.

Потерев ручки, я забралась в шкаф, потеснив собственные наряды, и отодвинула две верхние коробки с обувью. Матушка бы не одобрила, узнай, чем я занимаюсь на досуге, а потому приходилось прятаться и скрываться.

Мягко вспыхнул свет, отреагировав на закрытие дверей, руки нащупали искомое и, усевшись поудобнее, я принялась читать бабушкин брачный договор. Не оригинал, понятное дело, копию, но оттого он не становился менее интересным.

Счастье было недолгим. Будильник, как ему и было положено, зазвонил в семь утра, когда я вдумчиво прочла лишь сто тринадцать страниц первого приложения к брачному договору бабушки и дедушки. Да, расписывались мои родственники лишь на первых ста тридцати, так как судебная система того времени не разрешала составлять договоры на большем количестве страниц. Но разве не найдут решение два любящих юриспруденцию сердца?

Они и нашли. В самом договоре упоминались лишь номера приложений, к которым следует обратиться за толкованием, а вот размер самих дополнений к соглашению… Я на данный момент читала седьмой том. «Раздел подаренного на свадьбу имущества в случае развода» – гласил заголовок. А далее подробнейшим образом оговаривались все виды подарков и способы их равнозначного деления между сторонами, подписавшими договор. Увлекательнейшее чтиво, от которого меня оторвал ужаснейший звук в мире. Увы, даже милые сердцу звуки родной кирки не способны были преодолеть мою нелюбовь к будильнику. Тяжело вздохнув, я спрятала свою любимую книгу в коробку, построила конспиративную пирамиду и выползла из шкафа на свет божий.

Выглянула во двор, но отчаявшаяся стража уже покинула наши земли. Потянулась, разминая мышцы, прошла к столу и вывалила содержимое сумки на стул. По расписанию выходило, что сегодня нам предстоит слушать «Особенности чарования эльфийских народов», попросту «Магия остроухих всех сортов». К сожалению, без капли эльфийской крови данный раздел был бесполезен в практическом применении. А поскольку в моей родословной обошлось без остроухих эстетов, предмет вряд ли смог бы заменить мне «Особенности рисования и заклинания гномьих рун». Но раз уж судьба продолжала сводить меня с длиннокосыми блондинами, следовало узнать, чего ждать от их магии.

Чистых тетрадей у меня не было, и в список дел добавилось еще одно: посетить лавку канцелярских принадлежностей при университете. Располагались эти лавки у каждого корпуса, но я выбрала самую дальнюю, рядом с ректоратом и библиотекой.

Зачем? Список пособий, с которым мне предстояло ознакомиться, неприятно грел карман, напоминая о нерешенности вопроса. Незаконченные дела я не любила больше, чем неразрешимые. С последними можно было еще смириться, но вот с первыми… Они любили заползать в сны и продолжать пилить душу некачественным, а оттого еще более противным напильником.

Ехать предстояло далеко, но матушка не вставала раньше одиннадцати, и ее экипаж был свободен. А если вспомнить о ночных происшествиях – сегодня ее светлость изволит принимать сочувствие и гостей. Именно в таком порядке. Тех, кто посмеет прийти без надлежаще скорбного лица, ожидают поругание, обида и осмеяние на ближайшем светском рауте.

К тому же память услужливо подсказывала: пока отца не будет дома, нас посетят Тель-Вереи. Вместе с матушкой графиня Атлонская повздыхает, пустит слезу, протрет платочком абсолютно сухой глаз и потащит подругу по магазинам. Разумеется, в Золотой квартал и в своем экипаже. Ибо для Дары Атлонской было просто недопустимо не сверкать, а маменькина карета, увы, не была отделана стразами, и позолоты в ней было ровно столько, сколько требовалось, а не три килограмма на локоть пространства. Последнее было целиком и полностью заслугой отца и причиной их с маменькой размолвки. Но папа выиграл. К счастью. Ибо брать его экипаж в рабочий день было недопустимо. Мало ли куда ему придется быстро выехать?!

Еще в домашнем я сбегала к дворецкому и попросила все подготовить. Господин Аль-Реан, хоть и не был гномом, но производил похожее впечатление. Собранный, расторопный, исполнительный, он стал для нас настоящим подарком. Для нас с отцом. Матушка господина Аль-Реана не любила. Излишний прагматизм в их отношениях заставлял привыкшую к всеобщему поклонению мадам нервно вздрагивать, припоминая тяжелые годы своей молодости, проведенные вдали от блистательных господ.