Текст книги "Переделке не поддаётся"

Глава 4 Поющие развалины

Лада серьёзно подготовилась к походу в заброшенный дом. Глянув на её экипировку, Тина засмеялась. В такую-то жару подруга нарядилась в рубашку с длинными рукавами и брюки цвета хаки из плотного материала. На пояс прикрепила моток верёвки, в руки взяла холщовую сумку с чем-то тяжёлым.

– Что у тебя там?

– Топорик и фонарь. Нашла в сарае у тётки.

– За комаром с топором, за мухой с обухом, – мигом нашла Тина подходящую для ситуации поговорку. – Зачем для осмотра соседнего дома топор и фонарь? Для чего?

Лада нахмурилась: подруга портила атмосферу приключения. Куда это годится идти на поиски необычного в летнем сарафане и босоножках?

– Нужно быть готовой ко всему. Помнишь, как помог мой нож и фонарик?

Ещё бы Тина не помнила. В восьмом классе Лада подбила её исследовать подвал старого купеческого дома. Бывший особняк купца первой гильдии Захарова в советское время служил пристанищем сразу для десяти семей. Со временем без ремонта он настолько обветшал, что казался перенесённым из времён разрухи и войн. Сначала его собирались отремонтировать, но потом решили просто снести. Лада давно мечтала попасть в этот дом, который стал для неё воплощением тайн и загадок. И вот подвернулся случай без помех исследовать необычное строение. Она наблюдала за расселением и, дождавшись отъезда последней семьи, в тот же день собралась идти в особняк. Тине не улыбалось лазить по брошенным квартирам, что там могло отыскаться, кроме куч мусора. Но горячему напору подруги сопротивляться трудно. Сначала они обследовали помещения, покинутые жильцами. Более тоскливого зрелища трудно придумать: на полах, усыпанных обрывками газет, пылью и клочками паутины, валялись ненужные больше детские игрушки, посуда с отбитыми краями, потрепанные временем вещи, старые книги и фотографии, много фотографий. Выглядело всё так, будто люди избавлялись не только от ненужного хлама, но и от памяти. Мебель, отслужившая срок, сиротливо стояла вдоль голых стен. В одной из комнат на втором этаже Лада подняла фотоальбом. С пожелтевших снимков на неё смотрели незнакомые лица.

– Почему они не взяли с собой. Это же память, – удивилась она. – Перевернув фото молодого мужчины в военной форме, на обороте прочитала: – «Любимой Настеньке на долгую память». Тридцать шестой год. Представляешь, – повернулась Лада к подруге, – снимку восемьдесят лет.

Тина в потускневшем зеркале разглядывала новую прическу. Она покрутила головой, с досадой отметила неаккуратно выхваченную парикмахером прядь.

– А-а-а, что?

– Ой, да тут почти все фото тридцатых-сороковых годов. Интересно, Настенька дождалась своего солдата?

Тина бросила взгляд на несколько детских снимков.

– Дождалась. Вот этот солдатик снят вместе с девушкой. А вот они с детьми. Малыши явно погодки. Ох, и смешные на них шаровары одеты. Я такие на детских фото у бабушки видела.

Лада стряхнула пыль с журнального столика, уселась на него и принялась внимательно разглядывать фото.

– Ты угадала. Вот подпись «Фёдор и Настя, май тридцать восьмого года», а это «Леониду и Павлу два и три годика». Ой, дата сорок первый. Начало войны. – Она перевернула страничку, вынула из пазов снимок молодой женщины с подросшими детьми. – «Семья Павлюченко. Анастасия, Леня и Паша. Сентябрь сорок пятого». Интересно, Фёдор вернулся с войны? – Лада перевернула ещё несколько листов. Дальше шли лишь фото подрастающих детей и стареющей Насти. Потом появились снимки Леонида и Павла с девушками, затем с детьми. – Здесь целая история семьи. Как можно было это оставить в мусоре? Наверно, альбом потеряли? Давай узнаем, куда переехали Павлюченко и вернём им альбом.

Тина поддела ногтём сдвоенный лист альбома.

– Склеен. Там что-то есть. – Она аккуратно разлепила страницы, вытащила ломкие листочки бумаги. – Похоронка, а это письма с фронта.

Милая, ненаглядная моя, Настенька, я так скучаю по тебе. Вижу тебя во сне каждую ночь. Не волнуйся, береги мальчишек. Мы скоро разобьём фашистскую гадину, и я вернусь домой. Думаю, тебе лучше уехать в деревню к маме, и ей помощь, и ребята поправятся на молоке. У Ласки знатное молоко, полезное.

Ваш муж и отец Фёдор.

Тина посмотрела на похоронку.

– Пропал без вести под Станцией Ельня. Сорок третий год. Досталось этой Настеньке. Бабушка говорила, семьям тех, кто пропал без вести, не полагалась пенсия по потере кормильца. Они вообще ничего не получали от государства.

Во втором письме оказались лишь три строчки.

Здравствуйте мои дорогие и любимые Настенька и детки. Трудно и тяжело сейчас на фронте. Но мы выдюжим и победим. И жить будем долго и счастливо. Держитесь.

Ваш Фёдор

Третье письмо оказалось самым длинным и обстоятельным.

Родные мои детки и дорогая супруга Настя.

У меня всё хорошо, я в госпитале, но не волнуйтесь ранение лёгкое. Чуть отлежусь и на фронт. Как вы там справляетесь без меня? Выкопали картоху? Письмо ваше получил, очень рад за Пашку, сынок так рано научился читать и писать. Кормят в госпитале хорошо, выдали новое обмундирование. Настенька, коль совсем станет тяжело, продай гармонь, не жалей. И сапоги хромовые тоже продавай. Вернусь, новое наживём. По ночам снится мне наш городок и вы мои любимые. Немца гоним по всем фронтам, добьём фашистов в их логове, и я вернусь к вам. Заживём лучше прежнего. Передавай привет тётке Кате и дяде Семёну. Мамане скажи пусть не жалкует за Лаской, новую корову купим. Трудно вам без неё, но ты пишешь, что картоха уродила и кур завели – голодными не останетесь.

Люблю и сильно скучаю по вас.

Ваш Фёдор Павлюченко.

Лада всхлипнула:

– Короткая семейная жизнь получилась у Настеньки, дети без отца выросли. – Она положила альбом в сумку, приготовленную для будущего клада. – В жэке можно выяснить, куда переселили Павлюченко, отдадим им фотографии.

Тина покачала головой.

– Альбом бросили. Он валялся на полу посреди комнаты. Вряд ли им он нужен.

– А вдруг, – не сдавалась Лада. – Ты заметила, какие интересные лица у людей того поколения. Они какие-то не такие как наши.

– Кажутся старше своего возраста.

– Точно.

Ещё в нескольких квартирах Лада поднимала блёклые потрескавшиеся снимки. Читала надписи, фантазировала о судьбе людей с фото.

Тина отряхнула от пыли и паутины нарядное платье.

– Ничего кроме мусора в доме нет. Идём домой.

– Теперь спустимся в подвал, – не согласилась Лада.

– В нём жильцы хранили овощи и совсем уж ненужный хлам.

Так и оказалось. Подвал, разделённый на клетушки по числу квартир, пах сыростью и гнилыми овощами. На стенах висели ржавые велосипеды, древние коляски. Сквозь маленькие грязные оконца едва пробивался дневной свет. Луч фонаря выхватывал и из дальних уголков клетушек сломанные ящики, пустые баллоны и дырявые кастрюли. Тина, стараясь не запачкаться, ступала осторожно, Лада же с азартным блеском в глазах рыскала по всем закоулкам подвала.

– Смотри, – показала она на клетушку. – Стена клетушки располагается дальше, чем стена по проходу. – Лада постучала по крошащимся кирпичам, покрытым плесенью. – Пустота!

– Думаешь, никто кроме тебя этого не заметил? Скорее всего, заложили кирпичами трубы или ещё что-то неприглядное, – усмехнулась Тина, глядя на горящие глаза подруги.

– Посмотрим, – Лада достала из сумки молоток. – Стукнула по кирпичу.

– Тут кувалда нужна, а ты игрушечным молоточком машешь. – Тина, сложив руки на груди, стала скептически наблюдать за подругой.

Через двадцать минут Лада умаялась. От ударов молотком по стене на кирпиче остались лишь выбоины.

– А с виду кирпич старый. Вот скотина, – она пнула ногой по стене. Взвизгнула от боли.

– Хватит! Скоро родители нас будут искать. – Тина, перешагивая через трубы, споткнулась и всем весом ударилась о злосчастную стену. Со скрежетом что-то провернулось в стене, образовался узкий проход.

– Ух, ты! Потайная комната, – Лада, не раздумывая, запихала в проём сумку и сама протиснулась внутрь. – Тут небольшая комната. Ура! Я вижу коробку. – Послышался грохот. – Коробка полная. Тина, давай сюда!

Тина с сожалением глянула на платье. Хорошо Ладке в старых джинсах и футболке, а она матери сказала, что идёт в кино и та посоветовала обновить только что сшитое ею платье. Тина с трудом просунулась в проём. В комнатке метра полтора на два кроме деревянной коробки больше ничего не было. Лада с довольным видом ножом ковырялась в древнем замке. Замок не поддался, а вот одна из стенок проломилась внутрь и на земляной пол посыпались странные монеты.

– Клад!

Тина взяла в руку позеленевшие монеты. Свет фонаря высветил надпись – «Две деньги». Фонарик мигнул и погас. Тина испуганно отшатнулась. Снова что-то заскрежетало и наступила тишина.

– Нет! – испугалась Тина. – Если дверь захлопнулась, мы в ловушке.

Лада похлопала по фонарику – зажёгся свет.

– Иногда барахлит. Контакты не срабатывают. Не дрейфь. Глянь изнутри видно контур входа. – Она потолкала стену руками, засунула в щель нож. – О! Тут песок сыпется.

Тина обхватила голову руками.

– Мы задохнёмся?

Лада обеспокоенно посмотрела на подругу. Однажды, дурачась во дворе, малышня устроила кучу-малу – бедная Тина попала в самый низ кучи. У неё забило дыхание, она не могла вздохнуть и потеряла сознание. С тех пор она панически боялась тесных помещений и любого ограничения движения.

– Ни за что! Я уже дырку проколупала наружу, – соврала Лада и тут почувствовала сквозняк. Она сунула нож в щель, расширила её и обрадовано воскликнула: – Свети сюда! Здесь кирпичи совсем слабо держатся.

К их счастью, кладку в одном месте сделали с браком. Через час Лада смогла вынуть несколько десятков кирпичей. Тина держалась из последних сил, и хотя слёзы текли по щекам ручьём, плакала она тихо, только изредка всхлипывая чуть громче.

– Всё, ты пролезешь на четвереньках, – обрадовалась Лада.

Через полчаса подруги вышли из дома на улицу с сумкой, полной странных монет, альбомом и стопкой старых фотографий. Тине влетело от матери и за испорченное платье, и неявку на ужин. Отсутствие Лады дома родители даже не заметили. А узнав, где она побывала, слегка пожурили. Монеты из ящика имели лишь историческую ценность. Там лежала старинная мелочь: полушки, гроши и гривенники. Отец Лады отнёс их в музей. Альбом семье Павлюченко отдать не удалось, оказалось, в их квартире жили другие люди, куда перебрались внуки солдата, выяснить не смогли. Лада оставила альбом у себя.

Искательницы приключений с трудом пробрались через прошлогодний сухой бурьян и высокую зелёную лебеду к развалинам дома. Правда, назвать его домом не поворачивался язык, скорее стены с остатками крыши. В оконные проёмы просунули лапы разросшиеся ели, они же соорудили зелёный шатёр над бывшей крышей. Под елями трава не росла, очень странно смотрелся этот неровный круг, усыпанный иголками и обрамлённый стеной бурьяна. Словно густая трава охраняла вход в заколдованный мир.

– Довольно жутковато, – прошептала Тина. – Надеюсь, здесь не будет потайных комнат.

Лада пробурчала:

– А я надеюсь, что будет. У меня не только топор, я даже бутерброды сделала.

Тина засмеялась.

– Надеешься на долгое приключение?

Благодаря тени от елей, внутри дома трава тоже не росла. Девушки побродили по ковру из хвои, пощупали стены. Разочарованная Лада разгребла в нескольких местах хвою, но кроме прелых иголок и листьев ничего не обнаружила. Тина обрадовалась, что вернутся домой быстро и стала фантазироватть, что приготовить на ужин.

– Даже завалящего привидения нет. Хоть бы что-то попалось, – огорчилась Лада. – А давай сразу во второй дом сходим?

– Нет. Ты сейчас переоденешься, и мы отправимся за мясом. Плов хочешь?

Лада сглотнула слюну. Плов у подруги получался просто божественным.

– Ладно. Но завтра сходим обязательно.

– Хорошо.

Порыв ветра колыхнул верхушки елей, вьюном проскользнул через дыры в крыше и пахнул свежестью в лица девушек. Где-то вверху зародился звук, похожий на протяжный вой-стон. Искательницы приключений одновременно взвизгнули и схватились за руки. Ещё порыв ветра и снова тот же звук. Опять и опять. Негромкий, но хватающий за душу. Тина облегчённо выдохнула:

– В полуразрушенной трубе гуляет ветер. Наверно, из-за этих поющих развалин и стали считать, будто в доме живёт призрак старухи. А всё объясняется физическими законами.

Они замерли, навострив уши. Порыв ветра – через несколько секунд жуткий вой. Лада расстроилась.

– Я бы хотела увидеть призрак.

– Да ты бы первая от страха удрала. Пошли уж, искательница привидений.

Выбравшись обратно на улицу, через тропинку, протоптанную в бурьяне, увидели белый джип, стоящий у дома тётки Саломеи.

– Ничего себе! – ухмыльнулась Лада. Разглядев рядом с автомобилем высокую фигуру Станислава. – Прынц на белом коне прискакал. Интересно, что ему надо?

– Как я выгляжу, – засуетилась Тина, поправляя волосы.

Лада нахмурилась: впервые видела явное замешательство и смущение подруги.

«Вот и верь после этого прежде спокойным и рассудительным людям, как только их заденут за живое, ведут себя как обычные психи вроде меня».

– Ты выглядишь классно.

Глаза Тины радостно заблестели. Лада разозлилась:

– Чем этот Станислав лучше Филиппа? Хочешь пострадать как я? Сама же учила меня, не кидаться очертя голову к первому встречному красавчику.

Тина схватила её за руку.

– Понимаешь, я будто проснулась. Все чувства обострились: цветы пахнут сильнее, птицы поют громче…

– Небо синее, трава зеленее, – продолжила Лада. – Хочется плакать и смеяться одновременно.

Тина растерялась.

– В общем-то, да. Мне кажется, я слышу, как кровь шумит в ушах, сердце бьётся быстрее. Я живая…

– Понятно. Долгое же у тебя зажигание. Первый раз влюбиться в двадцать четыре года. Ладно, я только рада, что ты оказалась нормальной, не примороженной. Жаль только не того выбрала.

– Лад, только без обид. Ты не очень-то разбираешься в мужчинах. Вдруг и в Станиславе ошибаешься?

Лада прикусила губу – удар ниже пояса. Верно: оба раза она дала маху.

Мирабов демонстрировал себя во всей красе: тонкая рубашка подчёркивала рельефную грудь, покрой и ткань брюк, купленных явно не на рынке, стройность ног. Его физиономия выражала такую бурную радость, что Лада забеспокоилась: не лопнут ли у него от напряжения лицевые мышцы.

Станислав с удивлением разглядел на поясе Вредины моток верёвки. В руках она тащила сумку, больше смахивающую на мешок. А уж нарядилась, будто пугало огородное, в бесформенные штаны и мужскую клетчатую рубашку. Он с удовольствием отметил аппетитные формы Тины. В лёгком сарафане она смотрелась замечательно.

«Жаль, немного крупновата, не совсем в моём вкусе, а так вполне себе симпатяга, привлекательнее этой колючей Славы», – размышлял он, ожидая приближения подруг.

– Добрый день, дамы, – Мерабов распахнул дверцу автомобиля, ловко выхватил из салона два букета. – Они ничто по сравнению с вашими прелестными лицами, но пусть хотя бы порадуют вас.

Лада втайне обрадовалась: «Так тебе и надо! Попал впросак. Тина, человек весьма практичный, как и тётя Маня срезанные цветы считает пустой тратой денег».

Станислав вручил Ладе белые розы, Тине красные.

– Спасибо. Очень красивые, – Тина вдохнула едва уловимый аромат цветов, прижала букет к груди.

Удивлённая Лада покосилась на пунцовые щёки подруги, соперничающие по цвету с розами, и помахала своим букетом словно веником.

– Жаль, цветок не в горшочке, в такую жару быстро завянет. Розы, – вздохнула она, – более банального цветка не найти. – И словно спохватившись, добавила: – Ой, извините. Откуда вы могли знать мой вкус.

На лице Мирабова не дрогнул ни один мускул, но синие глаза подёрнулись льдом.

– В следующий раз подарю фикус в кадке.

– Не стоит.

Тина бросила на подругу удивлённый и обиженный взгляд. Станислав ласково улыбнулся ей.

– На чай пригласите? Он у вас необыкновенно вкусный.

Тина заворожено смотрела на незваного гостя. А тот как фокусник вынул из салона автомобиля коробку с пирожными.

– Повар по моей просьбе сделал свой фирменный десерт: заварные пирожные с добавлением нектарина и корзиночки с малиной и вишнями.

Лада глянула на коробку.

– Мы вообще-то ещё не обедали, хотим сначала борщ съесть.

Тина постаралась незаметно ущипнуть подругу. А повернувшись к Станиславу, радушно произнесла:

– Будем рады, если вы разделите с нами трапезу.

Лада фыркнула и подумала про себя: «Ах какие мы вежливые. Трапеза… Чёрт, кто так говорит сейчас».

Мирабов отворил калитку, придерживая её, жестом пригласил девушек войти.

– Давайте перейдём на ты, а то слишком официально получается.

Лада проскользнула мимо Станислава и потопала прямиком в дом. Тина, проходя, нечаянно задела его грудью и смутилась, как школьница.

Мирабов, ощутив прикосновение упругой груди девушки, усмехнулся: «Ну и формы. Уверен, у неё всё совершенно натуральное».

Тина предложила гостю присесть, поставила свой букет и букет Лады, небрежно брошенный на стол, в вазы и принялась накрывать стол к чаю. Станислав помогал разжечь самовар, при этом шутил и говорил комплименты растерянной хозяйке. Лада переоделась в домашнюю одежду, в которой обычно делала уборку, в выгоревшую просторную футболку и шорты.

– Как-то раз родители решили отметить мой день рождения не дома, как обычно, а в детском кафе. Праздник получился шикарный. Больше всего меня поразили блюда по мотивам сказок и мультфильмов. Я надолго запомнил необыкновенную атмосферу праздника и веселья. Так в десять лет осознал, чем буду заниматься: устраивать людям праздник духа и живота. – Мирабов поднял глаза на Ладу: – Я рассказываю Тине, почему решил заняться ресторанным бизнесом.

– Понятно, – буркнула Лада и полезла в ещё тёплую печь. – Борщ будете?

– Нет, спасибо. Только чайку.

– А ты, подружка?

Тина присела рядом с гостем.

– И я только чай. – Она не представляла, как будет есть борщ рядом с таким красавцем. Как-то это слишком приземлённо.

– Ну и ладно, мне больше достанется. А вы, Слава, зря отказываетесь, Тина не борщ варит – амброзию.

Услышав, что его опять назвали Славой, Мирабов скривился, будто жевал лимон.

– Если не трудно, называйте меня Стасом или Станиславом, я так привык.

– Станислав, так Станислав, – согласилась Лада, делая ударение на и, заставляя Мирабова раздувать ноздри от еле сдерживаемого раздражения.

Тина не могла при госте сделать замечание подруге, понимала, почему она так ведёт себя, но в душе уже поднималась обида. Неужели не понимает, что Мирабов ей очень нравится?

– Но от детской мечты до собственного ресторана – большая дорога. Как вы осуществили свою мечту? – поинтересовалась Тина, не замечая, как по-новому, чуть с хрипотцой звучит её голос.

– После школы поступил…

– В кулинарный техникум, – вставила Лада, опустошая тарелку.

– В институт на технолога, – не моргнув глазом, продолжил Мирабов.

Лада налила в кружку чай, достала из шкафчика сухарики.

– Ты не хочешь попробовать пирожные? – удивился Станислав.

Любительница сладостей Лада еле подавила тягу собственного организма к вожделенной коробке с пирожными.

– Больше предпочитаю крекеры и галеты, – солгала она.

Тина еле скрыла удивление из-за резко изменившихся вкусов подруги, но взяла себя в руки и поинтересовалась у гостя.

– Что же дальше? Как вы… ты открыл свой ресторан?

Мирабов допил чай, протянул кружку Тине.

– Очень вкусный. Ещё чашечку. – Получив из её рук напиток, источающий запах мяты и малины, задержал взгляд на сочных соблазнительной формы губах Тины.

Она же ощущала себя цветком, щедро поливаемым водой с удобрениями.

– Не сразу. Сначала поработал в паре-тройке московских ресторанов, подучился, а потом вернулся в Белозёрск, купил пустующее здание детского театра и оборудовал всё по своему вкусу.

Лада проворчала:

– Как просто купил здание… Деньги явно не в банке одолжил?

Тина снова покраснела от бестактного вопроса подруги. Мирабов прищурил глаза.

– Не в банке, но отец именно занял их. Я всё вернул через три года. Теперь ресторан и дискобар принадлежат мне полностью. Слава, я тебя чем-то обидел?

Ладу коробило, что он назвал её Славой, но стерпела: так легче злиться.

– Ничем. Пойду-ка я подремлю часок-другой, – она поднялась, отряхнула футболку от сухарных крошек. – Тина, разбудишь, а то продрыхну до вечера.

– Подождите, Слава. Я хотел пригласить вас обеих на вечернее представление. У нас новая программа: файер-шоу. Думаю, будет очень интересно, – он взял Тину за руку. – Что скажете? Только не отказывайтесь! В нашем городе редко встретишь таких милых девушек, как вы.

Лада хмыкнула.

– Свежо придание, но верится с трудом. Скажите, Станислав, зачем вам… тебе… это надо? Приглашать малознакомых девушек, ухаживать…

Мирабов посерьёзнел.

– А как ещё познакомиться ближе. Вы обе просто очаровательны. И кто знает, может одна из вас моя судьба. А я не привык упускать свой шанс.

Глаза Тины вспыхнули от удовольствия и радости. Лада усмехнулась.

– Я уж точно не твоя судьба, потому как вляпываться в новые отношения не собираюсь.

– Спасибо за необыкновенно вкусный чай. Тина, я очень надеюсь, что вы уговорите подругу посмотреть потрясающее огненное зрелище. Разве неинтересно увидеть что-то новое и приятно провести вечер. Я заеду за вами в девять вечера. А теперь позвольте откланяться.