Текст книги "История отечественной психологии конца XIX – начала ХХ века. Учебное пособие"

Наталья Николаевна Мехтиханова
История отечественной психологии конца XIX – начала ХХ веков: учебное пособие

Введение

Интерес к истории отечественной психологии возрастает с каждым годом, появляются новые имена, намеренно забытые официальной наукой, издаются ранее запрещенные работы. История психологии, как никакая другая отрасль психологической науки, была в нашей стране долгое время чрезвычайно сильно идеологизирована. В последнее десятилетие появилось много работ, в которых по-новому, объективно и полно раскрываются проблемы, этапы большого исторического пути российской психологии, иначе расставляются акценты. Все это, несомненно, важно для понимания настоящего состояния науки и прогнозирования ее будущего.

Курс «История психологии» является одним из самых объемных при подготовке психологов-профессионалов, его изучают практически во всех вузах, готовящих специалистов разных отраслей психологии. Изучение курса оказывается важным систематизирующим звеном в научной подготовке психологов, при этом решается ряд задач – воспитательная, мотивирующая, систематизирующая и др. Главными целями преподавания курса являются не просто освоение знаний, а развитие у студентов умения мыслить, критически оценивать изученное, находить новые подходы к решению актуальных психологических проблем.

Как правило, большая часть курса «Истории психологии» посвящена истории зарубежной психологии. Отечественная история представлена в небольшом объеме учебных часов, что, на наш взгляд, является не самой лучшей традицией прошлого. В то же время самостоятельное изучение русской психологии студентами затруднено в силу отсутствия специальной литературы– учебников, пособий, первоисточников и пр. Исторические материалы оказываются труднодоступными для студентов, их изложение бывает односторонним, а имена некоторых ученых остаются в тени.

Для наилучшего понимания и усвоения огромного фактического материала по предмету нами был выбран принцип персоналистического описания в рамках определенного исторического периода. Его эффективность доказана в ходе многолетнего преподавания курса «Истории психологии», хотя он, безусловно, является простейшим, начальным вариантом анализа исторических процессов. В предлагаемой работе уделено внимание биографиям великих ученых, что, на наш взгляд, имеет не только познавательное, но и огромное воспитательное значение.

Автор выражает свою признательность профессору В. В. Большаковой за привитые ею любовь и уважение к истории отечественной психологической науки.

Раздел 1
Общая характеристика состояния отечественной психологии конца XIX – начала XX в.

Характеристика основных направлений в отечественной психологии в конце XIX – начале XX столетий представлена в работах В. В. Аншаковой, Е. А. Будиловой, В. В. Большаковой, А. Н. Ждан, В. П. Зинченко, В. А. Кольцовой, В.А Мазилова, Т. Д. Марцинковской, Е. В. Левченко, Н. А. Логиновой, А. А. Никольской, А. В. Петровского, В. А. Якунина, М. Г. Ярошевского и других исследователей (1–5, 8, 9, 10, 12, 15–26). Анализируя конкретные психологические концепции, эти авторы дают исчерпывающее представление об исторических предпосылках становления психологии как самостоятельной науки. Данные материалы использованы в настоящем пособии, которое представляет собой первый шаг в цикле изданий, посвященных отечественной психологии периода ее становления.

Многообразие работ, имен, исследований, изучение которых стало возможным в последнее время, создает определенные трудности в изучении дисциплины. В целях систематизации материалов, для облегчения усвоения знаний целесообразно выделить несколько направлений в отечественной психологии, основываясь на главных профессиональных интересах ученых-психологов:

1. психофизиологическое и психиатрическое направления;

2. педагогическое направление;

3. философско-религиозное направление;

4. классическое направление, представленное работами университетских профессоров-психологов.

В советское время главное внимание в работах по истории психологии уделялось учениям врачей-физиологов, при этом, как правило, не допускались критические оценки. В последние годы значительно вырос интерес к анализу философско-религиозных учений в области психологии, появилось много работ на эту тему.

В нашем учебном пособии рассматриваются первое и второе направления – психологическое наследие врачей-физиологов, психиатров и педагогов, сыгравших значительную роль как в становлении и оформлении общих методологических, теоретических вопросов, так и в формировании отдельных практических отраслей психологии. Отнесение ученого к тому или иному направлению здесь достаточно условно: например, многие представители врачебной науки внесли огромный вклад в развитие детской и педагогической психологии (И. А. Сикорский, В. П. Кащенкои др.), а педагоги были религиозными деятелями (В. В. Зеньковский). Некоторые имена знакомы нам со школьных лет, но при этом, как показывает опыт преподавания истории психологии, знакомство ограничивается самими именами и двумя-тремя поверхностными ассоциациями, студенты плохо представляют истинную роль «якобы знакомых» ученых в развитии современной науки. Поэтому мы предприняли попытку подробно ознакомить студентов с наследием наших великих соотечественников.

Безусловно, удалось представить теории не всех ученых, внесших вклад в развитие психологических знаний: наряду со знакомыми именами хотелось познакомить читателей с теми, кто был незаслуженно забыт, но плодотворно работал на благо психологической науки.

Отечественная психология прошла сложный путь развития, возможно, более трагичный и неоднозначный, чем психология в любой другой стране. Первоначально, в так называемый философский период существования психологии, можно говорить о ее развитии, синхронном с зарубежной психологией. Собственно научные психологические системы так же, как и в Европе, стали появляться в отечественной науке с середины XIX в. Выделение психологии в самостоятельную науку было ознаменовано

Из гуманизма как характеристики отечественной науки логично проистекает системный характер русской психологии. Так, изучение не просто элементов структуры, а комплексное исследование человека, личности было поставлено в качестве главной задачи бехтеревской лаборатории и институтов. Эта замечательная традиция нашла достойное продолжение в трудах российских ученых конца XX в.

Отечественная психология у истоков своего оформления в самостоятельную науку стала ответом на запросы практики, и это еще одна ее характерная черта. Все ученые так или иначе касались вопросов образования и воспитания, вопросов лечения, коррекции, помощи людям с отклонениями в психике. Основными областями приложения психологических знаний в тот период стали педагогическая практика и медицина. Получаемые эмпирические данные подлежали осмыслению и обобщению, они служили основой для построения теоретических научных систем. В то же время теория обогащала практику, показывала перспективы, объясняла просчеты.

Главнейшей чертой отечественной психологии следует назвать ее полемичность. Противоположные взгляды на проблемы самого разного уровня порождали интересные научные споры, дискуссии. Это – ставшая классикой борьба материализма и идеализма, противостояние экспериментальной и общей, традиционной психологии, спор о воспитательной функции образования (только знания или плюс еще и воспитание) и т. п. Зачастую итоги дискуссий приводили к крайним, не всегда верным позициям, доминировавшим в науке долгие годы или даже дискредитировавшим ее. Примерами могут служить экспериментальная педагогика, трудовые школы, физиологизация психологии и многое другое. Склонность к непримиримости позиций, к сожалению, сохранялась долгое время.

Возможно, полемичность отечественной науки была следствием сильной идеологизированное™ области психологических знаний. Социальная включенность, зависимость от общественных настроений и веяний были типичными для многих психологических концепций если не в содержательном плане, то хотя бы с точки зрения общественного резонанса. Так, в конце XIX в. в русском обществе считалось, что «Рефлексы головного мозга» И. М. Сеченова должен прочитать каждый культурный человек. Хотя, конечно, далеко не все, даже очень образованные люди, были в состоянии оценить научное содержание работы. Также, возможно, что именно в силу идеологической переориентации общества в 20-х годах XX в. многие ученые-психологи ушли из области успешно изучаемых ими проблем в социально одобряемые или более нейтральные темы. Погруженность в социальный контекст оказалась очень устойчивой традицией, господствовавшей в нашей психологии практически до конца XX в.

В конце XIX – начале XX в. в России сложились все необходимые социально-культурные и общенаучные предпосылки становления психологии. Отечественная психология успешно завоевала статус самостоятельной науки. Это произошло благодаря усилиям не только представителей естественно-научных профессий, как принято подчеркивать во многих работах, но и благодаря гуманистическим традициям и классической психологической школе, противостоявших утрированию роли физиологических методов в исследовании психики и отстаивавших специфику предмета психологии.

Русская психология возникла на фоне высокого общественного интереса к проблемам человека, его возможностям, перспективам, средствам развития и коррекции. Появилась целая плеяда ученых, профессионально занимавшихся психологической наукой. Они пришли в психологию из самых разных наук. Благодаря именно их усилиям в России стали возникать различные профессиональные психологические учреждения: лаборатории, институты, психологические отделения на факультетах университетов. Так, первые психологические лаборатории были открыты в 1885 г. в Казани, в 1895 г. в Москве и в Петербурге и др. Не менее важную роль в распространении психологических идей и интеграции усилий отдельных ученых сыграли общественные объединения психологов – научные общества (Московское психологическое общество, 1889; Философское общество при Петербургском университете, 1869; Антропологическое общество при Военно-медицинской академии, 1893, и др.). Научные дискуссии, обмен мнениями были возможны также благодаря различным съездам ученых (психиатрические съезды – 1887, 1905 г.; съезды по педагогической психологии – 1906, 1909 г.; по экспериментальной педагогике – 1911, 1913, 1916 г.; съезды по семейному воспитанию – 1913, 1915 г. и др.). Широкое распространение получили разнообразные периодические издания по психологическим наукам; появилась возможность знакомиться с опытом западной психологии не только по переводам, но и непосредственно в лабораториях, институтах, на съездах в Европе.

Итак, психология в России конца XIX – начала XX в. стала начальным этапом в развитии этой науки как самостоятельной дисциплины.

Раздел 2
Вклад врачей-физиологов и психиатров в становление психологической науки

Я. М. Сеченов: Основание экспериментального подхода в психологии

Иван Михайлович Сеченов родился 1 (13) августа 1829 г. в селе Теплый стан Симбирской губернии в дворянской семье. Первоначально Сеченов получил высшее инженерно-техническое образование, а затем в 1850 г. поступил на медицинский факультет Московского государственного университета. По окончании университета Сеченов стажировался в Германии в лабораториях Гельмгольца, «Дюбуа-Реймона и др. В 1860 г. он создал в Петербургской медико-хирургической академии первую физиологическую школу, имевшую поначалу физико-химическое направление. Позже, в 1870 г., Сеченов покинул академию и до 1876 г. заведовал кафедрой физиологии Новороссийского университета. Умер И. М. Сеченов в 1905 г. На родине ему воздвигнут памятник, а в 1955 г. имя Сеченова присвоено Московскому медицинскому институту.

В статье «Кому и как разрабатывать психологию» (1873) И. М. Сеченов предложил план построения психологии как опытной науки. В ответ на критику о превращении им психологии в придаток физиологии Сеченов провозгласил постулат о «родственности» психического и физиологического «по способу происхождения», т. е. по механизму совершения.

Программа преобразования психологии в самостоятельную опытную науку предлагала опираться на объективный метод – наблюдения за генезисом и эволюцией индивидуального поведения. Разрабатывать психологию должны прежде всего физиологи – люди, владеющие объактивными методами. Сеченов исходил из того, что психология лучше всего может быть разработана с помощью физиологических методов, вскрывающих механизм психических явлений. Эти методы он противопоставлял самонаблюдению как единственному методу субъективной психологии.

Большое значение отводилось также генетическому методу в психологии. В работах «Кому и как разрабатывать психологию» и «Элементы мысли» Сеченов поставил перед собой задачу проследить развитие сложных психических форм из элементарных. Поэтому важную роль, по его мнению, играют психология животных, психология ребенка, вопросы исторического развития представлений, мышления и речи. Выступая против субъективной психологии, основанной на самонаблюдении, Сеченов не отвергал полностью метод самонаблюдения, считая, что одна из сторон психических явлений – сознательный элемент – может подлежать исследованию только на самом себе при помощи самонаблюдения.

И. М. Сеченов предложил новое понимание предмета психологии. В работе «Кому и как разрабатывать психологию» он определил ее как «науку о происхождении психических деятельностей». Задача психологии заключалась в том, чтобы объяснить, каким образом совершаются (происходят) различные виды деятельности (восприятие, память, мышление и т. п.). Они строятся по типу рефлекса, т. е. также являются «трехчленными» (имеют начало, середину и конец). Они включают вслед за восприятием среды и его переработкой в головном мозгу ответную работу двигательного аппарата. Предмет психологии, таким образом, охватывал не только явления и процессы сознания (или бессознательной психики), но и весь цикл взаимодействия организма с миром, включая его внешние телесные действия.

Сеченов построил свою психологическую систему, основываясь на понятии «рефлекс», которое он трактует как отражение в широком смысле слова, возникающее в результате раздражения со стороны внешнего мира чувствующей поверхности, составляющей часть нервного механизма. Сеченов показал, что рефлекторный механизм характеризует не только спинномозговую деятельность, но и деятельность головного мозга, являющегося непосредственным материальным субстратом. Он делает набросок «мозговой машины», понимая под ней не простое передаточное устройство внешнего раздражителя на движение, а механизм, снабженный несколькими центральными придатками (всего их четыре), от действия которых и зависит конечный эффект внешнего импульса. Эта «машина», по Сеченову, способна объяснить основные свойства человеческого поведения.

Но Сеченов не отождествлял психический акт с рефлекторным, а указывал на сходство в их строении. Само понятие о рефлексе было им радикально преобразовано также, как и понятие о психике.

За импульс, который пускает в ход рефлекс, классические схемы принимали физический стимул. Согласно же Сеченову, начальным звеном рефлекса является не внешний, механический толчок, а раздражитель – сигнал. Существует различие между раздражителем – стимулом и раздражителем – сигналом. Действие стимула ограничено возбуждением нервных волокон. Сигнал же играет двоякую роль. Он связан и с организмом, который его воспринимает, и с внешней средой, свойства которой он различает. Благодаря этому он информирует организм о ситуации, к которой должны приладиться рабочие органы (мышцы). Последние обладают чувствительностью. В них встроены сенсорные приборы, которые передают в мозг сигналы о достигнутом эффекте, вынуждая, если потребуется, автоматически корректировать поведение.

Модель рефлекторной дуги Сеченов заменил моделью рефлекторного кольца. Если кольцо не замыкается, действие нарушается. В качестве примера приводилось поведение больных (атактиков), у которых расстроена мышечная чувствительность. Им очень трудно ходить из-за того, что они не ощущают почвы (их мозг не получает «обратных» сигналов из мышц), хотя сами мышцы не поражены.

Таким образом, одним из главных положений, сформулированных Сеченовым в физиологии центральной нервной системы, является идея о целостности нервного акта, единой природе его чувственной, центральной и двигательной деятельности. Сеченов сформулировал основную аксиому психологии: «Мысль о психическом акте как процессе, движении, имеющем определенное начало, течение и конец, должна быть удержана как основная».

Большое значение Сеченов придавал работе органов чувств для понимания деятельности центральной нервной системы. Зависимость нервной системы от внешнего мира, возбуждающего ее деятельность, осуществляется прямо и непосредственно органами чувств, функциями которых являются ощущение, чувствование.

Исследования И. М. Сеченова в области психофизиологии органов чувств привели к созданию им учения об органах чувств как об «аналитических снарядах», впоследствии развитого И. П. Павловым в его учении об «анализаторах». Не менее интересна также теория взаимодействия органов чувств. Например, общность зрения и осязания, по Сеченову, заключается в том, что только они обладают способностью относить свои впечатления к производимым причинам, в то время как другие виды чувствительности приобретают эту способность лишь во взаимодействии со зрением и осязанием. Рассматривая деятельность как реальные встречи человека с внешним миром, как основу психического развития и познания, Сеченов показал роль зрения и осязания в их совместной деятельности и их относительную ценность в различных условиях и в различных целях.

Зрение дает возможность отражения пяти качеств предмета: его очертаний или контуров, величины, формы, цвета и положения в пространстве (относительно глаза).

Сумма кожных ощущений разнообразнее по содержанию, так как, за исключением цвета, осязание включает в себя все зрительные категории и, помимо этого, тепло, гладкость или шероховатость, твердость, упругость или мягкость воспринимаемой поверхности. В своем сочетании зрение и осязание дают возможность многостороннего активного чувственного познания внешнего мира. Согласно Сеченову, ведущую роль играет при этом рука как одновременно чувствующее и действующее орудие, что наиболее ярко обнаруживается у слепых. Являясь органом активного осязания, руки служат человеку подвижно во всех тех направлениях, что и глаза (вверх, вниз, вправо, влево и т. д.). Осязательную поверхность, эквивалентную сетчатке глаза, представляет ладонь. Рука же в целом, с ее подвижностью во всех сочленениях, служит аппаратом, перемещающим осязательную поверхность ладони в пространстве, и часто играет ту же роль в актах пространственного осязания, что и мышечный аппарат глаз.

Сеченов проанализировал мышечное чувство как общий компонент ряда сложных чувствований: описывает генезис мышечного чувства, показывает, как движение, в частности ходьба, превращает мышечное чувство в измеритель или дробный анализатор пространства и времени.

В характеристике центрального звена рефлекса Сеченов подчеркивал его психический характер, именно поэтому он отвергает идеалистическое понимание психических процессов как процессов самостоятельных и настаивает на понимании их как интегральной части нервного процесса. В таком плане психический элемент – сознание невозможно оторвать от своего начала – внешнего импульса и от своего завершения – поступка, действия.

Важнейшей заслугой Сеченова стало открытие им явления центрального торможения. До него считалось, что в головном мозгу протекает только один нервный процесс – возбуждение. Сеченов же обнаружил в эксперименте способность головного мозга задерживать рефлексы. Это открытие он истолковал как нервный механизм психических функций – воли и мышления. Волевого человека отличает умение противостоять неприемлемым для него влияниям, какими бы сильными они ни были, подавлять нежелательные влечения, что и достигается аппаратом торможения.

С материалистических позиций ученый рассматривал процессы эмоций, воли, представлений, памяти и мышления. При исследовании проблемы ощущения и восприятия Сеченов опирался на достижения естествознания; в ходе изучения представлений и памяти он анализировал роль усвоения исторического опыта отдельным человеком. В понимании Сеченова память не сводится к одному лишь запечатлению, а характеризуется прежде всего типом организации запечатлеваемых представлений, связанной с произвольной деятельностью человека.

С точки зрения И. М. Сеченова, познание развивается от чувственного восприятия к предметному мышлению, анализ которого был выполнен с большой полнотой и глубиной. Основанием для выводов явился собранный лично Сеченовым материал наблюдений над развитием мышления ребенка. В специальных работах о мышлении подробно описывается генезис основных форм мышления, к которым он относил анализ, синтез и классификацию. Решая проблему соотношения мышления и речи, Сеченов отождествлял мышление с речью, рассматривая мысль лишь как заторможенную речь, а частную особенность речи – символизацию как всеобщий закон мышления.

Большое внимание Сеченов уделял изучению двигательного звена как последнего звена рефлекторного акта. Сеченов писал, что «около самого сердца» он выносил мысль, согласно которой мышца является органом не только движения, но и познания. С ее помощью организм воспринимает объекты внешней среды (в построении зрительного образа, например, важную роль играют как бы бегающие по предметам, непрерывно работающие мышцы глаз), сравнивает их, анализирует, т. е. производит операции, которые уже являются умственными. Механизм торможения задерживает внешнее выражение этих действий. Однако они не исчезают, но из внешних преобразуются во внутренние. Впоследствии этот процесс был назван интериоризацией (переходом извне вовнутрь). Сеченов утверждал: «Смеется ли ребенок при виде игрушки, улыбается ли Гарибальди, когда его гонят за излишнюю любовь к Родине, дрожит ли девушка при первой мысли о любви, создаст ли Ньютон мировые законы и пишет их на бумаге – везде окончательным фактом является мышечное движение».

Идеи И. М. Сеченова вызвали бурный резонанс в научной среде, обществе в целом. По свидетельству современников, в России не считался образованным человеком тот, кто не прочитал трактат «Рефлексы головного мозга» (1863).

Противники Сеченова утверждали, будто он свел все богатство душевной жизни к дрожанию мышц. Известно также, что труд Сеченова «Рефлексы головного мозга» подвергся судебному преследованию со стороны Главного управления по делам печати царской России как книга, ведущая «к развращению нравов». Приказ об аресте сеченовской книги последовал сразу после того, как студент Дмитрий Каракозов стрелял в императора Александра II. Сам Сеченов в полицейских донесениях был назван «главным теоретиком в нигилистическом кружке». В книге просматривалась близость Сеченова к революционно-демократической интеллигенции (дружба с Чернышевским), что и послужило причиной для возникновения разных слухов. По одному из них, Сеченов являлся прототипом доктора Кирсанова – одного из героев романа Чернышевского «Что делать?».

В то же время великие русские ученые и мыслители Менделеев и Тимирязев, педагог Лесгафт, психиатры Корсаков и Бехтерев оказали поддержку ученому-физиологу, встали на защиту сеченовских идей в его борьбе за основание научной психологии.

Сеченов явился великим преобразователем физиологии и психологии. Он был одним из лучших представителей славных традиций передовой общественной мысли в русской науке 60—90-х годов XIX в. (1,9, 10, 12, 17, 18,21,26).