Электронная библиотека » Наталья Милявская » » онлайн чтение - страница 2

Текст книги "Быстрее С."


  • Текст добавлен: 8 апреля 2014, 13:39


Автор книги: Наталья Милявская


Жанр: Современная русская литература, Современная проза


Возрастные ограничения: +16

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 2 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Шрифт:
- 100% +

Эту, к примеру, сняли года три назад ребята из провинциальной рок-группы, приехавшие покорить Москву. Не знаю уж, удалось это им или нет, но со временем в одной из комнат поселилась парочка студентов, решивших свить нехитрое семейное гнездышко вдали от родительского ока, в другой появился приезжий программист. Потом, когда музыканты в квартире окончательно перевелись, а студенты после полугода мытарств на рисе с макаронами надоели друг другу хуже горькой редьки, две комнаты заняла семья с ребенком. От пребывания полноценной ячейки общества в квартире остались разрисованные цветными мелками обои в коридоре, на уровне моего колена, и два пакета игрушек на лоджии. Говорят, съезжая, родители просили игрушки не выкидывать – когда-нибудь они за ними обязательно вернутся.

Главным правилом выезжающих с жилплощади был розыск на свое место новых, желательно адекватных, жильцов. Так, моя комната досталась мне по наследству от того самого программиста – он оказался бывшим мужем моей одноклассницы, уехавшим в Москву после развода. В комнате после него остались старенький сломанный принтер, стопка затертых дисков с аниме и огромное количество пыли под диваном.

Летопись квартиры в картинках мне рассказала Машка – именно она заняла одну из комнат после выехавшей семьи. Машке двадцать один, родом она из Кургана и, так же как я, приехала в столицу попытать счастья. Во второй комнате одновременно с Машей поселился некий Вадик, странный тип, работающий, с его слов, курьером в рекламном агентстве. За все четыре месяца проживания в квартире я лично видела парня раза три. Он приезжает на два-три дня, целыми днями сидит у себя в комнате, питается исключительно сосисками, а потом пропадает на полмесяца. Вроде бы уезжает на квартиру к подружке. Впрочем, я не удивлюсь, если Вадик на самом деле фасует героин, а свою комнату использует как производственную базу.

Впрочем, нам грех жаловаться на Вадика – благословенны соседи, не живущие с вами, но регулярно вносящие арендную плату.

Кто завел в квартире график дежурств, история умалчивает. Думаю, тот, кому до чертиков надоело вычищать оставленные соседями на кухне авгиевы конюшни. Идея, кстати, гениальная. Благодаря ей каждые три дня все сияет чистотой – конечно, если у того, чье имя значится в графике, хватает сил и совести прибраться.

А вообще в квартире весьма недурно. Нет дыр в полу, штукатурка не сыплется на голову, стеклопакеты поставлены относительно недавно, на окнах лоджии полностью закрываются ставни, а в ванной в наличии душевая кабина. Царская роскошь! Спасибо кризисному снижению цен на аренду жилья – эти хоромы мы снимаем всего лишь за тысячу долларов в месяц. Некоторые устраиваются куда хуже. Первые две недели после приезда в Москву я, к примеру, жила у кузена своей подруги, в однокомнатной квартире без мебели, где пятеро студентов спали на полу в ряд на туристических ковриках.

Уже за полночь, искупавшись, отредактировав небольшой материал и почти допив на кухне свой чай, я неожиданно говорю вслух:

– Мне тут книгу предложили написать…

Кажется, я вслушиваюсь в сказанное с не меньшим удивлением, чем Маша. Та немедленно делает тише звук телевизора и, забыв про «Секс с Тилой Текилой», обалдело произносит:

– Что? Кто? Зачем?

Отличное название для телепередачи.

– В смысле, зачем? – усмехаюсь я. – Зачем обычно пишут книги? Чтобы их читали.

Ну, это я лишку хватила. Сейчас книги пишут в последнюю очередь затем, чтобы их читали…

– А кто предложил? Редакция? – подвигается ко мне Машка почти вплотную и забирается на стул с ногами. У нее странная привычка даже суп есть, сидя на табурете по-турецки.

– Предложит редакция, как же! Нет, человек один предложил. Которого я, кстати, практически не знаю.

– Ничего себе! – качает соседка головой. – И что? Ты согласилась?

– Ну, типа того… Только я никогда книг не писала и вообще не понимаю, о чем писать-то. Был бы он космонавт, или общественный деятель, или преступник, на худой конец… А так – ну артист. И дальше что?

Глаза у Машки становятся круглыми, как монеты по два евро.

– Какой артист? Известный?

Учитывая тот факт, что Машка круглосуточно смотрит MTV, она наверняка сто раз видела Ивана.

– Ага. Коллектив такой знаешь, два парня и девчонка, блондинка… Не помню, как называется… У них еще клип такой смешной был, типа снят на бразильском карнавале.

– А! – обрадованно восклицает Маша. – Это же «ТриТонны»! Ух ты! Ничего себе! У них состав недавно поменялся.

– Вот парень из старого состава мне и предложил книгу написать.

– Афигеть! – говорит потрясенная Маша. Именно через «а». – Иван? Тебе? Предложил? Книгу? Кру-у-у-уто!

Кажется, у меня за мгновение нимб образовался над головой. Или крылья выросли. В Машином взгляде – смесь восхищения и благоговейного ужаса.

– А он симпатичный? – вдруг спрашивает она.

– Да ты же его по телеку видала. Не знаю… Наверное.

– По телеку это одно, а в жизни – это другое, – мудро изрекает Маша. – Везука ты, Лизка! С такими людьми общаешься! Может, и сама скоро какой-нибудь знаменитостью станешь. А я, как дура, всяким жирным коровам буду педикюр делать…

А ведь еще час назад она скакала по квартире, радуясь именно этой перспективе!

В голове у Машки немедленно начинают вертеться шестеренки и мигать лампочки.

– Слушай, а там никому из этих, ну из звезд, маникюрщица не нужна? Ты знаешь, у меня опыт есть, я у себя в Кургане ведущим мастером была в салоне. Там, ногти нарастить, французский, европейский маникюр, обрезной, пилочный, плюс аквариумный дизайн… Много не возьму, у меня ценник нормальный…

Так, пора сваливать.

– Маш, я спрошу обязательно.

Пока я мою чашку, ее взгляд прожигает мне спину.

– Только не забудь, ладно?

– Ладно. Ну все, я спать.

Я спешно ретируюсь в комнату. Через секунду в мою дверь тихонько стучат.

– Лиза!

– Да?

Машка появляется в дверном проеме. Она мнется, долго не решаясь объяснить, чего ей нужно.

– Лизка, ты это… Ты знаешь что… Ты автограф для меня возьми у Ивана, хорошо?

Еще через мгновение я просыпаюсь от настойчивого звонка мобильного. Пытаясь понять, снится мне это или нет, с трудом разлепляю глаза – в окно на меня смотрит не менее сонная луна. Какого черта кому-то взбрело в голову будить меня посреди ночи? Телефон не умолкает. Дотягиваюсь до трубки, воображая по ходу страшные происшествия, которые послужили причиной полуночного трезвона. Тыкаю в кнопку – на меня обрушивается позитивный Иванов голос:

– Привет! Прости, что поздно. Не спишь?

– Нет.

– Круто! Завтра в час дня у меня прямой эфир на радио, по поводу выхода нового сингла. Я подумал, ты должна присутствовать.

– Но…

– Надо, очень. В список я тебя внес, приезжай минут на пятнадцать пораньше. И паспорт не забудь.

– Я… А меня пустят в студию? Я должна присутствовать как журналист?

– В студию пустят, я договорился. И тебя я заявил как своего пресс-атташе. Круто, да? Поздравляю с повышением!

Трубка весело хихикает.

У меня возникает смутное сомнение, что все происходящее – не более чем сон. Ущипните меня!

– У меня завтра в час, кажется, зубной, – пытаюсь я хоть как-то остановить сход этой лавины.

– Да хоть гинеколог. Перенеси. Это важно!

По тону Ивана я понимаю, что отвертеться мне не удастся. А что я скажу в редакции? Придется, и правда, врать про стоматолога. Назвалась, блин, груздем…

– Хорошо, я буду.

– Молодец! Адрес тебе сейчас эсэмэской скину. Все, обнимаю, до завтра.

Иван отключается.

Луна в моем окне крутит пальцем у виска.

6

Не опоздать мне стоит больших усилий. Но я, как и обещала, являюсь за пятнадцать минут до начала в офис недавно открывшейся радиостанции с веселым названием «Позитив-FM» на 22 этаже высотки в самом начале Нового Арбата. Любит Иван Новый Арбат, сил нет. Первые этажи здания занимает понтовый торговый центр. Машины, припаркованные у обочины, – каждая по стоимости тянет на годовой бюджет небольшого провинциального городишки. Пройдя мимо витрин, ценники в которых больше похожи на номера сотовых телефонов, попадаю в коридор с лифтами. Шкафообразный охранник на удивление приветливо кивает, когда я нажимаю на кнопку. Еще через десять секунд прибывает сверкающий лифт. Внутри отчего-то пахнет пряностями. Захожу, тычу пальцем в кругляш с цифрой 22, и еще через мгновение у меня от удивления открывается рот.

Сразу после третьего этажа лифт вырывается из замкнутой шахты и скользит вверх вдоль прозрачной стеклянной стены. Передо мной стремительно улетает вниз Москва.

Автомобили на глазах превращаются в смешные игрушечные модельки. Крыши, миг назад бывшие недосягаемыми, распластываются у ног. Сразу за ними изогнутой змеей уползает вдаль Москва-река, перетянутая мостами. Высотки рвут шпилями небо. Тысячи солнц слепят, отражаясь в тысячах окон. Зеркальные стены делового центра раздуваются на ветру полированными парусами. Горизонт теряется в легкой облачной дымке. И чем выше забирается мой лифт, тем менее натурально выглядит серая махина города. Мегаполис у моих ног словно вырезан и склеен из картона. Смоделирован в 3D. Нарисован на бумаге.

Впрочем, нет. Город реален. А я – просто муха на стекле, обозревающая окрестности. Сейчас – раз! – и меня сдует отсюда к чертовой бабушке.

Кажется, до меня только сейчас дошло, что я живу в Москве.

– Красиво, да? – произносит за моей спиной Иван.

Лифт, оказывается, уже давно открылся, распахнувшись в холл радиостанции.

– Молодец, ты вовремя.

Иван берет меня за локоть, я предъявляю паспорт хмурому охраннику возле «вертушки», и вот мы уже бодро шагаем куда-то в глубь коридоров. Пять минут на кофе – и в студию.

Каждая радиостанция отчаянно делает вид, что ее эфир – самый важный в мире. Что ее передачи – самые крутые, а диджеи – самые профессиональные. Любой человек, который попадется вам в офисе, коридоре или студии любой радиостанции, имеет гордую осанку наследного принца и развязную походку кинозвезды. Пусть даже это уборщица или сторож. У каждого штатного работника на лице – выражение вершителя судеб. «Мы формируем общественное мнение!», «Мы дарим людям хорошее настроение!», «Мы будим страну по утрам!».

С людьми незнакомыми радийщики ведут себя скучающе-надменно, с людьми медийными – панибратски. И в офисе любой радиостанции круглосуточно царит атмосфера нереального веселья – кто-то где-то весело хохочет, кто-то непрестанно шутит, как актер во время собственного бенефиса, в курилках полагается устраивать балаган по любому поводу, а стены обвешивать фотографиями знаменитостей, в разное время почтивших эфир своим присутствием. А еще полагается выскакивать неожиданно из-за угла и кричать сердито: «Тише, у нас запись!» Или лететь вдоль коридора, с озабоченным видом роняя в телефон: «Я продюсеру сразу сказал – старичок, так дела не делают!» В общем, всяк входящий в помещение радиостанции должен осознавать, что попал в место престижное и отчасти сакральное. Впрочем, это вы еще на телевидении не были!..

По ходу движения с Иваном здороваются какие-то люди. Они жмут ему руку, хлопают по спине и весело орут: «Здорово!». Меня (не понимая, кто я) разные неизвестные личности предпочитают приветствовать тепло, но чуть отчужденно. Потом нас подхватывает симпатичная, непрестанно улыбающаяся секретарша, заводит в уютную комнатушку для гостей. Удобные кожаные диваны, пальма в кадке, высокое окно забрано жалюзи. Тут же появляются кофе, чай, конфеты, вафли. Иван разворачивает крохотную шоколадку, сует ее в рот, плюхается на диван и закрывает глаза.

Сегодня он на удивление плохо выглядит. Бледный, круги под глазами. Даже тщательно выбритая физиономия и хороший парфюм не спасают ситуации – Иван похож на человека, не смыкавшего глаз как минимум сутки.

– Ты чего бледный такой? – не могу удержаться я от вопроса.

Он смотрит в потолок, трет виски, медлит с ответом.

– Спал плохо. Бессонница мучает… Сны дурацкие… От переутомления, видимо.

Так, кажется, наша звезда рок-н-ролла, то есть хип-как-его-там-хопа, сидит на какой-то наркоте…

– А что, сильно заметно? – вдруг хмурится он.

– Да.

Иван хлопает себя по щекам, пытаясь вызвать румянец.

– А так?

– Ну… сойдет.

– К черту! Это же радио, детка! – глумится Иван.

В ответ на его слова в комнату вламывается какой-то парень с фотоаппаратом.

– Для сайта! – сообщает весело парень. Ему вторит вспышка.

Иван еле успевает занять вертикальное положение.

– Мы сейчас распечатаем, подпишете? – спрашивает фотограф с утвердительной интонацией, не переставая снимать. Кажется, я тоже попадаю в кадр.

– Ага, – морщится Иван. – Только давай потом, можно нам кофе выпить?

– Конечно! – радиопапарацци исчезает.

– Мудак! – говорит Иван и снова закрывает глаза.

Минут пять в комнате стоит тишина.

– Кофе хороший? – интересуется Иван, слыша, что я размешиваю в чашке сахар.

– Растворимый, – сообщаю я.

– Ясно. Ну, обойдемся и растворимым.

На втором глотке в дверях появляется худющая девица с пирсингом в носу. Представившись программным директором, она сообщает, что пора в студию. Иван залпом допивает кофе, выключает звук на сотовом (я следую его примеру), и мы направляемся в конец коридора, где за плотной дверью, обитой войлоком, находится эфирная студия.

Студия – это крохотная комнатушка, отделенная от предбанника стеклянной дверью. По ту сторону за микрофоном священнодействует диджей. Затылок его украшают дреды, собранные в хвост. Когда мы входим, он говорит в микрофон что-то чрезвычайно веселое, потом ставит джингл и запускает рекламный блок. Затем он выбирается к нам, оказавшись просто двухметрового роста, здоровается с Иваном, жмет ему руку, хлопает по спине и весело орет: «Здорово!» Кивает мне, открывает дверь и приглашает нас внутрь.

– Полторы минуты до эфира! – сообщает диджей.

Эфир получается на удивление малосодержательным. Сидя на стуле в уголке и включив диктофон на запись, я удивляюсь, до чего примитивные вопросы задает обладатель шикарной афропрически. Зато он мегапозитивен! Его мимике могут позавидовать все голливудские комики разом.

Сначала они с Иваном долго здороваются со слушателями на разные лады, потом отчего-то обсуждают какой-то новый фильм, потом отвечают на пару вопросов от посетителей форума радиостанции из разряда: «А у вас есть девушка?». Потом, наконец, разговор заходит о новой песне. Но как только Иван открывает рот, чтобы рассказать о треке, диджей (я так и не смогла запомнить, как его зовут) весело заявляет в микрофон, что время интервью подошло к концу. Но все, разумеется, смогут услышать новую песню Ивана Сереброва – сразу после рекламы.

Я нажимаю на «стоп». Десять минут разговора можно спустить в унитаз. Пока Иван снимает наушники, диджей хлопает его по плечу.

– Прости, чувак, у нас тут эфир посокращали к чертям. Просят меньше пиздеть и ставить побольше музла. Ты что, послушать трек не останешься?

– Я его уже слышал, – вежливо улыбается Иван и жмет радиоведущему руку. С таким лицом люди обычно лезут в драку.

– Точно! – на позитиве заявляет диджей. – Ну, спасибо за визит, на созвоне! И у нас повтор после полуночи, если что.

Иван выходит из студии. Он не просто не в духе – он в бешенстве.

Я еле поспеваю за ним. Уже возле лифтов нас догоняют секретарша, долговязая девица с пирсингом и парень-папарацци с уже распечатанной и вставленной в рамку фотографией. Девица долго благодарит Ивана за визит, секретарша вручает диск – сборник радиохитов от «Позитив-FM», парень просит расписаться на фото. Кажется, со стороны все происходящее снова фотографируют. Трескотня вокруг Ивана длится минут пять, потом мы все же оказываемся в лифте.

Шоу за стеклом разворачивается в обратном порядке. Горизонт, шпили высоток, солнце, река, мосты, крыши, автомобили… Пока мы спускаемся, Иван хранит молчание. Затем, когда лифт снова попадает в замкнутую шахту, произносит зло:

– И как в этой стране делать музыку?

Я тактично молчу.

Наконец приземляемся. Двери открываются в залитый светом холл торгового центра. Иван выходит первым, а потом неожиданно останавливается – я почти врезаюсь в его спину.

– Извини, что вытащил тебя на эту хуйню. Ничего ценного ты сегодня, разумеется, не узнала.

– Да ладно.

Иван смотрит куда-то вниз. Я слежу за его взглядом – точно, он пялится на мои кеды.

– Что это на тебе?

– В смысле?

– В смысле – что это? – тычет он пальцем вниз.

Кто из нас двинулся – он или я?

– Это кеды, – объясняю я тоном воспитательницы детского сада.

– Где ты их взяла?

– С нищего сняла, у метро.

– Заметно! – хихикает Иван. – Ты видела, какая в них дыра?

– Это «камелоты», – говорю я холодно. – Мои любимые.

– Ясно. Я прихожу на радио, а мой пресс-атташе – в кедах с дырой. Готично!

Мы почти одного роста. Стоим и смотрим друг другу в глаза.

Послать, что ли, его на хуй?

– Ты же у нас звезда, тебе и Дольче с Габбаной носить, – улыбаюсь я. «СУКА!» – читает он в моих глазах.

Иван вдруг лезет в карман и достает бумажник. В его руках материализуются пять зеленых бумажек.

– Так, вот тебе аванс. Купи себе, пожалуйста, новые кеды и вечерние туфли. На каблуке, хорошо? В пятницу вечером у меня выступление в клубе – ты должна быть обязательно. Ну, дресс-код и все такое… Я позвоню.

И он силой сует мне деньги.

Если бы у меня был бойфренд, он бы уже давно начал задавать мне вопросы…

7

Дверь, перед которой я стою, сделана из какого-то дорогого дерева. Или это дорогая подделка под дорогое дерево – кто его знает? Вензеля вокруг глазка. Вычурная дверная ручка.

Из-за двери доносится тяжелый синкопированный ритм – хозяин квартиры явно не парится по поводу того, как к громкой музыке отнесутся соседи.

Я нажимаю на кнопку звонка уже третий раз – но как может сравниться кудахтанье дверного звонка с лицензионными басами стереосистемы? Тридцать секунд, и ухожу отсюда! Неожиданно дверь распахивается, и какой-то парень в щегольском костюме возникает на пороге.

– Добрый день. Вы с телевидения? – спрашивает он.

«Из санэпидемстанции», – хочу сказать я.

– Нет. А вы кто?

Мой собеседник на секунду умолкает, потом сообщает:

– Андрей.

Офигеть! Можно подумать, это хоть что-то проясняет.

– Я к Ивану. Лиза. Он дома?

Уровень звука становится чуть ниже, и из-за спины Андрея, который, кажется, не собирается пускать меня в дом, появляется Иван с телефонной трубкой в руке.

– Это Лиза! Пропусти, Андрюх! – Иван снова скрывается внутри, продолжая прерванный разговор. – Меня не волнует, что он спит! Бери его за шкирку и тащи в студию. Мы уже неделю материал свести не можем!

– Добрый день, – говорю я, входя, Андрею, то ли дворецкому, то ли вышибале. – А вы, типа, на фейс-контроле?

– Типа, – говорит тот и, заперев за мной дверь, уходит куда-то в глубь квартиры.

Сняв кеды (новые, кстати говоря! Боже, храни «Converse»!), осматриваюсь. Просторный холл, в углу которого колонной торчит мраморная тетка, держа в поднятых руках лампу, понизу отделан таким же деревом, которым обита входная дверь. На полу новехонький ламинат. По периметру холла расположились две деревянные двери и один сквозной проем в огромный зал. В проеме маячит Иван, матеря кого-то по телефону. Облачен он в серые штаны и кенгуруху на молнии, с капюшоном – нечто среднее между пижамой и спортивным костюмом.

Слева арка, соединяющая холл с большой кухней. Из любопытства сую нос в арку: на кухне вместо стола – длинная барная стойка, над ней подставка, утыканная натертыми до блеска бокалами, рядом – два высоких стула с белоснежными сиденьями. Здоровенный холодильник увешан магнитами до самого пола. «Düsseldorf», «Paris», «Limassol» – успеваю я ухватить названия городов. Возле раковины, в которой болтается пара кофейных чашек, стоит чугунная пепельница в виде макаки в растаманском берете, играющей на тамтамах. Шикарный кухонный гарнитур темно-вишневого цвета сияет так, словно его только что отдраила усердная домработница. Впрочем, думаю, так и было. На барной стойке скучает одинокий банан.

Появляется Иван (он все еще разговаривает с каким-то Серым по телефону), тушит в пепельнице очередную докуренную до середины сигарету, затем вытряхивает окурок в ведро под раковиной и, поморщившись, открывает окно.

– Бросать надо на фиг! – говорит он и уходит в зал. – Эй, ты где там?

Следую за ним. Не удивлюсь, если за аркой, как в булгаковской нехорошей квартире, обнаружится бальная зала с фонтаном и попугаями.

Зал там, разумеется, есть, но обставлен он в лучших традициях каталогов современных интерьеров. Белый кожаный диван, огромная плазма напротив него, на стене, под ней длинная полка, забитая дисками. Традиционные четыре колонки и сабвуфер (какая же звезда не имеет домашнего кинотеатра!). Стена напротив окна занята плотно заставленными книжными полками. Судя по корешкам, по большей части это беллетристика, немного философов-экзистенциалистов и альбомы с репродукциями картин. Двухтомник Ницше лежит рядом, прямо на полу, его листки испещряют множественные закладки. Скажи мне, что ты читаешь, и я скажу, кто ты.

Еще одна высокая узкая полка рядом с книжными развалами заставлена разноцветными моделями автомобилей. Над ней на стене висит истыканный кружок «дартс», стрелы кучно впились почти в его центр. У окна, насаженный на стальной штырь, торчит женский манекен без головы, выкрашенный в красный цвет. Посреди зала небрежно брошена пятнистая коровья шкура.

Стена над диваном, разумеется, увешана большими фотографиями в рамках. Вот Иван один, в шикарной гангстерской шляпе, вот целая серия фото с выступлений в составе «ТриТоннов», вот какие-то клубные тусовки. Летопись творческого пути в картинках. Удивительно, отчего в этой галерее нет фотографии Ивана, в глубоком младенчестве сидящего на горшке с микрофоном в руках?.. Сбоку пристроилась пара дипломов каких-то музыкальных фестивалей.

В общем, как я и ожидала – музей-квартира обычного московского понтореза. Для полноты картины не хватает истрепанных номеров «Эсквайра» и последней книги Минаева, небрежно засунутой под диван.

Иван уже поговорил по телефону. Теперь он стоит, прислонившись к книжной полке, и следит за моей реакцией, качая головой в такт музыке. В колонках какие-то неизвестные люди ритмично выплевывают французские слова.

– Ну и как тебе моя берлога? – интересуется Иван.

– Пижонская, – плюхаюсь я на диван. – Личная?

– Ха! Нет, конечно! Трешка в районе Цветного бульвара – и личная! Я же не миллиардер… пока… Снимаю, разумеется.

– А где рояль?

– Какой рояль?

– Белый.

– Не понял…

– Белый рояль. В комплект к дивану. Вечерами ты должен сидеть за ним, и, настукивая одним пальцем мелодию, придумывать очередной речитатив.

– А ты, я смотрю, язва, – улыбается Иван. Он выключает музыку и бросает пульт на диван.

– Типа того.

– Кофе хочешь? Пока не приехала съемочная группа, можем успеть. Правда, не уверен, есть ли у меня сливки.

Прогресс! Всего неделя прошла со времени начала нашего тесного общения, а он уже запомнил, что я не пью кофе без сливок.

– Давай, – говорю я.

– Андрюх, свари нам кофе! – кричит куда-то в коридор Иван.

Так, значит, Андрюша – не только дворецкий и телохранитель, но и горничная. Забавно… Иван явно косит под английскую аристократию. Дживс и Вустер московского разлива.

– И сливок поищи, ладно?

Увидев немой вопрос в моих глазах, Иван объясняет:

– На самом деле Андрей – мой друг. Ну, не самый близкий, когда-то вместе в одной тусовке росли. Потом он нашел большие проблемы на свою задницу… денег решил подзаработать, бизнесмен хренов. Подзаработал… В итоге за долги он продал материнскую квартиру, матери купил комнату в какой-то ужасной дыре чуть ли не за МКАДом и пришел ко мне узнать по поводу работы. А у меня как раз водителя не было.

– Зачем тебе водитель? Ты же сам вроде за рулем.

– А тусовки? Не на такси же мне ездить? Арендую авто, Андрей за рулем, и вперед! К тому же, ты понимаешь, водитель – это статус… Ну и вообще, хорошо, когда с тобой свой человек ездит. Мало ли что… Андрюха – он такой… Если сильно рассердится, с одного удара кого хочешь уложит.

– Сливок нет! – сообщает из кухни Андрей. – Есть молоко.

– Отлично! – киваю я. – Пойдет!

– Пойдет, тащи сюда! – кричит Иван, садясь со мной рядом.

– А где самый близкий? – спрашиваю я.

– Кто?

– Друг. У тебя же должен быть самый близкий друг.

Иван медлит с ответом. Весело приподнятые уголки его губ опускаются на пару миллиметров вниз. Почти незаметно, но я замечаю.

– А самого близкого у меня больше нет. Тема закрыта, для книги это все равно несущественно.

– Как скажешь.

Иван уходит на кухню, и через минуту возвращается вместе с Андреем, выкатывая сервировочный столик, заставленный чашками. Он снова весел и стремителен, как скакун на выставке.

– Так, тут сахар, тростниковый и обычный. Плюс шоколад, а вот молоко, холодное.

Усевшись на диван, мы втроем разливаем кофе по чашкам.

– А что за передача-то? – спрашиваю я.

– Ну, видела, про визиты к звездам в гости? То ли НТВ, то ли СТС… не помню. Да и какая разница? Ведущая – как бишь ее… из группы «Леденец» пару лет назад ушла.

– А! Вспомнила. Анжелика… Круглова, что ли…

– Да, Анжелика, – кивает Иван. – Телка, кстати, что надо…

Андрей хмыкает.

– Пару лет назад я бы ее… – ухмыляется Иван. – Но что-то мне перестали нравиться худощавые блондинки…

Андрей еще раз хмыкает, уже тише.

– Так или иначе, думаю, будет тебе сегодня материалу – по самое «не хочу».

Между прочим, Андрей варит замечательный кофе! Но едва я успеваю сделать пару глотков, как в дверь звонят. Андрей, так и не донеся чашку до рта, уходит открывать. Иван подскакивает с дивана, приглаживает волосы, расстегивает кенгуруху, потом снова ее застегивает, спрашивает у меня:

– Нормально? – и, после того как я молча поднимаю вверх большой палец, уходит вслед за Андреем.

И тут начинается кавардак. Сначала в холле поднимается гвалт, в котором я могу различить женский смех, фразы типа «Заноси аккуратнее!» и «Здорово, чувак!», потом что-то с грохотом валится на пол, слышен мат и снова женский смех, и наконец в зал вваливается толпа народу.

Сперва появляется совершенно лысый парень со здоровенными «тоннелями» в обоих ушах. Он бухает на пол огромный кофр и начинает распаковывать камеру. Вслед за ним входит мелкий коренастый человек лет сорока, в заношенных джинсах и серой футболке с пятнами пота подмышками, который в обеих руках тащит лампы на штативах. Потом появляется второй оператор, щуплый парень в щегольской рубашке в цветочек. Он, оказывается, уже снимает все происходящее (в том числе и меня, с открытым ртом и чашкой кофе в руке). За ним следует тучная девица в ярком зеленом трикотажном платье, с папкой в руке, за ней – худющая высокая темноволосая девушка с татарскими скулами и огромным блестящим чемоданом.

Последней появляется Анжелика. Кремовое платье с алой розой на талии, кокетливые полусапожки на огромных каблуках (как она на них вообще ходит?), взбитые крупными волнами волосы. Татарская девица, которая уже успела достать из своего чемодана тысячу и один тюбик, тут же начинает Анжелику припудривать.

Все они, разумеется, даже и не подумали разуться, так что к хохоту и гулу голосов прибавьте еще и стук каблуков по паркету. За минуту большой зал Ванькиной квартиры прекращается в маленький тесный чулан. Иван, вошедший последним, втискивается уже с трудом, Андрей, глянувший на нас одним глазом из коридора, испаряется от греха подальше.

– Ну, какая красота! – восклицает телезвезда и обводит восхищенным взглядом помещение.

Я уж думала, она ляпнет: «Звезда в шоке!».

– Сергей, снимаем с двух камер, и постарайся побольше деталей захватить! – командует девушка в зеленом.

Видимо, девица находится на должности продюсера. При ее полноте зеленые платья в обтяжку противопоказаны! Я, злыдня, тут же мысленно называю ее «жабой». Если когда-нибудь наука сделает из нас телепатов, человеческая цивилизация падет за одни сутки…

– Иван, скажите, мы можем охватить всю квартиру? – интересуется «жаба».

– Охватывайте! – радушно соглашается Иван. Он уже успел приобнять Анжелику за талию и что-то ей нашептывает на ушко. Та заливисто хохочет.

Мужик со светом тем временем уже развернул оба штатива, быстренько воткнул штепсели в розетки и установил один из приборов мне на ногу. Тихонько обматерив его, я понимаю, что мне нужно выбираться из эпицентра телевизионной активности. Толкая перед собой столик с недопитым кофе и стараясь не наступить на разбросанные по полу шнуры, продвигаюсь в сторону двери. Краем столика, как назло, толкаю Анжелику в ее царственное бедро.

– Аккуратней! – восклицает та недовольно. Глянув на меня, она спрашивает Ивана: – А это что, твоя домработница?

Вот тут я очень сильно жалею, что на мне нет футболки с большим зеленым членом.

– Нет, что ты! – ответствует Иван, растерявшись. – Это Елизавета, она мой… биограф.

Ого, кажется, меня назначили на новую должность…

– Как интересно! – смотрит на меня телезвезда. Потом взгляд ее падает на столик. – У… Ванечка! Ты и кофе уже мне сделал? Как я люблю, со сливками!

– Да, как ты любишь! – кивает тот. – Шоколаду хочешь?

– Никакого шоколаду! – командует «жаба». – Времени мало, три минуты на кофе, и начинаем снимать.

Оставив столик посреди комнаты, я сваливаю в коридор.

Какого черта я согласилась на весь этот цирк?

8

Знал ли шотландец Берд, в 1925 году патентуя свой способ передачи движущихся объектов на расстоянии, что он стоит у истоков новой Библии? Планета переживет еще не одну масштабную распрю на религиозной почве, но главное изобретение двадцатого века, телевизионный ящик, навсегда останется вне конфессий – над ними. Рождена новая, сакральная территория – внутри телеэкрана. Отныне идеалы и ценности будут транслироваться в массы именно посредством передачи движущихся объектов на расстоянии…

Вне зависимости от возраста, гражданства и вероисповедания, персона, попавшая в телевизионный ящик, автоматически причисляется к лику святых. А уж если эта персона значится в штатном расписании какого-нибудь телеканала на должности телеведущего – ого-го! – эта личность теперь даже Папе Римскому при случае пожмет руку как равному. При этом вышеозначенная личность может всю жизнь читать текст, написанный сценаристами, с телесуфлера, шикарно выглядеть стараниями целого штата стилистов и гримеров и совершенно не иметь соответствующего образования – но при этом оставаться любимчиком миллионов. Харизма, скажете вы? Ну, да…

При этом в телеведущие (как и в святые) в наши дни просто так не пролезешь. Нужно состояться как социально значимая личность. Попеть в попсовой группе. Потусить на каком-нибудь телепроекте. Получить пару золотых медалей на Олимпиаде. Ну, или, в крайнем случае, убить кого-нибудь в состоянии аффекта и быть триумфально оправданным в суде. В последние годы распорядителями эфирного времени становятся сплошь вышедшие в тираж певицы, певцы, спортсмены и разные светские бездельники – руководство каналов уверено на сто процентов, что людям у телеэкранов интересно видеть в этих самых телеэкранах только ранее засветившихся персонажей. Круговорот персон в природе. В общем, мы попали, дорогие друзья – в ближайшие лет тридцать нам уготована участь лицезреть на экранах одни и те же физиономии. Потому что, если уж чья-то железобетонная задница доползла до вожделенной должности «телезвезды», обратный путь она мечтает проделать разве что вперед ногами…


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 | Следующая
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации