Электронная библиотека » Наталья Нестерова » » онлайн чтение - страница 3

Текст книги "Позвони в мою дверь"


  • Текст добавлен: 26 января 2014, 01:30


Автор книги: Наталья Нестерова


Жанр: Современные любовные романы, Любовные романы


Возрастные ограничения: +16

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 3 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Шрифт:
- 100% +

– Что вы на меня орете? Я им кто? Муж? Отец? Брат, сват? Я им никто! Сосед! Целые сутки занимаюсь их делами, ночь не спал – и здрасте! – я же виноват, что их папаша уплыл.

«Сейчас развернется и хлопнет дверью, – мелькнуло у него в голове. – Что я тогда буду делать?»

– Скажите четко, – он поубавил пыл, – какие именно продукты надо купить. Я съезжу в магазин.

На лице Тамары Ивановны отразилась целая гамма чувств. Во-первых, она не ожидала такого поворота вещей, и ей стало неловко за то, что обрушилась на неповинного человека, во-вторых, запас приготовленных оскорблений еще не исчерпался, и она как собачка после разбега должна была резко тормозить и сдерживать инерцию, в-третьих, она лихорадочно придумывала предлог, чтобы не извиняться. Предлог не заставил себя долго ждать – захныкали дети.

– Иду, иду, мои лапочки, – пропела Тамара Ивановна и отправилась в спальню.

– Давайте не будем ссориться, – двинулся за ней Петров. – Я погорячился, извините. Так что нужно купить?

– Так всё. Мясо, рыбу, фрукты и овощи. Творог обязательно. Как у бедняжки зубы только не высыпались.

– Почему они должны были высыпаться? – удивился Петров.

– Молоко кальций из организма вытягивает. Косточки теперь, наверное, у нее хрупкие, как соломинки.

– До моего прихода, надеюсь, обойдется без переломов, – сказал Петров и ушел.

Он созвонился с директором универсама, в котором сотрудники «Класса» отоваривались с заднего хода. В самом магазине – шаром покати и длиннющие очереди за колбасой и молоком.

– Свадьба? – кивнул на его покупки директор.

– Вроде того.

– Я и вижу – лицо у тебя счастливое.

Петрову смертельно хотелось спать, вообще свалиться и забыться.

Продукты ему упаковали в четыре коробки. Их надо было тащить до машины, потом до лифта, потом до квартиры. Наверное, профессиональная болезнь филантропов – радикулит.

– Тамара Ивановна, вы разберете все это?

– Конечно, голубчик. Я ужин приготовила – курицу у тебя нашла и картошку пожарила. Придешь?

Теперь Тамара Ивановна была сама кротость.

– Спасибо, с удовольствием. Как насчет рюмашки?

– Я не буду, а тебе, может, и следует. Ты пьющий? – спросила она подозрительно.

– Умеренно. Я пойду умоюсь и принесу коньяк.

Зина услышала, как вошел Петров, и открыла глаза.

В комнате мягко стелился свет галогенного торшера.

– Привет, Зинаида.

– Здравствуйте, Павел.

– Если ты мне будешь выкать, я вспомню, сколько мне лет. Никто не знает, что десять лет назад семьдесят стукнуло.

Петров говорил не глядя на Зину. Он доставал из шкафа чистую майку и спортивные штаны.

– Я хотела уйти к себе, но Тамара Ивановна не позволила.

Зина понимала: надо поблагодарить соседа. Но удивительным образом никакой особой благодарности к нему не испытывала. Если растрескавшейся земле нужен дождь, то не важно, пригнал тучу северный или южный ветер, она будет просто впитывать влагу.

– Как ты себя чувствуешь? – Петров изучающе посмотрел на нее.

Желтенькая ночная рубашка в кружевах. В его постель залетела девочка-подросток из пионерского лагеря.

– Я себя не чувствую. Это кто-то другой.

– Есть хочешь?

– Нет, меня Тамара Ивановна бульоном кормила. Из вашей… твоей курицы.

– Тогда я тоже пойду подкреплюсь. Тебе ничего не нужно?

– Ты мальчиков видел?

– Видел, – соврал Петров. – Отлично выглядят…

Он хотел еще что-нибудь приврать, но Зина закрыла глаза и уснула.

«Кафка по мне плачет, – думал Петров. – Полнейший сюрреализм».

Он сидел на чужой кухне, поглощал ужин, приготовленный женщиной, о существовании которой еще вчера не подозревал, и обсуждал семейные дела посторонних людей.

– Звонила Валентина, сестра Зины, – делилась Тамара Ивановна, – бабушку их положили в больницу. Валя взяла отпуск и ухаживает за ней. И правильно, кому старуха там нужна. Чуть не углядел – и пролежни.

Петров не знал, что такое пролежни. Тамара Ивановна ему подробно объяснила.

– Я купил приборы для сцеживания молока. Вы видели?

– Не нужны они. Я грудь Зине перевязала.

– В каком смысле?

– Чтобы молоко перегорело. Куда ей еще кормить?

– Но Козлов этого не говорил.

– Много он понимает. Нет, конечно, детский врач он очень знающий.

– Тамара Ивановна, нужно еще что-нибудь Зине, детям?

– Одежонки у них маловато, застиранная вся. Уже ползунки стала надставлять, они ведь растут. Нет у тебя знакомых, у которых младенцы подросли?

– Есть, завтра спрошу. Ничего, если я вам не буду помогать с посудой? Честно говоря, засыпаю на лету.

– Да что ты, что ты! – замахала руками Тамара Ивановна. – Разве мужское это дело.

– То-то я им лет двадцать занимаюсь.

Дома Петров посмотрел на спящую Зину, представил: чтобы добыть из кладовки раскладушку, надо вытащить лыжи, велосипед и еще кучу всяких вещей.

– Дудки! – заявил он вслух. – Я не кусаюсь и истощенных женщин не насилую. Неистощенные сегодня тоже могут не беспокоиться.

Он достал подушку, плед и лег рядом с Зиной.

Не просыпаясь, она вдруг повернулась к нему, положила голову на плечо и обняла за шею. Петров почувствовал, как к нему прижалась плоская забинтованная грудь соседки.

Проклиная себя, он убрал Зинину руку и осторожно встал. Побрел к телефону.

– Козлов? Это Петров.

– Петров? Это Козлов.

– Доктор, проснись, мне надо задать тебе вопрос.

– Армянское радио отвечает.

– Перестань храпеть в трубку. Тамара Ивановна перевязала грудь.

– Зачем? Что у нее с грудью?

– Да не у нее. Она Зине перевязала, чтобы молоко перегорело.

– Подожди, я сейчас врублюсь. Так. Если у нее пневмония, то надо, чтобы легкие хорошо вентилировались. Поэтому все сдавливания – это плохо. Что сказала Маша Новикова?

– Какая еще Маша?

– Терапевт. Она должна была к вам заехать, я просил.

– Ни о какой терапевтше не слышал. Так что мне делать? Разбинтовывать?

– Нет, не надо. Из двух и более зол это, наверное… Оставь все, как есть. Завтра терапевт ее посмотрит. Ты лекарства купил, уколы делаете?

– Делаем. Пока.

Он положил трубку, пока проснувшийся Козлов не успел вспомнить о любви Петрова к литературе.

* * *

На следующий день Петров по телефону договорился с Людмилой, женой Потапыча, что после работы подъедет и заберет чемодан с детскими вещами.

Потом позвонила Тамара Ивановна.

– Докторша вчера приходила к Зинаиде и не попала в дом. Когда домофоны устанавливали, у Зины ста пятидесяти рублей не было, поэтому ей переговорник не поставили, только ключ дали. К ней если кто приходит, звонит соседке внизу, та открывает. А я откуда знала?

– Но сегодня доктор в квартиру попала? Хорошо.

– Я этим мастерам позвонила, они теперь триста за установку хотят.

– Намек понял. Пусть делают.

Вечером Петров привез детскую одежду.

– Богато ребенка содержали, – оценила Тамара Ивановна. – А платья-то зачем? У нас же мальчики.

– Пол уточнить я не сообразил. Как Зина?

– Нервничает. Ты бы ее успокоил, что, мол, не обеднеешь от трат.

В квартире Петрова витал непривычный запах – лекарств и женщины.

– Здравствуй, Зинаида. Как самочувствие?

– Здравствуйте. Я понимаю, что это полное безобразие – мое присутствие здесь и все ваши хлопоты.

– Во-первых, пока ты была в бессознательном состоянии, мы перешли на «ты» и вообще страшно сблизились. Во-вторых, если ты такая понятливая, то убери с лица кислое выражение и не порть мне настроение. О, слезы. По какому вопросу?

– Я два дня детей не видела. Тамара Ивановна… – Зина не договорила и уткнулась в подушку.

Петров пошел разбираться с медсестрой.

– Пневмония бывает вирусная, – заявила Тамара Ивановна. – Три дня карантина положено.

– Но ведь она, пока не свалилась, была с детьми. Что, если мы ей издали их покажем? Дайте-ка мне эти платья потаповской внучки.

Зина увидела детей и рассмеялась. Ваня и Саня, наряженные в розовое и белое платья, с кружевными чепчиками на голове, смотрелись на руках у Петрова необыкновенно потешно.

– Они же мальчики! – хихикала Зина.

– Как? – изумился Петров. – С чего ты взяла? Как определяли? Да те ли это дети?

– Те, те, – кивнула Зина, – только подросли. Дайте мне их, пожалуйста.

Близнецы, увидав протянутые мамины руки, ответили встречным порывом.

– Нельзя, братцы, – остановил их Петров, – у вашей мамы карантин. Пошли купаться, там уже и воду напустили.

Тамара Ивановна от помощи в купании младенцев отказывалась, но Петров уверял ее, что Саня и Ваня имеют тенденцию к потопляемости, поэтому торчал в ванной. Они поиграли в знакомую игру «Съешь крокодильчика», потом Петров отнес вымытых и переодетых детей в комнат у.

Ужинал дома с Зиной. Петров накрыл журнальный столик у Зининой тахты, сам сел в кресло перед телевизором. На середине кровавого боевика Зина мирно уснула. Ее присутствие не раздражало Петрова – словно он завел ласкового котенка, и с его появлением все в доме стало по-другому, но не хуже. Правда, котенок не выселил бы хозяина на раскладушку…

Следующим вечером Зина решительно велела перевести ее домой. Тамара Ивановна устроила ей постель на диване в большой комнате, сама переночевала с малышами в детской.

* * *

Зина смогла помогать медсестре только через десять дней.

Тамара Ивановна прожила у Зины три недели.

Петров приходил почти каждый вечер, играл с малышами, развлекал разговорами Зину и Тамару Ивановну. На полчаса-час он окунался в атмосферу семейной жизни и должен был признать, что удушливой она ему не казалась.

Тамара Ивановна тихой сапой подталкивала его на решение материальных проблем соседки. Он не возражал, только посмеивался над простодушным лукавством пожилой женщины.

– Вот манежа нет, – вздыхала Тамара Ивановна, словно говоря сама с собой. – Так было бы хорошо – посади туда детей и живи спокойно. Двоим-то в кроватке тесно, а по полу дует, да и уползают они. Но где Зине на манеж денег взять?

На следующий день Петров приносил манеж.

– Уже неделю дети на улице не были, – сокрушалась Тамара Ивановна. – Конечно, разве я могу их в этой коляске возить? Вывалятся они, большие уже. Им нужна другая, с креслицами. Я видела, для близнецов спаренные делают. Дорогие, поди.

Петров покупал коляску.

Когда Зина поняла, кто раскручивает соседа на подарки, она настрого запретила Тамаре Ивановне подстрекать его, даже пригрозила, что вернет все обратно.

– Да что ты ломаешься? – уговаривала ее Тамара Ивановна. – У него же денег куры не клюют. В субботу дружки приходили в карты играть, так деньгами весь стол был завален. А ты нуждаешься.

– Это его деньги, и я ни в чем не нуждаюсь. Тамара Ивановна, вы бы на моем месте копейки чужой не взяли. Я же вижу, что вы за человек.

Тамара Ивановна, которая договаривалась только ухаживать за детьми и больной, готовила еду Зине и Петрову, стирала и убирала в двух квартирах. Она была настоящей труженицей – не присаживалась ни на минуту, пока была работа, которую она не должна, а могла сделать. У себя в семье она стала главной кормилицей: дочь уволили по сокращению с завода, зять пьянствовал, внуки учились в техникуме.

* * *

– С чего ты решила, что я безвозмездные подарки делаю? – Петров изобразил не только изумление, но и легкую обиду, когда Зина попросила его не покупать им больше вещи и продукты. – Я, Зиночка, бизнесмен. А где ты видела бизнесмена, который швыряет деньги на ветер?

– Правда? – обрадовалась Зина. – Значит, ты как бы нам в долг даешь?

– Что значит «как бы»? Ты меня пугаешь. Я начну думать, что ошибся с вложением денег.

Петров слегка выпил, актерствовать под хмельком он любил, и получалось у него неплохо. Но Зина все-таки подозревала, что он дурачится.

– Я совершенно серьезно. – Она внимательно заглядывала ему в глаза.

– Здесь шутки кончаются. Деньги-то немалые, – строго сказал Петров. – У меня, кстати, все траты зафиксированы.

Петров достал записную книжку, помахал ею в воздухе и быстро убрал, чтобы Зина не вздумала ее посмотреть.

– Я не смогу в ближайшее время с тобой рассчитаться, во всяком случае полностью. Приедет Игорь…

– Минуточку, – остановил ее Петров, – давай выясним отношения. Я на тебя и твоего мужа совершенно не рассчитываю. Мои должники – это Ваня и Саня. В старости, когда я буду дряхл, немощен и разорен, они мне принесут денежки на блюдечке из голубой каемочки.

– С голубой каемочкой, – поправила его Зина и улыбнулась. – Очень хорошо. А то я, знаешь, какой-то содержанкой себя чувствовала.

Теперь усмехнулся Петров. Содержанка! Уморила! Знала бы она, во что они обходятся, содержанки! Сегодня он присутствовал при телефонном разговоре молоденькой певички Анфисы, которую раскручивали на телевидении, и Ровенского.

– Юрик! – верещал голос Анфисы из динамика громкой связи. – Я хочу кофточку купить!

– Почем нынче кофточки? – довольно улыбаясь, спросил Ровенский.

– Пришли мне с водителем две тысячи баксов, постараюсь уложиться. А вечером идем лобстеров кушать, я помню, милый.


Но когда через несколько дней Зина показала бумагу – ее обязательство за детей, Петрову стало противно.

Он читал: «Я, Зинаида Олеговна Бойко, паспорт серия… номер… проживающая… действуя за моих несовершеннолетних детей, Александра и Ивана, составляю настоящую расписку о том, что мои сыновья, Александр и Иван, по достижении совершеннолетия обязуются вернуть Петрову Павлу Георгиевичу три тысячи долларов США за помощь, оказанную мне при воспитании моих сыновей…»

– Это Валя по моей просьбе сделала, – говорила Зина, пока он читал. – Как только смогу выходить на улицу, заверю у нотариуса. Ты, пожалуйста, подпиши вот здесь: «С условием расписки согласен».

– Откуда взялась сумма? – поинтересовался Петров.

– Павел, я умею считать деньги.

Зина видела, что он старается скрыть неприятное впечатление, которое произвела на него бумага. В самом деле, человеку доставляло удовольствие делать добрые дела, а тут ему говорят: в отдаленном будущем получите за них денежки.

Зина забрала листок, двумя руками взяла его руку:

– Павлик, если бы не ты, мы бы, наверное, погибли. Я уж точно была к этому близка. Тут даже всякие слова благодарности теряют смысл. Ты нас просто спас.

Она поднесла его руку к губам и поцеловала.

Петров на секунду застыл. Он пережил мгновенную смену чувств. Вместо раздражения, даже брезгливости – растерянность и теплота. Перед ним стояла не замученная мать семейства, не болезненная девочка-подросток, а женщина. Очень симпатичная, надо признать, женщина.

Теперь он взял легкие Зинины руки, поднес к своим губам и по очереди поцеловал.

– На самом деле это я отогрелся рядом с вами. С тобой, – не удержался он от заигрывания.

Петров смотрел на нее ласково и чуть насмешливо. Зину позабавила столь быстрая смена его настроения, и ей были приятны знаки внимания, от которых она успела отвыкнуть.

– По-моему, – она заговорщически улыбалась, – получилось ну очень патетично.

– Готов уронить слезу, – подстроился под ее тон Петров.

– Ужин готов, я хотела спросить… – Вошедшая Тамара Ивановна осеклась, увидев их стоящими близко друг к другу.

– Голоден как волк. – Петров отпустил Зинины руки. – А после ужина я вам кое-что покажу.

Несколько дней назад, играя с детьми, он обратил внимание, что они легко показывают или берут ту игрушку, которую он просит. Больше всего Ваня и Саня по-прежнему любили красный кубик и по-прежнему считали его съедобным. Петров вместе с манежем купил им кубики с буквами и теперь хотел показать Зине и Тамаре Ивановне потрясающее, с его точки зрения, открытие.

– Зинаида, дети твои гениальны, вундеркинды и все такое прочее, – заявил он. – Демонстрирую.

Петров выложил на краю ковра ряд цветных кубиков, среди которых было два с буквами «А». Детей он поставил на четвереньках на другом конце ковра и скомандовал:

– Где же у нас буква «А»? Кто первый принесет ее дяде, Ваня или Саня?

Малыши споро заработали коленками и руками, доползли до кубиков и точно выбрали «А».

– Ты их читать научил? – поразилась Тамара Ивановна.

Зина рассмеялась, подхватила детей и поцеловала.

– Ага, вы думаете, – говорил Петров, глядя на нее, – что кубики с буквами так отличаются по размеру и цвету от остальных, что выделить их не составляет труда? Ошибаетесь. Эксперимент усложняем.

Он выложил ряд кубиков с буквами.

– Теперь все одинаковые, все с буквами, верно? Ваня, Саня, где наша любимая буква «А»?

Малыши доползли до ряда и точно выбрали нужную букву. Зина поразилась. Тамара Ивановна всплеснула руками:

– Ты что же детей мучаешь? Им еще всю жизнь учиться, пусть хоть сейчас отдохнут.

– Тамара Ивановна, с вашей педагогической установкой я не согласен. Губить таланты не позволим. Между прочим, сейчас мы в процессе освоения буквы «М». Номер пока отработан не полностью, но продемонстрировать можем.

* * *

Петров удивлялся тому, как привязался к малышам. Он никогда не был особенно чадолюбив. С двенадцатилетним племянником Димкой он виделся раз в год, когда приезжал к своим в Омск. В промежутках между визитами на родину о племяннике почти не вспоминал. Дети приятелей большого умиления у него не вызывали. Поиграть с ними, ответить на вопросы, поговорить о жизни, пошутить он был не против, если это случалось не часто.

Саня и Ваня неожиданно растревожили в его душе новую область под названием умиление, вползли в нее и прочно обосновались. Петров думал о близнецах, когда ехал в машине, на работе, дома. Он невольно улыбался, вспоминая, как накануне они научились снимать штанишки: дергали друг друга за лямки на плечах, становились на четвереньки и быстро сучили ножками, пока не съезжали ползунки. Потом, довольные, смотрели на взрослых, разводили ручки в стороны с восклицанием вроде «Опа!». Еще Ваня и Саня устраивали потешные певческие дуэты: тянули на распев слоги «ба-на-ва-па», каждый свою партию, и периодически с громким шлепком захлопывали рты ладошками.

Петров удивлялся тому, что когда-то они казались ему совершенно одинаковыми, теперь он был полностью согласен с Зиной – лица у детей разные. Он уже не страшился брать их на руки. Подбрасывал их к потолку, кружил по комнате, изображая самолет. Самолет то падал, то набирал высоту, то выделывал замысловатые петли. И все это сопровождалось веселым гиканьем детей и бурными воплями самого Петрова.

Он уходил от них с желанием увидеть завтра их пытливые глазенки, придумать новую забаву, услышать заливистый смех, от которого душа словно умывалась.

– Знаешь, я была не права, – как-то сказала Зина.

– В чем? – спросил Петров. – Стоп, остановка. На пути салун. Надо выпить по рюмочке рома.

Малыши сидели у него верхом на коленках, скакали и изображали ковбоев.

– В том, что ты не похож на человека, имеющего детей. Павел, тебе надо завести семью и родить малышей. Из тебя получится замечательный отец.

– Зиночка, где я найду такую красивую, такую славную женщину и мать, как ты? С дырками на платье и других предметах туалета?

– Где у меня дырки? Я с перепугу даже все петли зашила. А ты цены себе не знаешь. Твоя жена будет счастливой женщиной.

– Если мне понадобятся письменные рекомендации, – отшутился Павел, – обещай, что ты мне их выдашь.

Можно изредка посещать цирк или театр. Бегать по кругу стадиона тоже полезно. Но превращать свою жизнь в аттракцион, уподобляться белке в колесе – на это Петров был не согласен.

После памятного обмена лобызанием рук в общении Павла и Зины появились новые мотивы. Петров говорил Зине полукомплименты-полунасмешки. Она воспринимала их с полупризнательностью и притворной обидой. Они подтрунивали друг над другом, не опасаясь насмешливого флирта – тылы оставались надежными. В их отношениях не было цветаевской высокой эмоциональности – «спасибо вам, что вы больны не мной», – скорее уж насмешливое пушкинское – «от делать нечего, друзья».

Когда Зина окончательно выздоровела, распрощались с Тамарой Ивановной. Петров стал реже приходить к соседям, но раз-два в неделю к ним заглядывал. Зина и малыши ему радовались.

Глава 2

Игорь нагрянул неожиданно. Он не стал звонить из Североморска, когда их лодка пришла на базу, – хотел сделать сюрприз.

Зина повисла у него на шее и боялась отпустить, словно он мог раствориться в воздухе.

– Вот моя любимая женушка, – целовал ее муж. – А где мои замечательные сыновья?

– Пойдем, – потянула его в комнату Зина, – нет, разденься, конечно. Ты сейчас скажешь, как они выросли. Знаешь, у нас столько всякого было!

Она говорила и говорила, не могла остановиться. Много дней она мысленно разговаривала с мужем, пересказывала свои заботы, делилась планами.

И теперь, когда он наконец приехал, Зина обрушила на него поток пережитого. Она рассказывала, как росли дети, как появлялись у них новые жесты и привычки, как она болела и как нуждалась. Едва ли не в каждой фразе Зина упоминала соседа, который помог в одном, сделал другое и третье.

– Я вас обязательно познакомлю. Он замечательный человек. Если бы не Павел! Как мы бы выкрутились?

Игорю не по душе был восторг, с которым жена говорила о постороннем мужике. Кроме того, она вообще не спрашивала о его делах, о тяжелом походе, о товарищах. Зина заметила, что Игорь слушает ее вполуха и на лице его легкое недовольство.

– Что же я все болтаю? – остановила она себя. – Это от радости. Ох, как я соскучилась, Игорек. Мы теперь замечательно заживем, мы теперь все вместе.

* * *

Игорь к факту своего отцовства относился с гордостью. Так же он гордился бы хорошим мотоциклом или катером. «У меня двое сыновей!» – звучит, черт подери. Но, в отличие от мотоцикла, детьми лучше хвастаться на расстоянии. Младенцы вблизи – это маленькие крикливые создания, которые ежеминутно требуют внимания и заботы. Они желают, чтобы жизнь твоя уходила в песок, чтобы ты стал тупым механизмом по их обслуживанию. Сходить в магазин, покормить, искупать, посадить на горшок, переодеть, вынести на улицу, уложить спать – этому не было конца.

Близнецы превратили Зину в робота с часовым заводом. В глазах жены Игорь видел тревогу и беспокойство за детей. О том, что он тоже нуждается в заботе и веселом отдыхе, жена не задумывалась.

Одно из приятных составляющих их недолгого брака – Зинино восторженное восхищение мужем – почти сошло на нет. Чтобы снова запрыгали в ее глазах искорки, надо было применять силу – обнимать, ласкать ее. И оттаивала она не так, как прежде, не сразу. Он целовал жену и чувствовал, что она планирует расходы, или думает, что приготовить детям на ужин, или вспоминает, повесила ли белье сушиться.

* * *

Через несколько дней после приезда мужа Зина пригласила Петрова вечером на чай. Игорь избавился от настороженного отношения к соседу, когда Зина показала ему расписку. Ничего не сказав жене, он только ухмыльнулся, но про себя отметил положительные моменты. Во-первых, формальности были соблюдены и платить долги в скором времени не придется. Во-вторых, этот богатый мужик выставил себя крохобором (младенцам деньги под проценты!), а жмотов Игорь презирал.

Они сидели на кухне. Петров слушал рассказы Игоря о службе, задавал вопросы. Зина впервые видела соседа спокойным и серьезным. Он бывал усталым, замотанным, чаще – насмешливым и дурашливым. А вот такой – корректно вежливый – он на работе, наверное. Сейчас Петров выглядел старше своих тридцати, солидный интеллигентный дяденька. Павел не острил, не говорил Зине забавных комплиментов. От ее попыток внести в разговор доверительность и дружескую теплоту мягко уходил, переводя разговор на другое, на то, что интересно Игорю.

– Помнишь, как Ваня забрался под стол, заснул там и мы не могли его найти? – спрашивала Зина. – А как мы анализы в баночки собирали?

– Да, помню, – кивал Петров. – Игорь, гигантские доки, вырубленные в скалах для подводных лодок в Мурманске, действительно взорвали по требованию американцев? Или это газетная утка?

Зине было досадно, что она не может показать мужу настоящего Петрова. А обоим мужчинам претили ее старания смешать их в дружеско-семейную кучу.

Игорю Петров показался скучным чинушей. Конечно, он богат, сыт, наверное, умен, но выполз этот старик из душных кабинетов, куда Игоря не заманишь ни за какие деньги.

Петрова разговор с морячком совсем не занимал. Несколько лет назад, чтобы отмазать молодых сотрудников от армии, они с военными заключили негласное соглашение, оборудовали электроникой несколько установок во Владивостоке. Петров летал туда, познакомился с руководством Дальневосточного флота, ему показали много интересного. Рассказы же Игоря – байки штафирки.

Под началом Петрова работало много сверстников Игоря. Пять—десять лет разницы, а другое поколение. Ребята раскованны, весь мир для них был открыт, понятен и интересен, да что там мир – Вселенная! Они не знали «железных занавесов» ни на границе государства, ни в своем сознании. Они легко впитывали знания, осваивали новые технологии, играючи покрывали расстояния, которые Петров в свое время преодолевал с мокрыми подмышками. Впрочем, то были, конечно, лучшие представители двадцатилетних. А Игорь к ним не относится.

«Провинциальный петушок, – оценил его Петров. – Носится по двору, гребешок от ветра трепыхается. Но смазлив. Бабам, наверное, нравится. Вон как Зина расцвела с его приездом».

* * *

Петров не подал виду, но его поразила перемена, происшедшая с Зиной. Она и так была недурна собой, а теперь стала просто красавицей.

Однажды маленькая сестра Петрова вылила на себя флакон маминых духов. И как ее ни мыли, она ходила окруженная пахучим облаком и тянула за собой шлейф «Ландыша серебристого». С Зиной произошло нечто подобное. Вокруг нее Петров ощущал ауру счастья и любви. Повезло ныряльщику. Петров не мог припомнить, чтобы факт его собственного присутствия превращал какую-нибудь женщину в излучатель любовной энергии.

«Как тебе Игорь? Правда, замечательный?» – спрашивала его Зина взглядом. Петров слегка кивал и глазами соглашался: «Нормальный мужик».

«Нормальная серость, – думал он про себя. – Еще пять минут посижу, и можно сматываться».

Заплакали дети, и Зина принесла их на кухню.

Увидев Петрова, Ваня потянулся к нему, обнял за шею и ласково прижался. Саня тоже полез на руки к Петрову. Отцу они внимания не оказывали.

Впервые за весь вечер лицо Петрова оживилось.

Он соскучился без близнецов. Вместе они исполнили скачку ковбоев, потом песню «Про капусту».

Петров пел строчку:

– Облетели листья, тра-та-та-та-та…

Дети вместе с ним тарабанили ложками по столу.

– Отцвела капуста, тра-та-та-та-та… Стучим, братцы. Навсегда увяло половое чувство, тра-та-та-та-та.

У малышей получалось в такт почти каждый раз.

– Теперь, орлы, пришло время! По старой привычке, обчистить дяде карманы.

Он оттопырил карманы брюк, малыши запустили туда ручки и вытащили по леденцу на палочке.

– Если наши дети вырастут блатными воришками, – улыбаясь, сказала Зина, – в этом будет твоя вина.

– А если их посадят, – подхватил Игорь, – кто же тебе долг отдаст?

Петров не ответил и глаза не поднял. В его взгляде Игорь мог бы легко прочитать себе характеристику, укладывающуюся в одно емкое, хотя и нецензурное слово.

* * *

В фирме «Класс», по примеру зарубежных партнеров, в конце года устраивали каникулы. Отдыхали от католического до православного Рождества, с двадцать пятого декабря по восьмое января. Петров уехал к родным в Омск, собирался встретить с ними Новый год, а потом махнуть на горнолыжный курорт в Альпах.

Зина планировала веселую встречу Нового года.

Она сделала пестрые колпачки для сыновей, маску Деда Мороза с бородой из ваты для Игоря и корону, обклеенную елочной мишурой, себе. Но Валя попросила отпустить ее на новогоднюю ночь в молодежную компанию. О том, чтобы отказать ей, не могло быть и речи: молоденькая девушка и так вела образ жизни затворницы и сиделки. Зина с детьми и мужем поехали к бабушке.

Более тоскливой встречи Нового года в жизни Игоря не было. В одной комнате с малышами и больной старухой – даже телевизор громче не включить.

Он представлял, как веселятся сейчас ребята в офицерском общежитии. Там никто не считает, сколько рюмок ты выпил, там не хнычут дети и не стонут прикованные к постели инвалиды. Зина, успокаивая детей, прилегла к ним на краешек дивана и уснула, а ему даже некуда было приткнуться.

Игорь сидел на кухне с сигаретой, допивал вино и мрачно размышлял о том, что жизнь загнала его в ловушку. К его любви к Зине с самого начала примешивалось чувство гордости – его выбрала столичная девушка, тонкая, аристократичная, с загадочным налетом благородного воспитания. К тому же – художница, у нее дома несколько толстых папок набиты акварельными этюдами. Но при близком рассмотрении Зина оказалась в общем-то обыкновенной. Несовременной – ей и в голову не пришло сделать аборт, когда она нелепо залетела. Потащила его в ЗАГС. А что ему оставалось? Хотя, с другой стороны, Москва, столица… Мама уговаривала: ты не признавай, что твой ребенок. Но Игорь не захотел быть подлецом и стал отцом – в рифму получилось. Вино кончилось. Получилось – кончилось, опять складно. Нет, ну почему он должен за свое благородство страдать? Зинка повесила на него семейные цепи и ждет, что он с восторгом будет их таскать. А жить когда? Приятель Гиви, азербайджанец, говорит, что их женщины знают свое место. Надо Зинку тоже поставить…

Игорь заснул, положив голову на кухонный стол.

Они стали ссориться. Мелко, неприятно, самое обидное – из-за денег. Каждый раз, отправляясь в магазин, Игорь делал покупки, которые подрывали и без того скудный бюджет.

– Зачем ты купил импортные яблоки? – возмущалась Зина. – Я же тебе говорила, у метро молдавские, в два раза дешевле.

– Полгода фруктов не видел и столько же не увижу, могу себе позволить не есть гнилье?

– Разве ты не детям фрукты принес? Между прочим, я тоже себе во всем отказываю. Игорь, опять вино? У нас осталось всего триста рублей. Как мы будем без тебя жить?

– Моя зарплата за три месяца в твоем распоряжении.

– Но ее же нет! И неизвестно, когда выплатят, а у нас столько дыр!

«Как он не понимает, – поражалась Зина. – Детям нужно купить одежду на весну. У меня нет сапог. А если я снова заболею? А детское питание?»

«Хорошо ей рассуждать, – злился Игорь, – сидит тут в тепле, в трехкомнатной квартире со всеми удобствами. Не представляет, вернее, представить не хочет, каково провести несколько месяцев в закупоренной лодке. Мне хочется пожить по-человечески. Я ей не нянька и не подавальщик. Знала бы, как другие ребята время на берегу проводят».

– Займи деньги под мою зарплату, – предлагал Игорь.

– У кого? Почему ты не можешь попросить у своих родителей?

– Не трогай их.

Родители Игоря считали, что их единственного сына окрутила столичная финтифлюшка, и ничего не хотели слышать ни о Зине, ни о внуках. Они были сравнительно молоды и взваливать на себя проблемы новой семьи не хотели – еще хорошо помнили такие же собственные. Игорь не передавал жене характеристики, которыми ее награждали. Зина недоумевала:


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 | Следующая
  • 4.6 Оценок: 5

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации