Текст книги "От любви до ненависти"

ГЛАВА ПЯТАЯ
(ПОЛИНА)

В общежитие номер пятнадцать мне пришлось отправиться только на следующий день. Прямо с утра. Надо сказать, что я совсем не выспалась, потому что пронырливый Овсянников что-то уж больно быстро пришел в себя и вечером, когда я улеглась спать, прихромал в мою комнату. А с Жорой разве уснешь?

Короче, утром мне пришлось выпить две чашки крепчайшего кофе, чтобы хоть как-то взбодриться. А наглый Жора просто спал с самым счастливым видом и даже сладко посапывал во сне. Козел!

За окном было еще хмуро и темно. День, видно, будет непогожий. Я люблю не такую зиму. Мне нужны мороз и солнце.

Быстро сделав зарядку и позавтракав (даже душ не стала принимать с утра – так было холодно), я вышла на улицу и вывела машину из гаража. Сегодня «Ниссан» был послушнее и завелся сразу.

До общежития я доехала быстро, потом поплутала между его корпусов, прошла мимо контейнеров с мусоркой, завернула в какую-то подворотню и, наконец, уперлась в здание, о котором говорил мне Максим Стариков.

Подойдя к пожилой вахтерше, которая пила чай, постоянно дуя на него, я протянула ей предусмотрительно купленную в ларьке шоколадку и вежливо улыбнулась. Бабуська тут же развернула шоколадку и стала жевать. Чай с ней пить было, конечно, намного веселее, чем просто с сахаром.

– Мне бы хотелось побеседовать с девочками, которые знали Алену Гвоздикову, – сообщила я о цели своего визита.

– Из милиции, что ль? – спросила вахтерша, отрываясь от чая.

Я не стала рисковать и врать, что я из милиции, потому что бабулька могла запросто потребовать показать удостоверение, которого у меня нет. А могла и не потребовать, кто разберет их психологию?

– Я… – черт, как всегда, не придумала заранее, кем мне назваться. Но мысль о человеческой психологии пришла мне в голову как нельзя кстати.

– Понимаете, я психолог, – представилась я, вспомнив, что именно так часто отрекомендовывалась честная Ольга. – Мы сейчас работаем над проблемой суицида среди молодежи и подростков. Проблема эта стала просто глобальной. Поэтому мне необходима беседа с теми, кто знал Алену.

Бабулька ничего не поняла из научной терминологии, зато отлично поняла, что от нее требуется.

– Поднимись на второй этаж, – сказала она мне, – постучишь в пятую комнату. Там девочка живет, Наташа Осипова. Она тебе все расскажет.

– Спасибо!

– Не за что, – ответила бабулька, поднося опять чай к губам.

Я поднялась на второй этаж и, как было велено, постучала в дверь номер пять.

– Да-да, – послышалось из-за двери.

Я вошла и увидела девушку лет двадцати с большими серыми глазами и русыми волосами, уложенными в каре. Девушка сидела за столом. Перед ней стояла тарелка с макаронами. В руках она с отвращением держала учебник русского языка.

– Вам кого? – немного удивленно спросила она.

– Простите, вы Наташа Осипова?

– Да.

– У меня к вам просьба. Извините, что отвлекаю вас от занятий. Зовут меня Полина Андреевна. Мне бы хотелось поговорить с вами об Алене Гвоздиковой.

– Да ничего! – девчонка с облегчением отложила в сторону надоевший учебник, радуясь, что хоть что-то отвлечет ее от него. – А вы кто?

Я повторила ей сказочку, рассказанную мной на вахте. В отличие от вахтерши, девушка с радостью меня поддержала.

– Да-да! Проблема суицида среди молодежи сейчас очень актуальна, – заговорила она. – мы как раз по психологии экзамен сдавали, так там даже специальный вопрос был по этой теме. Так это жутко! – девочка передернула плечами.

Я невольно забеспокоилась. Девочка наверняка шарит в психологии куда больше, чем я, и если она сейчас начнет сыпать специальными терминами, то мне крышка.

– Так чем я-то могу вам помочь? – спросила она меж тем.

– Мне бы хотелось знать, что за человек была Алена. С кем она дружила, с кем общалась… Чтобы понять, что могло привести к столь страшному концу? – объяснила я очень мягко.

– Понимаю, понимаю, – закивала девушка. – Охотно вам помогу. Только… Только я ведь ее не так хорошо знала. Мы в соседних комнатах жили.

– Алена жила одна?

– Нет, еще с одной девочкой, Оксаной.

– Они дружили?

– Да. Очень. Прямо удивительно! Алена вообще-то близко ни с кем не дружила. Но и тем не менее со всеми была в хороших отношениях. А с Оксаной они дружили очень хорошо.

– Наташенька, а не могла бы я после беседы с тобой поговорить с этой самой Оксаной?

– Ой, боюсь, что не получится!

– Почему?

– Понимаете, Оксана… Она уехала.

– А когда она вернется?

– В том-то и дело, что она насовсем уехала! Просто уехала из Тарасова и все.

– Зачем?

– Хотела в другом городе счастья поискать, как она говорила. У нее все равно никого нет – она сирота. В Тарасове ее ничего не держало.

– А институт?

– Так она собиралась переводиться.

– И куда же она уехала?

– Ой, вот этого я не знаю.

– Да, жаль, – задумчиво проговорила я. – Очень жаль. Думаю, что она могла бы мне помочь.

– Да, она Алену лучше других знала. Ну кроме Максика, разумеется. Хотя…

– Что хотя?

– Хотя мне кажется, что Алену по-настоящему не знал никто. И никогда бы не узнал до конца. Была в ней какая-то загадка.

«Да, и мне предстоит эту загадку разрешить», – подумала я.

– А она с тобой никогда не откровенничала? Например, насчет своей личной жизни.

– А чего насчет нее откровенничать? Про это все знали. Она с Максиком встречалась, замуж за него собиралась. Встречались они каждый день. Гулять ходили. Макс говорил, что как только он квартиру купит, они и поженятся. И все это было уже давно решено.

– Ну может быть, она тебе рассказывала что-то о своих чувствах? К Максиму?

– Максика она любила, это и так видно было. Он вообще-то хороший парень, конечно, только мне все время казалось, что они друг другу не пара.

– Это почему же?

– Ну, Максик – он спокойный такой, надежный, весь такой домашний. А Алена дикая.

– В каком смысле?

– В смысле… Даже не знаю, как объяснить. Дикая не то, что характер необузданный или наоборот, нелюдимый, – нет, ничего такого – просто была в ней какая-то огромная сила внутренняя. Казалось, что она может в один прекрасный день сорваться и изменить всю свою жизнь. Вот так. Она была как спящий вулкан. Вроде спит спокойно, а попробуй разбуди – не рад будешь!

– Вот как, – сказала я и подумала: интересно, помогут мне все эти детали найти убийцу Алены или нет? В том, что девушка была убита, я нисколько не сомневалась. Прав был Максим – такая не могла покончить с собой.

– Наташа, а как Алена относилась к детям? – постепенно переводила я разговор в нужное мне русло.

– О! Она не возилась с чужими малышами, но говорила, что у нее самой будет трое.

– Она хотела троих детей? – немного удивилась я. Просто мне показалось, что Алена действительно чем-то на меня похожа. А я иметь не то что троих – одного бы с трудом хотела.

– Она не хотела, она говорила об этом так, словно точно знала, что у нее их будет трое.

– А… Наташенька, скажи мне, пожалуйста, Алена не была беременна, когда погибла?

– Беременна? – Наташа очень удивилась. – Не-е-ет! Во всяком случае, я об этом впервые слышу!

– То есть она не говорила тебе об этом?

– Нет. А что, она была беременна?

– Нет, я просто подумала, может быть, причина ее самоубийства в этом? Ну, там с женихом из-за этого конфликт вышел, например…

– С Максиком? – Наташа всплеснула руками. – Да что вы! Он был бы от счастья на седьмом небе!

– Да, пожалуй, – сказала я задумчиво. – Наташа, а как ты думаешь, с этой своей подругой, Оксаной, Алена бы поделилась, если бы была беременна?

– Не знаю… Думаю, что да. Они с ней откровенничали.

– Наташа, а у кого мне все-таки можно узнать, где найти Оксану? Очень бы мне хотелось с ней побеседовать.

– Ну… Даже не представляю! Родителей же у нее нету. И вообще никаких родственников нету.

– А она разве ничего не говорила, куда собирается?

– Нет… Может, Алене и говорила…

– А Алена мертва. Замкнутый круг какой-то получается!

– Да уж… – проговорила Наташа. – Ну… Может, в институте знают? Или на работе?

– А она работала?

– Да, работала. В библиотеке. Номер шестнадцать.

– Отлично! – обрадовалась я. Хотя бы что-то! Интуиция мне подсказывала, что с Оксаной просто необходимо побеседовать. – Наташа… – мне вдруг пришла в голову одна мысль. Вернее, она пришла давно, но почему-то казалась мне какой-то неприятной, и я постоянно отгоняла ее от себя. Но спросить об этом следовало. Хотя бы для очистки совести. – Наташ… пусть тебе мой вопрос не покажется странным…

В этот момент дверь в комнату приоткрылась, и в нее просунулась веселая, круглая мордаха молоденькой девчушки.

– Наташ, ну что, мы идем?

– Извини, Дашуль, – вздохнула Наташа. – Я не пойду. Мне заниматься нужно. Да и человек ко мне пришел.

– Так я подожду, когда он уйдет! – Даша бесцеремонно прошла в комнату и бухнулась на кровать.

Наташа едва заметно вздохнула.

– Это Даша, моя подруга, познакомьтесь, – с легкой досадой сказала она мне. – А это Полина Андреевна.

– Не волнуйся, Наташенька, мы сейчас уже закончим, и ты сможешь идти по своим делам, – успокоила я ее, хотя видела, что Наташе совсем не хочется идти куда-то с этой Дашей. – Так вот, последний вопрос. Он не совсем корректный, но мне нужно это знать. На всякий случай. Скажи, в жизни Алены не было другого мужчины?

– Что-о-о? – Наташа вытаращила глаза, и я тут же пожалела, что спросила об этом. – Да вы что? Этого просто не может быть! Знаете, как она своего Максика любила?

– Да-да, понимаю, – поспешила я ее успокоить. – Я спросила просто так. Ну мне же нужно отработать все варианты, по которым она могла покончить с собой.

– Это вы про Гвоздикову, что ли? – подала вдруг голос Даша. – Чего это ты ее защищаешь, Наташ? Она же с мужиком встречалась. На иномарке.

– Ты откуда знаешь? – со злостью спросила Наташа, поворачиваясь к Даше.

– Так я сама их видела. В городе.

– Подожди, так может, это Максим ее был?

– Какой Максим! – Даша махнула рукой. – Я что, Максика ее очкастого не знаю? Не он это! И без очков!

– Так может, он просто снял очки?

– Говорю тебе, что не он! Вообще ни капли не похож!

– Ну может, это ее брат был или просто знакомый? – Наташа яростно защищала свою бывшую соседку.

– Ха, брат-сват! Обнимались-то они совсем не по-братски.

– Врешь ты все! – вдруг выкрикнула Наташа. – Врешь, врешь!

– Да зачем мне врать-то? Не хотите – не верьте, мне до лампочки. Просто рассказала, что видела.

Наташа тяжело дышала. Я побоялась, что этот конфликт может перерасти в бурную драку и поспешила вклиниться:

– Стоп-стоп-стоп! Давайте-ка вы обе успокоитесь, придете в себя, и ты, Даша (можно мне тебя так называть?) расскажешь мне все подробно. Договорились?

Наташа была нее очень довольна, но замолчала и села в угол с надутым видом. Даша смерила ее победным взглядом.

– Даша, расскажи, где ты видела Алену в компании этого мужчины и при каких обстоятельствах?

– Это было примерно в начале октября, – стала рассказывать Даша. – Часов около девяти вечера. Они ехали в машине…

– В какой машине? – перебила я ее.

– Темно-зеленый «Опель-Рекорд». Я еще специально посмотрела.

– Когда же ты успела это заметить, если они ехали? – подняла глаза Наташа. – И что он ее обнимал?

– А они останавливались! – злорадно сообщила Даша. – Это как раз возле рынка было. Где цветы продают на улице. Он остановил машину, вышел с ней вместе и купил ей три розы. Потом обнял, поцеловал и повел в машину. А я за угол спряталась.

– Так, Даша, – почувствовав, как у меня заколотилось сердце, попросила я. – Теперь давай вспоминай все подробности. Как выглядел мужчина, во что был одет. Номер машины, конечно, не помнишь?

– Нет, не помню, – она покачала головой. – Помню только, что номер был очень простой. И были в нем тройки. Ну типа «23–63» или «43–23», что-то в таком духе.

– Даже номер рассмотрела! – неприязненно сказала Наташа.

– А ты что, не посмотрела бы? – обиженно проговорила Даша.

– Нет! Я бы вообще отошла и наблюдать бы не стала!

– А я и не наблюдала! Нужна она мне, подумаешь, ваша Гвоздикова!

– Даша, дальше, – попросила я. – Как выглядел мужчина?

– Очень респектабельно. Плащ на нем был, под плащом – костюм серый. Ботиночки до блеска начищены. Высокий, стройный. Видно, что денег много. Что еще? Ну… волосы темные. Коротко стриженные. И руки такие холеные, ухоженные. И отношения у них, как мне показалось, очень близкие, – Даша украдкой взглянула на Наташу.

– А ты и рада! – с ненавистью сказала та.

– Да мне вообще наплевать! – обиделась Даша. – И на Гвоздикову вашу, и на ее хахалей. Не понимаю, чего вы с ней носитесь как с писаной торбой? Ну ты что, идешь, что ли, нет?

– Нет, – ответила Наташа сухо. – Иди одна.

– Ну и ладно, – Даша выскользнула из комнаты.

Наташа тяжело вздохнула и посмотрела на меня.

– Может, она врет? – неуверенно спросила она.

– А что, она может?

– Как сказать, – девочка с сомнением пожала плечами. – Иногда может приукрасить ради красного словца, но в целом говорит правду.

– А куда она тебя звала?

– Да на каток.

– А что ж ты отказалась? Все равно ведь ничего не учишь. А на катке как раз и разобралась бы, правду она говорит или врет.

– Вы думаете, стоит пойти?

– Я не настаиваю, конечно, но думаю, что стоит.

– Ладно, я схожу. А вам это так уж надо? – немного недоверчиво посмотрела на меня Наташа. – Зачем? Может, оставить это все? Изучайте других самоубийц, а не Алену. Понимаете, я боюсь, что если Максик узнает, что Алена ему изменяла – он просто не переживет. Он и так после ее смерти еле живой ходил. Я даже боялась, что он на себя руки наложит.

– Не волнуйся, Наташа, я ни о чем ему не расскажу. Да и рано еще волноваться. Может быть, у Алены ничего с этим мужчиной и не было?

– Вы его найдете? – спросила девочка.

– Не знаю, – искренне ответила я. – Не знаю, Наташа. Постараюсь.

– Звоните мне, если что-то узнаете. Обязательно! Пожалуйста, ладно? Мне теперь просто необходимо знать это про Алену… Вот наш общежитский телефон, – Наташа выдернула листочек из тетрадки и быстро написала на нем шесть цифр. – Вот. Мне нужно знать, на самом ли деле она встречалась с этим?

– А почему это тебя так уж волнует, Наташа? – тихо спросила я. – В конце концов, она женщина. И это ее личное дело. Конечно, нехорошо обманывать жениха, я с тобой согласна. Но может, она очень сильно влюбилась? И не могла ничего с собой поделать? Может, она мучилась? Может, она хотела все рассказать, но запуталась и…

– Нет, нет, – заговорила Наташа. – Она не могла так… Она очень сильная была. Понимаете, она бы сразу Максику сказала, если б влюбилась… А почему я так расстроилась… Понимаете, Алена была для меня чем-то вроде идеала. Мне всегда хотелось быть такой же: сильной, уверенной в себе, мужественной. Она была очень честная и справедливая.

– А теперь ты испытала разочарование, потому что думаешь, что твой идеал оказался на самом деле не таким уж идеалом? Знаешь, что я тебе скажу, Наташа? Никогда не старайся никому подражать. Будь всегда собой. Ты – личность! Каждый человек ведь индивидуален, и таких как ты, больше нет. Вот и будь собой, а не старайся воображать себя кем-то другим, ладно?

– Да, – Наташа смотрела мне прямо в глаза. – Спасибо вам большое.

Я почувствовала легкую гордость, словно на самом деле была психологом.

– Ну пока, Наташа, спасибо тебе.

Я вышла из комнаты. Наташа, окончательно поверившая в то, что я психолог, стояла посреди комнаты и с восхищением смотрела мне вслед. Теперь она захочет подражать мне.

Выйдя на улицу, я устремилась к машине. Нужно срочно ехать домой и говорить с Жорой. Сейчас мне просто была необходима его помощь.

Жора был дома. Оно и понятно, куда ж он денется с больной-то ногой? Бедный Овсянников уже пересмотрел по телевизору все что можно, перечитал по пятидесятому разу самые любимые из своих книжек и даже погладил белье, чего раньше при нашей совместной жизни никогда не делал.

– Ты прямо становишься домовитым мужчиной! – удивленно сказала я ему, глядя на аккуратную стопку белья, сложенную на столе.

Жора просиял и начал легонько подталкивать меня к дивану. Но я, тоже легонько, толкнула его, и Жора отлетел к другому краю дивана. Там он и устроился в уголочке.

– Жора, – закуривая сигарету, сказала я серьезно. – Мне нужно, чтобы ты мне помог. Очень нужно, Жора. Представляешь, я выяснила, что Алена Гвоздикова встречалась с мужчиной. На темно-зеленом «Опеле-Рекорде». В номере есть две тройки. Что-то типа «23–43» или «63–23». Они вроде даже с этим мужчиной были близки. И вот я подумала: может, она от него забеременела? И поэтому он ее убил?

– Чего? – Жора недоверчиво уставился на меня.

– А что? – обиделась я. – Скажешь, мужик на это не способен?

– Не знаю. – покачал головой Жора. – Я точно нет. Я бы даже рад был… – он посмотрел на меня. Во взгляде его был дурацкий намек, поэтому я с досадой отмахнулась и продолжала объяснять:

– Пойми, она могла запутаться. Встречалась с одним, потом с другим. Может, она и сама не знала, от кого у нее ребенок? И этот парень ей так и заявил, мол, неизвестно, от кого ты забеременела. И я на тебе не женюсь.

– Ну так этого было бы достаточно! Сказал не женюсь – и все! А зачем убивать-то?

– Ой, ну не знаю я пока! Я просто делюсь с тобой, а ты только издеваешься! – вскипела я.

– Ладно, ладно, я не буду. Давай дальше делись соображениями.

– Ну так вот… О чем это я? может, он женатый? И Алена пригрозила, что все его жене расскажет? Или еще что? Ну там работа серьезная, репутация…

– Разве в наше время можно испортить репутацию тем, что ты с кем-то переспал? Он же не Клинтон!

– Все равно, Жора, его необходимо найти! – упрямо повторила я. – И сели ты не захочешь, можешь выметаться из моей квартиры! И хромать до своего дома! Я тебя даже не отвезу! Ну?! Инвалид, блин!

Жора начал надуваться.

– Смотри не лопни! – усмехнулась я. – Ладно, чего пыхтишь? Помоги лучше. Помоги, Жорочка, а? Ну милый!

Я сменила гнев на милость, подошла к Жоре, взяла его голову в руки и принялась гладить.

– Жорочка, солнышко, ну ты же у меня такой умный, такой сильный… Ты же все можешь… Ты же знаешь, я тебя отблагодарю…

Падки все-таки мужики на лесть. Все. Жора чуть ли не замурлыкал и прижал меня покрепче. Я мягко отстранилась и сказала:

– Не сейчас. Только после того, как ты выполнишь мою просьбу.

Жора молча потянулся к телефону. Я поспешно ушла в кухню, чтобы ему не мешать.

Через пять минут Жора сам пришел ко мне.

– Ну вот, – сказал он. – Я позвонил Юрке в ГАИ. Он обещал помочь. Но ничего гарантировать я тебе не могу. Знаешь, сколько у нас владельцев «Опелей-Рекордов»? Тем более, это вполне может быть и не его машина. Может, он по доверенности ездит?

– Все равно, спасибо тебе, Жора!

Я подпрыгнула и повисла у Овсянникова на шее. Он, бедный, не устоял на ногах и чуть не упал, повредив и вторую ногу. Я быстренько поддержала его. – Осторожнее!

Жора крепко обнял меня и начал теснить в комнату. Пришлось подчиниться. Что же, сама обещала!

Когда Жора отпустил меня, я взглянула на часы и поняла, что если немедленно не умоюсь, не оденусь и не побегу к машине, то непременно опоздаю на работу.

Быстро проделав все необходимые манипуляции, я побежала вниз, крикнув Овсянникову, что очень на него надеюсь. Жора принял вид супермена и закивал головой.

Я никак не могла дождаться конца работы и постоянно бегала к телефону. Но Жора мычал что-то нечленораздельное.

Наконец, работа закончилась, и я помчалась домой. Жора уже ждал меня.

– Ну что? – не разуваясь, я проскочила в комнату, чтобы не ждать, когда Овсянников приковыляет в коридор сам.

– Что, что! – пробурчал Жора. – С тебя бутылка!

– Нашли? – я схватила Жору за руки и закружила по комнате. Он отчаянно хромал, пытаясь удержаться на ногах.

– Ох, Полина, Полина, подожди, отпусти! – кричал бедный Овсянников. – Да сядь ты!

Я наконец-то отпустила Жору. мы сели на диван, и он начал рассказывать.

– В общем, точно еще не нашли. Но выбрали из картотеки четверых, подходящих под описание. То есть, возраст там, рост, цвет волос… Опознать-то его твоя девочка, надеюсь, сможет?

– Надеюсь, надеюсь, – ответила я сквозь зубы, горя от нетерпения. – Поехали?

– Куда поехали? – удивился Жора.

– Ну ты же сам сказал! На опознание!

– Да ты что, Полина? Ты думаешь, что по твоей прихоти их всех соберут и притащат в милицию? А потом еще привезут тебя с этой девочкоЙ, и она будет их опознавать? Нет, дорогая моя, ты сильно заблуждаешься. Я могу предложить тебе только фотографии этих людей. А ты уж сама вези их, куда хочешь. Опознает – так опознает. Нет – извини! – Овсянников развел руками.

Черт, придется снова тащиться в общежитие. Неохота, но нужно. Только сперва надо фотографии получить.

– Жора, где фотографии?

– Ты что, прямо сейчас собралась ехать? – удивился Жора. – Подожди хотя бы до утра!

– Не могу я ждать до утра! Мне хочется побыстрее во всем разобраться!

– Понятно, – усмехнулся Жора. – Деньги тебе поскорее получить хочется.

– И это тоже, – я посмотрела ему прямо в глаза. – И не скрываю этого!

– Фотографии в отделении, у Славы Викторова. Ты его знаешь. Сейчас приедешь – он как раз дежурит – и заберешь их.

– А ты разве со мной не поедешь?

– Ты знаешь, нет, – ответил предатель Овсянников. – Не поеду. Я не сумасшедший, по ночам гоняться неизвестно за кем!

– Ладно, – прошипела я, выбегая на лестницу. – Сочтемся!

Выйдя на улицу, я завела машину и двинула в отделение. Слава Викторов сидел в дежурке с бутылочкой водки. Рядом на газете лежали два соленых огурца. Оно и понятно – чем еще заниматься на дежурстве?

– Полина! – обрадовался Слава. – Садись, составь компанию.

– Спасибо, Слава, я за рулем. Ты мне фотографии передай, пожалуйста!

– А, сейчас! – Слава полез в стол и вытащил несколько карточек. На обратной стороне их были написаны фамилии и адреса изображенных людей.

– Спасибо, Слава! – я схватила фотографии и кинулась к выходу.

– Как там Жора-то? – крикнул Слава мне вслед.

– Да Жора лучше всех! – ответила я на бегу. – Чего ему сделается-то?

Заведя машину, я двинула в общежитие. Стоял уже поздний вечер, на улицах была темень. Я доехала до общежития и прошла внутрь. В вестибюле сидела та же самая бабулька-вахтерша. Наверное, они работают по суткам.

– Это опять я, – мило улыбнулась я ей. – К Наташе можно?

– Да что ж, проходите. Ненадолго только, поздно уже.

Я поднялась на второй этаж в комнату номер пять. Наташа была у себя. Она все так же держала в руках ненавистный учебник русского языка и уныло перелистывала страницы.

– Наташа, ради бога, прости, что отвлекаю, но мне нужно увидеть Дашу.

– Дашку? Это еще зачем? – нахмурилась Наташа. – Опять вам чего-нибудь нагородит!

– Наташа, очень нужно! Уж я разберусь, что правда, а что ложь!

– Ну ладно, – согласилась Наташа. – Пойдемте, Полина Андреевна.

– Ты была на катке?

– Да, была. Но Дашка не захотела больше говорить об этом. И так, говорит, ты меня за какую-то шпионку держишь!

– Ну ладно, сейчас разберемся.

Мы прошли по коридору в комнату номер восемь, и Наташа постучала в дверь.

– Иду-у! – пропел веселый голос, и следом неунывающая Даша открыла дверь.

– Даша, Полина Андреевна хотела с тобой поговорить, – сказала Наташа.

– Опять? – скривилась Даша. – Я же все уже рассказала! Потом сами меня ругать будете, что я любопытная и сплетница!

– Не будем, не будем, – успокоила ее Наташа. – ты уж меня извини, Даш, я просто расстроилась сильно!

– Да ладно, чего там, – проворчала незлопамятная Даша и снова расплылась в улыбке. – Чаю хотите?

Замерзла я сильно, поэтому от чая на отказалась. Наташа тоже. Даша наполнила чашки и достала яблочное варенье. Жили девчонки явно скромно. да это и понятно, откуда им денег-то брать?

Я старалась не налегать особенно на варенье, хотя оно было очень вкусным.

– Дашуль, так ты можешь опознать этого мужчину, который был с Аленой?

– Думаю, да! – уминая варенье, тряхнула головой Даша. – Узнаю!

Я молча вынула из сумки фотографии и разложила перед ней.

Даша вопросительно посмотрела на меня и облизнула липкие пальцы.

– Вот, взгляни. Есть ли среди этих людей тот, кого ты видела с Аленой?

Даша взяла фотографии в руки и принялась перебирать их.

– Вот он! – сказала она, едва дошла до третьей фотографии, ткнув сладким пальцем в изображенного на ней мужчину.

– Даша, ты уверена?

– Абсолютно, – прикладывая руки к груди, ответила Даша. – Верняк!

Я перевернула фотографию и прочитала: Павлов Андрей Викторович.

Наташа взяла у меня карточку и с интересом посмотрела на красивое лицо мужчины.

– Да-а, – протянула она. – В такого можно влюбиться! Теперь я Алену понимаю. Хотя Максик тоже очень даже ничего, – заступилась все-таки справедливая девочка за Алениного жениха.

– Ладно, еще неизвестно, любила ли она его, – сказала я, вставая и убирая фотографии обратно в сумку.

– Полина Андреевна, – попросила Наташа, трогая меня за рукав. – Вы мне сообщите, когда все узнаете? Ну, было ли между ними что-нибудь?

– Хорошо, Наташенька, сообщу, – заверила я ее и полезла снова в сумку. – Вот… – я достала две пятидесятирублевые купюры и протянула их по одной девчонкам. – Возьмите. И спасибо вам, девочки.

Девчонки наперебой загалдели и замахали руками, отказываясь наотрез брать деньги. Но я была непреклонна.

– Берите, берите! Хоть мороженого поедите вдоволь. А если не возьмете, я вам даже и звонить не буду!

Поворчав немного, Даша убрала деньги. Наташа, посмотрев на нее, а потом на меня, сделала то же самое.

– Счастливо! – улыбнувшись, сказала я и вышла из комнаты.

Эти деньги я потом сдеру с Максика. Хотя, если даже и не сдеру, мне не будет их жалко. Для этих полуголодных девчонок, родители которых наверняка живут где-нибудь в деревне и перебиваются сами еле-еле – не жалко.

Так, теперь надо решать, что делать дальше, – подумала я, выходя на улицу. После чая щеки мои раскраснелись, я согрелась, и стоять на морозе совершенно не хотелось. Я быстро юркнула в машину и включила печку. Было бы очень хорошо наведаться к Павлову прямо сегодня. Но я понимала, что ехать к нему можно только с Жорой. Одной мне он ничего не станет говорить. А Жора вряд ли захочет сегодня куда-то ехать. И пока я его уговорю – как раз наступит завтра. А назавтра у меня, как назло, целый день занят в спорткомплексе. Черт, что же делать? Неужели придется потерять целый день? Нет-нет, так точно не пойдет! Что же придумать, ведь Жора ни за что не поедет один? Похоже, нужно позвонить Ольге. Надеюсь, она уже пришла в себя от шока, испытанного от работы продавца?

Приехав домой, я подошла к Жоре, села к нему на колени, стараясь не давить на больную ногу, и крепко обняла. Овсянникову было все-таки больно, потому что лицо его скривилось, но он держался изо всех сил, стараясь не выдавать своих чувств. Жора просто боялся меня спугнуть: довольно редко я проявляла по отношению к нему такую нежность. Жора даже дыхание затаил.

– Жорочка… – прошептала я тихо. – Жора, милый…

– Да, дорогая, – откликнулся Овсянников дрожащим голосом.

– Ты знаешь, чего я хочу?

– Знаю, солнышко… И я хочу того же…

– Правда? Ты точно знаешь?

– Ну конечно.

– Вот как здорово! У нас совпадают желания… Более того, мы научились понимать друг друга с полуслова…

– Конечно, конечно! – шептал Жора, придвигаясь и снимая с меня блузку, – иди ко мне!

– Так ты поедешь?

– Куда поеду? – Жора непонимающе уставился на меня. Он даже отодвинулся немного. – Ты о чем?

– Ну как же! – всплеснула я руками. – Я думала, что мы поняли друг друга.

– Я тоже так думал! – удивленно произнес Жора.

– Так я хотела, чтобы ты съездил к Павлову!

– К кому?

– Ну к мужчине с фотографии, который был с Аленой! Его моя девочка опознала…

Жора убрал руки, встал, закурил сигарету и отошел к окну. Я видела, что он очень сильно обиделся. Действительно сильно. Вообще-то Овсянников обладал очень легким характером, и это была замечательная черта. Жора никогда практически не обижался и долго не дулся. И в принципе, если бы не его непокобелимость, с ним можно было ужиться. Видно, на этот раз я его задела слишком больно.

Вздохнув, я слезла к дивана и подошла к Жоре. Потянувшись, положила руки ему на плечи и стала гладить. Жора даже не повернулся.

– Жора…

Он молчал.

– Жорочка, позволь мне объяснить, ты все не так понял!

Я…

Жора никак не реагировал, хотя это стоило ему огромных усилий.

– Ну Жора, пожалуйста!

– Что тебе? – сухо спросил Жора, не поворачиваясь.

Я взяла его за плечи и насильно развернула к себе. Жора хмуро смотрел в сторону, продолжая смолить сигарету. Я вытащила ее у него из пальцев и затушила в цветочном горшке.

– Жорочка! Ты знаешь, что ты мне очень дорог!

– Знаю! – усмехнулся Жора, но во взгляде его была тоска.

– Не иронизируй! Я говорю правду! И я… Я обязательно буду с тобой ласкова. Но только мне нужно, чтобы ты мне помог! Нет, ты мне нужен не только за этим, ни в коем случае! Но все равно, Жора, помоги! Это в твоих силах!

– Я правда тебе дорог? – спросил Жора, помолчав.

– Ну конечно! – в этот момент я не кривила душой.

– Чего ты хочешь?

– Я хочу, чтобы ты завтра съездил с Ольгой к Павлову! Я, к сожалению, не смогу, а терять день не хочется.

– А что я должен ему сказать?

– Ты должен выяснить, имеет ли он отношение к смерти Алены Гвоздиковой.

– Ну ты даешь! Допустим даже, что я это каким-то образом пойму. Но где я возьму доказательства?

– Доказательства пока не нужны. Мне просто нужно знать, он – не он.

– Ты уверена, что я смогу так сразу это определить?

– Господи, Жора, ну ты же милиционер!

– Но я же не ясновидящий! Кто он вообще такой, этот Павлов?

– Этого я не знаю. У друзей своих выяснишь.

Жора только вздохнул.

– Сделаешь? – в упор спросила я.

– Ох, ну конечно, сделаю! Чего только я ради тебя не делал! Полина…

– Да? – я подняла голову.

– Ты не думала над восстановлением наших отношений?

– Разве они не восстановлены? – с притворным удивлением спросила я, хотя прекрасно понимала, что имеет в виду Жора.

– Я не об этом!

– Я думаю, Жора. Честно. Но пока сказать что-то определенное не могу. Ты подожди, а? Все будет хорошо. Все будет хорошо! – с этими словами я принялась целовать Жорино лицо. Он успокоился, отвечая мне, и вскоре наши желания и чувства действительно совпали. До самых тонких мелочей.