Текст книги "Сила магии"

Глава 12

Проснулась я оттого, что прямо ко мне под ноги грохнулось что-то тяжелое. Я уже начала свыкаться с тем, что гости падают чуть не на голову, и даже не ойкнула, только глаз приоткрыла и наблюдаю. Что-то оказалось кем-то. Точнее, парнем лет шестнадцати с синюшным вороненком. Парень был совсем не похож на Инсилая, но мне понравился. У него были длинные черные волосы, широкие плечи и черные глаза с длиннющими ресницами. У Инсилая тоже глаза черные, но совсем другие, загадочные, без зрачков, как бездонные омуты, а у нового гостя зрачки на месте и глаза добрые. Я уже, было, собралась изменить свои представления о мужчине моей жизни, но увидела, как он своими огромными глазищами смотрит на Алису, и передумала. Тут, явно, наши не пляшут. Хватит головой о стенку биться и локти грызть. На всех конкурентов пургену не напасешься.

Вороненок огляделся и заголосил:

– Варваре ура!

Очень мило. Осталось только этой таинственной Варваре с неба свалиться да Инсилаю через душ вернуться, и все заинтересованные лица будут в сборе.

– Привет! – продолжал вещать вороненок. – Дай тапочки!

Конец света. Уж чего-чего, а тапочки для ворон у меня точно в отсутствии. Ничего, не баре, босиком полетаете.

– Смотри, смотри! – не унимался голосистый птенчик.

Парень оторвался, наконец, от созерцания Алисы и огляделся. Тут-то он меня и увидел, а когда увидел, откровенно растерялся. Я искренне позлорадствовала про себя. Летел, можно сказать, на крыльях любви, спешил, мечтал – а тут я сижу. Это ж надо, какой облом. Никакого тет-а-тету. Мои соболезнования, но ничем помочь не могу – живу я здесь и всем мешаю.

– Ты кто? – шепотом спросил он, заметив, видно, мой недремлющий глаз.

Хороший вопрос, спасибо маме. Если он сейчас заржет, я ему в глаз дам.

– Альвертина.

Но он даже не улыбнулся.

– А она кто? Ой, извини, я – Рональд, для друзей – Ронни.

Теперь я ничего не понимаю. Если он ее в первый раз видит, то чего так уставился? Ну, правда, еще бывают прекрасные незнакомки и любовь с первого взгляда. Но что-то не похоже все происходящее на первый взгляд.

– Это Алиса. А почему шепотом?

– Не знаю, – он неопределенно пожал плечами.

– Дурак, – прокомментировал вороненок.

– Заткнулся б ты, Боря, – посоветовал Ронни.

Я сообразила, что, в отличие от Алисы, изъяснявшейся на чистейшем русском языке, новый гость чирикает по-Эйрски совершенно без проблем. Из этих, значит, из посвященных. Хотя могла бы и без свиста его докумекать. Нарисовался он здесь вполне автономно, а ни я, ни тем более Алиса на самостоятельные перемещения не способны. Вывод: мальчик взрослый. И летать умеет, и чирикать. Вдруг он и с Алисиным папашей может связаться, а то она, бедная, вся исстрадалась. Заодно и я бы подсуетилась насчет Софочки, пока маман в отсутствии.

– Ты маг? – в лоб спросила я.

– К сожалению, нет, – Ронни отрицательно покачал головой, – но я учусь.

Понятно, я не волшебник, я только учусь. А жаль. Хотя, может быть, связь они уже проходили в своем колледже. Надо поинтересоваться, но прямо с порога не удобно. Может, его чаем угостить? Они, судя по Алисе и Инсилаю, шибко голодные к нам прилетают, видать, в полете их не кормят, эконом-классом перемещаются.

– Может быть, перекусите что-нибудь? Есть черничный пирог и холодная телятина. Чай, кофе, хотите что-нибудь?

– Спасибо, но, к сожалению, я не располагаю временем, – он улыбнулся, и я растаяла. Заглянула ему в глаза и все. Влюбилась. – Скажи, Алька, ты уверена, что это Алиса?

– То есть, абсолютно, – господи, первое приличное сокращение за всю жизнь.

– Тогда я за ней.

– От Варвары, – со знанием дела уточнила я. За последний час я стала здорово разбираться в обстановке.

– Да, – обрадовался Рональд, – а ты ее знаешь?

– Как ты Алису, понаслышке. Но, вообще-то, я ее племянница, – у Ронни так глаза засветились при упоминании Варвары, что я решила сразу о родстве с ней сообщить, это здорово поднимет мои шансы. Тем более, что истинная правда.

– Вот здорово! – он, и правда, обрадовался. – Значит, мы еще обязательно встретимся. А сейчас мне надо спешить. Варвара, наверно, уже с ума сошла от волнения. Я ведь в самоволку ушел, а она за меня отвечает, я ее ученик.

Он это так гордо сказал, что мне самой ужасно захотелось к моей новоприобретенной тетушке в ученики. Наверно, она не такая стерва, как наша Мариэтт, жаб в портфели не бросает.

Но мне-то вряд ли такой поворот светит: судя по их отношениям с моей маман, Варвара меня и в прислуги не возьмет, не то, что в ученицы. Кстати, о маман. Действительно, пора поторопиться, я не уверена, что визит Ронни ее порадует. А я еще хотела чиркнуть записочку Софке.

– Буди Алису, – скомандовала я, – и сматывайтесь от греха. Если я попрошу тебя позвонить в Одессу и передать пару слов, ты не против?

– Хорошо, только не долго.

Пока я писала, Ронни разбудил Алису. Эта спящая красавица минут пять лупила глазами, пока поняла, что от нее хотят, потом сладко зевнула, потянулась и соизволила, наконец, встать. Я сложила записочку и отдала Рональду.

– Там телефон и код Одессы. Позовешь Софью и просто прочитаешь ей мое послание. Если она что-то ответит, чиркни на бумажке, может, и правда, встретимся, тогда расскажешь.

– Мы обязательно встретимся, – успокоил Ронни, пряча мою записку в карман. – Я найду тебя. Вот только разберусь с Алисой и вернусь. Варвара разрешит и поможет. Но теперь нам пора. У меня кончики пальцев холодеют, значит, опасность близко. Давай, Алиса, поехали.

Они встали посреди комнаты, Рональд взял ее за руку и достал какой-то перламутровый карандашик. Взмахнул им в воздухе:

– Хочу… – но тут Алиса вырвала руку и бросилась в коридор.

– Моя ракетка! – вспомнила она, с грохотом ковыряясь в темноте прихожей.

– Поторопись! – каркнул Боря. – Скорей, скорей!

– Мне папа за нее голову оторвет, – Алиса вернулась уже с ракеткой, и встала рядом с Ронни. – Это же настоящий Киллер.

– Черт с ним, с Киллером! – Рональд схватил ее за руку, Боря вцепился в его плечо. – Давай скорей. Не только твой папа умеет головы отрывать, – он снова взмахнул перламутровым карандашиком. А мне вдруг очень захотелось, чтобы он прилетел не за Алисой, а за мной, чтобы за меня волновался и меня держал за руку. – Хочу в Москву к Варваре.

Они начали таять в воздухе. Ронни уходил, а мне стало грустно-грустно. По Инсилаю я вовсе не тосковала, а здесь даже слезу пустила.

– Стоять! – голос маман громыхнул как гром среди ясного неба.

Ронни и Алиса замерцали каким-то трехфазным мерцанием и замерли в этом своем мерцающем состоянии. Мамаша прошествовала прямо сквозь их полупрозрачные силуэты и подошла ко мне.

– Что здесь происходит?

– Не знаю, – я немедленно от всего открестилась. Не хватало мне еще обвинения в соучастии. Ронни, надеюсь, простит, если он, конечно, что-нибудь слышит в этом своем полупрозрачном виде.

– А почему глаза на мокром месте? – подозрительная у меня мамашка и глазастая, как на грех.

– Страшно мне, – соврала я. – Все время что-то случается, и тебя еще дома нет. Я боюсь.

– Свежо предание, – проворчала маман. Ни одному моему слову не поверила, ну и ладно, ей явно не до моего вранья.

Я тихонько уселась в кресло и, как примерный ребенок, положила руки на колени. Мамаша покосилась на меня, но ничего не сказала. Только едва взмахнула рукой. За спиной у меня что-то загудело, и в тот же момент Алиса отделилась от Ронни и вместе со своей проклятой ракеткой завертелась по комнате, сворачиваясь в цветастую воронку. Через мгновение эта воронка влетела в здоровую керамическую дулю у меня за спиной, и гудение прекратилось.

– Это такой пылесос или мини-смерч? – спросила я у маман, очухавшись от удивления.

– Это сказка, – лаконично ответила она.

– Волшебство? – уточнила я.

– Какое, к черту, волшебство! – Разозлилась маман. – Это сферическая камера автономного заточения конструкции Аладдин. СКАЗКА. До чего ж ты бестолковая!

Ага, я бестолковая. Это ты, мамуля, психуешь. Что-то ты побледнела, дорогая, уж не боишься ли ты друга Ронни с его вороненком или перед глазами дух Варвары, в девичестве Маши, витает?

Маман уперлась взглядом в Ронни. Тут я испугалась по-настоящему. Мамуля моя в ярости дама несдержанная. Я вскочила с кресла и, вроде как ненароком, пнула ногой мамашину вазу конструкции Аладдин. СКАЗКА завалилась на бок, не разбилась, правда, но грохоту понаделала немеряно. Маман на шум обернулась и от Рональда отвлеклась.

– А ну, брысь отсюда! – рявкнула она на меня, и ноги сами унесли меня в мою комнату.

Без волшебства тут не обошлось: я всем существом своим сопротивлялась перемещению и при этом летела быстрее ветра. Дверь за мной захлопнулась, с такой силой наподдав мне по заду, что я рыбкой нырнула в кровать. В гостиной зазвенело железо, грохнул гром, и что-то зачавкало, как большое болото. Батюшки, как бы Ронни не сожрали! Я скатилась с кровати и заколотила кулаками в дверь, но она стояла насмерть.

Когда я все-таки прорвалась обратно, в доме, кроме маман, никого не было. Проявлять интерес к судьбе Ронни я не рискнула, поэтому изобразила полную панику на судне. Бросилась с объятьями на маменьку и со слезами заголосила:

– Мамочка, что происходит? Почему все летают и грохочут, что им от нас надо? Что за чудища скачут, я боюсь!

– Без истерики – посоветовала маман.

Значит, не поверила, иначе бросилась бы утешать. Или я в страхе сфальшивила, или она у Ронни записку мою нашла, или до сих пор исчезновение Инсилая переживает. Надо что-то делать, или сейчас и я до кучи огребу. Но подействовать я не успела. Маман выпуталась из моих объятий и ледяным голосом сообщила:

– Я должна на пару дней уехать. Не бойся, никто больше не прилетит, я закодирую дом на вход и на выход. Школу пропустишь, придется посидеть дома. Это не потому, что я тебе не доверяю, – сгладила она обстановку, видно, поняла, что я вот-вот разревусь по-настоящему, – а потому, что у нас появились враги. Тебя могут похитить, испугать… черт его знает, что им в голову придет. Короче, сиди дома, мне так будет спокойнее. Обед в холодильнике. Если задержусь, откроешь какую-нибудь банку. Постарайся больше не устраивать пожаров. Ты, конечно, не сгоришь, но если снять защиту, в дом могут сразу проникнуть посторонние. Ты взрослая девочка, и я на тебя надеюсь. Будь умницей, – маман направилась к дверям.

– Что, так сразу? – я окончательно перестала соображать. – Я боюсь одна!

– С каких это пор? – усомнилась маман. – По-моему, ты просто обожаешь, когда меня нет дома.

– Я боюсь! – ну, теперь меня заклинило, видимо это семейное. Заладила, как попугай: ой, боюсь, боюсь.

– Смени пластинку, – резонно посоветовала маман, стоя в дверях. – Я уже сказала тебе, что волноваться не о чем. Кроме твоей собственной глупости тебе ничего не угрожает. Почитай книжку, уроки хоть раз в жизни все сделай, наконец. Неужели нечем заняться? На твоем месте я бы обрадовалась нечаянным каникулам, а не ныла. Все, мне пора, будь умницей, веди себя прилично, – она вышла на крыльцо.

– Мамочка, – я рванулась за ней, но всем телом налетела на непреодолимое, совершенно прозрачное препятствие в открытых дверях, – а как снять защиту, мало ли что может случиться?

– А никак, – растворяясь в воздухе, сообщила маман, – она сама снимется в случае опасности, или… – я думала, что окончание фразы улетело вместе с маменькой, но ошиблась, – или если со мной что-нибудь случится, – закончила она фразу, тяжело вздохнув.

Дверь захлопнулась у меня перед носом.

* * *

– Это я во всем виновата, – корила себя Варвара, обнаружив на клавиатуре компьютера странную записку Ронни. – Я сорвалась на него…

– Идиот, что теперь делать? – Лика злилась не на Ронни, она была вне себя от собственного бессилия. – Прочти еще раз, что он там нацарапал.

«Я все понял. Ухожу за Алисой. Постараюсь поскорее и без жертв. Рональд».

– Какой слог! – усмехнулась Анжелика. – Лучше б адрес оставил, где его, дурака, искать. Одна радость, галку свою горластую с собой прихватил. Что он понял, хотела бы я знать. И какие жертвы еще намечаются.

– Он совсем ребенок еще, – продолжала Варвара, ничего не видя и не слыша вокруг, – он просто сгинет в измерениях. Найти его не хватит и трех жизней.

– Значит, ближайшие три жизни мы ищем Ронни, – мрачно констатировала Лика. – Кстати, нас вызывают. – По зеркалу гостиной пошли цветные волны.

– Это Ронни! – Волшебница бросилась к зеркалу.

– Ага, звонит из телефонной будки, – проворчала Лика, – а вместо жетона – пуговица от штанов, как романтично.

На связи оказалась Наталья.

– Он вернулся, – сообщила она совершенно бесстрастным тоном.

– Кто? – в один голос воскликнули Лика с Варварой, надеясь на появление Ронни.

– Как это кто? – удивилась Наталья. – Инсилай, конечно. А что, возможны варианты?

– К сожалению, да, – вздохнула Варвара.. – Ронни пропал. Ладно, рассказывай, что с Инсилаем.

– Да ничего. Вылетел из ванны в чем мать родила, призывая какого-то котика, увидел меня, перепугался и засел у себя в комнате. Третий час сидит, как мышка.

– Как ты сказала, котик?

– Ну да. Котик, котеночек. А с Ронни-то что?

– Кабы мы знали! Ушел в неизвестном направлении, но обещал вернуться, – после секундной заминки ответила Волшебница, она продолжала разговор, но мысли ее были далеко. Она внезапно поняла, что иск фрау Генцель, похищение Алисы, а может быть, и исчезновение Ронни – звенья одной цепи, призванной приковать ее, Варвару, к Земле. – Значит, так. Сейчас ты по-быстрому соберешься, закажешь перемещение к нам на ближайшую полночь, прихватишь с собой большую черную сумку из моей комнаты и что-нибудь из вещей Ронни. Лучше, если они будут металлическими. А теперь принеси из сейфа шкатулку с тремя крестами на крышке. Код 8965 справа налево. Поторопись, я жду. Да, и позови Киру.

Наталья исчезла. Кира появилась почти сразу, видно, ждала где-то рядом.

– Слушай меня внимательно, девочка, – контролируя каждое слово, сказала Волшебница. – На сегодняшний момент знакомство со мной становится опасным. Я еще сама толком не знаю, кто и почему начал войну, но все, что происходит, направлено не против Лики, а против меня. В этом я уверена, вернее, я это знаю. Защитить тебя отсюда я не могу, так что придется тебе позаботиться о себе самостоятельно. Сейчас ты соберешься, купишь путевку в «Голубой рай» и еще до отъезда Натальи отправишься туда.

– Но это самый дорогой курорт, – ужаснулась Кира.

– Именно поэтому ты туда и поедешь. Там хорошая охрана, туда не сунутся.

– Кто не сунется? – удивилась Кира. – Что у вас там происходит?

– Пока не знаю, но думаю, ничего хорошего. Не хочу, чтобы еще и ты пропала. На сегодня пропаж предостаточно. Ты все поняла?

– Конечно, но, может быть, я могу чем-нибудь помочь?

– На данном этапе только тем, что точно выполнишь все мои инструкции. Из «Рая» ни ногой, ни с кем не общайся, будь как можно незаметнее. Не забудь зеркало, я с тобой свяжусь в ближайшие дни. – В дверь скользнула Наталья. – Все, беги, собирайся!

Кира махнула рукой на прощание и вышла. Варвара строго взглянула на Наталью и распорядилась:

– Открывай шкатулку! – на свет появились три золотых пластины. – Вот эта, верхняя. Прижми ее к зеркалу в правом нижнем углу. – Волшебница прикрыла изображение пластины ладонью и быстро забормотала: – Запрещаю своему старшему ученику Инсилаю выход из дома, пользование любыми видами связи, колдовство, перемещение и пользование банковским счетом. Лишаю его чародейской силы, магической энергии и до особого своего распоряжения заклинаю его простым смертным. Карката Модана, да будет так! Закрываю вход в мой дом всем, кроме имеющих право ключа, а именно – меня, Натальи, Киры, Рональда, – покосилась на Лику и добавила: – и лиц, нас сопровождающих. Все. Шкатулку на место, проследи за отъездом Киры, не забудь мою сумку и мухой сюда. До встречи, удачи.

Варвара прервала связь. Лика подошла к Волшебнице и вкрадчиво промурлыкала:

– Может, ты посвятишь меня в стремительный полет своей мысли, или теперь и я в числе подозреваемых?

– Не болтай глупости. Просто, пока я говорила с Натальей, я вспомнила, кто владелец дома, где гостил Инсилай, и сделала выводы. Это мои враги, и война идет против меня. Ты понадобилась только для того, чтобы выманить меня из дома. Тебе не повезло, ты оказалась на линии огня, за что и пострадала. Не знаю, что посулили Инсилаю, но он играет на их стороне. Первый раунд за ними. Вот, собственно, и все, что я знаю.

– Если я тоже участвую, имею право знать, с кем воюем, – пробурчала Лика.

– Вот разберусь и сообщу, – пообещала Варвара.

– А Ронни? Как думаешь, он жертва или соучастник?

– Думаю, что он маленький дурачок, возомнивший себя большим волшебником. Я очень за него волнуюсь.

– А как ты вспомнила, если не секрет?

– Да элементарно. «Котик-котеночек».

– Не поняла.

– Видимо, у Инсилая очень хорошие отношения с моей сестрой Катариной, иначе чего бы ему называть ее уменьшительно-ласкательными именами и мыться в ее ванной. А у меня с ней отношения безобразные. Друг моего врага – мой враг. Просто, как любовный заговор.

* * *

Первым делом я попыталась освободить Алису. Чего только я не делала с этим чертовым кукишем. И терла его, и трясла, и уговаривала, даже разбить пыталась. Ваза не поддавалась. Видать, была противоуговорной, виброустойчивой и противоударной. Алиса во время всех моих манипуляций со СКАЗКОЙ хранила молчание. Наконец, мне это надоело. Чтобы подкрепить увядшие силы, сварила себе кофе, залезла с ногами в кресло и призадумалась о дальнейших действиях. Собственно, возможностей было немного. Искать Ронни? Где и как, пока не понятно. Искать инструкцию по эксплуатации СКАЗКИ? Не факт, что найдется, ей уж лет сто, и совсем не обязательно, что я в ней разберусь. К тому же нет уверенности, что Алиса все еще там. Джинн, помнится, из своей лампы самостоятельно не вылезал, но разговаривал. А она молчит в глухую. Можно попытаться договориться с Инсилаевым зеркалом, связаться с Варварой и с ее помощью решить вышеописанные проблемы. Но станет ли она мне помогать, и где гарантия, что я смогу справиться с мобильником неизвестной конструкции?

Однако, чтобы хоть что-то получилось, нужно, как минимум, попробовать. Я начала с инсилаевского наследства, так как экспериментировать с ним можно было сидя в кресле, а меня ноги совсем не держали после войны с мамашиной вазой. Достала его пижонское зеркало с золотой крышкой и сделала первую попытку.

– Свет мой, зеркальце, – так, кажется, маман лопотала. Пока, похоже, все правильно. По стеклу пробежали цветные полосы, раздался мелодичный звон. Так, а дальше-то что? Ладно, экспериментируем: – Соедини с Варварой.

– Проверьте правильность кода вызываемого абонента, – немедленно откликнулось зеркало.

Что и следовало ожидать.

Полосы продолжали мигать. Надо как-то выключиться, только как? Пробую наугад.

– Все, отвали!

Полосы погасли. Как у них демократично. Пошел к черту, будет исполнено.

Глава 13

Карты, видать, маман тоже заколдовала, они утверждали, что Ронни рядом. Я и на него погадала, и на себя… Одно и то же. Мы рядышком выпадаем, хоть тресни. Другой расклад попробовала, третий, а толку-то, хоть круть-верть, хоть верть-круть… заладили, как пономарь, рядом, рядом, рядом. А еще дальняя дорога и большое удивление. Брешут картишки совершенно нагло. И тут на меня напал жрун. Ничего удивительного, нервничаю я всегда в обнимку с холодильником, а сейчас жуть, как разволновалась. Ну, ладно, раз все меня бросили, буду кушать, и не полезную, малокалорийную пищу, как Алиса, а что-нибудь вкусненькое. Если вкусненькое, это, значит, мне в чулан надо, там, на заветной полочке, перчики маринованные, икорка баклажанная мамашиного приготовления, а не магазинное безобразие. Полезла в чулан. Ну, это уж свинство! Неужто маман и полочку заветную заколдовала?! Шарилась, шарилась там на ощупь – ни полочки, ни икорочки. Пришлось вернуться за фонариком, хоть что-то разглядеть. Хотя это, конечно, не свет, а сплошное издевательство: то потухнет, то погаснет.

Самое удивительное, что полочка не обнаружилась и с фонарем. Велосипед был, мешок с картошкой был, травки сушеные висели, даже змеюка, в бутыли заспиртованная, была, а стеллажа не было. Я разозлилась и ка-ак пну ногой стенку, где еще утром моя любимая полочка находилась.

Батюшки мои! Нога моя через эту стенку пролетела и в какую-то пустоту провалилась. Так я и раскорячилась на две части: одна нога здесь, другая там. Конечно, по идее, стоило бы вернуться второй ногой в чулан, потому как, проходя сквозь стену, не плохо бы знать, как обратно вернуться, но, может быть, это и есть та дверь, которую я так тщетно искала. Ладно, была не была, прошла в одну сторону, авось, и в другую прорвемся. И я шагнула сквозь стену. Хорошо, шею себе не сломала.

По ту сторону стены оказалась крутая лестница, на нее-то я и вывалилась. Темень кромешная, и фонарик этот проклятый, как положено, потух. Колочу его, тварюгу, об коленку, а сама почти на четвереньках по ступенькам вниз сползаю. Вдруг у меня над головой что-то как затрещит, и стало малость светлее. Я голову подняла, вижу, на стене факел загорелся, с ума сойти, автоматика феодального периода. Лучше б он не зажигался. Камни стен влажные, холодные, кое-где мох на них, ступеньки щербатые, того и гляди, навернешься, летучая мышь вон под потолком повесилась и крыс, наверно, навалом. Располагающая обстановочка, надо делать ноги, пока не поздно. А если там Ронни, или Алиса, а то и оба сразу? Надо идти. Прошла еще пяток ступенек, факел потух, зато вдруг фонарик заработал. Опять что-то зашипело, и новый факел зажегся чуть впереди меня. Забодала меня эта электрификация с рыцарским уклоном…

Факелы зажигались и гасли с завидным постоянством. Если б они так не трещали, это было бы даже комфортно, работали они куда надежнее, чем мое чудо техники. Я добралась до какой-то двери. Если я сквозь стены прохожу, может, и через дверь получится? И я как заправский каратист долбанула дверь. Чуть ногу не сломала, а дверь на месте. Из-под ног у меня шуганулось что-то мелкое и хвостатое. Крыса, испугалась я, и завизжала. Потом сообразила, что если это и крыса, то очень большая, и направила на нечто чуть живой луч фонарика. В углу у двери сидел маленький карманный дракончик и шмыгал дымными соплями. Кто кого больше испугался, было не ясно. Дрожали мы примерно одинаково. Ладно, хорошо хоть не крыса. За дверью кто-то заорал:

– Кошмар! Кошмар!

Боря! Ну, слава богу, хоть кто-то нашелся. Будем надеяться, что вороненок сильно преувеличивает. Я с утроенной силой начала ломиться в дверь. Дракон угрожающе шипел на меня из своего угла и вонял горелой бумагой. С такими размерами и храбростью мог бы быть скромнее. Когда он окончательно достал меня своими визгами и гарью, я обернулась к нему и рявкнула:

– Брысь!

Гены – великое дело! Дракон свистнул и улетел. Дверь, правда, не открылась. Я присела на корточки и призадумалась. Раз все это безобразие – мамашкиных рук дело, значит, надо искать ключ. Маман у меня дама аккуратная и, если наколдовала замок, значит, где-то обязательно есть ключ. В Одессе она всегда оставляла ключ под соседским половичком, утверждая, что если у грабителей и хватит ума заглянуть под коврик и найти ключик, то догадаться, что открывает этот ключик не дверь, под которой лежит, а совсем даже дверь напротив, точно извилин не хватит. Потому как умные люди по чужим квартирам не шарятся, а дурак до такой сложной схемы не допрет. К сожалению, здесь не было соседей. На всякий случай я посветила фонариком у себя под ногами. Ну, маман, ну дает! Первый раз вижу подземелье с лоскутным ковриком эксклюзивной работы мадам Брошкиной. Сунула руку под половичок с некоторой опаской – мамашка могла там и змею пригреть, но обошлось. Нашелся золотой ключик, и этот ключик подошел к замку. Щелкнуло, звякнуло, лязгнуло, и дверь с жутким скрипом начала открываться.

Не успела я шагу ступить, как на меня налетел вороненок с криком: «Караул!!!». Фонарик окончательно сдох, пришлось передвигаться на ощупь. Ни черта не видать: то ли комната, то ли новый коридор. Надо быть поосторожней, принимая во внимание мамашину вредность, ловушек здесь, думаю, предостаточно.

Я обо что-то споткнулась и плюхнулась на четвереньки. Фонарик у меня из рук выскользнул, об пол долбанулся и заработал. В шаге от себя я увидела чьи-то ноги. Ноги совершенно неподвижно стояли у стены, так как были опутаны толстенной цепью. Подняв глаза, я обнаружила, что стою на четвереньках перед Ронни.

Да, вороненок ничуть не преувеличивал, крича о кошмаре. Маман круто разобралась с Рональдом. Мало того, что она сковала его по рукам и ногам толстенными ржавыми цепями, она еще и притянула его к стене паутиной тонюсеньких серебряных цепочек. Ронни стоял у стены бледный, усталый, опутанный серебром и ржавым железом.

Я вскочила на ноги и бросилась к нему. Как освободить его от оков? Нужен ключ, заклинание или, на худой конец, что-нибудь пилящее. Правда, если придется пилить всю эту груду металла, боюсь, процесс освобождения растянется минимум на пару лет. Ключ, похоже, тоже проблемы не решал, за полным отсутствием замка.

– Вот видишь, чародей из меня никудышный, – вздохнул Ронни.

– Вижу, – подтвердила я, – но ты не переживай. Какие твои годы, научишься. Маман утверждает, что с колдовством, как с пирогами. Или пальчики оближешь, или в рот не возьмешь, но загодя никогда не угадаешь, что получится.

– А Варвара говорит: «Не умеешь, не берись», – вздохнул Ронни. – А я взялся. Где мы есть-то?

– Какое-то подземелье с выходом в моем чуланчике, – поделилась я информацией.

– Отлично, – озвучил Рональд.

– Кр-расота! – подтвердил вороненок. И уселся на плечо Ронни.

Мне жуть как хотелось броситься Рональду на шею, но я сильно опасалась, что меня, в довесок к мамашиным оковам и вороненку, он точно не выдержит. Как уроню предмет своей девичьей любви – и привет. Пока, в силу обстоятельств, стоит воздержаться от эмоций и решить, что делать. Я подергала рукой цепь – вдруг она только кажется? Но, увы, цепь была самой что ни на есть настоящей, тяжелой и холодной.

– Ваши предложения? – спросила я без надежды на вразумительный ответ. Что возьмешь с принца зачарованного, околдованного, с ног до головы железом опутанного. Но против ожиданий, Ронни выдвинул идею вполне здравую.

– Залезь ко мне в карман, там есть волшебные палочки…

Палочек оказалось восемь. Три серебряных, три красных и две черных. Палочки мы еще не проходили, пришлось обращаться за помощью к Рональду.

– Как ими пользоваться-то? И почему они разноцветные?

– Возьми серебряную, держи меня за руку и скажи – громко и четко: «Хочу в Москву к Варваре». Потом взмахни палочкой и все. Легче легкого.

Сказано, сделано. Только я рукой махнула, как что-то грохнуло, свистнуло, стены закачались, пол из-под ног выпрыгнул, прямо-таки целое землетрясение получилось. Я вцепилась в руку Рональда, не дай бог, он останется здесь, а меня выкинет в Москву к злодейской тетушке, что тогда? Но ничего особенного не произошло. Как стояли мы в подземелье, так и остались стоять, только цепей на Ронни, кажется, прибавилось.

– Что-то не получилось, – констатировал Рональд.

– Да, на Москву не похоже, – согласилась я, с сожалением отпустив его руку. – Но, кажется, я знаю, в чем дело. Маман заблокировала дом на вход и выход.

– Плохо дело, – вздохнул Ронни, – ладно, попробуем по-другому. Возьми черную палочку, сосредоточься и скажи, что хочешь, чтобы пропали цепи.

То ли руки у меня под колдовство не заточены, то ли палочка бракованная попалась. Серебряной паутине вообще ничего не сделалось, она только мелодично звякнула, а железная цепь и вовсе повела себя, как взбесившаяся анаконда. Сперва она развернулась во всю длину, потом стукнула меня свободным концом по лбу, так, что у меня искры из глаз посыпались, со страшным грохотом изогнулась на полу и снова обвилась вокруг Ронни, да так сильно, что чуть не придушила его, он даже вскрикнул от боли. Я потерла шишку на лбу и спросила:

– Еще что-нибудь попробуем или сделаем перерыв.

– Больно? – посочувствовал Ронни. Голос у него был какой-то сдавленный, видать, крепко его цепью прижало

– Не очень, – соврала я. Хотя шишка болела зверски, расстраивать Рональда мне совершенно не хотелось.

– Приложи что-нибудь холодное, – посоветовал Ронни. Я огляделась вокруг, но ничего подходящего, кроме фонарика, не нашла, его и приложила.

– Нам нужна помощь, – подумав, сказал Рональд. – Сами мы не справимся. Было б зеркало, связались бы с Варварой. Можно попробовать сотворить, если взять красную палочку…

– Не надо ничего творить! – с колдовством у нас как-то не очень, а я весьма кстати вспомнила про инсилаевское зеркало. – Был у нас здесь один деятель. Может, ты его знаешь, некто Инсилай.

– Кто?! – Ронни дернулся в своих цепях с такой силой, что железо угрожающе загрохотало. – Ты ничего не перепутала? Здесь был именно Инсилай?

– Ну, во всяком случае, мамаша моя его так называла. Только он так резво отсюда дернул, что забыл свой зазеркальный мобильник. Он тебя не устроит?

– Конечно, устроит, тащи скорее.

Я рванула вверх по лестнице. Конечно же, не заметила пограничную стену и, протаранив ее своим многострадальным лбом, влетела в чулан. В доме по-прежнему была тишь да гладь. Я схватила зеркало и помчалась обратно, прихватив заодно железнодорожный фонарь. Он хоть и размером с маленький чемодан, зато светит, как прожектор. К моменту моего возвращения Ронни стало хуже. Голова его бессильно склонилась на грудь, под глазами легли темные круги, на висках забились синие жилки. Хотя, может, и раньше так было, просто сейчас стало больше света. Но цепочек серебряных на нем точно поприбавилось, они его уже в два-три слоя опутывали.

– Ронни, – он с видимым усилием поднял голову. – Я принесла.

Рональд посмотрел на зеркало в моей руке и попросил:

– Поднеси его поближе ко мне. – Я подняла руку почти к его глазам. – Свет мой, зеркальце, – забормотал Ронни, – соедини меня с 7666 В.

Никакой реакции. Зеркало даже искоркой не ответило. Он мучился с проклятым стеклом минут десять. Все без толку. Наконец он сдался.

– Ты уверена, что это его зеркало, – спросил Ронни, глядя на меня усталыми глазами.

– Конечно.

– Может быть, оно разрядилось? – предположил Рональд.

– Не знаю, но полчаса назад оно прекрасно работало. То есть откликалось на «свет мой, зеркальце» северным сиянием. Только я номера не знала.

– Попробуй ты, может, оно меня не воспринимает.

Я попробовала. Эффект тот же. Точнее, никакого эффекта. Ронни заметно погрустнел. Я тоже. Похоже, помощи нам ждать неоткуда. Я-то ладно, мне бояться нечего. А вот с Ронни похуже будет. Не поручусь за его жизнь и здоровье, если не удастся вытащить его отсюда до возвращения мамаши. А шансов на то, что это удастся, не больно много. Самое страшное, что я абсолютно не знаю, что делать. Тут, как на грех, Ронни начал отключаться. Закрыл глаза, уронил голову на грудь и почти повис на цепях. Только этого мне не хватало, полумертвого принца-чародея. Я опять помчалась наверх, на сей раз за водой. Надо же как-то любовь свою реанимировать. Пока я искала на кухне подходящую емкость, почем зря крыла зеркало последними словами. Не помню, что я сказанула, но вдруг оно замигало, как ни в чем не бывало. Не веря своим глазам, я вцепилась в зеркальце и почти шепотом попросила: