Текст книги "Серебро осени. Стихотворения"

Герой туманов

 
Осенней порою навстречу
идет мой любимый Герой,
ведет он об инее речи
прекрасной осенней порой.
 
 
Как будто всю нервность земную
немного пристукнул мороз.
Его не люблю, не ревную,
и мир очарованный прост.
 
 
Исчезли туманы и росы,
и иней лежит на траве.
Деревьев замерзшие позы
плывут мимо дивных бровей.
 
 
Проплыли деревья в молчанье,
качнулась седая трава.
Росы и тумана венчанья
не просит моя голова.
 
 
А, может быть, это и прелесть
пройти, будто два корабля.
И мысли у нас серебрились,
как первый из инея плен.
 

28 сентября 2001

В изголовье осени

 
Божественно свечение небосклона
на увядание лиственных пород,
на «Здравствуйте» и редкие поклоны,
на весь московский человечий род.
 
 
Уже замерзли стекла на машинах,
вцепился иней, закрывая свет.
Домов, неугомонные вершины,
в антеннах посылают свой привет.
 
 
Привет и ты, родное Подмосковье,
холодный воздух, солнце и леса,
где положила Осень в изголовье
златые, голубые чудеса.
 
 
Голубизна небес и водной глади
среди безбрежной лесополосы,
здесь люди все прошли, по каждой пяди,
по каждой пряди лиственной косы.
 
 
А в изголовье кос лежат равнины,
а в изголовье осени леса.
И мчаться среди золота машины,
где есть асфальта – лента, полоса.
 

1 октября 2001

Осенний бал

 
Осенний бал у золушки в разгаре,
златое платье вьется до земли,
стоит на берегу в хмельном угаре
среди своей взыскательной семьи.
 
 
Она в восторге смотрит на дворецких,
немеет перед зеркалом пруда,
она открыла ненароком дверцу,
где будто не бывала никогда.
 
 
А ведь все те же, те же горизонты,
да и деревья те, что рядом с ней,
и десять дней ей золотиться солнцем,
но в царской роли – многое видней.
 
 
И рядом он, иголками покрытый,
он просто пихта, в осени потерь.
Для золушки на солнце он открытый,
открыта ненароком счастья дверь.
 
 
И потерять листочек, словно туфлю,
ей не впервой, пусть принц ее найдет.
Он – пихта, он заметит, она тут ли…
Его красавица по осени так ждет…
 

5 октября 2001

Голубой контур

 
Голубые ели, голубые здания,
голубые очи, голубой простор.
За столом решают новое задание,
с перламутром ноготь вновь решает спор.
 
 
Кромка голубая – украшение ели,
перламутра блестки – украшение рук.
За столом по кромке – совещание. Сели.
Надо всем обдумать цепь вопросов. Круг
 
 
почти что замкнут, и лишь по цепочке
беглые ответы собраны в одно
новое решение. И сверкнули очи: «Все
сегодня – верно. С вами заодно».
 
 
И экраны кругом приняли задание,
и компьютер взялся разрешить вопрос,
у машины с мозгом новое свиданье,
и на их решение есть не первый спрос.
 
 
Голубые ели. Голубые здания.
Голубые очи. Голубой простор.
За столом решили новое задание.
С перламутром ноготь отвергает спор.
 

7 октября 2001

Сонные листья

 
Иду сквозь осени дубравы,
среди осенней желтизны.
На листья нет в лесу управы,
и под ногами листья-сны.
 
 
Они лежат, шуршат от ветра,
как сны дубов, берез и лип.
А до дороги пара метров.
Такая осень, как верлибр.
 
 
Вся красота деревенеет
без ярких красок. Цвет один,
какой-то цвет в картон. Древнее
мои шаги среди осин.
 
 
А по дороге мчатся, мчатся
потоки новеньких машин.
Им не понять, что рядом – счастье,
что рядом нет шуршанья шин.
 
 
Но рядом колется шиповник
огромный, крупный, как орех.
Его пройду, он много помнит,
какой он самый первый грех.
 

18 октября 2001

Осенний подарок

 
На фоне красок листопада
возник мужчина словно лист.
Ему, наверно, что-то надо,
на желтой куртке – света блик.
 
 
А ноги, ноги лучше вряд ли
встречала я. Роскошный вид.
Мужчина добрый или вредный?
С ним обойдусь я без обид.
 
 
Он очень рад. Скучает явно.
Фигура просто высший класс!
На сутки он виденье, ясно.
Увижу вновь я через час.
 
 
Но как с ним быть? Красив как осень.
Подруги нет. Светлы глаза.
Он ничего еще не просит,
Но я ведь тоже не лоза.
 
 
И не могу я гнуться вволю.
Да, он хорош как листопад.
Войти еще в одну неволю?
Фигура. Боже. Это пат.
 

19 октября 2001

Каменный звонок

 
Спокойствие нарушил
один плохой звонок,
как пролетела птица.
Какой в том есть порок?
 
 
Природа в грустных красках,
деревья без листвы.
Щебенка, словно листья.
Вдруг позвонил мне ты.
 
 
Ноябрь утомленный,
в нем мало красоты.
Синица, будто камень,
упала с высоты.
 
 
Мне хочется ответить,
но только б знать кому…
Определитель сломан,
не знаю почему…
 
 
Спокойствие нарушил
один плохой звонок,
как пролетела птица.
Какой в том есть порок?
 

3 ноября 2001

Винная разлука

 
Мотор страдает за окном,
полоска снега в небе.
Я грусть не заглушу вином,
страданья часто слепы.
 
 
Красивый друг не так и стар,
но пьет он понемногу.
Любить, томиться он устал,
вино – его итоги.
 
 
Машина глохнет за окном.
Его машина – тоже.
Еще дома покрыты сном,
а он всю жизнь итожит.
 
 
Все больше света среди туч,
колышет шторы ветер.
Красавец был мой друг, могуч,
глаза лучились светом.
 
 
И все прошло. Вино и жизнь.
Конец красивой песни.
Но пить вино? Я воздержусь.
И мы не будем вместе.
 

3 ноября 2001

Преодоление

 
Каждый день – преодоление
неких внутренних проблем,
то ли боли, то ли лени,
то ли снов домашних стен.
 
 
Собираю мысли к мысли.
Осенит – все хорошо.
За окном из снега выси.
Поднимаюсь. Что еще?
 
 
То и это. Завтрак. Грим.
Пару строк, коль осенило.
Город мой в снегу, не Рим,
Ехать надо, но не к Нилу.
 
 
И каракуль на земле,
так ложится снег спонтанно.
Воздух, словно в снежной мгле,
это хлопья, но не манна.
 
 
Значит, этот день хорош,
лень свою преодолела,
посмотрела я на брошь.
Боль моя. Я не болела.
 

6 ноября 2001

Свадебные волны

 
Черно-белый пейзаж,
ход будильника тихий,
где бы ни был мой паж,
рядом лес с тобой дикий.
 
 
Это так далеко,
где пейзаж только белый.
Без тебя нелегко,
помню песни, что пел ты.
 
 
Это было давно
и пейзаж был зеленый,
и матрас, как бревно
плавал в озере. Клены…
 
 
Нет, их не было там,
над водой, паж, твой голос.
Рядом не было дам.
Ты и плавки, как голый.
 
 
Каждый мускул играл
На матрасе… и волны,
и озерный овал.
Ни души. Ветер вольный.
 

13 ноября 2001

Смена интереса

 
Остывшая земля приемлет новый снег,
и холодны сердца, уставшие, жизнь бег.
Им можно бы еще пылать, любить, скорбеть,
но внутренний покой дороже новых бед.
 
 
И ровный, ровный снег лежит на мостовой,
но мудрая судьба прощается с тобой.
Оставлю позади твой тихий, кроткий взгляд.
Сказала: «Ты, прости, дороги нет назад.
 
 
И я не позову, я не сойду с пути,
по белой мостовой могу одна пройти.
Остыла я к тебе, и тихий мой покой,
дает спокойный сон». Была я не такой?
 
 
А как же? Прерван сон. И мысли – кувырком
о том, что написать, коль скатан снежный ком?
Согрелась вдруг душа, затеплились слова,
прошли все холода, есть новая глава.
 
 
И мозг мой захватил неведомый герой,
не видела, кто он, он где-то за игрой.
Игру придумал он, он захватил людей,
мы не знакомы – нет, но он ведь не злодей!
 
 
И мудро, исподволь ведет с игры в игру.
Где маленький цветок, который я не рву?
Но где-то есть цветок, он охлаждает пыл,
он словно снег из слов по миру тихо плыл.
 

16 ноября 2001

«Любовь таится в подсознанье…»

 
Любовь таится в подсознанье,
тираня душу изнутри.
Она, как гений созиданья,
и для нее глаза, как стрит.
 
 
Казалось – все! Прошли все страсти.
Ушли все муки. Забытье.
Глаза молчат без слов и гласных.
Душа кричит. Он страсть ее.
 
 
Подходит к ней он очень близко,
его друзья идут в обход,
но в разговор, подливши виски,
у новой пары – новый год.
 
 
Вот год прошел до новой встречи,
мы вновь столкнулись. Новый руль…
Машину он сменил для встречи…
Разлука вновь, словесный нуль.
 
 
Любовь таится в подсознанье,
я избегаю новых встреч,
и не хочу я с ним свиданий…
Я так хочу любовь сберечь!
 

20 ноября 2001

Голубая неизвестность

 
Я не буду актрисой на сцене,
этот дар видно отдан другим.
Не дано в магазине мне цены
назначать, продавать дорогим.
 
 
Я не буду летать в самолетах,
налетала я время давно.
Не могу отвечать часто с лета,
а ответ при народе – кино.
 
 
Не найти меня в зале, на сцене,
не найти меня даже в кино,
не найти на трибуне, арене.
Я без карт и игры в домино.
 
 
Где же я? Я исчезла в тумане?
Заблудилась средь сосен, осин?
Не коплю я ни деньги, ни марки.
И в лесу не ищу весен, зим.
 
 
Казино, рестораны и бары —
я совсем обошла стороной.
Не танцую, где давки и пары,
но горжусь я своею страной:
 
 
где есть то, что другим незнакомо,
где есть все, но чего-то и нет.
Я люблю, что мое и знакомо,
я живу в неизвестности лет.
 

26 ноября 2001

«Ладошка споткнулась о раму…»

 
Ладошка споткнулась о раму,
а взгляд посмотрел в темноту.
Похоже, ни поздно, ни рано,
и вижу луну не одну.
 
 
Летали прохладные взгляды,
как холод скользили во тьме.
Вы вновь промолчали и ладно.
Возможно, в своей Вы семье.
 
 
А дом, он – напротив, с огнями,
и сверху – пятно луны.
Мольбам и словам Вы не вняли,
Вы может на гребне волны.
 
 
Я счастлива вовсе иначе,
не знаю, что прячет Ваш дом.
Он может ни этот, тем паче,
что думаю я ни о том.
 
 
Ладошкой держусь я за раму,
я Вас в мыслях крепко держу,
а ночь за окном как нирвана,
а я о мечте прошуршу.
 

3 декабря 2001

«Не все ожидания венчаются встречей…»

 
Не все ожидания венчаются встречей.
Не все начинания идут к завершению.
 
 
Не каждый в душе справедлив и доверчив.
Богатая рифма совсем не свершение.
 
 
А грусть нарастает от встречи с мечтой.
И все чем вы жили вода в решете ли?
 
 
И грустно и больно, и мысли листвой.
Игрушки забрали, вы их просвистели.
 
 
А может все верно. Вы сделали дело.
Дорога вперед, в ней так мало просветов.
 
 
И видно, что где-то тупик, камня тело.
А надо идти. Выходить надо к свету.
 

5 декабря 2001

«Полоски длинных листьев…»

 
Полоски длинных листьев,
они как серпантин,
мелодией сольются,
но это фон один.
На этом чудном фоне
искрит экран небес.
За стенкой телефоны
разгадывают текст.
Над головой мелькнуло
от птицы лишь крыло.
Так щелкают минуты,
все в памяти свело:
сомкнулись нежно пальцы,
как длинные листы,
мелодии совпали,
в ней были я и ты.
Над головой искрился
свечей прозрачный блеф
и праздничные крылья,
как новогодний плен.
И медленно, и томно
в движеньях тихий плес.
Глаза? Они бездонны.
Ты руку нежно нес.
 

24 декабря 2001

Лунный свет

 
Давно замерзли волны в водоемах,
зимою волны – снежные валы.
Мороза рукавицы невесомы,
однако не оставили воды.
 
 
Луна сияет в собственном свечение:
холодный свет и темный небосклон,
как будто в небе круглое печенье
забыли на тарелке. Под уклон
 
 
уходит год. Замерзли карусели.
Ступеньки, не очистив, не найдешь.
Деревьев ветви явно погрустнели,
но ты идешь и мысленно поешь.
 
 
Бывает необычное везение
и вопреки холодной пустоте,
оно приоткрывает в сказку сени,
иль стих ложится строчкой на листе.
 
 
И пусть мороз морозит откровения,
и лунный свет отрада в темный миг.
На небе величайшее свечение,
и лунный свет таинственностью мил.
 

26 декабря 2001

«Источал блаженно лес…»

 
Источал блаженно лес
волны свежего тумана,
не касался он небес,
а волнующим дурманом
обнимал поля, как бес,
словно цепью с талисманом.
 
 
Если Вам пройтись не лень,
под листвой пройдите в восемь,
в росах лиственная сень,
и туман пригладит проседь.
Нынче будет ясный день,
он приблизит холод в осень.
 
 
Шла и думала о Вас,
мой любимый современник,
был лишь в мыслях некий фарс,
или мысли о замене:
«То ль туманом тронуть фас,
Иль быть солнечным затмением»?
 
 
Но туман о Вас не вечен,
он рассеялся росой.
Травы выгнулись, как свечи,
стали утренней красой.
Мой любимый обеспечен
талисманом со слезой.
 

2001

«Мягкая зима любви отрада…»

 
Мягкая зима любви отрада,
пусть исчезли блеск и белизна,
погулять с тобою нежным – рада.
Мягкая зима, чем не весна?
 
 
Иней на деревьях беловатый,
снег без хруста, не морозит нос.
Шея у тебя, друг, не из ваты,
и размер как икры стройных ног.
 
 
Мягкая щека, как будто спорит,
чуть скользит, тупит, потом стоит.
Клетки с клеткой или это поры?
Замолчавший сказочный пиит.
 
 
Ход движенья медленный и плавный,
а в морозы больше скоростей.
Может внутри щек теплеет лава,
из эмоций, взоров, новостей?
 
 
Мягкая разведка, слово в слово,
интерес друг к другу небольшой.
Мы знакомы так давно и снова,
мягкое касание нежных щек.
 

29 декабря 2001

Бездна бытия

 
У кульмана стояла ель,
ее поставили внезапно,
сильнейший запах песню пел.
Закат в окне смотрел на запад.
 
 
Прекрасно танго под луной,
которой даже не видали,
подняло танго чувства зной,
и мы весь танец их листали.
 
 
Какое сильное томление!
Какая бездна бытия!
Нас будоражило волнение.
Мы пара бестий, ты и я!
 
 
Застолье мирно танцевало,
партнеров следовал каскад.
В работе счастье уплывало,
исчезло в зареве декад.
 
 
Минуло две таких декады.
Мы вновь стоим: глаза в глаза.
Чужого счастья нам не надо,
лишь посветлели небеса.
 

14 января 2000

Январский холод

 
Январский месяц на исходе,
мне щеки красит Дед мороз,
уходят в прошлое доходы,
дуб весь снежинками порос.
 
 
Снежок блестит, сверкает ярко,
мороз раздвинул облака.
Народ идет, гуляет в парке,
алеют щеки лишь слегка.
 
 
Все потому, что гонит холод,
кто остановится – замерз,
кто загулялся – давит голод,
забыл вернуться – в землю вмерз.
 
 
Какая грусть! Какое небо!
Льет синева на блеск и свет!
Сегодня мало купят хлеба.
Молчит финансовый привет.
 
 
Социализм ушел нелепо,
за горизонтом новый век.
Как раньше много было хлеба!
То не ценил наш человек.
 

24 января 2000

Новый этап

 
Зима морозит с ветерком,
прекрасный вид из окон,
мне холод зимний незнаком,
его окину оком.
 
 
Что вам сказать? Сын мой с женой,
все дальше он от дома,
так быть должно, жизнь за стеной.
Лишь дочь со мной без стона.
 
 
Мой муж давно не знаю где,
мужчины мне не в помощь.
Так кто же в истинной беде?
Мы не семья. Так кто мы?
 
 
Все в отдаление. Далеко.
Нет помощи, нет жалоб,
пусть мне живется нелегко,
но злость давно без жала.
 
 
Распалась бывшая семья
на составные части.
Но мы живем: дочь, внучка, я.
Из окон вид? А, бросьте.
 

26 января 2000

Цвет и снег

 
Закружилась метель над землею,
холодов развернулся запас,
рой снежинок летит за тобою,
удивителен снежный анфас.
 
 
Расцветали пружинисто вишни,
на всех яблонях были цветы,
да вот что-то с погодой не вышло,
но твои так прекрасны черты!
 
 
Вдруг обрушилось облако градом,
ты спокойно стоял у стола.
Я была уже внутренне рада,
что с другой стороны мы стекла.
 
 
Дуновение ветра так мощно
принесло майский холод в окно.
Утром, днем и кромешною ночью
чувство в мыслях с тобою одно.
 
 
Наши мысли сдружились метелью,
наши чувства, прекрасны как май.
Не хочу быть с тобою раздельно,
ты как снег, только ты не растай.
 

13 мая 2000

Кумир

 
Легко и безмолвно летит облаками
огромное небо, взирая на мир.
Под небом поля пролетают платками.
В душе намечается новый кумир.
 
 
О чем интересно узнаю сегодня?
О городе тихом из редких домов?
Он где? Далеко? Или рядом на Сходне?
Кумир мой влечет притяжением слов.
 
 
От слов закачается спелая вишня,
над ней преспокойно пройдут облака.
Быть может дожди на сегодня и вышли,
но жизнь без поэтов совсем нелегка.
 
 
В ЛИТО обсуждают и справа, и слева,
с любого спокойно слетает весь блеск.
Мне можно писать, даже выглядеть смело,
но только в душе от всей критики треск.
 
 
Легко почему? Это новая правка,
находим неточность любого из нас.
Быть могут стихи небольшие как травка,
но именно в них притаился алмаз.
 

24 мая 2000

Океан судьбы

 
Главное, чтоб был для поклонения
кто-то в центре вашей головы,
не было б душевного метания,
не было б хождения на «Вы».
 
 
Если примостились Ваши мысли
рядом с тем, с кем Вам так хорошо,
Вы как будто на вершине мыса,
океанский лайнер Вы еще.
 
 
Очень важно, чтобы состояние
Ваших чувств и мысленных побед
не боялось внешних расстояний,
не боялось, что романс ваш спет.
 
 
Любит иль не любит, все неважно.
Важно – Ваши мысли там, где он.
В мыслях Вы на мысе Горн отважны,
пусть судьба поставлена на кон.
 
 
Океан судьбы волнует чувства,
в нем девятый вал сильнее всех.
Почитайте книги об искусстве,
окунитесь лучше в прошлый век.
 

11 июня 2000

Юность

 
Проходят юности года
с порогом института.
Девица все же молода,
пусть тренировки с пуда.
 
 
Гантели, камни, штанги вес —
она прекрасно знала,
еще дремал любовный бес —
любовь ведь не познала.
 
 
Нагрузки, тренинг для ума,
для тренировки тела.
Всегда без помощи, сама
училась жизни, делу.
 
 
Но парни, парни средь подруг
мелькают чаще, чаще.
Но для нее и парень – друг,
их тренировки часты.
 
 
Когда у юности конец,
у зрелости начало,
готовь супружества венец
семейному причалу.
 

19 июня 2000

В лесопарке

 
На раскосых листиках рябины
уместились россыпи росы.
По краям исхоженных тропинок
не найдешь травинки для козы.
 
 
Не найти в глазах твоих приюта,
в них давно истоптаны цветы.
Слабый отблеск солнечного света
не падет на мокрые листы.
 
 
Заблудиться в нашем лесопарке,
посреди исхоженных дорог?
От души остались лишь огарки,
от дверей остался лишь порог.
 
 
Пусть угрюмо небо надо мною,
много капель в утренних ветрах.
Жизнь моя подернута вся мглою.
Ощущение: «Может это крах?»
 
 
Надо мной плывут сплошные тучи.
Вдруг я вспомню солнечный денек,
вспомню я твой торс еще могучий,
захочу, чтоб ты меня привлек.
 

20 июня 2000

В парикмахерской

 
Спокойствие льет в ветре тихом,
в ленивом беге облаков.
С моей главы упрямый вихор
упал как волосы с висков.
 
 
У веток плавное движенье,
так плавно движется рука,
вновь продолжает восхождение
стригущих кончиков дуга.
 
 
Почти у цели ровность прядок,
еще не все, неровность есть.
И ножницы стригут все рядом.
Уходит с вихрами весь бес.
 
 
Протяжно дует вентилятор
по мокрым залежам волос.
Клиентка крутит регулятор,
на песни в зале вечный спрос.
 
 
Хороший мастер крутит кудри
на тонкий палочный скелет.
Клиентка в спешке носик пудрит,
чтоб скрыть свою ленивость лет.
 

22 июня 2000

Пирамиды памяти

 
Воспоминания, мемуары —
далекий отзвук дней былых.
Давно уж нет влюбленной пары,
остался стих как белый клык.
 
 
Без передышки: ливни, ливни,
душа устала от забот,
как будто в сердце впились бивни
былых обид, потерь, невзгод.
 
 
Мне лучше память не тревожить,
где пирамиды виден скос.
Муж жив? Погиб? Не дергай вожжи!
Вдруг ты помчишься под откос.
 
 
Задернуть шторы дней прошедших,
зажечь светильник милых дней,
поставить свечку для ушедших,
чтоб стать, простившись с ним, сильней.
 
 
Сильней для жизни той, что рядом.
Любить, жалеть и созерцать.
Воспоминанья жизни рода
всегда приятно полистать.
 

30 июня 2000

Притупление чувств

 
Увлечения бьют, не спасешься никак,
это пчелок янтарные соты.
Притупление чувств – обычный пустяк,
это просто забытые ноты.
 
 
Но возможно от них возбуждающий взгляд,
это повод для будущих мыслей.
Залетают флюиды им страшно ты рад,
От флюидов подвластны все выси.
 
 
Увлечения пьют твои мысли порой,
словно больше им нечем напиться,
или жизнь наша кажется вечной игрой,
ли часто с мечтой надо слиться.
 
 
Есть такая мечта: «Мне б пройти там, где ты».
По мечтам лучше тихо проехать.
Увлечения ищут любые пути,
чтоб почувствовать нервное лихо.
 
 
Мне б найти эту силу на день иль на два,
вдохновением любви захлебнуться.
Увлечение на это способно? Едва.
Как хочу я к тебе прикоснуться!
 

2000

Снег от нег

 
Не позову к себе, любимый.
Что хочешь делать? Веры нет.
Слова ревнивые Алины
тебе прикрыли дверь и свет.
 
 
Мне надоели ожидания,
их неизбежная тоска.
Ведь жди не жди с тобой свиданья,
они как пуля у виска.
 
 
Уж вроде рядом, вроде близко,
один лишь снег от прежних нег.
Переживать паденье низко,
так грусти я нарушу бег.
 
 
Да, ни с тобой, а все с Алиной,
наверно лучше, что все так.
Крутые комнаты – кабины,
когда-то украшал верстак.
 
 
Настал момент – все без ремонта,
конечно, нужен мастер свой.
Все нужно делать, даже зонтик,
но все придется мне самой.
 

2000

Общение

 
Общение с людьми – переменно,
в нем много извилистых рек.
Идут все друг другу на смену,
заходит один человек.
 
 
Какое-то буйство смещений,
Так много задач в голове,
идет полушарий вращение,
когда мозг плывет по волне
 
 
каких-то других совсем знаний,
каких-то новейших идей.
Понятно, свои воды знаю,
границы полны новостей.
 
 
Идет изо дня в день – общение,
обычных работ – полынья.
Морозы – микробам крещение,
тарелки в обеды звенят.
 
 
Решаю с тобою задачу,
решаем ее день за днем,
тогда от работы – отдача,
потом новых тем лишь прием.
 

2000

Кончик скамьи

 
Интересны моменты рожденья семьи,
интересны сюжеты распада.
Я сажусь часто летом на кончик скамьи,
словно видов других мне не надо.
 
 
Так удобней, спокойней, сидим тихо в ряд.
Вроде дома, а вроде на воле.
Только в зимнюю стужу спокойствие яд
увлекает в дремотное поле.
 
 
Ведь иначе нельзя, труд и отдых, и все.
В личной жизни другие законы.
Только в сердце спокойно любовь пронесешь,
не нужны в нем страстные уклоны.
 
 
От страданий своих не спасешься никак,
помогают соседские соты.
Мне томления чувств – постоянный пустяк,
словно просто забытые боты.
 
 
Есть скамейка моя, а точнее мой стул,
карандаш, мой блокнот и ряд мыслей.
Пролетают флюиды, их кто-то забыл,
но от них стихотворные выси.
 

2000

Утро ноября

 
Луч скользит по уставшей воде,
шаловливо качнулись деревья.
Поздней осенью тихо везде:
то ли в городе, то ли в деревне.
 
 
Преспокойно движенье людей,
словно сон, замедляющий держит.
Полумрак. Нет эмоций, страстей,
только слышно лопаточный скрежет.
 
 
Снега нет. Суховей. Снова ноль.
Он упал своей тихой тоской.
На асфальт тихо сыпали соль.
Люди шли по асфальту рекою.
 
 
Оживленно движенье машин,
суета будет чуть-чуть позднее.
Из подъездов идут как с вершин.
С каждой, каждой минутой виднее,
 
 
что уже на земле нет листвы,
кроны голы, позднейшая осень.
Только очень секунды быстры,
на часах они крикнули: «Восемь!»
 

8 ноября 2000

Синий рассвет

 
Я забываю любовь за окном,
мягкую мебель и стены.
Пусть все хорошее кажется сном,
позже забуду измены.
 
 
Синий рассвет городских фонарей,
снега мерцания в аллее.
Вольно, морозно – иду я бодрей,
окна на доме алеют.
 
 
Вот твои окна. Шаги все быстрей,
в мыслях забыться хочу я.
Боль бывших чувств от заминки острей,
сердцем тебя давно чую.
 
 
Было все? Не было? Прошлое то.
Пусть ты прекрасен как прежде,
мимо пройду как фигура в пальто,
тело прикрыто одеждой.
 
 
Синий рассвет голубеет слегка,
ветви колышутся в небе.
Чу, отодвинулась шторка легко:
смотришь, живой ты, не в склепе.
 

1999