Текст книги "Елизавета. Любовь Королевы-девственницы"

Наталья Павлищева
Елизавета. Любовь королевы-девственницы

Посвящаю тем, кто помогал и поддерживал: маме Ольге Михайловне, брату Алексею, дочери Екатерине, а также Сергею.

Отдельная благодарность моим редакторам Лине Незвинской и Александру Кошелеву.

Рождение

– Эй, куда прешь?!

– Это ты куда прешь?! Смотри под ноги!

Двое слуг только что не уткнулись друг в дружку лбами, как глупые козлики на узкой жердочке через ручей, не желая уступать дорогу, хотя места вокруг было предостаточно. Заслышав перебранку, их тут же окружили любопытствующие. Всегда интересней поглазеть на ссору, чем таскать тяжести.

Но бездельников и самих упрямцев быстро разогнал кто-то из старших, щедро раздавая тумаки налево и направо. Не время прохлаждаться, работа не ждет!

Вокруг суетилась масса народа, ругань стояла такая, словно это не королевский дворец в Гринвиче, а рыночная площадь в час перед открытием ярмарки.

Неудивительно, число гостей Его Величества, вознамерившихся присутствовать в Гринвиче во время рождения наследника престола, превышало все мыслимые размеры. Их предстояло не только разместить, накормить, напоить, развлечь, нужно предусмотреть любую прихоть дорогих королю Генриху родственников и просто важных персон. Потому и ругались между собой слуги, спешно завершая подготовку к прибытию королевского кортежа.

Генрих Английский не любил, если что-то оказывалось не так.

Особенно сейчас, когда его молодая супруга Анна Болейн вот-вот произведет на свет долгожданного сына! Король приготовил такой праздник, какого не видела не только Англия, но и вся Европа. Пусть каждый знает, как рад появлению наследника Генрих Тюдор. И пусть все паписты заткнутся, как только раздастся первый крик мальчика! Ради этого еще не родившегося малыша король поссорился с половиной мира, порвал отношения с римской церковью, отказался от родственных связей с теми, кто осудил его развод с Екатериной Арагонской и женитьбу на никому не известной простушке Анне Болейн.

Вернее, не совсем так, Анну Болейн прекрасно знали, дочь английского посла сначала в Нидерландах, а потом в Париже выросла на виду у Европы (может, именно поэтому не слишком радовались замене королем Англии своей супруги?) и простушкой вовсе не была, скорее, напротив. Но дело сделано, когда Анна объявила, что беременна, а всевозможные провидцы, гадалки и просто повитухи заверили, что в ее чреве, несомненно, сын, Генрих бросил под ноги этому будущему наследнику все, что имел: бывшую семью (супругу Екатерину Арагонскую и дочь Марию), лояльное отношение всевозможных родственников обиженной им королевы не только в Испании, но и по всему миру, спокойствие собственной страны… Но он был твердо уверен, что Англия полюбит мальчика, его плоть от плоти, кровь от крови. Будущее представлялось Генриху просто великолепным. Анна молода и сильна, она родит еще не одного мальчика, можно, конечно, и девочек, но это потом, когда уже трое или четверо сорванцов будут бегать по аллеям парка, ездить с ним на охоту, учиться владеть оружием. Сначала мальчики, мальчики и только мальчики, пусть Тюдоров будет как можно больше, чтобы его крепкое семя расплодилось широко! Анна Болейн должна родить сына, то есть сделать то, чего не смогла за много лет совершить Екатерина Арагонская, и из-за чего он развелся с этой первой королевой.

Молодая королева уже удалилась в свои покои в сопровождении множества женщин, лекарей, астрологов, готовых по первым мгновениям жизни будущего наследника вычислить его судьбу. Генрих хохотал: какой может быть судьба его сына, его последователя?! Только счастливой! Были заготовлены десятки грамот с сообщением о благополучном рождении у короля Англии наследника, десятки гонцов ждали лишь команды, чтобы нести радостную новость, эта весть немедленно облетит всю Европу, и над ним перестанут смеяться из-за неспособности Екатерины родить живучего отпрыска. Молодость Анны все поставит на свое место, в отсутствии сыновей в первом браке виноват не король, а его престарелая супруга! И на Генрихе Тюдоре нет Божьего проклятия в виде нежизнеспособных детей!

В Лондоне сентябрь часто бывает лучше лета, жары уже нет, но природа еще не начала увядать на зиму, тепло, сухо и очень красиво…

Потому огромные столы для праздника выставлены под такими же огромными навесами, защищающими не столько от дождя, сколько от яркого солнца. Всех приглашенных во дворце не разместить, вот и задействовали двор, старательно все вычистив и устлав свежесрезанным тростником.

7 сентября 1533 года в ожидании замер не только гринвичский дворец, ждала вся Европа.

Лорд Пемброк с тревогой кивнул Томасу Райотсли в сторону спешащего от покоев королевы к Генриху придворного астролога сэра Томаса. Все, кто заметил это, пытались по его виду угадать, какую весть и почему именно он несет королю. О рождении сына не преминул бы доложить любой из придворных, при чем здесь астролог? Но для дочери вид у размахивающего руками старичка был слишком довольным… Может, просто вычислил нечто очень приятное заранее?

Почуявшие новости придворные потянулись следом, не желая пропустить что-то важное, правда, нашлись и такие, кто поспешил скрыться…

– Ваше Величество, позвольте поздравить Вас с рождением… – договорить не успел, Генрих заорал во все свое могучее горло, потрясая поднятыми кулаками, он кричал непонятно что, но что-то очень восторженное, – … с рождением дочери!

Вмиг стало совершенно тихо, даже король замолчал, оставшись с открытым ртом.

– Ваше Величество, королева родила чудесную маленькую принцессу, которой звезды предсказали невиданное будущее! Она будет править Англией долгие годы…

Старому Томасу замолчать бы, но он был в восторге от расположения звезд, которое увидел для только что родившейся принцессы, хотелось поведать счастливому (а как же иначе?!) отцу о том, что его дочь выдержит все перипетии судьбы и прославит имя Тюдоров в веках!

Но королю было наплевать на будущие успехи принцессы, он не просто покраснел, Генрих стал багровым, глаза налились кровью, как у разъяренного быка, а ноздри раздувались, предвещая страшную бурю. Вот теперь окружающие поняли, почему никто из придворных королевы не рискнул сообщать новость ее супругу, это слишком опасно для жизни. Действительно, в следующее мгновение астролог с изумлением увидел, что в его голову летит огромный кубок, который Генрих только что держал в руке. С трудом увернувшись, бедолага попробовал повторить королю о счастливой, хотя и очень трудной судьбе его родившейся дочери. Рык короля потряс Гринвич, в стены и на пол полетели не только кубок, но и множество другой посуды!

Король бушевал целых три дня, он крушил мебель, бил посуду, швырял все, что попадало под руку, рвал дорогущие гобелены, готов был задушить любого, подвернувшегося под руку, казалось, от ярости у Генриха лопнут вены на шее или случится удар. Затаились все, стараясь не попадаться на глаза, но и не рискуя уехать без разрешения монарха.

Только спустя три дня – 10 сентября – Генрих немного пришел в себя и, чуть поразмыслив, все же устроил праздник по поводу крещения дочери. Главным доводом разумных советников было не давать повода для насмешек ненавистным папистам. Первая дочь? Ну и что? Анна Болейн молода и сильна, она родила красивую, крепкую девочку, которую можно будет удачно выдать замуж, и еще родит сколько угодно сыновей. В конце концов, Генрих немного успокоился и все же закатил праздник.

Этот день был объявлен праздничным, дома в Лондоне разукрашены флагами и гобеленами, люди разряжены, звучала музыка… Крестными родителями девочки выбраны епископ Лондонский Томас Крайнмер, позже назначенный архиепископом Кентерберийским, герцогиня Норфолкская и маркиза Дорсет. Только вот родителей при обряде крещения не было, король все же не нашел в себе силы появиться рядом с новорожденной дочерью, которую так желал видеть сыном.

Девочку крестили Елизаветой. Конечно, малышка не подозревала, что ее рождение не вызвало радости ни у отца, ни у матери, словно она виновата, что родилась не мальчишкой. Это проклятие – женский облик – будет преследовать Елизавету всю ее жизнь. Словно искупая несуществующую вину, она останется незамужней и будет всячески равняться на мужчин, одновременно подчеркивая свою женскую сущность. Это даст невиданные результаты, долгие годы на троне Англии будет личность, поражающая двойственным характером, с успехом использующая то женскую хитрость, то мужской хваткий ум. Англии это пойдет только на пользу. Астролог был прав, предсказывая новорожденной Елизавете удивительную, трудную, но славную судьбу, только кто его тогда слушал…

Детство

Король отдал дочери имение Хэтфилд в Гертфордширском захолустье, малышка видела отца редко, но еще реже она видела мать. Отец казался крохе Елизавете человеком-праздником, он был большим, веселым, шумным, стоило королю появиться в Хэтфилде, как там все приходило в бурное движение. Крупная фигура Генриха, обычно одетого в роскошную укороченную мантию, из-под которой виднелись безупречные лодыжки ног – особой гордости Его Величества, множество богатейших украшений на толстой шее и пальцах, неизменная шляпа с белым пером, но, главное, энергия, исходившая от властного неугомонного короля, приводили маленькую Бесс в восторг и казались лучшим, что есть в мире. Она любила отца, потому что чувствовала, что отец любит ее. Детское сердечко не обманешь, Бесс знала, что этот громкоголосый, вкусно пахнущий человек дорожит ею куда больше, чем красивая женщина, которую она должна называть матерью, любит, несмотря на то что родилась девочкой, а не мальчиком.

Королева Анна действительно редко приезжала к дочери в Хэтфилд, король появлялся там чаще. Для Анны Болейн наступили нелегкие времена. Добиваясь ее целых семь лет, Генрих откровенно изменял первой супруге Екатерине Арагонской с любовницей, но, разведясь и женившись на Анне, он остался верен себе, то есть немного погодя так же откровенно стал изменять и новой королеве! Не сумев и во второй, и в третий раз родить мужу наследника (все закончилось выкидышем), Анна поняла, что ее положение крайне шатко. Если на защиту первой королевы Екатерины Арагонской встала половина Европы, то любовницу короля, скандально ставшую королевой, Анну Болейн не собирался защищать никто. Прошло немногим больше года, а трон под красоткой уже закачался…

До дочери ли ей было?

– Ваше Величество, полагая, что я шучу, вы ошибаетесь! Если вы не откажетесь от своих обвинений, я сделаю это! – голос королевы дрожал от злости и ужаса.

Но не звуки ее голоса привлекли внимание проходивших по дорожке под окнами дворца, а само появление Анны Болейн в окне, вернее, то, что было в ее руках. Королева высоко подняла свою двухлетнюю девочку, явно намереваясь бросить ребенка вниз!

– О боже! – прижала руки к груди одна из дам. Двое мужчин оказались проворней, они метнулись под окно с явным намерением подхватить принцессу, если та все же вывалится. Вмиг были сорваны застежки плаща одного из спасителей, и сам плащ растянут, чтобы смягчить удар.

Но королева не спешила бросать дочь. Сама девочка в этом страшном положении не проронила ни звука, она лишь смотрела вниз, в ужасе раскрыв голубые глазенки, и судорожно цеплялась за руки матери. До стоявших внизу донесся голос короля:

– Я знаю, что вы не шутите, Анна, но подумайте о дочери, в чем она перед вами виновата?

– Так же как я перед вами – ни в чем! И погибнем мы вместе!

Генрих усмехнулся:

– Вы-то погибнете обязательно, а вот Елизавета после падения может выжить и остаться калекой. Отправляясь на плаху сами, вы желаете превратить жизнь своей дочери в ад?

Руки Анны уже заметно устали, как бы ни была мала Елизавета, держать ее высоко все же тяжело. Королева притянула девочку к себе, обливаясь слезами, сквозь рыдания ее супруг смог разобрать:

– Это… вы… ее отец… превратите жизнь дочери… в ад…

Взгляд Генриха стал недобрым, маленькие губы презрительно изогнулись:

– Я вообще не уверен, миледи, что это моя дочь! Моя, а не презренного музыкантишки.

Маленькая Бесс уже стояла на полу, она немного перевела дух и стала дышать ровнее, но Анна Болейн все еще прижимала ребенка к себе.

– Генрих, клянусь чем угодно, самой своей жизнью, это ваша дочь! Елизавета ваша дочь!

Девочке надоело непонятное поведение матери, она освободилась от судорожных объятий и, подбежав к отцу, прижалась к его ноге и вцепилась в руку, словно ища защиты от обезумевшей королевы. Возможно, это решило ее судьбу, король подхватил ребенка на руки и крикнул, чтобы принцессу забрали.

Когда девочку унесли, он скорбно произнес:

– Елизавета не виновата в вашем распутстве, Анна. Я сделаю все, чтобы она выросла настоящей принцессой и ни в чем не знала отказа. Ни в чем, кроме вольного поведения с мужчинами.

– Это ваша дочь, Генрих. Ваша…

Королева поднялась с колен и, опустив голову, направилась к двери, уже у самого выхода тихо добавив:

– А я перед вами не виновна…

Обвинения против королевы Анны были столь тяжелы, что грозили не просто Тауэром, а плахой. Это королю можно иметь любовниц и детей от них, для королевы такое поведение считалось государственной изменой. Всем, кто мог быть в этом замешан, тоже грозила плаха. Что и произошло. И хотя ни тогда, ни позже нельзя было безоговорочно утверждать, что Анна Болейн действительно изменяла супругу, тем более так часто и много, как ей вменяли в вину, за одни только подозрения надоевшая королева поплатилась жизнью.

Елизавета не помнила эту сцену, но долго не могла избавиться от неприятного ощущения страха, когда оказывалась у открытого окна. Она никому не жаловалась, стараясь справиться самостоятельно, даже когда к горлу подступала легкая тошнота, начинала немного кружиться голова и сосало под ложечкой.

Первые десять лет жизни Елизаветы оказались очень бурными для королевского двора и самого короля. Генрих менял одну жену за другой. За эти годы он успел развестись с Екатериной Арагонской, жениться на Анне Болейн и казнить ее, жениться на Джейн Сеймур, которая родила ему сына и умерла от послеродовой горячки, жениться на Анне Клевской, развестись с ней, взять в жены Катарину Говард, казнить ее за измену и еще раз жениться на дважды вдове Екатерине Парр.

Все это было где-то далеко в Лондоне, хотя весьма сказывалось на жизни в Хэтфилде, особенно сначала, когда малышка Елизавета училась не только многим и многим наукам и языкам под руководством преподавателей Оксфорда, но и потихоньку постигала житейскую мудрость. Время от времени принцессу вывозили на показ иностранным послам, чтобы убедить, что у короля Генриха есть чем торговать – подвижная и обаятельная Елизавета действительно была дорогим товаром для заморских женихов, в семимесячном возрасте ее даже едва не сосватали за младшего сына Франциска I. Едва научившись ходить, Бесс привыкла, что по праздникам у ее ног выстраивается очередь из представителей лучших фамилий Англии, дабы засвидетельствовать свое почтение.

Чем выше человек поднимается (или его поднимают), тем больнее потом падать. Хорошо что Елизавета была еще ребенком, чтобы в полной мере осознать глубину постигшей ее мать и ее саму катастрофы…

– Ваше Высочество… леди Елизавета…

Девочка слишком мала, чтобы понять, что второе обращение не соответствует первому. Как объяснить, что в Тауэре казнена ее мать королева Анна Болейн? Вернее, бывшая королева Анна, потому как за день до казни Генрих развелся со своей скандально известной супругой, обвинив в прелюбодеянии. В одночасье малышка из принцессы Елизаветы превратилась в дочь короля леди Елизавету, но главное, она стала «дочерью шлюхи Анны Болейн»! Это пятно со своей биографии Елизавета будет пытаться стереть всю свою жизнь. Но как это можно сделать, если мать лишили головы в Тауэре за измену супругу (никого не волновало, что сам супруг изменял ей ежечасно)?!

Все Болейны сразу оказались в опале, а уже через пару дней после эшафота своей бывшей горячо любимой супруги Генрих женился на новой избраннице – Джейн Сеймур, особе с остреньким носиком и вечно поджатыми губками, твердо следовавшей своему девизу «Обязана служить и покоряться». Мачеху Елизавета толком даже не разглядела, та была королевой очень недолго, пока не родила Генриху столь желанного сына, названного Эдуардом. К этому времени (еще до казни Анны Болейн) умерла первая королева Екатерина Арагонская, поэтому никаких сомнений в легитимности наследника престола не возникало. Генрих радовался безмерно, короля не слишком опечалила даже смерть матери наследника от послеродовой горячки, она свое дело сделала!

Далекие перипетии королевских двора и спальни мало трогали Елизавету, девочка купалась в любви воспитывавших ее людей, вокруг бывшей принцессы собрались те, кто останется рядом долгие годы, – Кэтрин Эшли, брат и сестра Парри, ее учителя Гриндел и Роджер Эшем.

В жизни Елизаветы было немало Екатерин, три из которых оказались первой, пятой и шестой женами ее отца короля Генриха. Первую – Екатерину Арагонскую, с которой Генрих развелся ради женитьбы на Анне Болейн, – она никогда не видела, но не любила заочно, эта ненависть была взаимной. На Екатерине Говард король женился после смерти Джейн Сеймур и следующей неудачной попытки сочетаться браком с девушкой знатных кровей с континента. Таковая – Анна Клевская – с первой же минуты не понравилась Генриху, и он поторопился расстаться с четвертой женой по-хорошему. Анна Клевская, прозванная мужем «Фландрской кобылой», единственная, кому удалось развестись с королем Англии без тяжелых для себя последствий, умереть не в Тауэре и не в изгнании, побывав супругой Генриха, что само по себе было удачей.

Пятая супруга Кэтрин Говард была осчастливлена вниманием короля, пожелавшего сделать ее спутницей жизни и ни в малейшей степени не интересовавшегося ее собственным мнением на сей счет. Надо отдать должное Генриху, он холил и лелеял молодую жену, однако все золото Англии было не в состоянии вернуть ему собственную молодость, бурная жизнь короля уже сказалась на его здоровье и облике. Это или что другое сказалось, но Кэтрин Говард не сочла нужным хранить верность царственному супругу, не побоявшись участи Анны Болейн! То ли новая королева была слишком горяча, то ли у нее попросту не хватило ума остеречься, но Кэтрин столь откровенно наставила потрепанному жизнью королю рога, что не спасло даже пресмыкание перед ним в надежде спастись. Кузина Анны Болейн последовала за второй женой короля Генриха, ей отрубили голову за прелюбодеяния.

После двух разводов, одной смерти и двух казней жен очередь из желающих стать шестой королевой при Генрихе VIII не стояла. И все же он нашел себе еще одну Екатерину – Парр. Очень богатая дважды вдова стала его последней супругой, слишком уж потрепанным к тому времени оказался король.

Для повзрослевшей Елизаветы именно эта Екатерина сыграла одновременно и добрую, и зловещую роль. Сердце Катарины Парр ни в коей мере не принадлежало королю, как не принадлежало и первым двум супругам, оно было безвозвратно отдано лорду адмиралу Томасу Сеймуру, брату умершей королевы Джейн Сеймур. Убрать мешавшего его счастью Томаса для Генриха не составило труда, Сеймур был спешно отправлен с поручением в Нидерланды, а Катарина Парр поведена к алтарю. Для троих детей короля этот брак оказался весьма полезным, новая королева нашла с ними общий язык и немало способствовала появлению и Марии, и Елизаветы при дворе.

Так для леди Елизаветы началась новая полоса жизни, после захолустья Хэтфилда она снова окунулась в роскошь и суету королевского двора. Екатерина же подвигла Генриха на признание Елизаветы своей законной дочерью, она снова стала принцессой и третьей в очереди на трон после своего брата Эдуарда и старшей сестры Марии. Все прекрасно понимали, что третья – это очень далеко, но лучше быть третьей, чем вообще никем. Никто больше не смел назвать Елизавету дочерью шлюхи Болейн, она принцесса Бесс! Пока король воевал с Францией, королева наводила порядок (весьма успешно!) в дворцовых и семейных делах. При Катарине Парр огромное хозяйство под названием «королевский двор» стало функционировать без сбоев и не слишком разорительно для казны, двоих детей короля – Елизавету и наследника Эдуарда – обучали лучшие учителя – профессора Чик, Гриндел, Роджер Эшем, за их здоровьем следили лучшие лекари, их общество составляли дети лучших фамилий… Со старшей дочерью от самого первого королевского брака Марией дружила сама Катарина, потому что та была слишком взрослой для младшей королевской поросли.

Можно ли сыскать более достойную королеву? Генрих был счастлив, твердя, что Катарина дана ему в качестве утешения в старости. Это недалеко от истины. И все же наступил момент, когда и над ней нависла угроза Тауэра! Как такое возможно? Нет, виной оказался не красавец Томас Сеймур, тот прекрасно понимал, чем грозит роман с королевой и не желал быть укороченным на голову. Препоной стала… вера королевы! Поссорившись с Римом и разогнав католические монастыри, Генрих все же остался католиком, хотя слышать о папистах без зубовного скрежета не мог. А вот Екатерина Парр оказалась убежденной лютеранкой и едва не поплатилась за свои убеждения головой. Только помощь друзей, предупредивших о подготовленной опале, и присутствие духа помогли королеве превратить идейный спор с супругом из последней беседы в «триумф» его логических рассуждений.

Несомненно, проживи король дольше, Екатерина все же познакомилась бы с эшафотом, но на ее счастье здоровье Генриха было уже основательно подорвано, тот скончался, не успев отправить жену на тот свет. Следующим королем стал маленький Эдуард, однако регентшей при нем Катарина не стала. Но вдова к этому явно не стремилась, ее снедали совсем другие заботы: теперь ничто не мешало Екатерине соединить свою судьбу с горячо любимым Томасом Сеймуром.

И вот тут-то вдовствующая королева столкнулась с неприятным открытием – вернувшийся в Лондон и прибывший к ее двору в Челси красавец Томас заинтересовался младшей падчерицей королевы Елизаветой! Девушке шел четырнадцатый год, она вполне оформилась и могла выйти замуж.

Екатерина была в ужасе, раньше между ней и Томасом стоял король Генрих, а теперь встанет его дочь?! В женщине боролись два чувства – она прекрасно относилась к Бесс, жалея девушку, выросшую без материнской ласки, но и допустить увлечение возлюбленного рыжеволосой Елизаветой не могла, хотелось отправить ее куда-нибудь с глаз долой. Но королева брала себя в руки и вымученно улыбалась. Эта девчонка ей не соперница, пока Эдуард мал и неженат, она, Екатерина Парр, первая леди Англии, она имеет титул королевы, и никто не может даже глазом повести в сторону падчерицы без ее на то позволения!

А если Томас Сеймур посмеет нарушить этот запрет, то снова отправится с поручением, на сей раз куда дальше и дольше. Не ей, так никому!

Томас Сеймур оказался не глуп, он уловил угрозу, исходившую от вдовствующей королевы, и стал ее супругом. Женщину, имеющую власть, лучше не злить…

Что происходило между ним и Елизаветой, ним и Екатериной, Екатериной и Елизаветой – тайна за семью замками, только поведение Томаса Сеймура и Екатерины Парр было весьма и весьма странным. Елизавета же вела себя как любая или почти любая молоденькая девушка на ее месте, неважно, королевских ли она кровей…