Текст книги "Как исполняются желания"

Наталья Порядина
Как исполняются желания

Один раз во сне я изобрела новый способ исполнения желаний. Нужно записать что-нибудь в свой телефон – и через какое-то время он обязательно это выполнит.

Вообще-то я всегда раньше так делала. У меня было всегда столько дел, что чтобы что-нибудь не забыть, я записывала их в телефон. Я научилась этому не сразу, сначала я переправляла себе дела сообщениями с одного телефона на другой, и это было так весело – писать самой себе письма. Потом я приспособилась писать о своих самых сокровенных желаниях одному очень доброму, ласковому и чистому существу, которое не столько меня слышало, сколько работало голосом совести, и то, что я писала – несомненно исполнялось, так я верила в чистоту этого существа. Так же, как в чистоту дождя. Что стоит только сосредоточиться и напрячь побольше силу воли, как твои желания исполняются. Чистота всемогуща, в этом ее сила. Чистота и дождь – одно и то же. Какой-то высокий явный смысл, откровение с небес сразу обо всем, залог благоденствия, голос Божий, веющий чистотой.

Когда мне бывало плохо, я выходила ночью на кухню послушать дождь. Он говорил обо всем сразу, но я понимала его язык. Я знала, что он рассказывает сейчас о капельках, которые стекают в лесу с листьев, я кожей это чувствовала. Напоследок он так чисто и глубоко дышал на меня из окна, что я начинала понимать смысл бытия. В это время в чашке с чаем как раз заваривался лимон, потому что чай я уже забыла выпить. И этот последний и глубокий вздох дождя, в котором просвечивал весь мир, был как-то связан с последним глотком чая, пропитанного лимоном.

И наутро мир вокруг снова защелкивается гадостью, которая абсолютно безразлична к тому, кто живет спокойно, но начинает тут же одолевать тебя, как только ты захочешь в жизни что-либо сделать. Видимо, на одно доброе дело существует такой мощный и могущественный отпор Вселенной, чтобы человек понял, какое он маленькое существо и что без помощи Бога или телефона он не может ничего. И вот как только решишь стать чистым и светлым здесь и сейчас – чтобы достичь хоть мало-мальского свершения в жизни – приходится подниматься высоко в горы, чтобы посмотреть вверх, и только тогда твой взгляд достигает Господа, или поговорить ночью с дождем. Или понять, что по сравнению со здоровьем твоего ребенка ничего не важно, и почувствовать себя очень сильным.

И вот тихий день сквозит нал волной, первый день лета выдался в июле, первый светлый огромный трепещущий всемогущий день.

Но помня о том, что тебе на утро понедельника понадобится сантехник, ты пишешь в телефон «сантехник» – и тебе звонит сантехник, но с задержкой в день, не с утра, а вечером – ведь мало того, что твои желания исполняются – они еще и звонят в удобное для тебя время. Стоит только поспать в гамаке на даче у друзей, куда тебя положили случайно – как тебе снова звонит твой телефон и оттуда говорят, что в твоем собственном доме уже сделали крышу.

Гоп-ля-ля. Чудеса в прямом эфире. Прогноз погоды. Дождь будет в 7 часов вечера. Надо подготовиться и записать в телефон побольше дел заранее, чтобы он их превратил в чудеса.

10 июля 2016 г.

Первый снег

Последний снег пахнет земными воспоминаниями. Первый снег пахнет небесными. Первый снег – это то, что ангелы пытаются нам сказать, но не могут.

Я живу на земле, душа моя живет на небе и ждет, когда ее позовут домой. Поэтому я выхожу из дому по ночам, якобы переставить машину, а на самом деле погулять среди только что упавшего с неба первого снега, вдохнуть его и послушать, что передают небеса. Я делаю вид, что сейчас пошлю фотографии всем знакомым, точнее, кому-то одному, кто лучше всего меня слышит и лучше всего понимает. Я делаю вид, что я случайно вышла погулять, надев белый шарфик в полоску и темные очки, чтобы уберечься от света, которого, кроме меня, ночью никто не видит, ведь у меня, как у фотографа, чувствительные глаза. Фотограф – это тот, кто транслирует свет. Поэтому я и надеваю очки от солнца на лоб утром в зале среди тренажеров, и когда со мной хотят познакомиться и первым делом спрашивают: «А зачем вам очки?», я хитро улыбаюсь и отвечаю: «А это когда мне все здесь надоест, чтобы их надеть, и ничего больше не видеть!» Никто не узнает, что если я их сниму, то окажусь абсолютно беззащитна перед световым потоком вселенной, по этой же причине я иду после фитнеса пить кофе – чтобы все подумали, что я обыкновенный человек.

У ангелов синие глаза и прохладные нежные крылья. При свете солнца они начинают звенеть мириадами льдинок и просвечивать трепетом звезд.

Когда они спускаются с неба, звучит «Осенний вальс» Шопена. Если их спросить, зачем они на земле, они улыбнутся и ответят, что они пока еще сами этого не знают, а потом исчезнут, оставив по себе у вас в руках хрусталинку из дождя, и света, и запаха первого снега, и тогда счастье всех любивших на земле прольется вам в руки.

Первый снег пахнет звездами, его снежинки – что лучи из вездесущего космоса, что доносят звуки далеких планет. Есть ли жизнь в других мирах и галактиках – я не знаю, зато знаю, что есть жизнь на небе и о чем там сейчас говорят. О том, что на земле осталось двое маленьких детей, после того, как погибла их мама, на небе сейчас всенародное собрание, как помочь и кто будет заботиться теперь о них на земле, но мама их поможет им теперь лучше всех, ведь она тоже теперь – ангел. И я жду от нее новостей. Я выхожу на небо, потому что нестерпимо больше оставаться на земле, где все, что не происходит – призвано пригнуть тебя еще больше, заставить полюбить тебя деньги и все, что они дают, – и только немногим удается перебороть эту силу земного притяжения и вспомнить, что они пришли с неба, хоть и родились на земле. За этим я и выхожу в ночь, ночь меняет до неузнаваемости все вокруг и невозможно уже больше лгать – так же, как в детстве или при первых каплях весеннего дождя, когда он капает у тебя во дворе об асфальт, или под первый снег. Он так красиво лежит на аккуратно подстриженных кустиках в парке – как будто бы их полили белой хрустящей карамелью – это отражаются такие же кустики, только на небе, это небо нам показывает, как они будут выглядеть там. Трава тоже под снегом, что так мягко потрескивает под ногами, и две или три старушки с мопсиками мерцают на горизонте, гуляющие в три часа ночи – интересно, кем они будут на небе, вот птицы – я знаю, кто, – это души тех, кто только что умер и прилетел попрощаться со своими родными. Я теперь буду спрашивать так: кем ты будешь на небе, сапожник, портной? Я буду фотографом. И буду по-прежнему фотографировать первый снег, только что выпавший в парке.

Звезды доносят в виде снежинок сияние света, где мои темные очки, «Мы увидим чистую реку воды жизни. Человечество будет смотреть на солнце сквозь прозрачный кристалл». Теперь же мы видим гадательно, и мне никому нельзя рассказать, о чем они там говорят. Надо позаботиться о тех детках, которые остались без мамы, это доносится сейчас самым главным сигналом.

В свете неба стоят фонари. Люди делают фонари, потому что не умеют использовать небесное электричество, интересно, если оставить парк в полной темноте, наверное, заработает аккумулятивная энергия, накопившаяся с небес, и все загорится само собой, включая блики на спинках скамеек, светлячков, ночных бабочек и другие небесные сущности. Если такое случится, то все дорожки в парке, засыпанные первым снегом, по которой бы вы не пошли – выведут вас сразу на небо, поэтому первый снег так старательно и падает на дорожки, чтобы укрыть их от нас. «Сейчас в коридоре происходит что-то очень интересное!», – говорят в таких случаях детям.

Незаметно пролетело время, и уже через три часа я снова проснусь уже на земле, а уже через четыре часа поведу доченьку в школу по первому снегу, и только мы с ней будем знать, о чем поведал нам первый снег. Ведь гены передаются по наследству. Пока возвращаться на землю.

24 ноября 2015 г.

КПСС

Не секрет, что злейший враг народа – ГИБДД. Это – самый тунеядствующий элемент нашего общества, чувствующий себя безнаказанно от молчания нас, честных граждан. Но мы не можем больше молчать!

Когда мне пришло сразу три штрафа одновременно, всю ночь я обдумывала, лежа в ванне, что мне делать, и теперь я точно знаю, как я поступлю.

Дело было так.

Стоит только человеку купить себе новую дачу под Лугой, сосновый лес, заповедник, берег озера, как эти враги просыпаются, чувствуя наживу и не дают человеку спокойно ездить к себе на дачу. Оказывается, запомните все, на Пулковском шоссе, д. 105-А стоит вражеская фотокамера, которая, как только ты почувствуешь себя за пределами города и рванешь навстречу свободе, тут же тебе штрафует: 500 руб., 500 руб., 1000 руб.

Когда ты достаешь из газетного ящика их очередные бумажки, то мысленно подсчитываешь: три бумажки – значит, из бюджета долой: 500 х 3 = 1500 руб. По дороге заскакиваешь на почту, где стоит очередь из таких же, как ты, добываешь свои три конверта, по дороге тебе звонят с просьбой убрать машину, которую было некуда ставить, кроме как в арку, хорошо, что есть табличка с твоим телефоном, – так вот, – садишься в машину и начинаешь вскрывать конверты – 500 (хорошо, что не больше!), 500 (остался последний, авось понесет!) – и вот на тебе – 1000 (совсем обнаглели!)

Ничего, КПСС нам поможет. Надо поступить так.

На следующее утро ты заказываешь наклейки. Поздно вечером переодеваешься в костюм монстр-хай, нацепив на себя черный с седым перцем парик, черный галстучек в белый горошек, зеленое в клеточку платьице. Наклеиваешь себе на номера наклейки спереди и сзади: «Ищите женщину» – и проезжаешь мимо фотокамеры на Пулковском шоссе, д. 105-А, приветливо улыбаясь, желательно вперед, а потом назад задним ходом. Потом надо таким же образом задействовать надписи:

«Дай миллион!»

«Летучий Голландец»

«А нам все равно!»

«Сам дурак!»

Да, и еще. Поскольку они повадились посылать мне фотографии, где я за рулем, а муж рядом (хорошо, что я не посадила рядом любовника, а письмо со штрафом распечатал не муж!), то на этот раз я посадила рядом знакомого президента Путина.

На следующее утро фотографии ночной системы фотофиксации «Витязь» поступают на стол к инспектору Лебедевой Надежде, которая хватается за голову, отключает мобильный телефон и ложится спать на служебный диван, чтобы проснуться через 15 минут и подумать, что ей все это приснилось. Но тут она открывает электронную почту, а там хроника ночных происшествий – «Инопланетяне над городом», в которой описано, как всю ночь по городу носилась в костюме монстр-хай неизвестная, которую, наверняка, подослали космические пираты, чтобы передать с помощью фотокамеры, установленной на Пулковском шоссе, д. 105-А, землянам послание (про моего знакомого Путина нет ни слова). Все системы видео– и фотофиксации сведены с ума, потому что за простыми человеческими фразами, наклеенными на номера белой машины, наверняка, кроется тайный смысл, который инопланетяне хотели до нас донести и который теперь требуется расшифровать. Тут Лебедевой доносят, что на разных концах города в эту ночь так же действовали неизвестные в форме кота в сапогах на черном ягуаре и с красным хвостом, только они еще размахивали полотенцем «Зенит-Чемпион!» (промахнулись по цвету).

Новость разносится по городу с мгновенной скоростью и через несколько часов оцеплены уже все фото– и видеокамеры, а их список злоумышленники публикуют в интернете, и по ночам перед фотокамерами выстраиваются очереди их желающих сфотографироваться на память для инспекторов. Инспекторы, потеряв головы от таких посланий и явно нервничая, устремляются на поимку ночных артистов и в гонке преследования нарушают все скоростные режимы как раз в зоне фото– и видеокамер, в результате чего попадают на первые строчки Яндекса с надписью: «Инспектор ГИБДД превысил скорость на 100 км/ч!» Или: «Фотокамера засекла злостного нарушителя, оказавшегося инспектором ГИБДД».

Очень быстро собирается целое общественное движение – КПСС (Кому Повезет Сохранить Совесть), отличительным знаком членов которого становится преследование сотрудников ГИБДД, а именно: как только они видят издалека ГИБДДэшную машину или, что еще хуже, на свою беду вышедшего из нее помахать своей палочкой инспектора, они тут же из левого ряда в правый, перегораживая все движение, подъезжают, чтобы вежливо осведомиться, где находится туалет. Если попавшийся в их сети инспектор вовремя не сообразит, что ему нужно быть предельно откровенным с остановившимися, следующим вопросом может стать: «Как украсть миллион?» – и фото незадачливого инспектора тут же попадает на сайт ГИБДД с жалобой на отклонение от служебных обязанностей в деле оказания помощи честным гражданам добыть их деньги.

Члены КПСС наглеют до такой степени, что проносятся ночью под всеми фото– и видеокамерами города с призывом «Бей ментов, спасай Россию!» – каждое слово написано большими буквами на номерах четырех белых машин, которые едут на определенной дистанции друг от друга, помня о том, что скорость понимания текста их слушателями, сотрудниками ГИБДД – это не более одного слова за один раз. Следом за ними стройно едут две алых машины, гордо неся на номерах тоже только по одному слову: «Слава КПСС!» Словом, по городу проезжает такая невозможно красивая по цветам бело-алая автомобильная процессия, сзади украшенная развевающимися по ветру синими лентами, что крылья синей птицы, – чтобы попасть в тон всех цветов российского флага.

ГИБДД, в лице его в прошлом доблестных членов, морально опустошен и физически уничтожен. Самые заслуженные кадры вступают в ряды КПСС, чтобы приблизиться к главенствующей верхушке и снова заняться коррупцией. Но их тут же вычисляют по особому выражению лица, соответствующему телосложению и лишнему весу и отправляют на тяжелые физические работы – постройку домов и вывоз мусора, чтобы отрабатывали народные денежки, украденные ими в неимоверных количествах на службе во время царствования ГИБДД у честных граждан.

Таким образом, КПСС навсегда вошла в мировую историю, как символ освобождения русского народа от призрачной власти мировой тунеядствующей структуры, в России именуемой ГИБДД. А честным труженикам, которые теперь не тратят свои честно заработанные деньги на штрафы, вместо того, чтобы честно и спокойно поехать к себе на дачу, КПСС открыла путь в их светлое счастливое будущее.

21 сентября 2015 г.

Самые знаменитые новостройки Питера

В последние десять лет Петербург захватило активное домостроительство. Сначала мы просто строили квартиры по всему городу, так что скоро можно было уже проделать маршрут по памятным достопримечательностям и нами созданным дизайнам. Потом стали давать новым, еще не существующим домам, имена.

В самом сердце Питера рядом со Смольным собором надлежало быть созданным элитному кварталу «Дворянское гнездо». Рядом с ним по соседству мы задумали комплекс «Отцы и Дети». Все наши творения отличались возвышенной архитектурой, королевскими видами из окна и продуманным ландшафтным дизайном. В районах новостроек располагались такие сооружения, как «Первая Любовь» и «Легкое Дыхание», венчал же город таунхаусный кондоминиум «Вешние Воды». Авторские права на все эти названия принадлежали нам, так как у Тургенева не было наследников.

Зато все квартиры с отделкой мы планировали окрестить «Униженные и оскорбленные». Один раз купив квартиру с отделкой, мы навсегда запомнили, каково было первым делом ее отдирать. А несколько башен, так удобно расположенных на насыпи в Финском заливе перед строящейся кольцевой, громады из пеноблоков под названием «Я – Романтик! – квартиры с отделкой, мебелью и техникой», – мы предложили переименовать в «Последний день Помпеи» или «Девятый вал».

Где-то, несомненно, в нашем годе подобало быть комплексу «Белые Ночи» – бело-шоколадной симфонии, как символу Петербурга, напоминающей силуэтом Петропавловку… Архитектура была нашей поэзией, нашим признанием в любви городу и друг другу.

Но высшим пилотажем было еще и проектировать наши будущие шедевры, так, большинство зданий мы оборудовали зеркальной крышей, чтобы мы могли приземляться на них по ночам, облетая свои творения, и в этом зеркале отражался озаренный предзакатным пламенем город. Мы посылали оттуда в виде звезд сигналы в космос, а из космоса нисходило в виде звезд благословение, и все наши дома по ночам, окаймленные звездами, и без подсветки начинали светиться, образуя единый световой рисунок с надписью «Петербург» для пролетающих самолетов. Таким образом, мы работали кем-то вроде фонарщиков.

Хотя подсветку следовало делать, несомненно, и так, наподобие как на уникальном в Питере здании Ленэнерго, по которому, как по подводному аквариуму, бежали морские переливы, страны и города, воспоминания о будущем, а также наши мысли и мечты.

Мы сочиняли чудеса. Мы строили дома усилием воли, как добрые волшебники.

Приходилось по ночам исправлять недостатки уже существующих. Одна французская компания возвела дом с громкой рекламой «Переезжаю в Париж!» – раскрасив три корпуса единого длинного фасада в серый, белый и желтенький, не догадавшись выбрать цвета французского флага: синий, белый и красный. Дом пришлось перекрашивать нам, что мы сделали за одну ночь, усыпав его, как полагается, звездной пылью – крохотными звездочками, которые становились видны только ночью. Наутро на обновленный дом пришел посмотреть весь город, он стал городской достопримечательностью с названием «Мой Париж» вместо банального «Стереоса», как он до этого назывался, а новость о том, как дом ночью поменял все цвета, разместили на Яндексе. Мы же были уже далеко.

Мы стали дарить дома городу, подбирая для людей именно ту квартиру по пространству и наполнению, которая идеально подходила для них и уже из этих квартир возводя дом. Строительные компании никогда не освоят эту технологию, это из разряда чудесного, но людям будет приятно, что кто-то когда-то для них это придумал. Где бы мы ни появлялись, мы строили новые дома, одно время нашим увлечением стало расписывать фасады произведениями мирового искусства, как то: картины гениального Уильяма Хендрикса – прозрачные, наполненные воздухом и светом Средиземноморья, волнительные пейзажи, улицы и цветы. Перед этими акварелями мы сооружали площади с фонтанами и ресторанами и давали концерты Моцарта.

Зато, когда нам что-то не нравилось, мы приписывали на всяких рекламных стендах всякие смешные надписи, типа: «Зеркала. Срок изготовления два-три года» (зачеркнув написанные «2–3 дня»). А все потому, что в этой компании подвели по срокам наших друзей, и чтобы восстановить справедливость, мы развлекались по полной. Иногда мы сами появлялись на этих рекламных щитах с приветствием «Доброе утро, моя страна!» или «Наши в городе», – но к обеду все приобретало свой прежний вид и постеры по-прежнему рекламировали банки и «Пятерочку». Утренняя же надпись была чем-то вроде нашего автографа.

Мы разошлись до того, что заставили облака влетать прямо в форточки и служить вместо подушек и наладили по e-mail телепортацию салатов. Мы заставили наши дома звучать, как колокола, это достигалось благодаря особой ультразвуковой волне, и все дома начинали разом звучать на закате, образуя вечерний перезвон, этот перезвон стал звуковой заставкой радио «Петербург FM»; позднее такие звуковые ансамбли появились у всех городов России. Они несли еще одну функцию: как только начинал звучать звон, он делал границы города непроницаемыми ни для какой опасности, окружал город ореолом защиты и благоденствия. Президент США был в растерянности, но ничего не мог сделать, Вашингтон и Нью-Йорк проектировались ранее и явно отставали в техническом отношении.

Наконец, мы придумали такую сложную оптическую систему, при которой с верхних этажей высотных домов на куполах церквей наблюдались ангелы, но видимы они были только тем, кто занимался в это время фитнесом и случайно подошел к окну клуба, чтобы поболтать по телефону. Некоторые особо выдающиеся спортсмены могли наблюдать на каждой крыше по ангелу, которые становились видны на солнце и в ту же минуту исчезали.

Собственно, наши дома были остановкой в бездонном небе, волной на пути к будущему, тихим белым перышком, что ласкает нас, потом машет вслед и провожает нас дальше. Твоя подушка на этой земле пахнет твоими снами, и когда тебя нет рядом, я сплю на ней, и мы снимся во сне друг другу, и мы знаем, что это сон. Я говорю тебе: «Давай обклеим все двери домов зеркальной мозаикой», – а ты отвечаешь: «Сначала прокладываются трубы, чтобы в доме была вода». Иногда наяву за чашечкой кофе мы переставали спорить, но только в том случае, если мне в этот момент приносили томатного сока и салат из чукки.

Еще таинство теней и хрусталя мы совсем не учли: световые брызги – они как шорохи, что наполняют тишину жизнью, поэтому очень важно было заранее знать, какую тень будут отбрасывать посаженные нами деревья, какой запах они будут давать (например, запах липы), и как свет преломляется в хрусталиках штор в зависимости от времени суток. Хрустальные шторы из хрусталя Swarovsky мы рекомендовали всем, а также хрустальные люстры, хрустальных лошадей, хрустальную посуду со стразами Le Monde Cadeaux. Человеку полагается жить в хрустале, свет бежит по хрусталинкам, как водопад жизни, как россыпь звезд.

Мы разработали первую в мире инновационную систему пожаротушения, чтобы избежать последствий пожаров. Квартиры были оборудованы специальной кнопкой, при нажатии на которую энергия огня трансформировалась в кинетическую энергию, благодаря которой огонь начинал работать сама за себя: проделывал новый ремонт, а также влажную уборку и поливал цветы.

Да, еще въезд в наши дома был только на чистых машинах, потому что на въезде стояла такая мойка, которая автоматически всех мыла и даже наносила покрытие «жидкое стекло», но только для тех, кто уже позвонил маме с папой. То есть машины после посещения наших приусадебных парковок начинали первозданно блестеть, и отражение дома переливалось в их сверкающем капоте, а автомобиль уносил память о том знаменательном месте, где он только что побывал. Собственно, все наши дома были событиями – вопреки духу всемирного разрушения, в них хранился огромный заряд созидания.

Один раз к нам пришли пробродить по нашим улицам любопытные звери из зоопарка, но тут мы на них подули, и они превратились в бронзовые скульптуры, чтобы не пугать маленьких детей.

Каждый новый дом был кометой, запускаемой нами в небо к одноименной новой звезде, например, назвали мы дом «Сириус» – и во Вселенной образуется новая звезда Сириус. Таким образом, столицею России стала не Москва, а Юпитер.

Мы, конечно, очень уставали ходить по строительным магазинам типа OBI и покупать всякие там светодиодные лампочки, но последовательное выполнение всяких мелочей было непременным условием сотворения счастья. Мы так и называли наши дизайны – «Место у самого неба или Венская Сказка, в которой свершаются чудеса».

Мы основали даже роддом, он славился тем, что, например, родился мальчик – а тебе в придачу дают еще и девочку, и наоборот.

Апофеозом нашей домостроительной деятельности стал розыгрыш квартиры в качестве главного приза за самый смешной и трогательный рассказик о том, что ты собираешься делать в своей будущей квартире – какую новую жизнь ты мечтаешь начать и с кем ее прожить, но тут мы были очень избирательны и давали в качестве приза квартиру только тем, кто встретил свою большую любовь, а это, как мы знали, встречается не чаще одного раза на миллион.

Сейчас моя доченька, рядом с которой и для которой я сочинила этот рассказ, лежа на солнце у самых нежно шепчущих волн залива, сказала: «Мама, пока ты копалась в своем телефоне (куда я записывала рассказ), я тут уже дом построила»! И показала целую башню из песка с бассейном из окон, которую кто-то сотворил до нее нам на радость, пока она загорала с мамочкой рядышком и терлась о меня любимыми ножками.

23 августа 2015 г.