Текст книги "Трое из Блумсбери, не считая кота и кренделя"

Про то, как сэра Эндрю, сэра Роберта, сэра Гарри и Кота Томаса с Кренделем одолела тяга к переменам

Однажды вечером, сидя за столиком «Рогов и бубенцов», закадычные друзья сэр Эндрю, сэр Роберт, сэр Гарри и Кот Томас с Кренделем впали в глубокое уныние.

– Наша жизнь, господа, бесцветна и однообразна, – сказал сэр Гарри, уныло пожевывая сигару и комкая опостылевшую газету.

– В нашей жизни не хватает остроты, – дополнил сэр Эндрю, уныло поглаживая свой зонт и поправляя покосившуюся от уныния маску.

– В нашей жизни не хватает волнительных событий, – сказал сэр Роберт, уныло протирая салфеткой свой монокль.

– А нас с Кренделем все устраивает, – сказал Кот Томас, уныло подмигивая нахмурившемуся Кренделю.

Повисла унылая пауза.

– Вот поглядите, господа, – возобновил беседу сэр Гарри, – каждый вечер мы приходим сюда и пьем чай со сливками. А может быть, нам попробовать что-то новое?

Сэр Эндрю, сэр Роберт, Кот Томас и Крендель ошеломленно уставились на сэра Гарри, напуганные смелостью предложения.

Смелые эксперименты кота Томаса

– Что-то новое? – пискнул сэр Роберт. – Что вы имеете в виду, мой дорогой друг? Вы же не имеете в виду… – и тут сэр Роберт запнулся, не решаясь озвучить страшную догадку.

– Да-да, сэр Гарри, поскорее объяснитесь, а то я опасаюсь, как бы Кренделя от потрясения не одолела икота, – сказал Кот Томас, нервно поглядывая на подозрительно притихшего Кренделя.

– Верно, сэр Гарри, говорите, не томите, – завершил коллективную просьбу сэр Эндрю.

– Ну, я подумал, – неуверенно начал сэр Гарри, – что вместо чая со сливками можно попробовать, например, сливки с чаем…

– О, это, несомненно, могло бы привнести остроту! – воскликнул сэр Эндрю и, не желая показаться замшелым ретроградом, поспешил внести свое революционное предложение: – Можно пойти дальше и попробовать чай с чаем – конечно, предварительно проконсультировавшись с домашним доктором…

– Да-да, чай с чаем – это может быть очень, очень волнительно, – подхватил сэр Роберт. – А если для кого-то это будет чересчур волнительно, можно чай с чаем смягчить капелькой слабого чая со сливками…

– А я бы предпочел сливки со сливками, – сказал Кот Томас, поддавшись общему настроению.

– Интересно, а что предпочел бы наш дорогой друг Крендель? – поинтересовался сэр Гарри, довольный тем, что его начинание получило одобрение масс.

– Я думаю, – сказал Кот Томас, внимательно рассматривая Кренделя в позаимствованный у сэра Роберта монокль, – что наш друг Крендель предпочел бы сахар с сахаром.

– Великолепно! – сказал сэр Эндрю и выступил с очередным предложением:

– Давайте запишем все это и передадим в администрацию «Рогов и бубенцов»!

О том, что сказали сэру Эндрю, сэру Роберту, сэру Гарри и Коту Томасу с Кренделем в ответ на их новаторские предложения в администрации «Рогов и бубенцов», история деликатно умалчивает.

Толкование сновидений

– Господа, сегодня мне приснился удивительный сон, – сообщил сэр Роберт своим закадычным друзьям сэру Эндрю, сэру Гарри и Коту Томасу с Кренделем.

– Вот послушайте, – и голосом народного сказителя сэр Роберт начал повествование. – Снилось мне, будто иду я по длинному-длинному коридору, а по обе стороны коридора – вереница дверей, и все похожи друг на друга, как две капли чая со сливками. Но вдруг на одной двери я замечаю табличку. Подхожу ближе и вижу, что написано на ней…

– Сандень! – встрял Кот Томас, дружески пиная локтем Кренделя.

– Я вижу, дражайший Томас, что содержание моего сна известно вам лучше, чем мне – тогда извольте продолжать сами, – обиженно сказал сэр Роберт, наматывая на ухо шнурок от монокля.

– Да чего тут продолжать, сэр Роберт, право слово, – ничуть не смутившись, сказал Кот Томас, – когда буквально каждому в Блумсбери известно, что всякий ваш сон заканчивается одним и тем же, а именно – явлением тетушки Эмили! Если бы вы, сэр Роберт, потрудились навестить библиотеку и там направить свой монокль на полку с буквой «Ф», то узнали бы о себе много познавательного …

– А мне вот каждую ночь снится гигантская сигара, – пожаловался сэр Гарри. – Я будто бы вхожу в гостиную, и всякий раз там прямо поперек комнаты, на полу, оказывается она, такая огромная, что курить ее не представляется возможным, и я постоянно просыпаюсь с чувством досады оттого, что не могу придумать применения этому монстру.

– Знаете, сэр Гарри, – сказал Кот Томас, внимательно разглядывая собеседника, – этот сон явственно говорит о том, что внутри вас дремлют порочные желания и нешуточные страсти.

– Господи Иисусе! – испуганно воскликнул сэр Гарри, прикрывая лицо газетой. – Что же будет, если эти желания и страсти проснутся?!

– Я думаю, вам стоит возобновить свои ухаживания за вдовой нотариуса с прелестными глазами цвета копченой селедки, – молвил Кот Томас, держа Кренделя перед глазами, словно пенсне.

– А мне, господа, часто снится, что я летаю, – подключился к беседе сэр Эндрю, поглаживая новую фетровую маску, приобретенную по случаю наступления осенне-зимнего сезона.

– Существует расхожее мнение, что полеты во сне означают рост организма спящего, – сказал Кот Томас. – Конечно, это противоречит теории психоанализа, но в данном случае я склонен согласиться с гласом народа. Я всегда полагал, что вам, сэр Эндрю, присущ явственный инфантилизм – одиннадцать поколений предков в масках … это, знаете ли, даром не проходит.

– А что снится вам, наш дорогой Томас? – спросил сэр Эндрю, обидевшись за предков.

– По средам, четвергам и пятницам я сплю крепким здоровым сном без сновидений, в понедельник и вторник мне снится зеленый трамвай, а в выходные и праздничные дни – непременно Крендель, что вполне нормально для моего возраста и моей комплекции, – ответил Кот Томас.

О том, что снится Кренделю, спросить никто не решился, и разговор переключился на особенности погоды.

Сон Кренделя

В поисках идентичности

Однажды прекрасным дождливым утром сэр Роберт проснулся в коконе родственных чувств и решил, что пришло время отправиться в Брайтон и навестить свою любимую тетушку Эмили. В связи с этим было сделано обращение к закадычным друзьям сэру Эндрю, сэру Гарри и Коту Томасу с Кренделем: – Господа, – сказал сэр Роберт, – поедемте со мною в Брайтон, в вашей компании встреча со старой калошей будет не так тягостна.

И вот все пятеро, пребывая в приподнятом настроении, расположились в купе первого класса экспресса «Блумсбери – Брайтон – Блумсбери», как вдруг случилось непредвиденное.

Непредвиденное явилось закадычным друзьям в облике Контролера Железных Дорог Ее Величества.

– Боюсь, господа, что этот билет не вполне в порядке, – сказал Контролер, брезгливо, словно дохлую жабу, разглядывая билет Кренделя.

– Что значит «не вполне в порядке»?! – поинтересовался Кот Томас. – Он не такого размера, как другие билеты? Кто-то отгрыз у него уголок или просверлил в нем дыру? Вместо слова «Билет» на нем напечатано слово «Меню»? Срок его действия истек в сентябре прошлого года? Под видом билета на поезд нам втюхали билет на выставку цветов? Или кассирша успела нацарапать на нем грязное ругательство в адрес управления спальными вагонами?

– Ничего похожего, сэр, – ответил Контролер.

– Тогда потрудитесь объяснить, многоуважаемый, – потребовал сэр Эндрю, энергично размахивая у носа Контролера своим зонтом.

Контролер потрудился:

– Это пассажирский билет, а ваш попутчик, – при этих словах Контролер многозначительно скосил глаза на Кренделя, который моментально скукожился, приняв форму страдающего сколиозом бублика, – определенно не похож на пассажира.

– На кого же он, по-вашему, похож?! – воскликнул сэр Роберт и, волнуясь, перекусил шнурок от своего монокля.

– Он похож на багаж, а значит, должен ехать в багажном отделении, с билетом для багажа, – заявил Контролер.

– Да вы в своем уме, милейший?! – вскричал сэр Гарри, от расстройства ломая пополам свою сигару. – Наш друг Крендель – почетный член клуба «Рога и бубенцы»; доводилось ли вам видеть, чтобы почетные члены клубов путешествовали в багажном отделении?

– Нет, сэр, не доводилось, – признался Контролер. – Однако я был бы очень благодарен, если бы сам … э-э-э …господин почетный член клуба окончательно развеял мои сомнения относительно его природы…

При этих словах Крендель поспешно скрылся под сенью газеты сэра Гарри, ясно давая понять, что ничьи сомнения относительно своей природы развеивать не собирается.

– Наш Крендель не привык беседовать с первым встречным, – сказал сэр Эндрю.

– Наш Крендель заключил пари, что будет молчать до 18.30 будущего понедельника, – сказал сэр Роберт.

– Наш Крендель – образец скромности, ему невыносимо говорить о себе, – сказал сэр Гарри.

– У нашего Кренделя проблемы с самоидентификацией, – сказал Кот Томас, как всегда, прозревая истину.

– Откровенно говоря, господа, – деликатно кашлянув, сказал Контролер, – ваш попутчик более всего похож на хлебобулочное изделие.

– Восхитительно! Тогда верните нам наши деньги! – ликуя, воскликнул Кот Томас. – В правилах эксплуатации спальных вагонов первого класса нигде не сказано, что хлебобулочным изделиям полагается билет!

– Приятного путешествия, господа, – сказал Контролер голосом проржавевшей дверной петли и ретировался в коридор, а закадычные друзья извлекли Кренделя из-под газеты и провели остаток пути в увлекательной беседе о проблемах обретения самоидентичности.

Про то, как сэр Эндрю, сэр Роберт, сэр Гарри и Кот Томас с Кренделем одновременно оказались в финансовом кризисе

– Господа, я в безвыходном положении, – пожаловался сэр Роберт. – Сегодня утром, отгоняя мух от моего завтрака, я так неудачно замахнулся мухобойкой, что лишился последнего запасного монокля…

– Это еще вам повезло, сэр Роберт, – поспешил утешить друга Кот Томас, – по крайней мере, вы не лишились одного из двух последних глаз!

– И теперь мне нужно срочно приобретать новый монокль, – продолжил безутешный сэр Роберт, – но мое финансовое положение в настоящий момент весьма плачевно: все сбережения пошли на покупку новой рамы для портрета тетушки Эмили… Не могли бы вы, сэр Эндрю, одолжить мне пару фунтов?

– Я был бы просто счастлив, мой друг, – ответил сэр Эндрю, сокрушенно вздыхая, – но, увы, как раз на днях мне пришлось купить новую маску и новый зонт, и теперь я совершенно на мели…

– Тогда может быть вы, сэр Гарри, не дадите другу пропасть? – не теряя надежды, переадресовал свою просьбу сэр Роберт.

– Ах, дружище, я бы с радость подарил вам целых сто фунтов совершенно безвозмездно, – грустно молвил сэр Гарри, – но, к сожалению, в настоящий момент у меня нет даже ломаного пенни: коробка прекрасных кубинских сигар и годовая подписка на «Вестник табачной промышленности» съели все мои денежные запасы…

– Тогда вся надежда на вас, милый Томас, – сказал сэр Роберт. – Протяните руку помощи утопающему другу!

– Помилуйте, сэр Роберт, да я же беден как церковная мышь! Вернее, как церковный кот! – воскликнул Кот Томас и для пущего эффекта вывернул правый карман, действительно пустой. Левый, правда, выворачивать не стал, а вместо этого продолжил свое печальное повествование:

– Как раз третьего дня я купил Кренделю килограмм сахарной пудры – чего не сделаешь для закадычного друга! А себе для повышения интеллектуального уровня приобрел трехтомник сочинений Спинозы. И вот теперь – хоть зубы на полку, даже чай приходится пить без сахара.

И Кот Томас поднял свою чашку, приглашая друзей убедиться, что сахара в чае действительно нет, хотя на глаз определить это бывает затруднительно.

– Что ж, – сгорбившись под тяжестью финансового бремени, сказал сэр Роберт, – значит, придется мне нести в ломбард чудесную новую раму. А может, – и голос сэра Роберта совсем упал, – и сам портрет тетушки Эмили…

Кот Томас демонстрирует церковной мыши свое печальное финансовое положение

– Погодите, мой друг! – вскричал сэр Эндрю. – Не стоит так быстро впадать в уныние – наверняка есть какой-то выход. Давайте все вместе как следует пошевелим мозгами.

Воцарилось молчание. Сэр Эндрю, сэр Роберт, сэр Гарри и Кот Томас принялись шевелить мозгами, а Крендель от нечего делать сполз под стол и погрузился в сравнительный анализ штиблет своих закадычных друзей.

«На виражах судьбы»

– Господа, а почему бы нам с вами для поправки финансового положения не написать сценарий фильма? – сказал сэр Эндрю. – Думаю, с нашим жизненным опытом и образованием это не составило бы труда…

– Отличная идея! – сказал сэр Роберт.

– Определенно в этом что-то есть! – сказал сэр Гарри.

– Выручку честно разделим на четверых, – сказал сэр Эндрю.

– Как на четверых?! А Крендель?! – забеспокоился Кот Томас. – Я требую, чтобы Крендель был включен в контракт! Пусть он будем нашим продюсером…

– Ну ладно, ладно, – примирительно сказал сэр Гарри, – давайте сначала напишем сценарий, а финансовые вопросы решим потом. Сэр Эндрю, а в каком жанре будет наш будущий фильм?

– Пускай это будет интеллектуальная драма, – сказал сэр Эндрю. – Так и вижу: наш герой – назовём его Бертольд – высокий лоб, глубокие залысины, глубоко запавшие глаза – подходит к книжной полке, берет томик Кафки, садится к окну и погружается в глубокие раздумья… Прекрасное начало фильма, по-моему!

– Ага, прекрасное начало лечебного фильма для страдающих бессонницей – положительный результат, как говорится, гарантирован, – сказал Кот Томас. – Слишком много глубины, сэр Эндрю, и никакого драматизма. Пускай этот ваш Бертольд хотя бы застрелится в финале…

– Почему же он непременно должен застрелиться? – обиженно спросил сэр Эндрю.

– Ну, не хотите, чтобы он стрелялся – тогда пускай будет погоня на автомобилях, это тоже драматично, – предложил Кот Томас и для наглядности схватил Кренделя и принялся очень натурально им рулить.

– Но позвольте, – возразил сэр Эндрю, – какая может быть автомобильная погоня в интеллектуальной драме?

– Очень даже прекрасная, – охотно пояснил Кот Томас. – Например, у Бертольда есть заклятый враг – назовем его Герберт – он беден, болен чахоткой и ненавидит весь мир. Его дом сгорел, жена ушла к булочнику, друзья отвернулись от него, и еще он хромает на левую ногу. В отчаянии Герберт угоняет автомобиль, похищает у Бертольда редкое издание Кафки и мчится в аэропорт, чтобы продать раритет швейцарскому миллионеру-кафкоману и начать жизнь заново. Бертольд отправляется в погоню.

– Друзья мои, – подключился сэр Роберт, – не стоит забывать о природе! Природа тоже должна быть отражена в нашем фильме. Представьте: Бертольд читает у окна Кафку, а в окне – тяжелые свинцовые тучи, стекло залито дождем, сверкает молния… Или вот этот чахоточный Гумбольдт… или как его… Герберт… пускай он бредёт, прихрамывая, по промозглым ноябрьским переулкам, тротуары скованы льдом, с неба сыпется мелкий колючий снег…

Сцена из к/ф “На виражах судьбы”

– И тут раздается выстрел – это застрелился Бертольд! – влез Кот Томас, усаживая поудобнее Кренделя, у которого после исполнения роли руля начался приступ икоты.

– Дался вам этот выстрел, уважаемый Томас, – подал голос сэр Гарри. – По-моему, друзья, вы забыли о любовной линии – она непременно должна быть в интеллектуальной драме.

– Ну-ка, сэр Гарри, давайте, добавьте в историю перца – вы ж у нас известный эротоман-порнограф, – подбодрил товарища Кот Томас.

– Не знаю, что вы имеете в виду, дорогой Томас, – сказал сэр Гарри, багровея лицом. – Но я подумал, что у нашего Бертольда может быть … э-э-э … дама сердца, такая, знаете ли, юная интеллектуалка, они познакомились, допустим, на публичной лекции Общества любителей философии, и вот вечерами они гуляют по улицам…

– … по осенним промозглым улицам, под дождем, и сверкает молния, – дополнил картину сэр Роберт.

– Да, да, по осенним… промозглым…, – продолжил сэр Гарри, – а потом они уединяются в библиотеке Бертольда, и … э-э-э … ну-у… здесь можно ввести такую сдержанную эротическую сцену…

– Отчего же сдержанную? – удивился Кот Томас. – Напротив, пускай это будет безудержный животный секс, а потом Бертольд застрелится…

– Но почему он должен стреляться после безудержного животного секса? – спросил сэр Роберт. – Кстати, я бы сцену безудержного секса перенес из библиотеки на природу. Пускай это будет полуразвалившийся сарай в чистом поле, гремит гром, льет дождь, Бертольд и его дама барахтаются в сене в отблесках молнии…

– … а сквозь щель в стене сарая за ними подглядывает Герберт, зажав подмышкой украденного Кафку. – подхватил Кот Томас. – А потом Герберт от зависти стреляется…

– Господа, мы как-то отклонились от исходного жанра, – отметил сэр Эндрю. – Это ведь интеллектуальная драма, а наши герои только и делают, что стреляются, устраивают автомобильные погони и … э-э-э … барахтаются в сене… В финале нам нужен яркий интеллектуальный акцент.

– Отлично, – сказал Кот Томас, – тогда пускай в финале Бертольд и его дама вместе напишут окончание «Замка» и посвятят его застрелившемуся Герберту…

– И взявшись за руки, уйдут вдаль, в поля…, – завершил картину сэр Роберт.

– Ну что ж, по-моему, неплохо получилось, – резюмировал сэр Эндрю. – Но у нас до сих пор нет достойного названия!

– Пустите, дайте, я скажу! – закричал Кот Томас, в порыве энтузиазма утратив обычную отточенность манер, так что даже Крендель взглянул на него с осуждением. – Пусть наш фильм называется «На виражах судьбы»!

– Недурно, – одобрительно покачал головой сэр Эндрю, – и глубоко, и драматично.

– И если мы захотим сделать продолжение, то «Снова на виражах судьбы» звучит опять же неплохо! – сам себя похвалил Кот Томас.

– Нужно еще продумать костюмы для главных героев, – сказал сэр Эндрю. – Думаю, Бертольду пошла бы черная маска…

– Монокль тоже бы смотрелся неплохо, – сказал сэр Роберт.

– И сигара ему бы не повредила, – добавил сэр Гарри.

И закадычные друзья погрузились в тщательную проработку мелких деталей будущего фильма.

Игра в слова

– Господа, а давайте играть в слова, – сказал Сэр Эндрю, нарушая молчание, вот уже более часа царившее за столиком закадычных друзей в «Рогах и бубенцах». До этого момента сэр Эндрю, сэр Роберт, сэр Гарри и Кот Томас с Кренделем безуспешно пытались придумать себе коллективное занятие на текущий вечер. Погода, как обычно, выдалась редкостно прекрасная – проливной дождь весело бомбардировал крыши, а ветер поднял на лужах пятибалльный шторм, так что альтернативы играм в закрытых помещениях решительно не было.

– А для усложнения задачи, – продолжил сэр Эндрю, довольный собой, – ограничимся одной темой. Как вы относитесь к спорту?

– Замечательно, сэр Эндрю, – сказал сэр Гарри, последний раз занимавшийся спортом двадцать три года назад, когда, будучи пылким юношей, гнался за продавцом газет, недодавшим ему сдачу.

– Отличная тема! – сказал сэр Роберт, тоже знатный спортсмен. – Начинайте, сэр Эндрю!

– Гольф! – сияя атласной маской, сказал сэр Эндрю. – Теперь ваша очередь, дорогой Томас. Слово на букву «Ф»!

– Фаллоцентризм, – ни секунды не раздумывая, сказал Кот Томас и подложил в чашку Кренделя еще два кусочка сахару.

– Милый Томас, – краснея, сказал сэр Гарри, – давайте обойдемся без ненормативной лексики.

– Ну, извольте, тогда – фикус! – сказал Кот Томас.

– Помилуйте, мой друг, – спросил сэр Роберт, удивленно сверкая моноклем, – разве фикус имеет отношение к спорту?

– Еще какое! – уверенно молвил Кот Томас. – У меня есть знакомый боксер, так у него весь дом обставлен фикусами, и он самолично поливает их каждое утро. Если не верите – убедитесь сами, вот его визитная карточка, – и Кот Томас вытянул из кармана что-то, напоминающее по виду трамвайный билет.

Любитель фикусов Неустрашимый Джек

Однако история про боксера-ботаника не встретила одобрения коллектива.

– Ну, хорошо, хорошо, – сварливо пробубнил Кот Томас. – Тогда – футбол. Насладитесь. Ваша очередь, сэр Гарри. Слово на букву «Л».

– Лопата, – сказал сэр Гарри и наградил себя глубокой затяжкой.

– Однако, – изумился сэр Эндрю, – причем тут лопата?

– Как вы отстали от жизни, сэр Эндрю, – съязвил Кот Томас, мстя за отвергнутый фикус. – Разве вы не слыхали о новом виде спорта – синхронном метании лопаты в высоту?

Крендель, не принимавший участия в игре по причине природной молчаливости, поддержал Кота Томаса дружеским кивком и углубился в чтение позавчерашнего меню.

– Лопатой, – решил не отступаться сэр Гарри, – роют бункер на поле для гольфа!

Это объяснение устроило всех, кроме Кота Томаса, который решил воздержаться, и очередь перешла к сэру Роберту.

– Давайте, дружище, слово на букву «А», – подбодрил товарища сэр Гарри.

Однако сэру Роберту явно требовалась помощь зала или звонок другу. Он беспомощно открывал рот, потом закрывал и снова открывал, но слово на букву «А» никак не образовывалось. Наконец, совершенно убитым голосом сэр Роберт произнес: «Ангина», и испуганно вжал голову в плечи.

Из человеколюбия никто не стал спрашивать сэра Роберта о том, как ангина соотносится со спортом, и, чтобы игра не завяла, было решено сменить тему.

В течение вечера были задействованы следующие темы:

политическая экономия,

транспортные средства,

банковское дело,

мореплавание,

цветы полей и лесов,

пивоварение,

однако отметим с сожалением, что дольше одного круга ни одна из вышеперечисленных тем в игре не продержалась.