Текст книги "Керрая. Одна любовь на троих. Том 1"

Наталья Ручей
Керрая. Одна любовь на троих. Том 1

Глава 1

Поначалу я часто задумывалась: а что, если бы я сделала другой выбор? Как сложилась бы моя жизнь? Но потом поняла, что у меня изначально не было выбора.

Только его видимость. Иллюзия. И что на самом деле мой выбор – это умело расставленная ловушка для той наивной девушки, которой я была.

Более того, полагаю, что ловушка захлопнулась в первый же день, как мы ступили на земли львов-оборотней…

Или нет, наверное, чуть раньше: когда закрутились события, вынудившие нас сорваться с привычного места и переехать.

До этого мы с родителями жили в Ма́нтисе – это небольшой городок, расположенный так далеко от столицы, что о нем мало кто знает. Отец работал помощником обувщика, мама – помощником булочника, я ходила в местную школу и дружила с соседскими ребятами. Все как у всех.

Наша семья не была богатой, но и не бедствовала, и все было хорошо, пока Кайл, на которого работал папа, не положил на меня глаз.

Мне было всего пятнадцать, и я даже предположить не могла, чем закончится просьба Кайла зайти в сарай и принести инструменты отцу. Мол, это отец попросил меня, а сам занят.

Я как раз возвращалась из школы, когда Кайл окликнул меня. Я немного устала от летней жары и занятий, и медленно брела мимо его двора, но, обрадовавшись, что могу хоть как-то помочь отцу, зашла во двор Кайла, а потом и в сарай, на который он указал, и…

Я не сразу поняла, что следом за мной зашел Кайл, только когда он схватил меня сзади и попытался задрать юбку. Пожалуй, впервые я обрадовалась, что у ко́рри, среди которых мы жили, принято носить длинные юбки, в которых легко запутаться худосочным рукам извращенцев!

Чудом мне удалось вырваться, но на этом все чудеса и закончились.

Я заперлась в доме, закрыла все ставни и просидела под дверью, боясь, что Кайл надумает ее выбить, до позднего вечера, пока не вернулись родители. Рассказывая им о случившемся, я все еще тряслась от пережитого ужаса и омерзения.

– Ничего, ничего, Керра́я, тише, – успокаивала мама, обнимая и гладя меня по спине, как маленькую, а потом со вздохом сказала: – Может, все обойдется?

Отец промолчал, но я заметила, как он качнул головой. И оказался прав.

Не обошлось.

Вскоре к нам в наш дом заявился Кайл с обмотанной тканью рукой и стражником, и заявил, что я набросилась на него, как безумная кошка, и покусала. В доказательство обвинений он размотал руку, и все увидели, что она покрасневшая, и на ней действительно следы от укусов.

Честно говоря, я не помнила четко, как мне удалось вырваться – может, и укусила, но вряд ли так сильно. Все-таки я – человек, здесь же след был как после дикого зверя, которому он добровольно сунул ладонь в распахнутую пасть.

Обвинения, как и доказательства, были нелепыми, но стражнику они показались весьма убедительными. Может, потому, что он жил на этой же улице и давно ходил в обуви из мастерской Кайла, а, может, потому, что тот приплатил ему. От моих оправданий, что у меня нет таких острых зубов, и что меня пытались изнасиловать, стражник отмахнулся под громкий и противный хохот Кайла.

– Да ты на себя глянь! – скривился извращенец, тыкая в меня скрюченным пальцем. – Ты же сухая, как ветка! В тебе нет ничего от той женщины, которую может пожелать нормальный мужчина!

Я хотела крикнуть в ответ, что нормальный – возможно, но это как раз не о нем! Но папа, глянув на меня, качнул головой, приказывая молчать. И я, стиснув зубы, молча слушала, как Кайл озвучивает непомерную для нас сумму компенсации за причиненный ущерб, и как стражник сообщает, что если мы не заплатим в течение недели, иск направится в суд, и тогда всем нам не отвертеться от куда более серьезных последствий.

У нас не было таких денег, и даже проработай отец бесплатно на Кайла десяток лет, нам все равно не собрать всей суммы. Я слышала, как ночью это обговаривали родители, думая, что сплю, но я и сама это знала.

Мысль о том, что я виновата в свалившемся на семью несчастье, подталкивала меня пойти к Кайлу с повинной. Да, я знала, чем это закончится для меня – позором, ночью, проведенной с ним, а, может, и не одной, но я не видела другого выбора.

Не видела выбора, но… не могла решиться.

Тянула до последнего, с ужасом глядя на календарь на стене и отсчитывая уже не дни, а, казалось, минуты.

Время, отведенное для уплаты мнимого долга, неумолимо заканчивалось, а я только и могла выть в подушку по ночам и проклинать свою внешность, приманившую ко мне Кайла. Это при стражнике он мог говорить, что я страшная и не привлекаю его, как женщина. Увы, я знала, что внешностью меня Бог не обидел – стройная фигура, лицо с чистой кожей и без расширенных пор, чем обычно страдали подростки, большие синие глаза, пухлые губы, да еще длинные светлые волосы, за которыми я обожала ухаживать. Правда, с тех пор, как произошел случай с Кайлом, я отказывалась не только их мыть, но даже расчесывать.

Я смотрела на себя в зеркало и злилась. Злилась, что, несмотря на мои усилия, вижу все еще симпатичное личико. А мне так хотелось быть страшной! Или хотя бы обычной. Так хотелось ходить в школу вместе с подружками, бегать после уроков по улице, дразня мальчишек, но мама боялась меня отпускать одну. Честно говоря, я сама опасалась куда-нибудь выходить, к тому же, чувствовала вялость, раздражение и бессилие.

А еще отчаяние, потому что знала, что другого выбора нет, и мне все-таки придется пойти к Кайлу, а он…

А он такой возможности не упустит.

И еще он словно читал мои мысли, потому что дважды приходил к нам в дом поинтересоваться у родителей, как там с долгом, а сам хитро смотрел на меня и улыбался.

Он ждал. Просто ждал, когда я решусь.

Не знаю, хватило бы у меня смелости? Думаю, все-таки нет. Но родители не собирались сбрасывать на меня ответственность, и бездействовали они только для видимости, чтобы успокоился Кайл, чтобы подумал, что все уже решено, и никуда я не денусь. А сами договорились с торговцами, чтобы мы вместе с ними смогли быстро и без подозрений покинуть город.

Мои папа и мама гораздо храбрее меня. Они оставили дом, работу, взяли только пару узлов, да и то в основном мои вещи, и однажды ночью мы навсегда покинули Ма́нтис.

До сих пор помню пряный запах ночи, когда мы уезжали – с примесью страха, неверия, надежды и облегчения. Я смотрела на темные стены городка, в котором прошло все мое детство и в котором могла пройти юность, и наряду с легкой горечью ощущала радость и ликование. Я сберегла свою честь! Пусть и такой ценой, но… не знаю, смогла бы я жить после прикосновений Кайла?

Скорее всего, нет.

А еще я помню, с каким восторгом смотрела на маму – такую хрупкую внешне, и такую сильную духом. Она родилась в этом городе, она безумно его любила, с ним были связаны все ее приятные воспоминания, но она оставила его, не задумываясь. Ради меня. Ради папы. Ради того, чтобы наша семья была вместе.

Мама сидела в телеге, глядя вдаль, а я, проводив взглядом стены города, смотрела на нее, и мечтала стать такой же сильной и способной пожертвовать чем-то очень дорогим ради семьи.

Глупая девочка, тогда я понятия не имела, что мечты имеют привычку сбываться!

Неправильные мечты, недосказанные, не сформулированные полностью, недодуманные, непродуманные, спонтанные.

Вот как моя.

Да, довольно скоро я поняла это, но… пока же телеги торговцев катились по темной унылой дороге, а я мечтала.

Мечтала быть смелой, отчаянной, мечтала о светлой, спокойной жизни на новом месте без стариков-извращенцев, о новых друзьях. В то время мне даже ребята старше на восемь-десять лет казались взрослыми, а Кайл был на добрый десяток лет старше моего отца. Хотя сейчас я понимаю, что пятьдесят – это и для простого человека не старость, не говоря о ко́рри, но до сих пор мысленно называю бывшего папиного работодателя не иначе как извращенцем.

Из-за него мы вынуждены были сорваться в ночь, и ехать неизвестно куда. Лишь бы дальше, лишь бы скорее, и лишь бы никто не выдал. Мы не знали, станет ли он разыскивать нас, но папа все равно дополнительно заплатил торговцам за молчание, да и сошли мы на распутье, чтобы торговцы, если и захотели сказать где мы, а не смогли.

Помню, как мы втроем плелись по незнакомой местности, уставшие, или скорее измотанные, шустро прячась в придорожный лес, едва заслышав какое-то движение на дороге. Но погони не было, и на второй день пряток и перебежек мы немного расслабились, и зашли в ближайшее поселение, чтобы поесть нормально. Продукты, которые взяли с собой, заканчивались, да и не были уже свежими, к тому же, хотелось выспаться на кровати, а не на ветках в лесу.

Свою ошибку мы поняли практически моментально. Стоило только зайти в трактир, как внимание всех, кто там был, мгновенно приклеилось ко мне и маме. Мы были с дороги, пыльными и уставшими, но мужчин, которые нагло ухмылялись при взгляде на нас, не смущало ни это, ни то, что с нами был папа.

Его-то они и недооценили. Этой же ночью папа устроил нам всем побег, да еще в качестве морального ущерба мы прихватили с собой трех лошадей.

Стыдно не было. Было страшно, что нас догонят, на этот раз точно догонят, и тогда все! Ни от моей, ни от маминой чести не останется даже воспоминаний, а папа, наверняка, поплатится жизнью. Он-то никому из тех мужиков не приглянулся.

Мы гнали лошадей, практически не разбирая дороги, мелькали то степь, то лес, и расслабились только когда ночная прохлада сменилась дневной жарой. Животным нужно было отдохнуть, да и мы без привычки устали. Я не чувствовала ничего ниже ключиц, и просто упала в руки отцу, когда он помогал спешиться. Мама тоже выглядела не так грациозно, как обычно, слезая с лошади.

– Немного отдохнем, – сказал отец, – а то придется лошадей на себе тащить.

Мы согласились, да и близкий ручей, уже поманивший своим звоном лошадей, буквально звал и нас освежиться.

– Ладно, – сдался отец на мои просьбы окунуться, – но только быстро. Боюсь, как бы и здесь хватких мужиков не оказалось. Что-то их развелось в последнее время.

– Досталось тебе из-за нас, – усмехнулась мама, обнимая отца.

– Просто все завидуют красоте, которая меня окружает, – отшутился отец, но выглядел он действительно сильно уставшим.

И словно немного постарел за эти несколько дней. Никогда не замечала у него морщинок на лбу, а тут вдруг заметила – сразу две, и такие глубокие, а еще в уголках карих глаз, когда он начинал хмуриться.

– Может, нас не найдут? – спросила я отца. – Отпустим лошадей, и пойдем дальше?

– Без лошадей далеко не уйдем, – вздохнул отец. – Придется еще немного побыть ворами. Выбора нет. И потом, это малая плата за то, что они хотели сделать. Теперь бы решить, куда двигаться дальше. Вот отдохнем немного и подумаем. Иди, купайся, Керрая.

– Ага!

Порывисто обняв отца, я с радостью бросилась к ручью, и только скинула с себя платье и потянула за подол длинную и некогда белую сорочку, как услышала откуда-то сверху насмешливое:

– Ну-ка, ну-ка! Что у нас здесь?

Я вскрикнула и схватилась за платье, пытаясь прикрыться, а сверху издевательски расхохотались. А потом одновременно подбежал отец и с огромного камня спрыгнул поджарый темноволосый парень.

– Вы кто такие?! – строго спросил парень, пока я, прячась за спину отца, спешно облачалась обратно в платье.

Говорил он тоном хозяина, надменно и с каким-то вызовом, словно имел право задавать такие вопросы. И мне это ужасно не понравилось. Одевшись, я вышла из-за спины отца и, стараясь подражать тону парня, спросила, вздернув подбородок:

– А ты-то сам кто такой?

Парень усмехнулся, отвел взгляд от отца, попытавшегося снова спрятать меня, и представился:

– Я? Кайл. И так, чтобы больше не было тупых вопросов, – племянник лэрда Аррона, хозяина земель, на которых пьют воду ваши ворованные лошади!

Не знаю, чего больше ожидал парень – шока, страха или смущения, но у меня невольно сжались в кулаки пальцы, едва я услышала его имя.

– Кайл! – выплюнула я с ненавистью, и глянула в серые глаза парня, ярко сверкнувшие мне в ответ.

– Оборотень, – пробормотала мама, вцепившись в руку отца.

– Верно, – парень с не меньшим чувством неприятия продолжал смотреть на меня, пристально наблюдая за реакцией. – Лев-оборотень.

Наверное, он все-таки обратил внимание, что моими эмоциями были вовсе не страх или восхищение, потому его челюсти сжались, короткие волосы стали дыбом, а глаза сверкнули ярче прежнего.

Лев готовился к атаке?

Папа сделал шаг вперед, а нас попытался оттолкнуть – наверняка, чтобы бежали, оставили его одного разбираться. Но и мама, и я, лишь сильнее вцепились в него. Не оставим, не сможем!

– Полегче, Кайл, – из-за огромного камня, похожего на кусок обвалившейся скалы, вышел еще один темноволосый парень. – Девчонку уже совсем запугал.

Кайл с усмешкой прошелся взглядом по моим давно не мытым волосам, потемневшему от пыли и усталости лицу, по несвежему платью с остатками лесной зелени, по туфелькам, носки которых не были готовы к свалившимся на них испытаниям. А взгляд его не скрывал удивления, мол, и где здесь девчонка?! О ком вообще речь?

Чувствуя, что краснею, я выше вздернула подбородок и так же медленно прошлась взглядом по Кайлу. Ничего особенного: лет на пять старше меня, одет просто – обычные черные штаны чуть закатаны, видимо, чтобы удобней было бродить у ручья, клетчатая рубашка расстегнута, на шее на простой веревке болтается связка из каких-то клыков, ноги босые, а короткие волосы торчат во все стороны, словно у шокированного ежа. Лицо худое, даже изможденное, как после болезни, и вообще, я не считала, что его желтоватый оттенок лица смотрится лучше моего серого! А тонкие губы парня были так сильно сжаты, что вместо рта – одна линия, щеки впалые – в общем, решила я: он сам не эталон элегантности и красоты, чтобы с такой неприязнью смотреть на меня!

Перевела взгляд на второго парня, и растерялась, увидев вместо враждебности улыбку. Она добавляла ему симпатии, хотя он и так был довольно привлекателен – на правой щеке ямочка, глаза серые, как у Кайла, но более насыщенного цвета, и не такие колючие. Короткие волосы растрепаны, как после сна, но ему это шло, и даже закатанные черные штаны, простая рубашка в клетку, и болтающиеся на шее клыки смотрелись уместно.

Этот парень мне понравился, и я поняла, что он это заметил, и что мои щеки, едва успев остыть, снова пылают.

– Привет! – парень хотел подойти, но его остановило рычание приятеля. Он вопросительно обернулся к Кайлу, потом пожал плечами и предложил. – Ну, хорошо, тогда представь меня сам.

Кайл посмотрел на него так, словно его только что послали (к слову, очень хотелось это сделать, и, уверена, не одной мне), но после долгой паузы кивнул на своего приятеля и выдавил, не разжимая челюсти:

– Этан.

– Керрая, – представилась я, – а это мои родители.

– Судя по вашему виду, – усмехнулся Этан, – вы издалека.

– Ты еще пожалей их! – возмутился Кайл. – Они – воры! Украли лошадей, и я что-то не наблюдаю даже тени раскаяния.

– Да как ты… – начала я закипать.

– Керрая! – отец предупреждающе сжал мою ладонь и качнул головой, приказывая молчать.

И я послушалась, умолкла, а отец начал объяснять оборотням, почему мы здесь и как решились на кражу. Я судорожно вздохнула, когда поняла: папа взял вину на себя. Он сказал, что его бывший начальник обвинил его в воровстве и потребовал выплатить большую сумму, угрожая расправой семье. Он говорил убедительно, даже я на какую-то минуту поверила, что так и было, но оборотни недоверчиво переглянулись, а потом Кайл, скучая, уставился на ручей.

– Ты лжешь, – равнодушно обронил он после того, как отец замолчал.

Я возмущенно запыхтела, заметив, что он обратился к моему отцу на «ты», хотя слепому видно, что мой папа намного старше этого хвостатого сопляка. А еще ужасно задело обвинение во лжи, хотя так и было, но… папа ведь не специально, не прост о так лгал…

– Пожалуйста, поверьте нам, – попросила мама, и я готова была провалиться сквозь землю со стыда и обиды, когда Этан отрицательно качнул головой.

Не верят – и не надо!

Сжав ладонь отца, я улыбнулась ему и посмотрела вдаль – туда, где красовалось жаркое солнце, туда, где нас встретит прохладой еще один лес, туда, где, преодолев все испытания, мы найдем свой дом, и опять будем счастливы!

Легкий ветерок коснулся моего разгоряченного лица, спрятал свидетельство моей минутной слабости и тут же сместился, пощекотав между лопатками, охлаждая медленно ползущие капельки пота. С сожалением перевела взгляд на ручей – так и не удалось помыться! И вообще, только время потратили на разговоры.

А что если за нами все-таки гонятся?

Что, если они уже близко?

Что, если эти двое парней сейчас уйдут, довольные, что их потешили интересной историей, а нас поймают?

Я осмотрелась по сторонам, и облегченно выдохнула, никого не заметив. Но все равно надо было поторопиться, собраться с силами, снова усесться на лошадей, несмотря на то, что мое тело ноет и протестует, и ехать дальше. Надо. Потому что пока наш единственный выбор – это дорога.

– Поверьте, – повторила мама, но Этан снова качнул головой.

– Это невозможно, – сказал с сожалением он. – Невозможно поверить, даже когда сильно хочется. Оборотни чувствуют ложь.

Мама едва слышно ахнула, папа упрямо сжал челюсти, а я разозлилась, видя, с каким удовольствием Кайл наблюдает за нами.

– Неожиданно, правда? – усмехнулся он. – Удивлен, что кто-то из людей еще этого не знает.

– А почему мы должны это знать? – буркнула я. – Делать нам больше нечего, только оборотнями интересоваться!

– Ну да, конечно, – Кайл расплылся в мерзкой улыбке, – у вас же столько других интересных дел: воровать лошадей, обманывать оборотней, купаться голышом перед незнакомцами…

– Что?! – вскипела я, и если бы отец все еще не держал мою ладонь, я бы точно постаралась выцарапать хотя бы один сверкнувший глаз этому оборотню!

– Ладно, – удивительно спокойно сказал мой отец, – мы вас поняли. Керрая, Сильвия, нам пора.

Отец и мама направились к лошадям, и я тоже, но успела заметить, как переглянулись приятели, и Этан что-то шепнул Кайлу. Тот сморщился похлеще вяленой сливы и громко вздохнул, а потом Этан подошел к нам и сказал моему отцу:

– Когда будете говорить с лэрдом, не лгите. Он этого не просто не терпит – переносит. Могут быть серьезные последствия.

– Какие? – заинтересовалась я.

– С лэрдом? – заинтересовалась мама.

– Если вам некуда идти, попробуйте попросить у него убежища, – избегая ответов, посоветовал Этан.

Мне так и хотелось возмутиться: как это некуда?! Это нам-то некуда?! Да вон, ближайший лес уже ожидает нас, а там…

А там насекомые, сырость, ночная прохлада, шорохи, и…

Да, нам действительно некуда идти, и передышка в несколько дней ох как не помешает. Вымыться, пусть и в холодной воде, выспаться, не вслушиваясь в ночные шорохи, и не оглядываться вслед случайным прохожим – а так ли они случайны? – это станет настоящим подарком для нас троих. Поэтому как бы сильно мне не хотелось вспылить и гордо отказаться, я промолчала и вслед за парнями и родителями побрела к лэрду оборотней.

Честно говоря, когда мы направились в сторону леса, я подумала, что лес – это просто препятствие, что за ним располагается поселение оборотней, с уютными домиками, с ванной, с нормальными кроватями, где можно будет хорошо отдохнуть, но мои надежды не оправдались.

Оказалось, что лес – это и есть зона для отдыха, и что если нас оставят на пару дней, мы должны быть безмерно благодарны и за насекомых, и за сырость, и за ночную прохладу. Это мне сообщил Кайл, который, поручив Этану вести группу, подождал меня и начал учить, как своей человеческой неблагодарностью не разозлить его чуткого дядю!

Да-да, он именно так и сказал – чуткого. И еще предупредил, что, если я сорвусь и поведу себя неправильно, если не смогу усмирить беспричинную строптивость, то лучше сразу обойти лес стороной, потому что его чуткий дядя мстителен и обидчив.

– Очень мстителен? – уточнила я мрачно.

– Надеюсь, ты прислушаешься к моим советам и этого не узнаешь, – усмехнулся Кайл.

Я ускорилась, догнала папу и с надеждой посмотрела на него – он слышал весь разговор, он наверняка понял, как опасно нам идти в этот лес, и что лучше вернуться, пока есть такая возможность. Но отец качнул головой, разрушая мои надежды. И только у кромки леса, когда я застыла в неуверенности, приобнял меня за плечи и сказал:

– Мы не можем вернуться, Керрая.

Он развернул меня, и я увидела пока еще далекие, но стремительно приближающиеся черные точки на горизонте. Погоня! За нами все-таки гнались!

– Папа… – потрясенно выдохнула я, не зная, что делать дальше.

– Стивен, – мама встала за спиной отца, тоже вглядываясь в черные точки, – это…

– Не думаю, что это он, – пробормотал отец, – мы довольно далеко ушли.

– Может, отпустим лошадей? – поспешно предложила я. – Может, это за ними?

– Вот еще! – встрял в наш разговор Кайл. – А чем вы собираетесь платить за постой нашему клану?

– Лошадьми?! – поразилась я.

– А у тебя есть другие варианты? – хохотнул Кайл, и опять пройдясь по мне внимательным насмешливым взглядом, качнул головой. – Лошади – это единственный вариант, дорогуша.

– Ты… – начала я закипать.

– Тратим время, – нетерпеливо выдохнул он и скомандовал: – Идите в лес! Этан проводит вас к лэрду, а я пока развлекусь.

– Пойдемте! – позвал Этан, и мы двинулись следом за ним, в уже не отталкивающую, а такую приятную и манящую зелень.

Мы сделали всего несколько шагов, как сзади послышался протяжный звериный стон, а следом за ним раздраженный рев такой силы, что у меня подкосились ноги от страха. К счастью, я успела смягчить падение, зацепившись руками за какой-то куст, да и длинное платье не дало ободрать колени сухим веткам, на которые я упала.

– Не бойся, – помогая мне подняться, сказал Этан. – Это Кайл.

Мне стало ужасно стыдно, что Этан догадался о причине моего падения, поэтому я поскорее избавилась от его помощи и поближе подошла к отцу, практически приклеившись к его боку. Если Этан и понял, почему я так поступила, на этот раз проявил тактичность и ограничился только улыбкой, от которой у меня опять едва не подогнулись колени.

Никогда не видела, чтобы ребята так красиво улыбались – так искренне и по-доброму. В его улыбке хотелось греться, и от его улыбки я не чувствовала себя земляным червем, как в случае с Кайлом.

Услышав еще один рев, я обогнала не только родителей, ведущих за собой лошадей, но и нашего проводника, и первой выскочила на лесную поляну, усеянную зевающими львами, как грибами в сезон дождей. Мало того, я оказалась настолько неуклюжей, что наступила одному льву на хвост, лежащий прямо на тропинке, и вместо того, чтобы зевнуть, как собирался, лев взревел, поднялся на крупных лапах, и плавно, многообещающе развернулся ко мне, опасно сверкнув глазами.

– Мамочки! – пискнула я, невольно пятясь, и уперлась в чью-то грудь позади себя.

Этан – поняла сразу же, но легче не стало. Застыла испуганным кроликом, прижалась к мужской груди еще сильнее, пытаясь буквально вжаться в нее. А лев между тем начал подкрадываться.

– Лэрд, – раздался голос Этана у меня за спиной, – эти люди пришли, чтобы просить вашего убежища.

– Лэрд?! – ахнула я.

Зачарованно глядя в сверкающие глаза льва, я поняла, что не только неуклюжая, увы. Я еще и невезучая, очень.

Только я могла за один день настроить против себя племянника лэрда, в помощи которого мы нуждались, да еще и наступить самому лэрду на хвост!

И только я, холодея от страха, могла размышлять: интересно, все случившееся – пустяк, пройдет и забудется или знак, как именно у нас сложатся отношения с кланом оборотней? Потому что… ну какие еще отношения, когда намерения льва, раскрывшего огромную пасть, более чем прозрачны?!

Не простит! Да и зачем? Я для него – еда. Завтрак, обед или ужин – смотря сколько раз в день едят львы.

Жаль, подумала я, прежде чем потерять сознание…

Жаль, что дядя Кайла оказался настолько чутким!