Текст книги "Влюбиться в Снегурочку "

ГЛАВА 4

Олег

Мы ужинаем под лепет моей дочери. Она вполне довольна нашей гостьей и утомляет ее рассказами о танцах, о том, что ждет от Деда Мороза, и прочей ерунде. Но Агния ее слушает и не просто из вежливости, а ей действительно интересно, она эмоционирует в унисон Полине, приподнимет брови в удивлении, складывает губки, улыбается, вторя моей дочери, и задает вопросы. Я ошибался, девушка хорошая воспитательница, тонко чувствует детей. Это призвание. Редкость. Для меня даже дико. Мать Полины так не чувствует свою дочь, как Агния. Наблюдаю за девочками, внутри что-то сжимается и болезненно ноет. Полине не хватает вот этого женского тепла, внимательности. Родился бы у меня пацан – было бы легче.

– Папа, а давай возьмем Агнию Александровну с нами в магазин? Она поможет выбрать туфельки.

Вот туфельки, бантики, бусики и прочее – это все должна разделять с моей девочкой женщина. Мать. Но… Хочется сжать тонкую шею Юлии и душить за то, что не даёт это дочери. Нет, я никогда не требую от бывшей жены ничего, что у неё нет, а брать через силу я не намерен.

– Давай, если Агния Александровна не против, – заглядываю в глаза Снегурочке и вижу, как она теряется, хлопая ресницами. Поправляет выпавшую прядь за ушко, а мне хочется сделать это самому. Вдохнуть ее запах и поцеловать там, за ушком, в самом чувствительном месте.

– Но… – девушка вздыхает, а Поля смотрит на нее своими умоляющими глазками и складывает ладошки вместе. Ох, доча, это запрещенный прием. – Да, конечно, если ты хочешь, я помогу, – сдается девушка. И мне больно. Оттого что моя дочь цепляется за первую женщину, уделившую ей внимание.

– Ладно, девочки, уберете со стола? Мне нужно немного поработать.

– Да, конечно, – Агния тут же встает, начиная убирать посуду, забавно суетится, словно обязана нам.

– Не торопитесь, в холодильнике есть чизкейк с малиной, попейте чаю. Поля покажи нашей гостье комнату и дай чистое полотенце, – натянуто улыбаюсь и выхожу из кухни. Прохожу мимо Агнии и чувствую запах чего-то сладкого, ванильного, с легкой ноткой цитрусов. Вдыхаю, и по телу разбегается дрожь. Как пацан, залип на девочке, чего не было со мной даже в молодости.

Работы как таковой нет, но я сижу в кабинете, просматривая почту, пытаясь выгнать из головы наваждение в виде Снегурочки. Самому смешно. Мне сорок лет, я состоявшийся мужчина, руководитель и основатель компании, отец, в моей жизни было много сексуальных партнёрш, но я прячусь у себя в кабинете от юной особы, которая въедается мне в голову и очаровывает за несколько часов. Это кризис среднего возраста?

Выхожу из кабинета. Тишина. На кухне все блестит, даже плита вымыта. Снегурочка еще и фея чистоты. Поднимаюсь наверх и заглядываю в комнату дочери. Как ни странно, Поля сладко спит, обнимая любимую мягкую игрушку. Обычно я заставляю ее лечь в постель, а она делает все, чтобы оттянуть этот момент. Укрываю дочь, с минуту смотрю, как она забавно сопит, и выхожу в коридор. Прохожу мимо гостевой и ловлю себя на том, что замедляюсь и прислушиваюсь. Тишина. Мысленно даю себе пинка и быстро ухожу в свою спальню.

***

Просыпаюсь по будильнику, отключаю его и несколько минут смотрю в потолок. Дышу. Утро. Мне нужна женщина. Переворачиваюсь на живот, утыкаюсь лицом в подушку. Дышу. Не помогает. Няня до сих пор болеет, а мой организм уже не выдерживает голодовки. Отступить от принципов и затащить к себе в кабинет Веру?

Поднимаюсь с кровати, принимаю душ, надеваю простые спортивные штаны и по привычке выхожу в коридор с голым торсом, будить Полину. Так вышло, что в гостевой и детской нет ванной. Одна – у меня, в спальне, а вторая – в коридоре.

Не успеваю дойти до комнаты дочери, как из ванной вылетает Снегурочка, завернутая в полотенце. Она ничего не замечает, несется и влетает в меня, вжимаясь, и тут же по инерции отступает назад. Подхватываю за талию, удерживая на месте, и вновь резко дергаю на себя.

Застываем.

Между нами только ее руки, которыми она плотнее стискивает полотенце. Сглатываю. Мне бы отпустить девочку, только я наоборот сжимаю ее тонкую талию. Влажные белокурые волосы раскиданы по плечам. Кожа у нее бархатная, пахнет Полиным клубничным гелем для душа, теплая, разгоряченная, мягкая, красивая, естественная. Меня кидает в жар, дыхание сбивается, а тело наоборот оживает и требует взять…

– Отпустите меня, – испуганно пищит девочка. Я киваю, а сам наклоняюсь, утыкаюсь носом в ее шею и глубоко вдыхаю. Вкусно, сладко. Хочу. – Олег Андреевич, опустите меня, пожалуйста! – уже громче просит девочка, приводя меня в чувство. Отпускаю. С сожалением.

– Извини, – только и успеваю сказать, поскольку Снегурочка залетает в комнату и громко хлопает дверью. Облокачиваюсь на стену, прикрываю рукой лицо, пытаясь прийти в себя. Что это сейчас было? Черт! Злюсь. Только не понимаю, на что или кого. Как пацан, в полном неадеквате!

– Поля, подъем! – заглядываю в комнату дочери, убеждаюсь, что она поднялась, и иду одеваться. А у самого из головы не выходит Агния. Теплая, нежная, уязвимая, глаза эти кристально чистые, нереально голубые.

Когда выхожу на кухню, обнаруживаю там только Полину. Дочь собрана и даже аккуратно заплетена.

– А где Агния Александровна? – спрашиваю, включая кофемашину.

– А она ушла, – беззаботно сообщает дочь и стягивает со стола банан.

– Куда ушла?

– Сказала, срочные дела.

Какие дела? У нас тут автобусы раз в час ездят. Она же замёрзнет, пока дождется. Точно – Снегурочка, на холод ее постоянно тянет. Приключения на пятую точку искать.

– Поля быстро одевайся. Йогурт с собой возьми! – командую дочери и иду в кабинет за документами. Нет, мы не опаздываем, но… Ну, давай уже, признай, Смирнов, что тебя, как мальчишку, очаровала девочка, ты мчишься за ней! На секунду останавливаюсь, задумываясь, надо ли мне это все, а потом срываюсь.

– Мы догонять Агнию Александровну? – хитро спрашивает моя дочь, садясь в машину. Киваю, ну а что я могу еще сказать, если так и есть?

Завожу двигатель, выезжаю со двора, доезжаю до остановки и, конечно, нахожу нашу Снегурочку там. Стоит, мерзнет, перебирая ногами, и трет ладони, вглядываясь вдаль. Торможу, приоткрываю пассажирскую дверь, а Агния распахивает свои нереальные глаза и замирает.

– Автобус будет только через сорок минут, – сообщаю я, а девочка молча опускает глаза. – Садись быстрей, холодно! – уже в приказном тоне требую я, а она мнется, сомневаясь. – Агния Александровна! – поторапливаю ее, и девушка быстро садится.

Умница.

Послушная девочка.

Нос красный, щеки горят от мороза. Хочется поцеловать ее нос и щечки, отогревая девочку. И ведь меня никогда не привлекали столь молодые особы. Я предпочитал опыт вместо юности.

– Ура, я приду в сад с воспитательницей! – радуется Поля. Агния оборачивается к ней и усмехается, подмигивая. Девочки, такие девочки! А в душе разливается какое-то удовлетворение, словно происходящее правильно, и все сейчас на своих местах.

Торможу у кофейни, выхожу из машины, слыша, как Поля кричит вслед, прося купить ей круассан с шоколадом.

Быстро беру два больших стакана латте, какао для Полины и пакет свежих круассанов с разными начинками. Сажусь за руль, отдаю дочери какао и выпечку. Протягиваю кофе Снегурочке, а она опять мнется.

– Ну что вы, не стоило, мне неудобно…

– Агния Александровна, не злите меня. Ваш побег лишил нас завтрака. Так что… – вручаю ей стакан и ставлю пакет с выпечкой на панель между нами.

– Папа не любит, когда не кушают, – с умным видом сообщает Поля, и наша Снегурочка оттаивает, вновь улыбаясь, вытягивая из пакета круассан.

– Спасибо, – поднимает на меня глаза, грея ладошки о бумажный стакан.

На работе ко мне приходит осознание, что я ни на минуту не забываю Снегурочку. Где-то в подсознании постоянно прокручиваю ее образ, глаза, пушистые ресницы, губки, красивые ножки, медовые волосы и тот момент в коридоре, когда с ума сошел от ее запаха чистоты и… К обеду злюсь на себя, потому что мысли мешают работать, мои фантазии похожи на бред и наваждение. Ни к чему мне эта девочка. Ее нельзя просто взять, ее нельзя записать в любовницы, на таких нужно сразу жениться. Раз и навсегда. А я не готов к подобным подвигам, какая бы очаровательная ни была девушка. Да и с чего я взял, что моя тяга – это что-то высокое? Просто банальная нехватка интима. Тестостерон зашкаливает, кровь кипит, и тело дает реакцию.

Полина няня в больнице, готовится к операции, и я понимаю, что ее больничный затянется надолго. Найти прямо сегодня другую нереально, да и я не доверю своего ребенка абы кому. А это значит, что и сегодня не получится встретиться с Верой. Нервы сдают, опять рычу на секретаршу и подчиненных. Сдаюсь и набираю Веру.

– Зайти ко мне немедленно! – выдаю агрессивно в трубку и сбрасываю звонок. Отъезжаю в кресле назад, ослабляю галстук. Придется отступить от принципов и устроить нам «свидание» прямо здесь, по-быстрому.

– Ну что я опять сделала не так?! – возмущается Вера, заходя в мой кабинет. Да, я вчера на нервах замучил ее с отчетом. Так выходит, что приближенные ко мне получают в два раза больше, чем просто подчинение.

– Все так, – усмехаюсь, встаю, закрываю жалюзи на окне и снимаю пиджак. – Сможешь быть тихой? – понижая голос, произношу я, закатывая рукава. Вера недоверчиво щурится, начиная хищно улыбаться.

– А вы не заболели Олег Андреевич?

– Нет, я очень голоден. Очень! – ловлю ее за блузку и дергаю на себя. Смеется, но замолкает, когда наклоняю ее над столом.

– Олег Андреевич, в отделе проектирования ЧП! Срочно просят вас! – взволнованно сообщает в селектор секретарша.

– Да твою же! – сжимаю челюсть, отпускаю Веру, хватаю пиджак и иду на выход.

– Мне тебя ждать? – спрашивает вслед Вера.

– Нет! Вечером позвоню!

ГЛАВА 5

Олег

Голова вновь раскалывается, на затылок давит, мышцы напряжены, и я никак не могу их расслабить, разминаю шею, но ничего не помогает. Тороплюсь, нервно сигналя нерасторопному водителю, который никак не может тронуться со светофора. ЧП на работе задержало меня, и я спешу за Полей в сад.

Няня…

Мне срочно нужна няня! Все раздражает и нервирует. Я голодный во всех смыслах этого слова. Нужно чем-то подпитываться и как-то вымещать напряжение и раздражение. Выдохнуть.

Паркуюсь возле садика и быстро иду за дочерью. Телефон в кармане постоянно вибрирует, но я сбрасываю звонки, потому что это бывшая жена. А я сегодня не настроен беседовать, иначе сорвусь на ней. Умеет Юлия выбирать момент, чтобы вынести мне мозг. Так сложилось, что она вышла замуж во второй раз, но ее проблемы все равно решаю я.

Прохожу в группу как раз тогда, когда забирают последних детей. Заглядываю в игровую, а там моя Поля что-то усердно читает. Спотыкается, но Агния ее поправляет. Застываю. Это нереальное зрелище – застать мою дочь читающей, тем более с таким интересом. И ведь хорошо читает для ее возраста. Засматриваюсь, но больше на нашу Снегурочку. Она все в том же платье, сегодня Агния без косметики, только губы блестят от гигиенической помады. Совсем молоденькая, девочкой кажется. Сколько ей? Во сколько сейчас выпускаются педагоги? Да сколько бы ни было, Смирнов, она молодая. Слишком молодая для тебя и тем более для таких отношений, которые ты приемлешь!

– Молодец! – девушка хвалит Полину и поправляет ей резиночку с ягодами. – Ты у нас отличницей будешь.

Эти двое так увлечены друг другом, что не замечают меня.

– Добрый вечер, – привлекаю к себе внимание.

– Папа! – дочь откладывает книжку и несется ко мне. А вот Агния наоборот, быстро окидывает меня взглядом и отворачивается, начиная суетливо собирать игрушки. – Я прочитала сказку! Всю полностью, сама! – счастливо сообщает мне Поля, повисая у меня на руке.

– Умница.

– Хочешь расскажу?

– Расскажешь в машине. Собирайся, только быстро, – подталкиваю дочь к шкафчикам. Жарко, расстегиваю пальто, разворачиваюсь, глядя, как Поля одевается. Мне бы остаться таким же невозмутимым и уехать домой. Но нет же, эта девушка не дает мне покоя. Помогаю Поле надеть кофту и краем глаза ловлю движения нашей Снегурочки. – Переобувайся, – командую дочери, а сам заглядываю в игровую.

Она чувствует мой взгляд, а я и не думаю отворачиваться. Агния собирает какие-то бумажки на столе, сортируя их по папкам, и кусает губы, смущается, почти не дышит. Ох, девочка, что ты со мной творишь? Мне хочется прикоснуться к ней, вдохнуть запах и забыть обо всем.

– Ты нашла себе жилье? – Вздрагивает, сжимая папку, и поднимает на меня свои нереальные глаза.

– Да, все хорошо, еще раз спасибо, – кивает и поспешно отворачивается, составляя папки на полку.

– Довезти? – Ох, Смирнов, это не забота. А эгоизм. Я хочу знать, где будет жить эта девочка.

– Нет, не нужно, я уже на месте, – выдыхает она, так и не оборачиваясь.

– В каком смысле?

И мне бы заткнуться и оставить девочку. Но… Не знаю, что «но». И не хочу сейчас разбираться. Оборачивается, снова одаривая меня своим красивым взглядом. Губы все-таки обветрились.

– Я договорилась, что до зарплаты буду ночевать здесь, в комнате отдыха. Заведующая пошла мне на уступки.

– Нет! – вырывается у меня. Вот так категорично и наотрез, словно эта девушка принадлежит мне, словно я имею право решать за нее.

– Что? – распахивает свои небесно-голубые глаза и смотрит, не моргая.

– Я говорю, у меня к тебе предложение, – улыбаюсь, потому что ловлю ее мимолетную смущенную улыбку. Но девочка ее прячет. – Полина няня заболела, и лечение очень долгое. Я человек занятой и не могу найти время на подбор квалифицированного человека, а ты нам подходишь.

Ой, не то ты говоришь, Смирнов. Себе-то хоть не ври. Нет, все верно. Няня нужна. Агния подходит. Только вот я же не поэтому ее зову. С нее станется, и она вернется к своему братцу. А я хочу ее себе. Пусть будет под моим присмотром. Мне страшно даже подумать, куда может попасть в большом городе эта нежная, уязвимая девочка.

– Дом у нас большой. Я тебе доверяю. Похоже, вы ладите? – Кивает растерянно. – Обязанностей немного: забирать Полю из сада, готовить ужин и иногда присматривать в выходные, когда я занят. Соглашайся. Убьем двух зайцев сразу. Ты поможешь нам, мы – тебе, плюс жилье и дополнительный заработок, – убедительно говорю я и очень надеюсь, что Снегурочка нам не откажет. Агния хлопает ресницами и кусает немного припухлые губы. А мне дико хочется укусить их самому. Совсем немного, слегка и тут же заласкать.

– Ура, Агния Александровна будет моей няней! – подходя ко мне, заявляет Поля. Спасибо тебе, моя доча. Хороший ход, давление через ребенка.

– Ммм, мне нужно подумать, – мнется девушка. Пора решать за нее. Женщины никогда не могут принять верное решение – ими нужно манипулировать для их же блага.

– Да что тут думать, собирайся и поскорее! – командую я, подмигивая счастливо улыбающейся дочери.

– Дааа, собирайтесь! – помогает мне Поля, и наша Снегурочка тает. Выдыхает и начинает собирать сумку.

– Мы ждём в машине, – сообщаю я и вывожу одетую дочь на улицу. С одной стороны, я понимаю, что взял себе еще одну девочку на воспитание, а с другой стороны, внутри разливается полное удовлетворение, оттого что Агния будет под моим присмотром.

Усаживаю дочь в кресло, помогаю пристегнуться и отключаю свой телефон, когда он в очередной раз взрывается звонком от бывшей. Я уже все ей сказал насчёт Полины.

Агния не заставляет себя ждать. Открываю для нее дверь машины, подаю руку, помогая сесть, и намеренно слегка сжимаю ее теплую маленькую ладошку. Ну не могу упустить момент и не коснуться ее. Сам обхожу машину, сажусь за руль и завожу двигатель.

– Говори адрес.

– Какой адрес? – не понимает она.

– Заберём твои вещи.

– А… Нет… Не сегодня, – опускает глаза на свои руки, вновь крутя колечко.

– Почему?

– Там… В общем, я сама потом заберу.

– Так, мы едем и забираем твои вещи, либо мы едем и покупаем тебе новые, – заявляю я. И вроде говорю это специально. Но если девочка попросит новые, без проблем куплю. Все, Смирнов, ты поплыл. Сутки! Прошли всего сутки. По сути, я совершенно ее не знаю, но мне достаточно ее взгляда, запаха и пухлых обветренных губ, чтобы захотеть тратить на эту девочку деньги. Сам себя не узнаю. У меня точно кризис среднего возраста. Западаю на молоденьких девочек и веду себя не совсем адекватно.

– Я хотела бы сама их забрать, когда Паши не будет дома.

– Ты его боишься? – Молчит, отворачиваясь к окну. – Адрес! – настаиваю я.

– Хорошо, – сдается и называет адрес.

Всю дорогу девочки болтают. Точнее моя дочь заговаривает Агнию, рассказывая о том, как здорово, что она будет ее няней, и обещает подарить ей один из своих ночников, если новой няне вдруг станет страшно спать без света.

Мы проезжаем в один из дворов спального района, паркуемся напротив подъезда. Вынимаю из бардачка рабочий планшет и отдаю дочери.

– Поиграй. Я тебя закрою.

Поля кивает, а Агния распахивает глаза, глядя на меня в недоумении.

– Спасибо, я поднимусь сама. Я недолго, – не обращаю внимания на ее отговорки и выхожу на улицу, дожидаюсь, когда выйдет девушка, и блокирую машину. Мне уже просто принципиально узнать, как выглядит этот братец, и что в нем такого страшного.

– Олег Андреевич, я вам очень благодарна, но прошу не идти со мной. – Отрицательно качаю головой и направляюсь к подъезду. – Ну, пожалуйста, позвольте мне самой! – в каком-то отчаянье просит она и хватает меня за руку. Разворачиваюсь, заглядываю в нереально голубые глаза и замираю на секунды. Там растерянность и страх.

– Нет, теперь тем более я иду с тобой! – перехватываю ее руку и втягиваю в подъезд. Хороший брат никогда не отпустит такую ранимую и уязвимую девочку на улицу. Хороший брат порвет мне за нее глотку. И если этого не случилось, я хочу посмотреть этому братцу в глаза.

Сам не замечаю, как сильнее стискиваю ладошку девочки и напрягаюсь, когда мы подходим к двери. Она вырывает свою руку и начинает искать ключи в сумочке. Долго копошится, хмуря брови.

– Похоже, я не взяла свои ключи, – сообщает она. А вот врать наша Снегурочка не умеет. Совсем. Даже взгляд отводит.

– Не выйдет, – усмехаюсь и нажимаю на звонок, настойчиво давя на кнопку.

ГЛАВА 6

Олег

Нам открывает молодой и борзый быдло лет двадцати пяти. Рожа вроде смазливая, но слишком сальная. С одной стороны волосы сбриты, с другой – лоснится длинная и лохматая челка. Туннели в ушах, а попросту дыры, за которые я бы его подвесил. Шея и руки забиты черными хаотичными татухами. И венец всего – это кольцо в носу и козья бородка. Привязать бы этого козла за кольцо в стойле, чтобы так сально и ехидно не ухмылялся, когда рассматривает меня и Агнию. Он мне уже дико неприятен. Хочется оградить от него девочку, отодвинув ее себе за спину.

– Это что за хрен? – с пренебрежением спрашивает братец. И ставит руку на косяк, ограждая территорию. Сжимаю челюсть, ловя сальный взгляд урода.

– Паш… Я пришла за вещами. Нашла дополнительную работу няни… – начинает робко мямлить девочка, а меня выворачивает от того, что она боится это быдло и пытается оправдаться.

– Ты – проходи, – убирает руку, кивая в сторону прихожей. Девочка протискивается в квартиру. Делаю шаг вперед, но быдло ставит руку на косяк, тормозя меня. – А ты – стой! Ты вообще кто такой? – борзо спрашивает он, осматривая меня более внимательно. – Это тебя она, что ли, собралась нянчить? – противно цокает. – Яйца подмывать?

– Выйди, – сдержанно сквозь зубы цежу я, поскольку степень моего раздражения и отвращения к этому парню зашкаливает. Отступаю немного назад. Он продолжает ухмыляться, но все же переступает порог, выходя ко мне, демонстративно разминая шею. Хочет показаться смелым и невозмутимым, но нервно дергается, когда я подхожу и демонстративно захлопываю дверь, чтобы Агния нас не слышала. Сейчас будут зрелище и информация не для ее нежных ушек.

– А теперь слушай сюда, братец! – резко хватаю его за грудки и впечатываю в обшарпанную стену рядом с дверью. – Еще раз откроешь свой поганый рот в мою сторону – я тебе сверну шею! – встряхиваю его еще раз, вколачивая в стену.

– Оу-оу, дядя, успокойся! – дергается гаденыш, пытаясь вырваться. – Это ты явился ко мне и хочешь забрать мою сестрёнку, – уже не так борзо заявляет он. Отпускаю парня и поправляю пальто.

– Сейчас Агния соберется, и я ее заберу. А если в твою больную голову не укладывается, то я тебе объясню. Она действительно будет работать у меня няней, присматривать за моей дочкой, а не то, что пришло в твою извращенную голову.

– Ок, – усмехается. – Пойду с ней поговорю, – отталкивается от стены, но я хватаю его за шкирку, как щенка, и оттягиваю назад.

– Нет, ты стоишь здесь ровно, ждешь со мной и попутно рассказываешь, почему девочка тебя боится?

– А почему я должен перед тобой отчитываться? – скалится подонок и вынимает из кармана сигареты. Прикуривает и выдыхает дым в мою сторону.

– То есть ты не отрицаешь того, что она тебя боится? – выгибаю бровь, выхватываю из его губ сигарету, кидаю на пол и тушу окурок ботинком.

– Слушай, мужик, я довольно терпелив, но если ты хочешь мою сестру, то совсем не с того заходишь, – выдает парень.

– Смешно. Но пока это ты испытываешь мое терпение и раздражаешь своими ухмылочками, – делаю шаг к нему, но отступаю, когда дверь распахивается, и Агния выходит с небольшим чемоданом. – Это все? – киваю на чемодан.

– Да.

– Хорошо, пошли, – подхватываю вещи и пропускаю девочку вперед.

– Давай поговорим, – парень хватает Агнию за руку и тянет к себе, а она дёргается от него, как от прокажённого.

– Не сейчас, я потом позвоню, – немного нервно произносит она.

– Руки убери! – рычу на него. Мне кажется, я способен свернуть или сломать этому братцу руку. Не нравится он мне, и ее реакция на него не нравится. Совсем.

Разукрашенное неформальное быдло отпускает Снегурочку и выставляет руки вперед, словно сдается, но взгляд у него подленький и ехидный, будто угрожает девочке. Агния быстро сбегает вниз, даже не оборачиваясь. Как она собиралась решать все сама?

– Приблизишься к ней – и я не буду больше столь добр, – холодно произношу я.

Спускаюсь вниз, открываю багажник, закидываю чемодан, помогаю Агнии расположиться и так же молча сажусь за руль. Полина увлечена игрой на планшете, а Агния смотрит в боковое окно. Перевариваю, но пазл не складывается. Мне нужно больше информации. Зачем? Сам не понимаю зачем, но хочу знать об этой девушке все.

– Где ваши родители?

– Их нет. Они погибли в аварии  больше года назад. Паша сын моего отчима, – поясняет она, так и не поворачиваясь.

– Ясно, извини. То есть он тебе, по сути, никто?

– Мы десять лет прожили вместе в одной квартире. Хотя не особо ладили.

– Как так вышло, что вы оказались здесь вместе? – Молчит, сжимая в ладошках ремешок сумки. – Агния?!

– Можно я не буду рассказывать? – Ладно. Киваю, только потому что у девочки очень грустный голос. Не сейчас. Позже.

Вот зачем ты, Смирнов, лезешь в чужую душу? Ты в своей-то до конца не разобрался. Вопрос риторический. Ответа пока нет, мне просто важно это знать. Хотя бы потому, что она будет присматривать за моей дочерью. Ой, Смирнов, ты совсем заврался…

Пропускаю девочек домой, а сам поднимаюсь наверх, оставляя чемодан Агнии в ее комнате. Прохожу в ванную, раздеваюсь, швыряя одежду в корзину, захожу в душевую кабину. Встаю под теплые струи воды, упираюсь руками в кафель, склоняю голову и дышу, дышу, пытаясь разобраться в себе. Смирнов, ты же понимаешь, что она совсем молода? Жениться ты явно не собираешься. Хочешь записать ее в любовницы? А дальше что? Нет, с нежными девочками так нельзя. Их любить нужно, холить, лелеять, чтобы, не дай бог, не сломать.

Быстро моюсь, смывая с себя наваждение. В опеке девочка определенно нуждается. В защите – однозначно. Но… Но ты ведь не вторую дочь себе взял?!

Нервно закручиваю воду, выхожу из душа, вытираюсь полотенцем, хватаю телефон, набирая номер Веры.

– Да, – мурлычет моя любовница. – Я дома совсем одна, – тягучим голосом шепчет в трубку, считывая мои желания.

– Прекрасно. Вино, мартини, шампанское? – Открываю шкаф, снимая с вешалки черную рубашку.

– Хочу тебя, – усмехается.

– Ужин закажи! – командую я и сбрасываю звонок. Брюки, рубашка, оставляю несколько верхних пуговиц расстегнутыми. Теперь у меня есть няня, и я могу спокойно оставить дочь. Надеваю ремень, застегиваю на запястье часы, наношу немного туалетной воды, всматриваюсь в свое отражение в зеркале. Мне определенно нужна разрядка. Беру бумажник, телефон и спускаюсь вниз.

Слышу звонкий голос Поли в районе кухни и направляюсь туда. Девочки явно готовят. Вместе. Поля что-то усердно смешивает венчиком, а Агния режет овощи. Девушка переоделась в милое платьице в клеточку. Что-то вроде длинной рубашки. Волосы собрала вверх, небрежные пряди выбились из прически. На минуту забываю обо всём, наблюдая за девочками и думая о том, как гармонично Агния смотрится на моей кухне. Такая теплая и домашняя.

– А мы готовим ужин! – счастливо сообщат мне Поля. Как и любая девочка, моя дочь стремится похозяйничать на кухне, но больше несёт хаос и бардак, и я не разрешаю ей готовить со мной. Но сейчас меня не напрягает бардак на кухне.

– Умницы. Завтра выходной, можете не ложиться спать рано. Занимайтесь, чем хотите, – сообщаю я, стараясь не смотреть на губы Агнии, которые она облизывает, съедая кусочек помидора.

– Вы не будете ужинать? – удивленно спрашивает новая няня и скользит по мне взглядом.

– Нет, я вернусь поздно, – сообщаю я. – Поля, веди себя хорошо, слушай Агнию, – голос слишком строгий, будто девочки в чем-то виновны. Пытаюсь улыбнуться. – Агния, закрой за мной дверь и поставь на сигнализацию. Пошли, покажу, как это сделать.

Направляюсь в прихожую, надеваю обувь, пальто и показываю Агнии, как работает сигнализация. Пишу ей код на листочек и оставляю его на тумбе.

– И пожалуйста, не открывайте никому!

– Я не ребенок и прекрасно понимаю, что нельзя никому открывать, – сообщает она, усмехаясь. А я в каком-то напряжении. Словно внутри меня идёт борьба.

– Вот и хорошо, – мой голос звучит холодно, будто девочка в чем-то виновата.

– Я оставлю вам ужин на столе, – вдруг сообщает она и отводит взгляд в ожидании, когда я выйду.

– Не нужно.

Выхожу на улицу и иду к машине. «Я оставлю вам ужин» – четыре простых слова, а у меня внутри все переворачивается. Когда-то давно только мама оставляла мне ужин, бережно накрывая его вафельным полотенцем. Я приходил посреди ночи после студенческих загулов и в темноте уплетал с чаем ее пирожки. Это было так давно, кажется, лет двадцать назад, словно в другой жизни.