Текст книги "Дневник сорной травы"

А может, это не она? Кора засомневалась. Но одежда подходит под описание, опять же такси… Нет! Скорее всего, в машину села все-таки Левитина.

Кора Танг выследила, куда направляется дама. Это оказалось до банальности просто и совсем не таинственно. Такси остановилось у «Самсона», одного из агентств по недвижимости. Дама вышла и скрылась за массивной дверью с огромной, до блеска начищенной медной ручкой. Такси проехало немного вперед и припарковалось. Из приоткрытого окна высунулась рука водителя с сигаретой, стряхивающая пепел. Видимо, он устроился ждать пассажирку.

Кора нервничала – ее «фольксваген» стоял у самого перехода, и долго так продолжаться не могло. К счастью, дама в шляпе скоро вышла, опять села в такси и отправилась к театральному дому. Это Кору не удивило. В конце концов, у Левитиной здесь квартира, и то, что она сюда приехала, подтверждает, что это именно она и никто другой.

У театрального дома повторилось то же самое, что и у «Самсона». Левитина вышла, поднялась к себе в квартиру, пробыла там не больше пятнадцати минут, села в такси и поехала домой.

Кора Танг, испытывая муки голода и жажды, простояла около часа в облюбованном ею проходном дворе, ничего интересного больше не дождалась и решила ехать в «Самсон».

С помощью различных уловок ей удалось узнать, что дама в шляпе ищет с целью приобретения небольшой загородный домик в тихом, удаленном от шума и суеты месте.

Кора негодовала. Старуха собирается устроить уютное гнездышко для мерзких любовных утех! Конечно, вдали от чужих глаз и втайне от своего глупого мужа!..

Глава 11

…О театр! Упоительное лицедейство, полное музыки, света и фальшивых страстей. Вероника блистала в нем, затмевая собою сияние софитов и красоту молоденьких балерин. Зрители смотрели только на нее. Им было все равно, Сильву, Марицу или Елену играла Лебедева – они боялись пропустить хотя бы одно ее движение, один перелив голоса! Самым горячим поклонником среди них был, конечно, я. Замирая от восторга, я рукоплескал вместе со всеми, бросал на сцену цветы, предвкушая наше первое и последнее любовное свидание. Припаянная к наперстку игла всегда была при мне, приколотая с изнанки к пиджаку. Она грела мне сердце, даря обещание бросить певицу к моим ногам…

Я не стану ее убивать, нет. Разве это убийство, вернуть надменной красавице ее истинный облик? Разбить ее лживую маску, чтобы она явила свое настоящее лицо – тихое, покорное, жаждущее поцелуев и ласк? Нет! Это будет акт воскрешения, возрождения первозданной женской сути. Смерть смывает следы времени, подобно тому, как реставратор снимает с картины ненужные наслоения, открывая чистые краски, положенные на холст рукой художника.

Красивая женщина – это шедевр природы. Она не может принадлежать любому. Красота предназначена для избранных – тех, кто способен оценить ее и поклоняться ей. Так я думал, глядя на Веронику и сгорая от желания.

Узнать ее адрес оказалось несложно. Всего несколько вечеров я потратил на то, чтобы проследить за ней и установить дом и квартиру. Теперь дело за малым – изучить ее распорядок: кто и когда у нее бывает, когда она возвращается из театра, ложится спать. Я изучал жизнь актрисы до самых незначительных мелочей, погружался в нее, как жадная пчела в объятья медуницы. С каждой новой подробностью Вероника становилась мне все ближе и желаннее. И, наконец, я выбрал день…

Лебедева заботилась о своем таланте и всячески его развивала. Она посещала танцкласс, брала уроки вокала. Ее педагог, бывшая оперная прима, состарилась и выходить на сцену уже не могла. Будучи одинокой женщиной, она сблизилась с Вероникой, и та частенько после урока засиживалась у нее допоздна. Наверное, они болтали, пили кофе или чай, обсуждали новые спектакли, делились своими секретами.

Мне это было на руку. На улице темнело, Вероника Лебедева вызывала такси и уезжала на нем домой. Это происходило в один и тот же день – среду – еженедельно. Такое постоянство благоприятствовало моим планам.

Мое влечение к Веронике усиливалось. На работе я хоть как-то отвлекался, но дома просто места себе не мог найти, слоняясь из гостиной в спальню, из спальни в кухню, с одной лишь мыслью – исполнить задуманное как можно скорее, погасить пожар, разгорающийся в моем мозгу, отравленном любовью. Что-то словно сжигало меня изнутри, подгоняя и торопя.

Наконец, произошло событие, которое не оставило мне времени на раздумья. Вероника Лебедева обратилась к гадалке. Да! Эта экстравагантная, презирающая устои дама пошла спрашивать совета у цыганки! Она предоставила картам свою судьбу! Я следил за ней и сам видел, как она вошла в квартиру мошенницы, называющей себя «ясновидящей». Что могло заставить женщину решиться на столь неразумный поступок? Только одно – отношения с мужчиной. И этим мужчиной был не я.

Мысль об измене Вероники оказалась для меня невыносимой. Проклятая актриса! Она тоже собирается предать меня, как предала меня когда-то Нина. Интересно, кто на сей раз «чемпион по боксу»? Тот чиновник, который бегает за ней по пятам и строит из себя Ромео? Или кто-то из артистов театра? Какая разница!

Я решился. До сих пор обстоятельства того вечера ясно стоят передо мною. Была среда, золотой октябрьский денек, когда в воздухе летают паутинки и под ногами шуршит опавшая листва. Стемнело, я подкарауливал у дома Веронику. Она, как обычно, отправилась на урок вокала и задерживалась. Когда, по моим подсчетам, должно было подъехать такси, я спрятался в подъезде и застыл, не дыша. Почти все жильцы уже спали. Вероника вошла и стала подниматься вверх по лестнице. Я бесшумно крался за ней и в момент, когда она открыла дверь, ворвался следом, оглушив ее одним ударом. Потом… произошло то, о чем я мечтал… Она оказалась лучше, прекраснее и естественнее героинь, которых ей доводилось играть. Она превзошла мои ожидания. Мертвая, она превратилась в ангела… и без оглядки дарила мне свою любовь. Как жаль, что никто, кроме меня, не мог видеть этого торжественного финала. Не могу передать, что я чувствовал, глядя на ее распростертое тело, рассыпавшиеся по подушке волосы, полузакрытые от страсти глаза…

Я был в отчаянии, покидая ее. Закрывая за собой дверь квартиры, я ощущал такую боль, что едва не лишился сознания. Теперь она потеряна для меня навсегда! Я даже не смогу прийти в театр, чтобы вновь увидеть ее! Она ушла от меня… все-таки ушла… Мгновение счастья сменилось разочарованием и пустотой.

Вернувшись домой, я дал себе слово, что больше никогда не допущу подобного. Я так долго простоял под горячим душем, что жена забеспокоилась и начала стучать в двери.

– Тебе плохо? – спрашивала она. – Ты жив?

Что я мог ей ответить! Мне было плохо, как никогда. Но я был жив. Впрочем, можно ли это назвать жизнью?

Ночь прошла без сна, следующая тоже. Никто не догадывался, что Веронику Лебедеву убил я. Время, проведенное вместе с отцом на кафедре патанатомии, чтение его книг и последующая работа в морге многому меня научили. Во всяком случае, я предпринял меры предосторожности: надел резиновые перчатки, воспользовался презервативом. И то, и другое я забрал с собой и уничтожил.

Дни шли за днями, и я постепенно успокаивался. Никому не приходило в голову подозревать меня. Жизнь шла своим чередом, как будто ничего не случилось. А было ли что-то на самом деле? Может, я спал и видел сон?

Прошел месяц, прежде чем я решился снова пойти в театр. В фойе висел огромный портрет Вероники в траурной рамке. Значит, мне не приснилось. Все происходило наяву! В ужасе я кинулся прочь, выбежал на улицу. Холодный ветер швырял мне в лицо мокрые капли дождя. Я не почувствовал, как промок насквозь и промочил ноги.

Неделю я лежал в жару, с бронхитом и воспалением уха. А когда выздоровел, выпал первый снег…

Артем отложил записки в сторону и задумался. Как, оказывается, все просто. Увидел женщину, выследил, дождался удобного момента, убил… Словно речь идет об охоте на уток.

– Артем!

Он поднял глаза. В дверях его кабинета стояла Динара.

– Да?

– Я еду домой. Звонила няня, жаловалась на близнецов. Притащили домой какую-то шелудивую дворнягу и пытаются уложить ее на наш диван! Придется наводить порядок…

– …железной рукой! – закончил за нее Артем.

– Постарайся не задерживаться, – рассердилась жена.

Ей совершенно не хотелось идти домой и воевать с детьми, тогда как супруг будет прохлаждаться на работе. Она именно так и подумала – «прохлаждаться».

– Постараюсь…

– И зайди по дороге в гастроном. У нас нет молока, и масло закончилось.

– Хорошо.

Динара все еще стояла, недовольно глядя на мужа.

– Там у меня два клиента. Прими их, пожалуйста.

– Обязательно! – Артем встал из-за стола, подошел к ней и обнял за плечи. – Я все сделаю, не беспокойся. И приду пораньше домой.

Она высвободилась, сердито повернулась и хлопнула дверью. Какая несправедливость! Он будет заниматься своими делами, а ей придется ехать домой и разбираться с близнецами. Динара представила себе, как они будут орать при ее попытках выгнать собаку на улицу, и у нее окончательно испортилось настроение. Пожалуй, надо зайти в кондитерскую, купить им пастилы в шоколаде, в виде утешительного приза.

Артем тем временем спрятал свое чтиво в сейф и занялся клиентами. Спустя пару часов он освободился. Теперь можно и подумать. За несколько дней он накопал кое-какую информацию, требующую размышлений.

Например, супруг Галины Павловны, господин Яковлев, оказался высоким, представительным мужчиной, который любил хорошо одеваться, ездить на машине, обедать в ресторане, и вообще был о себе самого высокого мнения. Он занимался бизнесом, но, как удалось выяснить Артему, не очень успешно. Отчего-то коммерция никак не могла прийти в соответствие с претенциозными запросами Яковлева. Вроде и экономическое образование у него было, и делал он все правильно, и с аналитиками советовался, а добиться финансового изобилия или хотя бы стабильности ему не удавалось. Игорь Семенович стал желчным, циничным и разочарованным. Он больше не верил, что его ум, его знаменитый интеллект в состоянии проложить ему дорогу, сделать хозяином жизни.

В школе он учился отлично, институт окончил с красным дипломом, неплохо начал карьеру, и тут… что-то произошло, будто сбой в программе. Его усилия натыкались на непреодолимую преграду. У него все, ну абсолютно все было для успеха, кроме самого успеха. Особенно бесило Яковлева то, что вокруг крутились бездари, у которых почему-то все получалось! Они не утруждали себя учебой, ни над чем серьезно не задумывались, действовали наобум, а деньги текли к ним рекой.

Такое положение вещей не удовлетворяло честолюбивого Игоря Семеновича. Он мучительно искал выход и не находил.

Нельзя сказать, что его дела шли из рук вон плохо. Яковлевы жили в удобной квартире, имели все необходимое, приобрели приличный автомобиль. Но это было не то! Совсем не тот уровень!

Игорь Семенович очень устал. Его досада вышла из берегов и начала изливаться на окружающих. Больше всех доставалось жене. Сначала она поддерживала его, возмущалась вместе с ним и осуждала «выскочек», «наглых провинциалов» и «бандитов», из-за которых честный, умный человек не в состоянии заработать себе на «БМВ». Но потом ее пыл стал угасать, пока не потух окончательно. Ей надоело переливать из пустого в порожнее. Она даже пыталась обратить внимание мужа на то, что все обстоит не так безнадежно…

Это привело Яковлева в настоящее бешенство. Он с трудом сдержал порыв схватить жену и как следует ее встряхнуть! Как?! И она против него? Она защищает этих недоумков, этих жуликов?

– Ты ведешь себя, как чужой человек! – рычал он, вне себя от праведного гнева. – Тебе наплевать на все! Ты с ними заодно!

С тех пор их отношения дали трещину, которая медленно, но все же росла.

У Яковлевых не было детей. Галина Павловна молчала, но Игорь Семенович усматривал укор и обиду в каждом ее взгляде, жесте. Жена превратилась для него в постоянный раздражитель. Он мечтал о понимании, о преданной, любящей подруге, готовой разделить с ним любые лишения!

Судя по всему, господин Яковлев пустился на поиски, которые увенчались успехом. Хоть в этом он не потерпел провала. Все-таки судьба к нему милостива.

Игорь Семенович владел небольшой фирмой, которая называлась «Фин-арт». В это название он вложил смысл, что управлять финансовыми потоками – настоящее искусство, доступное не каждому. Правда, ему это искусство давалось с большим трудом – фирма балансировала на грани разорения. Она давала хозяину доход, позволявший сводить концы с концами, но и только.

Пономарев, который наблюдал за Яковлевым, установил, что днем тот отлучается из офиса на два-три часа, примерно в одно и то же время. Позвонив несколько раз в контору, сыщик убедился, что секретарша понятия не имеет, где в это время ее шеф. В одну из таких отлучек Артем последовал за «объектом» и убедился, что его предположения правильны. Игорь Семенович заехал в цветочный магазин, потом остановился у гастронома. Конечным пунктом его поездки оказался жилой дом, показавшийся Артему знакомым. Когда-то он уже здесь бывал. Но вот по какому поводу?

Яковлев оставил машину во дворе и с букетом и продуктами в руках прошествовал в крайний справа подъезд. Через полтора часа он вышел, очень довольный, насвистывая себе под нос, сел в машину и отправился обратно на работу.

Итак, скорее всего, у Яковлева есть любовница. Дневные встречи означают, что она либо не работает, либо работает по ночам, либо замужем. Днем супруг отсутствует, и она принимает мужчину. Игорь Семенович скрывает эту связь от своей жены. Интересно…

Но что же это за дом? Черт! Артем точно уже его видел. Может, случайно? Ладно! Как-нибудь потом само придет в голову.

Телефон зазвонил так резко, что адвокат вздрогнул. Секунду он не мог сообразить, что к чему.

– Это Салахов…

– Здравствуйте, Юрий Арсеньевич. Рад слышать.

– Есть новости?

Артем, несмотря на предупреждения Динары, все-таки взялся помочь Салахову. Тот был выгодным клиентом, но главное заключалось в другом. Жена Салахова вдруг заинтересовала Артема. Ему захотелось распутать клубок противоречий, который представляла собой эта женщина.

– Есть кое-что, Юрий Арсеньевич. Вам рассказать при личной встрече или можно по телефону?

– Говорите сейчас!

Голос Салахова прерывался от волнения.

– Хорошо. Ваша супруга, похоже, собирается приобрести загородный дом. Она несколько раз посещала агентство недвижимости «Самсон».

– Бог мой! Зачем ей дом? – удивился бизнесмен. – У нас уже есть дом! Но она… еще ни разу в нем не бывала. Ее это не интересует.

– Ну… можно предположить, что Анна Наумовна хочет иметь дом, о котором вы не будете знать.

– Вы так думаете?

– Я предполагаю, – с нажимом ответил Артем. – Это возможно… но не обязательно. Поступки людей трудно поддаются объяснениям.

– Тем более поступки моей жены, – вздохнул Салахов.

Артем почувствовал, что тот не против излить душу. Салахов устал от собственного молчания, внутренних переживаний, которые вынужден держать в себе.

– А сколько лет вашей супруге?

– Пятьдесят один…

Юрия поразило сказанное адвокатом. Анна собирается покупать дом! Но почему она все скрывает?

– Странно…

– Что? Да, она старше меня.

– Простите, я не то хотел сказать! – растерялся Артем. – Она показалась мне молодой женщиной. Ваша жена прекрасно выглядит.

– А? Да, конечно…

– За ней следит какая-то дама.

– Вы шутите?

– У меня пока мало данных, чтобы сообщить, кто и почему следит за вашей женой, но такой факт имеет место. Я видел женщину в машине у вашего дома.

– Час от часу не легче! Вы не представляете себе, Артем, как я рад, что обратился к вам, – вздохнул Салахов. – У меня тоже есть новость. Кто-то послал мне анонимное письмо. Оно касается Анны.

– Какого содержания?

Он прочитал Артему полученное накануне письмо.

– К сожалению, подобное невозможно ни подтвердить, ни опровергнуть, – сказал тот.

– Это понятно… Но кто его написал? И зачем?

– Очевидно, кто-то стремится внести разлад в вашу семью. Кому это может быть нужно?

– Ума не приложу! – воскликнул Салахов. – Мы много лет провели за границей. Приезжали ненадолго и снова уезжали. Я давно не виделся с друзьями, с родителями отношения натянутые… Мама не любит Анну, считает, я испортил себе жизнь, женившись на ней. Но писем она бы писать не стала. А еще… Не знаю! Просто теряюсь…

Дома Пономарева ожидала еще одна новость.

Собаки в квартире не оказалось, зареванные близнецы утешались на кухне шоколадом и пастилой, а Динара с компрессом на голове устроилась у телевизора.

– Вообрази, чего мне это стоило! – со страдальческим выражением на лице пожаловалась она. – У нас с тобой не дети, а дикие варвары!

Артем придерживался такого же мнения, поэтому не стал возражать и отправился в душ. Выйдя, он ощутил голод. На кухне царил полнейший разгром. Ужина не было.

– Это даже к лучшему, – пробормотал он, наливая себе минеральной воды. – Если тенденция сохранится, сброшу пару лишних килограммов.

Он выпил воду, вздохнул, окинул взглядом Марка и Марту, которые объелись сладостей и осоловели.

– Умываться и спать! – заявил он тоном, не терпящим возражений. – Быстро!

Дети побрели в ванную, где процесс умывания прошел мирно и, на удивление, тихо. Артем проводил их в детскую, уложил и выключил свет. «Ну, на сегодня все!» – с облегчением подумал он.

Не тут-то было! Динара, у которой разболелась голова, потребовала, чтобы он сделал ей массаж.

– Твои дети кого угодно доведут до нервного срыва, – ворчала она. – Бедная Зоя Петровна! Надо увеличить ей зарплату.

– Я не против, – ответил Артем, мечтая лечь.

Увы! После массажа Динаре стало легче: головная боль утихла, и жена решила поделиться с ним последней новостью.

– Сегодня доберманы профессора чуть не загрызли Людмилу! – выпалила она, делая большие глаза и держась за сердце. – Ее спасло чудо!

– Какую Людмилу? – не понял Артем, засыпая на ходу.

– Авдееву! Нашу соседку! Ты что, совсем заработался? – возмутилась Динара. – И вообще, о чем ты думаешь?

– Прости… у меня глаза слипаются, а соображение отключилось еще полчаса назад.

– Так включи его!

И Динара подробно рассказала мужу, как профессор почему-то выпустил собак одних, а сам задержался в квартире. В это время возвращалась с работы Людмила Авдеева, и доберманы набросились на нее. К счастью, подоспел Фарид. Он отвлек собак и велел женщине бежать в подъезд. Людмила, боясь, что собаки разорвут Фарида, начала колотить в дверь профессора и вопить, чтобы он забрал их. Альвиан Николаевич тут же вышел, но Таната и Керы уже и след простыл. Фарид так испугал доберманов, что они убежали куда глаза глядят, и профессор потом целый час искал их.

– Нашел? – спросил Артем, проваливаясь в сон.

– В сквере, – захихикала Динара. – Представляешь? Этот Фарид просто герой! Как он с ними справился?

– Сегодня не день, а собачья эпопея какая-то…

Это было последнее, что он вымолвил перед тем, как заснул.

Глава 12

В отличие от Пономарева, Людмила Авдеева никак не могла уснуть. Ужасное происшествие выбило ее из колеи. Оскаленные собачьи пасти, с которых капала слюна, желтые клыки и бешеные глаза доберманов до сих пор стояли перед ней.

«Зачем держать в доме таких кошмарных тварей? – негодовала она. – Вечером страшно выходить во двор! А когда задерживаешься на работе, то не дает покоя мысль, что Рубен выпустил своих псов и они бегают вокруг дома, невидимые в темноте. Просто ноги подкашиваются от ужаса. У Пономаревых дети – неужели они не боятся, что однажды эти злобные чудовища могут наброситься на близнецов?»

Она думала, что все жильцы боятся доберманов. Оказывается, не все! Фарид Гордеев, например, не только не испугался, но еще и загнал Таната и Керу к черту на кулички. Интересно, как ему удалось? Профессор еле нашел собак…

Людмила вдруг поймала себя на том, что ей приятно вспоминать о Фариде. Страшно подумать, что могло бы случиться, если бы не он!

Она посмотрела на свои руки – пальцы все еще дрожали. Как она испугалась! Собаки так злобно рычали и кидались на дверь подъезда! Они могли загрызть Фарида. Людмила в ужасе бросилась к профессору. Надо сказать, тот не был в восторге, но поспешил на выручку. Кто же мог ожидать, что его помощь понадобится не Гордееву, а Танату и Кере?

Людмила невольно подумала о Никитском, в которого была безнадежно влюблена, и вздохнула. Как бы он повел себя в подобной ситуации? Сразу и не ответишь. Сомнительно, чтобы Никитский стал рисковать собой из-за соседки. Он был галантным кавалером, но и только.

Ее роман с директором «Альбиона» закончился, так и не начавшись. Людмила не жалела об этом. Она решила, что теперь ни о чем и никогда жалеть не будет. Совсем! И ей стало легко. О любви Авдеева уже не мечтала. Разве она знает, что это такое? Теперь, наверное, и не узнает…

Ее наставница, Берта Михайловна Эдер, ушла в мир иной, и посоветоваться Людмиле было совершенно не с кем.

С Динарой у них дружба не сложилась. Та вышла замуж, сменила работу, возилась с детьми, почти все свободное время проводила с мужем… Словом, Авдеева не имела задушевной подруги. Может, и к лучшему.

В последнее время она сошлась с одной из сотрудниц «Альбиона», Галиной Яковлевой. У них было много общего – отсутствие детей, сложные отношения с мужем, одиночество. Изредка они ходили вместе в кафе, на выставки. Примерно полгода назад Людмила заметила, что приятельница часто задумывается, нервничает и раздражается. Но та молчала, а Людмила сама не расспрашивала. Зачем лезть человеку в душу? Захочет – сама расскажет.

Так и произошло. В один из вечеров, когда за окнами шел бурный весенний дождь, а в кафе было тепло, горели лампы, пахло пирожками с повидлом, Галина вдруг расплакалась…

– Я больше не могу, – всхлипывала она. – Живу в постоянном страхе. В каком настроении Игорь придет с работы? Что ему в очередной раз не понравится? Это такое напряжение, такая… нервотрепка, просто не передать!

– Я знаю, – просто сказала Людмила.

Они долго рассказывали друг другу о своих огорчениях, пока поток жалости к себе не иссяк.

– У меня такой стресс, – жаловалась Галина, – что я потеряла сон. И еще… Мне кажется, что кто-то хочет меня убить. Я даже знаю кто!

Авдеевой стало страшно. Пришли на ум давно забытые сны. Когда-то, десять лет назад, она бегала гадать к Динаре. Тоже невмоготу было носить в себе тревогу. Она хорошо понимала приятельницу, слишком хорошо.

– За что тебя убивать, Галя? Должна же быть причина!

– Понятия не имею… Впрочем, это могут быть мои выдумки. Нервы! Болезненные фантазии…

Авдеева покачала головой.

– Как бы там ни было, лучше принять меры.

– Но что я могу сделать?

– Нужно посоветоваться со специалистом.

– Идти в милицию? Да меня на смех поднимут! – возразила Яковлева. – Скажут, обратитесь лучше к психиатру.

– Нужно поговорить с хорошим сыщиком… или адвокатом.

– Я никого не знаю.

И тут Авдеевой пришло в голову, что ее соседи, Пономаревы, оба адвокаты и, кажется, неплохие. Артем еще и бывший сыщик. Как раз то, что надо!

– Я дам тебе телефон Пономарева, – сказала она. – По крайней мере, он тебя выслушает. Обязательно сходи к нему. Можешь сослаться на меня. Мне он когда-то очень помог.

Галина согласилась.

– Ну, как? – поинтересовалась Авдеева, узнав, что приятельница встречалась с адвокатом. – Ты все ему рассказала?

– Почти.

– Напрасно! – рассердилась Людмила. – Если Артем не будет располагать всеми необходимыми сведениями, он не сможет тебе помочь. Ничего от него не скрывай!

– Не могу же я зря наговаривать на человека? – возразила Яковлева. – У меня нет доказательств. Одни подозрения. Я даже тебя не хочу в это впутывать.

– Ну, положим, меня ты уже впутала.

– Пока ты не знаешь его имени, тебе ничего не грозит. Слышала, что такое опасный свидетель? Если он меня все-таки убьет, то потом обязательно и до тебя доберется.

– А я при чем? – на миг Людмиле показалось, что подруга действительно не в себе.

– Ты можешь его выдать…

– Хватит выдумывать!

Больше к этой теме они не возвращались. Галина немного повеселела, перестала вздрагивать от каждого шороха, и Авдеева решила, что у нее все уладилось.

Сегодняшнее нападение собак почему-то напомнило ей тот разговор. Что, если… Да нет! Она же ничего не знает! Галина ей не сказала…

И все же Авдеева набрала номер приятельницы.

– Галочка! Как у тебя дела?

– Люда! – обрадовалась Яковлева. – Я как раз о тебе думала. Почему не спишь так поздно?

– Девичья бессонница, – пошутила Людмила. – Меня чуть собаки не загрызли! Огромные, злющие доберманы. Если бы не один человек, ты бы со мной сейчас не разговаривала.

– Какой ужас! Они тебя не покусали?

– Бог миловал. Этих жутких псов держит наш сосед. Фамилия Рубен тебе знакома?

– Нет, а что?

– Альвиан Николаевич Рубен, профессор истории, автор нескольких книг.

– Первый раз слышу. Это его собаки на тебя набросились?

– Ага…

– Кошмар! Интеллигентный мужчина, а допустил такое безобразие! Собаки должны гулять в намордниках. Так ему и скажи.

– Уже сказала, – Авдеева немного помолчала. – Ты точно его не знаешь?

– Да нет же, клянусь тебе! История – не мое хобби. И собак я терпеть не могу, особенно больших. Не представляю, как их можно держать в городских квартирах…

* * *

Юрий смотрел на Анну, стараясь уловить в ее выражении лица, жестах, голосе нотки фальши. Это ему не удавалось. Она вела себя как ни в чем не бывало – улыбалась, рассказывала, как провела день. Ни о загородном доме, ни об агентстве «Самсон» ни слова.

Она налила в стаканы молоко. Салахов поморщился.

– Не люблю молоко.

– И напрасно! – весело возразила Анна. – Напиток молодости. Клеопатра купалась в молоке. А эта женщина знала, что делает!

– Надеюсь…

– Ты что, дуешься? – невинно спросила она.

«Зачем ей дом? – сердился Юрий. – Наша квартира достаточно велика и благоустроена, чтобы Анна чувствовала себя свободно и могла заниматься, чем хочет. У нее отдельная комната, компьютер. Я в ее дела не вмешиваюсь… К тому же вторая квартира в театральном доме в полном ее распоряжении. Может быть, Анне хочется уединиться, побыть на природе? Но на такой случай у нас уже есть загородный коттедж…»

Он увлекся размышлениями и пропустил ее вопрос мимо ушей.

– Ты бы хотела провести выходные за городом? Съездим в Ораниенбаум? Там красивые места…

– Природа? – удивилась Анна. – Тебя потянуло в лес? Или на повестке дня сельская идиллия? Экзотика по-русски.

Юрий вздохнул. Увы, он не ошибся. Анна не особенно тосковала в отсутствие лугов, грибных подлесков и речных плесов. Иными словами, к природе она была почти равнодушна. Только море она любила! Море, тропические фрукты и всякие заплесневелые развалины.

– Тебе не хочется? – снова спросил он.

Жена посмотрела на него долгим взглядом, от которого у Юрия холодок пробежал по коже. Черт возьми! Он до сих пор не научился чувствовать себя спокойно, когда она так изучала его. Юрий понимал: в такие моменты Анна внутренне оценивает его и принимает какие-то решения.

В спальне, у изголовья кровати, она поставила маленькую статуэтку, потемневшую от времени. Фигурка представляла собой отвратительную трехликую женщину, от которой Юрия пробирал озноб. Ему становилось жутко. Хотелось спрятать статуэтку подальше. Он не мог признаться себе, а тем более Анне, что боится спать в комнате, где стоит трехликая женщина. Во-первых, это глупо, а во-вторых, смешно. Он бы и сам с удовольствием посмеялся – какая-то фигурка вызывает у него страх! Анна не обращает на нее внимания, спит, как младенец. Последнее обстоятельство задевало самолюбие Юрия сильнее всего.

– Что это за статуэтка? – спросил он на третий день после того, как трехликая особа появилась в их спальне.

– Геката, – ответила Анна вскользь, не пускаясь в объяснения.

– Откуда она у тебя?

– Принесла из своей квартиры. Мы ведь уезжаем? Я хочу взять ее с собой.

Юрий не стал возражать. Это произошло перед самым отъездом в Англию. Анна повсюду таскала фигурку с собой и неизменно ставила ее у изголовья. Таинственная Геката наводила на Юрия черную меланхолию, и он вздыхал с облегчением, когда ему предстояли деловые поездки. По большей части Анна отказывалась сопровождать его, и Юрий ночевал в гостиничных номерах или в своей петербургской квартире. Отсутствие трехликой «красавицы» действовало на него благотворно: сон был спокойным и безмятежным. Но это продолжалось недолго. В разлуке с Анной он чувствовал себя сорвавшимся с якоря кораблем и начинал неотрывно думать о встрече.

«Почему ей не живется, как обычной женщине? – думал он о жене. – Ходила бы по магазинам, покупала тряпки и безделушки. В конце концов, занялась бы теннисом или йогой. Посещала бы тусовки, где можно посплетничать. Чего ей не хватает? Далеко не каждый муж любит свою жену так, как я люблю Анну, ни в чем ей не отказываю, потакаю всем капризам… Чего она ищет?»

Он ходил по замкнутому кругу, пытаясь разгадать, что движет Анной. В первый год их совместной жизни Юрий надеялся это понять. Последующие годы значительно поубавили надежды. Вот хоть сейчас – зачем ей дом?

Он понял, что снова пришел к тому, с чего начал.

Вспомнились бесконечно длинные жаркие дни в Афинах, когда Анна вела себя очень странно. То она чуть ли не сутками пропадала на своих развалинах, то сидела дома, на диване, поджав ноги и устремив взгляд в неведомые дали.

– О чем ты думаешь? – не выдерживал Юрий. – Давай сходим в ресторан, поужинаем…

Она отрицательно качала головой.

– Я еще не все поняла.

У Анны был дар отвечать так, чтобы собеседник не мог уловить суть сказанного. Переспрашивать Юрий не любил. Ему казалось, что жена посчитает его недалеким и разочаруется в нем. Последнее было гораздо хуже любых ее «выкрутасов», к которым Салахов надеялся привыкнуть.

На третий день сидения на диване Анна вдруг заявила, что хочет съездить в Иорданию.

– Куда?!

Юрий решил, что ослышался.

– В Иорданию, – твердо повторила она. – Ты сможешь это устроить?

– Господи, Анна! Зачем? Это же арабская страна. Скажи на милость, что ты там забыла?

– Мне надо.

Юрий в очередной раз потерял терпение. Она не желает даже объяснить, что к чему. «Мне надо»! И он должен этим довольствоваться. А почему надо? Что за причины переться в пустыню, где только верблюды, бедуины и песок?

– Анна…

– Когда мы сможем выехать?

Юрий понял, что для нее поездка – дело решенное. Лучше не спорить. Жена просто засияла, когда он сказал:

– Завтра едем.

Иногда Юрию казалось, что смысл его жизни заключается в том, чтобы исполнять желания Анны, служить для нее чем-то вроде лошади, которую она оседлала, чтобы доскакать до своей цели. Вспыхивала обида, быстро сменяющаяся покорностью. Он сам сделал выбор…