Текст книги "Свидание в Хэллоуин"

Глава 13

Камышин

Уступив просьбам компаньонки, Тихон повел ее в сарай и позволил перебрать вещи, оставленные Эльзой: сложенные в большой картонной коробке недорогое нижнее белье, теплая куртка, спортивный костюм, платья, брюки, пара свитеров, обувь, кое-какая косметика, прочие женские мелочи – ничего, заслуживающего особого внимания.

– Где же ее сумочка?

– Наверное, с собой забрала, – в раздумье поглаживал бородку сторож. – Она обычно джинсы носила, эти… как их, кроссовки… и курточку легкую. В них и… ушла.

– Ты чего-то недоговариваешь. Когда ты видел Эльзу в последний раз?

– Прямо прокурор, а не девка! – вспылил Тихон. – Пристала, как банный лист! Не помню я…

– Тихон, миленький, вспомни! – Астра сложила руки в молитвенном жесте. – Это очень важно!

Сторож смягчился. Ну как отказать барышне?

– Должно быть, летом… в конце июля. На Эльзу с весны лень напала, все из рук валилось, бывало, усядется на терраске истуканом и то ли дремлет, то ли… черт ее разберет. Ее зовут, а она не идет. На головную боль жаловалась, чтобы хозяйка ее не ругала. И в комнате стала запираться! На замок. От кого, спрашивается? В чужом доме жила и воров боялась. Чего у нее красть-то? Тряпки драные? А главное, кому она не доверяла? Мне или баронессе? Это просто смешно! Ида Вильгельмовна – интеллигентная, культурная женщина, замечаний ей не делала, но сердилась. Кому такое понравится? Я даже заподозрил, что Эльза влюбилась, она ведь настоящая красавица – куда тебе браться! Мгг-гг… хм-м… – прокашлялся он. – Извини… на правду не обижайся. Видно, приглянулся ей кто-то, она с ним и сбежала.

– Ты так думаешь?

Тихон опустил глаза, устыдился нехороших мыслей.

– В общем… какая разница? Мои думы к делу не относятся!

Астра помолчала, давая ему передохнуть, и задала новый вопрос:

– В поведении Эльзы было что-нибудь… странное?

– Да как сказать? Вроде ничего. Лень-то ведь странностью не назовешь, рассеянность тоже. Влюбленный человек становится сам на себя не похож, так что… Хотя постой! Один раз я чаю у нее попросил, ждал, ждал – не несет. Захожу в кухню, Эльзы нет, на столе две чашки стоят, дымятся – видать, она заварила чай мне и себе, – я взял одну, только ко рту поднес… она врывается и как закричит! «Не трогай, это мое!» Я с перепугу едва кипятком не облился.

– Кто врывается? – не поняла Астра.

– Эльза! Кто же еще? Хозяйка-то в кухню редко заходит, она кушает в столовой, за круглым столом, накрытым белой скатертью… да что я рассказываю, будто сама не знаешь. Ты же ей обеды и завтраки подаешь?

– Знаю, знаю… не отвлекайся.

– Ну вот, значит, выхватила она у меня чашку из рук и давай отчитывать. Кто, мол, тебе позволил самовольничать?! Разнервничалась, покраснела вся, затряслась даже. «Бери свой чай и уходи! – кричит. – А я себе сухофрукты завариваю. Больше в кухню ни ногой!» Я, честно признаться, на нее тогда обиделся. Подумаешь, какая принцесса! Нужны мне ее сухофрукты!

Астра недавно сделала полную ревизию кухонной утвари и хранящихся в доме продуктов – среди множества коробок, банок и пакетов она обнаружила курагу, чернослив, изюм и сушеные фрукты, по виду похожие на кусочки мелких яблок или каких-то крупных ягод… Вот и объяснение! Оказывается, Эльза заваривала их вместо чая.

– И что тебя удивило, Тихон?

– Зачем крик поднимать из-за такой ерунды? – возмутился он. – У Эльзы нервы явно были не в порядке. Когда у бабы… пардон, женщины с мужиком не ладится, она на всех кидается, как гюрза! Лучше под горячую руку не попадаться.

Тихон так разошелся, что Астра еле утихомирила его. Похоже, сторож питал к бывшей компаньонке более нежные чувства, чем хотел показать. Почему его так задел инцидент с чаем? Он был неравнодушен к Эльзе, а она пренебрегала ним?

Дабы разрядить накаленную атмосферу, Астра перешла к вопросу о сквозняках в доме. Благодатная тема отвлекла Тихона от неприятных воспоминаний.

– Прежний хозяин, Крымов, грешил на дымоходы: якобы, они слишком велики, поэтому сквозняки и гуляют, – глубокомысленно изрек он. – Каминная труба и правда огромная – широченная… человек свободно пролезет. Хочешь посмотреть? Кстати, сажу давненько не чистили, я уже и лестницу приготовил и колпак металлический с трубы снял. Надо на крышу лезть… Эх-хе-хе! Раньше профессия была такая – трубочист. Вызвали трубочиста, и никаких хлопот. А теперь каждый сам себе – трубочист. Как будто это легко…

Тихон принялся ворчать, демонстрируя хроническое недовольство жизнью. Любое обстоятельство он воспринимал как ущемление своих личных интересов. Астра слушала, поддакивала – надо было поддерживать точку зрения сторожа, а не спорить с ним, иначе она ничего больше не узнает.

Когда Тихон вволю пожаловался на несовершенство мира, облегчил душу и ушел, Астра достала из шкафчика стеклянную посудину с «сухофруктами», открыла крышку и понюхала – сморщенные коричневые кусочки сладковато пахли яблоками. Яблоки сушеные и есть! Никаких загадок, все просто.

Она немного посидела, думая о флэшке из тайника. Чья она? Госпожи Гримм, Эльзы, Крымова или кого-то другого? Кто и зачем устроил тайник? В целом, пружинное устройство нехитрое: нажал на камень, и готово. Любой мог догадаться о его наличии. Стоп! Не любой! А только тот, кто искал подходящее место, чтобы спрятать деньги, ценности или… такую вот флэшку.

«Я наткнулась на тайник случайно, – думала Астра. – Так могло произойти и с Эльзой, например. Ладно, хватит ломать голову. Пора работать».

Раз в три дня она составляла список продуктов и всего необходимого, хозяйка утверждала его, вносила дополнения, и Тихона посылали на рынок или по магазинам. Сегодня Ида Вильгельмовна отказалась от этого своеобразного ритуала.

– Нет, деточка, – глядя в сторону, произнесла она. – Решай сама, что покупать. Ты ведешь хозяйство, тебе виднее!

– Но…

– Делай, как я говорю.

В каминном зале были опущены шторы. В полутьме, в багровых отблесках огня, глубоко запавшие глаза госпожи Гримм казались двумя зияющими провалами, а крючковатый нос делал ее похожей на ведьму. Астра невольно содрогнулась.

Баронесса повернулась и подняла голову. Ее взгляд, будто черный свет из пустых глазниц, обдал Астру холодом и жутью.

– Это ты? – спросила она. – Или не ты? Неужели я опять ошиблась?

Новая компаньонка молчала, не зная, что ответить. О чем ее спрашивают? Хозяйка сама осознала всю нелепость вопроса и молча уставилась на огонь. После некоторой паузы она без всякого выражения произнесла:

– Любишь его?

– Кого? – севшим от волнения голосом, пролепетала Астра.

Откуда Ида Вильгельмовна может знать о ее несостоявшейся свадьбе, о Захаре? Но баронесса имела в виду совсем другое.

– Огонь! – сказала она.

– Да, люблю… очень.

– Вчера Ади показала мне пламя… оно охватило все вокруг…

– Кто такая Ади? – робко поинтересовалась Астра.

– Придет время, узнаешь.

Баронесса устало откинулась на высокую спинку кресла, она словно постарела лет на двадцать. Астре почудилась седина в ее густых волосах – или это была игра света от горящих в камине дров?

– Это славно, что ты любишь огонь. Он несет разрушение и новые возможности. А что приносишь ты?

Астра беззвучно шевельнула губами, в замешательстве.

– Сама знаю! – усмехнулась хозяйка. – Погибель!

– Что вы… такое… говорите?

– Да ты не робей. Конец – на самом деле всегда начало! Будь смелее, малышка…

Дама с орлиным профилем посмотрела на нее долгим испытующим взглядом, в котором вдруг промелькнуло сочувствие. Истинно королевским жестом она сняла со своей шеи цепочку с подвеской в виде ключика и протянула молодой женщине:

– Возьми, пригодится.

– Нет, что вы… не нужно!

– Бери! – приказала баронесса с металлическими нотками в голосе, и Астра подчинилась. С хозяйкой лучше не спорить. – Надевай!

Она поспешно повесила цепочку на шею, опустила ключик под футболку.

– Соображаешь… – одобрительно кивнула госпожа Гримм. – Умом тебя бог не обидел. Это обнадеживает. Ты хоть знаешь, какой сегодня день? Вернее, какая предстоит ночь? Не знаешь… так я и думала. Какое число на календаре?

– Тридцать первое октября… Вы имеете в виду День Всех Святых?

– Великий кельтский праздник Самхейн! – поправила ее баронесса. – Который едва не канул в Лету. В Америке и Европе его называют Хэллоуин. Сейчас в России он переживает второе рождение. Многие приезжают в Москву, чтобы переодеться вампиром, выпить красного вина и погулять в обществе графа Дракулы, эльфов и красоток с кровавыми глазами. Не так ли? В эту ночь открываются ворота в зиму, когда все живое умирает и образуется переход между мирами. Пришло время сбросить груз забот, накопившихся проблем и очиститься от грехов. Повсюду запылают костры! Пусть все наносное сгорит в их очистительном огне! Самхейн отворяет дверь в прошлое и будущее… только на одну ночь, моя дорогая. В этот момент каждый может осознать свое место в лабиринте вечности…

Ида Вильгельмовна прикрыла глаза, и Астра подумала, что ее сморил сон. Она ошиблась.

– Однако ворота хорошо охраняются, – произнесла хозяйка. – Ведьмы и демоны настороже…

Компаньонка молчала, переминаясь с ноги на ногу, ожидая продолжения, каких-то объяснений по поводу странного подарка. Но баронесса уже все сказала, она отвернулась к огню и задремала.

«Бредит она, что ли? – подумала Астра, на цыпочках удаляясь из зала. – Надо бы врача все-таки вызвать. Ладно, завтра посмотрим».

Она вручила Тихону список и отправила его за покупками. Слова хозяйки не выходили из головы. Однако постепенно повседневные заботы оттеснили их на второй план, – надо было готовить обед, гладить белье, пылесосить ковры… Астра закрутилась и опомнилась только к вечеру. На что намекала Ида Вильгельмовна? Она, кажется, совсем расхворалась: обедать не стала, спросила себе зеленого чаю и рано улеглась спать.

Тихон после обеда лазал на крышу, чистил дымоход, гремел там чем-то, стучал, скреб, но не успел закончить, оставил часть работы на завтра. Весь в саже, он вызвал Астру во двор.

– Где хозяйка?

– Спит, наверное. Она плохо себя чувствует. Чего тебе?

– Хочу домой сходить, печурку протопить не мешало бы. Видишь, сырость какая? Там и переночую.

Правда заключалась в том, что у Тихона закончились запасы спиртного, и он собирался навестить бабку Матрену, приобрести у нее самогону по сходной цене, посудачить с мужиками, а заодно уж и в доме затопить. На пороге ноябрь, дожди, снег, а когда еще удастся вырваться? На самом деле Тихону вдруг захотелось напиться до чертиков, до зеленых человечков в глазах. Показываться же в таком непотребном виде перед баронессой и особенно перед Астрой ему не хотелось. Что, если новая прислужница окажется сговорчивее Эльзы… и откликнется на его чувства? Не стоило сразу портить о себе впечатление.

– Не забоитесь одни-то? – спросил он, ощущая неловкость за свой вид.

Вымазался с ног до головы, ватник рваный, штаны оттопырились на коленках – такой кавалер последней дворничихе не приглянется, не то что культурной барышне. Астра хоть и не сравнится с Эльзой красотой, но тоже ничего – молодая, опрятная, всегда хорошо пахнет. Запах, который идет от женщины, – самое важное! Может, даже важнее, чем лицо и фигура.

– Кого здесь бояться? Иди, Тихон. Только завтра к утру возвращайся.

– Будет исполнено!

Сторож шутовски поклонился и чуть ли не вприпрыжку побежал переодеваться. После чистки дымохода хорошо бы выпить, в баньке попариться. Хотя завтра опять на крышу лезть, да еще с похмелья. Эх, ладно! Как-то оно сложится!

Тихон ушел в поселок, баронесса спала, и Астра решила устроить себе короткий день. Подчиняясь внутреннему импульсу, она забрала из кухни банку с «сухофруктами» – ее мучило любопытство: что же за необыкновенный чай заваривала себе таинственная Эльза? А не попробовать ли? Лучше будет сделать это у себя в комнате.

Она открыла шкаф и спрятала банку в дорожную сумку. Пока пусть побудет у нее.

К вечеру ветер разогнал низкие сизые тучи, разгулялся, бесчинствуя в полуголых садах. Астра забеспокоилась – как там хозяйка? Она подошла к двери в спальню баронессы и прислушалась – тишина. Осеннее ненастье нагоняет крепкий сон, у нее самой глаза слипаются.

Но прежде чем лечь спать, Астра проделала то, что проделывала уже несколько ночей подряд, – включила компьютер и посмотрела содержание найденной в тайнике флэшки.

Любительский фильм состоял из несвязанных между собой отрывков: красивое блестящее тело змеи, скользя, кольцами обвивает ствол могучего дерева… Несколько всадников гонятся за диким кабаном с криками «Вепрь! Вепрь!», животное скрывается в тумане, который поглощает и преследующих его охотников… Под мрачными сводами замка висит над огнем котелок, в котором что-то булькает… Бронзовая русалка с чешуйчатым хвостом восседает на постаменте посреди круглого водоема… Шумит венецианский карнавал с мелькающими на лицах танцующих масками… Отрубленная голова лежит на золотом блюде… Между деревьев стоит какое-то старинное здание с декором в виде масок на фасаде… Ряженые сжигают соломенное чучело… Обнаженные любовники в масках обнимаются на ложе страсти… На звездном небе сияет отчетливо различимая россыпь Млечного Пути… Древнегреческая статуя Афродиты увенчана венком из фиолетовых цветов… Корова жует траву… На виселице раскачивается на ветру повешенный… Туристы бросают монетки в фонтан…

Все эти взятые по отдельности и смонтированные живые картинки сопровождало ангельское пение без слов – высокий, поразительного тембра женский голос, от которого мурашки пробегали по коже…

Глава 14

Москва

Матвей с тяжелым сердцем заставлял себя просматривать документацию на комплект оборудования, разработанного конструкторским бюро «Карелин». Хороший заказ, финансово выгодный. Хозяину бы радоваться, а он недоволен. Его, видите ли, тянет обратно в Камышин! У него мысли крутятся около какой-то Астры! Какое ему до нее дело?

– Вот-вот, – ехидно заметил внутренний критик. – Ты не лукавь, Карелин. Признайся честно, что тебя волнует женщина, которую ты, как и полагается храброму рыцарю, вырвал из пасти страшного чудовища. То бишь громадного бешеного пса! Все развивается по законам жанра, дорогой… как бы ты ни сопротивлялся. Пусть это глупо, смешно, но факт есть факт! Ты попался.

– Ерунда, – защищался Матвей. – У меня есть Лариса, мы устраиваем друг друга, и я ничего не собираюсь менять.

– Почему же ты постоянно думаешь о Камышине? Разве у тебя мало проблем? Вон, в бюро работы полно, мальчишкам из «Вымпела» второй месяц обещаешь двухдневный «экстремальный» поход. В группе появился новенький – его товарищ привел, – а тебе даже поговорить с ним толком некогда.

– Мне показалось, бабка и внучка Коржавины что-то скрывают.

– Тебе-то какая забота?

– Интересно!

– Ой, врешь, Карелин! Интерес твой и правда проснулся, только другого рода. Астра в душу запала? Так ты не бойся, это нормально, когда женщина за душу берет, а не за тело. Тело – оно живет инстинктами, ему высшие сферы недоступны. Жить без любви – все равно, что пить воду вместо вина.

– Какая еще любовь? – с досадой возразил Матвей. – Сироп от кашля для малолетних! Взрослые люди в эти игрушки не играют. У них все серьезно, исходя из потребностей.

Он бросил бумаги в ящик стола, вздохнул с сожалением: «Я ведь даже телефона у Астры не взял и теперь не могу элементарно набрать ее номер и узнать, как у нее дела. Просто, по-дружески, без всяких амуров».

Карелин приложил усилие и переключился на Ларису. Они вчера провели бурный вечер: ужинали при свечах, потом долго занимались любовью на черных атласных простынях.

– Я боюсь Калмыкова, – неожиданно призналась Лариса, медленно приходя в себя. – Он попытался меня изнасиловать, но потерпел фиаско, как всегда. У него были такие глаза… белые от бешенства… И холодные пальцы. Он взял меня за горло и начал душить… для возбуждения! Я тебе говорила, что ему необходим какой-то допинг? Раньше мы использовали то ароматический дым, то тантрические заклинания, то… в общем, не хочу вспоминать, противно. А теперь его изредка возбуждает только насилие. Он набрасывается на меня, я должна сопротивляться… а в результате – пшик! Полный облом! Мы давно не занимались сексом, я даже удивилась, когда он явился ко мне ночью… Слава богу, сын гостил у бабушки, а то бы испугался. Я пару раз закричала от боли. Знаешь, он в таком состоянии может убить! Реальная смерть – это последний способ вызвать эрекцию… как у маньяков.

Она привстала, опершись на локоть, и показала Матвею несколько синяков.

– Ты не преувеличиваешь?

– У страха глаза велики, но я пришла в ужас, когда его пальцы сомкнулись на моей шее. Еле отдышалась! Утром он просил прощения, конечно… вот, браслет мне подарил. – Лариса повернула к свету украшение на запястье: золотая косичка с вплетенными мелкими жемчужинами. – Калмыков не жадный, и вкус у него отменный. Жалко его!

– Поэтому ты и не уходишь?

– Отчасти. Не могу я от него уйти. Сын его обожает! Для него отец – идеал мужчины и человека. Не буду же я ему рассказывать, как папа пытается удовлетворить свои извращенные желания?

– Он болен.

– Но это не моя вина. – Лариса легла и уставилась в потолок. – Я старалась ему помочь. Калмыков умен, предприимчив, и если он до сих пор не справился со своим бессилием – я имею в виду в постели, – то это безнадежно.

– Ты живешь с ним ради сына? – саркастически усмехнулся Матвей. – Подвиг матери!

– Зачем ты так? – обиделась она. – Калмыков пашет с утра до вечера, содержит семью, ни в чем нам не отказывает. Он ни разу не попрекнул меня деньгами и тем, что я не работаю. Я же развлекаюсь, как хочу, веду свободный образ жизни, не обременяю себя хозяйством. В замужестве я воплотила все свои мечты. Да, с сексом в браке не сложилось! Так в этом мире нет идеальных вариантов, чем-то приходится поступаться.

– Ну, ты себя не ущемляешь.

– А зачем? Я вышла замуж по расчету и не обманывалась, не придумывала какой-то необыкновенной любви: мне не в чем разочаровываться.

При слове любовь Карелин поморщился. В этом они с Ларисой похожи, у них трезвые взгляды, а не розовые иллюзии. Люди страдают, когда их собственные фантазии разрушаются у них на глазах. Куда проще жить реалиями.

Из всех времен года Матвею нравилась осень – в этом безжалостном сбрасывании покровов и полном обнажении природы он видел воплощение своего принципа: никогда ничего не приукрашивать, не разрисовывать разными цветами серое полотно бытия. Краски блекнут, украшения рассыпаются в прах, а человек переживает трагедию, которую подготовило ему услужливое воображение.

Карелин удивился своему желанию поддеть Ларису.

– Если перед тобой стоит чашка с чаем, не следует принимать ее за волшебный Грааль! – театрально воскликнул он.

Лариса разразилась оскорбленной тирадой:

– Ты все утрируешь! Доводишь до абсурда! Да, я звезд с неба не хватаю, я приземленная, расчетливая стерва! Ты это имел в виду? По-моему, я и не прикидываюсь наивной пастушкой. Я играю открытыми картами, дорогой, а это сейчас большая редкость.

Она остыла, успокоилась и развеселилась. Потянулась к нему с поцелуями…

– Хватит, – отодвинулся от нее Матвей. – Удовольствия приедаются! Даже самое вкусное и изысканное блюдо надоест, если переусердствовать.

Он снова подумал о новой знакомой, сравнивая ее с Ларисой. Обе по-своему хороши. Так почему его мысли упорно бегут прочь от постели из черного атласа к дому, где поселилась баронесса Гримм и где моет посуду и стирает чужое белье странная молчаливая женщина Астра?

В Ларисе нет ничего непознанного. Но разве не к этому он стремится? Разве не это считает благом?

«Ты приукрашиваешь! – оборвал он себя. – Астра загадочна только потому, что ты не успел рассмотреть ее поближе».

Уезжая от Ларисы, он твердо решил выбросить из головы камышинское приключение. Любая загадка – всего лишь плод праздного ума.

* * *

Иваницын немного успокоился.

Посещение детектива, который сначала встал в позу, но, услышав о деньгах, смягчился и отдал ему фотографии и диск, принесло облегчение. Вряд ли частник будет сотрудничать с полицией; то, что оперативники до сих пор не обращались к нему с вопросами, обнадеживало. Выходит, они не нашли снимков – еще бы! Захар постарался, перерыл всю квартиру! Следствию неизвестно о детективе, ведь его визитку он тоже забрал.

Жених Астры хвалил себя за предусмотрительность: тщательно скрывая свою связь с Мариной не только от невесты и ее родителей, но и от всех окружающих, он обеспечил себе относительную безопасность. Во всяком случае, судя по вопросам, которые ему задавали, как и всем друзьям и знакомым погибшей, его пока не заподозрили ни в чем предосудительном. Хорошо, что он ни разу не оставлял машину во дворе, где жила Степнова, выжидал и оглядывался, прежде чем войти в подъезд, старался не попадаться на глаза жильцам. Он был очень осторожен, и это принесло свои плоды. Просчитался Иваницын только в одном – недооценил преданного ельцовского пса Борисова и самого «тестя». Они выследили его и прижали к стенке: теперь у них в руках улики, которые могут отправить Захара на скамью подсудимых. Сотрудники милиции вцепятся в него, как бульдоги, им лишь бы найти обвиняемого и дело «раскрыть». Копать глубже они не станут. С их точки зрения, мотив налицо: Иваницын убил беременную любовницу, которая шантажировала его, чтобы помешать жениться на богатой невесте и принудить к браку с ней самой. Или вымогала большую сумму денег.

«Невеселые перспективы меня ждут, – неотступно думал он. – Ельцов молчит потому, что не хочет впутывать в скандал Астру. Вдруг это она расправилась с подругой-соперницей? Марина ей во всем призналась, и ревнивая женщина не совладала с собой. Чем не версия для следствия? Тем более Астра скрывается. Это дает мне шанс!»

Он понимал, что благодаря Астре пока находится вне подозрений. Предпринимая вялые попытки отыскать ее, он на самом деле был заинтересован, чтоб она как можно дольше отсутствовала. Если у нее есть алиби на момент убийства Марины, тогда ее отец с наслаждением бросит Иваницына правоохранительным органам на съедение, не простит измены и позора. Значит, Астра не должна появиться в Москве! Ее любой ценой надо остановить. Но как?

Он молился, чтобы доброе имя дочери, ее незапятнанная репутация оказались Ельцову дороже, чем сладкая месть. А если нет?

«Мне надо найти ее раньше и… убить?» – в ужасе думал Захар. Он перестал соображать здраво, как только перед ним замаячил призрак тюремной камеры. Сидеть вместе с уголовниками, в грязи, в нечеловеческих условиях, подвергаться побоям и унижениям… от такого темнело в глазах, волосы вставали дыбом.

– Я в тюрьме не выживу! Они лишают меня выбора!

Страх накинулся на него, как стервятник, почуявший легкую добычу. Господин Иваницын забыл обо всем, кроме спасения собственной драгоценной шкурки, даже о женитьбе на Астре, не то что о своих подружках. Его снедали тревога и нетерпение. Икать Астру? Или, наоборот, препятствовать ее поискам? Беда заключалась в том, что он не мог осуществить ни первого, ни второго, так как понятия не имел, куда подалась его будущая жена.

– Господи! – метался в нервном жару Захар. – Помоги мне! Укажи стезю спасительную!

Как многие преуспевающие люди, он обращался к богу в критические минуты, когда речь шла о жизни и смерти.

Денно и нощно он набирал номер мобильника Астры, увы, напрасно.

«Она выключила телефон, – догадался Захар. – Или выбросила. Трубка разрядилась… и все. Теперь – все! Она тоже мстит мне, по-своему, по-женски! Если хотите превратить жизнь в ад – как следует разозлите женщину. И вы почувствуете на себе острые, роковые когти ее ненависти! Они раздерут вашу душу в кровь, в жалкие, непотребные ошметки! Господи! Ты меня слышишь?»

Главный менеджер страховой компании «Юстина» пошел в храм и поставил множество самых дорогих свечей – и за здравие, и за упокой. Он оказался у последней черты, сдался, опустил руки и взывал единственно к милости Всевышнего…