Текст книги "Долина Розовых водопадов"

Глава 5

Я совершенно забыл спросить у Джима, как мне одеться и как лучше представиться при посещении странного дома. Но судя по тому, что мой друг обмолвился, что данное заведение посещают богатые люди, решил выглядеть прилично. Я побрился, надел дорогой, но неброский костюм, и вечером подъехал к злосчастным воротам. Припарковавшись на том же месте, я на мгновение закрыл глаза и представил Джима. Тот нехорошо улыбался и грозил мне пальцем:

– Ещё не поздно одуматься, Майкл. Поезжай-ка ты лучше в Китай!

Я открыл глаза и вздрогнул. Прямо перед лобовым стеклом моей машины возвышалась массивная фигура охранника. На этот раз он улыбался.

– Добро пожаловать в клуб, мистер Доусон! Вы должны пройти в дом пешком, а я припаркую Вашу машину.

Я вышел из машины, отдав ключи верзиле, и смело прошёл через калитку, заметив краем глаза две камеры наблюдения. Во дворе находились ещё два охранника с собаками. Милые пёсики обнюхали меня и потеряли к моей персоне всякий интерес. Я пошёл по слабо освещённой дорожке и, обойдя дом с тыльной стороны, обнаружил дверь. Она оказалась открытой. Я вошёл внутрь. Огромный холл был погружен в полумрак. Казалось, что тихая музыка лилась прямо из стен. Обстановка была роскошной: антикварная мебель времён Людовика Четырнадцатого, зеркала в золочёных рамках, персидские ковры, китайские вазы. Я стоял, как зачарованный, ослеплённый этим великолепием, открыв рот. Не знаю, сколько бы продлилось моё оцепенение, но вдруг одна из портьер приподнялась и передо мной появилась женщина. Трудно сказать, какой она национальности – смуглая кожа, восточный разрез глаз, пухлые губы, возраст тоже не определялся. Но ясно одно: женщина была очень ухоженной и бесспорно красивой. Она улыбнулась, обнажив белоснежные зубы, и скорее пропела, нежели проговорила:

– Добро пожаловать в клуб, мистер Доусон. Надеюсь, Вы принесли вступительный взнос.

Я кивнул и достал из внутреннего кармана пиджака толстый конверт. Дама взяла деньги и убрала их в складки своего пышного платья. Она бесшумно проплыла к столу, уставленному дорогими напитками, и спросила:

– Что будете пить?

Я отрицательно покачал головой. Напиваться сегодня не входило в мои планы.

– Приступим к делу, мадам…

– Просто мадам, – перебила меня очаровательная дама. – Имён тут не нужно. Как бы Вы хотели, чтобы Вас тут называли?

Я пожал плечами:

– Мне всё равно.

– Великолепно! – всплеснула руками Мадам, – тогда я буду называть Вас Охотник. Вы ведь пришли сюда именно за этим?

Я кивнул, хотя решительно ничего не понимал.

– Сегодня Вы наш единственный клиент. Поэтому все девочки к Вашим услугам.

Я с тоской подумал, что мои надежды напасть тут на след Лии рухнули. Скорее всего, этот дом являлся просто дорогим притоном. Но Валевски не мог ошибаться. Мне надо было разговорить хозяйку, вытянуть из неё хоть что-нибудь.

Мадам нетерпеливо постучала по столу длинными пальцами с ярким маникюром, видимо, моё молчание затянулось:

– Возможно, Вы хотите дать волю своим фантазиям, не стесняйтесь. У нас есть дичь на любой вкус. Совсем недавно в питомник привезли совершенно очаровательных крошек. Но, надеюсь, мистер Берри предупредил Вас, что если дичь погибает, Вы должны компенсировать её стоимость.

Я кивнул головой.

– Тогда пойдёмте.

Мадам прошла в угол комнаты и открыла маленькую дверь, ведущую в подвал. Я уже перестал удивляться всему, что тут происходит, а просто последовал за ней. В свете тусклой лампы предо мной предстало ужасное зрелище: подвал представлял собой подобие тюрьмы. В камерах за решётками находились девушки. Все они были прикованы цепями к каменным стенам, многие изувечены, со следами побоев и пыток.

– Пройдёмте дальше! – улыбнулась Мадам. – Я покажу вам свежую дичь.

Мы прошли несколько камер:

– Тут чёрные пантеры, очень рекомендую.

Я увидел двух темнокожих девушек, испуганно прижавшихся к стене.

– Нравятся?

Я кивнул головой.

– Будете брать или пойдём дальше?

– Пойдём, – прохрипел я.

Мадам пожала плечами и двинулась к следующей камере:

– А как Вам охота на тигрицу?

Я заглянул в камеру и увидел юную девушку с копной белокурых волос.

– У неё прекрасное тело и тихий голос. Она не будет громко кричать, когда Вы снимете с неё этот великолепный скальп.

Меня чуть не вырвало. Я понял, что это притон для извращенцев. И тут меня осенило:

– Дикая Лиса. Мне известно, что она у Вас есть.

Мадам скривилась:

– Странный выбор. Не рекомендую.

Я понял, что попал в точку:

– Плачу любые деньги.

Мадам вздохнула:

– Ваш друг предупреждал, что Вы знаток Китая. Что ж, извольте.

Мы прошли в самый конец коридора. Я старался не смотреть в камеры, не видеть искажённых страхом лиц, не чувствовать запах слез и крови. Не смотря на запреты Джима, я решил прислать сюда полицейских.

Мы подошли к последней камере, и я увидел девушку. Она лежала на каменном полу, обхватив себя руками. Густые чёрные волосы закрывали лицо. Казалось, что девушка спала. В первый момент я подумал, что это Лия. Я хотел кинуться к ней, но сдержался. Мадам открыла замок, присела на корточки и отодвинула пряди с лица пленницы. Это была не Лия, я чуть не закричал от разочарования. Но я хорошо знал эту девушку. Передо мной, на холодном каменном полу, лежала Сунн Джи, внучка доброй китаянки, подарившей Лии свадебный наряд.

– Ну как? – спросила Мадам. – Берете?

– Да! – прокричал я. – Беру. Но что с ней? Она спит?

Мадам пожала плечами:

– Можно сказать и так. Она под действием лёгких наркотиков. Так с ней меньше мороки. Совершенно дикое создание. Впрочем, желание клиентов для меня закон. Какие виды охоты вы предпочитаете? Мы можем предоставить Вам любое оружие и…

– Достаточно, – бесцеремонно перебил я хозяйку. – Я хочу забрать её с собой и позабавиться с ней в загородном доме.

– Но, процедила Мадам, – это против наших правил. Если труп девушки найдут…

– Не найдут. Плачу Вам тройную цену.

Я видел, как несколько секунд в женщине боролись осторожность и жадность. Наконец, она решилась:

– Пусть будет по-Вашему. Но, когда придёт время избавиться от трупа, позвоните мне. Мои ребята всё сделают сами.

– Не стоит беспокоиться, уважаемая, – прорычал я. – Трупы молодых девушек я обычно съедаю…

Тут к моему удовольствию на лице Мадам появилась выражение брезгливости и страха. Видимо, я превзошёл всех тех извращенцев, с которыми ей приходилось сталкиваться.

– Упаковывайте. И пусть мою машину подгонят к двери.

Я сам не ожидал, что к концу беседы мой голос приобретёт твёрдость и уверенность. Я, не оборачиваясь, прошёл по коридору и поднялся наверх. Мадам торопливо семенила следом. Уже через полчаса, выложив на стол деньги, я сел за руль и погнал с бешеной скоростью прочь из этого проклятого места. В багажнике лежала спящая Сунн Джи. Я решил, что не стоит переносить девушку в салон, так как за мной могли следить. Через час я был дома. Бережно, как старинную вазу, я занёс девушку в гостевую спальню и положил на кровать.

Прошло два дня, но Сунн Джи так и не пришла в себя. Она лежала без сознания на огромной постели и была такой бледной, что сливалась с покрывалом. Моя мать, приехавшая навестить и поддержать меня, практически не отходила от девушки. Доктор, которого мы вызвали, сказал, что всё обойдётся. Организм сильный, молодой и со временем справится с отравлением. Он сделал пару капельниц и прописал Сунн обильное питьё. Я не знал, что делать дальше, и вот тут на пороге моего дома появился лейтенант Гарсон.

– Вы в своём уме, Господин Доусон? – выпалил он вместо приветствия. – Из-за Вас чуть не сорвалась операция, которую мы готовим уже несколько месяцев.

Я непонимающе смотрел на разъярённого полицейского:

– Что Вы имеете в виду?

– Только не говорите, что не посещали заведение мадам Лизи на Фелтон Стрит.

Меня просто прошиб холодный пот, а Гарсон продолжал:

– Куда Вы дели китаянку?

Я понял, что отпираться бесполезно, и провёл лейтенанта в комнату к Сунн Джи.

Девушка лежала без сознания и что-то бормотала в бреду. Гарсон минуту смотрел на неё, а потом жестом предложил мне вернуться в кабинет.

– Вот кассета. Тут записан весь Ваш разговор с мадам. Скоро мы накроем всю банду торговцев живым товаром.

– Почему Вы не сделали этого давно?

– Нам необходимо знать имена всех извращенцев, посещающих этот притон. Вы не представляете, какие шишки угодят за решётку. И представьте моё удивление, когда мне доложили, что и Вы появились там. Мало того, увезли с собой девушку.

– Я знаком с Сунн Джи, лейтенант. И клянусь честью, что не причиню ей никакого вреда.

– Я знаю, иначе меня бы здесь не было. Но у меня есть кассета, а это – улика. Если она попадёт в суд – мало Вам не покажется.

Меня просто прошиб холодный пот.

– Чего Вы хотите, Гарсон?

– Я хочу, чтобы Вы всё мне рассказали с самого начала. И не вздумайте врать.

Что мне оставалось делать?

– Извольте, лейтенант, но рассказ мой будет долгим.

– Ничего, господин Доусон, у меня есть время.

Гарсон слушал меня внимательно и ни разу не прервал. Потом задумчиво произнёс:

– В это верится с трудом. Даже если предположить, что Чёрные Монахи существуют до сих пор, как они оказались в Америке?

Я пожал плечами:

– Думаю, что Сунн Джи сможет мне помочь, как только придёт в себя. Вероятно, она неспроста оказалась в нашем городе.

– И что Вы собираетесь делать дальше?

– Не знаю. Буду продолжать искать Лию. Только в этом я вижу смысл своего существования.

– Доусон! – Лейтенант встал, протягивая мне руку, – Будьте осторожны. И держите меня в курсе дела. Возможно, я сумею помочь Вам.

Мы попрощались. На порог Гарсон строго посмотрел на меня:

– Только прошу Вас без самодеятельности.

Он ушёл, оставив на столе компрометирующую меня кассету.

Я бросил её в камин, даже не взглянув на содержимое. Мадам оказалась умной и хитрой. Вероятно, на каждого посетителя в качестве страховки у неё были такие же видеоматериалы. Мне оставалось только ждать.

Сунн Джи пришла в себя на третьи сутки. Она была ещё очень слаба, но, увидев меня, обрадовалась.

– О, Майкл, – прошептала она, – я уже думала, что никогда не выберусь из той ужасной клетки, – и разрыдалась на моем плече.

Я обнял девушку:

– Ничего не бойся, Сунн, теперь ты в безопасности, всё будет хорошо.

– Майкл, я должна сказать тебе что-то очень важное. – Девушка вытерла слёзы.

– Скажешь, но только завтра. А сегодня спи. Тебе нужно набираться сил.

Сунн Джи с благодарностью посмотрела на меня и снова заснула. Но спала она теперь каким-то другим, здоровым сном. Силы к девушке постепенно возвращались.

На следующий день Сунн выглядела уже намного лучше. Она хотела спуститься, но моя мама настояла на том, чтобы завтрак гостье подали в кровать. Аппетит у девушки оказался отменным.

– Привет! – Я принёс девушке букет белоснежных роз.

Сунн выпрыгнула из-под одеяла и взяла цветы:

– Какие они красивые!

Она присела на кровать и прижала к себе букет. Я увидел, что девушка плачет.

– Ты так добр ко мне, Майкл! Я не заслуживаю этого. Я не выполнила миссии. Из-за меня Лия в опасности.

– О чём ты говоришь, Сунн?

– Слушай. Спустя неделю после вашего отъезда моя бабушка слегла. У неё часто бывали сердечные приступы. Когда это случалось, я обычно шла к дедушке Ло за травами. Вот и в тот раз я собралась и отправилась к нему. Я нашла дедушку Ло в очень подавленном настроении. Он был чем-то очень расстроен. Сказал, что должно случиться непоправимое, что зря он отпустил Лию со Святой Земли, и она теперь в опасности. И ещё он рассказал мне про какое-то чудесное зелье, про противоядие, над которым трудился всю жизнь и теперь наконец-то получил его. Я ничего не поняла, но точно было одно: если Лия примет этот порошок, то беды можно будет избежать. Ты что-нибудь понимаешь, Майкл?

Я начал догадываться, о каком противоядии говорил старик, поэтому кивнул. Что ж, если Ло считал, что Лия должна принять это зелье, то так оно должно и быть.

– А где этот порошок?

Девушка разрыдалась:

– Прости, Майкл, я не смогла сберечь его.

Я принёс Сунн Джи стакан воды. Она выпила залпом и немного успокоилась.

– Расскажи всё по порядку.

– Нет, – Сунн в упор посмотрела на меня, – сначала скажи, где Лия.

Я вздохнул:

– Она исчезла несколько месяцев назад, просто растворилась. Я не могу её найти.

Сунн побледнела:

– Значит, всё, что говорил Дедушка Ло, сбывается. Тогда, в хижине, он сказал, что если Лия почувствует опасность, она покинет тебя и твою семью, чтобы с вами не случилось беды. И, скорее всего, разыщет свою старую няню.

– Няню? – переспросил я.

– Да, когда Лия была маленькой и жила с родителями в Англии, у неё была няня, настоящая русская княжна. Они очень любили друг друга. Лия даже знала какие-то русские песни. А после того, как с её родителями случилось несчастье, и старик Ло решил забрать девочку и отправить на учёбу в пансион, эта княжна решила покинуть Англию. Она чего-то очень сильно боялась. Женщина сказала, что, если когда-нибудь понадобится, то Лия сможет разыскать её в Америке, что жить она будет в большом городе, где легче всего затеряться. Думаю, Майкл, что Лия нашла её. Не так уж много в Америке живёт русских княгинь.

– А фамилию княжны ты случайно не помнишь?

Сунн Джи задумалась:

– Соволова, кажется.

– Соколова. – Поправил я её.

– Правильно, – улыбнулась Сунн. – Аннушка Соколова.

Меня просто прошиб холодный пот. Так, значит, несколько месяцев я жил в «Трущобах» бок о бок с няней Лии и не догадывался об этом. Но где же старушка могла спрятать мою жену?

– Можно, я продолжу? – прервала затянувшееся молчание Сунн.

Я кивнул.

– Я сказала дедушке Ло, что собираюсь по делам в Америку. И предложила свою помощь. Он очень обрадовался. Даже пообещал мне присмотреть за бабулей. Честно говоря, у меня не было никаких дел в этой стране, – Сунн покраснела, – но мне так хотелось посмотреть мир. Получить все необходимые документы для поездки оказалось долгим делом. Поэтому я нашла людей, которые нелегально перевозили всех желающих и даже помогали с работой и жильём на первых порах. Если бы я знала, как закончится для меня это путешествие!

– Могу представить, бедная девочка! Тебя продали в заведение Мадам?

– Да! Там у меня отобрали всё: документы, деньги, одежду. В пояс моего платья и был вшит мешочек с целебным порошком.

Сунн опять заплакала. Я обнял девушку:

– Не плачь. Я найду способ вернуть порошок. А ты должна отдыхать и не думать ни о чём плохом. Всё будет хорошо. Вместе мы найдём Лию. Сейчас я уеду, ненадолго. У меня есть дела в городе. И ещё, нужно послать весточку твоей бабушке, чтобы она не волновалась.

Сунн с благодарностью посмотрела на меня и снова забралась под одеяло. Когда через несколько минут я заглянул в её комнату, девушка крепко спала. Первым моим желанием было бросится к мадам Соколовой. И всё же я сдержал себя. Сначала позвонил своему китайскому другу в Пекин и попросил найти возможность передать известия для моих близких в провинцию Ли-Джоу. Затем встретился с лейтенантом Гарсоном, передал ему рассказ Сунн Джи и попросил разыскать её вещи. И, наконец, повернул машину в сторону Трущоб. Я поднимался по ступенькам знакомого до боли дома и чувствовал, что сердце вот-вот выпрыгнет из груди. Перед дверью княжны я остановился и отдышался. Собравшись с духом, я нажал кнопку звонка. Дверь распахнулась. На пороге появилась седовласая старушка. Она с удивлением посмотрела на меня, потом протёрла кружевным платочком пенсне, надела их на нос и ещё раз прошлась по мне недоверчивым колючим взглядом:

– Майки? Я тебя не узнала. Ты стал настоящим джентльменом. Заходи скорее и расскажи мне о чудесных переменах в твоём облике.

Она провела меня в просторную гостиную и поставила на столик чай и вазочку с вареньем.

– Госпожа, Анна, – обратился я к ней, совершенно не зная, как общаться с представителями настоящего дворянства, – мне нужна Ваша помощь.

Княжна улыбнулась:

– Вы просите помощи у выжившей из ума старухи?

Я покачал головой:

– Я прошу помощи у няни моей жены, Лии.

Мадам Соколова задумалась:

– Лия? Кто это?

Я взмолился:

– Не нужно лгать. Моя жена исчезла, а Вы знаете, где она. Старик Ло сказал, что в случае опасности она будет просить Вашей защиты.

Княжна улыбнулась:

– Старый Ло ещё жив? Да хранят бедолагу его Боги!

– Жив и очень беспокоится за внучку.

– А с чего мне верить Вам, Майки, откуда мне знать, что Вы не из тех, кто охотится за бедной девочкой?

Я опустил голову:

– Неужели Лия ничего не рассказывала обо мне?

– Рассказывала. Она также сказала, что рано или поздно её будут искать и муж, и те, нелюди.

– Я похож на тех, других, несущих зло?

Старушка задумалась:

– Зло всегда имеет множество обличий. Но не всегда его можно распознать под умелой маской. Я давно наблюдаю за Вами, Майкл. Я давно знаю, что неспроста Вы появились в нашем доме. Всё ходили, подслушивали, подсматривали, прикинувшись бездарным журналистом. Зачем это было нужно? Вы думали, что Лия скрывается где-то здесь, а мы только об этом и говорим? Как глупо. Поверьте, если бы Вы сразу предстали предо мной в интеллигентном солидном виде, как сейчас, я бы смогла довериться Вам. Но этот маскарад…

Я был в отчаянии:

– Поверьте, я просто хотел найти жену. Я не подслушивал и не подсматривал.

– Ладно, пытался втереться в доверие.

– Да, – честно признался я.

Мадам Соколова встала, подошла ко мне и приказала:

– Снимите рубашку и повернитесь ко мне спиной.

Я безропотно подчинился. Действительно, на левой лопатке у меня было небольшое родимое пятно. Старушка провела по нему рукой, словно боясь, что оно нарисованное.

– Одевайтесь, Майкл Доусон. Я вижу, что Вы именно тот человек, за кого себя выдаёте.

Я надел рубашку и снова сел за столик, покрытый белой вышитой скатертью.

– Чтобы Вы всё поняли, я расскажу мою историю с самого начала. Не сочтите это за старческие бредни или дефицит общения. Вы, должно быть, знаете историю семьи Эмилии, вашей Лии, сравните её с историей моей семьи. Вам многое станет понятным.

Глава 6

Мадам Соколова действительно имела предков-аристократов. Её дед, Александр Петрович Соколов, был графом. Анна Петровна не понимала, почему за границей всех потомков русской знати считали княгинями и князьями, причём не делая и особого различия между определением княжна и княгиня. Впрочем, ей льстили эти титулы. В 1913 году дед Анны Петровны чем-то разгневал царя. В детали её никогда не посвящали, время было такое. Но факт остаётся фактом: Александр Петрович со всем семейством отправился жить в глухую таёжную деревеньку Кедровку, подальше от высшего света. Благодаря этому обстоятельству ни революция, ни гражданская война не коснулись его самого и его семьи. Младший же брат графа после революции был вынужден бежать сначала во Францию, а затем обосновался в Англии.

Александр Петрович ничем не выделялся среди деревенских мужиков, разве что избу выстроил себе покрепче, в два этажа, да хозяйство имел ладное. И сыновья, и невестки, и внуки – все работали, все были при деле. За трудолюбие и хозяйскую смекалку Соколовых уважали. Марфа Афанасьевна, бабушка Аннушки, учила всех желающих грамоте. Прекрасно владея тремя языками, она старалась передать свои знания внукам, которые появились на свет в деревне и не знали блеска Санкт-Петербурга. Всем своим детям Александр Петрович строго-настрого запретил даже упоминать своё происхождение. В соответствующей графе анкеты писали: крестьянское. Всё бы ничего, да вот только дочь младшего сына, Петруши, резко выделялась среди прочей детворы. Казалось, природа сыграла над семьёй Соколовых злую шутку. И всё то, что домочадцы прятали в глубине души и на дне памяти, ярко проступало в Аннушке. Тоненькая, белокожая, с золотыми кудрями и огромными серыми глазами, с повадками ласковой кошки – она была непохожа на коренастых румяных деревенских детишек. Кроме того, девочка имела безупречные манеры, прекрасно говорила на трёх языках – это была заслуга бабушки. Мать девочки, Тамара, умерла при родах, подарив жизнь Анне и её брату-близнецу Павлу. Марфа Афанасьевна взялась за воспитание Аннушки, а Александр Петрович опекал младшего внука. Будучи человеком глубоко верующим, он вселил и в малыша веру в Бога. Частенько, дед замечал, как, забившись в угол, Павлуша, достав из сундука старинную икону, молится за здоровье всех домашних.

Шли годы. Грянула Великая Отечественная. Все три сына Александра Петровича ушли воевать. А вернулись только двое. В боях под Берлином погиб младший, любимый сын – Пётр. Марфа Афанасьевна не смогла снести такого удара судьбы и слегла, а вскоре скончалась. Аннушке тогда шёл шестнадцатый год. Но, как говорится, беда не приходит одна. Появился в их деревне странный человек, Иван Соломонов – фронтовик, отставник. Взялся восстанавливать хозяйство. Да только взгляд недобрый был у него. Как-то пришёл он к Александру Петровичу и попросил выдать за него Аннушку. Дед страшно рассердился и выгнал наглеца. Видано ли дело, тащить под венец ребёнка. Иван Соломонов пригрозил, мол, обид не прощает, и пообещал раскрыть соответствующим органам глаза на прошлое Александра Петровича. Дед не боялся ни тюрьмы, ни ссылки. Куда его могли сослать дальше, чем он сослал себя сам! Боялся он за внучку. Аннушка не знала, как смог он разыскать родню в Англии, как подделал документы и организовал её выезд за границу – всё было как в тумане. Но только Аня оказалась в Лондоне, в семье своего дяди. Родственники ей объяснили, что общаться с братом и дедушкой она не сможет. Они рассказали о происхождении Ани, о блеске и падении их семьи. Нужно было ждать и надеяться на лучшее. И Анна терпеливо ждала. Так что о судьбе своих родных она узнала спустя сорок лет. А тогда, в разрушенной войной Англии, она устроилась работать секретарём в редакцию газеты, вышла замуж за журналиста Лиона Чейза и объехала с ним полмира. Единственным условием при вступлении в брак у неё было – оставить девичью фамилию, в память о далёкой русской семье. Лион не возражал. После его смерти у Анны началась настоящая депрессия. Она очень огорчалась, что не смогла родить ребёнка. И когда её хорошие знакомые, чета Смидт предложили заняться воспитанием их младшей дочери Эмилии, женщина согласилась. Она взяла на руки новорождённую малышку и вдруг поняла, что её жизнь не закончилась. Так Лия стала воспитанницей Анны Соколовой.

После трагедии Анна встретилась с дедушкой Лии, который рассказал ей всё: о Чёрных Монахах, о Святой Земле, о старинном пророчестве. Женщина испугалась. Она решила перебраться в Америку. В последний раз обняв маленькую Лию, она прошептала: «Если я тебе когда-нибудь понадоблюсь, крошка, ты сможет разыскать меня в Америке, жить я буду в большом городе, где легче всего затеряться». Так мадам Соколова появилась в Лос-Анджелесе. К тому времени Советский Союз распался на несколько суверенных государств, железный занавес был снят, и Анна Петровна начала искать своих родных. Спустя год она получила первое письмо от брата, а ещё через год он приехал к ней. Два пожилых человека проплакали всю ночь. Павел звал сестру назад, в Россию, а она просила его остаться с ней в Америке. Самые близкие люди понимали, что, возможно, это их последняя встреча. Анна не могла вернуться, вся жизнь её прошла вдали от Родины, с которой она себя уже и не позиционировала. Павел не мог переехать к сестре. На это у него были свои причины.

После исчезновения Анны в Кедровке начался переполох. Приехала высокая комиссия и деда замучили расспросами и допросами. Ему даже грозил тюремный срок, но сыновья, один из которых стал Героем Советского Союза, а второй – полным Кавалером Орденов Славы, отстояли отца. Дело замяли. Иван Соломонов просто сходил с ума от ярости. А тут ещё одна напасть: нашествие волков. В полнолуние в деревне начиналась настоящая бойня. Серые хищники истребляли домашний скот, нападали на людей. Жертвами их стала целая семья, жившая по соседству. Мужики, вооружившись вилами и топорами, пытались выследить кровожадных монстров. Но тщетно. Тогда по деревне прошёл слух, что эти события – дело рук не волков, а оборотня. Да ещё местный дурачок, Никифор, масла в огонь подлил. Заявил прилюдно, будто видел, как Соломонов в волка превращается да кровь пьёт. Нервишки у народа были на пределе. Явились они к Ивану, схватили, связали и вытащили на улицу, решив свершить страшный суд. Но тут появился дед. Он разогнал разгневанных мужиков. И приказал ехать в область за следователем. Дед убедил народ, что вершить самосуд – большой грех. И приказал до приезда областного начальства Ивана не трогать, а посадить в сарай и охранять. Соколов пользовался в деревне непререкаемым авторитетом. Поэтому мужики его послушали. Охранять Соломонова взялись два дюжих молодца. А наутро их нашли в луже крови со следами клыков на шее. Самого же Ивана в сарае не оказалось. Толстая верёвка была перегрызена. А на закате того же дня где-то в тайге раздался страшный нечеловеческий вой.

Ночные кошмары в Кедровке продолжались. И тогда дед Александр поехал в соседнее село за советом к мудрому старцу. Никто не знал, сколько тому лет и откуда он появился. Жил старик тихо, в маленькой избушке на краю села. Александр Петрович поклонился трижды по-русски и попросил совета. Старец сказал, что надо бы церковь возвести. Одну в проклятой Кедровке, а другую дальше, в тайге, где за болотом находилась Святая Земля. Дойти туда трудно, но только там людей проклятой деревни могло ждать спасение. Старец молвил: «Если люди возведут там церковь Божью, и останется там чистый душой человек, да будет молиться за них – то и беда отступит». Александр Петрович сразу понял, о ком говорит мудрый старец: о его внуке, Павле.

На сельском сходе Соколов рассказал жителям Кедровки всё, о чём узнал. Народ решил строить храм.

Дорогу к Святой Земле Александр Петрович знал. Он часто охотился в этих краях. Но знал он и то, что путь прикрывает непроходимое болото. Желание же односельчан избавиться от нечисти было так велико, что, взяв топоры, молотки и запас пищи, люди двинулись в путь. Три дня они шли по тайге. Ночью начался ливень. Факелы погасли, люди остановились, не зная, что делать дальше. И тут совсем рядом раздался страшный вой. Началась настоящая паника. Дети плакали, мужчины метались, и только Павел склонился и начал молиться. Молился он искренне и самозабвенно.

И тут случилось чудо. Молния ударила в огромное дерево. Оно свалилось и загорелось, а люди увидели маленькую тропинку, ведущую через болото к острову, Священному острову посреди трясины в самом сердце тайги.

Деревянную церковь возвели за два месяца, без единого гвоздя. Когда поднимали крест, Александр Петрович прислонился к стене и почувствовал, как силы покидают его. Он прикрыл глаза и в лучах солнца увидел свою жену. Она шла к нему, молодая, улыбающаяся, протягивала руки и шептала: «Не бойся, иди ко мне!» Александр Петрович протянулся к ней и покинул этот мир. Похоронили его на острове. Павел и ещё несколько сельчан остались жить на Святой Земле, остальные вернулись в деревню. Из дома Павел забрал только старинную икону. Много лет он молился и за живых, и за мёртвых. Но зло не покинуло тех мест. Оно притаилось и ждало своего часа.

Анна Петровна замолчала. Я был ошарашен:

– Скажите, мадам, Вы отправили Лию к своему брату?

Она кивнула:

– Там её точно не будут искать. На Святой Земле она будет в безопасности.

– Я должен ехать за ней.

– Нет! – Анна Петровна повысила голос. – Нам всем стоило огромного труда спрятать девочку. А ты хочешь, чтобы, проследив за тобой, злые люди напали на её след?

– Вы сказали «нам»?

– Да, милый! Обитатели Площади Свободы очень дружны. Стив сделал для Лии документы, Али отвёз её в аэропорт и убедился, что нет слежки. Сейчас Лия уже далеко и в безопасности.

Я взмолился:

– Аннушка! Помогите мне! Старик Ло передал для Лии противоядие. Если она примет его – зелье Чёрных Монахов будет ей нипочём.

Старушка встала, подошла к комоду и достала конверт:

– Вот, возьми. Это тебе от Лии.

Я развернул лист и узнал мелкий аккуратный почерк жены.

«Дорогой Майкл! Я знаю, что ты будешь меня искать. Не суди меня за то, что я так поспешно покинула твой дом. Но, поверь, так будет лучше. Теперь ты и твои родители будут в безопасности. После твоего отъезда в редакцию, за мной заехал твой друг, Джим. Честно говоря, мне он сразу не понравился. Но он сказал, что с тобой случилось несчастье – сердечный приступ, что ты в больнице. Я очень испугалась и согласилась поехать с ним. Уже в машине я обратила внимание на странное кольцо, которое раньше он не носил. Я пригляделась и увидела знакомый мне с детства страшный иероглиф – знак Чёрного Братства. Возможно, он просто забыл его снять. Майкл! Он один из них. Но, умоляю тебя, не показывай виду, что ты это знаешь. Иначе попадёшь в беду. По дороге я попросила Джима зайти в аптеку. Не знаю, как мне удалось сбежать, но я поймала такси и поехала в гостиницу. Я знала, что там меня быстро найдут. Поэтому приложила все силы, чтобы узнать адрес моей старой няни, княжны Соколовой. Провидение было на моей стороне. Аннушка жила в Лос-Анджелесе! Так я оказалась у неё. Майкл! Не ищи меня. За тобой могут следить. Я сама подам о себе весточку сразу, как только смогу. Держись подальше от Джима и береги свою семью.

Люблю. Целую. Твоя Лия.»

Я прочитал письмо несколько раз.

– Но ведь уже прошло почти семь месяцев. Почему же Лия так и не прислала мне весточку?

Княжна улыбнулась:

– Не догадываешься? Лия ждёт ребёнка. И очень скоро малыш появится на свет. Вспомни старое пророчество: твоей жене суждено будет стать матерью великого воина, который навсегда избавит нашу землю от зла.

– У меня будет ребёнок?

– Да, и боюсь, что Чёрные Монахи уже вычислили не только день, но и час его рождения. За Лией и её не рождённым ребёнком уже началась охота. Ты должен набраться терпения и ждать вестей.

– Ждать? Когда моя жена и мой ребёнок в опасности?

Мадам Соколова вздохнула:

– Ладно, я дам тебе адрес. Но только для того, чтобы ты не сделал глупостей больше, чем уже сделал. Записывай, Россия, город Техногорск. Он вырос совсем недалеко от села Кедровка. А оттуда до Святой Земли ты доберёшься.

Поблагодарив старушку, я вышел на улицу. Первым делом я позвонил Джиму. Но ни один из его телефонов не отвечал. Тогда я отправился домой, собрал вещи и сделал эту запись. Это моя страховка. Надеюсь, если со мной что-то случится, информация попадёт к хорошим людям, и они смогут помочь Лии. И ещё: вот знак Чёрного Братства. Это знак таит в себе зло. Возможно, он является эмблемой и других сект».

На экране появилось изображение – китайский иероглиф.

Запись закончилась, побежали мерцающие полосы.