Текст книги "HR-квест"

Потому что сформулированная миссия как две капли воды была похожа на примеры корпоративных миссий из всех учебников сразу.

Потому что она почти слово в слово повторяла девиз DigiWorld – главного конкурента «Электромира»!

Советы из умных книжек не сработали. Миссия компании была сформулирована. Но после этого не появилось ни малейшего намека на то, какими конкретно методами они будут строить свою корпоративную культуру.

Ирина бессмысленно уставилась в лобовое стекло.

Что делать дальше, она не знала.

Выводы Ирины

1. Корпоративная культура – не гамбургер. Универсальных рецептов ее создания не существует.

P.S. Хотя, судя по многотомным трудам, – они есть. Однако эти теории – устаревшие, нерабочие.

2. Не стоит всецело полагаться на советы из книжек, даже самых «умных». Чужой опыт в создании собственной корпоративной культуры можно использовать, но скопировать его – не получится…

Глава 3
Дом, в котором живет улыбка

Ольга Захарова привычным движением извлекла из сумочки помаду и подвела губы, внимательно всматриваясь в зеркало заднего вида. Как и многие москвички за рулем, зеркало она использовала не только для наблюдения за ситуацией на дороге.

Ольга подалась чуть вперед. Откуда эта морщинка вот здесь, в уголке глаза? Когда она ложилась спать вчера вечером, ее еще не было. По крайней мере, не было заметно…

Звонок айфона заставил Ольгу резко притормозить и снова схватиться за сумочку. Mercedes сзади подал недовольный гудок. Ольгу это не смутило. Уже привыкла.

Она достала телефон. Ну конечно. Миронова. Кто еще мог звонить в двадцать минут одиннадцатого?

Ольга нажала на «ответить» и защебетала, стараясь придать голосу как можно больше радушия.

– Доброе утро, Валентина Александровна! Да-да, уже подъезжаю! Буду буквально через пять минут. Нет, конечно, я помню. К сегодняшней встрече все готово!

Ольга положила айфон обратно в сумочку. Допустим – если судить по пробкам – в офисе она будет не через пять минут, а скорее, через двадцать. Но учитывая, что ее Mini Cooper ни за что не припаркуется на высоком бордюре у соседнего здания… В общем, к собранию в одиннадцать она точно успеет, это главное.

Ольга Захарова пришла в «Электромир» на должность старшего менеджера по персоналу два года назад. Свою работу она любила: для нее не было большего удовольствия, чем общаться с людьми. Управление ими ей тоже давалось с легкостью. Ольга была приятным человеком, хорошим менеджером. Пожалуй, единственным ее недостатком были хронические опоздания, но даже строгая Миронова готова была закрывать на это глаза.

В свои тридцать два Ольга еще не была замужем. Она была из тех женщин, с которыми мужчины предпочитают скорее дружить, нежели заводить романтические отношения. А ведь Ольгу многие считали красивой: мягкий голос, женственные формы, веселые зеленые глаза, всегда – счастливая улыбка… Она хотела иметь семью, детей, и с каждым годом – все больше.

Эти морщинки… Откуда они появлялись – так быстро, так стремительно? Глубокие складки у рта… С ними лицо стало взрослым, даже уставшим. Лицо женщины за тридцать. Дети ее подруг уже ходили в школу…

Но Ольга не отчаивалась. Со свойственным ей оптимизмом она находила радость в каждом мгновении жизни, постоянно занимая себя чем-нибудь: встречами с друзьями, тренингами личностного роста, йогой, кулинарными мастер-классами… Ей некогда было скучать. Муж, дети? И это тоже у нее будет. Возможно, уже очень скоро.

Друзья и коллеги любили Ольгу за позитивный настрой и мягкий характер, она платила им тем же. Стремясь к гармонии с собой и с окружающим миром, она считала себя выше обычных корпоративных споров и ссор.

И ей это удавалось.

До тех пор, пока девять с лишним месяцев назад в компанию «Электромир» не пришла Ирина Куликова.

С того момента жизнь Ольги резко изменилась.

Стоя на балконе десятого этажа, с которого открывался великолепный вид на центр Москвы, и держа в тонких пальцах бокал белого калифорнийского вина, Алексей Громов напряженно обдумывал события прошедшей стратегической сессии.

Он даже не представлял себе, что топ-менеджеры его компании настолько разрознены. Не сотрудники, а настоящие соперники.

Перед глазами всплыло лицо Володи. Соперники… С ним они были больше чем коллеги, больше чем просто друзья. Еще со студенческой скамьи Алексей чувствовал себя частью семьи Кольсбергов.

Семья… Он вдруг ясно представил себе маму. Ее мягкие седые волосы, глубокие морщины, поблекшие от долгой болезни голубые глаза. Отца он помнил смутно. Иван Николаевич Громов ушел из семьи, когда Леше было всего пять. Больше Алексей о нем не слышал. Только однажды, когда ему было шестнадцать, он случайно узнал, что отец погиб в автомобильной аварии…

Пожалуй, по-настоящему Громов понял, что такое семья, когда впервые пришел в гости к Володе. Когда это было? В восемьдесят седьмом? Кажется, да. Сам он тогда, бедный, голодный студент из Екатеринбурга, только начинал свою жизнь в столице. В суматохе дней и событий, между студенческими тусовками и быстротечными, на одну ночь, романами, иногда до боли, до спазма в груди с невыносимой ностальгией он вдруг вспоминал пыльные улицы, неухоженный двор старого дома, узкий коридор коммуналки…

И всегда – с особенным трепетом, самый лучший на свете аромат пирожков, которые мама всегда старалась испечь специально к его приходу из школы.

Почти такой же волшебный аромат свежего, с любовью приготовленного обеда он ощутил тогда в доме у Володи. Красивая, молодая Володина мама, младшая сестренка с пышными розовыми бантами на смешных хвостиках, теплый, милый ужин в уютной домашней обстановке…

Как они начинали тогда, в девяносто первом? Он, Володя, двоюродная сестра Громова из Екатеринбурга, которая до сих пор продолжала работать в «Электромире» главным бухгалтером… Да, втроем они тоже были семьей, новой маленькой семьей, семьей-компанией…

Громов любовался отблесками заходящего солнца в бокале. Почему это простое калифорнийское вино так полюбилось ему?

Тогда, в девяносто первом, шардоне не пили. «Амаретто», кремовые ликеры, «Монастырская изба»… Громов усмехнулся, вспоминая…

Квартира, которую они с Володей снимали на Якиманке, первая прибыль… эйфория из-за того, что им теперь с их тысячей долларов принадлежит целый мир. Рэкетиры, разборки на Рижском, бесконечные споры, как назвать их маленькую палатку… Ему, Громову, хотелось чего-то иностранно-вычурного, ну хотя бы G&K («Громов и Кольсберг»). Но Володя настоял, что все должно быть просто. Понятно каждому покупателю. И палатку назвали «Электромир» – название придумал он, Володя…

Громов сделал еще один небольшой глоток. Определенно, в калифорнийских винах его привлекала глубокая, чуть даже резковатая терпкость, как он ее называл, «деревяшистость».

Рестораны, клубы, девчонки, вся безумная круговерть девяностых. Его собственная женитьба, как почти сразу стало ясно, неудачная. Володя, конечно, был свидетелем. Еще простой, совсем советский загс. Невеста из моделей, которая после развода сделала неплохую карьеру на Западе, настояла на венчании. Володя, который был ниже Громова сантиметров на десять, держал венец над его головой, стоя на цыпочках. Потом шумная вечеринка со всеми родственниками в роскошной по тем временам «Праге»…

Первый офис. Его первый личный кабинет. Личный автомобиль. Личный секретарь… Поездка за границу. Чудесный теплый парижский вечер, когда они с Володей, устав от долгой прогулки по музеям и осмотра исторических достопримечательностей, пили в маленьком открытом ресторанчике на Монмартре горячий крепкий кофе …

Умиротворенное выражение на лице Громова сменилось серьезным, почти суровым. Складка между бровей стала заметна еще больше. Нет. Строить семью он уже пробовал. Это не для него.

Допив вино, Громов вернулся в комнату и плотно прикрыл за собой балконную дверь. Солнце уже село. На московские улицы опустился холодный октябрьский вечер.

Ирина не удивилась, когда, войдя вечером в квартиру, не услышала привычного счастливого смеха Никиты. Было уже одиннадцать. Никита, конечно, спал.

Всю неделю после стратегической сессии она возвращалась домой примерно в это время. Но если бы ее спросили, что она делает на работе, Ирина не смогла бы ясно ответить на этот вопрос. Она пыталась что-то придумать. Она устраивала «мозговые штурмы» в HR-службе, пытаясь привлечь к решению проблемы своих сотрудников. Интенсивность ее труда была крайне высокой. Но вот эффективность…

Ей пока не удалось добиться успеха. Миссию компании сформулировали. А что дальше?

Ирина сняла пальто, сапоги и прошла из прихожей в гостиную. Традиционную перегородку старой советской квартиры между гостиной и кухней Евгений с Ириной снесли. Получилась большая современная «студия», в которой Куликовы и готовили, и принимали гостей.

Евгений сидел, сосредоточенно глядя на большой экран телевизора. Когда вошла Ирина, он даже не повернул головы.

– Привет, – бросила она сквозь зубы, зная, что ее ожидает поток обвинений.

Однако на сей раз она ошиблась. Евгений продолжал смотреть футбол, не обращая на нее никакого внимания.

Ирина подогрела суп, сваренный ею вчера ночью.

Одиночество она не любила в принципе, ей всегда нужна была компания. За обедом – особенно. Даже если это была компания недовольного, ворчащего мужа.

– Куликов!

Ирина всегда звала Евгения по фамилии, когда хотела подчеркнуть независимость и определенную дистанцию.

Евгений не отреагировал.

– Чего молчишь-то? Давай уже, читай мне лекцию по тайм-менеджменту, – попыталась пошутить Ирина, – и про Никитку расскажи, я его весь день не видела!

Не говоря ни слова, Евгений взял пульт и увеличил громкость.

Ирина почувствовала обиду. Да, в последнее время она задерживалась на работе. Да, она не уделяла семье столько внимания, сколько хотелось бы Евгению. Да, она не успевала забирать Никиту из сада. Потому что должна была достойно ответить на брошенный ей вызов. Именно сейчас, в такое трудное время Ирине была необходима поддержка мужа. Его нежность, одобрение, забота. Но, судя по всему, на это Евгений был неспособен.

Ирина смотрела на затылок мужа. Она заметила, что под его редкими темными волосами уже начала формироваться лысинка. Впервые в жизни Ирина почувствовала, что ей не хочется быть рядом с ним, что ее тяготит само его присутствие. Она представила, что было бы, если бы роли поменялись и это он получил новую, интересную должность, если бы ему нужна была ее поддержка и понимание. Ирина улыбнулась. Она вспомнила, как два года назад его назначили на должность менеджера по кредитам. Как он переживал тогда, справится ли. Как перед первой презентацией, когда он наконец заснул перед рассветом в ее объятиях, она прижимала к груди его голову и нежно гладила по волосам, прислушиваясь к его ровному дыханию.

А сейчас, когда такая же поддержка нужна ей…

Неужели он действительно завидует ей? Он всегда так серьезно относился к продвижению по службе и карьере.

– Лузер…

Она что, прошептала это вслух?

Ирина замерла. Ей казалось, что если не делать сейчас никаких движений, то слово не долетит до Евгения, каким-то образом растворится в воздухе.

Однако надежды были напрасны. Болезненное самолюбие Евгения уже не могло выдерживать напряжения последних лет, когда Ирина постепенно становилась в семье центром притяжения, все больше отодвигая его на второй план. Назначение ее на новую должность, задержки на работе, игнорирование его мнения – это стало последней каплей. И сейчас… это слово…

Внутри все горело.

И Ирина сама поднесла эту спичку.

Евгений медленно встал, выключил телевизор и прошел в спальню.

По звуку открывшегося чемодана и выдвигаемых ящиков Ирина поняла, что он собирает вещи…

Максим Белов заглянул в дверь HR-отдела. Обычная утренняя суета, сотрудники (в основном женщины) пили кофе, делились впечатлениями вчерашнего вечера, обсуждали октябрьский ливень, бесчинствующий за окнами.

Белов, очаровательно улыбаясь, поймал взгляд Ольги Захаровой.

– Привет! Как дела?

Приятное, мягкое американское «р».

Глаза Ольги, обрамленные густыми подкрашенными ресничками, мгновенно оживились. На лице засияла улыбка.

– Отлично. А у тебя?

После нескольких совместных ланчей Белов предложил перейти на неформальный стиль общения. Ольга, само собой, не возражала.

Белов подошел и присел на краешек ее стола.

– Я-то Ок. Ты как доехала на своем «мини»? В такой ливень?

Ольга засмеялась:

– Я не на машине сегодня. Взяла такси.

Белов склонился к Ольге. Она ощутила приятную хвойную прохладу (интересно, что за одеколон?); закатанный до локтя рукав белоснежной рубашки обнажал мускулистую руку, покрытую золотистыми волосками.

– Слушай, давай я тебя вечером подброшу, а?

Ольга начала невнятно отнекиваться. Что-то насчет того, что не хочет никого затруднять.

– Да никаких трудностей, о чем ты говоришь! Мне все равно в ту же сторону. Ты на «Полежаевской» живешь?

– Да…

– Ну а мне на Кутузовский. Мне так даже удобнее будет – по третьему кольцу – и сразу домой. В общем, возражения не принимаются.

Белов мягко улыбнулся Ольге и встал, едва заметно дотронувшись до ее плеча.

– Всем удачного дня!

Он вышел из кабинета, оставив Ольгу со счастливой улыбкой и затеплившейся надеждой, которая с наступлением тридцатилетия посещала ее все реже и реже.

…Ольга, тихо улыбаясь про себя, встала из-за стола.

– Пойду кофе сделаю.

Она только что добавила контакт Белова в скайпе. Теперь они смогут все время общаться друг с другом.

Часы на журнальном столике у кровати показывали без десяти час. Ирина лежала без сна. Евгений ушел три дня назад, так и не сказав ей ни слова. Как она узнала на следующий день от Никиты, папа позвонил ему и сообщил, что уехал в командировку, что он его очень любит и хочет поскорее увидеть.

Ирина повернулась на правый бок и закрыла глаза. Она вспоминала, как у них с Евгением все начиналось. Как он забирал ее после занятий и катал по Москве на своей «Шкоде», как они заезжали в «Шоколадницу» и выпивали там по коктейлю: Ирина любила шоколадный, а Евгений – ванильный. Он казался ей тогда таким взрослым и мужественным. И еще ей почему-то очень нравилось, что в апреле у него всегда выступали веснушки на лице, совсем как у ребенка. И она, Ирина, любила считать их, нежно прикасаясь к ним губами.

Ирина задремала. Веснушчатое лицо Евгения приближалось к ней, она уже готова была раствориться в этом видении и уснуть окончательно, как вдруг оно превратилось в узкое, серьезное лицо Громова.

– При чем здесь Громов? У него же нет веснушек!

Она что, сказала это вслух?

Ирина снова открыла глаза. Сон прошел, мысли приняли другое направление. Теперь она думала о Громове.

Она попыталась представить Громова в молодости. Меньше морщин, меньше суровости, глаза, наверное, такие же синие, даже еще синéе. Она вдруг увидела его – в тренировочном костюме «Адидас», торгующим в палатке контрафактной техникой.

Палатке, которой суждено было стать крупнейшим ритейлером электроники и бытовой техники… От этой мысли Ирина даже приподнялась и села на кровати.

Вот оно. Это было то озарение, которого она так ждала последние полторы недели.

Ирина почувствовала легкий озноб.

Да, ей нужно идти не от общего к частному, а наоборот. Не от создания абстрактной миссии компании к деталям и «фишкам», а от конкретной истории «Электромира» к построению общекорпоративных принципов.

Через мгновение Ирина уже набирала номер Громова. Ни о времени, ни о целесообразности звонка она не думала. Ей было не до этого.

– Алло?

Голос Громова был бодрым: значит – не спит.

– Алексей Иванович, извините, что поздно…

– Да ничего, я не сплю. Что-то случилось?

– Да! Я поняла, что надо делать, как нам строить корпоративную культуру.

– И как же?

– Мы возьмем самые классные «фишки» из нашей истории, посмотрим, на каких принципах строилась компания в самом начале, еще в девяностые…

Короткий смешок Громова перебил вдохновенную речь Ирины.

– В девяностые? Да что же хорошего было в девяностые? Рэкет. Холод собачий на Рижском зимой. Меня бы вы даже не узнали, Ирина Сергеевна, – в спортивном костюме, с золотой цепью… Даже невероятно…

«Надо же, как я угадала!» – подумала про себя Ирина, но вслух произнесла:

– Алексей Иванович, это все внешнее. Рэкетиры, спортивные костюмы… Я не про это. Я про то, что позволило «Электромиру» выжить среди сотен таких же палаток, что сделало его розничной сетью бытовой техники. Внутренние принципы, на которых с самого начала стояла компания. Подумайте, вспомните какие-то конкретные истории, которые мы сможем использовать для наших целей.

Громов молчал, очевидно, размышляя.

– Ну вот, кстати… Мы ведь всегда ориентировались на клиентов. Еще в то время. Я уже упомянул про холод. Он действительно был адский. Клиенты так мерзли, что не столько о товаре думали, сколько о том, чтобы согреться… И мы придумали такую штуку: первыми на рынке поставили столики с горячим чаем перед палаткой. Зашел к нам, приобрел товар – бесплатно чашечка чая с пирожным! И клиентов у нас больше стало… намного больше, чем у других…

– Алексей Иванович! Вот именно такие истории нам и нужны! На этом корпоративную культуру и будем строить! От частного – к общему. От истории – к стратегии. На том, что забота компании о клиентах – не идея из интернета или учебника, а лично вами придуманная фишка!

– Ну, идею со столиками не я предложил.

– А кто?

– Володя… Владимир Кольсберг, соучредитель «Электромира». Он умер в 2006-м, несчастный случай.

Ирине показалось, или голос Громова вдруг стал глухим и напряженным? Не концентрируясь на этом ощущении, Ирина попрощалась, взяв с Громова обещание, что тот вспомнит еще какие-нибудь значимые моменты из их истории.

Моменты, которые станут фундаментом их корпоративной культуры.

Аня Маркова остановилась напротив двери магазина «Электромир» в Бирюлево. Это был первый день ее работы в должности директора магазина.

Работу Аня, только что закончившая Плехановский, искала долго. В компании, которые устраивали ее с точки зрения зарплаты и должности, Аню не принимали из-за недостатка опыта, а там, куда брали, она сама не хотела работать.

И вот однажды Аня наткнулась на сайте HeadHunter на вакансию директора одного из магазинов «Электромира». Компания готова была предоставить кандидату уникальный шанс – жесткие требования к опыту отсутствовали. Разве могла Аня пройти мимо такой возможности?

Магазины этой фирмы Аня, конечно, посещала. Еще бы, одна из крупнейших розничных сетей электроники! Но ей всегда казалось, что персонал там очень некомпетентный: вроде вещи хорошие продают, а консультанты грубые, толком от них ничего не добьешься.

Со смешанными чувствами Аня зашла на страничку компании в Facebook. Посмеялась над комиксами, посмотрела фотографии, сделанные сотрудниками. «Душевно». Объявление о вакансии было размещено и здесь. Но составлено совсем по-другому, чем на сайте HeadHunter.

А ниже говорилось о замечательных перспективах, которые открываются перед сотрудниками компании, новых программах мотивации, системе внутреннего роста лидеров и многом другом, что заинтересовало Аню – целеустремленную, уверенную в себе и мечтающую о карьере девушку.

Она без колебаний кликнула на иконку «резюме».

– А где все? – громко спросил Петя, войдя утром в магазин.

Уборщица, деловито протиравшая пол, неприветливо взглянула на него из-под нахмуренных бровей.

– На собрании, – буркнула она, кивнув на дверь кабинета директора магазина.

О собрании Петя знал, но, естественно, опоздал.

Дверь директорского кабинета он открыл довольно неуверенно. До сегодняшнего утра начальником Пети был не слишком приятный мужчина лет тридцати, постоянно повышавший на подчиненных голос, но, как правило, ничего этим не добивавшийся.

Сегодня же вместо него собрание вела симпатичная девушка двадцати двух – двадцати трех лет.

– Вы кто будете? – спросила она весело.

– Петя Якушин, консультант, – смутившись, ответил Петя.

– Ну, проходите, Петя Якушин, хоть и опоздали. На первый раз прощается. – Девушка продолжала улыбаться, но при этом говорила очень уверенно, твердо.

Петя сел позади всех. Он исподтишка разглядывал нового руководителя. Лучистые карие глаза, шелковистые каштановые волосы, полные, чувственные, не тронутые помадой губы…

На личном фронте у Пети дела обстояли неважно. Несколько незначительных связей, забытых на следующее же утро. О том, чтобы начать с кем-то постоянные отношения или, скажем, жениться, Петя не думал вообще. Может, когда-нибудь потом, в другой жизни…

Глаза Пети неотрывно следили за Аней, замечая все – разлет ее бровей, мягкую улыбку… Он бы даже не знал, о чем заговорить с ней. И впервые в жизни почувствовал что-то похожее на сожаление. Сожаление о том, что он недостаточно красноречив и образован, что эта девушка, наверное, никогда даже не посмотрит в его сторону, без профессии и цели в жизни.

Он машинально достал из кармана потрепанный блокнот и карандаш. В моменты сильного волнения, да и вообще практически всегда, Петя рисовал – почти бессознательно, не задумываясь о своих действиях. Это успокаивало, придавало душевные силы. Вот и сейчас, под журчащий ручеек Аниного голоса, он автоматически рисовал что-то в своем блокноте.

Через десять минут Петя вышел и состояния транса и посмотрел на свою работу.

Перед ним был портрет Ани. Изящная головка, острый подбородочек… Глаза получились непропорционально большими, какими-то «эльфийскими». Почему – Петя и сам не знал…

Субботним утром Громов сидел в кресле, с удовольствием потягивая кофе и вспоминая. Он же пообещал Ирине «фишки». Придется теперь держать слово.

Как ни странно, воспоминания не вызывали в нем дискомфорта, наверное, впервые за эти годы. Ну что ж, будем вспоминать… Громов закрыл глаза.

В памяти всплыл один случай. Он подойдет, наверное. Они уже перебрались из палатки в свой первый офис. Володя прислал Громову письмо с договором о поставках продукции Sony и попросил отправить партнеру… Громов, не задумываясь, кликнул на Forward – с чувством гордости, что у его компании есть офис, компьютеры, Интернет…

Через час Володя позвонил ему на сотовый. Откинув крышку большой, тяжелой Motorola, Громов услышал вопрос:

– Ну что, ты посмотрел?

– Я отправил.

– А ты посмотрел?

– Нет…

Потом был долгий и тяжелый разговор о том, что контракт не готов, что Володя ожидал, что Громов его проверит перед отправкой.

– Ты же написал: «Отправь партнеру». Ты не просил ничего смотреть.

– Так я без лишних слов рассчитывал, что ты посмотришь. Ты же не курьер, который бездумно переносит вещь с места на место!..

С тех пор Громов вообще забыл о клавише Forward. Это стало для него уроком на всю жизнь.

И вот сейчас он подумал… А что если сделать эту историю одним из тех общих принципов, о которых говорит Ирина?

«Не курьерь». Забудь о клавише Forward. Не делай ничего механически. Все осмысливай, проверяй, обдумывай!

Тем же утром Ирина тоже сидела за чашкой кофе. Уже третьей. Перед ней стояла неразрешимая проблема: с кем оставить Никиту. Ей обязательно нужно было поработать сегодня в спокойной обстановке. Завтра не получится – Никите обещан поход в цирк. Послезавтра – понедельник, значит, что спокойствия уже не будет в принципе. Остается – суббота.

Конечно, был вариант позвонить матери. Но нет, опыта прошлых выходных Ирине было достаточно. Наталья Александровна, типичная представительница поколения 70-х, любила уют и спокойствие своего домашнего мирка, за пределы которого предпочитала не выглядывать. Как дочь могла допустить, чтобы от нее ушел муж – ушел из-за ее работы, – Наталья Александровна просто не понимала. И все ради чего? Ради премии? Денег? Карьеры? «У тебя есть муж, вот пусть он деньги и зарабатывает», – учила жизни Наталья Александровна свою, как она считала, непутевую дочь.

Кто еще – подруги? Тоже не вариант. Не готова была Ирина показывать им себя в момент слабости. Она всегда должна быть первой. Во всем. В работе. В развлечениях. В семейной жизни.

О том, чтобы просто поработать дома в присутствии Никиты, и речи быть не могло: он с самого утра канючил, просился гулять. А что будет через пару часов…

Поехать с ним в какой-нибудь из магазинов IKEA и оставить в игровой комнате, а самой – поработать в кафе?

Нет, это уже слишком. Придется, наверное, звонить матери.

И тут ее осенило.

Она быстро нашла в айфоне нужный номер. «Позвонить».

Ирина и Никита стояли в прихожей квартиры Мироновой: добротная «сталинка», большая комната, поражающая воображение высота потолков.

Ирина нерешительно мялась на пороге.

– Валентина Александровна, вы уверены? Он вам точно не помешает?

Миронова улыбнулась притихшему Никите.

– Точно не помешает, Ирина Сергеевна. Вы не волнуйтесь, мы тут найдем, чем заняться.

Она добродушно подмигнула мальчику и, взяв его за руку, повела в гостиную.

– Проходите, Ирина Сергеевна. Чаем вас напою.

Ирина проследовала в квартиру. За дверью одной из комнат слышались какие-то звуки, похожие на стоны. Миронова поймала недоумевающий взгляд Ирины.

– Моя сестра, Мария Александровна. Она не встает, два года назад инсульт был, всего сорок два года.

Ирина сочувственно покачала головой.

И через секунду уже снова с интересом оглядывалась по сторонам. Обстановка квартиры Мироновой была старомодной, совершенно без претензий на лоск и стиль. Старинная советская мебель, «стенка» на всю комнату, простой кухонный стол, накрытый пластиковой скатертью в цветочек, повсюду фотографии… Какие-то совсем старые (наверное, родители Мироновой в молодости), какие-то – поновее, примерно семидесятых-восьмидесятых годов.

Один черно-белый снимок особенно привлек Ирину: две девушки держат под руки красивого молодого человека. Одной из них была Миронова – на фото ей лет двадцать пять, русые волосы развеваются по ветру, другая немного моложе, очень похожа на Миронову, но красивее, стройнее, привлекательнее.

«Сестра»?

От размышлений отвлек голос Мироновой, зовущей Ирину пить чай.

Никита уже сидел за столом, сосредоточенно водя разноцветными карандашами по бумаге.

– Надо же, какой он с вами спокойный, Валентина Александровна, нет бы дома себя так вести!

Миронова засмеялась, погладив Никиту по голове.

– У меня к детям есть подход, Ирина Сергеевна. Вы почаще Никиту приводите, мне только в радость. Люблю, когда здесь дети играют.

И тихо вздохнула.

А потом было чаепитие – старинные фарфоровые чашки, торт «Прага», только что купленный в кондитерском магазине за углом, шоколадные конфеты «Красный Октябрь» (Миронова признавала только их).

Поцеловав Никиту и предположив, что за время чаепития она, наверное, поправилась килограмма на полтора, Ирина поспешила домой.

Она сидела за письменным столом: компьютер включен, аккуратно разложены бумага и ручки.

Вдохновившись воспоминаниями Громова, она сама хотела попробовать создать корпоративный символ, отражающий историю и принципы бренда «Электромир».

Ирина закрыла глаза и откинулась на спинку кресла, стараясь усыпить логику и включить фантазию.

Громов рассказывал про столики у палатки, про замерзших покупателей… Ирина представила себе их – москвичей постсоветской эпохи, обманутых страной, обманываемых сейчас на каждом шагу новоиспеченными коммерсантами… И холод. Холод не потому, что зима. Холод потому, что он внутри, он – плод равнодушия и неуважения к человеческому достоинству.

Холод – везде. Почти везде, кроме маленькой палатки на «Рижском».

«Электромир». Здесь тепло. Здесь можно согреться горячим чаем…

Чай – тепло – уют… Почему-то промелькнуло лицо Мироновой, мгновенно трансформировавшись в образ матери – совсем молодой мамы из собственного детства. «Ирочка, пей чай»…

Дом!

Вот он, тот символ, который она искала! Символ, очень подходящий для продаж бытовой техники.

«Да, дом это хорошо. Это совсем неплохо», – думала Ирина.

Она нарисовала на листе бумаги несколько вариантов логотипа.

И все-таки чего-то не хватало. Того самого тепла. Нужна была какая-то деталь, которая передала бы его. Как отразить душевность? Решение не приходило. Но Ирина не отчаивалась – она чувствовала, что победа близка.

«Надо немного отдохнуть, расслабиться», – подумала она.

Заварила кофе. Взяла в руки чашку, пошла по квартире, рассматривая знакомые вещи, пытаясь увидеть их в новом свете, найти источник вдохновения.

Она выдвинула ящик стола, обнаружила там давно забытую фотографию, которую сделала несколько месяцев назад в пригородном парке. Еще летом, до новой должности.

Улыбающиеся Евгений и Никита, подмосковные березки, корзинка для пикника…

Ирина почувствовала, что у нее подкашиваются ноги. Она присела на стул и не отрываясь долго смотрела на фотографию. Исчезло все: логотипы, корпоративная культура, «Электромир», Громов… Она едва успевала вытирать бежавшие по щекам слезы.

Тот день был таким счастливым…

Беззаботный, радостный смех Никиты, его улыбка… сейчас сын стал меньше смеяться, она это заметила.

Потому что их дом оказался разрушенным.

Ее дом.

А дом для нее – это улыбка сына.

Ирина вдруг резко выпрямилась и вытерла глаза.

Улыбнувшись изображению Никиты, она бережно положила фотографию обратно.

Взяв ручку и чистый лист бумаги, Ирина уверенно изобразила на нем новый логотип и слоган компании:

«Электромир. Дом, в котором живет улыбка».

Выводы Ирины

1. Корпоративные ценности, как семейные традиции, формируются внутри компании. На наших индивидуальных историях. На «фишках», которые понятны только нам. На деталях – неповторимых и уникальных.

2. Первый шаг в построении корпоративной культуры и внутреннего бренда – обращение к истории компании. К людям, которые ее создавали. К эмоциям, которые они испытывали. Нужно постараться уловить биение сердца бренда, чтобы, переосмыслив накопленный опыт, воплотить его в конкретных словах и образах.

3. Найти неповторимый символ бренда! Он должен быть уникальным, но в то же время – простым и понятным для целевой аудитории.

4. Чем однороднее внутренняя (сотрудники) и внешняя (конечный потребитель) целевые аудитории, тем легче создать работающий (на обе аудитории) символ. А затем и всю бренд-платформу!

5. В классическом маркетинге бренд воздействует посредством рекламы, акций и других инструментов. Но мы попробуем сделать ставку на сотрудников как на главных носителей коммуникации бренда с конечным потребителем.